Любовь на кончиках пальцев

— А на это ты что скажешь? — Серёжа вопросительно изогнул бровь и через секунду положил на стол карту пиковой масти. Дама. Каким образом они решили скоротать вечер за игрой в «дурака» не понял никто, но прямо сейчас Дима, которому нечем было бить в ответ, забрал себе все лежащие в центре стола карты: — Вот тебе хитрожопому везет. — Просто умею играть в отличие от некоторых. Сережа показал ему язык и, вскинув руки вверх, изобразил свой любимый победный танец. Дима в ответ лишь закатил глаза. Эти двое в азартных играх стоили друг друга — оба любили побеждать, редко молчали и с удовольствием докапывались до каждого хода соперника. Последнее носило исключительно дружеский характер, но Катя с Антоном, наблюдавшие за ними, не раз переглядывались с одной и той же мыслью. Пожалуй, лучше к ним не лезть. Девушка сидела в центре кухонного диванчика между Димой и Антоном и каждый круг умудрялась выйти из игры далеко не последней. Шаст же четвертый раз подряд оставался в дураках. Ему то и дело не хватало карт нужной масти, а к концу игры в руках обязательно собиралась целая колода. После третьего такого раза Катя склонилась к нему в паузе и зашептала: — Если не везет в картах, значит повезло в любви. Вошедшее однажды в обиход выражение, сказанное подругой, заставило Антона улыбнуться. Ну, ведь действительно. К слову, Арсений сегодня в переписке был не особо разговорчив и это напрягало и добавляло нервов к и без того странному дню. Предостережение Иры теперь висело над ним на подобие мрачной тучи. Могла ли она реально рассказать кому-то об Арсении? Теоретически, да. Но он так сильно верил в людей и в то, что Ира из прошлого точно не смогла бы так поступить. Согласитесь, странно же помогать ему с легендой отношений, а потом самой же подставляться в первую очередь? Наверное, стоило поговорить с Катей. Или с Димой. Тот уж точно подскажет, есть ли повод для переживаний. У него вообще лучше всех получалось выслушивать и с видом бывалого философа с очками на переносице давать один из самых нужных в момент советов. К тому же, они давно не сидели вдвоем — в последние месяцы события как-то слишком сильно наслоились друг на друга. За стол с картами Антон, если уж быть честным, сел не просто так — хотелось хотя бы на время не думать ни о чем и просто наслаждаться игрой. К тому же, лучшая компания в мире к этому явно располагала. — Неужели в этот раз в дураках не я? — с робкой расцветающей улыбкой он уставился на карты в Диминой руке ровно в то момент, когда в дверь позвонили. Они разом переглянулись. — Мы кого-то ждем? — Сережа выжидающе приподнял бровь, но, не получив ни от кого положительного ответа, как самый близко сидящий к проходу поднялся со стула. Антон в ожидании вытянул голову: слушал, как шаркает Сережа по коридору, и как поворачивается ручка входной двери. А еще через секунду удивленно замер после вполне себе ёмкого приветствия: — О, Арс, это ты. И тут же перевел взгляд на наручные часы: Арсений еще должен был быть в театре. Неужели сократили прогон? Или что-то случилось? Первым порывом хотелось вскочить на ноги и выйти им навстречу. Однако он довольно быстро себя одернул: если бы что-то было не так, они бы уже знали. Пока Сережа ждал Арсения в коридоре, Дима всмотрелся в оставленные вверх рубашкой карты: — Всего пять. Да как он это делает-то. Катя качнула головой: — Какие вы дети, конечно. Антон же с ожиданием всматривался в проход. Ждал, когда в нём появится любимая тёмная макушка. Но как только её обладатель появился следом за Сережей, тут же спрятал возникшую было улыбку. Выглядел тот не очень. — Всем привет, — Арсений преувеличенно