Просим прощения за долгое отсутствие и надеемся, что порадуем вас новой главой))) под конец работы у соавтора кончились все силы и поэтому её очень волнует не запорола ли она конец. Так же часть 7 главы недобечена, автор и соавтор не стали ждать вердикта беты и выложили как есть, поэтому просим прощения и у читателей за ошибки и у беты за самовольство)))
P.S соавтор: Почему-то на протяжении всей главы было желание прописать всему прошлому поколению заклинателей (Цзинь Ливэнь, отец и мама Минцзюэ и Хуайсана, Цижень и т.д.) жуткую драму в любви. Не знаю почему, но я сделала абсолютно всех несчастными, и странно, но совсем не жалею об этом.***
Гуаншань мягко увлёк за собой жену и неожиданно появившегося бастарда, что сейчас и не бастард вовсе — жена ребёнка признала, клановую метку нанесла и мужчина очень сомневался, что смог бы её переубедить, а значит следовало расположить мальчишку к себе. Какой бы не была Ливэнь, матерью она была любящей и искренне отдающей всю себя, пожалуй именно это отличало её от дражайшей подруги Мадам Юй, та скрывала любовь, чего не делала Госпожа Цзинь, теперь отдающая свою благосклонность новому бастарду. Глава Цзинь бросил косой взгляд на идущего рядом с женой мальчика — ребёнок мягко улыбался на ласковые поглаживания своей головы и смущённо розовел, когда встречные на пути к саду слуги, заметив его одеяния и метку, тут же склонялись в глубоком поклоне. Ливэнь довольно усмехалась, а сам мужчина раздражённо взмахивал веером, в голове зрел план как использовать мальчишку в своих целях. Маленький Сюаньюй, смущённо розовея под пристальными взглядами незнакомых людей, заискивающе улыбающихся ему, лишь неловко склонял голову в ответ, пока матушка не одёрнула его строгим взглядом. А-Юй понятливо кивнул, бросил робкий взгляд на смутно знакомого мужчину и уцепился за рукав своей матушки пугливо поджимая губы, вдруг странный дядя не разрешит ему жить с матушкой? Ливэнь крепко держала ладошку ребёнка, опасливо кидая взгляды на задумчивую физиономию мужа; старый развратник наверняка что-то задумал. Робкий взгляд на мальчика, обращённый Ливэнь, облегчил думы как ребёнка, так и самой женщины. Мадам Цзинь посмотрела на него тепло и ласково, ободряюще сжав тонкие нежные пальчики в немой поддержке. Сама Ливэнь спешно, явно не желая находиться в компании супруга больше положенного, шагала вперёд в Сад тысячи пионов, где всегда была тишина и покой. Гуаншань неотрывно следовал за ней, поддерживая супругу под локоть, улыбался А-Юю, изредка отвешивая мальчику ласковые комплименты в попытке расположить к себе ребёнка и хищно щурил хитрые глаза. Сюаньюй терялся, смущённо оглядывался на маму, и не знал как отвязаться от назойливого мужчины, что даже остановившись на миг, собрал для него букет жёлтых хризантем с самой большой и ухоженной клумбы. — Ну же, малыш, — мягко ворковал мужчина, протягивая букет цветов растерянному ребёнку. Сюаньюй непонимающе вскинул взгляд на Ливэнь как бы спрашивая — должен ли я принять цветы? Женщина пожала плечами и мальчик, сочтя это дозволением делать как пожелает, поспешил отказаться от цветов вежливо улыбнувшись, кланяться этому человеку ему шёпотом запретила матушка. — Ох, А-Юй, не нравятся цветы? Может это тебя порадует? Словно фокусник, Гуаншань достал из рукава игрушечную бабочку, что в детстве любил А-Сюань и которую ему перед самым выходом принёс расторопный слуга, и протянул заинтересованному ребёнку, тот вновь обернулся к Цзинь Джу, дождавшись кивка, и лишь тогда взял подношение в руки, смущённо улыбаясь и позволяя взять себя за тоненькую хрупкую ладошку с тонкими маленькими пальчиками, удивительно приятно ощущающимися в широкой ладони Главы Цзинь. Гуаншань неожиданно вскинул бровь, рассматривая черты мальчика чуть пристальней. Несмотря на все сомнения, маленькое личико и правда походило на смесь черт его сына и почившего Старейшины И Лин. Ребёнок был на диво хорош собой и выглядел как дорогая фарфоровая куколка: невысокий рост, хорошо сочетающийся с маленькой тонкой фигуркой, аккуратное, по-женски изящное личико с ещё пухлыми детскими щёчками, большие, поразительной насыщенности, серые омуты, окружённые густыми тёмными ресницами, на удивление загнутыми вверх утончённой дугой, прямой тонкий нос и пухлые, сложенные капризным бантиком, губы. Про густые, насыщенно-чёрные волосы, вьющиеся по всей длине хвоста и у лица даже заикаться не стоило. Паршивец имел все шансы вырасти невероятным красавцем и что-то подсказывало Гуаншаню, что с каждым годом малец будет всё больше походить на Вэй У Сяня, а тот был диво как хорош, даром что характер имел на редкость вздорный и спесивый. Мелькнула мысль, что обрядив мальчишку в платье, можно узреть редкой красоты девицу и не всякий опознает в нём парня, уж был бы он девчонкой, Гуаншань бы такого не упустил. Растянув губы в хитрой улыбке, Глава Цзинь мягко присел перед мальчиком на корточки и положив руки на тонкие маленькие плечи, ласково принялся ворковать. — А-Юй наверное не знает, но я его папа, — мягко, лукаво улыбаясь, промурлыкал мужчина, внимательно смотря на ребёнка и ожидая, что того охватит неистовая радость, ведь сам Глава Цзинь признал его сыном! Помнится, ублюдок Яо весь светился достоинством и счастьем, когда Гуаншань принял того в семью и даровал новое имя, а уж этот кроха и подавно должен до потолка прыгать! Однако что-то явно пошло не так, Сюаньюй от его слов замер, лицо его сделалось стеклянной маской поразительной красоты, стоит признать. Тонкие чёрные бровки напряжённо сошлись у переносицы, мягкие, даже на вид, губы сжались в тонкую упрямую линию, цвет розоватого личика мгновенно сменился на пугающую белизну. Ребёнок смерил Главу Цзинь потяжелевшим, знакомо холодным, острым взглядом с ног до головы, и словно бы помрачнел ещё сильней. Радости кроха уж точно не испытывал, зато был предельно отстранён, и кажется, даже раздражён. — Этот, благодарит Главу Цзинь за откровение, — почтенно и предельно сухо ответил мальчишка звонким, пышущим жизнью голосом, и учтиво сложив перед собой ладошки поклонился. Гуаншань даже растерялся на мгновение, не ожидая такой реакции ребёнка. — Ох! А-Юй, не стоит так принижать себя, ты мой драгоценный сын и сегодня на ужине я как положено объявлю тебя своим ребёнком, — пропел мужчина, погладив нежную, прохладную щёчку большим пальцем, и лукаво улыбнулся всё такому же хмурому мальчику, что с почтением кивнул, отстранившись от мужчины. Маленький Цзинь смотрел на этого мужчину со странными лисьими чертами и думал, что он, наверное, хуже чудовищ, о которых говорила учитель на занятии, раз смог приворожить маму А-Юя и та забыла о сыне, раз так сильно обижает его матушку, что морщилась от одного его присутствия рядом. А-Юю этот человек не нравился, от него всё внутри сжималось в тугой ком и нестерпимо хотелось спрятаться за матушкину юбку. Глава Цзинь, что ласково назвал его своим сыном был…гадким, липким как патока и таким же приторным. Неприятным. — Не помню, чтобы у тебя кроме А-Сюаня и Гуанъяо были дети, — лаконично окоротила Гуаншаня женщина, спрятав ребёнка за своей спиной, видя, как неприятен тот её мальчику. Гордо вскинув подбородок, женщина внимательно посмотрела на «павлина» и скривила презрительно губы. — Я уже объявила о его причастности к семье, тебе незачем утруждаться. Зачем ты хотел нашей встречи тет-а-тет? — Моя Госпожа… — учтиво склонил голову Гуаншань подцепляя супругу за локоть и неспешно продолжил прогулку уводя женщину в сад. Цзинь Ливэнь раздражённо хмурилась, но не вырывалась, предпочитая приглядывать за сыном, чем обращать внимание на наглого развратника, как будто она не видела его похотливых взглядов на А-Юе! Пёс шелудивый! — Как твоё здоровье? В последнее время тебе нелегко, да ещё и Старейшины скинули на тебя мои обязанности. Я сожал… — Да что ты? — перебила мужа брюнетка, иронично выгнув бровь и даже замерев перед низкой, усыпанной цветами веткой персика. Сюаньюй тихой тенью скрылся за её спиной терпеливо ожидая окончания разговора. — Главе не стоит переживать за моё самочувствие! Я себя великолепно ощущаю и думаю, они поступили верно, отдав мне твои обязанности. Это мужу не стоит волноваться, супруга присмотрит за делами ордена пока её муж занят своими шлю…! — Ливэнь! — грозно рявкнул, до этого никогда особо не перечащий жене, Гуаншань и поджав губы подбородком указал на ребёнка, боязливо сжимающего платье Мадам Цзинь. Ливэнь утихла мгновенно, вздохнула глубоко и также выдохнула, даже похлопала себя по щекам, а затем вернула взгляд на мужа, в чём-то этот старый лис был прав: сквернословить перед мальчиком не стоит. Мужчина кивнул и продолжил. — Этот супруг был неразумен, я смог бы позаботиться о своём ордене и без помощи моей прекрасной супруги. Ливэнь хотела что-то ответить, но мужчина, достав из всё того же рукава золотую шпильку, легко протянул её удивлённо принявшей дар женщине. Мадам Цзинь, осмотрев подношение, выгнула бровь, это была взятка, но что именно хотел этот лис, управление кланом? Возврат всех финансовых книг? Или…? Приобняв супругу за плечи, Глава Цзинь приподнял для них ветку персика, лукаво взглянув жене в глаза. — А-Джу, давай будем честны, и этот орден и этот ребёнок будут тебе лишь обузой, но я… Что ещё хотел сказать Гуаншань Мадам Цзинь не дослушала, волна гнева захлестнула лавиной и добротная золотая шпилька вмиг разлетелась пополам от крепкой хватки тонкой женской руки. Глава Цзинь охнул, ошеломлённо проследив как жена выбрасывает остатки заколки в траву, и чуть пугливо поднял на супругу глаза. — Если ты, старый кобель, хоть раз приблизишься к МОЕМУ сыну, будь уверен — я сотру тебя в порошок! — прорычала женщина, крепко, но аккуратно схватила ребёнка за руку и спешно потянула непонимающего мальчика прочь. Отойдя на пару шагов, она обернулась, уронив лаконичное: — Об ордене я тоже позабочусь сама! — и зашагала прочь, не забывая поглядывать на идущего рядом мальчонку, чтобы тот поспевал за её торопливым шагом. — Запомни А-Юй, этот дядя плохой, с ним нельзя оставаться одному. — Да, матушка, — тут же понимающе кивнул ребёнок, уходя за Ливэнь, даже не оглядываясь, ни к чему ему видеть лицо человека, обидевшего его матушку.***
Лань Цижень проследил взглядом за удаляющейся парой супругов с молчаливой тревогой, он прекрасно знал, на что может быть способен Гуаншань, загнанный в угол, а именно таким сейчас должен был ощущать себя мужчина, и насколько агрессивной может быть Ливэнь в своём желании досадить мужу и наконец взять всю власть в свои руки, и во всём этом хаосе будет находиться ребёнок, ещё даже не оправившийся от тирании своего родного дома. Прогноз Госпожи Цзян был лаконичен — ребёнок недоедал, получал систематические избиения, хотя явно не от взрослого человека, и хоть имел неплохой потенциал как заклинатель, всё же от постоянного стресса получил ментальный блок и теперь меридианы были наглухо заблокированы спазмами, для восстановления их функции нужны были систематические сеансы иглоукалывания, медитации и специальные настои. Со всем этим обещала помочь сама Старейшина, поразительно быстро прикипевшая к миловидному мальчику. Цижень напряжённо вздохнул, собираясь удалиться в свои покои в сопровождении племянников и приёмных сыновей Ванцзи. Сичень мягко погладил дядю по плечу, успокаивающе улыбаясь, и настраивая на лучшее, учитель Лань был бесконечно благодарен ему за поддержку. Сейчас, спустя столько лет, он наконец понял, что был недостаточно ласков с мальчиками, что иногда его поддержка была необходима, но он с упорством отталкивал эти мысли. Что ж, пришло время извиниться за всё перед этими детьми, которых он воспитал как своих. — Цижень, — сухой негромкий окрик заставил мужчину вздрогнуть и невольно выпрямить спину. Лицо учителя Лань сделалось отстранённым, а взгляд пустым, заметившие эти изменения Ванцзи и Сичень нервно поджали губы, не спеша покидать родственника. К их небольшой семье манерно, словно плывя по облакам, продвигался Глава Старейшин и самый старший родственник их главной ветви. Лань Фуцин хмурил седые брови, жёстко окидывая взглядом тёмных синих глаз своего племянника и внуков, на двух притихших мальчиков он принципиально не смотрел, задевая тем самым Ванцзи. — Я бы хотел побеседовать с тобой, — поглаживая бороду бросил мужчина, проходя мимо и ни на миг не останавливаясь; вслед за ним безликой, поникшей тенью следовала самая молодая Старейшина Лань, тревожно оглянувшись на дядю и братьев. — Вы двое, чего встали, вас разговор тоже касается. Сичень раздражённо сжал челюсть, проглатывая грубость и непочтительность к нему, как к Главе ордена, ничего не сказав в ответ. Ванцзи тревожно сжал плечо брата покачав головой и неспешно направился вслед уходящей процессии старших, аккуратно придерживая семенящих рядом мальчиков. Следом за ним направился и Сичень, полностью опустошённый отношениями в своей семье. Расстояние до покоев Лань Фуцина было до смешного мало, и вскоре поникшая процессия несмело вошла в покои старшего над ними родственника. Глава Старейшин мягко сел за стол, пригласив и родню, неспешно разлил чай, нагнетая напряжение в своих гостях и наконец, устало выдохнув, поднял глаза на тревожно замерших посетителей. — Я хочу спросить у каждого из вас о человеке из той книги, — резко начал мужчина, заставляя присутствующих невольно сжаться и напряжённо смотреть в ответ. Фуцин задумался на миг поглаживая бороду, а после продолжил. — Что вы думаете о Вэй У Сяне? — Запрещено говорить у человека за спиной, — почти прошипел Ванцзи, вскидывая горящие глаза на своего двоюродного дедушку, желая защитить Вэй Ина хотя бы так, раз не смог сделать для него большего. Фуцин его порыва не оценил, нахмурил брови, поджимая раздражённо губы, но смолчал, лишь рукой взмахнул, накладывая на вздрогнувшего мужчину заклятие молчания. Сичень от бессильной злости сжал кулаки под столом, не имея сил и дерзости возразить этому человеку, которого боялся с детства, ведь даже их дядя Цижень боязливо втягивал голову в плечи, стоило Фуцину заговорить. Единственным человеком, смягчающим этого мужчину, была его жена. — Он талантливый человек, вероятно, гений своего поколения, но слишком энергичен и неусидчив. Бедствие на ножках, — негромко начал Цижень, всё такой же отстранённо бесстрастный и эмоционально выжатый теми мгновениями, что провел рядом с дядей. Ванцзи рядом раздражённо замычал, сжимая кулаки на коленях и невольно загораживая своей фигурой притихших за его спиной детей, то же делал и Цижень, севший чуть впереди племянников, и сейчас усиленно скрывающий их за собой. Оценив скованность сидящих перед ним, Фуцин расстроенно вздохнул, он ничего не мог поделать ни со своей аурой, ни с холодным резким тоном, всю свою жизнь ему приходилось быть ответственным за орден, за брата и детей, как своих, так и его, а потом на него легла и ответственность за внуков. Особенно тяжело было с Ванъюн. Девочка была словно и не Лань, пришлось долго подгонять её под стандарты их ордена, впрочем, Цижень тоже был не подарком, однако же с ним Фуцин совладал, и с внучкой тоже справился. Но теперь они все боялись его и это удручало. Была бы здесь его драгоценная Дэйю* и всё было бы по-другому, но супруга исчезла из вида, как только гости стали расходиться. — Я не знакома с Господином Вэй, видела его лишь мельком во время сражений, — неловко защебетала Ванъюн, сожалеюще скосив взгляд на раздражённого сверх меры младшего брата. Ванцзи показательно отвернул голову чуть вбок, чтобы не видеть лица кузины, он даже не надеялся, что она скажет об У Сяне что-то хорошее, спасибо хоть дядя не оскорблял его память. Ванъюн грустно опустила глаза в пол и продолжила. — Он очень сильный, был. И насколько я могла судить, честный, желающий справедливости. Его мощь невероятна, да и умом он не обделён. — Хорошо. Сичень, — всё так же рублено кивнул Фуцин, не имея сил преступить законы своего ордена и потому не сбавляющий тон голоса. Глава Клана чуть заметно вздрогнул, но повиновался, начиная негромко описывать то, что помнил о Господине Вэй. — Весёлый, он на редкость энергичный и неунывающий человек. Кажется, будто он родился с улыбкой на лице. В юности был до абсурдности смел и непредсказуем, впрочем, и став Старейшиной ничего не изменилось. Он умел, до неприличия умён и наблюдателен, — высказал своё мнение Сичень, замолчав о беспросветной тупости в любовных отношениях, зачем портить впечатление о будущем члене семьи? Раз Глава Старейшин спрашивает о нём, значит желает быть готовым при знакомстве, а для чего, кроме как свадьбы, нужно это знакомство? Правильно, кроме как для знания будущей родни эти сведения ничего не скажут. Фуцин продолжал поглаживать свою бороду отрешённо смотря куда-то в окно, не замечая, как с каждым мигом тяжелела атмосфера. Настрой сбила ворвавшаяся с подносом в руках энергичная женщина с лицом без возраста, лишь седина, ярко выделяющаяся на тёмном шёлке волос, указывала на почтенные года. Женщина, в светло-серых, смешанных с белым, одеждах, лёгкой поступью впорхнула в комнату, бесцеремонно опустив поднос на стол. Оглядев собравшихся, она сложила руки на груди и нахмурила брови. — Фуцин! — голос был звучным и ярким, он звенел силой, стойкостью и самую малость нахальством. Смотря на неё, Сичень и Ванцзи с Ванъюн, наконец расслабились, а последняя ещё и просветлела лицом, словно засияла маленьким солнышком. Цижень же лишь немного позволил напряжению спасть с плеч. — Ты что, опять детей пугаешь своей постной миной? Посмотри на малышей! Они же даже пикнуть боятся! — Дэйю, милая… — тут же растеряв свою возвышенность и нагоняющую страх ауру вскинулся мужчина, с немым обожанием рассматривая появившуюся, неизвестно откуда, жену. — Я… — Я, я… только и можешь что мямлить или ворчать как дед стогодовалый! — раздражённо зашипела женщина, принимаясь расставлять тарелки с едой на стол и изредка поглаживать малышей по головам. Нежная ласка перепала и стушевавшимся Нефритам, и смущённо кашлянувшему Циженю. Фуцин оскорблённо умолк, обиженный столь вероломным поруганием его авторитета перед младшим поколением. — Чего ты их запугиваешь? Хотел поговорить, так говори нормально! Мы все родные, уж ладно я, но у тебя с ними одна кровь! — Дэйю… — вновь промямлил старец с нескрываемой нежностью рассматривая суровый профиль своей энергичной и до безобразия взбалмошной супруги. Сичень с лёгким умилением подумал, что Ванцзи — этот возвышенный, мрамороподобный и безмерно безэмоциональный ребёнок, будет выглядеть с У Сянем так же. Он, наверняка растеряв свою одухотворенность и безразличие, будет влюблённо внимать своему любимому даже спустя сорок лет брака. Тот же будет смеяться, подначивать и вероятно брюзжать как тётушка Дэйю. Лань Дэйю была супругой Лань Фуцина и происходила родом из Цинхэ, будучи младшей сестрой одного из прошлых глав клана, женщина имела несгибаемый характер и твёрдую волю. Своими повадками и поступками она напоминала Ванцзи, видевшего женщину лишь урывками, его собственную мать и в последующем Вэй Ина. Сичень и Цижень, задумавшиеся о сходстве этой женщины с Мадам Лань, Цансэ Саньжень и Вэй У Сянем, пришли к неожиданно странному выводу, что мужчины главной ветви безмерно тяготеют к дамам (ну и одному конкретному мужчине) подобного типа. Наверняка родовое проклятье, не иначе. — Что ты здесь делаешь? — наконец беспомощно вздохнул Фуцин, бросая на тихо посмеивающегося Циженя обиженный взгляд глубоко преданного человека. Почтенный учитель мастерски проигнорировал немой посыл, продолжая несмело улыбаться и с восхищением смотреть на свою уважаемую тётю. — А что, не видно? Детей спасаю от твоей стариковской ворчливости и напыщенности, — раздражённо забрюзжала женщина, размахивая палочками для еды, всё больше подкладывая еды детям, старающимся кушать как можно аккуратнее. Не смотря на запрет о мясе, словно она не принадлежит ордену Лань, пожилая госпожа выкладывала детям в тарелки сочные кусочки мяса, не забывая себя и смущённо молчавшую Ванъюн. Суровые взгляды мужчин ею стоически игнорировались. — О чём беседовали? — наконец прижавшись к мужу боком промурчала женщина, с интересом рассматривая собравшихся. Фуцин, негромко откашлявшись, заботливо накинул супруге на плечи свою тёплую мантию и вкратце рассказал об Вэй Ине. Лицо Дэйю потемнело на миг, но также быстро разгладилось. — Это тот ребёнок, кого Ванцзи хотел забрать в Гусу, но вы не позволили? — бестактно уточнила Мадам Лань, сочувственно окинув сжавшуюся фигуру Ванцзи взглядом. Ей была знакома глубокая тоска в золотых глазах, по её меркам, совсем мальчишки. Точно так же на неё саму смотрел Фуцин, стоило Госпоже Лань отлучиться более чем на два дня. — Мгм, — мужчина кивнул, неспешно прожевав и окинув всех взглядом, решил нарушить одно из правил их дома в угоду необходимому разговору. — Вы, как я думаю, уже догадались, что книга может рассказать об этом ребёнке? — кивнув на неспешно кушающего А-Юаня уточнил Старейшина. В ответ лишь устало закивали, не желая сейчас что-либо предпринимать. — Цижень, ты ввёл всех в заблуждение и из-за этого у нас могут