Персонажи читают Магистр Дьявольского Культа и узнают будущее

Специально вынесли отдельно, чтобы было понятно: *****Цзинь Джу (если я права: золотая хризантема) — молочное имя Цзинь Ливэнь, Мадам Цзинь, Госпожи Золотого Дворца и Башни Кои. Раз уж она у нас вместо Мадам Юй, то должна иметь полный набор имен! — Действительно, давайте не будем ссориться, а продолжим читать книгу оттуда и узнаем, что и как. — миролюбиво предложил Сяо Синчень, который видел, как тяжело дались последние минуты стойкой Госпоже Цзинь и суровому Главе Цзян. Синчень не хотел развивать тему дальше, кажется ещё совсем не время. — Кажется, пора сделать перерыв. — оглядев всех присутствующих и их расшатанное состояние, заключил Лань Цижень, недовольно покачивая головой. Цзинь Ливэнь, в пору их юности, была едва ли ни такой же непрошибаемой как Юй Цзыюань, но возраст и обстоятельства сделали своё, женщина была на грани. И если многие этого не замечали, то Цижень, хорошо знакомый с ней, уже видел, что плотину почти прорвало. Ан Линь, тоже напряжённо наблюдающая за всеми, с нарастающей паникой следила за теряющей спокойствие Ян Лу, на глазах которой уже не блестели, а водопадом лились тускло мерцающие от ламп слезы. Спокойствия Дельфине не прибавляли и трясущиеся губы Мадам Цзинь, усиленно закусываемые и скрытые веером. Истерика Мадам Цзинь была тем самым нежелательным фактором, которого девушка хотела бы избежать, но сердобольная подруга, радеющая за главного героя, уже влезла, внеся свою лепту. Взгляд тёмных глаз девушки пугливо заметался по главным героям, с каждым новым лицом, лицо самой девушки теряло всё больше красок. Чего только стоили скупо поджатые губы Хуайсана, как-то злобно блестящего глазами в сторону Гуаншаня. На Цзян Чэна и вовсе смотреть было страшно, мужчина был мрачен и сверкал заледеневшими глазами словно лезвиями меча на всех собравшихся, трепетно прижимая радостного малыша А-Лина. Ан Линь нервно сглотнула, если истерику Мадам Цзинь и Хуайсана можно было перетерпеть, смирившись с неизбежными штормовыми порывами, то в случае истерики Главы Юньмэна отделаться только переломами можно даже не рассчитывать, с главой Цзян однозначно выйдет летальный исход. — Господин Лань прав, стоит отдохнуть несколько дней. Позже мы соберемся вновь и продолжим чтение. Слуги расположат всех с удобством. — всё ещё сдерживая себя от публичного проявления чувств, коих и так выплеснула через край, выдавила из себя Мадам Цзинь, и махнула прислуге рукой. Гости радостно загудели вновь, принося хозяйке благодарности и желая долгого здравия и терпения. — Благодарю. Мы все устали, думаю дети устали ещё больше. Надеюсь, Госпожа Цзинь позволит нам посетить «Сад тысячи пионов» *? — сложив, как полагал этикет, руки, Лань Сичень глубоко поклонился, принимая благосклонный кивок Госпожи. Самому Главе Лань было не до сада, но уставшие за день мальчики должны хоть немного подвигаться, да и Ванцзи стоит прийти в себя. Сичень был чутким и понимающим братом, по крайней мере он себя таковым считал, и сейчас мужчина ясно видел, что его всегда спокойный и возвышенный брат на грани срыва. И что именно начнёт вытворять А-Чжань, сорвавшись, Первый Нефрит не знал, толи схватится за меч, как сделал в цзинши при споре с дядей, толи кинется в петлю, как хотел сделать пару раз, толи и вовсе рванёт искать способ воскресить Вэй У Сяня. Гомон присутствующих стих быстро, люди спешно покидали Зал Собраний, в конце концов настроение после спора испортилось у всех. Женщины и девушки, сбившись стайками, о чём-то тихо судачили, мужчины обсуждали полученную информацию из книги и особенно, жаркий спор Главы Цзинь и юной представительницы великой Баошань Саньжень. Первые зал покинули Дельфина, жутко напряжённая, и от того всё время оглядывающаяся, крепко удерживающая и успокаивающая ревущую Эльвиру. Ан Линь знала, как смерть Вэй Ина разбила сердце её светловолосой подруге. Ян Лу была бесконечно влюблена в книжного героя-злодея и искренне желала ему всех благ, счастья и конечно тёплых объятий Ванцзи. Обвинения Главы Цзинь порочили честь У Сяня, и девушка, взявшая на себя ответственность за главную горячую парочку, пошла в разнос, буквально. Вслед за двумя яркими Девами зал покинула обессилившая Цзинь Ливэнь, под-руки со своими служанками, взволнованно придерживающими пошатывающуюся госпожу. Женщина нетвёрдой походкой направилась к уединенной беседке, что была скрыта гибкими ветвями ивы. Сейчас ей нужен был покой, дабы никто не помешал оплакать сына вновь. К тому же, женщине сделалось дурно от мысли, что она поливала грязью и была рада смерти ни в чём неповинного ребёнка. Хотя правда ещё не раскрыта, но слова светловолосой девы были слишком уверены, чтобы быть ложью. Лань Чжаня с малышами увел Сичень, чутко направляя все ещё потерянного мужчину к его покоям, и даже позволил мальчикам остаться ночевать в комнате Ванцзи. На возмущённый взгляд брата, Сичень заявил, что и сам останется на всю ночь, чтобы проконтролировать своего А-Чжаня и не дать ему натворить глупостей. Спорить с Главой мужчина не стал под радостные писки сына и ученика, которого тоже подумывал взять под опеку. Цзян Чэн, в отличие от размякшей Ливэнь, рассеянного Хуайсана, которого за собой вытащил Глава Не, и Ванцзи, ушедшего с братом, компании не искал. Ярость и непонимание бурлили внутри него обжигающей лавой, не находя выхода. Саньду-шеншоу нужен был бой и чем яростней, тем лучше, поэтому мужчина отдал племянника на попечение слуг, а сам направился в окрестности Горы Дафань, расправиться с мертвецами, что там обитали. Ему нужно было понять, почему он вероломно обвинил брата, не желая смотреть на факты?

***

— Зачем ты вообще полезла с ним в спор? Позже, ему бы было уже не отвертеться! — хмуро спросила Ан Линь, что явно пребывала не в настроении. Дверь она плотно закрыла, талисманчик нацепила и теперь ждала объяснений. Тёмные глаза неотрывно смотрели на вытирающую слёзы блондинку. — Теперь за нами следить будут ещё пристальней! — И что? Подумаешь! — беспечно махнула рукавом блондинка и ухватила влажную тряпицу. — Это, моя подруга, называется актерская игра. — хищно усмехнувшись, сказала с довольством Ян Лу, усиленно оттирая потёки косметики. Жаль, что навык «плакать красиво», присущий всем героям рассказа, им был недоступен и от того нос слегка припух, покраснев на кончике. Ан Линь нервно дёрнула бровью, сжав крепко челюсть. Если сейчас, посмотреть на лицо её дражайшей подруги, что минуту назад ревела едва ли не навзрыд, совсем не скажешь, что она плакала. Правильное лицо, оттёртое от потёков косметики, и увлажнившее красный нос с глазами холодной тряпицей, сейчас сияло чистотой, спокойствием и искренним довольством, от того, что она всех обдурила. — Это было отвратительно! Мы не должны привлекать внимания больше, чем уже привлекли! — закричала Дельфина, яростно хлопнув руками по столу. Ян Лу вздрогнула, но ничего не сказала, пожимая плечами и принимаясь вновь наводить макияж. — Ты видела её лицо? Как у тебя вообще совести хватило так поступить? Солгала, что ничего не знаешь, ладно, мы должны это скрывать, но зачем ты довела всех до слёз? Ан Линь воспитывала только мама, добрая, в меру строгая и пугающе проницательная. Она делала для неё всё, что могла сделать одинокая женщина и даже больше. Брюнетка не могла представить, что, глядя маме в глаза, скажет о смерти её ребенка, что будет обелять убийцу. И хоть она понимала, что Вэй Ин не виноват, что так просто сложились обстоятельства, но… Даже если Цзинь Ливэнь простила Старейшину И Лин, это не значит, что она готова это принять окончательно. Не сейчас во всяком случае. — То есть, ты считаешь, что я поступила плохо? Что должна была слушать, как этот старый ублюдок поливает моего любимого героя грязью? — взвилась Ян Лу, уверенная в своей правоте. Она искренне не понимала, что такого она сделала. Ну раскрыла несколько карт, ну дёрнула некоторые незажившие швы, и что? Рано или поздно всё равно, правда вышла бы наружу! — Да, я так считаю. Ты поступила плохо. Неужели тебе её не жаль? Неужели ничего не дрогнуло в груди? — растерянно выдохнула Ан Линь, уже глубоко разочаровавшись в подруге. Ян Лу росла в полной семье, где была почти принцессой, сейчас Дельфина отчётливо видела, как далеки их взгляды и мысли друг от друга. Руки расслабились, разжав кулаки, смысла спорить и доказывать что-то уже не было. — Знаешь, я поняла, что не готова говорить с тобой вновь. Сейчас мне не хочется с тобой общаться. — договорила она тихим, надломленным голосом с застывшими на глазах слезами, и открыв дверь, бросилась прочь. — Чего? Да что с ней? — искренне удивилась Эльвира, поджав раздражённо губы. Она не понимала в чем её промах, но подозревала, что поступила и правда плохо. Кажется, она действительно перестаралась, как с госпожой Цзинь, так и с подругой, но признавать ошибки никогда не умела, вот и сейчас натянула на лицо улыбочку и задумала хорошенько прогуляться по рынку. На краю сознания мелькнуло беспокойство за Делю, но… — Перебесится и вернётся. Кивнув себе, девушка хорошенько спрятала книгу и выскользнула из комнаты прочь.

***

В покоях Наследника ордена Не царила напряжённая атмосфера. Глава свирепого ордена хмуро взирал в окно на мельтешащих неподалеку слуг, сложив крепкие руки на мощной груди. Не Минцзюэ и обычно был суров настолько, что люди глаза поднять на него боялись, но сейчас выглядел особо свирепо и раздражённо. Хуайсан боязливой ланью замер за спиной брата в паре шагов и нервно прикрывался веером, с подозрительно кривоватым рисунком бамбука, что примечательно, написанного алой краской на черной бумаге. Как заметил Минцзюэ, этот веер появился чуть больше года назад и с тех пор всегда был рядом с братом, который ненавидел неаккуратную работу, но это убогое подобие носил всегда за поясом и глаз с него не спускал. Прищурившись, мужчина глубоко вздохнул, желая наконец успокоиться и резко развернулся к брату, тот, как и предполагалось, нервно вздрогнул, сложил веер и крепко прижал его к груди, под подозрительным взглядом старшего. — Что это за убожество? Разве я не подарил тебе недавно более искусный веер? — начал издалека мужчина, желая за праздной беседой настроиться на серьезный, требующий внимания и бдительности, диалог. Минцзюэ ожидал, что брат расслабиться, но тот сжался сильнее, спешно спрятал веер за спину и даже отшатнулся от него. — Я…я. Дагэ, действительно подарил мне чудесный веер с видом на озеро водных лилий, но… — светлые, миндалевидные глаза Хуайсана нервно забегали. Глава Не напрягся. — Этот веер память…я…прошу брата понять и разрешить мне носить его. — Память? — густая тёмная бровь выгнулась идеальной дугой и все лицо Минцзюэ стало заинтересованным и удивлённым одновременно. Хуайсан вновь нервно сглотнул. — Да. Память об одном человеке. — дрожащим голосом выдохнул парень и едва не зажмурился, увидев осознание, затем понимание и наконец ярость на лице брата. — Это подарок Старейшины И Лин? — выплюнул мужчина, вскипая от ярости на глазах. Хуайсану оставалось лишь вжать голову в плечи и, сильно зажмурившись, кивнуть. Этот веер расписал сам Вэй Ин, вместо краски используя кровь из кровавого грота в своей пещере. Было жутко, но это был подарок, да и А-Сан понимал, что все чернила уходят на исследования и видел, как кровью друг заполнял и некоторые свитки. Глава Не сжал челюсть, поиграл раздражённо желваками, сжимая и разжимая кулаки, и, наконец плюнув на всё, спросил в лоб. — Ты знаешь, о каком ритуале шла речь? — не спрашивая, а утверждая гаркнул Глава Не и голос его разразился громовым раскатом, отражаясь от стен и звеня в тишине комнаты. Хуайсану поплохело, он видел, что Сичень начал его подозревать, но что бы и брат? Надо было выкручиваться. — Дагэ, ты о чем? — чуть ли не плача спросил Не Хуайсан, вжимая голову в плечи и строя самое непонимающее и беззащитное личико. Брат смотрел на него хмуро и зло, как не смотрел никогда. — Давай ты не будешь меня дурить. — начал успокаиваться Не Минцзюэ, но голос его всё ещё грохотал началом грозы и искрил молниями не хуже Цзыдяня. — Я тоже изучал свитки в хранилище, там было что-то подобное, не так точно описанное, но… — Дагэ! Я не понимаю! Я никогда не читал книг из хранилища! — залепетал парень, заламывая брови и пуская для верности слезу. Он не лгал, книги читал Вэй Ин, сам Хуайсан делал зарисовки друга и лишь слушал устный пересказ и сухие выжимки, а затем уже пространные рассуждения друга. Минцзюэ, не почувствовав лжи, расслабил плечи и хотел уже потрепать брата по и так взлохмаченной им самим макушке, но вспомнил ещё один факт. Лицо его начало темнеть, глаза наполнились грозовыми отсветами, и вся аура в целом наводила ужас. Особенно Хуайсана напугала задрожавшая, сквозившая тёмной Ци Бася. — И когда это ты, без моего ведома, ходил к этому Вэю? Да ещё и позволил ему рядиться девицей! — не дожидаясь ответа бледного обмершего брата, мужчина дёрнул раздражённо плечами, сжал крепко рукоять звенящей напряжением сабли и направился к двери. У самой створки Глава Не немного помедлил, обдумал что-то нахмурив брови и развернулся, чтобы сказать. — Если я узнаю, что ты следуешь пути тьмы, одними ногами ты не отделаешься. И вышел, хлопнув дверью. А Наследник не знал, что ему делать, он не практиковал Тьму, но очевидно именно он подсунул трактат мальчишке Мо, откуда бы тому взять подобные сведения? Брат будет в ярости.

