проигрыш доктора V.

Несколько месяцев, пролетевшие с момента смерти охотников, давались Питеру особенно тяжело. Ему всё ещё нужно убрать детёнышей Нексы, устроивших в городе настоящий террор. Они ломали всё, что видели, разворотили несколько торговых центров, да и просто пугали до ужаса мирное население Нью-Йорка. Мэр, уставший от этого, приказал Венкману разобраться с этим, назначив совершенно маленькие сроки. К тому же, проблема настигала разваливающуюся контору и в финансовом плане. Оплата аренды и коммунальных услуг всё росла, а прибыли, как таковой, практически не было. Бывший охотник за привидениями, был вынужден работать сверхурочно, а Жанин, время от времени, подрабатывала в цветочном ларьке. Девушке приходилось каждую неделю сдавать по несколько отчётов, сутки просиживая за компьютером. И это не было прихотью Питера или её самой. Это было важно для того, чтобы в любой момент их не выкинули на улицу. К тому же... Мелнитц всё ещё не могла отпустить смерть ребят... И смерть своей первой и, наверное, единственной настоящей любви. Да, теперь девушка не задыхается по ночам, сдерживая неконтролируемые рыдания, её не мучают многочисленные кошмары, а рана в груди постепенно затягивалась. Но... Её всё ещё не отпускало чувство одиночества. Питер вечно в разъездах, гоняясь за очередной морской тварью по городу, а если он и бывал дома, то только в секунды затишья, за которые ему нужно было хотя бы выспаться. Юноша всегда приезжал поздно. Уставший и потрепанный, Венкман практически не замечал ничего вокруг, желая быстрее добраться до кровати и уснуть. Ему было не до разговор, и девушка не винила его за это. Иногда они перекидывались дежурными фразами, по типу "как дела?". "как прошёл день?" и "что было на ужин?". Питер даже не заметил, как изменилась его секретарша за последние месяцы. Как короткие рыжие прядки сменили шикарные длинные локоны, очки треугольной формы заменились на круглые, и ярко желтая майка уступила розовому свитеру. И Мелнитц, конечно, не ждала от него никаких комплиментов, какими он разбрасывался прежде, пусть даже и в шутку. Прежде чем произошла та трагедия. За девушкой бегало много красивых и состоятельных мужчин, пока она работала в цветочном. С некоторыми Жанин даже смогла познакомится, оставив их отношения чисто... приятельскими? Ведь... её сердце всё ещё тосковало по погибшему Игону. И пусть она никогда не чувствовала от него взаимности, для неё он навсегда останется кем-то особенным... По вечерам девушка приходила в пустую квартиру и, садясь на холодные простыни, рассматривала в руках старую фотографию. Их общую фотографию, на которой были запечатлены все члены их небольшой, но дружной семьи. Пусть она и получилась глупо, но... На ней ребята казались такими счастливыми и... живыми. Иногда Мелнитц тихонько плакала, обнимая себя за плечи. Это не были истерические рыдания, ведущий за собой нервный срыв и онемение конечностей... Это просто лёгкая грусть от того, что этих людей больше нет в живых, и все прекрасные моменты ушли вместе с ними... Утром всё начиналось сначала. Старые и облезлые стены родного штаба, бесконечные звонки и одиночество. Благо, что Лизун хоть как-то скрашивал её серые будни. Конечно, смерть друзей очень сильно отразилась на его психике, и... Жанин никогда не видела, чтобы привидения плакали так отчаянно. Питер однажды сказал, что у призраков нет чувств. Что же... он никогда так не ошибался. Лизун был единственной опорой для девушки. Он иногда приносил ей сладости из холодильника, помогал доносить тяжёлые папки до полок и, конечно, был отличным собеседником, пусть даже зеленым, слизистым и... мертвым. Лизун мог выслушать всё то, что накопилось у Мелнитц на душе. И пусть он