возникнуть проблемы. Как быть нашему ордену, когда книга раскроет обман? Все сокрушённо молчали, вопрос действительно был острым и своевременным. Неизвестно, как долго книга будет таить правду и что стоит предпринять для её сокрытия. От подобного позора орден Лань может не отмыться. Фуцин оглядел хмуро молчащую семью и сложив пальцы домиком, продолжил. — Самым лучшим решением, я считаю, будет женить Ванцзи «повторно» на ком-то из нашего клана, а в нужный момент объявить, что книга врёт. Нарисовать портрет Старейшины И Лин в женском обличие не должно составить труда, внесём его как Вторую молодую Госпожу Лань и объявим похоронную. Клан Цзян и Наследник Не усиленно нам содействуют, проблем не должно быть. А вторая супруга будет отличным доказательством, что Ванцзи — состоятелен, как нормальный мужчина, — монотонно рассказывал своё мнение мужчина, смотря куда-то в пустоту. Сидящая рядом с ним супруга недовольно окинула его взглядом, поджимая губы свирепея от мысли, что её муж назвал их милого трогательного внука «ненормальным» мужчиной. И хоть это не прозвучало в слух, намёк был понятен всем. — Дядя, — учитель Лань тут же вскинулся, с неверием смотря на своего дядю и его молчаливую супругу, злобно сверлящую макушку мужа. Женщина задумчиво накручивала прядь волос на палец явно что-то обдумывая. — Ты сам веришь в то, что говоришь? Ванцзи не женился, как бы мы не пытались, да и какой смысл женить его теперь? Вэй У Сяня неизбежно вернут и тогда Ванцзи непременно уйдёт за ним, опозорив орден изменой! Да и с каких пор Ванцзи стал «несостоятелен» как мужчина? — Цижень! — хлопнув рукой по столу попытался прервать племянника Фуцин, но его самого прервала Дэйю. Женщина несильно шлёпнула мужа по плечу пригрозив пальцем, а затем посмеявшись, предложила. — Цижень прав в своём возмущении. Мужеложство не порок и даже император не брезгует держать в своем гареме мужчину-другого. Любовь она разная Фуцин, тебе ли не знать? — лукаво попеняла осаженному старцу женщина, разглаживая складки на груди мужа. Глава Старейшин возмущённо пождал губы, но молчал, ожидая окончания монолога своей дражайшей Госпожи. — Вы, Лани, любите свирепо, особенно дети главной ветви. Мне заведомо жаль мальчика Вэй и его не готовое к страсти тело… — Тётя! — почти возмущённо взвился Второй господин Лань, полыхая розовыми ушами и нежным румянцем на скулах. Госпожа Лань, задорно рассмеявшись, пожала плечами и залихватски подмигнув пообещала рассказать, как «совершенствуются» мужские пары, откуда ей это известно осталось тайной за семью печатями, но даже Фуцин выглядел невероятно ошеломлённым. — Не перебивай старших! Так вот, мне его жаль, но людей более любящих и окружающих свою пару заботой не найти нигде кроме Гусу. А ему наверняка нужна забота, — поджав губы, женщина печально посмотрела на окружающих. — Я чувствую, что дитя обделённей и несчастней чем он не найти. А что касается нашей ситуации… Ванъюн как думаешь? — Я не уверенна, но… Что мешает нам сказать, что Старейшина И Лин изобрёл способ двум мужчинам иметь детей? Если книга не скажет чей ребенок Юань, мы можем уповать на гениальность Старейшины и нежелание очернять наш орден, — увидев удивлённо вытянувшиеся лица девушка пожала плечами. Ванцзи буквально расцвел от её слов, мягко кивнув в благодарности польщённой родственнице, пожилая женщина лукаво рассмеялась, слушая свою внучку. — Скажем, якобы записали его как Деву Ин чтобы не позорить орден связью двух мужчин, да и как бы мы могли объяснить союз двух мужчин? Можно же сказать, что Старейшине даже приходилось одеваться женщиной какое-то время. — Идеально же, ну! — радостно хлопнула в ладоши Дэйю невероятно воодушевлённая. Она обдумала этот план с внучкой ещё в день, когда Цижень с горяча выдумал несуществующую деву. Всё же последствия для клана она, как одна из значимых для ордена лиц, привыкла высчитывать сразу и по возможности смягчать углы. Лань Фуцин лишь прикрыл глаза ладонью, не желая видеть незамутнённое счастье, возникшее от очередной «гениальной» идеи его взбалмошной жены.***
Утром следующего дня, после удачной ночной охоты трёх Глав Великих орденов и наследника Цзинь, во время которой бушующий Глава Цзян случайно наткнулся на небольшое логово притаившихся близь тропы Цюнци гуев, и с особым наслаждением уничтожил призраков, Госпожой Цзинь было объявлено, что стоит прочесть разом несколько глав без перерыва. Поднявшийся шум недовольных чинушей и более мелких клановых наместников прекратил хмурый Не Минцзюэ, верно рассудив, что каждый ценит своё время, а это только начало книги и на него они потратили столько дней. Благосклонно приняв помощь Главы Не, довольно поигрывающего плечами от прекрасно прошедшей охоты, Глава Цзинь небрежно поклонился и как хозяин Башни Золотого карпа подал небрежный знак слугам заносить закуски и чай, которые не помешают во время чтения. Полноценный приём пищи планировался на вечер, и, вероятно, будет разнесён по покоям каждому приглашённому, так как Гуаншань планировал наведаться к супруге и вновь попытать счастье: вдруг благоверная сжалится и отдаст орден или сына ему? Словно чувствуя намерения мужа, Цзинь Джу раздражённо цыкнула, и постаралась прикрыть тихо перешептывающихся сына и внука своими рукавами и пышными юбками, удачно скрывающими севших в её ногах детей. — Кто будет читать дальше? — негромко, чуть смущаясь всеобщего внимания уточнил Сяо Синчень, бережно протягивая чёрную поблескивающую на солнце книгу, зловеще алеющую тонкой пушистой кисточкой закладки. Встрепенувшаяся Ян Лу с немым ошеломлением смотрела на свою книгу в руках неловко улыбающегося Синченя. Даос, поймав её непонимающий взгляд, смущённо опустил глаза в книгу и только тогда до Ян Лу дошло, что вчера вечером она забыла забрать книгу, увлекшись беседой с Гуанъяо, а после, повстречав Хуайсана, ушла гулять на рынок. В сердце закралась тревога, что даос прочитал всё дальше и уже знает книгу наперёд, или что её мог увидеть кто-то вроде Гуаншаня. — Да не волнуйся ты, я за этой пусичкой наблюдала всё время, — небрежный насмешливый голос Ан Линь приятно осел в паникующем сознании. Невольно почудилось эфемерный взмах тёмных рукавов подруги и пряный запах её волос. - Я же знаю тебя не первый год, а о твоей растерянности могу легенды слагать. — всё ещё насмешливо шептали в ухо Ян Лу, пока сама девушка благодарственно кивнула порозовевшему парню, послав и мягкую улыбку. — Конечно, мне нехило прилетело от его друга, тот ведь очень хорошо разбирается в призраках, всё-таки даос, но я относительно жива и абсолютно точно в полном порядке, если тебя это всё же обеспокоило. — Бестолковая! — раздражённо прошипела в своих мыслях Ян Лу, едва не застонав от отчаянья и беспечности подруги. — А если бы тебя развеяли? Нет. Не отвечай! Не хочу слышать твои бессмысленные оправдания и отмазки! Лучше объясни, какой ещё пусичка? — в недоумении уточнила Ян Лу, чувствуя у себя на плече холодную знакомую руку. — Ну ты что! Сяо Синчень конечно же! Мой милашечка! Весь такой белый-пушистый, как зайка, — просюсюкала Ан Линь, тихо хихикая и незаметно теребя чуть выбившийся из прически локон Синченя, за которым пристально следил Сун Лань и с плохо скрываемой паникой наблюдала посеревшая Ян Лу. — Я буду, — чуть раздражённый голос вырвал Ян Лу из мысленного диалога с подругой. Всё ещё напряжённая блондинка нервно обернулась на желающего, растерянно проследив как Сяо Синчень, стушевавшийся под хмурым взглядом мужчины в пурпуре, поспешно передал книгу тому в руки. — Матушка, кажется у главы Цзян день не задался с самого утра? — тихо, пригнувшись ближе к величественно обмахиваясь веером Мадам Цзинь, уточнил А-Юй, удивлённо рассматривая недовольного мужчину, что иногда бросал на него странные, подозрительно долгие взгляды, пробирающие до мурашек. — У него пожизненно такое настроение, — также тихо ответила ему Цзинь Джу, спрятав усмешку за узорчатым краем белоснежного шелка веера. Молодой Глава Цзян был диво как похож на свою покойную матушку и от того сердце Ливэнь тоскливо сжималось, памятуя о кончине друга. Глава 6. Высокомерие. Часть первая. Прошло всего пару дней, и Вэй У Сянь, понял, как жёстко он ошибся в своём выборе. — Да что вы? — всплеснул руками чем-то недовольный с самого утра Глава Яо, рассерженно шипя что-то своим друзьям, усердно ему поддакивающим. — Мы только начали читать, а вы опять встреваете! Даже пары строк не прочли! — тут же возмущённо влезла Сол Сумэй, небрежно обмахнувшись новеньким туаньшанем с прекрасной золотой вышивкой цветов сливы. Мелкие чинуши тихо зароптали её неуважению, однако же Глава клана Яо явно присмирел, но смотрел на женщину как на глупое недоразумение. Разжечь скандал не дала шикнувшая на них Цзян Жоу, пригрозившая всем пальцем. Ослику, который так кстати подвернулся ему под руку в деревне Мо, было невозможно угодить. — О? — искренне изумился Лань Сичень тут же стушевавшись под пронзительным взглядом Главы Цзян, которого вновь прервали. Мягкая извиняющаяся улыбка мгновенно украсила лицо мужчины под тихие вздохи юных дев. — Прошу простить мою грубость. Хотя это был всего лишь осёл, есть он соглашался исключительно свежую, молодую травку, омытую чистейшей утренней росой. Если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже недостойной себя. Проезжая мимо какой-то фермы, Вэй У Сянь стащил для него немного пшеничной соломы, но ослик не оценил такого жеста, и, пожевав её совсем чуть-чуть, выплюнул с оглушительным «тьху!» Громкий раскатистый смех до этого читавшего Ваньиня разнёсся по всему залу, сплетаясь с весёлыми смешками Цзян Жоу и Хуайсана. Девы Ло, Цинь и Не, тоже не отставая, весело посмеивались в рукава или чашки с чаем. Взгляд Лань Ванцзи немного потеплел, и он ласково пригладил чуть растрепавшиеся волосики мальчишек, подхвативших смешки старших. — Везёт же ему на животину! — всё ещё смеялся Цзян Чэн, вытирая уголки глаз фениксов тонкими сильными пальцами. Уткнувшийся в его плечо Хуайсан уже начинал икать от смеха. Остальные собравшиеся позволили себе немного похихикать, но старались не привлекать внимания. Одна Лань Дэйю не сдерживаясь хохотала в плечо, прикрывшего от смущения за супругу глаза, Фуцина под осуждающими взглядами других Старейшин. Но если же осёл не вкушал еды высшего сорта, то начинал вредничать, отказывался двигаться с места и лягался во все стороны. Несколько раз он чуть было не лягнул Вэй У Сяня. Вдобавок ко всему, его протяжный рёв было просто невозможно слушать. — Так ему и надо! — мстительно шикнул старик Лю под дружное бухтение своих друзей, особенно Главы Яо. Гневные взгляды мужчина стоически проигнорировал, возмущённо фыркнув. Многие адепты тихо шептались, что это карма наказывает дрянного Старейшину И Лин за его грехи, но опасаясь гнева своих глав не спешили повышать голос выше тихого шелеста. Этот ишак ни на что не годился! — Как и сам У Сянь, — почти одновременно выдохнули Глава Цзян и Глава Цзинь. И если первый с мягкой братской тоской и любовью, незаметно проскальзывающей из самых далёких уголков его сердца, то второй не скрывая желчи и раздражения от порушенных на этого парня планов. Услышав, что именно сказал обмахивающийся веером Глава Цзинь, посмеивающийся до этого Хуайсан хищно стрельнул в него взглядом, мысленно прикидывая, как и где не станет этого человека так надоевшего всем вокруг. Впрочем, он был не единственным кто задумчиво смотря на Гуаншаня, прикидывал как долго будет мучить этого человека перед смертью. Например, Мадам Цзинь и Гуанъяо, скрывая свои эмоции улыбкой или веером неспешно представляли, как старого лиса разрывают твари на ночной охоте или как этот шелудивый пёс умрёт от разрыва сердца под одной из сморщенных, побитых временем шлюх. Молчаливый Лань Чжань прикидывал в уме как долго будет умирать этот старый развратник, если резать его по маленьким кусочкам. Глава Цзян же, оскалив зубы, представлял сколь быстро обуглиться до головешки этот ублюдок, если выпустить всю мощь Цзыдяня, обмотав перед этим шею поганца. Мысли Вэй У Сяня постоянно возвращались к его мечу. Скорее всего, его забрал глава какого-нибудь именитого Ордена, повесил на стену в качестве трофея и теперь хвастал им всем своим друзьям. Присутствующие невольно вздрогнули от почти точного представления мальчишки о их современной действительности. Меч уничтоженного Старейшины И Лин хранился в Ордене Цзинь и доставался как великая реликвия на празднества подобные годовщине победы над магистром тьмы или для демонстрации важным гостям. Все невольно кинули взгляд на запечатанный изящный клинок, чинно возлежавший на подставке для меча позади хозяев Башни Кои. По спинам многих пробежали мурашки и словно насмешкой в комнату через распахнутые от жары окна влетел неистовый леденящий душу ветер, принёсший звонкий знакомый многим смех. Веселящийся У Сянь, наблюдающий за происходящим через мутные воды реки, раскатисто смеялся, радуясь, что хоть нервишки этим выскочкам подпортить сможет. Особое удовольствие принесли сжавшиеся в кучу адепты и мгновенно просветлевшие лицами Хуайсан и Ванцзи. Усталое закатывание глаз его нелюдимого А-Чэна надувший губы Старейшина предпочел не замечать. Немного попетляв, дорога вывела их к обширным фермерским угодьям какой-то деревни. Здесь путники могли укрыться от палящего солнца под пышной японской софорой, заросшей сочной зелёной травой. Подле дерева находился старый вырытый колодец, а рядом с ним стояли ведро и ковш, предусмотрительно оставленные здесь фермерами для мучимых жаждой путешественников. Ослик, едва завидев столь манящую траву, понёсся к дереву, и ничто не могло заставить его уйти. — Какой хозяин, такой и питомец, — тихо посмеиваясь в рукав высказалась одна из юных девиц в окружении своих захихикавших подруг. Девчонки были совсем юными, старшая из них едва достигла семнадцати и, разумеется, ни одна не видела грозного Старейшину в живую, а уж баек наслушаться каждая считала своим личным долгом. — И правда, мне матушка рассказывала, что Старейшина был тем ещё бесстыдником, да ещё и не самым приятным человеком, — зашептала вторая, маленькая и тоненькая, лет пятнадцати на вид, с ещё не полностью сформированной угловатой фигуркой и детскими чертами лица. — Точно-точно! Я слышала от соседки, что он ещё и безобразен внешне был, — с блестящими глазами зашептала третья, поправляя струящийся лиловый жуцюнь положенный только для незамужних девиц и от того полностью закрытый и скрывающий изгибы фигуры. — А я слышала что он был красавчиком, — задумчиво прикусив тонкий пальчик прощебетала четвертая, смущённо порозовев под скептическими взглядами подруг, что лишь головами покачали. — Но внешняя красота и внутренняя это же разное, да? Возможно он был ужасен как человек? — Глупая что-ли? Он уничтожил столько людей! — взвилась ещё одна, получив осуждающий тычок под рёбра от первой девицы, что шикнула на неё и боязливо оглянулась. — Но ведь, в книге он очень даже милый, разве нет? — неуверенно уточнила совсем юная девчушка, смущённо покраснев и прижав ладошки к лицу. На неё снисходительно зафырчали более старшие девицы и лишь несколько девушек поддерживающе кивнули. Услышавшая их перешептывания Не Люинъюэ раздражённо дёрнула уголком губ скрытых веером. Цинъян и А-Су раздражённо сверкнули глазами, поджимая губы и хмуря брови. Разговор девиц, кроме них, казалось никто не услышал и потому девицы решили взять всё в свои руки, однако негромкое покашливание Хуайсана отвлекло их. Наследник Не едва заметно покачал головой, давая девушке понять, что не стоит начинать скандал, всё равно каждый останется при своём, а уж картину с изображением друга мужчина организовать мог. С чего-то надо же начинать? А что как ни любовь девиц может стать подспорьем для защиты несчастного А-Сяня? Вэй У Сянь покорно слез с него и шлёпнул по его солидному заду: «В твоих венах явно течет кровь каких-нибудь именитых ослов, угодить тебе даже сложнее, чем мне». Собравшиеся тотчас захохотали представив себе донельзя веселую картину — величайший Магистр Тьмы Старейшина И Лин жалуется на вредного осла. — О боги! Этот осёл лучший! — хватаясь за живот пыхтел Хуайсан, как наяву видя столь презабавное зрелище, всё же его друг, даже умерев, продолжал быть невероятно весёлым и неугомонным человеком, способным развеселить любого. — Очень мило, правда же, Ванцзи? — тихо и с лукавой улыбкой уточнил у брата Сичень, немного посмеиваясь над описанным в книге. Лань Чжань с достоинством кивнул и лишь его алые уши словно кричали насколько очарован этот молодой господин своим избранником. — Мгм, — неловко дополнил Второй Господин Лань и приобнял играющих рядом с ним малышей. Радостный и раззадоренный игрой Цзинъи, весело взобрался мужчине на колени и принялся звонко смеяться, в то время как Сычжуй неловко успокаивал своего уже брата. Старейшины Лань укоризненно посмотрели на мальчишек, шикнули нахмурившемуся Ванцзи и негромко зароптали, прося Старейшину Фуцина что-либо сделать с внуком и его подопечными. Достопочтенный Глава Совета Старейшин лишь благосклонно качнул внуку головой, смущённый болючим щипком за руку от драгоценной жены. Осёл плюнул на него в ответ. — О, боги! Вэй-сюн! — захохотал пуще прежнего А-Сан, буквально привалившись к плечу раздражённо зашипевшего на него Ваньиня, что и сам прерывался на смешки не спеша читать книгу с прежней суровостью и раздражением. — А-Сянь нашел себе хорошего питомца, — смахивая слезинки от смеха доверительно поделилась своими мыслями Цзян Жоу, тихо посмеиваясь в рукав, ей вторила Цзинь Джу, прикрываясь веером. Пока они бесцельно дурачились, со стороны полей подошла группа людей. — Сколько тебе, чёрт возьми, лет, дурачина! — наконец не выдержал Цзян Чэн с силой захлопнув книгу и скрыв лицо за своей ладонью. Мужчина усиленно дышал, будто пытаясь прогнать накативший гнев, но намётанный глаз Сиченя, Хуайсана и Госпожи Фуюян смог приметить мягкий изгиб губ и чуть порозовевшие скулы, о блеснувших в глазах слезинках все трое дальновидно умолчали. — Да будет вам! Все мужчины великовозрастные дети! — посмеиваясь поделилась Лань Дэйю, похлопывая мужа по руке и как бы тонко намекая и на своего благоверного тоже. — Сколько бы вам не было, а уж дурачиться вы любите. Большинство дам согласно загомонили, негромко начиная обсуждать выходки своих мужей. И лишь мягко поглаживающая Цзян Чэна по спине бабуля Жоу знала, что на самом деле этот великовозрастный ребёнок, так усердно строивший из себя Главу Великого Ордена, безумно скучал по своему брату и отчаянно хотел вернуть их беззаботное прошлое. От этих людей в хлопковых одеждах и соломенных сандалиях, держащих в руках самодельные бамбуковые корзины, так и веяло очарованием деревенской жизни. — Селяне что-ли? — пренебрежительно бросил один из молодых адептов Цзинь, наморщив нос. С ним пренебрежительно наморщились и другие адепты Цзинь, Не и даже некоторые Лань. Ученики ордена Цзян, как заклинатели живущие бок о бок с обычными гражданами, и не брезгующие их общением, лишь раздражённо фыркнули. Цзян Жоу гневно нахмурила брови от столь легкомысленного высказывания. Она считала, что люди ничем не хуже их, совершенствующихся, и прививала эти нормы всем в Пристани Лотоса. Нахмуренное лицо коллеги заметили и Старейшины других орденов, а потому самый догадливый решил не дать женщине высказаться и тем самым заслужить её уважение. — Без людей, что упрощают ваш быт, вы, молодой человек, как и ваши друзья, даже ночной горшок за собой вынести были бы не в силах, — поспешил окоротить говорливого мальчишку Глава Старейшин Цзинь, угодливо обернувшись к Мадам Цзинь. Ливэнь благосклонно кивнула скрыв улыбку за веером, Цзян Жоу довольно фыркнула, сложив руки на груди. Среди них была молодая девушка с круглым лицом, которое можно было бы назвать изящным. — Среди обычных людей и правда много хорошеньких девушек, — почти мечтательно промурлыкал Глава Цзинь, закатив глаза и прикрыв лицо веером, воображая виденных им прелестниц. Бледное лицо Цзинь Джу стало ещё белее, глаза подозрительно сощурились и наполнились гневным блеском, скрыв хищный оскал за веером женщина с нескрываемым наслаждением вдавила ногу супруга в пол своим каблуком. Гуаншань сдавленно заскулил, зажмурив глаза. Гуанъяо с мстительностью подумал, что Госпоже стоило не пальцы ломать, а сразу череп, чтоб наверняка. Маленький Сюаньюй, даже не до конца понявший о чём идёт речь, неожиданно ощутил прилив искреннего довольства, и потому подлез к матушке под руку, прижался щекой к её животу и радостно засопел, ощущая как повеселевшая женщина перебирает его волосы пальцами. — Помню, захаживал я к одной такой даме-куколке**… — похабно осклабился Глава Лоу, делая фигурные взмахи руками и поигрывая бровями разжигая интерес в друзьях и других присутствующих. Дама Сол, задетая подобными намёками и высказываниями, метко швырнула в нахала спелую локву угодившую ровнёхонько в лоб. Старик даже взвизгнул, а мстительная женщина, под одобрительные ворчания других представительниц женского пола, самодовольно хмыкнула и отвернулась, сосредоточившись на Главе Цзян. Похоже, эти люди уже