***

Вокруг раскинулось целое море цветов. «Сад благоухания» оправдывал своё название, повсюду кружили смешиваясь тысячи запахов, сливаясь в нежнейший шлейф, что всегда преследовал кожу и одеяния Мадам Цзинь и так сильно нравился её покойному сыну. Цзысюань любил, обнимая мать, прижиматься лицом к её пахнущим разными цветочными мотивами волосам или рукам, сама женщина всегда звала сына именно в этот сад. В тихой, скрытой от глаз упругими ивовыми ветвями белоснежной беседке на мягких подушках восседала Госпожа Золотого Дворца. Лицо всегда спокойной и гордой женщины было залито слезами, а сама она, сгорбившись от тяжести чувств, упёрлась локтями в столешницу низкого столика. Рядом мельтешила извечная спутница Госпожи в одеяниях Лэшань Хуа с подносом из разнообразных сладостей и чайничком с чаем. Обе были на взводе и если одна всё не могла забыть чтения, то вторая беспокоилась за свою мадам. — Моя Госпожа… — голос женщины был глубок и неожиданно резал слух каркающими звуками. Прислужница поспешила прикрыть рот и приподнять ворот-стойку повыше, в молодости она едва не лишилась жизни, убийца напал на госпожу, но верная напарница спасла Ливэнь чуть не лишившись как голоса, так и головы. — Люй Лю… — почти прорыдала женщина в золотом и подалась к подруге ближе, утонув в надёжных объятиях. Люй Лю была не так хороша, как две сопровождающие Цзыюань, но всё же куда сильнее даже многих мужчин. И сейчас эта бравая военная бережно прижимала к себе госпожу, наглаживая встрёпанные самой Ливэнь пару минут назад волосы. — Как же так… Мой мальчик… Тихие стенания и истерические всхлипы не затихали, Госпожа Лань Лин Цзинь уже половину часа заходилась в рыданиях, не сбавляя оборотов. Люй Лю отнеслась понимающе, все же её Госпожа как следует не оплакав сына похоронила и невестку, а затем, будто сломавшись, потребовала увезти внука из Лань Лина к дяде в Пристань Лотоса, сама же ушла в уединение. Люй Лю полагала, что, когда Мадам вышла из уединения, ей стало лучше, но оказалось, та лишь глушила медитациями свои чувства и сейчас плотина наконец дала трещину. Ей было почти физически больно смотреть, как убивается её давняя воспитанница, которую она помнила ещё крохой. — Госпожа, — пророкотала женщина, отстраняя свою уставшую от истерики и все ещё хмельную от вина Госпожу от себя. Глаза Ливэнь были красными и припухшими, лицо тоже опухло и пошло уродливыми пятнами былой истерики, портя изящные тонкие черты и белизну кожи. Вся женщина представляла вид жалкий и униженный, Люй Лю разрывало от ненависти к тем, кто довел её мадам до такого состояния. — выпейте чаю, он на успокаивающих травах. Вам должно стать легче. — К черту травы! Налей мне ещё вина! — рявкнула Мадам Цзинь и раздражённо хлопнула по столешнице рукой. Люй Лю хотела возразить, но за неё это неожиданно сделал кто-то другой, приподнимая тяжёлые ветви глицинии, окружившие беседку с другой стороны от ивы. — Выпей чай и не позорься. — глубокий мужской голос разорвал напряжение и в беседку вплыл Лань Цижень. Благочестивый учитель Лань, достойный чести называться «Старейшина» неспешно прошёл к замершей Ливэнь и спокойно сел напротив. Обе женщины обмерли от вопиющего хамства, но ни слова не сказали. — Принеси своей госпоже чашу для умывания и косметику с зеркалом. Важно начал мужчина, поглаживая бородку и даже не смотря на Люй Лю, с ней у него были напряженные отношения на грани военного противостояния ещё с молодости, когда старшая женщина гоняла его как мальчишку в угоду своей воспитанницы, пользуясь правилом «уважай старших». Ливэнь наконец отмерла, пожевала недовольно губы, спрятав лицо за рукавом и махнула служанке рукой, подтверждая распоряжение. Цижень фыркнул и посмотрел на Мадам Цзинь в упор. — Теперь ты. — всё также неучтиво начал учитель Лань и Ливэнь наконец сообразила, что тот здесь не как достопочтимый учитель и Старейшина, а как давний знакомый, хорошо помнящий её выкрутасы и гонор. — Только попробуй напиться больше, чем уже себе позволила! Совсем раскисла! Не ты ли часом обещала сама обучать адептов? И что теперь? — Уймись. — шикнула наконец Мадам Цзинь и, махнув на все приличия, опустила рукав, растерев красное лицо. Мужчина осмотрел её критически, недовольно хмыкнул, но промолчал. Слёзы на лице от его выходки высохли сами собой. Сейчас на душе было пусто, но женщина предполагала, что Цижень её немного встряхнёт и оказалась права. — Ты что-то хотел? — Я нет, а вот ты очень даже желала поговорить. Я не прав? — спокойно поглаживая бородку и рассматривая лиловые гроздья глицинии, ответил Цижень. Цзинь Ливэнь подавилась возмущением и оскорбленно сложила руки под грудью. Мужчина спокойно продолжил. — Ты льешь слёзы по сыну, что умер от руки «монстра», по невестке что убили, но лучше ли им от этого? Кажется, юное дарование Господин Сяо, говорил, что мертвых надо отпустить. Я считаю также. — Ты не понимаешь! — взвилась над столом оскорбленная в своих чувствах женщина и обожглась холодом медовых глаз мужчины. Сейчас Цижень как никогда напоминал их бывшего учителя, дядю самого мужчины. — Ты считаешь, я не сведущ в этом? — голос его был холоден и звенел скорбью и раздражением, на диво удушающая смесь. Глаза же оставались резки и сурово нахмурены. — Я потерял любовь всей своей жизни, позже её же и похоронив! Я потерял родного, горячо любимого брата и его жену, которую хоть и не любил, но всё же считал семьей! Едва не лишился обоих племянников! И мальчишка… — Он был тебе дорог? — удивлённо уточнила Ливэнь склонив голову к плечу, так как всегда слышала о неприязни мужчины к Вэй У Сяню, неужели тоже ложь? Может он, как Глава Цзян, втайне лелеял юркого поганца? Посмотрев на Циженя пристальней, женщина фыркнув, покачала головой — бред какой-то. — Он сын моей любимой женщины и лишь за это я ненавижу его больше всего. Даже не за вздорный нрав, не за дурные мысли или кривую дорожку… — голос его утих и медовые глаза ускользнули прочь от пытливого взгляда женщины, глаза которой зажглись пониманием и каким-то болезненным сочувствием. — Ты ненавидишь его, потому что он… — голос её немного сел и пришлось глотнуть-таки налитый старым знакомым чай. Голова в миг потяжелела от замерших на языке слов. — не твой сын? * — Из твоих уст это звучит ещё гаже, чем из уст Цинхена*. — вздохнул, поморщившись, Цижень и позволил себе тусклую улыбку под заливистый смех приободрившейся Ливэнь, из которой со смехом и вновь навернувшимися слезами уходила боль. — Твои сын и невестка счастливы в долине мёртвых. Верь в это. — Надеюсь. — скорбно скривила лицо женщина и сглотнула ставшую вязкой слюну. Отпускать любимых всегда тяжело. Цижень всё наглаживал бородку и ждал, что она скажет дальше, Ливэнь, расслабившись, продолжила. — А-Лин так похож на А-Сюаня… я не смогла и отправила его к Главе Цзян, а сейчас понимаю, какая же я дура. — Не отрицаю. — фыркнул мужчина, покачав головой на вновь вспыхнувшую спичкой подругу. — Он твоя плоть и кровь, береги своего внука, раз не сберегла сына. Люй Лю появилась безликой тенью, не тревожа господ составила принесенное на столик и скрылась за густыми ветвями. Госпожа Цзинь поспешила умыть лицо и наконец осмысленно посмотреть на мужчину, напротив. — Я верю, что он не виноват в смерти моего сына. — не называя имени резко перешла на другое женщина и задумчиво осмотрела чашу с водой. — Не прощу, но всё равно верю в это. — протерев просветлевшую кожу ещё раз, Ливэнь усмехнулась. — Бастард моего мужа, скоро будет здесь. Ты же не упустишь это представление? — Иногда нужно переступать правила, кажется так, говорил тот поганец. — прикрыл глаза учитель Лань и наконец расслабив плечи позволил себе скупую улыбку, вспоминая Вэй Ина уже без отвращения и дрожи. Им всем нужно было время и, наверное, всё же поддержка.

***

Дельфина выбежав из общей комнаты, не разбирая дороги бросилась прочь по смутно знакомым коридорам, петляя и путаясь в жемчужных нитях и дорогих лентах. Девушка усиленно стирала дрожащими руками слёзы с покрасневших глаз и отчаянно мчалась куда-нибудь, лишь бы подальше от столь безразличной к чужим горестям подруги. Спустя десять минут беспрерывного бега она остановилась чувствуя, как грудь сдавил спазм, а дыхание и так сбитое слезами сорвалось совсем. Перед глазами мелькали «мушки», немного кружилась голова и конечно неприятно заныл бок, Деля в который раз прокляла свое тело не способное выдержать темп и конечно свою лень, из-за которой частенько прогуливала физкультуру. Прийти в себя получилось на тридцатом ударе сердца, которые девушка усиленно подсчитывала, сжав пальцами тонкое запястье, пытаясь унять жжение в лёгких глубоко дыша. Когда взгляд наконец прояснился, а противное чувство исчезло из груди, девушка смахнула слезы и наконец огляделась. Первым в глаза бросился роскошный сад, один из тех, что так часто она видела в исторических фильмах про императоров и их наложниц, затем приглядевшись пришло тянущее чувство дежавю, где-то она уже видела голубые ленты мягко колышущиеся от лёгкого ветерка, газовые занавески разных оттенков жёлтого, и небольшой коридор справа от выхода в сад. Оглядев комнату ещё раз в глаза бросилась дорогая ваза, которую девушка точно видела и затем на периферии зрения мелькнула знакомая золотая ручка в форме пиона. Что ж, если верить своим глазам и ещё вроде как трезвому рассудку, она находится в резиденции наследника Цзинь. Это конечно не есть хорошо, но почему бы и нет? Хмыкнув своим мыслям Ан Линь неспешно вышла в сад надеясь, что её не заметят и не выдворят прочь, таких красот она ещё не встречала в живую и потому горела желанием увидеть, потрогать и конечно вдохнуть чудесный аромат. Как и говорилось в новелле, орден Цзинь блистал роскошью, и девушка как никогда в этом убедилась: разнообразие цветов и деревьев изобиловало красками и запахами, да таких оранжерей нет ни в одном городе реальности, а тут… душа радуется и глаза разбегаются. Беседки белоснежные, кованные, с множеством подушек и покрывал, пышные плантации пионов и роз, множество самодельных прудов, был даже с лотосами! через которые перекинуты изящные декоративные дугообразные мостики, с которых открывался поистине чарующий вид на белокаменные строения павильонов, украшенных ползучими растениями некоторые из которых тоже цвели! Ленты, бусы, бумажные фонарики, чего только не было и все украшало как строения, так и сад. Ан Линь завистливо вздохнула и подошла ближе к самому маленькому, но кажется очень глубокому озерцу, заполненному водными лилиями нимфеями*. Тонкие, насыщенно-золотые, синие, розовые, лиловые лепестки мягко дрожали на водной глади завораживая своей красотой. Ан Линь задохнулась восхищением, огляделась воровато, и не обнаружив никого, поспешно приподняла юбки опускаясь на колени у кромки воды. Цветов было много, они тесно жались друг к другу, уходя тонкими стеблями глубоко в тёмные синие воды мерно колышась от лёгкого ветерка игриво покачивая соцветиями. Брюнетка прикусила губу от напряжения и аккуратно подалась ближе к одной из лилий, не очень большой, но зато невероятного яркого голубого цвета, от которого веял тонкий, щекочущий аромат. Неожиданно за спиной послышались негромкие, приглушенные мягким ковром травы, шаги и девушку накрыла тень. Сердце забилось в горле от странного иррационального ужаса, накатившего в одночасье. Ан Линь дёрнула руку к талисманам в рукаве спешно оборачиваясь, но сделать ничего не успела. Крепкий мужчина, вставший напротив солнца, что заслепило глаза быстро дёрнулся вперед, толкая почти повернувшуюся девушку в воду. Несмотря на приличную жару и яркое солнце, вода оказалась очень даже холодной, она бурным потоком сомкнулась над головой забиваясь сразу и в нос, и в рот, тонкие изящные стебли, словно живые силки, опутали женскую фигуру и так спелёнатую прилипшими юбками и нижними штанами. Ан Линь принялась барахтаться, желая вынырнуть хоть на миг, но у неё словно онемело тело, утягивая паникующую брюнетку на дно. Закралась мысль, что ей даже прикрепили талисман дабы обездвижить, но проку от этих мыслей не было, сознание начало меркнуть и девушка бессильно прикрыла глаза понимая, что права была Эльвира, их и в самом деле попытались убить и надо было держаться вместе. …. Вокруг была темнота… Вязкая, фонившая чем-то сладковато-гнилостным и горячая. Сжимающая в тиски, оплетающая тело и разум, заползающая под кожу и обжигающая своим ядом. Тонкие щупальца вились кольцами, тянули ещё глубже в вязкую бурлящую патоку, что была чернее ночи. Ан Линь всхлипнула, забилась птицей в клетке, пыталась кричать и звать на помощь, но тёмное нечто державшее крепко, сжималось лишь сильнее. «Пожалуйста» хнычет девушка, слыша, как бьётся и пульсирует в висках кровь. «Ну пожалуйста!» Тьма словно и правда поняв её мысленные крики сжалась теснее, а после ослабла, приласкала тело мягкими волнами, потрепала растрёпанные мокрые пряди, погладила бледные, залитые водой и слезами щёки. Одно из щупалец распутало комок из мокрого платья, сбившегося в коленях и стревожащую девушку не хуже породистой кобылицы. «Не бойся» Тьма прильнула к напуганной продрогшей девушке, но больше не вредила, приобняла озябшие плечи, пригладила пряди, согрела своим жаром и словно мать принялась касаниями успокаивать напуганную девушку. «Где, я?» — криком разнося вопрос в полной пустоте, взвилась девушка. Пустота задребезжала, пошла разводами как потревоженная гладь пруда, колыхнулась пару раз и вновь сомкнулась чернотой над головой заплакавшей от ужаса девушки. Когда Дельфина распахнула глаза вновь, её всё ещё била нервная дрожь. Сознание металось в агонии, тело цепенело и больно покалывало. Ожидая увидеть бесконечность мрака, девушка с паникой не могла понять, где она находится теперь. Ещё секунду назад вокруг была полная темнота, вселенский вакуум, хоть глаз выколи! А сейчас, она стояла на серой густой траве, возле длинной, меланхолично стоячей реки с чёрной водой, у которой не видно другого берега. Мокрые одежды мешались и липли, путаясь в ногах, волосы цеплялись к шее и лицу, сама девушка жутко продрогла. Оглядевшись и обхватив себя руками, Дельфина неспешно подошла к берегу остановившись на почтительном расстоянии, вытянула шею взглянув на свое отражение. Глаза распахнулись от удивления и даже рот приоткрылся, из черной глади на неё смотрела она же, но волосы её едва доставали до плеч, хотя уже продолжительное время она старательно отращивала пряди, дотянув до пояса и это был её личный рекорд. Сознание накрыла паника, девушка заметалась взглядом по отражению судорожно вспоминая, что произошло. Выводы были скверные. Первым и самым главным шло попадание в новеллу по Магистру, далее весьма утомляющее склоками и ссорами чтение книги, ссора с подругой, так сильно взбеленившая саму Делю, и как вишенка на торте неудачная попытка убийства. Завертев головой, девушка задумчиво покривила губы, а может не такая уж неудачная. Дельфина чертыхнулась, дались ей эти долбаные лилии! Она что, не могла в оранжерею или парк какой съездить, когда всё закончится? Лилии. Что её в них зацепило? Ан Линь напрягла память, закатила глаза в надежде что-то вспомнить и словно сражённая охнула, отступив на пару шагов от берега. Ну конечно! Лилии — это живая память о Лилии, её сестре. Чёрт. Нежно голубой цветок, искрящийся изяществом, благородством и красотой, словно воплощение её младшей сестры. На душе как-то посмурнело и оцепенело тревожное чувство. С сестрой она раньше не ладила, маленькая, изящная, во всем превосходящая и до зубного скрежета правильная. А потом словно кара за злой язык Дели. Автокатастрофа. Карма наказала не брюнетку, а её маленькую сестру. Стало слишком поздно сожалеть, поздно молить прощения и каяться, её маленький, раздражительный, вечно вокруг неё крутящейся, но такой родной ураганчик померк. Лилия перегорела и сломалась быстро, как хрупкий цветок на тонкой ножке. Мама была безутешна, Деля закрылась в себе. Иногда мелькали мысли, что будь сестра в больнице, она б не отходила от неё ни на шаг, но… На могилке мама высадила лилии, а Дельфина скромно прикопала подснежник, памятуя, как нравились сестре эти цветы. Встреча с Эльвирой была своего рода благословением, не встреть она маленькую светловолосую девочку, которая тоже понесла потери в своей семье — она бы наложила на себя руки. Эльвира была подвижной, шумной и яркой, до рези в глазах похожей на Лилию, и брюнетка грешным делом думала, что цепляется лишь за тусклый образ сестры, но позже и правда притёрлась, поверила, приняла. Эля затянула её в свой яркий сверкающий мирок аниме и новелл, подарила Деле утешение. Дельфина поджала губы вжав голову в плечи. Она ужасная сестра, чудовище, не иначе. На душе заскребли кошки и проснулась совесть, она ведь даже не вспомнила свою младшую сестру после пары месяцев реабилитации и присутствия Эли. На глаза набежали слезы, сейчас как никогда хотелось домой, к маме, сходить на могилку и извиниться, встать на колени и молить о прощении. Отвлекло Дельфину от тяжёлых дум осознание, что мягкость и приглушенность травы сменилась крепким дощатым полом. Оглядевшись брюнетка устало вздохнула, она, не зная каким образом, находиться перед большим мостом. Тёмный, исчезающий в бездонной пустоте другим концом, он был холоден, строг