бодро поднял руку и даже, прежде чем сесть, с улыбкой поздоровался с каждым. Но Антон уже видел это раньше — взволнованный взгляд, отеки под глазами и абсолютно нулевую в них концентрацию. Видел, как тот иногда поддавался охватывавшей его панике. Особенно часто это происходило в последнее время: психика Арсения начала оказывать сопротивление развернувшейся терапии. Поэтому он чуть сдвинулся к центру, чтобы тот сел поудобнее, и развернулся к нему с различимым в голосе беспокойством: — Как ты себя чувствуешь? — Да нормально. Всё хорошо, — Арсений отмахнулся от его вопроса и взглянул на центр стола. — Картами балуетесь? — Нет, Арс. Посмотри на меня, пожалуйста. Прикрыв глаза в ответ на его просьбу, тот упрямо замотал головой. Ребята рядом даже замерли — будто боялись спугнуть момент. Набрав в грудь побольше воздуха — в помещении было слышно буквально только это, Арсений всё же распахнул веки и посмотрел прямо на Антона: — Плохо. Меня отпустили с прогона пораньше — решили, что я заболел. — Воды? — Дима первым приподнялся со стула, и Катя, даже не дождавшись ответа, подтолкнула его к шкафчикам. Прокрутив быстро в голове события последних дней, Антон почему-то зацепился за сегодняшнее утро. Вчера они вроде всё решили — откровенно поговорили, разобрались с Ирой и недопониманиями в моменте. А вот сегодня у Арсения был запланирован очередной сеанс, на который он не особо хотел идти. Протянув ему раскрытую ладонь, он склонил голову в вопрошающем жесте. Арсений проследил за его рукой. Сглотнул. И развернул руку на своей коленке вверх ладонью. — Что с ним? — Сережа подвинулся к ним на стуле и кинул быстрый взгляд на Антона, адресовав вопрос сначала ему. — Арсюха, чем помочь? Арсений сначала закивал утвердительно, затем — отрицательно, а после запустил вторую пятерню в волосы. Антон крепче сжал его ладонь в своей: — Дыши, пожалуйста, хорошо? Вдох, выдох. Пока он пытался помочь выровнять дыхание, Дима поставил перед ними стакан с водой, а Катя подскочила открыть форточку и впустила на кухню прохладный уличный воздух. Грудная клетка Арсения, обтянутая футболкой, то и дело быстро вздымалась вверх. — Ты был у врача? — Серёжа и сам забыл об оставшихся без ответов вопросах. Арс шумно выдохнул: — Утром. Мы… поговорили. — И всё было нормально? Антон затаил дыхание: рука в его ладони дёрнулась. Сам же Арсений скосил в пол виноватый взгляд: — Да… Нет. Мне надо было на прогон — я не мог не приехать в театр. Офигительно. То есть, ему было нехорошо еще утром, но он решил проигнорировать свое состояние и поехал на работу? Антона окатило иррациональной злостью. Меньшее, что сейчас нужно было Арсению — чтобы на него злились. Может быть, с утра он и не чувствовал себя так плохо? А может, его трудолюбие и исполнительность взяли вверх над состоянием? Но Антон не мог. Не мог не чувствовать досаду и злость. Нервную систему дорого ему человека шатало из стороны в сторону и всё, что он мог делать — поддерживать, любить и верить. Что он сможет найти новый путь. Но всё это всё равно бесило. — М-да, — Дима по другую сторону стола раздосадовано вздохнул. Стоп. После театра? А как… Антона с Серёжей озарило, кажется, одновременно: — А как ты сюда приехал? Только не говори, что на машине. Они даже говорить начали одновременно, но Серёжа тут же замолк, позволив ему закончить вопрос самому. Арсений дышал всё также часто, но дрожь в руках стала ослабевать: — На такси. Машина у театра осталась. — Давай я съезжу заберу. Только скажи, где ключи. — В правом кармане куртки. Спасибо, Серёга. Серёжа моментально подскочил со стула. Он так нервно бегал все это время взглядом по лицу Арсения, что