долго брели по изнуряющей жаре, и теперь тоже хотели отдохнуть в теньке и глотнуть холодной водички, но увидев явно недружелюбно настроенного осла, привязанного к дереву, и сумасшедшего с растрёпанными волосами и макияжем висельника, подходить не спешили. — Вот же идиотина! — опять хлопнул себя по лбу Цзян Чэн, проклиная тот день, когда судьба свела его с придурошным братцем. Сидящая рядом Старейшина Жоу заливисто расхохоталась, прижимая пискнувшего Цзинь Лина к себе плотнее. Мальчонка попискивал и пытался вырваться, но куда уж там. — Как бы я хотел увидеть этот макияж! — скрываясь за веером хихикал Хуайсан, старательно игнорируя скептический взгляд брата, что даже глаза закатил почти так же профессионально, как это делал Цзян Чэн. — А вот я бы посмотрела на Старейшину И Лин в женском платье, — припомнив, что рассказала ей Дева Не, защебетала Цинь Су, мечтательно прикусив губу и смущённо порозовев. Ло Цинъян согласно закивала, тоже представляя образ виденного ею парня в женском наряде. «Я бы тоже посмотрел» — затаив дыхание подумал Ванцзи, воскрешая в памяти красивое усяневское лицо и его дикую, пышущую страстью и свободолюбием фигуру. Сичень, Минцзюэ и Ваньинь же нервно вздрогнули, припомнив нарисованный А-Саном портрет и свою слишком ненормальную реакцию на этого бесстыдника. Наблюдающий за ними Вэй Ин подавился воздухом и раздражённо зашипел дикой кошкой: «Братец Сичень, Глава Не, А-Чэн как вы можете! Лань Чжань и ты туда же?!» Надутое лицо мужчины вдруг осветила лукавая улыбка, а щёки залил румянец. Подавшись ближе к воде, Старейшина проникновенно зашептал, зная что сейчас его услышит только Ванцзи. «Лань Чжань, для тебя я даже разденусь, что уж о платье говорить!» — полыхающие огненно-алым уши Второго Нефрита ошеломили не только Сиченя, но и заметивших их Минцзюэ и Ливэнь. Вэй У Сянь всегда считал себя чрезвычайно галантным по отношению к женщинам, так что он подвинулся, освобождая место и принялся усмирять осла. Услышав, что Вэй Ин опять расшаркивается перед очередной девицей, вся собравшаяся до этого кровь отхлынула от прекрасного лица Ванцзи, сделав его мертвенно белым и до ужаса пустым, лишь глаза сверкали раскалённым, жаждущим расправы солнцем на бесстрастном лице. Глава Лань устало вздохнул и бросил взгляд на мрачного Хуайсана, что поймав его взгляд, молчаливо дал клятву связать и передать засранца в Гусу как только тот вернётся в мир живых. Решительные лица Дев Ло, Цинь и Не так же не сулили дамскому угоднику ничего приятного по возвращению. Одна лишь Цзян Жоу умилённо улыбнулась, обронив фразу объяснившую всё. — Ах, мой мальчик стал настоящим джентльменом, как я и учила! — сочувственный кивок Ваньиня подтвердил слова умиляющейся женщины, а Лань Чжань наконец нашёл человека, которому был столь «благодарен» за воспитание любимого. Увидев, что сумасшедший был безобиден, люди, наконец, осмелились подойти ближе. — Зря-зря, — сложив губы уточкой покачал головой Хуайсан, заранее сочувствуя тем несчастным, что осмелились приблизиться к Вэй-сюну и его ручным тараканам. Ваньинь опять тоскливо вздохнул, прикрыв лицо ладонью. Даже обычно защищающий У Сяня Второй господин Лань скорбящие поджал губы и едва заметно покачал головой. Сичень тоже тяжело вздохнул, порой ему казалось, что такого человека, как молодой господин Вэй, могли выдержать люди подобные Ванцзи или Хуайсану, как его терпел Глава Цзян всё ещё оставалось великой тайной. Надутые щёки обиженного всеми У Сяня в сером пространстве были лучшим зрелищем что видела Ан Линь, потому звонкий хохот девушки вновь потревожил души, мерно переходящие мост. «Вот обижусь и не вернусь!» — злобно буркнул мужчина сложив руки на груди и даже показав воде язык, на что Дева Ан засмеялась лишь звонче. Щёки их раскраснелись, а сами они буквально взмокли от пота; кто-то начал обмахивать себя руками, кто-то черпать воду. Круглолицая девушка села у колодца и улыбнулась Вэй У Сяню, как будто бы она знала, что он освободил место специально для неё. — Как?! — рявкнул Цзян Чэн тряхнув проклятущую книгу в которую гневно уставился искрящим молниями взглядом. Родной Цзыдянь привычно заискрил, отвечая на гнев хозяина. Рядом непонимающе наклонил голову наследник Не, опасливо отодвигаясь немного в сторону и почти вжимаясь в брата. — Что «как», Цзян-сюн? — неуверенно уточнил мужчина, прикрыв лицо веером. Над его макушкой громогласно засмеялся Не Минцзюэ, закинув голову и не сдерживая голоса. Мужчина явно понял что именно так взбесило нервного Главу Пристани Лотоса и сейчас безумно веселился. Цзинь Ливэнь тоже понятливо кивнула и лукаво улыбнулась. — Я спрашиваю как этот засранец, не говоря ни слова, просто сдвинув свою неугомонную задницу в сторону, смог очаровать очередную девушку?! — шипел не хуже змеи мужчина в пурпуре и всё тряс проклятущую книгу, не замечая, как почернела аура окаменевшего Второго Нефрита. — Так всегда! Он улыбнулся и все девицы ему в ноги падают! — Вот и ответ на ваш вопрос, Глава Цзян. — лукаво усмехнулась Госпожа Башни Кои, и в желании подогреть сплетни, добавила наигранно смущённым тоном. — Такие мужчины лишь улыбнувшись крадут дамское сердце. Ах, очаровательный сердцеед. — И точно! Правда-правда! Согласна! — загомонили девушки и женщины всех возрастов, что лично видели и попадали под чары юного кокетливо помигивающего мальчишки, обладающего игривым, приятным нравом и красивым лицом, а уж о словах, мёдом льющимся из его губ, да благостных поступках и говорить не стоило. Цзян Чэн и Лань Чжань почернели лицами почти одновременно: один от зависти, второй от ревности. Сичень с Хуайсаном опять устало вздохнули на этот раз поймав понимающий взгляд Сяо Синченя, что, кажется, тоже понял природу чувств Второго Нефрита и недалёкость предмета его воздыхания. Вопрос о принятии нового члена в их общество сводников никогда не стоял так остро как сейчас. Один из людей держал в руке компас. Посмотрев вдаль, он озадаченно опустил взгляд: «Мы уже у подножия горы Дафань, почему стрелка до сих пор не начала двигаться?» — Компас? — неуверенно переспросил один из молчавших до этого представителей клана Хафу, который находился на границе бывшего Ци Шань Вэнь, и сейчас не принадлежал вассальством ни одному другому ордену. Главы Великих орденов раздражённо напыжились, даже Цзян Ваньинь, до этого не выказывающий искреннего раздражения другим кланам, вскинул напряжённый взгляд на открывшего рот мальчишку. Лишь Глава Цзинь непонимающе нахмурился и завертел головой, выискивая утаивших от него что-то виновников. Парня поддержали заинтересованные мелкие чинуши. — И правда, ничего о компасах мы не слышали, заблудились они что-ли…или это очередное изобретение? — прищурившись, уточнил Глава Яо, уже мысленно потирая руки от того, что пустит слухи о Великих Орденах, умолчавших о новом творении. — Наверное всё же заблудились, — неуверенно предположил Сяо Синчень, заметив как хищно заблестели глаза довольно милого на вид наследника Не. Сам Хуайсан чувствовал себя загнанным в угол, изобретение друга изъял именно он, но ума хватило вскользь рассказать брату и Цзян-сюну с братом Сиченем. Компас, конечно, пришлось отдать Цзян-сюну, но хоть в обход загребущих рук Главы Цзинь. И стрелка, и сам компас выглядели как-то странно, что было неудивительно: это был не обычный компас. Он не указывал ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. — Тьфу! И на кой черт тогда этот компас? — фыркнул Глава Лю, сложив руки на груди. Его друзья усиленно закивали ожидая пояснений. Глава Цзинь напрягся сильнее, запахло очень выгодным и полезным изобретением, и если это окажется у него в руках, то можно будет неплохо заработать, хотя бы как на трофеях войны. — Меня больше интересует на что именно указывает стрелка, — заинтересованно подалась вперёд Лань Дэйю, самозабвенно разглядывая книгу, что вскрывала столько тайн. Он указывал только в одном направлении — в направлении тёмных созданий и потому назывался «Компас Зла». Все собравшиеся удивлённо ахнули, даже те, кто уже был осведомлен о чудо-компасе, всё же точной инструкции к изобретению не было и испытывать приходилось по наитию. — Где же он? — раздражённо дёрнул рукой Гуаншань подскакивая с места и гневно рассматривая трёх других Глав Великих Орденов. Те, впрочем, не выглядели напугано, скорее немного смущённо, да и то, только Сичень. Глава Цзян выказал лишь пренебрежение и уже привычное всем раздражение. — Почему я должен отчитываться за изобретения своего брата перед Главой чужого ордена? — почти прорычал Цзян Чэн, тоже вставая со своего места и с явной претензией смотря на старого развратника, сложив руки на груди. Весь его вид так и кричал, что мужчина на грани кипения, всего один щелчок, маленькая искорка, и всё взлетит на воздух уничтоженное яростью мужчины в пурпуре, что за период чтения не раз задумался о причине своего быстрого, даже вероломного отказа от брата. Все нити вели к Главе Цзинь, что лил в уши молодому мужчине переполненные ядом слова. И сейчас этот человек смеет от него что-то требовать? Чёрта с два! — Я Верховный Заклинатель! — едва не брызжа слюной рявкнул потерявший терпение мужчина сжимая в руке неизменный веер. Глаза его фанатично загорелись, а лицо покрылось алыми пятнами. — Это изобретение должно быть у меня! — Вы отобрали у меня записи, принадлежащие Вэй Ину, отобрали его наработки по талисманам, даже меч моего брата отняли! А теперь требуете и его изобретения? Не хватило того, что вы забрали из пещеры Фумо? — тоже зарычал Ваньинь, не обращая внимания на бабулю Фуюян, несильно сжавшую его руку, не давая затеять драку. Цзян Фуюян угрюмо сверлила Гуаншаня взглядом, мысленно прикидывая, есть ли у неё ученик на которого она могла бы оставить Цзян Чэна и Пристань, пока сама, отравив старого засранца, будет отвечать перед законом. Между двумя главами трещали искры и казалось поднеси кто маленький огонёк, тот вспыхнет пожарищем. Не выдержав накала встала уже Госпожа Цзинь, и не стесняясь отвесила мужу оплеуху своим веером, приведя старика в чувство. Цзинь Гуаншань нервно обернулся на супругу, не веря, что та посмела вмешаться в такой момент, но натолкнулся на холодные злобные глаза золотого цвета и поспешно умолк. Отвернувшись от мужа и оглянувшись на Ваньиня, женщина примирительно подняла руки и заговорила глубоким, хорошо поставленным голосом: — Не стоит ссориться из-за какого-то изобретения. Это всё ещё вещь и она не стоит такого скандала, — спокойно высказывалась женщина, смотря в не затухающие лиловые искры глаз А-Чэна, так похожего на её подругу в этот момент. — Нам ни к чему разлад, не для того дети Цзян и Цзинь венчались перед богами и подарили двум Орденам наследника. На её словах Цзян Чэн почти рефлекторным жестом схватил племянника за тоненькую ручку и прижал к себе посильнее, мальчик не сопротивлялся, удивлённо смотря то на дядю, то на бабулю. — Будет лучше, если Глава Цзян обнародует «компас» под тем названием под каким захочет и продавать эти компасы будет именно Орден Цзян, как место взрастившее гения. К тому же книга явно показала, что компасы будут доступны всем, — мягко настаивала женщина, сдерживая тихо рычащего мужа за плечо. Ей даже пришлось вложить в руку духовных сил от чего благоверный не мог даже пикнуть под тяжёлой болезненной хваткой. Цзян Чэн всё ещё гневно молчал, но был не прочь продать что-то столь полезное, да ещё и на своих правах как Глава человека изобрёвшего эту чудо-вещицу. Вэй Ин его брат и всё, что он делает и делал, принадлежало Пристани Лотоса, отдавать нечто столь ценное старому лису мужчина не желал. Гуаншань с ненавистью вскинул взгляд на свою непоколебимую жену, но смолчал. — Орден Цзинь, в знак дружеского жеста, хочет не купить, а обменять Компас на меч Вэй У Сяня, — закончила свои мысли Цзинь Ливэнь, смотря на задумавшегося мужчину в пурпуре, что всё же кивнул, принимая такой вариант. Гуаншань свирепо рыкнул, но был заткнут супругой ловко придавившей его шею тонкими изящными пальцами. — После чтений я прикажу принести вам компас, а вы, Госпожа Цзинь, передадите мне Суйбянь, — непоколебимо потребовал мужчина ожидая действий женщины, та, впрочем, мгновенно кивнула, подбив Гуаншаня под колено носком туфли и силой посадив его на стул села рядом, железной хваткой держа на месте. — Главе Лань и Не, как людям помогшим мне найти компас, я подарю образцы бесплатно. Молодому господину Сяо, как дяде моего брата, так же будет дарован один образец. — Благодарю, — одновременно поклонились мужчины, выражая почтение и принимая столь щедрый дар. Сяо Синчень аж сверкал как маленькая звёздочка, слепя глаза своему другу. И тут Вэй У Сянь понял, что это были никакие не фермеры, а заклинатели, скорее всего, из бедного сельского клана. Некоторые из таких провинциальных кланов оскорблённо вскинулись, с возмущением уставившись на читавшего Цзян Чэна, тот лишь плечами пожал и опять тряхнул книгой как бы говоря — это она, это не я. Ян Лу в который раз нервно стиснула кулаки переживая за книгу, ну в самом деле, имейте совесть и не треплите бедное бумажное издание! Кроме именитых, утопающих в роскоши и, подчас, высокомерных кланов, стоящих во главе великих Орденов… — Наглый юнец! — взвился один из Старейшин Не гневно потрясая бородкой, ему вторили и Старейшины Цзинь, Цзян и Лань. Особо ретивый Старейшина Лань даже шикнул что-то ругательное, но не достаточно громко для прилюдного позора, однако достаточно, чтобы заслужить шиканья собратьев по клану. Представители более мелких и не значимых кланов весело посмеивались, тихо перешёптываясь. …существовали ещё и вот такие: маленькие и закрытые от всех остальных. Вэй У Сянь подумал, что, возможно, эти люди покинули свою деревню, чтобы воссоединиться со своими дальними родственниками или же они отправились на ночную охоту. — Ну его мысли вполне понятны, — пожала плечами Ло Цинъян, согласная с рассуждениями Вэй У Сяня. В подтверждении слов подруги закивали и Девы Не и Цинь. Даже не вмешивавшаяся до этого Лань Дэйю согласно кивнула, другие варианты в голову и не приходили. Лидер группы, человек средних лет, жестом подозвал людей попить воды и ответил: «Может быть, твой компас сломался? Я дам тебе новый потом. Гора Дафань менее чем в пятнадцати километрах от нас, так что сильно задерживаться не будем. Мы проделали большой путь, и если сейчас мы дадим слабину, другие обойдут нас, и все усилия пропадут даром». — Это что же там за мероприятие такое, что мелкие кланы ведут себя так ретиво? — не собираясь никого оскорблять или обижать, вполне искренне изумился Минцзюэ, вскидывая кустистые брови в немом вопросе. Ответить ему не решились, лишь обиженные шепотки более мелких кланов поползли по залу, вызывая целую волну злобного роптания, но высказаться Главе Не что-то вслух никто не решился, предпочтя целостность своих конечностей и ущемлённую гордость. Значит, всё-таки, ночная охота. — Догадливый-то какой! — немного раздражённо буркнул Ваньинь, хмуро смотря на страницы чёрной вестницы. Словно в утешение над ухом кто-то позабавлено хихикнул, весело дунув в незащищенную одеждами и волосами шею. Мужчина вновь устало вздохнул, но уже с видимым облегчением. Многие заклинатели, в независимости от клановой принадлежности, путешествовали по разным местам и изгоняли там злых духов. Это называлось «охота», а из-за того, что тёмные создания часто проявляют себя именно ночью, возникло словосочетание «ночная охота». — Опять эти бессмысленные философствования! — фыркнул адепт Цзинь и тут же поймал возмущённый взгляд наставника Лань. — Вам, юноша, и всем вашим ровесникам, не помешает ещё раз услышать материал! Слушайте и запоминайте! — взвился учитель Лань, дёргая в раздражении свою бородку, стараясь не думать о том, что одобрил размышления У Сяня как учебные теории. — Верно! Вэй-сюн прирожденный учитель, если слушать его, то можно многое запомнить и понять! — поддакнул Хуайсан, как человек не единожды прибегавший к помощи друга. Кланов заклинателей было великое множество, но действительно достойные внимания можно было пересчитать по пальцам. Не у всех предками были выдающиеся личности, и, чтобы добиться известности и почтения, клан средней руки должен проявить себя. И если клан мог захватить опасного монстра, терроризирующего округу, то тогда к нему относились уже с большим уважением. Весь молодняк тут же зашептался, так как не всем было известно даже столь простое откровение. Юные умы прилежно сели за столики и внимательно вслушивались в то, что с чувством читал Глава Цзян. Сам мужчина искренне гордился братом и считал, что тот, как только вернётся, займётся не только тренировкой адептов, но и их обучением. Собственно говоря, это то, что пытался сейчас сделать и Вэй У Сянь. За время путешествия он уничтожил несколько могил, но нашёл только маленьких призраков. Для своих тёмных дел Вэй У Сяню бы нужен какой-никакой, а призрачный солдат, так что он решил попытать удачу на Рисовой Горе. Может быть, он отыщет там подходящего призрака и сможет использовать его. — Я знал! — взвился подпрыгивая Глава Яо, голося на всю округу и немного оглушая даже своих приятелей, шарахнувшихся в стороны от столь визгливого вскрика. Глава Лю тут же принялся причитать что бывший убийца — навсегда убийца, и что монстры, подобные Старейшине И Лин, вообще не должны рождаться. Его гневные выкрики подхватили ещё парочка мужчин, но все они напоролись на искрящиеся яростью глаза Главы Цзян и поспешили скрыться в гуще толпы. Группа деревенских заклинателей отдохнула немного и приготовилась двигаться дальше. Но перед этим круглолицая девушка достала из своей корзины маленькое полуспелое яблоко и предложила его Вэй У Сяню: «Держи». — Опять?! Вот что он сделал такого, что эта девчонка с ним так любезна? — взвился Ваньинь, обиженно поджимая губы и гневно хмуря брови. Над ним тихо хихикали Сичень и Хуайсан, стараясь не привлечь к себе внимания. — Он просто очарователен, — беспечно пожала плечами Не Люинъюэ, смущённо улыбнувшись и мягко засмеявшись. Весь её образ был столь одухотворён и нежен, что многие мужчины даже затаили дыхание от красоты, девушка же продолжила. — Когда я видела Господина Вэй, он захватил моё сознание парочкой фаз! — И точно! — захихикала Ло Цинъян, прикрывшись рукавом и обильно покраснев. Девушка невольно вспомнила как он её спас, героически закрыв собой. — Он такой сильный и благородный! Барышни принялись судачить о том, насколько прекрасен Молодой почивший Старейшина, в то время как многие мужчины лишь глаза закатывали да раздражённо фырчали. Ваньинь гневно шикнул на усмехающуюся бабулю Жоу и отвернувшись принялся читать дальше. Вэй У Сянь, широко ухмыляясь, протянул руку, но осёл оказался расторопнее и откусил порядочный кусок, а его незадачливый хозяин едва успел спасти остатки. — Фу! И это великий Старейшина И Лин? — фыркнула одна из тех юных девиц, что совсем недавно обсуждала мужчину, не стесняясь поливать его грязью. Её подруги так же сморщились, прикрыв нежные лица рукавами и зафыркали в пренебрежении. — Когда ты странствующий заклинатель, то всегда близок со своим питомцем, будь то конь или осёл! — шикнула на них рассерженная Ло Цинъян, не желая смотреть и слушать как поливают грязью этого человека, да и за что? За то что он воскрес в теле бедняка не имеющего за душой и ломаного медяка? — Да кто за нищего замуж пойдёт? Будь он хоть трижды писаным красавцем! — взвилась самая старшая из группки девица, которой вот-вот стукнет семнадцать. Лицо её мягкое и нежное, с ещё не сошедшим с щёк детским жирком, покрылось алыми гневными пятнами, а тонкие ярко напомаженные губы злобно поджались. — Поверьте, — мягко, с надрывной тоской начала посеревшая Мадам Цзинь, пригубив чарку вина, — деньги это не залог семейного счастья. Залог счастья это любовь, только она породит гармонию и покой в семье, деньги сеят лишь ненависть и боль. Я знаю об этом как никто. — Хорошо говорить, когда муж богат! — негромко высказалась одна из приглашенных дам, пихнув своего супруга в бок от обиды и зависти к более успешной женщине. Ливэнь её услышала, будучи на более высоком уровне культивирования и лишь горько улыбнулась. — Если бы появился мужчина, готовый ради меня на всё, и мои чувства были бы к нему взаимны, я бы бросила всё и ушла за ним, даже если пришлось бы жить в мелкой захолустной деревушке, — устало вздохнула Цзинь Джу, оскорбив этим высказыванием мужа, но даже бровью не повела. Она говорила от чистого сердца, появись только кто-то достойный её чувств и она бросит всё. Задумчивого взгляда Гуанъяо, прикусившего пухлую губу, никто, кроме Ян Лу, не заметил, но и та не обратила на это внимания. Мэн Яо же не отрываясь смотрел на скорбное бледное лицо красивой, но глубоко несчастной женщины, и впервые подумал, что не имеет права ненавидеть её за то, что она была столь холодна и жестока. Его мать всегда говорила: человек, не знавший тепла и любви, не подарит их и другим. Увидев, что животное питало большую любовь к яблокам, Вэй У Сянь кое-что придумал. — Он может хоть раз повести себя нормально? Не выдумывая очередную ересь? — раздражённо фыркнул Глава