и выдержан в определенном запоминающемся стиле полном элегантности и даже мрачности. Мрак и темнота не были синонимами красоты, но это чёрное великолепие язык не позволял назвать страшным. Помимо неё, на мост ступали и другие люди, но в отличие от Дельфины они легко порхали по дощатому полу пружинистыми походками, когда как сама девушка с лёгким дискомфортом, едва передвигая ногами, шла вперёд негромко звеня тонкой цепью кольцом обвившей запястье. К горлу подступала паника. Она нервно крутила головой ища хоть одного похожего на неё человека, хоть кого-то! Но словно издеваясь мимо шли целые потоки пружиня и что-то напевая, звон цепи преследовал лишь её одну. Спустя, казалось, вечность ожидания, почти дойдя до середины моста уставшие глаза выцепили золотой проблеск. У самого края, оперевшись руками о вычурное ограждение стоял мужчина. Он один выделялся из серой массы тысячи людей, скользящих мимо и спокойно смотрел в черноту воды. Деля мельком бросила взгляд на воду и к своему ужасу не увидела отражения, кровь застыла в жилах. Мужчина не двигался, Ан Линь же спешно шла к нему некультурно распихивая людей потока. Человек, так её привлекший, хоть и был мужчиной, но имел длинные угольные пряди развевающиеся от ветерка, которого паникующая девушка не ощущала, но и её одежды слабо колыхались у подсохшего подола. На вид ему едва ли было больше двадцати пяти, уже не мальчик, ещё не мужчина. На широких плечах лежал плотный шелк, облегающий сильное тело. Вокруг же было много цепей, давящих на него своей тяжестью, Ан Линь заметила тяжёлые путы даже на ногах. На изящных запястьях с выпирающими косточками тоже вились цепи, которые почти не скрывали широкие рукава с красной канвой, на талии цепи и вовсе больше походили на кандалы тесно сплетаясь друг с другом и скользя за ограду, уходили куда-то в чёрно-водную реку. Все они были насквозь ржавые и даже на вид жутко тяжелые. Дельфина напрягла глаза выискивая тот золотой блик что и привлёк её к мужчине и уже отчаявшись наконец нашла его. На правом, кровящем запястье со стёртой, болезненной на вид кожей, плотным кольцом вилась тонкая змейка из чистого золота. У самой Дельфины цепь была на левом запястье из белого золота. Когда она подошла на расстоянии вытянутой руки, незнакомец, доселе отрешённо смотревший в воду, встрепенулся и повернулся к ней лицом. Лицо бледное, тусклое, но вполне живое, с милыми улыбчивыми морщинками-лучиками у глаз, показывающими, что человек напротив часто улыбается. Черты правильные и завораживающие затаённой степной дикостью. Ан Линь смущённо отвела глаза, помялась немного и вновь посмотрела на красавца напротив. Смущение слетело едва ли не в тот же миг. Мужчина смотрел в ответ, если можно сказать смотрел — на пустоту в глазницах, заполненных вязкой, мерцающей первозданной тьмой. Ан Линь не приглядывалась, но очень надеялась, что подобная тьма здесь у всех, а не только у странного красавца, так сильно увитого цепями. — Извините… — голос звенел дрожью и паникой, а самое главное принадлежал её пятнадцатилетней версии. Человек в чёрном дернулся на голос, прищурил пугающую пустоту словно присматривался. Дельфина напряжённо сжала кулаки. — О, за этот год, впервые вижу не отпущенную душу, такую же как я. — на губах красавца расцвела яркая улыбка, слепя не хуже солнца в этой темноте. Ан Линь нервно скосила взгляд на руку, не отпущенная значит? Это стоило хорошенько обдумать, но мужчина захихикав продолжил. — Тяжело, да? — Некомфортно. — уклончиво ответила Деля сверля мужчину взглядом. Тот закивал и вновь повернулся к реке, но всё же сдвинулся на пару цуней давая девушке место рядом с собой. Брюнетка помялась, но встала рядом оперевшись на локти. — А мне тяжело. Сердце радуется, что не забывают, но душе так больно. Душу тянет к земле. — пространственно заметил молодой человек и снова заулыбался игриво поглаживая тонкую, но более прочную чем другие золотую цепь. — В голове их голоса и от этого тоже больно. Ан Линь сглотнула, рассматривая смутно-знакомые черты не припоминая знает ли этого человека. — Кто вы? — дрогнувшим голосом уточнила она, желая наконец узнать имя вынужденного сопровождения. — И где мы? — голос дрожал, паника не спешила покидать её. Мужчина обернулся с искренним изумлением на лице и вдруг громко захохотал переливом колокольчиков. Ан Линь тоже невольно улыбнулась. *** — Вы сделали что? — степенный, обычно мурчащий голос взвился к высоким потолкам золотых покоев, мужчина раздразнённым тигром метался по комнате постукивая веером о ладонь. — Я вам приказал сделать что? Утонченное лицо гневно искривилось, делая мягкие лисьи черты неприглядными и отталкивающими. Золотая одежда перекрутилась и смялась, руки нервно теребили веер. Мужчины, стоящие на коленях перед этим взбешенным заклинателем, лишь вжали головы в плечи что-то оправдательно пробурчав. — Не слышу! — гаркнул взбешенный Глава Цзинь и что есть сил пнул вставший на его пути столик со свитками. — Я приказал её поймать и допросить, а не убивать, утопив в пруду! — Господин, но… — начал было какой-то крепкий детина, но был прерван злостным шипением Гуаншаня замершего прямо перед ним. — Что мне теперь делать? Если кто-то узнает! — кричал, не щадя голоса Цзинь Гуаншань, всё размахивая руками точно крыльями. Мужчины молчали, потупив глаза в пол. Глава Цзинь успокаиваться не желал, разоряясь всё сильнее и не скупился на высказывания. — Господин мы уверены, никто не узнаёт, что была убита госпожа Ан. — убийцы чуть ли не до пола кланялись, упираясь лбами в ладони и тряслись всем телом. Внешне относительно спокойным был их лидер, внутри же мужчина дрожал от страха перед более могущественным человеком и от злости на своих напарников. «Твари, да как можно было не понять, что делать! — мысленно разорялся мужчина, поджимая губы и крепко смеживая веки. — Если мы выйдем живыми, я вас точно всех поубиваю.» — Да сдалась мне ваша уверенность! — по новой взвился Глава одного из великих орденов и с силой прикусил губу усиленно обдумывая ситуацию. — А если заподозрят? Это же ученица бессмертной заклинательницы! — громогласный рев Главы Цзинь сопровождался жестикуляцией и размахиванием руками, от чего все предметы, попадающие под истеричные метания, тут же оказывались на полу. — Господин, а вы уверены, что она ученица бессмертной заклинательницы? — нервно вздохнул один из провинившихся сильно сутулясь. Гуаншань непонимающе выгнул бровь, требуя объяснений. — Слишком она слабая, даже моего присутствия не почувствовала. — Не хочу ничего об этом слышать. Мальчишка Сяо, ученик бессмертной, признал их старшими. — постукивая собранным веером по губам произнес мужчина в золотом и прищурил глаза. — Избавьтесь от её трупа. — наконец успокоившись Гуаншань махнул рукой в сторону двери прогоняя наемников прочь. Его всё больше терзала тревога. Можно было конечно спихнуть всё на Гуанъяо шлюхиного выродка, но тогда наследником станет А-Лин, а значит регентом при нём либо жена, что выйдя из медитаций будто с цепи сорвалась, либо мальчишка Цзян, что усиленно ему скалил зубы и пытался тягаться силами. Уходящие наёмники тихо перешептывались, раздражая ещё сильнее. -… и как нам избавиться от трупа… — …да, глава, мы же не будем его искать в озере… -… да это самое глубокое озеро на всей территории Башни Кои… Спеша подальше от кабинета Главы мужчины за разговорами не заметили примостившегося у дверей юношу, скрывшегося в ворохе газовых занавесок и за расписной глиняной вазой. Молодой мужчина усиленно обдумывал случившееся и чем больше думал, тем мрачнее становились мысли. «… Как он мог приказать подобное? Я конечно знал, что вы, отец, жестокий беспринципный ублюдок, но, чтобы убивать ни в чём не повинную девушку… надо срочно рассказать госпоже Ян, её наверняка ждёт опасность …» Решившись наконец идти против того, кто так легко распоряжается чужими жизнями и творит зло чужими руками, Гуанъяо спешно развернулся и направился к выходу из крыла отца. Возле зала для совещаний, остановив слугу из гостевого крыла, он справил: — Ты не видела, где госпожа Ян? — голос наследника оставался мягким и спокойном, лицо за годы привыкшее к безмятежности было ровным и улыбчивым, даже когда внутри всё сжималось от паники и ужаса. Он должен был действовать раньше! Нельзя было идти на поводу у старого лиса, все были бы живы. Вздохнув едва слышно, мужчина внимательно посмотрел на раскрасневшуюся служанку. Девушка спешно поклонилась, чуть ниже чем следовало, выставляя на показ глубокое декольте и стрельнула ресницами из-под челки. Гуанъяо, всё ещё с видимой безмятежностью, ждал ответа. — Два сяоши назад, она и наследник Не пошли на рынок, скоро… О! Вот и они идут. — залепетала девица, указывая тонким пальчиком куда-то за спину наследнику. Повернув голову назад, он увидел не только госпожу Ян и наследника Не, но и остальных глав кланов и орденов. Собравшись открыть рот, чтобы что-то сказать, как его опередил глава Яо: — Мы ведь сейчас можем начать читать? — спросил мужчина с таким видом, словно сделал одолжение. Окружающие поморщились, а некоторые и вовсе зафырчали. Наследник Цзинь проглотил ком яда, что хотел выплеснуть на старого гада и растянул губы в улыбке указывая рукой на распахнутые двери Зала. — О, я сейчас же схожу за книгой! — откликнулась Ян Лу находящаяся в радостном настроении и едва ли не подпрыгивающая на месте. Гуанъяо панически смотрел в след торопливой девушке, быстро скрывшейся за поворотом. Им нужно срочно поговорить! А-Яо даже дернулся вслед за Девой Ян, как из-за другого поворота чинно выплыл Глава ордена Цзинь, вальяжно обмахивающийся веером и неспешно шествующая за ним Госпожа Цзинь, лицо которой было более бледным, но спокойным и привычно надменным, кроме наблюдательных Хуайсана, Гуанъяо и внимательно на неё смотревшего Циженя, никто не заметил в сколь подавленном состоянии явилась несгибаемая жена ходока всея Поднебесной. Второй Господин Лань шёл рядом с братом, с привычным равнодушием взирая на окружение. Без детей, которые мирно спали в покоях, Ванцзи чувствовал себя беспомощным, но рядом поддерживая был Сичень. Глава Цзян тоже пришёл без племянника, оставив негодника спать после сытного ужина. Оглядев всех, Цзинь Гуаншань приподнял удивлённо брови и поинтересоваться у Сяо Синченя: — А где же ваши шидзе? — голос его был сладок и поистине переполнен удивлением и любопытством. Гуанъяо раздражённо сжал кулаки спрятав руки в глубоких рукавах. — Ян-цзе пошла забрать книгу, а Ан-цзе я не видел уже давно. — нахмурившись выдохнул парень и действительно начал нервно осматривать присутствующих на наличие потерянной девушки. В этот момент к отцу и сыну Цзинь прокралась мысль, что сейчас Дева Ян более чем уязвима, сейчас и её легко устранить. Только мотивы у них были разные, если отец обдумывал очередное покушение, то сын хотел предупредить и защитить Деву Ян, раз не смог спасти Деву Ан. Когда все собрались и с удобством расселись в зал, плавной походкой проплыла улыбчивая Дева Ян, игнорируя нервный взгляд наследника Цзинь и села за свой столик. Что-то было не так и девушка осмотрелась с тревогой заметив, что место рядом с ней было пусто, Ан Линь в зале не было, как и на других местах. — А как же ваша подруга? — удивлённо спросила Цинь Су с тревогой смотря на бледное растерянное лицо, напротив. Ян Лу подняв глаза сморгнула удивление и растянула губы в подрагивающую улыбку, стараясь заглушить страх и панику. — Моя шимэй, плохо себя чувствует, через пару дней ей будет легче. — уклончиво ответила блондинка беспечно улыбнувшись, хотя внутри всё сжалось в комок и передала книгу Цинь Су, со словами. — Будет лучше, если эту главу прочтёте вы. Взяв книгу А-Су громко прочитала название главы: Глава 3. Нападение. Часть первая — Ха! Что и требовалось доказать! — надменно прищелкнул веером Цзинь Гуаншань, свысока смотря на Ян Лу с которой спорил на прошлом собрании. Блондинка гневно стиснула челюсти, да так, что желваки заиграли под нежной кожей. — Ну точно! Монстр, всегда останется монстром! — поддакнул Глава Яо и скабрезно ухмыльнулся, получив поддерживающие кивки Главы Лю и Лоу. Глава Оуян лишь хмуро поджал губы, всё больше склоняясь к тому, что Вэй У Сянь не такое уж чудовище, как его малюют, он пообщался со многими Главами других орденов и пришел к выводу, что на нейтральную сторону перешло большинство. Сомневающихся, но находящихся в нейтралитете была треть, желающих, но боящихся поддержать аппозицию за Вэй У Сяня была четверть. Тех, кто был против было меньшинство, но все находились под крылом Цзиней и лишь парочка у Цзян, Не и Лань. Себя он причислил к сомневающимся. — Да с чего вы вообще взяли, что это Вэй Ин на кого-то напал! — взвилась Мадам Чанг поджимая губы и гневно стреляя льдистым взглядом в сплетников, так удачно севших напротив неё. Ян Лу благодарственно склонилась вслед за поклоном Сяо Синченя, оба выразили признательность за защиту У Сяня. Главы Великих Орденов и их ближайшие родственники тактично молчали, внимая разгорающемуся спору. Лишь Лань Ванцзи и Цзян Чэн позволили себе хмуро смежить веки и сжать губы немного сильнее. Мадам Сол, до этого выступавшая против У Сяня, получив выволочку от мужа за дерзость Главе Цзян, в этот раз встала на сторону ей не приятную, но политически выгодную. — И правда, это лишь название, может нападение на селение? Мало ли? — обмахнувшись аккуратным круглым веером с неброским рисунком цветущей вишни и пионов, усмехнулась Сол Сумэй. На неё с легким подозрением кинула взгляд Ян Лу, но ничего не сказала всё ещё переживая за подругу и от того нервно теребя подол юбки. — Давайте наконец начнем! — рыкнула всё ещё не до конца пришедшая в себя Цзинь Ливэнь и от того более гневная и разгорячённая, чем обычно. От её рычащего голоса вздрогнул даже ошалевший Гуаншань, невольно сжавшийся и несмело отодвинувшийся от жены. Гуанъяо с заминкой подумал, что о покушении можно рассказать этой женщине и заручиться её поддержкой, она была куда честней и благородней Главы Цзинь. Вэй У Сянь хотел умыться, чтобы взглянуть на свое новое лицо без косметики, но не смог найти в комнате ни капли воды: ни для мытья, ни для питья. Единственная, похожая на таз, ёмкость явно служила туалетом, а не для гигиенических процедур. — Как так можно обращаться с человеком? — упавшим и даже растерянным голосом, снизившим градус с ярости до ошеломления, спросила Цзинь Ливэнь, искренне не понимавшая как можно так обходится с человеком. Даже убийце в тюрьме предоставляют две чаши, для гигиены и для питья, ну и ведерко для нужд конечно, а тут… — Невероятная бесчеловечность! — поджал губы Сун Лань от негодования, он не являлся богачом или зажиточным чиновником, он жил и в храме, и среди крестьян, а потому прекрасно знал, что даже в самой бедной семье условия куда лучше. — Меня больше пугает, что с ним это делает его родная тетка. — веско вставил Цижень сжав пальцами бородку от напряжения. Сичень и несколько Старейшин усиленно закивали, соглашаясь с ним. Впрочем, согласными выглядели даже насмехающиеся до этого Главы Яо, Лоу и Лю. — Вероятно смерть для этой с… — подавившись крепким словцом под жутким, почти побагровевшим взглядом старика Лань, глава ордена Не поспешно исправился. — кхм, этой жалкой и жестокой женщины будет куда уместнее тюрьмы. — Дагэ слишком мягок с ней. — покачал головой Хуайсан искренне недовольный столь легкой участью Мадам Мо. Минцзюэ и ещё несколько Старейшин и адептов Не услышавших тихое причитание, ошеломленно уставились на обычно милого безобидного наследника, становившегося всё более кровожадным после смерти друга. Цзинь Гуанъяо долго обдумывал свои действия и наконец уловив момент, когда всё заняты обсуждением, незаметно подсел к деве Ян, тут же напряжённо застывшей. Все так же улыбаясь до милых ямочек, мужчина склонился к ней чуть ближе и обмахнувшись прихваченным веером тихо зашептал, так что слышала лишь молчаливая дева. — Дева Ян, нам нужно будет поговорить после прочтения книги. Прошу, доверьтесь мне и никуда не уходите, это насчёт Девы Ан. — заметив, что Глава Цзинь пристально смотрит в их сторону, он изобразил лёгкий флирт и заинтригованная Ян Лу поспешила подыграть, смущённо опустив глаза и прикрыв рукавом половину лица. Гуаншань, будто довольный этим срамом, благосклонно кивнул и вновь отвернулся. — Вы же не знаете, где она на самом деле. У Эльвиры внутри что-то оборвалось, слова одного из хитрейших персонажей были мало того, что утвердительными, так ещё и несли в себя явный посыл на большие неприятности. Ян Лу гневно обернулась, всё ещё смущённо улыбаясь, но взгляд её голубых глаз заледенел и стал пугающим до дрожи, прокатившейся по позвоночнику сглотнувшего мужчины. — Вы мне угрожаете? — кокетливо хихикнув, всё ещё играя в флирт уточнила девушка, продолжая жутко смотреть в глаза собеседнику. — И в мыслях не было. Я ни в чем не виноват, но знаю кто виновен. Думаю, для надежности, стоит пригласить на беседу и Мадам Цзинь. — запнувшись на имени женщины добавил А-Яо и ожидающе уставился в голубые глаза. Ян Лу кивнула, в конце концов, она всегда верила своей интуиции и сейчас, она подсказывала внимательно дослушать и принять всё к сведению. — Допустим, я вам верю, вероятно к исчезновению моей шимэй вы не