Антон не сомневался — он растерялся. Не зная, что делать в такой ситуации и что говорить. И переживал, конечно же, тоже. Может, даже куда больше их всех здесь собравшихся. Кивнув что-то Диме, он склонился к Арсу — заглянул ему в глаза, и повернул после голову к Антону: — Присмотри за ним, пожалуйста. Что Антону точно можно было доверить, так это. Он же обещал — он будет рядом. — Конечно. — Я закрою за ним дверь, — Катя отправилась за ним в коридор, а Арсений наконец-то потянулся за стаканом с водой на столе. Прислонил его к губам и, сделав несколько жадных глотков, с глухим звуком отставил его обратно. — Паническая атака? — Дима подпёр голову рукой и как будто бы даже не спросил, а больше констатировал факт. Арсений сжал губы: — Да, Дим. Я… — Понял. Вам надо поговорить. Не мешаю. Если что — будем в комнате, Шаст, свисти. Поднявшись с диванчика, он кивнул им обоим и вышел из кухни. Может быть, Антону показалось, но в их кратком — настолько, что можно было бы поучаствовать в конкурсе самых коротких рассказов, промелькнуло какое-то странное напряжение. Как будто бы они оба, в отличие от него, что-то знали. Или делили на двоих один секрет. Выпустив руку Арсения, Антон встал с диванчика и опустился перед ним на пол. Положил ладони на его колени и, мягко проведя по ним большим пальцем, на мгновение коснулся их губами. А после поднял голову: — О чем вы говорили сегодня? О вчерашнем? Арсений уперся сжатыми в кулаках ладонями по обе стороны от себя: — Да. С этого начали сеанс. — Значит это из-за меня всё? — Нет, ты чего, — он быстро замотал головой. — Не в тебе дело. Во мне. Нет, не так даже — дело в том, что я боюсь что-то чувствовать. Даже не что-то, а… Чёрт, это так сложно. Проговаривать словами через рот для них обоих всё ещё было задачей под звёздочкой. И если Антон этому только учился, то Арсений ковырялся в болезненных, заросших как попало болячках прошлого. Иногда настолько плохо, что отдирать их получалось лишь со слезами. Вот и сейчас он смотрел на него сверху вниз, находясь где-то на грани между старым и новым срывом. Антон же терпеливо ждал и продолжал мягко поглаживать по коленке. Даже если бы они оба куда-то спешили, он бы сейчас и не подумал сдвинуться с места. Спустя долгую минуту Арсений заговорил: — Мне так страшно. Сердце Антона пропустило удар. — Ааарс. Расскажешь? Делиться хорошим с партнером всегда было легче — ты мог стесняться своих чувств, желаний, но ты знал, что тебя поддержат. Если рядом с тобой правильный человек. Что он тоже улыбнется в ответ, почувствует тот же трепет в грудной клетке. С плохими эмоциями было сложнее. Меньше всего хотелось грузить ими близкого человека. Заставлять его переживать и делиться с ним иногда до отвратности ужасным состоянием. Но такой способ очень часто играл с людьми в отношениях злую шутку — именно он взращивал недопонимание, конфликты и ссоры. Забота, которая иногда становилась фатальной. Антон хотел, чтобы они делились всем друг с другом. Хотя его собственные благие намерения еще до вчерашнего вечера вели их в ту самую злополучную точку. Но вчера его наконец-то окончательно пришибло осознанием. Они не могут идти по этому пути. Они могут иначе. И сейчас именно в его, в большей степени, силах, было сделать всё правильно. — Мне страшно снова остаться одному, — на пару секунд Арсений прикрыл глаза, будто не веря или поражаясь собственным словам. — Страшно потерять тебя. Страшно снова почувствовать боль. Это… Это отвратительно, Антон. Мне как будто бы страшно почувствовать… Страх? — И пустить всё самотёк? — Наверное. Когда я контролирую ситуацию, в моих силах избежать этих эмоций. Но я не думал