Лоу и сложил руки на груди. На него бросил острый взгляд Хуайсан, но скрывшись за веером промолчал, не смог смолчать Минцзюэ. — Если человек гений, он гений во всем, так почему бы ему не творить пока может? — с сарказмом бросил Глава Не, не обернувшись даже к побагровевшему мужчине лицом. Он соединил вместе длинную палку и рыболовную леску, прикрепил к этой «удочке» яблоко и подвесил его прямо перед ослиной мордой. Ослик, чуя опьяняющий аромат фрукта и страстно желая укусить ещё хоть разок, как сумасшедший гнался за яблоком, которое всегда было в сантиметре от него. Он бежал шустрее, чем лучшие лошади, виденные Вэй У Сянем, и только пыль летела из-под копыт. — И всё? Это ваше «гениальное» творение? — рассмеялся Глава Яо, постукивая от смеха себя то по коленям, то по бёдрам. Ему вторили и многие другие, найдя повод посмеяться как над Старейшиной И Лин, так и над Главой Не. — Ставлю на то, что вы и этого бы не сделали, — небрежно бросил Хуайсан, важно обмахиваясь веером и намеренно не поворачиваясь к людям оскорбившим и его друга, и его брата. А-Сан был умным и хитрым, а ещё обладал на диво прекрасной памятью и потому без проблем запомнил шутников и сплетников… Время расплаты он подберёт самое подходящее. — Уверяю вас, и половина собравшихся бы не сообразила, — одновременно сказали Цзян Жоу и Лань Дэйю, удивлённо встретившись взглядами и рассмеявшись. Несмотря на то, что чтение шло не первый день, две эти женщины ещё не успели пообщаться, хотя обе были наслышаны друг о друге. — Этот мальчик рос под вашим надзором, не так ли? — мягко улыбнулась Дэйю, желая подружиться с будущей родственницей, всё же она с Сиченем и Ванъюн уже спланировали будущую свадьбу, а значит пришло время налаживать мосты с родней «невесты», так ведь? — Вы правы, но он всегда был смышлёным мальчиком, я лишь направляла его, — мягко рассмеялась женщина от чего лицо её разгладилось, наполнившись теплом и очарованием, в уголках глаз собрались морщинки-лучики и сами глаза лучились любовью, — Помню, отвернёшься на минуту, а он уже в бочонке с сушёными ягодами вверх ногами болтается, а рядом А-Чэн пытается его вытянуть, — смахнув слезинку поделилась женщина, нежно погладив чуть напряжённую спину Ваньиня. — Я вас понимаю, моя внучка такая же непоседа, это Ванцзи всегда спокойным был, — поделилась Дэйю и одним лишь взглядом попросила о совместном чаепитии и беседе, Фуюян негромко хихикнула поняв намерения женщины и благосклонно кивнула. Теперь двигаясь без задержек, Вэй У Сянь уже до темноты прибыл в Дафань Шань. Подъехав к подножию горы, он, наконец, понял, что «фань» означало вовсе не рис. Она получила такое название, потому что издалека была похожа на доброжелательного и упитанного будду. Под горой раскинулся маленький городок «Ступни Будды». — Дафань? Это же такое захолустье! — фыркнул, сложив руки на груди один из Старейшин Не, раздражённо хмуря брови. На мужчину мгновенно обернулись все присутствующие, даже Глава Не вопросительно поднял брови. Пожилой мужчина тяжело вздохнул. — Вероятно, и правда захолустье, — согласно кивнул один из Старейшин Цзинь, почёсывая бровь и задумчиво просматривая карту местности, что висела за спинами Госпожи и Господина Башни Кои. — Я даже не вижу её на карте. — И не мудрено: эта гора, с десяток лет назад, когда я проводил там ночную охоту, кишмя кишела тварями разной степени силы и коварности, — начал рассказывать Старейшина Не так же посмотрев на карту. Найдя необходимую провинцию, мужчина поднялся, направляясь к полотну чтобы указать место. — Гора Дафань расположена в уезде Луннань провинции Гуаньсу. Этот уезд большей своей частью граничил с Ци Шань Вэнь и оттого не многим позволялось там охотиться. — Погоди-ка, эта не та гора у подножья которой молятся безымянной статуе вознеся её до богини? — вскинулся один из Старейшин Цзян, удивлённо смотря на коллегу. Старейшина Не согласно кивнул возвращаясь на место. — Богине? — хмыкнул Минцзюэ с нескрываемым скепсисом сложив руки на груди. Мужчину уже распирало от любопытства и желания хорошенько подраться, а так как орден Вэнь канул в лету, то никто не помешает ему отправиться ночью на эту расчудесную гору. — Впрочем, раз про эту гору заговорили, значит там что-то будет! Уже хочу туда наведаться! — Если старший брат позволит, я бы хотел сходить тоже, — мягко высказался Сичень, растянув губы в улыбке. Минцзюэ засверкал начищенным медяком и радостно хлопнул по столу, оглянувшись на Гуанъяо и Ваньиня. — Глава Цзян, наследник Цзинь? — всё же решил уточнить неудержимый воитель, глаза которого уже горели в предвкушении. Цзян Чэн, с усталым вздохом, согласно кинул, его примеру последовал и А-Яо неловко улыбнувшись. Остальные благоразумно не вмешивались, хотя Мадам Цзинь уже подумывала устроить небольшой рейд в леса родного Лань Лина, дабы научить своего сына разбираться в мелких монстрах. Количество заклинателей, собравшихся здесь, было гораздо больше, чем ожидал Вэй У Сянь. В глазах рябило от пестроцветия людей из разных кланов и орденов в ярких одеждах. — Людей разных кланов и орденов? — неуверенно переспросил один из адептов Лань, скромно потупив глаза в пол под пронзительным взглядом Циженя, что был явно не в восторге от неуместного вопроса юноши, прервавшего чтение, причем не абы кого, а Главы Цзян, известного своей вспыльчивостью. — Да! — рявкнул доведённый Ваньинь нервно дёрнув уголком губы, но тут же смягчился заметив, как сжался в комочек его племянник, ища утешения в новом сыне Цзинь Ливэнь, мягко поглаживающего его по макушке. — Да, — ещё раз, но более спокойно повторил мужчина, посмотрев на мнущегося адепта. — Что тебя смутило? — Это захолустье, так сказали уважаемые Старейшины, так откуда там столько заклинателей? И зачем? — неуверенно проблеял паренёк, но взрослые уже загудели растревоженным ульем, сочиняя причины, по которым могли собраться столько культиваторов в одном маленьком клочке земли. — Какая наблюдательность, — мягко засмеялась Цзян Жоу, пригладив собственные одежды и внимательно осмотрев мальчишку, лет четырнадцати от силы. — Вы задали очень мудрый вопрос юноша, я считаю там либо проводят учения под контролем Верховного Владыки, как было при Вэнь, либо там завелась очень интересная нечисть и все стремятся её поймать. — Так же, вероятно, это может быть организованный турнир, — развел руками один из близнецов Цзинь поглаживая бородку. Цзян Жоу согласно кивнула, предполагая и такой расклад событий. — Благодарю Старейшин за разъяснения, — почтённо поклонился мальчишка, опустившись на своё место под тихое одобрительное гудение старших заклинателей. Цижень довольно поглаживал бороду, обдумывая не отменить ли юнцу наказание за то, что прервал старшего как по возрасту, так и по положению. Почему-то у всех них был подавленный вид. Никто даже не смеялся над нелепой внешностью Вэй У Сяня. — Дурень! Макияж свой смой! — взвился Ваньинь над несчастной книгой, отбросив чёрную нарушительницу его спокойствия от себя подальше. Цзинь Ливэнь негромко рассмеялась и ей вторили все остальные, припомнив чудаковатый вид Старейшины И Лин. — Я его точно нарисую, — тихо, но очень воинственно кивнул сам себе Хуайсан, сжимая кулачок, и уже представляя, как будет выглядеть друг в подобном амплуа. Минцзюэ вновь покосился на брата, раздражённо сопя: этот негодник только и думал, что о красках да кистях, ну ещё и о веерах своих. Нет делом заняться! Впрочем, делом он тоже занялся с энтузиазмом, лично штудировал дневники Вэй У Сяня не доверяя столь ценные, по его словам, свитки «всяким разным», чем очень обижал и самого Минцзюэ, и Сиченя с Ваньинем. Последний и вовсе порвался дневники изъять, но А-Сан оказался птичкой бойкой и верткой, а потому ценные знания были надёжно спрятаны на просторах его спальни, доступ к которой не имели даже слуги, так как маленький гадёныш не иначе как позаимствовав у всё того же Старейшины талисман другой, надёжно запер свои покои. Глава Не ещё раз вздохнул, А-Санову сноровку и мозги, да в нужное русло… Но… В центре длинной улицы стояла группа заклинателей, ведущих серьёзный разговор. Казалось, их мнения по какому-то вопросу очень сильно расходились. Вэй У Сянь мог слышать их громкие голоса даже издалека. Сначала заклинатели вели себя мирно, но потом всё более и более заводились. — О! Неужто что-то новенькое? Может тварь какая? — оживился Минцзюэ, отвлёкшись от мыслей о несбыточном, чтобы зазря не травить себе душу. Хуайсан на ребячество старшего лишь глаза закатил да виски массировать принялся: не дитё, а всё туда же… Цзян Жоу понимающе кивнула сидевшему справа от неё и Ваньиня пареньку в знак поддержки, и аккуратно подвинула пузырёк с болеутоляющим бальзамом на еловых шишках и лепестках лотосов. Наследник Цинхэ Не кивнул, смотря на женщину глазами полными благодарности. «А я думаю, что здесь нет никаких духов или монстров, пожирающих души, иначе Компасы Зла бы сработали». — Нечисть, пожирающая души? — задумчиво склонила голову к плечу Цинь Су хлопнув длинными ресницами. — Мы же говорили об этом главами ранее. Неужели опять та рука? — Её же поймали, разве нет? — нахмурилась Ло Цинъян, потерев подбородок в задумчивости, желая припомнить говорилось ли о подобном или нет. На помощь пришла третья девушка. — Разве там сказали, что её поймали и запечатали? — хмыкнула Не Люинъюэ, постукивая сложенным веером по губам и смотря на книгу в упор. — Кажется, там описывали сражение, затем пришел Хангуан-Цзюнь и оглушил её, мальчишки отвлеклись, У Сянь сбежал, а вот что стало с рукой никто не сказал. — И правда! — заохали и заахали присутствующие женщины и мелкие чинуши, не скрывая своего ужаса и потрясения. Более опытные заклинатели досадливо хмурились, а представители верхушек Главных Орденов и вовсе сделали вид что всё знали, но молчали, даже Глава Цзян напустил на себя вид суровый, но сведущий в данном вопросе. — Прошу простить, — сложив руки в подобающем жесте немного склонился Ванцзи, прося прощения за свое невнимательное будущее воплощение. — Впредь Ванцзи будет куда внимательнее и не повторит своих ошибок. «Если тут нет ничего подобного, то как же тогда семь человек потеряли свои души? Не могли же они одновременно подхватить одну и ту же болезнь? Я, например, так и вообще о подобной болезни не слышал!» — Занятно… — хмыкнул Минцзюэ уже настроившись на поимку неведомой твари. Азарт так и бурлил в мужчине, кровь буквально вскипала в венах и сидящий рядом Хуайсан с невольной дрожью ощущал как кровожадно гудит Бася. — Это явно не рука! Она наверняка очень быстра, но У Сянь ехал на осле, да и к тому же рука убивала всех не останавливаясь, тут же всего семь смертей и нигде не указано что люди иссохли! — Глава Не очень проницателен, — мягко усмехнулась Ливэнь, поглаживая сына и внука по макушкам и с нескрываемым восхищением смотрела на мужчину перед ней. Минцзюэ, не привыкший к похвале дам, неловко кашлянул, но комплемент принял, слегка кивнув в ответ. — Но если это не рука, то вполне вероятно, что нечисть, которая досаждает селянам, ещё более сильная, раз похищает души. «Даже если Компас Зла и не сработал, это не значит, что тут никого нет! Компас недостаточно точен и может указывать только примерное направление, так что нельзя полностью полагаться только на него. Может быть, в этой местности есть что-то, что создаёт помехи». — Ну, он прав, — пожала плечами Лань Дэйю, совершенно спокойно взирая на хмурых, злобно оглядывающихся на неё Старейшин. Женщине, к слову, за более трёх десятков лет, проведенных с этими старыми ворчунами, было откровенно плевать. — Любой инструмент может выйти из строя, тут вероятность пятьдесят на пятьдесят. — К тому же необходимо делать скидку на некачественный товар, который торговцы могли втюхать маленькому клану, — развела руками Чанг Юнсу, как человек более сведущий в делах торговли и общей непросвещённости населения, как простых граждан, так и малоимущих заклинателей. — Согласна, ведь даже если прибор собран верно, то материалы могут быть менее качественными, — согласилась Цзян Жоу, хмуря тонкие брови от нахлынувшего воспоминания, где её ловко одурачил юркий мальчишка, продав искусно сделанную шпильку как серебряную, хотя та была все на всего железной! И ведь даже опыт не помог! Юнец ловко заговорил её, внушив, что его шпилька самая лучшая, ещё и историю слезливую рассказал! «Ты знаешь, кто создатель Компаса Зла? Что-то я не слышал, чтобы его компасу что-то создавало помехи». — Какая уверенность в мастерстве Старейшины И Лин! — раздражённо хмыкнул Глава Яо, возмущённо раздувая ноздри и подбоченившись. Рядом с ним поддакивал Глава Лю и периодически вставлял веские замечания Глава Лоу. На этот раз не сдержался Глава Балин Оуян. — Судя по начальным главам, в других его изобретениях и теориях тоже не сомневаются! Да и разве мы сейчас, подвергаем сомнению Флаги и некоторые трактаты Старейшины? — грякнул кулаком по столу мужчина в праведном гневе за человека, что вправе был называться гением не смотря на всё что совершил. И хоть Глава Оуян всё ещё был на нейтральной стороне, он не смел умалять знания и умения мужчины, прославившегося ещё в юношестве. Уж точно не после того, как самолично покупал эксклюзивные издания с новыми талисманами что придумал Старейшина, а продавал тайный «доброжелатель». Хуайсан, молчаливо слушающий перебранку собравшихся, лишь прятал лицо за веером и хитро улыбался, стоически игнорируя подозрительные взгляды брата и Цзян Чэна окруживших его с двух сторон. Сам наследник Не был несказанно рад, что в своё время получил от У Сяня добро на продажу самых безобидных и в основном полезных лишь в быту или походе талисманов, да ещё и пошёл на хитрость, создав сборник имени Старейшины И Лин и подписавшись «тайный доброжелатель». «На что это ты намекаешь таким тоном?! Конечно, я знаю, что Компас Зла создал Вэй Ин. Но не все его изобретения были безупречны. Можем же мы себе позволить хотя бы каплю сомнения?!». — Вот! Я об этом и говорил! — обернувшись на Главу Оуян зазубоскалил Глава Яо, явно насмехаясь над хмурым закипающим мужчиной. Сам Оуян Сю*** едва сдерживаясь, но упорно побагровев от гнева, сжимал кулаки, уже собираясь высказать всё, что он думает об этом скользком, умеющим лишь перемывать всем подряд кости, человеке. Однако в разговор вмешалась неожиданно резко отреагировавшая Мадам Цзинь. — Глава Яо, хватит! Мы все поняли, что Старейшина И Лин вам не нравится, — грозно, с повисшим в воздухе ледяным шлейфом предупреждения, начала Цзинь Джу, крепко стиснув веер в ладони. — Значит и изобретения его вам не нужны! Раз так, с этого момента торговцам будет запрещено продавать вам хоть что-то связанное с Вэй У Сянем! Глава Яо мгновенно побелел, затем резко побагровел, медленно позеленел, а после и посинел чтобы потом вновь побелеть до серости. Он, как выброшенная на берег рыба, то открывал, то закрывал рот всё стремясь ответить, но не находил слов под язвительным взглядом Оуян Сю и холодным Цзинь Ливэнь. Повисшую тишину прервал смущённо почесывающий щеку Сяо Синчень. — Я вот только в толк не возьму, — негромко, явно обращаясь к сидящему рядом Сун Ланю, заговорил юноша, но из-за звенящей тишины его услышали все и мгновенно обернулись на порозовевшего от своей оплошности парня. Юноша закашлялся подавившись, словом, но продолжил. — Кха! Я… Я просто… Кхм. Я хочу сказать, мне интересно, почему люди обращаются к Вэй У Сяню по молочному имени? Не настолько же он им близок, верно? — Действительно… — удивлённо обронил Сичень, задумчиво наклонив голову к плечу и чуть прищурив лучистые глаза. Юные девы тут же заохали и заахали, а более поздние цветы скромно спрятались за рукавами, поглядывая на мужчину украдкой. Сам Сичень, разумеется, этого не заметил, задумчиво покручивая тонкую прядку в пальцах. — Даже среди нас, людей, что хорошо были с ним знакомы, не многие называют Господина Вэй по первому имени. — А что гадать? Просто вопиющие бескультурье! — цыкнул один из Старейшин Лань, сурово хмуря брови и поглаживая жиденькую, ещё более куцую чем у Циженя, бородёнку. Сам Учитель Лань, обдумав слова коллеги, строго кивнул, поджав губы. — Молодёжь от рук отбилась, а старшим и дела нет, вот и творят, да говорят, что вздумается, — так же поддержал мужчин Глава Чанг, под одобрительное кивание своей всегда чопорной, в воспитании детей, жены. Сама Дама Чанг в разговор мужчин не стала лезть, она и так подпортила репутацию мужа своими прошлыми высказываниями и срывами. — Как только закончатся слушания, стоит направить молодое поколение на перевоспитание, — задумчиво наклонил голову Минцзюэ, с явным интересом посматривая то на безмятежную Цзян Жоу, то на кивающую его словам Цзинь Ливэнь, то на скромно молчащего воспитанника храма Байсюэ. — Клан Лань непременно их исправит, но вместить столько учеников… — неуверенно покачала головой Ливэнь, тоже задумчиво кидая взгляды на Сун Ланя, сам юноша молча терпел разглядывания и в разговор не лез. — У нас ещё целые базы в провинциях Шаньси, Хэнань и Аньхой, — вкинула идею Цзян Жоу, лукаво улыбнувшись заинтересованным заклинателям. — К тому же самый большой лагерь, на несколько тысяч человек и с хорошим расположением в провинции Цзянси и всем кланам рукой подать. Мы можем устроить полевые учения. — И точно! — радостно вскинулась Цзинь Джу даже хлопнув в ладоши. — Там и водоём близко, и леса! Да и к тому же каждый клан сможет направить своих наставников и совместными усилиями направить молодёжь! — Поговорим об этом позже! — не выдержал наконец Цзян Чэн этих переливаний из пустого в порожнее. «Я никогда не говорил, что тебе нельзя сомневаться, или что все его изобретения безупречны, так чего ты на меня накинулся?» Разговор принял другое направление, уже не интересное Вэй У Сяню, и он проехал мимо спорящих на своём ослике, ухмыляясь и хихикая. — И куда ж мы без твоих выёживаний, — не злобно, но с явным раздражением цыкнул Ваньинь, сам оторвавшись от книги. Рядом пакостно, явно подражая как книжному, так и почившему У Сяню захихикал Хуайсан, прикрываясь веером и лукаво блестя глазами. Табун холодных мурашек, промчавшийся по спинам Минцзюэ и Ваньиня оба мужчины, стоически проигнорировали. Старейшина Цзян тоже негромко засмеялась, вспоминая каким очаровательным чертёнком был её прекрасный воспитанник и как притягателен он был в своём искреннем желание причинить всем добро и нести справедливость, за которые с явной периодичностью отхватывал Цзыдянем. Ванцзи тоже вспомнил эту самую неповторимую ухмылку, от которой в груди вспыхнули горячие искры, обдавая всё нутро нежным теплом, оседающим в сердце. Хангуан-Цзюнь уже решил, что как только его ненаглядный вернётся, Ванцзи непременно потянет его сразу под венец, а то мало ли… Он никак не ожидал, что после стольких лет он всё ещё жив в людских толках и пересудах. Вэй У Сянь по-прежнему оставался притчей во языцех. Если бы можно было провести опрос, чтобы выяснить, чья известность среди заклинателей длилась больше всех, то победителем вышел бы, несомненно, Вэй У Сянь. — Какое самомнение! — раздражённо буркнул Цижень, потирая переносицу пальцами и думая о том, за какие грехи боги послали по его душу вначале неуправляемую Цансэ, а затем и её более усовершенствованную версию. — А гонору-то сколько, — хмыкнула супруга одного из старейшин Не, сложив руки на внушительной груди с откровенно неприличным вырезом в платье. Её муж успокаивающе погладил женщину по плечу, но та, совершенно не стесняясь продолжила. — Нашёл чем гордиться, наглец! И раньше Цижень бы с радостью согласился, но то было в прошлом, сейчас, когда оба его племянника желали ввести мальчишку в их семью, а три ребёнка, если считать юного наследника Цзинь, так преданно ждали возвращения своей ненаглядной и отчего-то безмерно обожаемой «матери», мужчина не осмелился бы порочить его имя. — Не стоит оскорблять его лишь за то, что сами сделали его пусть мрачной, но легендой! — шикнула Чанг Юнсу, поддержанная кивками Цзян Жоу, уже начавшей точить зуб на дамочку из ордена Не, Цзинь Ливэнь, считающая слова Дамы Чанг более чем правдивыми, и Лань Дэйю согласной как и с высказыванием женщины, так и желающей наладить отношение с Цзян Жоу. По правде говоря, заклинатель был не так уж и неправ. То есть Компасы Зла, что использовались сейчас, относились к самой первой версии, и действительно были недостаточно точны. Вэй У Сянь как раз работал над улучшенной моделью, когда его логово уничтожили, так что теперь всем приходилось довольствоваться недоработанными компасами. — Что? — взвизгнули как юные адепты, так и главы мелких кланов, не ожидая что вещицы использующиеся в будущем были лишь наработками, болванками настоящего изобретения. Представители Великих Орденов вели себя сдержанней, но и они были ошеломлены, все, кроме Хуайсана, знавшего о недоделанном проекте друга. Сам А-Сан полагал, что и так не плохо, но Вэй-сюн упорно говорил о более точной стабилизации материй и ещё что-то о соотношении энергий разных полей. Хуайсан, признаться честно, не слушал, рисуя сосредоточенное лицо У Сяня и если быть совсем уж откровенным, то особо об этом не жалел. У