причастны… — лукаво начала девушка, готовя невероятную пакость, она тоже не лыком шита и обязана припугнуть этого опасного красавца. — но разве, смерть вашего брата и кузена, не ваших рук дело? Гуанъяо тут же сбледнул с лица, губы его задрожали, а глаза широко распахнулись, не сдержавшись мужчина вскрикнул, поднимая голос едва ли не на октаву — Откуда вы?! Вскрик вышел слишком громким и его услышали соседи рядом, тут же обернувшись к ним. Сяо Синчень, отвлекшийся об беседы, непонимающе нахмурился и придвинулся к светловолосой ближе уложив Шуанхуа на колени с явным намеком. Ян Лу, смущённо и даже польщённо действиями Синченя, порозовела нервно хихикнув, а Мэн Яо, наконец справившись с лицом, благодушно улыбнулся учтиво извинившись и поспешно пересел на своё место подозвав слугу, для передачи послания Госпоже Цзинь. Всё ещё смущённая Эльвира, заметив, что обсуждения стихли и все смотрят на неё, негромко прокашлявшись сказала: — Извините, продолжайте читать пожалуйста. — а сама поспешила глотнуть чай, чтобы успокоиться. Он толкнул дверь, но она оказалась закрытой на щеколду, скорее всего, чтобы пресечь его своевольные шатания по улице. И все это совсем не наполняло сердце Вэй У Сяня радостью и ликованием от перерождения! — Ха, правильно, нечего ему радоваться! — гордо подняв подбородок сказал Глава Яо, небрежно расправив рукава своего пестрого одеяния. — Отчего Глава Яо столь нетерпим к этому человеку? — не выдержав подняла глаза от книги Цинь Су и возмущённо поджала губы. Она чувствовала себя немного неуверенно без плеча задорной Мянь-Мянь, но та усиленно её поддержала со своего места. — Вот именно! Каждый имеет шанс на нормальное перерождение! Или вы бы тоже желали переродиться и столкнуться со всем этим? — не скупясь на яд в голосе, шипела девушка совсем не стыдясь. Её обращение и слова были максимально неучтивы, но привыкшая к справедливости и воспитанная женщиной, имеющей несгибаемые принципы Мянь-Мянь не могла молчать. — Мне бы тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос. — качнула головой Цзинь Джу***** исключительно гордясь воспитанницей своей верной прислужницы и горничной Люй Лю. И хоть девушка покинула орден после истории с полуночным собранием, предшествующим убийству адептов Цзинь на тропе Цюнци и уходом остатков Вэнь на Луанцзан, она всё ещё оставалась верна принципам своей воспитательницы. Глава Яо замешкался, стушевавшись под множеством взглядом и наконец, возмущённо фыркнув, отвернулся, не желая что-либо говорить, хоть и проявил этим неуважение. — Дева Ло имеет несгибаемые принципы, я уже говорил вам раньше, но повторюсь — я восхищён. — благосклонно кивнул Не Минцзюэ тут же порозовевшей девушке в нежно-розовом ханьфу, она была одной из немногих дам в мужской одежде. — Дева Цинь, продолжайте. Он подумал, что можно скоротать ожидание в позе лотоса и обвыкнуться в своем новом доме. Так он и поступил, и время пролетело как один миг. Когда он открыл глаза, солнце пробивалось сквозь щели окон и двери. И хотя он уже мог стоять и ходить, голова его всё равно кружилась. — Что же случилось с Вэй-сюном? — тихонько прошептал Незнайка и сразу же съёжился от взгляда брата, что прожег его макушку. Сидящий рядом с ним Сун Лань задумчиво почесал бровь прикидывая какие повреждения может иметь мальчишка Мо. — Его недавно избили, вероятно били и до этого, уверена, повреждений на нём, хватит на маленький отряд. — глубоким рокотавшим голосом произнесла Цзян Жоу**** одна из Старейшин Цзян, прикидывая количество и запущенность увечий мальчишки. Эта немолодая женщина была Старейшиной ещё при Цзян Фенмяне, от смерти её спасло отсутствие в Пристани в день нападения. Однако позже, Цзян Жоу, несмотря на свой возраст, сражалась в войне на передовой, но получив ранение была вынуждена уйти в медкорпус и приступить к своим прямым обязанностям — врачеванию, так как была одной из выдающихся лекарей. — Думаете всё серьёзно? — голос Главы Цзян так и сквозил уважением к немолодой, но всё ещё удивительно красивой женщине, волосы которой лишь едва тронула седина. Многие Старейшины и Главы возмущённо напыжились, с таким уважением «бешенный» Саньду-шеншоу редко к кому обращался. — Если бы это было тело задаваки А-Сяня, — фамильярно начала женщина, вспоминая вздорного юнца, что частенько гостил у неё в лазарете и изредка приносил вкусные булочки с рынка. Цзян Чэн от знакомого обращения вздрогнул и невольно сжал кулаки. — я бы дала пару снадобий и всё на нём же за миг заживало. Возможно даже отвесила бы воспитательный подзатыльник на дорогу, но тут… Если я правильно понимаю, даже родная мать не особо заботилась о юноше грезя кхм, Главой Цзинь. Его необходимо усиленно лечить, к тому же ядра нет, Ци разрознена. Охххх, сплошная рана. Все молча внимали словам опытной целительницы и приходили в ужас, неужели и родная мать не смотрела за малышом? Цзинь Ливэнь сделал пометку направить к мальчику лекарей или даже показать после чтения Цзян Жоу. Ребёнок и правда выглядел недокормленным и бледным при их мимолётной встрече. Вэй У Сянь был озадачен: «Мо Сюань Юй не обладал значительными духовными силами, так почему же я всё ещё никак не могу совладать с его телом? В чем может быть причина?» — Может как-то не так провели ритуал? — неуверенно выдавил один из адептов ордена Не тут же вжав голову в плечи, но ругать никто не стал и мальчишка спокойно выдохнул. — Или он просто слабак. — прокомментировал адепт из ордена Лань Линь Цзинь сложив руки на груди и насмешливо закатил глаза. Лань Цижень раздражённо окинул взглядом одного из бывших учеников, и парень тут же стушевался, принимая благочестивую позу. — Госпожа Цзян Жоу понятно выразилась, Ци разрознено, вероятно из-за этого. — поставил точку один из Старейшин Лань и отвернулся к Цинь Су. Тут из его живота раздалось урчание, — Пфахаха! Вэй У Сянь наверно впервые с этим сталкивается! — под смешки других сказал Глава Лоу и засмеялся ещё раскатистей, ему вторили многие. Даже Девы Цинь и Ло хихикнули, но по другой причине: они сочли веселым столь простой повод слабости, никак не связанный с Ци, который предполагали целители. Цзян Чэн же нахмурился, памятуя о бледном, худом тельце которое имел его брат в самом начале своего появления. Поймав взгляд Цзян Жоу, он уверился, что лекарь тоже помнит ребенка выглядевшего куда младше своих лет. Веселья в них не было, лишь боль и жалость, что Вэй Ин вновь столкнулся со своим прошлым. и он, наконец, понял, что дело вовсе не в духовных силах. Всё оказалось гораздо проще: это тело не было тренировано в инедии, и то, что он чувствовал, было бурно разыгравшимся аппетитом. И если он сейчас же не начнёт поиски пищи, то рискует оказаться первым в истории злым духом, который умер с голода, едва успев переродиться. По залу прошлись несколько злобных смешков. До сих пор были, есть и будут оставаться люди, ненавидящие Вэй Ина, как бы не обеляли его репутацию. Госпожа Цзинь поморщилась и с отвращением посмотрела на мужа, что тоже злорадствовал, хихикая в веер. — Не вижу причин злорадства. — хмуро сказал Глава Не рассматривая заткнувшихся глумливых стариков и сжал крепкие кулаки, Бася за его поясом тихо зазвенела, пугая многих. — Парень даже после смерти, воскрешения, последующего избиения и голода, нашёл силы на шутку — это достойно настоящего воина. — Абсолютно верно. — кивнул Лань Сичень и ему вторили Сяо Синчень с Сун Ланем. Не каждый сможет легко со всем смириться и даже пошутить, нужна недюжинная сила духа, не иначе. Вэй У Сянь уже было занес ногу для удара и приготовился вышибить дверь, как вдруг послышались шаги. Кто-то пнул дверь с той стороны и проворчал: «Время обеда!» Но дверь оставалась заперта. Тогда Вэй У Сянь склонил голову и увидел внизу ещё одну дверь, уменьшенную копию первой. Эта-то дверца и была открыта, а перед ней стоял поднос с едой. — Обращаются с ним, как с собакой! — возмутилась дева Ло, за что получила злой взгляд со стороны нескольких мелких чинушей. Впрочем, воспитанная женщиной-воином, она была несгибаема и непреклонна, а потому лишь вздёрнула хорошенький носик и отвернулась. — Так ему и надо! — закричал кто-то из глубины зала. На эти слова Цзыдянь неистово заискрил, а вокруг Лань Ванцзи градус значительно упал, повеяло жгучим холодом. Многие поспешили отодвинутся от чем-то недовольного Господина Лань. — Но эти люди ведь не знают, что перед ними этот монстр! — резонно вклинились, с другой стороны. Морозной свежестью потянуло уже от Сяо Синченя и его немного дрожащего на коленях меча. Сун Лань недовольно хмыкнул на высказывание, веря другу, а значит и веря в Вэй Ина. — Может прекратите и дева Цинь продолжит. — Эльвиру уже распирало от ярости, что как в закипевшем котелке булькала у самого горла желая выплеснуться обжигающим ядом на говоривших. К тому же она волновалась за подругу, времени прошло достаточно, а та всё не появлялась, где она может быть, девушка тоже не предполагала, хуже всего было то, что об этом знал Гуанъяо. Слуга снаружи прокричал ещё раз: «Топай сюда, чего ждешь! И выстави потом всё за дверь!» Дверца была немного меньше, чем те, что предназначены для собак, — человек при всем желании не смог был протиснуться в неё, — Я не был бы удивлён, если бы ему в голову пришла такая идея. — саркастично начал Цзян Чэн, но у Ян Лу не было сил терпеть ещё и его сочащуюся из всех щелей желчь, и она гневно метнула в него взгляд полный жгучей ярости и ненависти. Впечатления её взгляд не произвел, но осёк мужчину тут же. Цзян Чэн был просто взволнован, переживал за брата и от того язвил, но девушка выглядела поистине бледной и болезненно это переживающей, от того мужчина и сконфузился. но для миски было в самый раз. На подносе стояли две плошки, одна из них с рисом, выглядящим крайне неаппетитно. — Так ему и надо. — вновь заголосил кто-то из толпы тут же скрываясь, чтобы ярость многих не была перекинута на него. Прикрывшийся веером Хуайсан сквозь зуб выдавил тихое и грозное «трус», повеселившее Минцзюэ. — Он же может отравиться. — ахнула Дева Ло и закрыла лицо ладонями искренне переживая за Вэй Ина, возможно виной тому была лёгкая симпатия после её спасения, но девушка верила, что дело в благородном сердце Вэй У Сяня. — Да кому какое дело до этого Вэя, чем быстрее умрет, тем лучше! — махнул раздражённо один из адептов Цзинь и Ло Цинъян уверилась что поступила верно, покинув ряды золотого ордена, прогнившего насквозь. — Даже если ваши мысли разделяют многие, это хамство! — воскликнул наконец доселе молчавший и копивший недовольство разнузданностью Цзиней глава Оуян. Его взгляд и взгляды многих других глав и Старейшин возмущённо просверлили притихшего мальца и впились в свирепеющую Цзинь Джу, которую опять мысленно бранили из-за халатности мужа и адептов. — Люй Лю! — рявкнула наконец женщина, гневно сверкая светлыми глазами. Адепт, что посмел проявить дерзость, сжался под взглядом в комок и слёзно взмолился о прощении. Гуаншань принялся судорожно обмахиваться веером отводя глаза куда угодно, лишь бы скрыться от гнева жены. — Да, мадам. — прислужница появилась на зов госпожи мгновенно, тут же учтиво поклонившись и принялась внимать. — Я сыта этим позором по горло, сейчас же назначь новых учителей по воспитанию адептов! Из моего ордена! — подрагивая уголком губ от ярости зашипела женщина, на которую и так свалилось многое. Люй Лю учтиво поклонилась, подняла глаза на свою мадам желая понять, будет ли продолжение. Цзинь Джу постучав пальцами по бедру продолжила. — За грубость, бахвальство и гнусные речи сечь кнутом! Утроить нагрузку, чтоб и поговорить времени не было. Исполняй! — Да, мадам. — тут же склонилась женщина спеша уйти, но разошедшаяся Госпожа Башни Кои под одобрительными взглядами всех Старейшин, Глав Не и Цзян приостановила её. — И ещё, тех кто отличился на собрании ранее, сейчас и после, если такие ещё будут, возьмешь тренировать лично. Средства дисциплины не ограничены. — Люй Лю поклонившись ушла, а утратившая силы женщина опустилась на своё место принося всем извинение за неподобающую истерику и столь неуместную сцену воспитательного характера. Все спешно уверили, что всё более чем в порядке. Старейшины Цзинь благосклонно одобрили её подход к делу, намекнули на халатность Гуаншаня витиеватыми фразами к которым и не подкопаешься, после обозначили своё желание и дальнейшего её вмешательства. Госпожа Цзинь усмехнулась на молчаливую ярость мужа и кивнула Цинь Су. Вэй У Сянь печально поковырялся палочками в рисе и вздохнул. — Что вздыхаешь, ты вообще должен радоваться, что тебя воскресили, а он ещё недоволен. — цыкнул кто-то вновь и Ливэнь возвела глаза к потолку моля Гуаньинь, чтобы это был адепт не её ордена. Богиня видимо и правда ей благоволила, неуместно высказался один из Цзян. — Шаг вперёд. — тихим рокочущим голосом рыкнул Глава Цзян, что буквально пару минут назад радовался своим адептам и их мозгам, видимо сглазил. Мальчишка выступивший вперёд и боязливо сжавшийся был совсем молоденький, пришел не больше полугода назад, с Вэй Ином тоже не знакомый и потому видимо влезший. Молодняк знакомый с Старейшиной И Лин либо уважал мужчину, либо молча упрекали, но никогда не говорили ничего вслух, даже шёпотом в кругу друзей. — Прошу прощения, я… — договорить пареньку не дал щелкнувший у его ног Цзидянь заискривший во всё стороны. Парень едва не испустил дух, все окружающие поспешили притихнуть и не отсвечивать. — Вернёмся в Пристань, высеку, запру на неделю в Храме Предков, а после удвою нагрузку. — всё ещё рычал Ваньинь, но парень едва не плакал и потому мужчина, цыкнув, отвернулся, махнув старшим адептам рукой и те спешно увели провинившегося. — Прошу прощения. Дева Цинь, продолжайте. Старейшина И Лин, наконец, вернулся в мир смертных, но встретили его здесь пинком и руганью, не говоря уже об объедках на обед. Где же кровавая баня? Беспощадная резня? Полное уничтожение, наконец! — А кто ему это позволит? Ему никто этого не обещал! — выкрикнул какой-то смельчак из юнцов, но вовремя скрылся за спинами товарищей. Мадам Цзинь вздохнула, прятались обычно адепты именно её ордена, позорище. Старшее поколение не отреагировало на высокомерный выкрик, они, замерев в гнетущей тишине, понимали простую и всем известную истину, которую озвучил, что странно Глава Лань с безмятежным лицом и мягкой улыбкой. — Вопрос не в том, кто ему это обещал или, кто ему это позволит. Вопрос, юноша, в том, а кто ему запретит? — Но ведь… — начал было другой мальчишка из Ланей с совершенно растерянным и от того очень потешным видом, но замолк под хмурым взглядом Учителя Циженя. Больше вопросов не было. Да и кто бы ему поверил? В этом теле он был как птица без перьев, тигр на равнине, водяной дракон на мелководье, — утративший всё своё превосходство и приниженный теми, кто слабее его. — Какая фигура речи! Прям философ. — фыркнул хмурый от недавнего неприятного высказывания Цзян Чэн и сложил на груди руки становясь темнее тучи. — И откуда только понабрался? — А мне нравится, очень красиво звучит! — воодушевленно влез Хуайсан опустив веер и заблестев глазами. С ним согласились восхищенные высказыванием Старейшины и Девы Ло и Цинь, Сяо Синчень и Сун Лань благодушно сошлись на мнении, что высказывание очень необычно, но невероятно красиво, даже молчаливый Ванцзи кивнул и просветлел лицом слушая, как нахваливают остроту мысли Вэй Ина. — Звучит очень патетично, но ему идет. — усмехнулась Цзян Жоу переглянувшись с улыбающейся Цзинь Джу и Чанг Юнсу. Мужчины и женщины знакомые со Старейшиной И Лин, когда тот ещё «под стол пешком ходил», все хихикали и подмигивали друг другу, припоминая и делясь весёлыми историями о вздорном мальчике. Атмосфера стала неожиданно тёплой и даже какой-то уютно-семейной, ведь почти половина знала парня ещё глупым мальчишкой. Цзян Чэн вслушиваясь в рассказы более старших вспоминал всё приключения с шисюном и на сердце становилось болезненно приятно, тянуло немного, но мужчина лишь прижал ладонь к груди и прикрыл глаза наконец расслабившись. — Хм. — неопределённо выдохнул Лань Цижень, мысленно ещё раз перекрутив слова в голове. Лицо мужчины было задумчивым и отстранённым, он явно обдумывал как сами слова, так и глубокую суть, вложенную в них. Конечно мальчишка был умным, знал все шесть искусств, виртуозно играл на флейте и даже неплохо сочинял строфы, но всё же в высказываниях был не так силен, как в тех же артефактах. И потому такая глубокая мысль пришлась Старейшине по душе, он благодушно пригладил бородку и немного наклонившись к уху сидящего рядом Ванцзи тихо произнёс. — Как вернемся, допиши эту фразу в сборник искусств в моей личной библиотеке. — Мгм. — так же тихо выдохнул Ванцзи потрясенно смотря на дядю, что уже отвернулся и внимал мягкому голосу Цинь Су. Тут слуга снаружи опять заговорил, но на этот раз со смехом: «А-Дин! Идём сюда!» В отдалении зазвучал мелодичный девичий голос: «А-Тун! Ты опять принес еду тому дурачку?» — Да кто они такие, чтобы издеваться над пусть и слабым, но заклинателем! — взревел Глава Яо искренне изумив всех присутствующих, даже хлебнувший чай Гуаншань тут же подавился, а потрясенная Ливэнь бездумно постучала ему по спине. — Глава Яо? — неуверенно выдавила из себе Ян Лу, всё ещё продолжающая поглядывать то на