вот так об этом. Пока Светлана Викторовна сегодня не привела меня к этому, — он снова вернул руки на колени, едва коснувшись пальцами кончиков пальцев Антона. — Я даже заплакал. Пиздец. Антон растерянно забормотал: — Пиздец, потому что ты заплакал? — Ну да. — Но это же твои чувства — в этом нет ничего постыдного. — А тебе в детстве не говорили, что мальчики не плачут и прочую лабуду? Антон хмыкнул: он слышал эту фразу из чужих взрослых уст. Но у него дома такого никогда не было — мама учила его быть добрым, воспитанным и сострадающим. Учила принимать чувства ближнего и свои. Конечно, чужие установки по мере взросления так или иначе въедались в жизнь, и ему самому часто приходилось себя поправлять. О том, что если хочется плакать, то это нормально. Выпускать эмоции таким способом, не держать в себе. А подозревать Арсения в слабости из-за этого он не мог себе даже представить. — Дома — нет, — он на пробу ткнул его в кончик пальца и робко улыбнулся. — Если ты боишься, что покажешься в моих глазах слабым, то выкинь это из головы. Ты самый сильный человек, которого я знаю. И, вообще, можно тебя обнять? — Нужно. Антону было важно получить ответ, и как только он прозвучал, к тому же положительный, он поднялся с успевших затечь ног, и, сев обратно на диван, притянул того за плечо и поцеловал в макушку. Арсений же уткнулся ему в шею и обвил руками за грудь. В ванной тихонько накрапывал кран, а где-то в Диминой комнате раздавались отголоски их с Катей разговора. Тишина в квартире из напряженной стала умиротворяющей, и Антон буквально зарылся носом в волосы Арса. От него так вкусно пахло домом. Но разговор не закончился: Арсений совершенно неожиданно на выдохе заговорил: — У меня была паническая атака на выходных. Когда ты был в Москве. — Что? — Антон удивленно оторвал от него голову. — Ну, помнишь, мы же с Димкой ходили в торговый центр. На меня случайно пацан на скейте налетел. Мы устояли на ногах, конечно. Он потом извинился, ушел, а меня что-то… От физического контакта торкнуло. Я поэтому и записался на прием на сегодня. Антон практически завыл от досады: — А потом еще я с этой пластинкой. Блять. Как тупо. Прости. — Не матерись, — он боднул его лбом в плечо. — Не буду. Спасибо, что сказал. А, подожди. Это поэтому Поз так странно на тебя смотрел? Арсений хмуро кивнул: — Да. Я попросил его тебе не говорить. Но ты был честен со мной с Ирой, я должен был быть тоже. Удивительным образом стратегия Антона дала свои плоды еще заранее. Искренность в ответ на искренность — самая лучшая из возможных благодарностей. И подтверждение того, что они могут вот так. И точно смогут так сразу — без увиливаний и отговорок. Может быть, даже скорее всего, им нужно для этого просто чуть больше времени. И здоровая психика обоих без блуждающих рядом теней прошлого. Отпускать Арсения из объятий больше не хотелось. Не сегодня точно. К тому же, Сережа еще не вернулся с его машиной — дорога на такси до театра и обратно по вечерним пробкам могла занять больше часа. Аккуратно дотронувшись кончиками пальцев подбородка Арса, Антон улыбнулся: — Останешься? Мы тут в карты играли, но можем пока что-нибудь посмотреть. Просветлев, Арсений закивал и оглянулся по сторонам: — А где, кстати, Драник? Антон разулыбался еще шире: это маленькое рыжее чудовище бегало за ним по всей квартире около часа после возвращения домой. Сережа даже недовольно бухтел насчет того, что они оба топают как стадо лошадей. — Дрыхнет в комнате. Мы с ним до этого играли в догонялки. Так что, пойдем? — Да, — Арсений вытянул телефон из заднего кармана штанов. — Только Серёге наберу — я его, кажется, перепугал. Перепугал — звучало даже как-то мягко. Наверное, после тех откровений и встречи с Егором, этот случай стал для Серёжи вторым по степени шока. Им обоим нужно было поговорить. Без Антона. Поэтому, поцеловал его в макушку, Антон поднялся с места и направился в сторону комнаты. Он подождет его там столько, сколько будет нужно. ***** Несмотря на то, что Арсений уснул еще в начале двенадцатого, Антону наоборот не спалось. Он успел и невидимых овец посчитать, и медитативную музыку в наушниках послушать. Правда, от последней пропали даже минимальные проблески сна. Тихонько перевернувшись набок, в итоге он откинул одеяло в сторону, чтобы встать. Сегодня они с Арсом спали под двумя разными и вылезти бесшумно из кровати было легче. Хотя бы потому, что не придется того, так спокойно сопящего, выдергивать из сна. Драник мирно дрых на стуле, свернувшись клубком на его толстовке. Уже у двери, убедившись наверняка, что Арсений спит, Антон вышел в коридор. Серёжа торчал в гостиной под телевизором — строчил кому-то смс-ки под звуки очередного выпуска «Уральских пельменей», Катя вроде как ушла спать, а вот на кухне все ещё горел свет. Значит Дима. Каждый из них успел уточнить у него про самочувствие Арса — Катя даже выловила того в коридоре и, обняв, что-то долго шептала на ухо. Серёжа выходил с ним на улицу покурить — считайте, что пообщаться, а вот Поз поймал его самого на кухне и попросил прощение за утаенный секрет. Антон обиды не держал, и, в какой-то степени, даже был рад. Значит они с Арсением смогли стать хорошими друзьями. Сейчас же Дима сидел на кухне за ноутбуком и, судя по открытому на экране телефона калькулятору и хмурому виду, делал очередную работу одному из студентов. Свой диплом он вроде как давно рассчитал. — Новый заказ? — Антон опустился на табуретку перед столом, за которым они еще несколько часов резались в карты, и с зевком потер глаза. Яркий кухонный свет после темноты комнаты непривычно бил в глаза. — Угу, — Дима еще дважды щелкнул по клавиатуре, и откинулся назад, потянув спину. — Павлов дрочит третий курс с курсовиками. Приходится отбиваться от его правок. Ты чего еще не спишь? — Да что-то бессонница. Не знаю. — Бывает. Арсюха уснул? — Да. Вымотался за день. Дима понимающе кивнул: кажется, ему бы самому не помешал сон. — Чай? Кофе? — Антон мотнул головой в сторону плиты, предлагая на время переключиться, и Дима одарил его благодарной улыбкой. — Кофе. Там растворимый в банке стоит. Спасибо, Шаст. Пока он кипятил чайник и готовил кружки, Дима еще какое-то время матерился в монитор. Год назад было все то же самое, только этот курсовик сдавали сами они. Виктор Михайлович, именуемый студентами иногда киборгом, к каждой работе предъявлял всё новые, иногда весьма странные претензии. Тогда бессонные ночи были для них нормой. Лишь когда на столе оказались две дымящиеся кружки, Дима нажал на кнопку сохранения и прикрыл крышку ноутбука: — Ты моё спасение, Шаст. — Да ладно, — Антон, кряхтя, опустился на диванчик и вытянул под столом ноги. — Мне же не сложно. Сильно заебался? Дима устало угукнул в кружку: — Немного. Но не знаю, что меня пугает больше — мысли о подготовке к свадьбе или то, что Павлов заставит переделывать еще десять работ. Антон нахмурился: за всей этой суетой, он совсем забыл спросить у друга, как тот себя чувствовал. Он ведь все еще переживал — не по поводу факта женитьбы, а организации этого дня. Его внутренний перфекционист наверняка твердил ему о необходимости отточить каждый его элемент до идеала. Потому что знал, как Катя этого хотела, пусть и не твердила об этом на каждом углу. Знал, как для неё это было важно и хотел ей это дать. — Что