Вэй Ина ещё будет время всё доделать, нужно лишь немного подождать. — Нам что, этими недоработками теперь пользоваться? — возмутился один из адептов Цзинь, поморщив красивое личико и ту же схлопотал воспитательный подзатыльник от адепта Лэшань Хуа, строго следившего за дисциплиной в рядах «золотых рыбок» соблюдая наказ Мадам Цзинь. — Радуйтесь, что вообще получите доступ к чему-то столь ценному! — шикнул один из Старейшин Цзинь и тут же любезно улыбнулся строго сжавшей губы Ливэнь, женщина лишь кивнула одним взглядом, обещая мальчишке самые незабываемые тренировки в будущем воспитательном лагере. В любом случае, существа, пожиравшие плоть и кровь, были низкоуровневыми, типа ходячих мертвецов. Только монстры или призраки высокого ранга способны пожирать и переваривать души. — О чём я и говорила ранее, — поджав в тревоге губы вздохнула Цзян Жоу, принявшись потирать занывшие от нехорошего предчувствия виски. Женщина упорно отгоняла нехорошее чувство, но отточенная за годы практики интуиция лишь настойчиво била в колокола. — Душа — это совершенно иная материя, для её восприятия необходимо иметь как минимум несколько биоэнергетических подуровней, для обычных мертвецов она просто неуязвима. — Госпожа Цзян абсолютно права, душа представляется как совокупность нескольких составляющих душевных сил. Развитие которых в разных аспектах даёт возможность заклинателям вознестись, потеряв мирское, — важно кивнула головой Лань Ванъюн, решив объяснить, как именно происходит лечение души и как всё «тёмное» может на неё воздействовать. — Потеря или травмирование частей души грозит человеку болезнью или смертью, в зависимости от степени травмирования. Но душевные силы могут быть возвращены с помощью определенных ритуалов и практик. — Именно, — кивнула уже Лань Дэйю, с умилением посмотрев на свою внучку, девушка, сохранив бесстрастное лицо, внутри же смущённо пищала, краснея мочками ушей, как и один из её братьев. — Как и сказала Ванъюн, наша работа, как целителей, основывается на восстановлении не серьёзных повреждений, в результате чего душа должна стать целой. — И мы, как заклинатели, имеющие Пурпурное ядро, что лишь на одну часть ниже стандартного Золотого, можем воздействовать на дух на иных частотах. Поэтому и нечисть, что воздействует на душу, должна иметь зачатки совершенствования или же быть настолько «тёмной» что это начинает восприниматься как «тёмное» совершенствование, — закончила объяснение Цзян Фуюян тяжело вздохнув. — То, что охотится на этой горе, довольно сильно и очень опасно. — Вы нас запугиваете? — взвизгнул один из адептов какого-то малозначимого клана в серых неприметны одеждах. Рядом с ним загалдели и его товарищи, но за целителей неожиданно вступился Глава Цзинь. — Вас не запугивают, вам разъясняют, что не всякое совершенствование будет способно справиться с нечистью подобного типа. И если вы столкнетесь с чем-то подобным, до тех пор, пока не укрепите свои ядра и духовные потоки, уносите ноги, а не стремитесь погибнуть в бессмысленных попытках, — раздражённо схлопнул своей веер мужчина, сердито прищуривая лисьи глаза. Цзинь Ливэнь и Гуанъяо ошеломлённо посмотрели на Гуаншаня, но заклинатель уже скрылся за веером отвернувшись к окну. Молчаливую завесу, опустившуюся на зал, прервал Глава Цзян, продолжив чтение. Тот, что орудовал здесь, пожрал семь за раз — неудивительно, что сейчас здесь было такое столпотворение заклинателей. Эту тварь никак нельзя было отнести к рядовым, поэтому Компас Зла обречён делать ошибки. — Какая прелесть, — вдохновлённо произнес Минцзюэ, едва ли не облизываясь как объевшийся сметаны кот. На него с подозрением повернулись все присутствующие, и даже негодник Хуайсан посмотрел с скептическим осуждением. Мужчина раздражённо рыкнул и сложил руки на груди. — Я о том, что в этом будущем столько невиданной нечисти и монстров, аж кулаки чешутся. — Ну здесь я согласен, — кивнул Ваньинь и даже благородный Лань Сичень, улыбнувшись одной из своих самых светлых улыбок, безапелляционно кивнул. Мелкие чинуши нервно вдохнули, надежда на спокойное будущее таяла на глазах, а Сильнейшие Мира Сего не стремились печалиться, лишь ждали часа, когда вдоволь нарезвятся, словно дети малые. — Словно дети малые, — будто читая всеобщие мысли покачала головой Цзинь Джу, приложив ладонь ко лбу. Рядом с ней хихикнул Сюаньюй, аккуратно вводящий чуть кривоватые иероглифы. Его матушка всерьёз занялась каллиграфией, когда увидела закорючки смущённого А-Юя, мальчик лишь смиренно принял наставления принявшись и за практику. Вэй У Сянь натянул вожжи и ловко соскочил со спины ослика. Он взял яблоко, которое провисело перед ослиной мордой всю дорогу, и сказал: «Кусочек… Только один кусочек. Эй, ты что, и мою руку хочешь оттяпать?» — Лучше уже б оттяпал, — сказал Ваньинь, отвернувшись от книги с самым независимым видом. Он пытался сдержать улыбку, но это не ускользнуло от зорких глаз Хуайсана. Прикрыв веером свою улыбку, он мысленно обратился к У Сяню, говоря что у него правда хороший брат. Да, он со своими заскоками; да, он бывает просто невыносим, но у них настоящая братская любовь. В ответ на свои мысли, А-Сан почувствовал лёгкий нежный ветерок, совершенно точно зная, что У Сянь за его спиной тепло улыбнулся. Наконец, подавив улыбку и вернув прежнее угрюмое лицо, Цзян Чэн продолжил, делая вид, что совершенно не чувствует лёгкого поглаживания эфемерной руки по своему плечу: Он укусил пару раз с другой стороны яблока и засунул остатки в рот животному, попутно размышляя, как же он дошел до того, что разделяет трапезу с ослом. — Так ему и надо, — раздражённо пробубнил Глава Яо, не спеша выкрикивать нечто подобное слишком громко. Он, конечно, не боялся, но здраво опасался некоторых представительниц прекрасного пола, что непременно порвут его на части за подобные слова. Например, Госпожа Цзян его руку по плечо откусит и не подавится, старая стерва! Или эта наглая девица Ло! Да кто такую замуж возьмёт?! Истинно ведьма. Как вдруг кто-то врезался в него сзади. Он обернулся и увидел девушку, которая, хоть она и налетела на него, но казалось, совсем этого не осознавала. По лицу её блуждала рассеянная улыбка, а сама она, не моргая, бессмысленным взглядом уставилась вдаль. — Может просто сумасшедшая? — вставил свою реплику молодой адепт клана Цзян, закатив глаза. Ваньинь негромко на него шикнул и мальчишка поспешил прикусить язык и не отсвечивать, лишних тренировок со своим Главой не хотелось никому. — Возможно, но так же есть вероятность того, что она тоже одержима и скоро потеряет свою душу, как и те семь человек, — проговорила Лань Дэйю, наклонив голову к плечу и задумчиво потирая подбородок на манер мужа. Внутри у неё уже всё зудело от желания поскорее узнать что будет дальше. — Вполне возможно, — кивнула Цзян Жоу, постукивая пальцами по столешнице и внимательно смотря на книгу. — Может это даже симптомы такие, просто люди внимания на них не обращали. — Согласна, нам стоит запомнить эту девушку. Не зря же нам так акцентировали на ней внимание, — уверенно взмахнула веером Ливэнь, хмуря брови. Сидящая недалеко от неё Ян Лу ошеломлённо приоткрыла рот, Мадам Цзинь и остальные были невероятно близки к правде. Светловолосая сделала пометку быть внимательнее с ними, всё же интуиция заклинателей — это не пустой звук. Вэй У Сянь проследил за её взглядом и увидел, что она смотрит на густо заросшую вершину горы Дафань. — Это тоже важно? — неуверенно спросил юный ученик из ордена Лань, неловко переминаясь на месте. На него обернулся уже Цижень, но вместо того, чтоб отругать, старый учитель согласно кивнул, приподняв палец вверх. — Если нам акцентировали внимание на странной девушке, а следом указали направление, значит то, что свело бедняжку с ума, находится именно в указанном месте, — негромко объяснил Цижень, не раз пользовавшийся этим правилом, что всегда выручало его. И вдруг, девушка, не говоря ни слова, начала танцевать перед ним. — Чего? — ошеломлённо воскликнула одна из юных девиц даже выронив веер. На неё шикнули благородные Дамы, приструнив хотевшую было возмутиться девушку строгими взглядами. — Вероятно, это тоже важно? — неуверенно толи спросил, толи утвердил Хуайсан, беспомощно хмурясь и прикрываясь веером в своих подрагивающих пальцах. Мысленно же мужчина во всю вопил от ужаса и громко проклинал неудачливую жопку друга, вечно стремящуюся найти себе приключения. Ответ на его стенания пришёл незамедлительно, в виде крепкого щипка за плечо и громкого возмущённого вскрика: «Эй! Я никогда ничего не ищу! Они меня сами находят! Мне даже двигаться не надо…» раздражённо закончил У Сянь и Хуайсан согласно кивнул, сочувствуя странной удаче друга. Руки и ноги её дёргались в бешеном темпе — то была по-настоящему дикая пляска. Вэй У Сянь с большим удовольствием наблюдал за представлением, когда к ним, слегка задрав платье, подбежала женщина. Она прижала к себе девушку и запричитала: «А-Янь, пожалуйста, пойдем домой!» — Вот же ж идиот… — Цзян Чэн уже сбился со счёта: сколько раз за сегодня он сказал какой бестолковый его братик?! Нет, он поистине восхищался У Сянем, в чём-то завидовал, но иногда он ведёт себя тупо. Ну ей-Богу, как можно восхищаться танцем какой-то сумасшедшей, когда рядом бушует какой-то дух, который уже уничтожил семь душ?! Раздражённое «Бу-бу-бу» над ухом четко дало понять, что именно его «брат» думает о претензиях Ваньиня. — Нет, ну это точно как-то связанно с монстром! — хлопнул кулаком по столу уже Минцзюэ, словно в странных действиях девушки увидел что-то символичное. На немые вопросы он лишь хмыкнул, продолжив. — Нам так сильно выделяют эту… как там? А-Янь? Так вот, ей посветили добрую половину листа, причём описали всё, вплоть до танца, это ли не странно, когда «руке» выделили всего пару строк! Сичень мягко усмехнулся, кажется его друга сильно задело что какой-то девушке уделили времени больше, чем нечисти, что так его заинтересовала. Гуанъяо устало вздохнул на выходку названого брата и с лёгкой полуулыбкой бросил взгляд на мужчину — всё же его брат неисправимый вояка! Ян Лу, что внимательно следила за всеми, с усмешкой подумала что А-Яо всего-то нужен был человек, что направит его в верное русло, как хорошо, что этим человеком стала властная Госпожа Цзинь, главное, чтоб восхищение не переросло в нечто большее, а то странные и взволнованные взгляды мужчины, на лице Хозяйки Башни Кои, становились лишь более глубокими день ото дня. Передёрнув плечами, светловолосая окинула взглядом самых выдающихся мужчин этого мира, со стойким желанием найти этому милашке хорошего мужика, всё же это далеко не гетная история, так что нечего А-Яо на красивых замужних дам заглядываться. Надо срочно исправлять его чувство прекрасного, а то у него что не любовь то драма: будущая жена Цинь Су — сестра, любовный интерес Лань Сиченя — в будущем его убийца, что сейчас неоднозначно поглядывал на Главу Не с немой заинтересованностью определённого плана, а нынешний любовный интерес Цзинь Ливэнь — жена его отца и мать почившего брата. Такое себе чувство прекрасного, хотя правды ради, стоит отметить, что Мадам Цзинь реально хороша, жаль ей выделили так мало времени в книге. А-Янь с силой отпихнула её и принялась убегать, пританцовывая всё с той же бессмысленной и пугающей ухмылкой, как будто бы она улыбалась кому-то очень дорогому. Женщина погналась за ней по улице, всхлипывая на ходу. — Ещё одна несчастная мать, — тихо вздохнула Цинь Су, утерев платочком уголки глаз и с сожалением покачала головой. Ян Лу тоже сочувственно вздохнула, сдерживая порыв обнять хрупкую заклинательницу, в голове её беспрерывно мелькала мысль «Тебе тоже уготована судьба несчастной матери, хорошо, что мир начал меняться». Словно почувствовав её мысли, Цинь Су пристально посмотрела на «ученицу» великой Баошань, прикусив губу как от боли, но ничего не сказала отвернувшись, на её лицо легла тень печали, что несказанно напрягло наблюдательную Ян Лу. — Всё страннее и страннее, — поджал губы Сяо Синчень обращая взгляд на сосредоточенного Сун Ланя. Его друг мгновенно кивнул, успокаивающе положив ладонь на чужое плечо. Ян Лу негромко хихикнула как бы невзначай бросив: всё чудесатее и чудесатее. Уличный торговец сочувственно заметил: «Какой ужас! А-Янь из семьи кузнеца Чжэн опять сбежала». — Закономерность значит, — фыркнул Глава Лю, иронично вскинув брови и продолжил. — Ну-ну, эта девица наверняка здесь упомянута лишь для нагнетания атмосферы! — Это мы узнаем позже, — оскорбилась Цзинь Джу, яростно принявшись обмахиваться искусным веером. Не менее оскорблённые Цзян Жоу, Лань Дэйю и Не Минцзюэ тихо зарычали, но предпочли промолчать. Точнее, тактично промолчали женщины, Главу Не же заткнул хмурый взгляд брата и скрытая веером хищная усмешка младшего, вызывающая всё новые мурашки на спине бывалого воина. «На долю её матери выпало столько несчастий. А-Янь, её муж, её отец… Все они…» — Вся семья? — вскинулась Ло Цинъян сочтя это если не прямой указкой на то, что поведение девушки важно, то хотя бы как подсказку. Рядом подобралась Не Люинъюэ, сложив веер и приложив его кончиком к губам. — Может ли быть так, что именно их души пожрала тварь? — подозрительно уточнила девушка, вскинув голову и посмотрев на Старейшину Цзян, та хмуро кивнула, сжав напряжённые пальцы в кулак. — Как и было сказано Госпожой Лань, вероятно девушка следующая, — скорбно опустила уголки губ бабуля Жоу, печалясь от того, что ничем не может помочь несчастной девушке, вероятно ещё совсем крошечной, не достигшей и шести лет. «А я уже думала они догадаются! Эх, сбились со следа» запричитала Ан Линь над ухом подруги, на что Ян Лу покачала головой, мысленно пеняя на свою нетерпеливую знакомую. Вэй У Сянь бродил туда-сюда и слушал людские разговоры, по кусочкам составляя картину случившегося здесь. — Наконец-то делом занялся, — буркнул Ваньинь искренне радуясь, что его бестолковый шисюн начал делать хоть что-то, а не как обычно влип в неприятности по ходу сюжета. Наблюдающая за ним Ан Линь лишь пакостно хихикнула, бросив смешливый взгляд на поникшего виноватого Вэй У Сяня. Что ж, Цзян Чэн ещё никогда так не ошибался в своей жизни. На горе Дафань находился погост. Большинство предков жителей городка Ступни Будды были похоронены здесь. Иногда и неопознанные трупы получали здесь местечко и табличку над головой. Несколько месяцев назад, одной тёмной и грозовой ночью, из-за ветра и дождя, часть горы Дафань сошла вниз и упала прямо на погост. Множество старых могил было уничтожено, несколько гробов оказались на поверхности, и после были ударены молнией, так что и гробы, и похороненные в них трупы обуглились дочерна. — А вот это уже не очень хорошо, — напряглась Чанг Юнсу, искренне полагая что всё это связано с тем монстром, а иначе откуда такие неприятности на небольшую деревеньку. — Неужели то, что убивало жителей появилось в эту грозовую ночь? — Не исключено. — кивнул Лань Фуцин, проведя рукой по бороде и нахмурив кустистые брови. Ему тоже совсем не нравилась эта донельзя странная ситуация. — Вся эта ситуация и с нечистью, и с погостом, и с неожиданно сильной грозой… Словно все беды от проклятья какого! — пожевала губы Сол Сумэй, обмахиваясь туаньшанем, весь вид её показывал как озабочена женщина этими происшествиями и как неожиданно напугана. — Словно эти селяне бога прогневали и тот их наказывает! С женщиной решили не спорить, её теорию про бога на веру не приняли, хотя и были некоторые зерна сомнения. Одна лишь Ян Лу смотрела на бывшую проститутку с нескрываемым ошеломлением: как же близко оказалась эта дама к истинной причине несчастий в маленькой деревеньке, посыпавшихся словно из рога изобилия. Конечно же, жители Ступней Будды были крайне обеспокоены случившимся. После продолжительных молитв они вновь отстроили погост, полагая, что теперь всё будет в порядке. Однако, с тех самых пор, люди в этом городке стали терять свои души. — Может быть те люди, которые там были похоронены, теперь и буйствуют в этом городке? — проговорила Цинь Су, искренне переживающая за несчастных селян, на долю которых выпали эти несчастья, особенно за ту враз лишившуюся своей семьи женщину. — Вряд-ли, такие духи слишком слабы чтобы забрать столько душ. — сказал Лань Сичень, пытаясь понять кто всё-таки может делать такие вещи. — Да и перезахоронили их. — Может не всех? — нахмурился Гуаншань, неожиданно заинтригованный увлекательным сюжетом. Раз книга не открывала его тайн, а просто рассказывала о будущих приключениях Старейшины, то, чего нервничать зазря? Можно наслаждаться столь увлекательным чтивом и ждать вестей о новом изобретении почившего гения. — Всё равно, слишком мало тёмной энергии для создания «совершенствующегося» монстра. — покачала головой Лань Дэйю, задумчиво поглаживая супруга по руке, от чего мужчина слегка розовел шеей у воротника. Первым был известный городской лодырь. Он был жалким оборванцем, что целыми днями только и делал, что болтался без дела и никогда не работал. Из-за того, что он любил залезать на гору и гоняться за птицами, он оказался там и в ночь, когда сошла её часть. Конечно, он перепугался до смерти, но, к счастью, остался жив. Что интересно, всего через пару дней после происшествия он женился. Свадьба была довольно пышной, а жених заявил, что отныне и впредь он намерен стать щедрым и зажить счастливой жизнью с молодой женой. — Что вот так просто обогател за секунду? — возмутился Глава Цзинь, что все свои деньги бережно копил и складывал копеечка к копеечке, тратя лишь на свои нужды и на нужды ордена. Не зря же его Лань Лин считается самым богатым среди прочих? Мадам Цзинь лишь глаза закатила, кто о чём, а её старый дурак о деньгах да бабах, собственно, ничего нового. Впрочем, насчёт этого самого «лодыря» из селения её мысли были не менее мрачные, женщине было искренне жаль бедную девочку что согласилась стать его женой. Такие либо начинают по борделям шастать, либо проигрывают свои деньги в игорных домах. А жёны потом мучаются или попадают в Цветочные дома. — Что-то мне подсказывает, эта свадьба очень аукнется именно жене лодыря. — покачал головой Хуайсан, ощущая смутную тревогу. Минцзюэ, как и положено старшему брату, согласно кивнул, поощряя хотя бы такое развитие своего младшего, всё лучше его мазни и вееров. В первую брачную ночь он напился до чёртиков и увалился в кровать. Невеста звала его, но он не отвечал. И только когда девушка как следует толкнула суженого, она поняла, что тело его холодно, а взгляд замутнён. От покойника его отличала только способность дышать. Пролежав в таком состоянии несколько дней, без еды и питья, он был, в конце концов, похоронен. К несчастью, невеста стала вдовой, не успев вкусить прелестей семейной жизни. На предсказавшего беды для супруги Хуайсана устремили подозрительные взгляды. Впечатлительные девицы заахали и заохали, одна, особо чувствительная разрыдалась взахлёб, сочувствуя горю бедняжки из книги. Даже Девы Ло, Цинь и Не, не сочли это слабостью, понимая, что невесте и правда не повезло. — Жаль её, таких «осиротевших» частенько бесправными наложницами берут. — бессильно, на грани шёпота высказалась Дама Чанг, покачав сожалеюще головой. Их ужасные законы относительно женщин всегда не нравились Юнсу, но как приличная Госпожа своего дома она не смела противиться и лишь восхищённо вздыхала, смотря на таких людей как Юй Цзыюань или Цзинь Ливэнь. — Либо в Цветочные дома отправляют. — надломленно высказалась Сол Сумэй, не понаслышке зная о подобном. Ей не посчастливилось оказаться одной из тех, кого продали в бордель родственники отравленного в день свадьбы мужа. Хорошо, что на её пути повстречался Фэн Цин, с которым она уже многие года живёт душа в душу. Второй была А-Янь, из семьи кузнеца Чжэн. Девушка только-только получила предложение руки и сердца, как на следующий же день её будущего мужа загрызли волки во время охоты в горах. Услышав такие новости, девушка пришла в то же состояние, что и городской лодырь. Но к счастью, через несколько дней её болезнь, вызвавшая потерю души, прошла сама по себе. Однако после А-Янь сошла с ума и теперь убегала на улицу и танцевала перед первыми встречными. — Ох! Бедняжка! — опять запричитали девицы, обнимаясь и оплакивая несчастную невесту, уже вторую за пару минут, на секундочку! Возрастные дамы тоже горестно вздыхали, сочувствуя несчастным девушкам. Не Люинъюэ поджала губы от обиды за девушек, сама она была счастливой новобрачной, уже как полгода проживая с супругом в загородном поместье близ И Лина. Девушка не перестанет благодарить Вэй У Сяня за то, что раскрыл её с братом связь, ведь именно благодаря этому она теперь рядом с любимым, а отец стал счастливым дедушкой, нянча двух милых внуков. Хуайсану, конечно, она тоже была благодарна, ведь именно благодаря ему улеглись слухи и супруги смогли жить, не прячась и не таясь. — О-па! Эта та самая А-Янь! — воскликнул не тактичный Минцзюэ, хлопнув в ладоши, за что словил возмущённые взгляды как брата, так и Сиченя. Но мужчину было не остановить. — Нет, вы только вдумайтесь! Получается она одна из всех, кто