Гуанъяо, то на дверь. — А что такого? Что бы слуги поносили одного из господ? — напыжился мужчина, мучительно покраснев от ярости и всё решили, что заострять внимание не стоит, игнорируя пыхтение старика. — И всё же, Глава Яо прав, пусть парень бастард и не любим тёткой, такое обращение к господину неприемлемо. — поджала губы Мадам Цзинь и сделала ещё одну пометку в голове, узнать у хрупкого мальчишки как к нему относились окружающие. Все как один закивали её словам. Неслыханная дерзость. А-Тун в ответ цокнул языком: «Зачем бы ещё я пришёл в этот жуткий двор!» Голос А-Дин раздался ближе, как будто бы она стояла прямо перед дверью: «Ты, лентяй, должен кормить его раз в день — вот и вся твоя работа! А ты всё ноешь, что это «жутко». Посмотри на меня! У меня вот даже на улицу выйти времени нет». — Раз в день? — подорвалась на ноги встревоженная Цзинь Ливэнь, широко распахнув глаза от негодования и ужаса, что с ребёнком, хоть в книге тому уже около двадцати, а может и больше, могут обходиться таким образом. — После собрания стоит посетить, это чудесное селение. — презрительно скривив губы сказал Цзян Ваньинь и принялся поглаживать сверкающее колечко на указательном пальце. Гуаншань напряжённо замер и нервно сжал веер, дела намечались скверные. — Я составлю вам компанию, Глава Цзян. — так же сурово сдвинув брови прогромыхал Не Минцзюэ и благосклонно кивнул изъявившему желание присоединиться Лань Сиченю. Цзян Чэн коротко кивнул, давая согласие и с прищуром посмотрел на заметавшегося в кресле Гуаншаня, что то и дело подзывал к себе одного слугу за другим. Цзинь Ливэнь над мужем лишь потешалась, сверкая полными удовлетворения глазами вспоминая отмытого и дорого одетого мальчонка, что смотрел на неё с восхищением и почтением. Их встреча не длилась и минуту из-за Гуаншаня шедшего за женой, но очень запомнилась женщине. Мальчика она уже почти приняла как сына, решив в кои-то веке поступить как её блудливый муж, откупиться от настоящей матери деньгами и забрать ребёнка себе. А-Тун продолжал канючить: «Я не только кормлю его, у меня и других дел полно! И зачем тебе на улицу?! Все наоборот закрываются в своих домах, опасаясь ходячих мертвецов!» У некоторых, кто отличался умом и выделялся знаниями, а таких среди мелких и средних кланов можно было по пальцам сосчитать, уже начала складываться определенная цепь событий. Людей в деревнях обычно больше чем в городе, селяне как правило боятся мертвецов, а раз те уже появились, то не за горами и появление каких-нибудь заклинателей. — Интересно, чей орден направит туда адептов? — задумчиво спросила Ло Цинъян постучав пальчиком по подбородку. На неё задумчиво посмотрел Сун Лань, и видимо что-то прикинув, хотел высказаться, как влезла другая молоденькая дева, обмахнувшись веером. — И для чего туда отправлять адептов? — покривив напомаженные губки хлопнула одна из немногих молоденьких девушек в зале. Она была чей-то дочкой и здесь, судя по всему, присутствовала не для того чтобы перенять опыт, а для поисков будущего мужа и оттого стреляла густо накрашенными глазами во всех молодых Глав и их подчиненных. — Гхм. — подавилась чаем Мадам Цзинь и презрительно скривила лицо, когда неизвестная захлопала ресницами льстиво улыбаясь Лань Сиченю. Тот одарил девушку мягкой улыбкой и отсутствующим взглядом, отвернувшись к более эрудированным и от этого интересным собеседникам. — Территория Мо находится между Гусу и Юньмэном, вероятно кто-то из адептов этих кланов, Дева Ло. — мягко ответил Сичень и ошеломленной Мадам Цзинь показалось, что он презрительно стрельнул взглядом в заскрипевшую зубами девицу. Все молча согласились, а особо умные прикинули, что если туда прибудут заклинатели, то вероятность их встречи с Вэй Ином более чем семьдесят процентов. Узнают ли его адепты? Вряд ли, только если сам чудить начнёт. Вэй У Сянь присел на корточки перед дверью, ел рис и слушал. — Правило номер сорок три, нельзя подслушивать чужие разговоры! — решили внести свою лепту Старейшины Лань, возмущённо задрожав бородками и усами. Лань Цижень важно кивнул соглашаясь, но резонно заметил про себя, что не сделай так мальчишка, ничего бы не узнал. Словно прочитав его мысли высказался молчавший до этого Глава Цзинь. — А знания об окружении на него с неба упадут? — довольно грубо высказался мужчина сытый по горло этими святошами, что везде пихают свои правила, даже на территории чужого ордена! — Странно это говорить, но я согласен с Главой Цзинь. — кивнул Глава Не и удручённо посмотрел на потолок, словно спрашивая у богов, почему соглашаться пришлось именно с этим …человеком. Старейшины Лань оскорблённо вспыхнули и умолкнув отвернулись от двух грубиянов. Оказалось, что деревня Мо с недавних пор перестала быть мирной. Как видно из названия, ходячие мертвецы — это мертвецы, которые могли передвигаться. Они относились к типу низкоуровневых преображённых трупов, имели помутневшие глаза и обычно были медлительны, если, конечно, усопший не таил злобу. Такие мертвецы не были чересчур опасны, но доставить неприятности обычному человеку вполне могли, особенно если вспомнить об их тошнотворном зловонии. На этом замечании многие скривились, ведь это была правда и именно запах чаще всего мешал при ночных охотах. Однако больше всего их поразили точное краткое описание данное Вэй Ином, словно тот был учителем со стажем и объяснял материал своим юным ученикам. — Вэй-сюн стал бы хорошим учителем. — тихо и надломлено вздохнул Хуайсан привалившись лбом к плечу брата, тот согласно промычал, слегка потрепав аккуратно уложенные волосы младшего. — Раньше, А-Сянь как первый ученик всегда был ответственен за младших адептов и, если что-то было непонятно, всегда разбирал для них отдельно. — с ностальгией прикрыла заслезившиеся глаза Цзян Жоу поджимая губы. Ей было физически больно вспоминать прошлое, ведь в настоящем тех, кого она любила как свою семью уже не осталось, был лишь А-Чэн, но сейчас он слишком отдалился, повзрослел. — А разве этим должен заниматься не наследник? — удивленно влез Лань Сичень, так как именно подобные практики позволяли поладить будущему главе и подчиненным. Однако Сичень быстро осекся поняв, что наступил на больную мозоль Главы Цзян и теперь ожидал взрыва, как и притихшие слушатели. Цзян Чэн хоть и был мрачен, но рвать всех на части не стал, об этом знали все, каждый говорил ему что на месте Вэй Ина должен быть он, но была одна загвоздка о которой знали и отец с матушкой, и он сам. — А что удивляться, все знают, что этого паршивца бывший глава Цзян любил больше, говорили даже, что он его бастард, вот и назначил вместо официального наследника. — фыркнул явно потерявший страх Глава Лю и кажется поняв, что сказал это вслух, боязливо вжал голову в плечи. Прежде чем Цзян Чэн успел размахнуться развернувшимся и грозно шипящим сверкающими молниями Цзыдянем в разговор влезла тревожная Цзинь Джу. — Однако дело совсем не в Цзян Фенмяне, обучать адептов Вэй Ина назначила, Цзыюань. — поставила перед фактом женщина, и с удовольствием рассматривала потрясённые лица окружающих. О нетерпимости Пурпурной Паучихи легенды ходили до сих пор, но чтоб она, сама поставила ненавистного мальчишку выше сына? Это что-то из раздела мифов и легенд. — Мадам Цзинь права, я отказался от этого, и матушка назначила Вэй Ина. — холодно поставил точку, гневно раздувающий ноздри мужчина в пурпуре, но сидел, не шевелясь и не сворачивая Цзидянь в кольцо. Он просто не мог допустить, чтобы люди узнали, что он был на дикость косноязычен если дело доходило до объяснений и понимал его только вездесущий шисюн. Даже матушка скорбно смежив веки поставила на этом его навыке крест. Однако для Вэй У Сяня подобные трупы были самыми послушными марионетками, и когда он услышал упоминание о них, то даже немножко впал в ностальгию. Последнее предложение заставило весь зал впасть в гробовое молчание. Только что ностальгично вспоминавший брата Глава Цзян гневно зашипел не хуже молний своего оружия и едва ли ядом не начал плеваться. — Он тоскует по трупам? Хуайсан! Ты водился с этим человеком? — взревел Не Минцзюэ, на что младший хоть и сжался, но за веером не спрятался, встречая гневный взгляд брата поразительным спокойствием и подавляющей уверенностью в мёртвом человеке. Минцзюэ оглядев брата довольно фыркнул и даже позволил себе горделиво расправить плечи, наслаждаясь минутами, когда его трусливый брат был так решителен и непоколебим. Помимо главы Не возмущались и другие хватаясь за головы и причитая о том, что несмотря ни на что монстр останется монстром. Тем временем А-Тун не упустил случая покрасоваться перед девушкой: «Если ты всё же хочешь выйти на улицу, то возьми с собой меня, чтобы я мог тебя защитить». Но А-Дин ответила: «Ты? Защитить? Хватит хвастать. Ты уверен, что сможешь справиться с этими существами?» — Конечно нет, что за глупый вопрос. — хмыкнул Глава Лоу и презрительно скривил губы, во всеуслышание его не поддержали, но спор не завели. А-Тун обиженно парировал: «Если я не смогу справиться с ними, то и другие не смогут». — Минуточку. Он поставил себя — обычного человека, да ещё и слугу, и нас — заклинателей, на одну ступень? — ошарашено спросила Чанг Юнсу, искренне возмущённая таким пренебрежением со стороны наглого служки. Она не была выдающейся совершенствующейся, но развила золотое ядро и в молодости даже входила в двадцатку лучших. Эти слова были ударом под дых многим. — И точно! Этот простак сравнивает себя с нами? Да ему до нас, как до луны! — противным голосов взревел Глава Лю, до этого молчавший и даже не вступавший в дискуссии с друзьями. — Совершенно ясно, что он красуется перед дамой, однако…как лицемерно выставлять себя героем не являясь таковым. — поджал губы Сун Лань. Ему и многим другим приходилось долго и упорно тренироваться, терпеть неудобства и лишения ради получения силы способной помогать другим людям и такое лёгкое принижение всех их трудов сильно задело монаха. Девушка засмеялась: «С чего ты это взял? Вот что я тебе скажу — сегодня несколько заклинателей приехали в поместье Мо. Мне сказали, они из очень именитого Ордена! Мадам разговаривает с ними в главном зале, а целый город пришел посмотреть. Разве ты не слышишь шум? Так что некогда мне тут с тобой болтать. Дел по горло». — О? Если есть адепты из именитого ордена, они разберутся с Вэй У Сянем. — весело запел один из адептов Цзинь и тут же прикусил язык напоровшись на острый, как лезвие меча, взгляд их Госпожи. Гуаншань от греха подальше немного отодвинулся от супруги заметив посмурневшее лицо. — Я не сильно уверен, но вероятно это не очень именитый клан, зачем им ехать в такие захолустья? — накренив голову к плечу неуверенно предположил Старейшина Цзинь и его поддержали многие другие его коллеги. Лань Сичень хмыкнул, он был уверен, что направились туда кто-то из его клана или из Юньмэна. — Да, ведь для обычных обывателей, даже самый слабый заклинатель, как небожитель. — покивал на этот раз Старейшина Цзян задумчиво покручивая ус. — Ну не факт, ведь даже с племянником, там обращаются как с мусором, а он заклинатель. — покачал головой какой-то парнишка из менее знатных кланов и тут же сконфузился под взглядами. — Ну почти, заклинатель. Вэй У Сянь внимательно прислушался. И действительно, с востока доносился слабый гул толпы. Он немного помедлил, затем встал и пнул дверь. Она жалобно затрещала под его напором. — Неужто он такой слабый, что не может выломать дверь? — искренне изумился кто-то из толпы. На его слова многие ответили тем же удивлённым гулом. — Ну если считать в каком он теле, да ещё учесть состояние этого тела, то не очень уж сильный он должен быть. — покивал целитель из небольшого северного клана, находящегося на границе между Мэйшань Юй и Юньмэн Цзян. — И не забудьте, что кормят парня всего раз в день, объедками. — вклинилась Цзян Жоу, как целитель представляющая каковы последствия такого питания и образа жизни. Воркование двух слуг, А-Дин и А-Туна, нарушила распахнувшаяся настежь дверь, и они испуганно закричали. — Могу даже поспорить, что мальчик слуга кричал громче. — расхохотался Минцзюэ и ему вторил громкий смех Цзян Чэна отмахнувшегося от спора с Главой Не. — Девица кажется более смелая, так что я тоже ставлю на громкий визг парня. — хохоча подалась вперед Цзинь Джу попросив накрыть на стол, чтения шли уже третий час. — Согласен с вами, здесь без вариантов. — хихикал Сяо Синчень вытирая слезы с глаз. Вэй У Сянь отбросил в сторону свою миску и вышел на улицу, щурясь от яркого солнца. Он поднес руку ко лбу и на секунду закрыл глаза. А-Тун, который только что визжал громче, чем А-Дин, — Ну что я говорил! — взмахнул рукой Минцзюэ и даже от задора хлопнул брата по спине, тот от удара подался вперед, тихо пискнув и сжавшись. Глава Не извиняюще погладил чужую спину, виновато поджав губы. — Ну мы и не сомневались. — развела руками раскрасневшаяся от смеха Ло Цинъян, все ещё периодически хихикающая в рукав. наконец, разглядел его поближе и понял, что это был всего лишь Мо Сюань Юй — бесправный племянник мадам Мо, которого любой мог унизить. — Как это отвратительно, так издеваться над… — дева Ло не закончила предложение перебитая грубо влезшим Главой Лю. — Ты хотела сказать слабыми, но ведь заклинатели сильнее чем обычные слуги, не так ли? — мужчина глумливо улыбнулся и скабрезно хихикнул, смотря на поджавшую губы девушку. — Его тело слабо, Ци в смятении, так что слова Девы Ло о «слабом» очень даже уместны. — влезла Цзян Жоу надменно осаживая взглядом поморщившегося главу Лю. Мянь-Мянь благодарно улыбнулась женщине и брезгливо фыркнула на старого сплетника. Смелость сразу же вернулась к нему. Он испугался, что потерял лицо в глазах А-Дин, и захотел как-то исправить ситуацию, поэтому приосанился и замахал руками, словно прогоняя пса: «Кыш-кыш! Пошел прочь! Почему ты вообще вышел?!» — Да как он смеет! Сечь таких слуг надо. — рявкнула Сол Сумэй, она была хорошей матерью и лишь представив, что с её дочкой кто-то будет обходиться так же, все внутри вскипело вулканом. — Согласна с вами. — кивнула хмурая Чанг Юнсу постукивая сложенным веером от негодования. Лицо её скривилось в омерзении и злости. С возмущённым дамами согласились все, гневно переглядываясь и возмущённо перешёптываясь, все как один были взбешены столь фривольным поведением слуг. А-Тун обращался с ним хуже, чем с уличным попрошайкой, или даже хуже, чем с назойливой мухой. Нужно признать, все слуги семьи Мо почти всегда относились к нему точно так же, потому что Мо Сюань Юй никогда не протестовал. Но Вэй У Сянь отвесил А-Туну лёгкого пинка, повалив его на землю, и засмеялся: «Как смело со стороны мальчишки на побегушках вот так унижать других!» — Да, Вэй-сюн может за себя постоять! — радостно хлопнул в ладоши Хуайсан, и его брат с нервным вздохом заметил мрачное удовлетворение и жажду неминуемой расправы в обычно мирном младшем братишке. А-Сан все больше пугал. — Сейчас даже я рад, что этого слугу проучили. — сложил руки на груди глава Оуян не привыкший вступать в разговоры, но тем не менее сейчас очень довольно смотрящий на книгу. С этими словами он направился на шум с восточной стороны. Уже довольно приличная толпа народу собралась в Восточном зале и вокруг него. Едва Вэй У Сянь ступил во двор, как услышал голос женщины, говорящей несколько громче, чем остальные: «Кое-кто из молодого поколения нашей семьи тоже когда-то был заклинателем…» — Посмотрите-ка она ещё и хвастается перед заклинателями, а сама унижает племянника! — рыкнула Дама Сол возмущённо всплеснув руками. Её негодование казалось, можно было потрогать. — Да, эта дамочка, потеряла всякий стыд! — кивнула Цзинь Ливэнь гневно нахмурившись и прикусив губу. Семейка маленького А-Юя ей нравилась всё меньше и меньше, женщина даже задумалась не об откупе, а об аресте. — Бесстыдство. — поджал губы Цижень дёрнув бородку и гневно засопел, весь подобравшись. Должно быть, это была мадам Мо, которая не оставила своей мечты хоть как-то сблизиться с кланом заклинателей. Вэй У Сянь не стал ждать, пока она закончит, а быстро протиснулся через толпу вперед и ухмыльнулся: «О, да это же вы обо мне, вот он я, бегу-бегу!» Зал сотряс хохот. Хуайсан смеялся так заливисто, что даже икать начал. Многие дамы что до этого сомневались в Вэй Ине с веселостью подумали: «Разве может шутник и балагур, быть столь жестоким убийцей и монстром? Вот уж враки.» — А-Сянь, как всегда. — хохоча выдавила Цзян Жоу не успевая стирать слезы от смеха. Цзян Чэн скрывающий смех за пофыркиваниями согласно закивал, улыбаясь чуть шире обычного. — Он ведь ещё и накрашен! — вспомнила Дева Ло и засмеялась ещё звонче и переливистей, ей опять вторили другие. Пышущая здоровьем женщина средних лет в дорогой одежде сидела в зале. Это была мадам Мо. Рядом с ней сидел её муж, а напротив них — несколько юношей в белых облачениях. С появлением растрёпанного чудака с макияжем в толпе воцарилось гробовое молчание, но Вэй У Сянь продолжил бесстыдно и весело болтать, будто бы не замечая напряженной атмосферы вокруг: «Меня кто-то звал? Вот он я, тот самый заклинатель!» — Он уже давно не заклинатель, после того как выбрал путь тьмы! — фыркнул Цзинь Гуаншань, наконец улучив момент, когда жена занята и не обращает на него