не мог помочь советом, после разговора с ним Жанин становилось чуточку легче. Но... Иногда девушка чувствовала теплую ладонь на своём плече и тихий голос говорил ей: "Я рядом." Но, когда она поворачивалась, за спиной оказывался только старый шкаф. Но Мелнитц была точно уверенна: ей не показалось. — Игон... — прикрывая лицо ладонями, Жанин тихонько плакала, сама не понимая, от чего именно. Так больше не могло продолжаться. Чувство одиночества росло, съедая всё внутри. И в конце концов, девушка не выдержала... В тот день Питер вернулся до обеда, чтобы завезти переполненные ловушки и немного перекусить. Припарковав старушку Экто, юноша застал у ворот новенький Линкольн. В нём сидел довольно солидный мужчина и, скорее всего, кого-то ждал. В сердце больно кольнуло, а в голову закрадывались тревожные мысли. — "Может это к Жанин?" — подумал Венкман, грустно хмыкнув про себя. Когда же он открыл дверь, он и вовсе не поверил во всё происходящее. Жанин бегала по штабу, упаковывая свои вещи в маленький чемоданчик, а Лизун всё это время летал над её головой, плача и пытаясь остановить девушку. — Что здесь происходит, Жанин? — слегка хриплый голос юноши обрушился на Мелнитц, словно гром среди ясного неба. Она неторопливо обернулась, выронив из рук пластмассовый горшок. Питер, ожидая ответа, быстрыми шагами прошёл разделявшее их расстояние и схватил секретаршу за плечи. Девушка испуганно ойкнула, приходя в чувство, и Венкман убрал руки, тяжело вздохнув. — Я... — её голос предательски дрожал. — Тот мужчина... Он ждёт тебя, верно? — в его голосе слышались нотки грусти и какой-то... досады? — Ох, Питер... — Мелнитц тяжело вздохнула, — Прости, я должна была сказать тебе раньше. — Сказать что? — дышать становилось всё труднее. — Я приняла решение уйти. Наступило напряженное молчание. Каждый думал о своём... Жанин о том, что будет дальше, да и правильно ли она поступает, а юноша пытался переварить слова девушки... В груди загорелся целый огонь чувств, сжигая дотла органы. Его губы тронула улыбка... Лживая, неестественная, приближенная к нервным спазмам. Хотя... она и была лишь сокращением мышц, дрогнувших при наступающей истерике. — Ты решила бросить меня? — вопрос сам сорвался с языка. — Прости меня, Питер, — Жанин виновато отвела взгляд, прикусив нижнюю губу, — Я... — Не стоит. — Питер сжимает ладони в кулаки, пытаясь сдержать себя, — Всё... Всё в порядке, Жанин. Я понимаю... Венкман не до конца понимал, от чего заныло его сердце. То ли от того, что он теряет лучшую секретаршу во всём Нью-Йорке или от того, что только что он потерял единственного человека, способного понять его. Того, что не осуждал его, что бы он, чёрт возьми, не делал. И от одной мысли об этом сердце сжималось сильнее. Питер старался не давать волю эмоциям, но... чёрт, это было больно. Больно смотреть, как девушка как-то оправдывается, пытаясь не причинить ему боли. Как в уголках её глаз блестят слёз каждый раз, когда она смотрит на него. И, клянусь, он только сейчас заметил, как Мелнитц похорошела за это время. — Спасибо, Питер, — Жанин поправила прядь за ушко, — Ну... прощай? — Прощай, — улыбнулся юноша, шепотом добавив, — Надеюсь, что однажды мы встретимся снова.                                                 «Обязательно, Питер...» Жанин не расслышала его вопроса, медленно покатив свой чемоданчик. Питер не осмеливался ей что-то сказать или попросту... обнять на прощание? Он просто стоял, как вкопанный, грустно смотря девушке в след. Рядом был Лизун, который громко плакал, махая Мелнитц. Юноша ласково гладит приведение по голове, смотря ему в глаза. — Ну вот, обжорка, мы с тобой вдвоём остались, — грустно усмехается Питер, смахивая непрошенные слёзы ладошкой.