выжил, так? Да, с ума сошла, но что-то её вернуло! Присутствующие вынуждены были прервать свои тягостные вздохи-ахи, так как слова Главы Не были более чем невероятными, правдивыми и от того ещё более жуткими. Третьей жертвой стал отец А-Янь, кузнец Чжэн. Всего, на данный момент, от потери души пострадали семь человек. — Как, однако интересно… — задумчиво накренил голову Гуаншань о чём-то задумавшись. Ливэнь окинула мужа скептическим взглядом и лишь головой покачала, что-то больно разумным стал её супруг в последнее время, подозрительно, однако. — Это получается, в одной семье умирает вначале жених, затем сама невеста, после невеста возвращается из мертвых, а её отец покидает мир живых… Странно… — Очень. — кивнул Цижень тоже проследив эту закономерность. — Слишком всё запутанно, ещё и тварь эта… Вэй У Сянь обдумал собранную информацию и заключил, что это был не монстр, пожирающий души, а всё-таки таковой же дух. — Ха! Заключил он! — взорвался визгами неодобрения глава Лю, хотя его вновь все проигнорировали лишь закатывая глаза и недовольно ворча. — И всё же… Почему он решил, что именно дух? — постукивая веером по губам задумался Хуайсан, на что Цзян Чэн саркастично хмыкнул, потрясая книгой как бы говоря «дальше написано» и продолжил чтение под раздражённым взглядом друга. И хотя разница между ними была не такой уж очевидной, всё же это были абсолютно разные существа. Дух был призраком, а монстр имел физическую форму. Скорее всего, в ночь, когда сошла часть горы, молния разбила какой-то гроб, и покоящийся в нём дух вырвался на волю. Лань Фуцин оглянул адептов клана Лань строгим подозрительным взглядом, проверяя внимательно ли они слушают, ведь знания лишними не бывают. Даже если они и знают это, повторение — мать учения. К тому же, Старейшина И Лин хоть и был отступником, во-первых, имел незаурядные способности, во-вторых, был прекрасным теоретиком и наконец, в-третьих, он должен был стать членом семьи Лань. И Фуцин, уже прикинув возможности, даже подобрал несколько особо «необучаемых» групп, которые спихнет на молодое дарование, чтобы жизнь мёдом не казалась. Остальные Старейшины других орденов так же окинули своих адептов взглядами, понукая внимать мудрости человека более сведущего в тварях даже чем многие учителя. В конце концов «Старейшиной» за красивые глаза никого ещё не называли. Если бы Вэй У Сянь мог осмотреть разбитые гробы и проверить наличие печатей на них, то стало бы ясно, дух это или всё же нет. Но жители Ступней Будды уже перезахоронили обугленные гробы в другом месте и упокоили останки, так что улик никаких не осталось. — Опять эти его ненормальные тяги к мёртвым! — раздражался уже Глава Лоу, потрясая кулаком. — Отступник! — Глава Лоу, всем нам известно, что А-Сянь, как вы сказали, «отступник», так чего же вы ждёте от него благих дел, не связанных с трупами? Трупы — это его специфика… — пожала плечами Цзян Жоу, высоко подняв подбородок и явно демонстрируя что гордится своим воспитанником, хотя Глава Цзян на её слова откровенно скуксился, но всё же смолчал. Что, верно, то верно, У Сяню нет равных именно в этой области. Попасть на гору можно было по тропинке, которая начиналась в городке. Вэй У Сянь оседлал ослика и медленно побрёл наверх. Вскоре ему навстречу попалась группа людей, чьи выражения лиц не внушали оптимизма. — Чего это они? — удивлённо подняла брови Лань Дэйю, повернувшись к Фуцину с искренним недоумением. Мужчина едва заметно качнул головой, вернув свой взгляд на Ваньиня, но для успокоения нежно взял руку супруги в свою. Дэйю тут же расцвела и прильнула к плечу мужа, розовея щеками как юная девушка. Наблюдающие за ними Ванцзи и Ливэнь откровенно завидовали. Один желал, чтобы его любимый по возвращению вёл себя так же ласково и задиристо, а впрочем, главное, чтобы он просто был жив и здоров. Печальная улыбка осветила бледное красивое лицо, которое успокаивающе погладил шаловливый ветерок принеся тихий обжигающий ухо шёпот: «Подожди меня… Лань-гэгэ», что заставил покраснеть мочки ушей. Ливэнь же наблюдала за парой с белой завистью понимая, что ей такое не светит никогда. Разве найдется на свете мужчина что будет как Фенмянь: уважать и ценить свою супругу, при этом прогибаясь под её жёсткой рукой? За своими печалями Цзинь Джу так и не заметила взволнованного взгляда своего пасынка. **** У некоторых из них были шрамы, и все они разговаривали одновременно. Увидев Вэй У Сяня они подпрыгнули, в сумерках приняв его за призрака-висельника. Смачный шлепок ладонью по лицу в исполнение Главы Цзян собравшиеся запомнят надолго. Раздражённый мужчина не только скрыл лицо за рукой, но и как в припадке бормотал что-то о «идиотах», «руки б тебе поотрывать, твои корявые» и «гуй тебя утащи». Цзян Жоу искренне старалась смеяться не так громко, как хотелось, но звонкое хи-хи так и рвалось из-за закрытого рукавом рта. Сыпля проклятиями, люди быстро прошли мимо. Вэй У Сянь обернулся и подумал: «Может быть, они расстроены от того, что добыча оказалась им не по зубам?» Он не стал далее ломать голову над этим и шлёпнул осла по заду, чтобы тот бежал быстрее. — Мне кажется или именно сейчас Вэй-сюн найдет самое глобальное приключение на свою…кхм…голову. — нервно обмахиваясь веером, пожаловался брату Хуайсан, получив в ответ тихое постанывание Цзян Чэна и смешок брата. Усталый вздох, сорвавшийся с губ Второго Господина Лань, возвестил всех о том, что мужчина вполне согласен со словами Наследника Не. Но, к сожалению, Вэй У Сянь пропустил последующие плаксивые жалобы этих людей друг другу. — А вот и начало конца! — всхлипнул А-Сан, трусливо прячась за веером и прижимаясь к боку брата, что, сжалившись погладил младшего по волосам безбожно растрепав прическу. — Я смотрю, вы прям верите в своего друга. — подколола мужчину Ливэнь, тихо посмеиваясь с печальной мордочки, состроенной этим поистине хитрющим человеком. А-Сан несчастно вздохнул, покачав головой. «Я никогда не встречал подобного человека!». «Разве стал бы глава большого клана сражаться с пожирателем душ бок о бок с нами? В молодости он, наверное, убил сотни таких духов». — Тогда понятно почему они расстроены. Если с ними великий заклинатель, то им не тягаться с ним. — задумчиво сказал Гуаншань, прикидывая кто это может быть. Внутреннее эго надеялось, что это будет он: великий и прекрасный заклинатель. Ливэнь поняла о чём сейчас думает её муж, закатив на это глаза, с трудом скрывая раздражение, она негромко осадила супруга. — Не думаю, что это честно со стороны Главы Ордена… — обмахнувшись веером начала она, но заметив неожиданно хмурое лицо Ваньиня, решила сгладить свои слова другими. — впрочем, Главы тоже люди. «А что нам ещё оставалось делать? Он глава великого Ордена. Ты можешь переходить дорогу кому угодно, но не клану Цзян, и не его главе Цзян Чэну. Давайте собираться, уходить и радоваться, что мы так легко отделались!» — Цзян Чэн?! — в унисон сказали несколько человек, и сама Ливэнь, наконец поняв отчего посмурнел сын её подруги. Бросив осторожный взгляд на мужчину она всё же расслабилась. Цзян Чэн ухмыльнулся, хотя сквозь довольство и гордость просматривались и лёгкое разочарование в себе самом: всё же Глава и впрямь не должен отбирать добычу у более слабых соперников. Единственное что его утешало, это знание, что его орден считают поистине великим и сильным. Им восхищаются и его боятся. Внутри себя он даже смог порадоваться: он смог восстановить орден и сделать его поистине сильным. Ваньинь не подвёл своих предков, не подвёл отца с матерью. Он стал лучшим. Жаль, что лучшим он стал абсолютно один, без цзе-цзе и А-Сяня. — Что ж, конец. — пожал плечами Глава Цзян закрывая книгу, не забыв вложить алую ленточку закладки. Все присутствующие загудели взбудораженные главой и от того число желающих читать возросло в разы. — Могу ли я продолжить чтение? — мягко уточнил Сичень, неловко протянув руку к Ваньиню. Глава Цзян отрывисто кивнул, передавая книгу в бледные изящные ладони, любоваться которыми дальше не позволил болючий тычок под рёбра от неожиданно хмурого Хуайсана, тут же спрятавшегося за веером и повиснувшего на брате. Цзян Чэн устало вздохнул: что его брат, что друг — два непостижимых идиота, не слишком ли много на одного него? Сичень же, не замечая маленькой потасовки, опустился на своё место рядом с братом, любопытно смотрящего на книгу. Раскрыв на нужной странице, мужчина принялся читать мягким спокойным голосом: Глава 7. Высокомерие. Часть вторая. — И все же, почему высокомерие? — полюбопытствовала Лань Дэйю, оглянувшись в поисках ответа. Женщине не ответили, лишь плечами пожали да кивнули на книгу, мол там, наверное, скажут. Дэйю тяжело вздохнула, почувствовав себя обиженной, но ничего говорить не стала, лишь прижалась к мужу крепче вызывая тихие раздражённые шепотки других Старейшин Лань. День клонился к закату, и уже совсем скоро передвигаться через лес без факела стало бы невозможно. Вэй У Сянь прошел довольно порядочно, но до сих пор встретил всего пару заклинателей. Он удивлённо подумал: «Похоже, одни охотники, пришедшие в Ступни Будды, только и способны, что болтать попусту и спорить друг с другом. А другие, возможно, переоценили свои силы и понуро вернулись к своим кланам, как та группа, что я встретил только что». — Э как, он вас превозносит, Глава Цзян! «Переоценили свои силы»! Ха! — раздражённо скуксился Глава Лю, небрежно откинув подол свои одежд и сел более расслабленно. Мужчина был во хмелю и кажется совсем не понял, что и кому сказал, а потому и не отреагировал на бледные, полные ужаса шепотки друзей, призывающих к тишине. Ваньинь вскинул горящие гневом глаза, смотря прямо на старого маразматика, что так беспечно решил умалить его способности и оскорбить в присутствии других. Сидящий рядом Хуайсан взволнованно пискнул, повиснув на плечах друга в надежде что хоть так остановит мужчину, уже преобразовавшего своё кольцо в кнут. — Единственный, кто переоценивает свои силы, это вы, умаляя умения Главы Цзян. — холодным, отстранённым голосом, неожиданно встрял Ванцзи, даже не смотря на покрасневшего толи от алкоголя, гуляющего в крови, толи от стыда и ярости обжёгшей щеки. Зал неожиданно накрыла молчаливая поволока, в тишине которой неожиданно ясно зазвенели два вдохновленных смеющихся голоса: — Ай-да мой внучёк, Хангуан-Цзюнь! — рассмеявшись воскликнули Лань Дэйю и Цзян Жоу, постукивая ладонями от смеха по столу и не обращая вынимание на окружающих. Сичень, лукаво улыбнувшись, бросил на брата всезнающий взгляд так и кричащий: «Молодец! Одобрение родни невесты — это важно!». Лань Чжань лишь устало вздохнул, смущённый реакцией на его слова. Неожиданно впереди раздались крики о помощи. «Эй! Кто-нибудь!» «Помогите!» — Я так и знал! — полностью растеряв своё достоинство и страх, воскликнул Хуайсан, даже не побоявшись схлопнуть с отчётливой тревогой веер. Минцзюэ непонимающе вскинул бровь, ожидая продолжения, на что его брат беспомощно, словно в одночасье вдохнувшись от своего яростного порыва, опустился на своё место и опустошенно вздохнул. — Вэй-сюн — магнит для неприятностей, и чаще всего прилетает именно ему, будь неладен этот бестолковый герой! — Согласен. — кивнул Ваньинь, сложив руки на груди и безапелляционно смотря на заинтригованного Главу Не, — моему брату будто мёдом намазано спасать всех сирых и убогих! Лучше бы о себе думал. Ян Лу обожгла мужчину в пурпуре холодным злым взглядом, мысленно отвешивая этому гордецу смачную оплеуху. Подумать только! «Сирых и убогих!» — ну-ну, посмотрим, как запоёт этот мужчина, когда «Герой» спасёт его «сирую и убогую» задницу, отдав всего себя неблагодарному засранцу! — Ещё и ситуация такая, располагающая к неприятностям… — сдавленно заскулил А-Сан, прикрывая голову руками и сжимаясь в маленький встревоженный комок за спиной задумчиво поглаживающего подбородок Минцзюэ. Голоса были и мужские, и женские, и все они звучали чрезвычайно напугано и, скорее всего, принадлежали живым людям. — И наш герой непременно пойдёт посмотреть! — взвился Цзян Чэн, неожиданно поймав понимающий взгляд Второго Нефрита от чего подавился своими словами, застыв в изумлении. — Ну-ну, будет тебе, А-Чэн, — ласково погладила мужчину по спине Старейшина Цзян, сочтя заминку за клокочущий в груди гнев. — А-Сянь всегда был добрым отзывчивым мальчиком… — Ха! — расхохотался ещё более хмельной Глава Лю, прервав слова женщины в лиловых и фиолетовых одеждах. — «Добрый и отзывчивый!» Ха! Где была его доброта, когда он убивал людей сотнями? Где она была, когда он убил Наследника Цзинь в день первой луны своего племянника? А Деву Цзян, что считала его братом, он пощадил? А моего сына? Где она, я вас спрашиваю? — Да как ты смеешь! — вскочил на ноги Цзян Чэн, которого зацепили слова о смерти сестры. Он вспомнил тот момент, сейчас тот миг отчётливо стоял перед глазами: Вэй Ин не убивал, их дорогая сестра сама закрыла брата собой, она всё решила сама и доверила У Сяню жизни сына и А-Чэна. — Вэй Ин не убивал А-цзе! Я помню тот момент! А твой сын, старый ты… — Успокойтесь! — рявкнула подскочившая со своего места Цзинь Ливэнь, по которой опять больно ударили слова о смерти Цзысюаня. Грудь женщины тяжело вздымалась, словно она пробежала сотню миль. — Здесь многие лишились семьи, детей, супругов и родителей! Глава Лю, не считайте себя особенным! И не считайте Вэй У Сяня виноватым во всём! Всем нам известно, что ваш сын переметнулся к Вэням и что его убили в пылу сражения, когда он напал на Деву Цюнь! Цзинь Ливэнь, сорвавшаяся на оглушительный крик, теперь тяжело дышала, сдерживая кипучие слёзы, застилающие пронзительные глаза. Она тоже осиротела! Весь заклинательский мир был в трауре! Как смеет этот недостойный пьяница говорить что-то, о человеке которого даже не знал в живую? Тишину, повисшую в зале, прервали тихие всхлипы напуганных детей и обеспокоенный тоненький голосок Сюаньюя, мягко тронувшего сжатые в кулаки ладони женщины. — Матушка, не стоит плакать, выпей чаю, А-Юй переживает за твоё здоровье. — на глазах мальчика и правда блестели слёзы и губы его нервно подрагивали. Он, как самый старший из малышни, закрывал собой хнычущего А-Лина, крепко вцепившегося в него. Ливэнь обессиленно вздохнула и, погладив сына по голове, рухнула в кресло, принимая чай из подрагивающих пальчиков ребёнка. — Спасибо… — надломленным, сиплым голосом произнесла женщина и притянув сына и внука к себе крепко, сжала в объятиях, замечая, как точно так же от всего мира прячет детей Второй Нефрит Лань. — Продолжайте и простите за этот срыв. Обычно крики о помощи в подобных глухих местах были уловками злобных тварей для заманивания несведущих людей в ловушку. — Обычная практика. — неловко кашлянул Оуян Сю, стараясь разрядить то неловкое молчание, не разрядившееся даже чтением. Его идею поддержала и Лань Дэйю, расправив одежды и негромко обронив: — И даже зная об этом многие попадают на крючок. — голос женщины был звонок и весел, призывая забыть о былой ссоре и наконец настроиться на нужный лад. В разговор вступила и понявшая намерение других Цзян Жоу. — А мы, лекари потом латаем этих идиотов. — тяжело, но со смешинками в глазах покачала головой женщина, подперев кулаком подбородок. — Помню одного прям по кускам собирали: рука там…нога сям… — Ой! Не надо! Не рассказывайте! — запищали юные девицы, боязливо сжимаясь в кучки и пугливо поглядывая на неожиданно жутковатую женщину. Однако Вэй У Сянь такому исходу событий весьма и весьма обрадовался. — Пожалуйста, пусть это будет не то, о чём я думаю. — просяще, почти пустив слезу прошептал Хуайсан, сложив ладошки в молитвенном жесте и немного потёр их друг о друга, с мольбой глядя в высокие своды зала. — Кажется это именно оно… — раздражённо поморщился Цижень, всё же допустив мысль о том, что перед свадьбой племянника хорошенько отходит этого мальчишку по спине кнутом или ферулами. Чем злобнее тварь, тем лучше для него! — Мне кажется или что-то всё же не так в его теории дрессировки? — неуверенно уточнила Цинь Су, склонив голову к плечу и нахмурив тонкие изящный бровки. Лицо её приняло вид удивлённо-задумчивый, а прежде невинный мечтательный взгляд сделался острым и пытливым. Ло Цинъян негромко хихикнула в рукав, лукаво смотря на подругу, но отвечать ей не спешила. — А-Сянь не любит собак, — пождав губы, раздражённо и как-то неохотно сообщила Цзян Жоу, пристально смотря на Лань Ванцзи, словно говоря это именно ему. Мужчина, впрочем, не разочаровал, тут же понятливо кивнув. — и потому не знаком с принципами дрессировки. — Да это его дрессировать надо. — шикнул раздражённый Цзян Чэн, припомнив своих милых щеночков, что так несправедливо у него отобрали. Впрочем, и испуганный взгляд брата, с надсадным истошным писком, он тоже вспомнил, тут же вздрогнув и решив, что не очень-то и хотел он этих щенков. Он повернул ослика в направлении голосов, — Вот оно тебе надо вообще? — всплеснул руками Хуайсан, закатив глаза и тут же вздрогнул, нервно поёжившись. А-Сянь явственно дал понять, что «нужно», смачно влепив ему невидимую оплеуху. — Когда-нибудь приключения настигнут его сами и смачно отходят Цзыдянем по вертлявой заднице. — почти замогильным голосом пообещал Глава Цзян, сейчас как никогда напоминая устрашающую Пурпурную Паучиху: те же отсветы в лиловых глазах, тот же искрящийся кнут, и те же заострённые хищные черты, как у породистой ищейки нашедшей свою добычу. Цзян Фуюян лишь глаза на это закатила, качая головой: эти дети её точно в могилу сведут, вот честно! Что сын, что мать! Причем это как к А-Чэну, так и к А-Сяню относится, вроде разные, но такие одинаково бестолковые, что иногда жуть берёт. но, сколько бы он ни высматривал по сторонам, никак не мог найти ни людей, ни духов. — У Сянь-то? — недоверчиво выгнул бровь Цижень, сам не замечая, как нарушает очередное правило ордена. На него с неодобрением оглянулись большинство Старейшин, лишь озорная Дэйю показала большой палец, да Фуцин устало покачал головой. Тогда Вэй У Сянь посмотрел наверх и вместо столь желанной им злобной твари увидел всего лишь заклинателей из сельского клана, встреченных им накануне у колодца, а сейчас беспомощно барахтающихся в огромной золотистой сети, подвешенной к веткам. — Пронесло. — с облегчением сказал Хуайсан, смахнув платочком набежавший от волнения пот. У него будто камень с души спал от осознания, что его вечно влипающий в неприятности друг в этот раз смог их избежать. Как хорошо, что это были всего лишь сельские заклинатели, всё же Вэй-сюн совсем недавно вернулся из забытья, вряд ли он способен дать нормальный отпор. Девы Ло, Цинь и Не расслабленно выдохнули, наконец отпустив напряжение сковавшее их тонкие тела. Цинъян даже позволила себе негромко хихикнуть, прежде чем уловила слова Главы Пристани Лотоса. — Не стоит так расслабляться, — сказал Цзян Чэн доверительным полушёпотом, скорбно сводя брови у переносицы и печально опустив плечи, — У Сянь обязательно ещё найдёт приключения на свою пятую точку. Лань Чжань, услышавший его слова, выдавил усталый вздох и одобрительно кивнул, зная, что его любимый неугомонный непоседа обязательно влезет туда, куда лезть не только нельзя, но и опасно для жизни. Но если быть достаточно откровенным, это всегда нравилось Ванцзи: какой бы сильной не была опасность, У Сянь обязательно спасёт всех, жаль, что даже ценой своей жизни. У Сянь, стоявший за спиной у Ванцзи, аккуратно положил свои ладони на чужие напряжённые плечи и начал нежно поглаживать их, изредка сминая и массируя, позволяя мужчине насладиться этими минутами близости, намеренно игнорируя побежавшие по телу Лань Чжаня мурашки. Их лидер, тот самый человек средних лет, повёл свою группу разведать обстановку в этих лесах. Однако вместо поимки добычи, что могла бы принести им честь и славу, они сами попались в сеть, установленную здесь, скорее всего, каким-нибудь богатым кланом. Теперь им только и оставалось, что висеть на дереве и жалобно звать на помощь. — Это кто же такой умный? — раздражённо шикнул Не Минцзюэ, сложив руки на мощной груди и оглядев присутствующих. Взгляд его само собой замер на медленно бледнеющем Главе Цзинь, так как только его орден был способен на что-то подобное. Прочие заклинатели молчали, не желая портить отношения с другими, более высоко расположенными заклинателями, но и свои претензии в себе не держали, негромко обсуждая столь явное вероломство, в конце концов правилами общей охоты воспрещалось ставить сети не на территории своего клана, где могут пострадать и другие. — Неужели правило запрещающие использовать сети в общественных местах отменили спустя столько лет? — возмутился один из Старейшин Не, грозно нахмурившись, ему вторили и другие Старейшины смежных орденов, раздражённо хмурясь и тихо ругаясь. Заклинатели посветлели в лицах, увидев, что кто-то идёт, но тут же вновь понурились, поняв, что то был всего лишь сумасшедший. — Вот ведь неблагодарные! — возмутилась Чанг Юнсу, хлопнув веером по ладони и раздражённо скривив губы. С ней в унисон закивали Сол Сумэй и Девы Ло, Цинь, Не, точно так же возмущённые как бестактностью, так и пренебрежением к