внимания. В голове мужчины уже созрел план, когда и как можно избавиться ещё от одной живой проблемы. — Вы даже не представляете, насколько правы. — прикрыв глаза сказала Ян Лу всё ещё нервно вертя в руках кисточку от ленты на груди. Чтение подходило к концу, Цзинь Гуанъяо нервничал всё сильнее, так же, как и напряженная Мадам Цзинь, которой наследник Цзинь передал весточку о встрече. Сама Ян Лу считала минуты в надежде, что после наконец узнает где Ан Линь и, если понадобится бросится ей на помощь. — Именно! — вскинулся Глава Яо, которого поддержали его извечные подпевалы Лю и Лоу. Остальные сделали вид, что не слышали вскриков и метких замечаний, но зал опять поделился на двое: те, кто «не слышал» из-за нежелания осквернять память о довольно неплохом человеке и те, кто всё ещё были согласны с Главой Цзинь, но боялись гнева других высокопоставленных богатых кланов. На его лице было столько пудры, что при улыбке она начала осыпаться. — Кстати, у меня возник вопрос, а откуда ваш сын, Второй господин Лань знает, что Старейшина И Лин делал макияж? — встрял приосанившийся Глава Яо вытянув шею как гончая, почувствовав новую сплетню. Лань Ванцзи к нему даже не обернулся, лишь закаменел лицом пуще прежнего смотря строго в одну точку и немного поджав губы. — Мне кажется или глава Яо лезет не в свое дело? — видя, как нахмурился Сичень, бросая взволнованные взгляды на брата, влез в разговор молчавший всё чтение Гуанъяо. От его мягкого медового голоса по коже у многих побежали мурашки, заставив усиленно всмотреться в чужое лицо. Но Наследник Цзинь был все так же благодушен, улыбался скромной кроткой улыбкой от которой проступали завораживающие ямочки. Женщины и Девы воодушевлённо вздохнули и принялись обсуждать красоту наследника, что был краше даже знаменитого пиона «Сияние средь снегов». Многие присутствующие мужчины завистливо заворчали, бросая взгляды не только на Цзинь Гуанъяо, но и на других молодых господ и юных Глав своих кланов. Один из заклинателей, тот, что помоложе, фыркнул, едва сдерживая смех. Но он тут же взял себя в руки и вновь сделал серьезное лицо, стоило другому юноше, вероятно лидеру группы, бросить на него неодобрительный взгляд. — Лидер группы хорошо воспитан, даром что молод. — уважительно покивал Цижень наглаживая свою бородку. Лань Сичень устало покачал головой надеясь, что дядя будет рассудителен до конца чтений, а не начнет поливать Вэй Ина и всех с ним связанных отборной бранью, как делал до отъезда из Гусу. Впрочем, после разговора с Мадам Цзинь, старший мужчина вел себя так, будто обрел что-то ценное, стал на десяток лет моложе и даже вскользь сказал Ванцзи, что возможно не такое уж У Сянь и зло. — И клан Цзян и клан Лань хорошо обучают своих адептов, и так как там кто-то из них, думаю нет ничего странного что юноши талантливы. — мягко и уверенно вклинилась Цзинь Джу. На своих адептов она и не надеялась, знала, что те смогут претендовать на облик человека, лишь после близкого знакомства с системой Лэшань Хуа, ну и кнутом соответственно. Цзыюань все же была права, говоря, что пороть их всех надо. Цзинь Джу головой покачала, одолжить что-ли у Главы Цзян его кнут? Вэй У Сянь проследил, откуда шел смешок, и внимательно осмотрел юношей. К его удивлению, слуги, хоть и были невежественны, не преувеличивали, и заклинатели действительно оказались из «именитого клана». — Неужели? — проигнорировав высказанные несколько раз предположения о Цзян и Лань, встрял Гуаншань обмахиваясь веером и мысленно закатывая глаза. — Из какого же? — Предположения о клане были высказаны уже не единожды. — хмуро высказался Сун Лань, который тоже хорошо знал расположение орденов и примыкающие к ним посёлки, так же и нейтральные территории, такие как деревенька Мо. — И что? Может там, например, вы? Про вас в истории пока ничего не говорят. — вклинился Глава Яо и насмешливо осмотрел бродячего заклинателя. Бедняк, что с него взять. — Как и про вас. — поставила точку Ло Цинъян всё ещё точащая зуб на трех старых сплетников, что так её раздражали. Юноши эти, одетые в белоснежные облачения с ниспадающими рукавами и поясами, мягко очерчивающими талию, сейчас могли бы называться икемен, и, несомненно, были усладой для глаз. Лишь взглянув на их одежды, любой бы понял, что перед ним ученики Ордена Гу Су Лань. — О чём мы и говорили. — веско высказался Цзян Чэн, надменно окинув взглядом как Цзиней, так и раздражённо шипевшего что-то себе под нос старикашку Яо. — Если Вэй У Сянь что-то им сделает, я сам его воскрешу и сам живьем закопаю! — разъярился один из Старейшин Лань оглядываясь на хмурого Циженя в поисках поддержки, зная кто в их клане самый ярый противник мальчишки. Но Цижень всё так же молчал и поджимал губы под насмешливым взглядом Цзинь Ливэнь. — Учителю Лань, нечего добавить? — хищно оскалилась женщина в золотом и лукаво выгнула бровь, задавшись целью хорошенько посмеяться над другом юности, что так вероломно нарушил её уединение в саду, хоть и помог разговором. — А Госпоже Цзинь? — так же хмуро, как и до этого кинул мужчина, даже не глядя на единственную оставшуюся в живых занозу в заднице, не считая Гуаншаня, тот был скорее целым бревном. Как же не хватает Фенмяня с его мягкими, но меткими высказываниями, про себя вздохнул Цижень и мысленно воздал другу молитву. А по белым лобным лентам с палец толщиной с вышитыми на них плывущими облаками можно было определить, что они состояли в кровном родстве с кланом Лань. — В родстве? — тут же встрепенулся Учитель Лань широко распахивая глаза в попытке что-то обдумать, а позже хищно эти самые глаза сощурив повернулся к племянникам. Старейшины Лань тоже задумчиво оглядывали как Главу, так и второго Нефрита. — Так значит, за эти тринадцать лет вы …! — Дядя, мальчики на ночной охоте одни, значит им не меньше четырнадцати. — перебив, уклончиво вставил палку в колесо Сичень вежливо улыбаясь, но в глазах стояло раздражение и усталость. Вопрос о браке и наследниках поднимался всё чаще, улыбка и голос Гуанъяо с каждым днем становились всё нежнее и родней. Старики Лань померкли, что-то усиленно обдумывая, пока слово не взял глумливо хихикнувший Цзинь Гуаншань увернувшийся от каблука жены и от веера, пущенного в ход ею же. — Может господа Лань нагуляли на стороне? — скабрезная, примерзая улыбочка Гуаншаня была спешно скрыта веером, каблук Мадам Цзинь нашел-таки свою цель. — А ведь верно! Благочестивый Второй молодой Господин Лань, же привёл бастарда! — подхватил новую сплетню Глава Яо, и Глава Лю тут же принялся её раздувать, впутав даже Деву Вэнь, ведь Ванцзи так часто посещал Луанцзан! На это высказывание взревели почти все Старейшины, но сказать ничего вразумительного не могли. Молчал и Цзян Чэн, понявший чьего ребенка приютил Лань Чжань. — Не несите чушь! — гаркнул наконец Цижень и его спешно поддержали и Цзинь Ливэнь не желающая портить ни дружбу, ни репутацию чужого клана, и Цзян Чэн с Хуайсаном. Сам Ванцзи крепко сжимал рукоять Биченя, что тихо дрожал в ножнах негромко позвякивая. Глава Цзян и сам не знал зачем полез, но помнил слишком отчётливо, как нянчился с мальчишкой его брат и как сильно его любил. Лань Ванцзи ребенка спрятал, забрал с собой, назвал своим сыном и воспитывал наравне с другими. Как бы Ваньинь не ненавидел Ванцзи, он встал на его сторону из-за брата, чьего ребёнка защищал Нефрит и из-за внезапно возникшего уважения. Хуайсан же влез из-за Вэй Ина, сына которого пытались оболгать и унизить. — Как вам хватило наглости, сказать такое! — почти прошипел Цижень, когда Глава Цзян, Наследник Не и Мадам Цзинь высказали свою претензию. Бородка старика дрожала, губы были плотно сомкнуты, а брови сильно нахмурены. Сичень дядю даже не думал останавливать, лишь наделся что тот не скажет, чего лишнего, а Ванцзи лихорадочно обдумывал, как защитить сына. — А что такого? Об этом все говорят. — усмехнулся Глава Лоу разводя руками и с вызовом посмотрел в плещущие через край бешенством глаза Старейшины Лань. — Лань Юань, законный сын моего племянника, от его законной СУПРУГИ! — гневно выпалил мужчина и тут же прикусил язык, когда понял, что именно сказал. Сам не заметил, как назвал сына мальчишки Вэй и его самого законной семьей племянника — позор на его седины. Зал поместился в тишину. Оба племянника шокировано молчали, рассматривая дядю широко распахнутыми глазами, мочки ушей Ванцзи постепенно нагревались и усиленно алели, такого он от родственника не ожидал. Не ожидали и знающие правду Хуайсан и Цзян Чэн, буквально проглотившие языки. И если первый от потрясения, то второй от наглости старика, так вероломно причислившего покойного У Сяня к своему клану! Скандал Ваньиню не дал закатить просекший момент А-Сан, цепко вцепившись в друга и буквально повиснув на его плече. — Неужели? — наконец отмер Гуаншань, голос его был потрясенным и даже немного охрипшим от неожиданности. Цижень взял себя в руки, если начал лгать — а это чёрт возьми, запрещено правилом двенадцать! — то лги так, чтобы никто не сомневался. Старейшины на подобное вероломство закрыли скорбно глаза, но смолчали — ложь во благо ордена, не ложь вовсе. — Да. — спокойно и с достоинством кивнул враз принявший самый благовоспитанный облик Старейшина Лань, сглотнув ком в горле. Лицо его стало каменным, а взгляд твёрдым. — Супруга, моего племянника была далека от примера для подражания, от того её и не представляли миру. Довольно, вероломная, бестолковая, вечно влипающая в неприятности фурия! Даром, что хороша собой. Сорвался на оскорбления старик, показывая, что избранница племянника ему не по нраву, но всё же как невестку он её принял и в семейный реестр внес. Племянники удивленно переглянулись, описание было более чем точным, видимо Вэй Ину при возвращении придется спешно залезать в паланкин и наряжаться в алое, что бы дядя не мучился совестью от совершенной лжи. Цзян Чэн молча закипал, Хуайсан планировал свадьбу друга, Цзинь Ливэнь пыталась припомнить хоть одну Деву, подходящую под описание, на ум упорно шел негодник Вэй У Сянь. Цижень проклял и себя и свой язык. — Дева… Ин… — сконфуженно выдавил учитель Лань надеясь, что другие не додумаются, что он поменял имя и фамилию мальчишки местами. — она… она умерла… год назад. Его заминки и паузы сочли за скорбь, траурные одежды Ванцзи подтверждали слова Старейшины. Цзинь Ливэнь прикусила язык неверяще смотря на друга, кажется её догадка была верна, одного взгляда, на перекошенное лицо Главы Цзян было более чем достаточно. Девизом Ордена Гу Су Лань была фраза «будь праведен», а плывущие облака — его отличительным узором. Те, кто носил лобную ленту с вышитыми плывущими облаками, были учениками клана. Те же, кто носил её без узора, были приглашенными или обычными учениками, или же заклинателями других фамилий, но входящими в состав Ордена. У Вэй У Сяня аж в зубах засвербело, когда он увидел эти одежды. В своей прошлой жизни он часто называл их «траурным облачением» и ни за что бы ни с чем не перепутал. Со стороны делегации Лань и только что немного поутихшего Циженя послышались возмущённые сопения и бубнеж, благородные мужи яро негодовали, но громкость голоса не повышали. Цижень вспыхнул как спичка, желая высказаться о негоднике и его мнении, но предусмотрительный Сичень утянул дядю на место, нашептывая какие последствие вызовет ещё один скандал с его стороны, хватит и перешёптываний о Деве Ин. Цзинь Джу тихо посмеивалась, прикрывшись рукавом одеяния, Главы Не и Цзян смеялись и вовсе не таясь, как например спрятавшийся за спиной брата А-Сан подрагивающий плечами. Все остальные мысленно согласились с Вэй Ином критически осмотрев бледно-голубые и белые одежды, смешки вырывались сами собой. Мадам Мо уже давно не видела своего племянника, и прошло немало времени, пока она догадалась, кто был этот ярко накрашенный мужчина. Она воспылала яростью, но решила не терять самообладания и беспокоить себя какой-то ерундой, и, понизив голос, сказала своему мужу: «Кто его выпустил? Выведи его отсюда!» — Какая неслыханная наглость! Родную кровь! — взвилась Мянь-Мянь возмущенно сопя и сверля взглядом книгу в руках подруги. — Словно он животное, а не человек. — свирепо вдохнул Сун Лань поглядывая на поникшие плечи друга и его бледное искажённое болью за племянника лицо. Сяо Синчень уже винил во всем себя. Муж мадам Мо незамедлительно улыбнулся, чтобы её успокоить, и подошёл к Вэй У Сяню с досадливым взглядом, готовясь выволочь того из зала. Однако Вэй У Сянь внезапно плюхнулся на землю, намертво вцепившись в пол всеми руками и ногами, и даже несколько слуг, прибежавших на помощь господам, не смогли поднять его. — О, концерт начинается! Не им с ним тягаться. — насмешливо бросил Ваньинь всё ещё злобно поглядывая на старика Лань, бледность лица которого переходила в синеву с зеленоватым отливом. Как бы старик не двинул кони на собрании. — И правда! — звонко засмеялась Чанг Юнсу, вспоминая, как шалил мужчина, будучи совсем юнцом. Вот уж хохма была, все его похождения и выходки обсуждали всем селением. — Он тот ещё шутник. — Да, с Вэй-сюном не соскучишься! — радостно заулыбался Хуайсан не обращая внимания на возмущённые и немного обиженные взгляды брата. От их бесплодных попыток лицо мадам Мо становилось всё темнее и темнее, а её муж всё сильнее и сильнее потел. Он выругался: «Ты, чёртов псих! Если сейчас же не вернешься обратно, будешь наказан!» И хотя все в деревне знали, что в семье Мо был молодой господин, слетевший с катушек, Мо Сюань Юй уже несколько лет сидел в своей тёмной комнате, боясь выходить наружу. И теперь, увидев, как диковинны были и его внешность, и его поступки, люди зашептались с удвоенной силой, надеясь на хорошее представление. — Народу подавай лишь хлеба и зрелищ, на человека им как обычно плевать. — скорбно вздохнул Сяо Синчень и сокрушенно покачал головой, он путешествовал уже приличное время и всякое повидал, мир обычных смертных всё больше его разочаровывал. — Жаль, что это правда. — тихо, повесив голову, согласилась Мянь-Мянь и прикрыла глаза. Дева Ян лишь сокрушенно вздохнула, покачав головой и вновь обернулась на выход смотря на дверь с затаенной надеждой. Вэй У Сянь сказал: «Хотите, чтобы я ушёл? Да запросто! Но пусть сначала он вернёт мне украденное!» — и тут он указал на Мо Цзы Юаня. Мо Цзы Юань никак не ожидал, что, хорошенько получив от него вчера, этот никчёмный дурачок осмелится прийти сюда и доставить неприятности. Он побелел от гнева: «Что за чушь ты несешь?! Когда это я крал твои вещи?! Зачем мне это нужно?!» — Мне кажется или этот парень не только вор и разбойник, но ещё и беспросветно туп? — поморщившись высказалась Сол Сумэй и покривила губами. С ней были согласны все, даже обычно не любящий подобные высказывания Цижень и молчаливый Сичень. Вэй У Сянь ответил: «Всё верно, ты не крал у меня, ты меня ограбил!» — Как будто, этого остолопа переспорить можно! Его и осел не переупрямят! — фыркнул Саньду-шеншоу и сложил руки на груди. Ян Лу тихо засмеялась, вспоминая Яблочко, но ничего не сказала, эти слова она припомнит в следующий раз. — Тут ты прав, проще камень рассмешить. — удручённо покачал головой Хуайсан и с суеверным ужасом уставился на Ванцзи, уголки губ которого были немного приподняты, а мочки ушей нежно алели. Мадам Мо молчала, а её сын в ярости уже было поднял ногу, готовясь пнуть Вэй У Сяня. Но в этот самый момент один из юношей в белой одежде, тот, что постарше, сделал незаметное движение пальцем, и нога Мо Цзы Юаня упала на землю, едва ли вскользь задев Вэй У Сяня. Однако тот всё равно прокатился по полу, как будто его и вправду пнули, и распахнул свои одеяния на груди, демонстрируя всем отпечаток ноги, что оставил на нем Мо Цзы Юань вчера. — Хитрый крысёныш! — воскликнул Глава Яо дергая свои рукава и дрожа подбородком. Несколько других чинушей подержали его негодование, но ничего высказывать не стали, больно глаза были дикие у Глав Цзян и Лань. Последний и вовсе всегда мил, а тут… Глава Не, тоже доверия не внушал. Все подумали, что Мо Сюань Юй никак не мог пнуть себя сам. И кто ещё, кроме Мо Цзы Юаня, всегда высокомерного и безрассудного, мог бы сделать это? Как бы то ни было, семья Мо всегда слишком беспощадно относилась к своему кровному родичу. Было ясно как дважды два что, вернувшись от отца, Мо Сюань Юй не был настолько сумасшедшим, так что это явно влияние семьи Мо. Да уж, представление выходило занимательным, гораздо интереснее, чем какие-то там заклинатели! — Селяне. — брезгливо выплюнул один из юнцов, за что тут же получил тычки от товарищей, не желающих чтоб их наказывали. — Эти селяне вас кормят! Учиться надо, юноша! — зашипел один из Старейшин Цзян гневно потряхивая бородкой. Многие присутствующие смущённо потупили взгляды. К обычным обывателям относились как правило не очень уважительно. До этого момента мадам Мо молчала: не желала обращать внимания на больного человека и поэтому приказала вывести его вон. Но теперь она точно знала — Мо Сюань Юй пришел не просто так. Его голова была ясна как никогда, и он делает всё нарочно, чтобы опозорить её семью. Она была одновременно шокирована и разгневана: «Ты ведь весь этот концерт затеял специально, не так ли?» — Какая догадливая. — фыркнула Мадам Цзинь и закатила глаза прикрыв половину лица веером. Многие