с организацией? Когда нужна будет моя помощь? Ты же помнишь, что можешь дергать меня в любой момент? Дима забарабанил пальцами по столу: — Наверное, скоро. Надо будет смотаться в ресторан — узнать, что там как. Не хочу загружать Катю контролированием всего этого. Но я вообще не хотел тебя дергать, думал, Серёжу позвать. У вас с Арсом там… — Всё нормально, — Антон уверенно его перебил. — Мы справляемся. Да и помочь вам с Катюхой мне только в радость. — Часто у него панические атаки? — Дима проигнорировал окончание фразы и уставился на него с ожиданием. — Вот, всего пару раз. Говорит, дошли в терапии до больных тем и стали наконец-то вскрываться эмоции. — Ты бы знал, как я пересрался в торговом центре. Мне даже кажется, что это он помог мне с паникой по итогу справится, а не я ему. Черт знает, сколько у него на это все сил. Я в шоке. Антон примерно представлял себе Димины чувства. Теперь, когда он столкнулся с проявившимися у Арсения перепадами настроения, он примерно представлял себе, как с этим действовать. Но столкнись он с кем-то другим в реальной жизни впервые — сошел бы с ума от непонимания, как действовать и что говорить. В такой ситуации страшнее всего усугубить. Что он, не зная, сделал позавчера, и в чем решил тут же покаяться другу: — Я его еще вчера повторно и спровоцировал случайно, прикинь. — В каком смысле? Дима ошарашенно округлил глаза и отодвинул ноутбук подальше в сторону — как намек на осознание долгого разговора. И Антон рассказал ему о вечере, Ире и её просьбе еще в Москве. К концу рассказа Дима даже снял очки и, потерев переносицу обоими пальцами, с печалью констатировал: — Мне кажется, она тебя разводит. — Но зачем? — чай уже успел остыть, но Антон все равно с жадностью вцепился руками в кружку. Разговор, начавшийся с вопроса о свадьбе, каким-то образом все равно скатился к нему и его проблемам. — Да хрен знает, — Дима пожал плечами. — Ты же знаешь, я с Катей всю жизнь, и по женской психологии это лучше к Серёже. Но Ира точно делала это все специально. Может, она все-таки винит тебя в вашем разрыве и решила помучить в отместку? Антон задумчиво поджал губы. О таком варианте он не думал. Ира как-то говорила, что виновата сама и это ей взбрело что-то в голову. Наскучило, захотелось разнообразия. Но, может, она и в правду была не совсем с ним честна? Может, она винила в разрыве и его? Например, в бездействии? А тут, когда узнала об его новых отношениях, подвернулся такой удачный случай. Да, возможно, Дима был прав. Возможно, Ира делала это не совсем осознанно, ведомая оставшейся злостью. Тогда, наверное, им стоило откровенно поговорить еще раньше. По сути-то, нормального финального диалога у них так и не состоялось. Но это уже было дело прошлого. Он уже высказал ей свою позицию и верил, что она её приняла. И его секрет таковым и останется. Еще хотя бы на несколько месяцев. — Может, ты прав, — свое умозаключение он выдал вслух. — Вот, что бы я без тебя сделал, скажи? Чашку кофе то любой может принести, а выслушать и дать свое мнение — далеко не каждый. — Умер бы уже, — Дима довольно усмехнулся. — Ой, иди в баню. — Не, я лучше спать, наверное. Но через полчасика. А ты не парься и лучше об Арсе думай, лады? Ты ему сейчас нужен. Он ведь это все благодаря тебе начал. Ради тебя. «Ради тебя». Сердце в груди Антона гулко ударилось об грудную клетку. На это всё Арсений действительно пошел ради их отношений. Ради него, который, как дурак, успел столько раз заставить его понервничать. Потому что думал «так будет лучше для него». А на самом деле думал о себе. Как не искать оправданий и не вести долгие разговоры. Теперь он это отлично понимал.