человеку. — Правильно, уходи оттуда Вэй-сюн! Тебя там не ценят! — подпрыгнул от столь оскорбительно высказывание в сторону друга Хуайсан, злобно пыхтя, от чего вызвал у Главы Не приступ смеха, ведь так был похож на маленького взъерошенного грызуна, что от негодования раздул свои покрасневшие щёчки. Впрочем, злобное шипение Мадам Цзинь заставило мужчину заткнуться и с опаской посмотреть на женщину, что сейчас напоминала ядовитую кобру, раскрывшую свой капюшон и желающую вцепиться в человеческую плоть, да посильнее. Её негодование было весьма очевидно — никто не смеет называть её сына сумасшедшим! А-Юй очень умный и хороший мальчик! Он схватывает всё налёту и особенно преуспел в литературе и истории! Он даже начал закладку своего ядра под пристальным вниманием Ливэнь! Так что никто не смеет обижать её мальчика. Нити Сети божественного плетения казались тонкими только на первый взгляд, на самом деле материал был чрезвычайно прочен: ни человек, ни бог, ни демон, ни дух, ни монстр не могли прорвать эту сеть. Только магическое оружие высшего качества было способно разрушить её. Сумасшедший, должно быть, не знал даже, что представляла из себя эта сеть, не говоря уже о том, как помочь им выбраться. — Господи, да когда этот идиот наконец-то приведёт себя в порядок, чтобы хоть немного казаться нормальным человеком?! — хлопнув себя по лбу, сказал А-Чэн, страдальчески поднимая глаза к всё ещё безмолвствующему потолку. Ну серьёзно, сколько можно людей пугать? — Да весело же! — возмутился Хуайсан махнув на Ваньиня веером, словно одним своим видом поставив на восприятии мужчиной прекрасного жирнющий крест. Цзян Чэн оскорбился и отвернувшись от друга сложил на груди обиженно руки. А-Сан покаянно вздохнув, погладил мужчину в пурпуре по спине, буркнув скомканное «прости». Наблюдающие за ними Фуюян и Минцзюэ молча переглянулись довольно кивнув — что ж, мир восстановлен. Мужчина собрался уже было вновь звать на помощь, как вдруг раздался хруст ломающихся веток и шелест листьев под ногами. Из тёмного леса вышел юноша в светлых одеяниях. — Опять молодые Лани? — вдохновлённо обмахнулась туаньшанем Сол Сумэй, лисьи улыбнувшись, от чего её родинка небрежно приподнялась вверх, тёмным пятном выделяясь на коже. Глаза женщины ожидающе поблескивали, смотря на притихших в объятиях Хангуан-Цзюня малышей. — А может, кто-то другой? — запальчиво хмыкнул один из представителей более мелких кланов, уперев руки в бока и запальчиво улыбаясь. Женщина на уловку не клюнула, неспешно обмахнулась веером, задумчиво наклонила голову к плечу и наконец кивнула с безэмоциональным: — Может и так. Черты его лица несли в себе изящество, но в то же время и резкость, а между бровей изображена метка цвета киновари. — Киноварь? Кто-то из Лань Лин Цзинь? — наклонила голову Цинь Су, послав вопросительный взгляд подругам, те неуверенно пожали плечами, не решаясь утверждать наверняка; все три девушки заинтересованно обернулись к смущённо мнущимся мальчикам клана Цзинь. — Молодой Цзинь… — постучала по губе пальцами Цзян Жоу, внимательно рассматривая притихших адептов в золотых одеждах. Вместе с ней на мальчишек пялились и остальные, прикидывая — кто же из этих юных дарований вышел на импровизированную книжную сцену. Лишь Ваньинь и Ливэнь задумчиво повернулись к тихо что-то рассказывающему А-Юю маленькому мальчику, со счастливым видом принимающего от старшего почищенные локвы, словно крошечный птенец червячков из клюва своей мамы. Картина была умилительной, слова в книге навевали нехорошее предчувствие. Он был ещё весьма юн, примерно того же возраста, что и Лань Сычжуй. В руках юноша держал длинный лук, а за спиной виднелись колчан с оперёнными стрелами и светящийся меч. Пышный, белоснежный цветок пиона, вышитый лучшими мастерами, украшал его грудь. Тонкие золотистые нити искрились в полуночных тенях, окружая юношу сиянием. Вэй У Сянь про себя присвистнул: «Какая роскошь!» Все представители золотого ордена тут же воспылали духом, распрямив плечи и задрав носы повыше. Гуаншань едва ли не сиял от счастья и переполняющего его блаженства от мысли, что и спустя столько лет его орден богат и велик. Мадам Цзинь лишь глаза закатывала да фыркала в сторону своего напыщенного супруга. Присутствующие же, после прочитанного, подозрительно посмотрели на ещё маленького Цзинь Лина, сейчас крепко прильнувшего к Сюаньюю и опустившего голову на бедро старшему в надежде подремать. По скромным меркам собравшихся, от мальчика уже сейчас веяло утончённой красотой и пока детской невинностью, подчёркнутой круглыми щёчками и большущими любопытными глазёнками. Фуюян мягко улыбнулась с умилением рассматривая внука: в будущем он станет великим заклинателем с невероятно красивым лицом, а пока пусть резвится и шалит рядом со сверстниками. Должно быть, этот юноша принадлежал к Ордену Лань Лин Цзинь, поскольку вышитый белоснежный пион был узором клана Цзинь. Юные адепты, словно красуясь, распрямились и оправили одежды, яро демонстрируя нежную ручную вышивку высшего качества на столь же дорогих и добротных золотых одеждах, отороченных золотыми нитями. Те же, кто и вовсе являлись выходцами из побочных ветвей, демонстрировали и рукава из органзы, и выглядывающие шифоновые одежды нежных золотых оттенков, скрытые накидкой. Ливэнь, облачённая в цвета своего клана и из вещиц Лань Лина при себе имевшая лишь золотую накидку на плечи, негромко хмыкнула с иронией и лёгким пренебрежением, рассматривая что адептов, что мужа. Маленькие А-Лин и А-Юй хоть и были в цветах Лань Линь всё же смотрелись куда органичнее и не так броско, как красующиеся идиоты. — И правда павлины. — раздражённо процедила сквозь зубы женщина, нервно обмахнувшись веером. Пион, являясь королем среди цветов, подчёркивал, что Орден Лань Лин Цзинь главенствует над всеми заклинателями, а метка цвета киновари означала: «распахнуть двери навстречу мудрости и стремлениям; осветить мир алым светом». — Хо? — не скрывая сарказма и изумления выдохнули Ваньинь и Минцзюэ, одновременно сложив на груди руки и выгнув соболиные брови. Зажатый между ними Хуайсан тихо пискнул что-то невразумительное и спрятался за веером. Услышавший же подобную похвалу своего ордена, глава Цзинь принял более расслабленную позу немного откинувшись назад и выпрямив согнутые ноги, и с ухмылкой на лице принялся неспешно обмахивать себя веером, намеренно демонстрируя всё своё благородство и изящность. Гуанъяо, смотря за потугами отца, неловко улыбнулся присутствующим как бы извиняясь за подобное. Он сжался, почти интуитивно чуть сгорбив плечи в попытке спрятать этот чёртов пион на своей груди от любопытствующих и всё больше завистливых взглядов. Никому и невдомёк было, что завидовать ему смысла нет. Уж точно не ему. Наблюдая подобное поведение своего мужа, его позёрство и напыщенность, Ливэнь позволила себе лишь недовольно хмыкнуть и закатить глаза. Взгляд её сам собой соскользнул на чем-то опечаленного пасынка и Цзинь Джу с раздражением ощутила, что ей неприятно видеть расстроенное личико молодого мужчины в маоцзы***** столь удручённо склонившего голову лишь бы скрыться от чужого внимания. Молодой господин уже натянул тетиву лука и приготовился стрелять, как вдруг понял, что Сеть божественного плетения поймала всего лишь людей. После секундного разочарования его охватило раздражение: — Кого-то мне это напоминает, да, Цзян-сюн? — невинно стрельнув глазами в слегка покрасневшего от смущения Ваньиня, тихо засмеялся Хуайсан. Цзян Чэн знал, что он не сдержан, но не желал, чтобы об этом трещали на каждом углу, про него и так ходят всякие слухи, один другого краше. Цзян Жоу и Цзинь Ливэнь тихо засмеялись от столь детской подначки, так удачно попавшей в цель. Обе женщины знали, что характер Ваньинь унаследовал исключительно своей матери, а от того было лишь забавней наблюдать за тем, как мужчина отчаянно сдерживает своей гнев чтобы не дать подзатыльник другу в приступе очередной эмоциональной вспышки. «Вы, идиоты, постоянно путаетесь у меня под ногами.» Цзян Чэн поджал губы, скосив глаза на всё ещё посмеивающегося за веером Хуайсана. У Сянь, что всё это время находился за спиной брата, негромко хмыкнул, наклонившись совсем уж близко и почти интимно выдохнув в чужое ухо, прошептал: — Внешностью удался, а характер ужасный. Весь в тебя, да, А-Чэн? Ваньинь вздрогнул от неожиданности, едва не опрокинув чашу с вином на свои же колени и тихо забранился себе под нос, уверенный, что дотошный братец его точно слышит. Единственным же ответом на слова призрака был раздражённо подергивающийся уголок тонких хищно изогнутых губ. Всё же мужчина не видел в поведении племянника ничего плохого и потому не спешил разоряться отменной бранью. «По всей горе установлено свыше четырех сотен сетей. Уже десять из них были порваны такими же болванами, как вы, а добычи как не было, так и нет!» Вэй У Сянь вновь подумал: «Какая роскошь!» Гуаншань самодовольно усмехнулся, чуть повернувшись к супруге и тем самым демонстрируя своё превосходство. Ливэнь же спокойно взирала на потуги супруга не спеша напоминать, что все финансы отныне были под её контролем. — Четыре сотни? — неверяще прошептал Глава Яо во все глаза смотря на Гуаншаня так самодовольно красующегося своим богатством перед ними. Впрочем другие, более мелкие кланы, выглядели ещё более впечатлёнными и с откровенной завистью взирали на самодовольство, с которым восседал Глава Цзинь на своём кресле. — Слишком большая затратность. — покачала головой Цзян Жоу, сложив руки на груди и очевидно осуждая подобное расточительство. Женщина впечатлённой не выглядела, но скепсиса ей было не занимать. — Разве оно того стоит? Я никогда б не позволила А-Чэну потратить такие суммы не на орден, а на глупую охоту. Пока жива, точно не позволю! Цзян Чэн даже спорить не стал, прекрасно зная, что бабуля Жоу и правда не позволит ему так халатно раскидываться столь трудно добытыми деньгами. И если с женщиной всё будет в порядке, то и финансы Пристани будут более чем в безопасности. Даже одна Сеть божественного плетения стоила немало, а он установил четыреста за раз. Небольшой клан полностью бы разорился после покупки такого огромного количества сетей, но, конечно же, для великого Ордена Лань Лин Цзинь такая трата была каплей в море. Представители мелких и средних кланов обиженно роптали, переговариваясь друг с другом, но ничего более сделать не могли. Самые плодородные земли принадлежали Великим Орденам, им же принадлежали и более узкие сферы влияния, в которые никто старался не лезть, проблем не хотелось от слова совсем. Ло Цинъян, Цинь Су и Не Люинъюэ, как представители заклинателей среднего класса, сожалеюще вздохнули, мысленно прикинув сколько бы всякой всячины они накупили окажись такие деньги в их тонких маленьких ладошках. Сичень не дал мечтать о несбыточном, всё тем же спокойным вдохновлённым тоном продолжив чтение: И всё же беспорядочная расстановка целого вороха сетей в надежде как-нибудь да поймать злобную тварь явно недостойна была называться «ночной охотой». — Именно! Точно-точно! Естественно! — загомонили мелкие чинуши и представители средних кланов, едва ли не вскакивая со своих мест и не размахивая руками. Некоторые предпочли взирать на клан Цзинь с молчаливым укором, но абсолютно все были недовольны подобным раскладом. Получалось, будто бы они прогоняли прочь всех остальных заклинателей и не оставляли им ни малейшего шанса на победу. Похоже, что и та группа, которую напугал Вэй У Сянь, спешно покидала гору не потому, что добыча оказалась им не зубам, а потому, что Орден Лань Лин Цзинь был одним из тех, кого лучше не злить. — Наглость! — раздражённо зашипели женщины с недовольством смотря на золотых павлинов, избегая правда царственно восседающую Цзинь Ливэнь, облачённую в белоснежно-салатовые цвета родного ордена. На женщину так же старались не смотреть из-за пугающей ауры что источала ее хрупкая фигура, явно демонстрирующая, что именно она думает о муже и их ордене. — Как думаешь, Цзян-сюн, а ты там тоже есть? — повернувшись к другу спросил Незнайка, по-птичьи склонив голову и внимательно смотря на мужчину. Ваньинь неопределённо пожал плечами, мучимый странным предчувствием. — Зная удачу А-Сяня, даже если А-Чэн не участвовал в охоте, он будет просто проходить мимо и столкнется с ним. — сокрушённо покачала головой бабуля Жоу, искренне печалясь странной удаче своего воспитанника. На эти слова Ваньинь кивнул уже без сожалений расплываясь в довольной и немного злобной усмешке. После неспешного путешествия и подслушивания людских разговоров то там, то сям, Вэй У Сянь составил достаточно полную картину о нынешнем положении дел в мире заклинателей. — А что там составлять? — хмыкнул Глава Лоу, аккуратно отстраняя пьяного друга от своего плеча и всплеснул руками. — Нам ещё в начале сказали «ничего не произошло», так на кой время на это тратить? — Да мало ли, что имелось в виду под этим «ничего не произошло»? Может ничего глобального, например возник какой-то новый клан. — покачивая туаньшанем в неспешном ритме высказалась Сол Сумэй, нечитаемым взглядом смотря на двух возящихся с третьим пьяницей мужчин. — Кхм, что ж, кое-что всё же произошло. — слегка ошалело выдохнул Сичень, с искренним недоумением смотря на открытые страницы книги. Безоговорочным победителем из вековой междоусобицы вышел Орден Лань Лин Цзинь — именно он воцарился над всеми орденами и кланами, а его главу считали «командором» всех заклинателей. Старый лис Гуаншань едва заслышав о своём назначении, которое он упорно продвигал, но пока так и не добился успеха, буквально засветится от счастья, сияя словно солнце в безоблачный день. Это ощущение для мужчины было подобно эйфории, его орден главный: и сейчас, и в будущем. Разве это не повод для гордости? Клан Цзинь и раньше отличался высокомерием и любовью к излишней помпезности, а годы на вершине мира только усугубили ситуацию. Осаженные автором книги Гуаншань и адепты Лань Лина возмущённо встрепенулись искренне негодуя, что кто-то смел порочить их светлый образ благородных господ. Тихие смешки прокатились по залу, но кто стал зачинщиком засмеявшимся первым отследить не удалось. Лишь Хуайсан и Фуюян хитро блестели глазами, уверенно делая вид что они вообще ни причём под хмурыми взглядами Глав Не и Цзян. В целях усиления мощи Ордена его членов приучали делать всё что им вздумается. Даже орден, едва-едва уступавший ему в силе, вынужден был молча сносить унижения, что уж говорить о маленьком сельском клане. Именно поэтому заклинатели, висящие сейчас в сети, хоть и кипели от ярости, услышав столь дерзкие слова мальчишки, но всё же предпочли молча проглотить обиду. — Мне кажется, или это что-то напоминает? — постукивая пальцами по подбородку невинно уточнила Лань Дэйю, с любопытством повернувшись к бледному немного растерянному Гуаншаню. Мужчина спешно обернулся на супругу, ища поддержки в своём извечном союзнике, однако Ливэнь так же выжидательно, с немым любопытством смотрела на него в ответ, не желая вступать в разговор и упрощать мужу жизнь. — Мне тоже, кажется, что это очень похоже на… — прищурила глаза Цзян Жоу, неотрывно смотря на Главу Цзинь что уже обернулся к Гуанъяо, обычно всегда спасающему своего отца. В этот раз паршивец, внимая изящному взмаху руки Ливэнь, не посмел открыть и рта, лишь голову опустил ниже и слегка отвернул лицо от мужчины. — Ци Шань Вэнь, не так ли? — закончил мысль женщины Минцзюэ, вопросительно смотря на Главу Цзинь, одним лишь своим видом требуя объяснений. Заметив, что назревает буря, Сичень поспешил продолжить в надежде что речь пойдет о чем-то отдалённом. Лидер группы смиренно заговорил: «Пожалуйста, молодой господин, не откажите нам в любезности и опустите нас на землю». — Какое унижение. — сокрушённо покачал головой Оуян Сю, искренне полагая что пожилой человек, да ещё и Глава, пусть и мелкого, но клана, не должен унижаться и упрашивать сопляка, ещё не научившегося даже меч нормально в руках держать. — Где это видано, молить юнца пожилому человеку! — Ни грамма воспитания. — поджал губы Цижень, неодобрительно дёргая бородку и качая сокрушённо головой. Он полагал что дети, как и предписывалось, должны чтить старших и обладать сыновьей почтительностью. Этот же ребёнок был словно и не обучен элементарным нормам приличия. Под неодобрительным роптаньем пожилых заклинателей и аханьем женщин, Ваньинь неуютно поёжился, задаваясь вопросом, не перегибает ли палку его дорогой А-Лин? Жуткий, обещающий оттягать самого Ваньиня за уши после собрания, взгляд бабули Жоу послал табун ледяных мурашек и с лёгкостью дал ответ на вопрос: А-Лин сильно перегибает. — Это так ты его воспитываешь? — ледяным тоном прошипела сквозь зубы женщина в лиловых и пурпурных одеждах, грозно смотря на воспитанника. — Я тебя так не учила… Позже поговорим, А-Чэн. Глава Пристани Лотоса на этот выпад лишь скорбно кивнул, предвещая головомойку в стиле любимой матушки от не менее любимой бабушки. Юноша был сам не свой от досады на то, что добыча никак не шла в сети, и ему так удачно под руку подвернулись неотёсанные деревенщины, на которых можно сорвать злость. — О. «Вот как», —с неодобрением протянула Ливэнь бросив взгляд на Ваньиня, а после и на дремлющего внука. Что ж, кажется воспитанием мальчика отныне займётся она сама и возможно Госпожа Цзян уже что-то тихо, но злобно выговаривающая понурому мужчине. Он скрестил руки на груди и сказал: «Ну уж нет, вам придётся повисеть здесь, чтобы больше не мешать мне. Я отпущу вас, когда поймаю монстра, пожирающего души, если, конечно, не забуду!» Цзян Жоу и Цзинь Ливэнь ахнули почти одновременно — феноменальная жестокость и наглость! И это их внук? Их маленький улыбчивый А-Лин? Два злобных женских взгляда мгновенно нашли виновных, вцепившись своей неудержимой яростью в бледных нервных Ваньиня и Гуаншаня. И если первый и впрямь воспитывал мальчика, то Глава Цзинь счёл себя невинно обвинённым, он то внука видел от силы три раза за этот год, не считая собраний. Под хмурым, поистине жутким взглядом Старейшины Цзян, что была ему и строгой наставницей, и любящей названной бабушкой, Цзян Чэн занервничал, он невольно задался вопросом: правильно ли будет воспитывать племянника именно так? Поставив себя на место племянника, мужчина рассудил, что будь он в тот момент на месте Цзинь Лина, он бы просто накричал на этих людей, возможно даже нелестно обругал, но отпустил бы наверняка. В голове мелькнула сумасбродная мысль, что всё это его вина, но ведь он этого не хотел! Он не хотел, чтобы в будущем Цзинь Лин был высокомерным и не уважал других людей. Он не хотел, чтобы сын его нежной цзе-цзе был столь непочтителен и груб. Он не хотел, чтобы племянник А-Сяня был таким едким и наглым. Он не желал, чтобы его племянника поносили и проклинали за его характер. Цзян Чэн не хотел, чтобы этот солнечный малыш был так похож на него… Осознание своей вины захлестнуло волной сожаления, и мужчина твёрдо решил — вот сейчас он наконец всерьёз займётся достойным воспитанием племянника. Чтобы А-цзе и А-Сянь могли ими гордиться. «Я уже вами горжусь» шёпот на грани шелеста ветра приятно осел на метущейся душе мужчины в пурпуре. Если пленники действительно проведут обездвиженными целую ночь в этом лесу, то велик шанс, что монстр, терроризирующий гору Дафань, доберётся и до них. И тогда им останется только беспомощно наблюдать, как их товарищи один за другим лишаются душ, и ждать своей очереди. Ваньинь опустил голову чуть ниже, впервые чувствуя себя настолько некомфортно среди направленных на него негодующих взглядов. То, что ребёнок вероятно юный наследник Цзинь, поняли уже все и сейчас гневно сверлили и мальчика, и его дядю взглядами. Впрочем, Гуаншаню, Гуанъяо и Ливэнь досталось не меньше. И если двум мужчинам в пику ставили их безответственность и неумение воспитывать, то на Мадам Цзинь, позабыв о её трауре и уединении, сыпались нелестные комментарии, задевающие за душу. Одна сердобольная мамаша из мелкого клана Цю, что был на севере Лань Лина, даже осмелилась заявить, что женщине нельзя доверять воспитание А-Лина и А-Юя. Это был удар в самое сердце, смертоубийство не случилось лишь потому, что влезла подуставшая от шепотков и критики Цзян Жоу. — Успокойте балаган! — грозно рявкнула женщина даже поднявшись со своего места и вполне пугающе сверкнув немного выдвинутым из ножен белоснежным мечом. Ей в помощь выступили и представители главной ветви ордена Лань, особо отчаянно защищали Цзян Чэна и Ливэнь громкоголосая Дэйю и суетливый Хуайсан. За Гуанъяо вступился Сичень, грозно хмурясь и поджимая губы, его поддержал Минцзюэ хоть и кривил губы в недовольстве. Сяо Синчень же выступил миротворцем, призвав собравшихся к тишине и попросив продолжить чтение. Вопрос пришлось опустить продолжив читать книгу «раздора», как окрестили её многие слушатели. Круглолицая девушка, давшая яблоко Вэй У Сяню, до дрожи испугалась такой ужасной участи и начала плакать. — Так жаль её. — жалостливо прижала кулачки к груди Цинь Су, понуро опустив глаза в пол. Цинъян закусила губу от досады и подбадривающе обхватила