дамы согласно зафыркали возмущённо перешёптываясь. — Как низко, поняла, что племянник в своем уме и поспешила выгнать! — возмутилась Цзян Жоу негромко хлопнув ладонью по столу под такими же гневными кивками других слушателей. Вэй У Сянь ответил прямо: «Он украл мои вещи, и я здесь, чтобы получить их назад. Это считается за концерт?» — Строит из себя дурака! — вновь вклинился молоденький адепт, на этот раз из ордена Не, за что тут же схлопотал гневный взгляд главы обещающий все мучения преисподней и сразу притих. Конечно, когда вокруг столько любопытных глаз, жадных до сплетен, мадам Мо не могла ни ударить его, ни вышвырнуть вон. Она кипела от гнева, но всё, что она могла себе позволить — это попытаться примирить обе стороны: «Воровство? Кража? Какие неуважительные слова. Мы все — одна семья. Он просто взял их, чтобы посмотреть. А-Юань — твой младший брат. Ты же старший, ты должен делиться своими игрушками. Он обязательно тебе всё вернёт». — Но ведь вещи заклинателей — это не игрушки! Любой предмет опасен, особенно если он в руках обывателя! — веско высказался адепт Цзян и Саньду-шеншоу буквально расцвел от гордости расправив плечи и подняв высоко голову. Цзинь Ливэнь возмущённо поджала губы, от чего в её ордене одни недоумки под стать Главе? — Правильно мыслите, юноша. — закивали и Старейшины оглядев щуплого, высокого мальчишку, чтобы при обучении обратить на него внимание и возможно взять над ним личный контроль. Юноши из клана Лань безмолвно уставились друг на друга. Они росли в клане заклинателей, утопающем в роскоши, и, возможно, даже никогда не видели подобных ситуаций и не слышали подобной логики. Вэй У Сянь истерически захохотал про себя и простёр руку: «Что ж, тогда пусть он вернет их сейчас». — Этот остолоп, если ему надо, может быть на диво упёрт. — словно вспомнив что-то из прошлого, поморщился Ваньинь под смешки Цзян Жоу. Он понимал, что Мо Цзы Юань не мог ничего ему вернуть, поскольку он давно уже либо всё выкинул, либо разломал. А даже если бы и мог, его гордость не позволила бы ему это сделать. Вместо этого Мо Цзы Юань стал совсем пунцовым от гнева и завопил: «Мама!» Взгляд же его выражал: «Ты действительно позволишь ему обращаться со мной вот так?!» — Боже, он ещё и за свои действия, сам не отвечает! — взвизгнула Сол Сумэй стукнув кулачком по столу. Как мать она давала ребенку лучшее, воспитывала праведно, не так как когда-то её саму. Женщина знала, за каждое свое слово и действие держи ответ и дочь свою учила тому же. — Неужели мать должна за него всю жизнь пощёчины ловить? — О пощёчинах здесь ни слова, но вы правы. — покивала Госпожа Башни Кои и прикрыла раздражённо глаза. Её сын за свои поступки держал ответ всегда сам, никогда не приплетая мать. Будь Ливэнь матерью этого Цзыюаня, она бы порола его нещадно и конечно на горох! Коленями! Голыми! Мать сердито взглянула на него, будто прося не усугублять ситуацию. Тем временем Вэй У Сянь продолжил: «Знаете, а ведь дело вовсе не в том, что он украл мои вещи, а в том, что он украл их посреди ночи. Все знают, что я предпочитаю мужчин. Прокрасться ко мне в комнату под покровом ночи… Могут поползти слухи». — Он…он что сейчас сказал? — неверяще хлопнул глазами Цзян Чэн, к которому это чудовище в комнату пробиралось само, не редко и ночуя в одной постели. Собравшиеся сочли нужным оставить его вопрос без ответа и молча отвели глаза, слишком живописным было лицо мрачного Саньду-шеншоу. Мадам Мо схватила воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, а отдышавшись, прокричала: «О чём это таком ты говоришь, не стыдясь целой деревни! А-Юань — твой двоюродный брат!» — Вот — вот! — вновь взвился Саньду-шеншоу, но его спешно усадил на место Хуайсан, принявшись что-то тихо лепетать на ухо. Все вновь отвели взгляды не желая видеть столь бесстыдное взаимодействие двух мужчин. Не Минцзюэ раздражённо зарычал, с усмешкой наблюдая, как отскочил от Главы Цзян его брат, тут же прячась за веером. Вэй У Сяню не было равных, когда дело доходило до безумств. В прошлом, когда он хотел натворить что-нибудь действительно эдакое, ему приходилось помнить о своем положении в обществе. Но сейчас он был уже провозглашенным деревенским дурачком, так что, он мог делать всё что угодно и как угодно. Он вытянул шею и дерзко парировал: «Это он не смог держать себя в руках, хоть он и мой двоюродный брат! Ну и кто тут не стыдится никого? Если ему и безразлична своя репутация, то пусть хотя бы не порочит мою невинность! Я, знаете ли, ещё надеюсь найти себе достойного мужчину!» — Я надеюсь, это он не серьёзно? — неверяще просипел бледный до синевы Глава Цзян прикладывая ладонь ко лбу и шумно дыша. Его брат…обрезанный рукав? Но ведь не было предпосылок! Он же всегда был падок на красавиц! Братья Лани переглянулись, Сичень на явное смущение брата, заулыбался ещё ярче и светлей, прикидывая в мыслях, можно ли уже готовить красные одежды? Паланкин у них вроде бы есть, но если даже его нет, можно всегда купить! Главное, чтобы рыбка не сорвалась с крючка, а то это не дело, ребёнка брату подкинул и умер! Ну кто так делает, в самом деле. — Глава Цзян, при всей моей неприязни к этому человеку… — скомкано и даже как-то нерешительно начал, до этого говорливый Глава Яо прерывая мысли Сиченя и возвращая в реальность. — Старейшина И Лин славится не только тёмными делишками, но и крепким телом, прекрасным ликом — четвёртое место — это же не просто так! — что способен влюбить любого и конечно своей любовью к хорошеньким девам и женщинам! — Не могу, не согласиться. — закивала Чанг Юнсу, прикрывая глаза от ярких воспоминаний и прикрывая веером покрасневшее лицо. — Он с детства был дамским угодником! Всегда отвешивал комплименты хорошеньким дамам, да и встречным торговкам тоже. Цзян Чэн расслабленно выдохнул, позволив себе немного развалиться на месте привалившись к плечу задумчивого Хуайсана. Лань Ванцзи же заледенел словно статуя, поджимая губы и хмуря брови, но это заметил лишь Сичень тут же раздражённо осмотрев сплетников. Ситуацию спасла Цзян Жоу. — Однако, вернувшись из Гусу, он совсем позабыл о барышнях, только и твердил о … — лукаво начала целитель внимательным опытным взглядом смотря на задержавшего дыхание Ванцзи. Женщина уже не раз подозревала, что у этих двоих что-то происходит, слишком много А-Сянь говорил о Втором Нефрите, да и тот частенько захаживал на Луанцзан, если верить словам А-Чэна. — Госпожа Жоу! — оборвал пожилую женщину, побагровевший от ярости Глава Цзян и свирепо сдвинул брови схватившись пальцами за искрившее кольцо. — Молчу, глава, молчу! — подняла руки перед собой женщина и лукаво засмеялась, рассматривая взрослых мальчишек. Кажется, её А-Чэн не поделил внимание своего брата с молодым Ланем, уж больно нетерпимы мужчины друг к другу. — О чём же он твердил? — полюбопытствовал Глава Яо чувствуя очередную сплетню, которую на корню зарубил хищно смотрящий на него Ваньинь. — Не ваше дело. Читайте дальше! Мо Цзы Юань испустил боевой клич, схватил стул и начал размахивать им в воздухе, собираясь швырнуть им в двоюродного братца. Вэй У Сянь, поняв, что ему, наконец, удалось вывести Мо Цзы Юаня из себя, откатился в сторону и вскочил на ноги, едва успев избежать запущенного в него стула, с грохотом развалившегося при ударе о землю. Праздные зеваки, только что злорадно глазевшие на посрамление семьи Мо, тут же разбежались. Вэй У Сянь бросился к группе юношей из Ордена Гу Су Лань, что изумлённо наблюдали за происходящим, и завопил, что есть мочи: «Вы это видели? Видели?! Мало того, что он украл мои вещи, так теперь ещё и покалечить меня хочет! Каков подлец!» — Вот уж кто бы говорил. — злобно пробубнил Гуаншань скашивая взгляд на жену внимательно всё слушающую и что-то даже записывающую на небольшой бумажке. Мо Цзы Юань бросился за ним вдогонку и уже почти схватил его, когда лидер юношей торопливо остановил его: «Пожалуйста, молодой господин, словами можно добиться большего, чем кулаками». — Правильно. — благосклонно кивнул Цижень, мысленно ставя зарубку поговорить о внебрачных детях с племянниками, мальчик был чудо как хорош. — Все Лани одинаковые. — Хмыкнул Минцзюэ и словил возмущённый взгляд друга, на что пожал плечами, свои слова он забирать не собирался. Сичень обиженно поджал губы и отвернулся. Мадам Мо увидела, что юноша явно собирался защитить её племянника, и предусмотрительно натянула на лицо улыбку: «Он сын моей младшей сестры. И у него не всё в порядке с головой. Все в деревне Мо знают, что он помешанный и говорит всякие глупости. Его слова не стоит воспринимать всерьёз. Так что, пожалуйста…» — Какая лицемерка! — вспыхнула Мадам Цзинь сощурив гневно глаза. Ей буквально минуту назад сообщили, что у мальчика все признаки лёгкого недоедания и даже кое-где видны синяки и лёгкие вывихи. Она была уверена, пока мать Сюаньюя мается от тоски по шелудивому псу Гуаншаню, мальчишку поколачивают и издеваются. Светлые глаза женщины пылали разгорающейся яростью, тонкие губы скупо поджались, а тело против воли подалось немного вперёд. Весь вид Госпожи Золотого Дворца так и кричал о её отношении к тётке мальчика. Цзинь Ливэнь словила удивлённые взгляды Старейшин своего же ордена и разумеется подозрительный взгляд мужа. Старый лис хищно рассматривал её из-за трепещущего веера. — Прошу прощения, за мою несдержанность, как мать я не могу слушать о таком отношении к ребёнку. — изобразив всю возможную боль на лице брюнетка прикрыла глаза ладонью наблюдая за реакцией. Женская половина зала встала на дыбы и заголосила в одном тоне, соглашаясь с Мадам Цзинь. Мужчины тут же смущённо потупили глаза. — Не стоит извиняться! Истину говорите, Госпожа. — закивали Дамы Сол и Чанг наморщив носы в отвращении к описанной женщине. Им вторили другие возрастные дамы охая и ахая на своих местах. Мужская часть и более юные девы не познавшие материнства, лишь скромно промолчали всему покивав, но ничего больше не высказав. Цзинь Джу хмыкнула едва слышно и наконец немного расслабилась. Перед глазами всё ещё стоял милый одиннадцатилетний мальчишка, щуплый и низкий, не выглядящий на свой возраст. Недокормыш. Волосы длинные, но не ухоженные, хоть и очень мягкие, вьющиеся капризными кольцами на концах и челке, глаза большущие и ярко-серые, даже стальные или грозовые. Личико нежное, как у девочки, хоть в платье ряди — не отличишь. Губы пухлые как бантики, капризно изогнутые и конечно пухленькие, по-детски милые щечки. Но единственное от чего дрогнуло сердце сурово поджимающей губы Цзинь Ливэнь в единственный миг их встречи, это лицо. Не отдельно взятые выдающиеся части, а контуры и черты. В тот миг, на неё смотрели большие, живые, любопытные глаза Вэй У Сяня выглядывающие из-под знакомо уложенной челки, с лица её сына, черты которого сливались с чертами мальчишки Вэй. Живое воплощение двух умерших людей в одном человеке. Сердце Цзинь Джу билось как птица в клетке, невольно Сюаньюй стал для неё А-Сюанем. ****** Не дав ей закончить, Вэй У Сянь опасливо выглянул из-за спины юноши и свирепо произнес: «Это почему же мои слова не стоит воспринимать всерьёз?! Только попробуй ещё раз украсть мои вещи! Стащишь ещё хоть что-нибудь, и я тебе руку отрежу!» — И почему мне кажется, что эти слова вернутся ему бумерангом? — задумчиво покачал головой Минцзюэ кидая вопрошающий взгляд на брата. Тот задумчиво поживал губу, покрутил раздражающий чёрный веер в руках и наконец стукнул себя по ладони, что-то решив. — У Вэй-сюна очень длинный язык и это часто сулит ему проблемы, думаю ты прав, да-гэ. — с скорбным вздохом подтвердил догадки мужчины парень, опустив печально уголки губ. Сяо Синчень вновь тяжело вздохнул, мысленно припоминая, что его любимая добрая Цансэ-цзе была столь же легка в высказываниях и всегда получала от наставницы за несдержанность слов и полёт мысли. После этих слов, хотя его отец и держал его крепко, Мо Цзы Юань был близок к тому, чтобы вновь взорваться. Вэй У Сянь поспешно выскочил на улицу, а юноша закрыл собой проход за ним и ловко сменил тему разговора: «Что ж… Значит, мы займем на ночь Западный двор. И помните, что я сказал: с наступлением темноты закройте все окна, не выходите на улицу, и тем паче, не приближайтесь ко двору». — Ставлю на то, что кто-то выйдет. — усмехнулся Саньду-шеншоу, его поддержали и адепты его же клана, с несколькими Старейшинами. — Мне кажется, я даже знаю кто. — в ответ усмехнулся Глава Не и расплывчато махнул рукой. Хуайсан хихикнул и тихо пропищал, что ставит на очередную выходку Вэй-сюна. С ним хихикая согласилась и Мянь-Мянь. — А я на сына его тети бы поставила. — вставила свою лепту Цинь Су отвлекшись на разговор со всеми. Её предположению тоже начали поддакивать. Гуаншань закатил глаза, чтение грозилось выйти балаганом и уже раздражало его сверх меры. Мадам Мо, трясясь от гнева, выдавила из себя: «Да, да… Спасибо!» Её сын не мог поверить своим глазам: «Мама! Этот чокнутый опозорил меня перед целой деревней, и ему это сойдет с рук? Ты же сама говорила, что он всего лишь…» — Так она его поливала грязью при этом мальчишке? — возмутился кто-то из праведных Старейшин Цзян. Все возмущённо нахмурили брови, вот уж правду говорят, с такой родней и враги не нужны. — Не удивительно, что его все шпыняют. Бедный юноша. — всхлипнула ошарашенная такой жестокостью Ло Цинъян и невольно сжала ладони Ян Лу, сидящей с ней через одно место. Светловолосая вздрогнула, выпутавшись из своих мыслей и терзаний о подруге, зашарила глазами по залу и наконец дойдя до Мянь-Мянь успокаивающе улыбнулась, сжав в поддержке чужие ладони. — Не люди, а звери. — дрожащим голосом вдохнула Цинь Су, пытаясь подавить слезы жалости, что упорно наворачивались уже какую минуту. «Помолчи! Не можешь подождать до дома?!» — приказала она. Мо Цзы Юаня никогда раньше так не позорили и не выставляли полным дураком, а покровительственные слова его матери только подлили масла в огонь. Ненависть переполнила его, и он подумал: «Сегодня этот сумасшедший получит свое сполна!» — Вот же! — рявкнул Цзян Ваньинь стукнув крепким кулаком по столу, чашки с чаем подпрыгнув чудом не перевернулись и не пролили чай. — Ни воспитания, ни мозгов! — высказался на диво остальным, Лань Цижень дёрнув бородку от негодования. Старейшины Лань в очередной раз задохнулись возмущением и прокляли главную ветвь этой семейки! Одни проблемы с этими бесстыжими мальчишками! И Цижень все туда же! — Нет воспитания, вот и результат! — зашипела гневно Чанг Юнсу привыкшая что ей, как главной жене все подчиняются и детей она всегда воспитывала сама, чтоб не упустить ни одного. Вэй У Сянь вдоволь навеселился, изображая умалишенного, и покинув Восточный двор, пошел прогуляться по деревне Мо. И хотя многие шугались его, он начал получать настоящее удовольствие от того, что все считали его сумасшедшим. Вэй У Сянь даже привел в порядок свой макияж, напоминающий призрак висельника, и почти передумал смывать его. Глава Цзян застонал почти в голос против воли шлепнув ладонью о лицо и едва не всхлипнул от досады. И то что его безголовый шисюн — бедствие на ножках? «Найду, воскрешу и отхожу Цзидянем по заднице, сидеть неделю не сможет!» мысленно рычал мужчина в пурпуре, не обращая внимания на заливистый смех искренне веселящейся Цзян Жоу. — Ай да, мой А-Сянь! — всё ещё хохоча воскликнула Старейшина Цзян и явно позабыв где находится, панибратски пихнула локтем соседа из Старейшин. Пожилой мужчина с серьёзным сосредоточенным лицом нахмурился, но и его губы дрожали в улыбке. — Вэй-сю~н. — смеялся Хуайсан утирая кулачками слезы и ярко улыбаясь. Вэй Ин был тем ещё шутником и заводилой, жаль макияж у него висельника, а не девицы — А-Сан хорошо помнил своё изумление и искреннее восхищение той прекрасной женщиной, что представлял из себя накрашенный У Сянь, жаль его друг сам того не замечая уже отдал своё сердце «ледышке». Наследник Не бросил косой взгляд из-за плеча брата на невозмутимого Ванцзи и фыркнул. Вот уж забавные, что его друг, что Второй Нефрит, кружат вокруг друг друга, едва ли не брачные танцы с бубнами танцуют, а так ещё и не поняли ничего. Ну А-Сянь не понял, а Ванцзи чтобы понять понадобилось пережить смерть любимого, ей богу идиоты. Хуайсан вздохнул и посмотрел на Сиченя, взгляд которого не сходил с лица своего брата и казалось отражал всё те же мысли что и у А-Сана. Парень хихикнул, что ж, союзник найден. Закончив приглаживать волосы, он посмотрел на свои запястья. Похоже, порезы совсем не заживали. Это означало, что просто позлить Мо Цзы Юаня было недостаточно для исполнения желания Мо Сюань Юя и снятия проклятия. Неужели ему и вправду придется стереть с лица земли всю семью Мо?.. Честно говоря, это не было такой уж сложной задачей. — Слышали! — вклинился Гуаншань, наконец найдя за что зацепиться. Его всего распирало злорадство и торжество, когда он смотрел на сбледнувшие растерянные лица слушателей, что уже уверовали в невиновности этого монстра. Глава Яо и Лю тут же подхватили его слова, принялись напоминать о прошлых злодействах, а сам Глава Цзинь лишь усмехался, искренне наслаждаясь гневным беспомощным взглядом Главы Цзян и злобным взглядом жены. Вэй У Сянь вышел к Западному двору семьи Мо. Здесь ученики Ордена Гу Су Лань стояли на крышах и стенах, с серьезным видом тихо переговариваясь между собой. — Я же говорил, что он попрётся туда. — закатил глаза Глава Цзян и ему вторил обречённый вздох понурого Сяо Синченя, что уже не знал, как ему быть. Цзян Жоу фыркнула, махнув рукой, как делала всегда, стоило Мадам Юй разойтись при ней в ругани на мальчишек. — Пусть шалит. — бросила Госпожа Жоу как бы между прочим и Цзян Чэн на секунду ощутил себя своей матерью, задыхаясь от наглости и столь явного благоволения уважаемой Старейшины. Цзыдянь невольно заискрил, откликаясь на нервозность хозяина. Цзян Жоу стрельнула в него лукавым взглядом и А-Чэн обречённо вздохнул, эта женщина всегда попустительствовала У Сяню, словно его родная бабушка. Так вот, что раздражало его мать в этой женщине. Хотя Орден Гу Су Лань сыграл немаловажную роль при осаде горы Луань Цзан, Вэй У Сянь понимал, что тогда эти ученики либо ещё не были рождены, либо были совсем младенцами. Не было причин держать на них зла, так что Вэй У Сянь решил подождать и узнать, что же они собираются делать. Через некоторое время он почувствовал, что что-то тут было нечисто. — Не ожидал, что он способен мыслить рационально. — фыркнул один из Старейшин Лань и даже прожёг напрягшегося Ванцзи и поджавшего губы Циженя гневным взглядом. — Он не перекладывает вину на детей! Это благородство, а не рациональность. — шикнула Чанг Юнсу, так как эта сомнительная похвала из уст старого морщинистого Ланя выглядела скорее как оскорбление. А Вэй Ин всегда был благороден, уж кому как ни ей знать? Ведь именно её мальчишка чудом вытащил из окружения мертвецов в лесу, когда женщина уже была парализована трупным ядом. Почему флаги, развевающиеся на крышах и стенах, казались ему такими знакомыми? — Флаги? — высоким взволнованным голосом проблеял Глава Лоу, и все тут же зашушукались. Недавно Глава Цзян позволил всем пользоваться поистине чудесными флагами- «мишенями», пояснив при этом, что изобретение — это именно Старейшины И Лин. Возмутившемуся тогда Гуаншаню едва не сломали ноги Цзыдянем, не дав присвоить чужой труд. Стяг такого типа назывался «Флаг, привлекающий духов». Если его возьмёт живой человек, то он будет привлекать всех духов, злобных призраков, ходячих мертвецов или иные тёмные создания в определенном радиусе, и вся эта нечисть начнет атаковать беднягу. Именно из-за того, что человек с флагом становился живой мишенью, другое его название было «Флаг-мишень». Его можно было установить и на дом, но в нём обязательно должны были находиться живые люди. И тогда целью нечисти становились все они. Все внимательно слушали, ведь до конца так и не знали, что именно представляет из себя чудо-изобретение сумасшедшего тёмного гения. Цзян Чэн довольно хмыкнул, смотря на поджавшего гневно губы Гуаншаня, что откровенно скрипел зубами и зло сверкал глазами. Это изобретение его шисюна, тот несмотря на все свои слова, был, есть и будет частью Юньмэн Цзян, а значит и все изобретения брата принадлежали клану. Ваньинь уверял себя, что отстоял авторство шисюна только из-за этого, но где-то внутри его бесила сама мысль, что брата поливают грязью и отнимают его труд. — Такой талант пропал. — покачала головой Цзян Жоу и многие нехотя покивали. Тут было не до споров, мужчина хоть и был «монстром», но голова работала как надо и руки были из нужного места. Истинный алмаз. Цижень же устало вздохнул, вот уж не думал он что и его клан докатится до использования этой ереси. Однако признать стоило, его бедовый ученик, самое тёмное и жуткое пятно на его репутации таковым не являлось. Всё же Цижень всегда выпускал уникальные таланты, никто ведь не говорил, что талант должен быть светлым, да? А из-за того, что такие флаги притягивали тёмную энергию со всей округи, подобную завихрениям чёрного ветра, их также называли «Флаги Чёрного Ветра». Судя по всему, выходило, что установив их в Западном дворе в определенном порядке и строго-настрого запретив кому бы то ни было приближаться к нему, ученики Ордена Гу Су Лань планировали заманить сюда всех ходячих мертвецов и уничтожить их одним махом. — Какие продуманные юноши. — умилился один из Старейшин Лань и горделиво поднял нос, словно эти дети его собственные. — Знать бы их имена… — пожевал губы другой Лань и многие тут же согласились, проще знать юные дарования в лицо. Однако многих до сих пор терзала мысль, что мальчишки эти нагулянные на стороне благочестивыми братьями — вот уж хохма, так хохма. Что до того, что они казались знакомыми… Да как они могли быть не знакомы? Ведь создателем «Флагов, привлекающих духов» был никто иной, как Старейшина И Лин! — А гонору-то, сколько! — шикнул Глава Яо и возмущённо надулся, становясь похожим на индюка. Цзян Жоу усмехнулась хищно, выгнула стервозно, как умели лишь женщины ордена Цзян, бровь и выдала: — Ну ему хоть есть чем гордиться. Талант, что уж тут говорить. А вы? Кроме пуза и ядовитого языка, что ещё можете предложить? — на зал опустилась мрачная тишина. Глава Яо ошалело распахнув глаза с нарастающей ненавистью смотрел на пожилую женщину. — Вы! Да как вы! — задыхался наглостью мужчина, подрагивая козлиной бородкой. Молчали все, даже оторопевший Ваньинь и подавившийся собственным ядом Гуаншань. Цзян Жоу дёрнув плечом продолжила. — Я вашу жалкую жизнь с того света достала, А-Сянь за вас всех, считай в одиночку шёл, защищая своей армией, юнцы за вас жизни отдавали, а вы? Вы Глава Яо, трусливо поджав хвост лишь сидели в лагере, да ждали, когда вас спасут. — молчание было звенящим, возражать было нечем и даже полностью нарушенные правила этикета и субординации больше никого не смущали. Восхищённые юнцы, молодые Главы, зачарованные хищной грацией и опасностью веющей от женщины, юные девы, Мадам Цзинь распахнувшая в преклонении глаза — все как один взорвались аплодисментами, осыпая женщину, что дерзнула осадить, доставшего до печёнки старого сплетника. Сам глава Яо пристыженно молчал, судорожно глотая вздохи ненависти. — Мое почтение и уважение. — зачастил искренне воодушевлённый глава Не, глаза которого просто искрились от возбуждённого восторга и даже трепета перед старшей, грозной женщиной, что была очень похожа на его почившего отца своими выкидонами и едкими фразами. Вот уж правду говорят, поколение сильнейших всё редеет, лучшие всё чаще уходят. Таких как эта женщина можно по пальцам пересчитать. — Завидую Главе Цзян, талантливый шисюн, великие родители, прекрасная сестра, сильные воины и поистине хищная помощница. Видимо, кто-то на небесах, искренне благоволит вам. Цзян Чэн впервые задумавшись об этом оторопело кивнул, принимая слова и похвалу. Если так посмотреть, его орден и правда был невероятно одарен, жаль лишь почти вся его сила и мощь гниёт в могиле. Похоже, несмотря на то, что среди заклинателей было принято его ненавидеть, все же многие его изобретения продолжали использоваться. — А что, нам выбросить всё надо было? — возмутился какой-то адепт, но на него даже не взглянули, всё ещё потрясённые смелостью Цзян Жоу. Ученик на крыше увидел, как он шатался неподалеку, и сказал: «Пожалуйста, идите домой. Здесь не место для вас». Несмотря на то, что его прогнали, сделано это было из доброты, и тон голоса был совершенно иной, нежели чем когда его шпыняли слуги семьи Мо. И тогда Вэй У Сянь, улучив момент, быстро взобрался на крышу и схватил один из флагов. — Это ещё для чего? Порушить все им захотел! — выкрикнул Глава Лю и гневно потряс кулаком. Все остальные закатили глаза, вот уж достали, то один то второй, у них там что, свербит что-то? Опомнившись от неожиданности, ученик спрыгнул за ним, пытаясь догнать: «Не двигайтесь! Вам не стоит его брать». Вэй У Сянь, с растрёпанными и волосами и болтающимися в разные стороны руками, похожий на настоящего душевнобольного, убегал от него и голосил на всю улицу: «Не отдам! Не отдам! Моё! Моё!» Но ученик в несколько шагов догнал его и схватил за руку: «Если не отдашь, то я тебя ударю!» — Что? — схватился за сердце Лань Цижень чувствуя, как дурнота подкатила к горлу. Сичень тут же обхватил дядю за плечи передавая духовную силу, а Ванцзи подал старику чай. — Что-то вашим воспитанием и не пахнет. — хихикнула Цзинь Ливэнь и улучив момент, когда на неё смотрел один лишь гневно поджавший губы друг, спешно показала ему язык, как делала в молодости сбегая с А-Юань и Цансэ, вот уж действительно, времена были. Цижень налился гневной краснотой и едва подавил желание показать ей кулак. Вэй У Сянь вцепился во флаг мёртвой хваткой, не желая отпускать свою добычу. Лидер юношей, заканчивающий последние приготовления, услышал их перепалку и мягко спрыгнул с крыши: «Цзин И, уймись. Не шуми и просто возьми у него флаг». — Цзинъи? — тихо повторили Старейшины Лань и все как один гневно уставились на растерявшегося Сиченя, который и приютил мальчонка, хоть тот и принадлежал клану Лань, но был из побочной ветви. А Глава мальчонку-сиротку забрал, нарядил в одежды главной семьи и отдал брату на воспитание. Так же гневные взгляды не обошли и Ванцзи, что мальчика и наставлял. Оба Нефрита отвели взгляды принявшись внимательно слушать дальше. Ванцзи невольно подумал, что А-Юна тоже стоит усыновить, юркий мальчик наверняка понравится Вэй Ину и тогда тот будет счастлив вдвойне нянькаясь с их общими сыновьями. Свадьба, благодаря всё ещё пыхтящему дяде, была проблемой решённой. Удача, не иначе. Лань Цзин И ответил: «Сычжуй, я не собирался бить его на самом деле! Но смотри, он нарушил нам весь порядок установки флагов!» — Как-как? — схватились за сердце все старшие Лани, даже Цижень что недавно доказывал Главе Цзинь родство Вэньского мальчишки его племяннику, никак не ожидал, что тот будет одним из тех юношей, что так понравились ему до этого. — Мой сын, дядя. Мой и Девы Ин. — невольно подтрунил над дядей Ванцзи и с довольством прикрыл глаза, услышав, как закашлялся родственник. На ошарашенные взгляды Главы Цзян, Наследника Не и Госпожи Цзинь ему было откровенно всё равно. Пока Лань Цзин И и Вэй У Сянь боролись за флаг, последний успел как следует его разглядеть. Узоры были нарисованы верно, и заклинания были точными. Никаких ошибок не было, а значит, всё должно было пройти гладко. Однако флагоносцу недоставало опыта, так что стяг привлекал злых существ и ходячих мертвецов только в радиусе пяти ли. Хотя этого было достаточно, всё-таки деревня Мо была довольна мала. — Так вот оно что! Вэй-сюн, как всегда. Так трогателен в своей заботе. — заулыбался А-Сан прижимая руки к груди и трепетно перебирая веер. Сяо Синчень радостно прищёлкнул языком, глаза его загорелись гордостью за племянника, даже немного сгорбленная спина распрямилась. Сун Лань усмехнулся явному довольству друга. Лань Сычжуй улыбнулся ему: «Молодой господин Мо, уже темнеет, и совсем скоро мы начнем охоту на ходячих мертвецов. Ночью здесь будет очень опасно, поэтому, пожалуйста, вернитесь в свою комнату для вашего же блага». — Кажется, сын, Второго молодого Господина Лань, новый пример для подражания. — язвительно выделив «сын» хмыкнул Глава Цзян, но тут же получил тычок от Хуайсана и полный возмущения взгляд Сиченя. Вэй У Сянь окинул его взглядом. Юноша был статен, изящен и благороден. Слабая улыбка играла на его губах. Вэй У Сянь молчаливо одобрил его. Расстановка флагов была скрупулёзной и тщательно выверенной, а манеры его уважительны — все говорило о большом потенциале, сокрытом в юноше. Неудивительно, что подобный ученик воспитывался именно в таком клане строгих устоев, как Лань. — Ну уж Лань Ванцзи постарался, воспитать сына Девы Ин. — вновь за зубоскалил мужчина в пурпуре, напрягшись всем телом как тетива перед выстрелом. Лань Чжань тоже напрягся и молчаливо рассматривал выеживающегося мужчину, раздражение едким коктейлем клокотало в груди. — Глава Цзян был знаком с супругой Второго молодого Господина Лань? — искренне удивилась Мянь-Мянь не ожидая, что тайную супругу кто-то всё же видел. Цзян Чэн смотря как бледнеют все Лани разом, лишь усмехнулся и развел руками. — Дева…Ин, моя дальняя…кузина. Из Мэйшань Юй. — приписал новых фактов несуществующей девушке Саньду-шеншоу с лёгким раздражением понимая, что опять выгораживает брата, хоть и так завуалированно. Хуайсан подумал, что может нарисовать по памяти Вэй Ина в женском и отдать Ванцзи, хоть какая-то легенда будет. — Цзян-сюн, ну будет тебе, твоя кузина ведь тоже была сражена Лань-сюном. — захихикал в веер парень, а все Лани обречённо вздохнули, вывод был не лучшим, о происхождении мальчика и Девы Ин было известно, как минимум двоим. Хорошо хоть, те усиленно создавали видимость её реального существования. И тут влезла посмеивающаяся Цзинь Ливэнь, все вновь побледнели. — Ох, я её вспомнила! — притихли даже А-Сан и А-Чэн, все же не хотелось, чтобы ребёнка, так оберегаемого Вэй У Сянем, обсмеяли. Но Госпожа Цзинь видимо и правда была всецело за них, ведь подмигнула Циженю и напустив на себя вид более надменный, тяжело покачала головой. — Вздорная девчонка. Цзыюань её часто ругала, все пыталась вылепить «леди», да только та и без этого истинный изумруд! Жаль её, такая молодая и сильная была, а после родов совсем ослабела и не перенесла весь тот ужас войны. Цижень обречённо вздохнул, видимо предстоит ещё один разговор с подругой. Что ж, спасибо, она хотя бы поддержала легенду и теперь домыслов уже не будет. Раз столько высокопоставленных господ знали эту Деву. Лань Сычжуй снова заговорил: «Флаг…» Не дав ему закончить, Вэй У Сянь бросил стяг на землю и выпалил: «Это всего лишь дурацкий флаг! Я смогу нарисовать гораздо лучше, чем этот!» — И ведь не соврал, паршивец! — засмеялась Цзян Жоу, ей вторили и другие. И правда не соврал, его же изобретение, кто ж лучше него нарисует? Едва бросив флаг, Вэй У Сянь рванул с места и был таков. Юноши, наблюдавшие за всей этой кутерьмой, едва не попадали с крыш от смеха, услышав его нелепые слова. Лань Цзин И тоже зафыркал и подобрал Флаг, привлекающий духов: «Вот ведь чокнутый!» — А юноши в корень зрят. — усмехнулся Глава Лю и тут же примолк под взглядами многих, так хищно его осмотревших. Один засверкавший Цзыдянь чего стоил, что уж о задребезжавшем Шуоюэ говорить? Про Бичень и упоминать не стоит. Вэй У Сянь ещё немного бесцельно побродил по деревне и вернулся в маленький дворик, где располагалась лачуга Мо Сюань Юя. Не обращая никакого внимания на сломанный замок и бардак на полу, он выбрал более-менее чистое место и опять сел в позу лотоса. Но ещё до наступления рассвета какой-то шум снаружи прервал его медитацию. — Да они что, издеваются? Он медитировать раз в пятилетку садился, а они! — разъярился Цзян Ваньинь взмахнув изменившимся кнутом и гневно потряс им в руке. — И точно, единственный раз делом занялся, а они! Ироды! — поддержал Лань Цижень продолжая ещё что-то бубнить себе в бороду. Сичень погладил дядю по плечу, наблюдая, как разбушевавшегося Главу Цзян успокаивает, уставше закатывающий глаза Хуайсан. Беспорядочные шаги нескольких пар ног, сопровождаемые криками, быстро приближались. Вэй У Сянь разобрал несколько повторяющихся фраз: «Просто вломитесь и вытащите его!» «Сообщите властям!» «О чем ты говоришь — «Сообщите властям»? Забить его до смерти!» Он открыл глаза и увидел, что несколько слуг уже оказались внутри. Весь двор был ярко освещён факелами. Кто-то выкрикнул: «Тащите сумасшедшего убийцу в Главный зал и заставьте заплатить его своей жизнью!». — Чего? — тихо выдохнул Сяо Синчень, и всё так же ошарашенно посмотрели на Цинь Су, что развела руками и неуверенно вдохнула «Конец». Сун Лань рядом с ним непонимающе нахмурился, но друга поддержал, сжав в поддержке его плечо. — Что значит конец? За что они его убить хотят? — взвился Цзян Чэн, но словив подозрительные взгляды многих мелких чинушей фыркнул и сел на место гневно пыхтя. Рядом с ним возмущённо шипела проклятья Цзян Жоу, припоминая такие изощренные кары, что молодой Глава даже поёжился. — И правда, он же медитировал. — нахмурил брови Не Минцзюэ напряжённо что-то обдумывая, под его боком причитал что-то бессвязное, но явно гневное Хуайсан, прижимая веер к груди и раздражённо посверкивая глазёнками. — Время уже позднее, но я бы хотел узнать в чем его обвиняют. — Глава Не, вы правы, нам всем интересно, но время действительно позднее, сегодня мы смогли собраться лишь вечером. Я считаю лучше сейчас разойтись, а завтра утром, после завтрака собраться вновь. — мягко настояла Цзинь Ливэнь помня о разговоре с ублюдком мужа Гуанъяо, что занял место её А-Сюаня и с Девой Ян, всё это время сидевшей отрешенно и как-то нервозно следящей за дверью. — И правда, а сейчас лучше поужинать и отдохнуть. — кивнул Гуанъяо уже встав и подойдя к Деве Ян, помогая ей подняться. Ян Лу книгу спешно забрала, быстро со всеми простилась и поспешила за А-Яо оглядываясь на Мадам Цзинь идущую следом в небольшом отдалении, чтобы никто не заподозрил ничего. Сама же Ливэнь надеялась быстро закончить с Мэн Яо и вернуться в свой павильон к ожидающему её мальчику, с которым ей следовало бы поладить и представить его Циженю, с которым тоже предстоял тяжёлый разговор. Сичень тоже спешил поговорить с дядей и летающим в облаках Ванцзи, который видимо всё лелеял образ Вэй Ина в алом, и ожидал презент от Хуайсана, который тот пообещал вскорости нарисовать и передать. Вечер обещал быть тяжелым.