руками плечи поникшей подруги, что тихо причитала о тяжёлой судьбе слабых девушек. Не Люинъюэ, бросив на собеседниц нечитаемый взгляд, едва заметно покачала головой и закатила глаза, всё же ей было не понять тонкой душевной организации некоторых дев, когда сама имела душу вояки. Зелёные глаза бегло осмотрели зал и остановились на маленьком ребёнке, что сладко посапывал в объятиях старшего мальчика. Кто бы мог подумать, что воспитание этого юного очаровательного карапуза станет костью поперек горла их общества. Девушка вновь покачала головой. — Слова этого ребёнка слишком жестоки. — сурово сдвинула брови Лань Ванъюн, тут же смягчив взгляд стоило ему зацепиться за розоватые щёчки ребенка и его совершенно детскую нежность, с которой тот бессознательно жался к Сюаньюю. — Дети как глина и потому стоит лепить с умом. — покачала головой Дэйю, бросив обеспокоенный взгляд на Ванцзи, воспитание которого упустила из-за долгой болезни. Ей было бесконечно жаль, что не смогла спрятать это дитя от диких правил их общего ордена. И в отличие от Ванцзи, в истории малыша Цзинь Лина… — Всё ещё можно исправить. Вэй У Сянь всё это время сидел на ишаке, скрестив ноги. Но как только ослик услышал всхлипы девушки, он затряс ушами и внезапно прыгнул вперёд. — Даже животина под стать владельцу. — пробубнил Цзян Чэн, сложив руки на груди и немного отвернув голову в сторону чтобы скрыть короткими, выбившимися из пучка прядями порозовевшие скулы и кончики ушей. Цзян Фуюян, наблюдая за ним, лукаво улыбнулась с нежностью качнув головой. — Этот ослик прям копия Вэй-гунцзы. — мягко засмеялась смущённо порозовевшая и враз повеселевшая Цинь Су, радостно блестя большими, чуть влажными глазами. С ней с улыбками согласилась и Ло Цинъян и Не Люинъюэ. Последняя даже негромко хихикнула, скрыв улыбку за веером. Вслед за прыжком раздался протяжный рёв, и если не ужасное звучание, то его неудержимая мощь определённо могла превзойти ржание самых породистых лошадей. Вэй У Сянь к такому был совсем не готов и кубарем скатился с ослиной спины, едва не повредив голову. — Ну точно этот осёл для нашего А-Сяня создан. — расхохоталась бабуля Жоу, постукивая рукой по плечу Ваньиня, что тоже весело пофыркивал, скрыв улыбкой за пиалой вина. Весь зал весело посмеивался, дамы и девушки помладше всё чаще шутили про милого Господина Вэй и про его спесивого ослика. Многие сокрушённо ахали, печалясь что не видели красивого лика мужчины что был четвёртым в списке молодых господ. Сичень прятал улыбку за книгой блестя весёлыми глазами, так же, как и Ванъюн, скрыв половину лица рукавом своего платья. Лань Фуцин, тяжело вздыхая, сетовал на бестолковость мужчины в чём его поддерживал Цижень, пусть и без особого запала, с каким раньше распекал мальчишку. Один лишь Ванцзи смотрел отрешённым взглядом в пустоту, мысленно взывая к опять исчезнувшему Вэй Ину. Златоглазый мужчина умолял о ещё одном разговоре, просил хоть на миг вновь почувствовать холод призрачной ладони на плече или в волосах. У Сянь не отзывался, маленькие Лани тихо хныча спрашивали когда же придет мама — из-за странного обращения Юаня к У Сяню, маленький Юн так же принялся звать незнакомого, но уже заведомо любимого взрослого не иначе как А-Нян, уверенно всем рассказывая что его мама самая красивая и у неё, как говорит братик Юань, яркая лента в чёрных волосах и глаза ярче сияния меча папы Ванцзи. Осёл, выставив вперёд голову, побежал прямо на юношу, намереваясь повалить того с ног. Оперённая стрела, всё ещё балансировавшая в луке, направилась точно на ослика. — Что? — взволнованно зароптали Лани, все как один встрепенувшись и нахмурившись. Не для кого был не секрет, что в их ордене чтили правило не убивать животных, и хоть была приписка «на территории ГуСу» заклинатели старались сохранить жизнь животным и вне своих чертогов. Сяо Синчень тоже напряжённо нахмурился, в наставлениях Госпожа Баошань велела беречь всякую жизнь. Она, конечно, делала оговорки, но всегда наставляла, что животные для человека не враги, их стоит беречь. Сун Лань, как монах, тоже был воспитан с этими заветами. Для остальных же ничего существенного не произошло и потому искреннее негодование ордена Лань и отдельно взятых свободных заклинателей показалось всем слишком наигранным. Начинать спор никто не решился, памятуя что переспорить выходцев из монашеской братии почти нереально, можно нарваться на вполне заслуженное отчитывание и поучение. Вэй У Сянь не собирался опять искать новое ездовое животное, так что он с силой рванул вожжи. Облегчённый вздох заклинателей в белом, считая Синченя и Сун Ланя, единовременно вырвался из подраслабившихся тел. Мужчины позволили себе даже негромко о чём-то пошушукаться и обмахнуться своими рукавами от охватившего их жара напряжения. Юноша бросил на него взгляд, и выражение крайнего удивления появилось на его лице. — Ну ничего удивительного в том, что Сюаньюй и Цзинь Лин знакомы нет. — развела руки в стороны Госпожа Цзинь, поглаживая сына по чуть вьющимся пушистым волосам, мягким и шелковистым как у щеночка. Мальчик смущённо зарделся и придвинулся к матушке ближе, так же аккуратно переложив на своих ногах маленького А-Лина что бесконечно понравился пареньку, никогда не имевшему кого-то нуждающегося в нём так сильно. — Действительно, — кивнула Фуюян потирая подбородок и задумчиво смотря на двух детей. — в книге уже говорилось что Сюаньюя забрали обучаться в орден. Мальчики должны были встретиться, так или иначе. Но уже через секунду удивление сменилось презрением, а его рот искривился: «Так значит, это ты». — Что? — подавилась возмущением Ливэнь, обернувшись на внука с широко распахнутыми глазами. Она и поверить не могла что её внук будет так непочтителен и дерзок в отношении старших. Тем более, когда этот человек родственник. — Всё дело в воспитании. — покачал головой Лань Фуцин, поглаживая длинную бороду крепкой изящной ладонью. Сидящая рядом Лань Дэйю с лёгким разочарованием кивнула, так же считая, что это поведение недостойно молодого господина. — Ни грамма сыновьей почтительности. В голосе его слышалось двадцать процентов удивления и восемьдесят процентов такого отвращения, что Вэй У Сянь захлопал глазами. — Чего он удивляется? Думает все ему рады будут? — запыхтел чайником Глава Яо, размахивая руками и морща лицо. На мужчину странно посмотрели, некоторые даже закатили глаза и поспешили отвернуться от надоевшего всем сплетника и подначивателя. — Меня больше беспокоит его реакция на Вэй Ина в теле Мо Сюаньюя. — напряглась бабуля Жоу, сжав ладони в кулаки и сурово сдвинув брови. Такими же напряжёнными выглядели и Ваньинь с Ливэнь. Гуаншань лишь фыркнул обмахнувшись веером. Юноша продолжил: «У тебя что, совсем крыша поехала, когда тебя вышвырнули обратно в твою деревеньку? И как тебя только выпустили из дома, в таком-то виде!» Неужели этот юноша его… узнал? Вот теперь уже все присутствующие обратили внимание на маленького А-Юя, нежно поглаживающего спящего Цзинь Лина по растрепавшимся волосикам. На доверчивое сонное личико маленького ребёнка, жмущегося носиком к чужому животу и крепко держащего одежду старшего в своём крохотном кулачке. Непонятная дрожь охватила всё тело Ливэнь, мысли смешались в комок, а на сердце опустилась тревога. Что же такого произойдёт в этом чёртовом будущем, что её малыша А-Юя выгонят из дворца, отдав на «воспитание» злой тётки, жизнь которой Ливэнь собиралась подпортить в ближайшие недели, а их зародившаяся дружба с Цзинь Лином превратиться в отвращение со стороны другого? Цзян Чэн, сжав кулаки, неотрывно смотрел на двух детей невольно примерив их образ на себя и У Сяня: два одиноких, ненужных никому ребёнка, что нашли утешение друг в друге… И как всё закончилось? У Сянь мёртв, а Ваньинь совершенно одинок и даже бабуля Жоу с А-Лином не могли восполнить столь неожиданно огромную потерю. Стиснув челюсть, мужчина пообещал себе и семье на небесах что не допустит разлада межу А-Лином и А-Юем, что хотя бы их связь не будет разрушена гордыней и ненавистью. «А что если, — мелькнула мысль в голове Вэй У Сяня, — а что если отцом Мо Сюань Юя был не заезжий глава какого-нибудь захолустного клана, а сам Цзинь Гуаншань?!» — Серьёзно? Он понял это только сейчас? — неверяще воскликнул один из адептов Цзинь и второй с громким глумливым смешком поспешил поддержать друга: — Гений! Ага, как же! — Паршивцы! — зарычала Цзинь Джу, схватившись за свой кнут что совсем недавно принесла Люй Лю. Мальчишки поспешили сжаться в комки и прикрыть голову руками, с содроганием представив какое наказание придумает Госпожа и будет очень хорошо если это будут не тренировки. — Ещё хоть один неуместный оскорбительный писк и я отправлю вас драить конюшни! — последовал облегчённый выдох, но женщина их прервала. — После того как вы пройдете личную тренировку со мной. По ордену с момента чтений пошел слух, что после тренировок с Госпожой Башни Кои адептов, даже самых умелых и крепких, уносили в лазарет совершенно избитых и почти бездыханных. Один из мальчишек видел то мессиво, в которое превратился его горделивый шисюн Жун после пары часов на поле с Госпожой Джу. Женщина словно дьяволица была безжалостна и беспощадна. Цзинь Гуаншань был предыдущим главой Ордена Лань Лин Цзинь, ныне уже почившим. — Неужели! — даже подпрыгнула на месте воодушевленная Цзинь Джу, неверяще распахнув глаза и подозрительно довольно заалев щеками. — Вот так сюрприз! Гуаншань подавился чаем что так недальновидно хлебнул. Мужчину скрутил кашель, но благородная супруга лишь с оживлённым ожиданием уставилась на его стремительно синеющее лицо и, если б не один из Старейшин, Глава Цзинь скоропостижно скончался прямо на чтении. — Не дождёшься, — гневно зашипел всё ещё немного придушенным тоном мужчина, яростно смотря на разочарованное личико супруги. Наклонившись к ней ближе, он негромко закончил. — стерва. Ты будешь первой. — От кобеля слышу. — гневно рыкнула женщина, презрительно пождав губы и иронично усмехнувшись. — Будь уверен, я точно переживу твои похороны. Смущённый этим разговором Сюаньюй невольно вжал в плечи голову и нервно прижался к боку Ливэнь, тут же принявшейся поглаживать его по голове. Мэн Яо задумчиво прикусил губу под пристальным взглядом Ян Лу. Мужчине пришлась по душе мысль скорой кончины отца. Да и вероятное вдовствование Госпожи Цзинь мужчине было более чем по душе. Говоря об этом человеке, одним предложением не обойтись. Его жена происходила из очень знатной семьи и была на редкость сварлива. Цзинь Джу задохнулась возмущением и негодованием. Жар ярости плеснул ей в лицо покрывая точёные скулы алыми пятнами. Жуткий взгляд мгновенно устремился на читающего Сиченя, что немного рассеяно извинился, поклонившись женщине и заверив что прочитал слово в слово. Гуаншань, потешаясь над нелестной характеристикой жены, так рассмеялся, что едва ли не рухнул с кресла лишь в последний миг удержавшись за ручки. Гуанъяо напряжённо нахмурился, повернувшись к женщине и окинув её оценивающим взглядом. Мадам Цзинь, несомненно, была жестока и вспыльчива, но сварлива? Так описать её мужчина бы никогда не посмел. Муж боялся её как огня, однако это не мешало ему направо и налево крутить романы с другими женщинами. И какой бы бдительной ни была мадам Цзинь, следить за мужем 24 часа в сутки не представлялось возможным. Глава Лань Лина, скрывшись за веером, мысленно вознёс богам молитву в благодарность, за то, что его благоверная и правда была не способна следить за ним всё свободное время. Этого бы мужчина не смог пережить. Всё же при всей своей красоте, именно Цзинь Джу не вызывала в Гуаншане и толики того влечения, что могла вызвать любая другая хорошенькая женщина. И если бы супруга бдила чуть тщательней, не видать ему телесных наслаждений всю свою жизнь. Гуанъяо поморщился от омерзения к этому человеку и от жалости к бедной женщине, что была вынуждена жить как сторожевая псина, хранящая верность сластолюбивому кобелю. Такую жизнь и врагу не пожелаешь, пожалуй, даже шлюхам в весенних домах живётся чуть легче, чем запертой в золотой клетке Мадам Цзинь. Сама Ливэнь раздражённо вздохнув поспешно спрятала взгляд за веером, желая подавить то порочное слабовольное желание разрыдаться у всех на виду от столь жестокой несправедливости. От чего всё их поколение так и не смогло обрести счастье с любимыми? В конце концов, своего любимого Хуа, Джу похоронила в тот день, когда приняла фамилию Цзинь и золото одежд. Цзинь Гуаншань, в свою очередь, тоже не зевал и развлекался со всеми доступными женщинами, начиная от леди известнейших фамилий и заканчивая деревенскими шлюхами. В зале негромко зашептались женщины переглядываясь и кидая жалостливые взгляды на замершую, словно молнией поражённую, Госпожу Башни Кои. Сол Сумэй искренне сочувствовала женщине и лишь головой качала, таких ходоков и могила не исправит. Сама Ливэнь, сидя перед всеми была словно облита помоями с ног до головы. Такого унижения она не переживала никогда в своей жизни, и даже отвергнутая юношеская влюблённость в слугу Вэй Чанцзэ****** не была для неё так унизительна как нынешняя ситуация. Она точно убьёт старого лиса стоит им только остаться наедине. Почувствовав волны ярости, обуревавшие супругу, Гуаншань поспешил немного отодвинуться и скрыть лицо за веером. Неудивительно, что при таком образе жизни, количество его внебрачных детей не поддавалось исчислению. Ливэнь и Мэн Яо переглянулись, почувствовав отвращение к этому человеку. На мужчину даже накатила дурнота и тот мгновенно позеленел, прикрыв лицо рукавом. Это было мерзко, А-Яо никогда бы не посмел так относиться к своей жене и ребёнку. К тому же, предыдущий глава Ордена, был крайне ветренен, и любая женщина, какой бы замечательной она ни была, очень быстро ему наскучивала. Ливэнь с отвращением посмотрела на мужа, не скрывая своей ненависти и явного желание вцепиться в чужую шею. Да уж точно! Уже всем, без исключения, было понятно, что этот, старый развратник, только и умеет как с девками развлекаться, да по кабакам шататься. Не удивительно, что у него столько детей, что и не снилось. Женщины и Девы, сидящие в зале, раздражённо поморщились и с нескрываемым омерзением окинули спрятавшегося за веером мужчину жуткими взглядами. Мужчины, впрочем, тоже были разочарованы, и морщили носы в неприязни к подобного рода развлечениям. Одно дело пару раз расслабиться в Весеннем доме, но совсем другое не разбираясь спать со всеми подряд в неограниченных количествах. Молчаливый призрачный Вэй Ин, в сопровождении Ан Линь, мрачно окинул мужчину взглядом искренне желая тому споткнуться и сломать шею в трёх местах, вот прямо сейчас! После того, как это случалось, он напрочь забывал о её существовании и не нёс никакой ответственности за своих отпрысков. Минцзюэ гневно сжал кулаки желая переломить этому ублюдку хребет. И хоть многие посчитали что так он выражает свою неприязнь к распутству, Хуайсан знал, что на самом же деле, его брат питал к Гуаншаню ненависть ещё большую чем к Вэнь Жоханю. Так как перед смертью отец рассказал им, что оказывается этот старый развратник спал и со своими родственницами, одной из которых оказалась и матушка Хуайсана. Слабая, болезненная женщина была насильно взята собственным родным старшим братом накануне свадьбы с отцом Минцзюэ и едва не лишилась рассудка как от боли, так и от омерзения к брату и очернённой себе самой. Гуаншань ответственность брать отказался и всё отрицал, выйдя сухим из воды. Глава Не закрыл на это глаза, женившись на сломленной, разбитой Цзинь Ланьхуа. Через месяц женщину нашли в луже крови, оказалось та, узнав о постыдной беременности, наглоталась специальных отваров и потеряв ребёнка едва не лишилась и жизни. Их быт наладился только спустя пару лет, когда оправившаяся от случившегося Мадам Не узнала, что беременна Хуайсаном. Об этом страшном преступлении из живых знали лишь сам Гуаншань, да братья Не, поклявшиеся отцу не ворошить прошлое и не очернять подобным имя матушки А-Сана. Среди огромного количества его незаконнорождённых детей только один проявил свои способности в достаточной мере, и отец забрал его к себе. Это был нынешний глава Ордена Лань Лин Цзинь — Цзинь Гуан Яо. Гуанъяо невесело усмехнулся, на что он рассчитывал? Что отец воспылает к нему любовью и примет как родного? Этот старый развратник вспомнил что А-Яо его сын лишь тогда, когда мужчина уже достиг славы и стал полезен. Мерзко, противно, так раздражающе, что порой в голове появлялись мысли об отцеубийстве и всё чаще мужчина приходил к выводу что совершил бы подобное с лёгким сердцем. — А как же Сюаньюй? — растерянно уточнила Цинь Су, бросив сочувственный взгляд на А-Яо что стал совсем грустным и казалось всеми покинутым. Ей, махнув веером с весёлым фырком, ответила Сол Сумэй. — Так его же Мадам Цзинь усыновила, он её сын. — как само собой разумеющееся сказала женщина и лукаво улыбнулась заметив, как просветлело лицо Госпожи Башни Золотого Карпа. — Нет же! — возмутилась одна из юных прелестниц в открытом бирюзовом платье, замахав шифоновой шалью. Её тёмные пряди от резких движений упали на приоткрытую упругую грудь, делая вид и так очаровательной прелестницы ещё соблазнительней. Гуаншань сглотнул набежавшую слюну. — В книге же сказали, что его усыновили, а затем выгнали. — И то верно… — задумчиво произнесла Цзян Жоу, но развивать мысль не стала, вернувшись к чтению. Даже сама смерть Цзинь Гуаншаня оказалась недостойной. — Хо? — искренне изумились Ваньинь, Минцзюэ и Гуанъяо. И каждый всей душей желал верить что смерть его была страшной и невероятно позорной, что этот мужчина никогда не отмоется от своих грехов и навечно застрянет в адовом пекле, а ещё лучше будет утащен на Луанцзан, жаждущими мести душами остатков Вэнь. Ливэнь тоже выглядела заинтересованной и стала на редкость веселой лишь от одной мысли, что её ветреный супруг наконец отдал концы и больше никогда не побеспокоит ни её, ни детей. Старик так кичился своей мужской силой, что как-то раз устроил марафон с несколькими продажными женщинами. Однако старость взяла своё, и Цзинь Гуаншань позорно отправился к праотцам прямо во время любовного акта. Случай был настолько унизительным, что Орден Лань Лин Цзинь сделал хорошую мину при плохой игре и объявил, что достопочтенный глава скоропостижно скончался от чрезмерного переутомления. Остальные кланы предпочли сделать вид, что поверили. Однако все знали, что на самом деле стоит за его «славой». От этих слов Гуаншань нервно встрепенулся: да кто посмел сказать всё это?! Нет, конечно, он понимал, что слава «развратника» известна всем, но чтобы вот так просто взять и рассказать превселюдно? Немыслимо! Сжатые смешки прокатились по залу, громче всех фырчал в кулак Минцзюэ, и что весьма ожидаемо — Ливэнь. Женщина даже покраснела от потуг сдержать тот неистовый торжествующий хохот что рвался из недр её растерзанной этим мужчиной души. И ей было уже откровенно плевать на то, что моральный облик ордена пал ниже некуда, с таким Главой оно и понятно. Его «слава» и так портила всему ордену жизнь, так что слухом больше, слухом меньше… Гуанъяо сохранил отстранённое лицо, в душе наконец расслабившись и вкусив то наслаждение от мысли, что этот человек мёртв и умер столь унизительным способом! Сяо Синчень и Сун Лань, не считая представителей клана Лань, были единственными кто не злорадствовал и лишь горестно вздохнули, не желая такой смерти никому, как бы плох не был человек. С другой стороны странное чувство причастности этого мужчин к смерти У Сяня приводило Синченя в состояние близкое к искажению Ци и желанию пустить Шуанхуа в ход. При осаде горы Луань Цзан, на втором месте по ретивости, после Цзян Чэна, шёл именно Цзинь Гуаншань. На словах о своей так называемой «ретивости» Ваньинь раздражённо поморщился, чувствуя, как вина затопила его сердце и омрачило душу. Он не должен был позволять гневу застилась глаза, он не должен был слушать Гуаншаня! Он должен был спрятать У Сяня в своих покоях с приставленной к нему сворой обученных на сторожевание псов. И тогда его брат был бы жив. Цзян Жоу тоже морщилась и невольно сжимала ткань одежды на груди, где неспокойно билось сердце. Если бы она только была тогда с ними рядом! Если бы остановила Ваньиня! Вероятно, остаток её семьи был бы цел. Ванцзи мрачно смотрел перед собой: будь он немного крепче и стой на своём уверенней его Вэй Ин был бы жив и нянчился с малышами, расцветая своими невообразимо прекрасными улыбками. Хуайсан тоже чувствовал, как груз вины свалился на плечи, он был недостаточно убедителен, когда просил помощи, будь он немного упёртей и умней, Вэй-сюн бы не пострадал. Мягкое «не стоит себя винить» тёплым эхом влилось им в уши и позволило всего на миг забыть обо всём и почувствовать забытое тепло от перелива звонкого голоса. А сейчас Вэй У Сянь забрал тело его незаконнорождённого сына. Наверное, можно считать, что теперь они в расчете. — Боже! — вновь приложил ладонь к лицу Цзян Чэн, вспоминая за что ненавидел шисюна больше всего. За его тупую совершенно не понятную логику. — У Вэй Ина специфическое понятие расчёта. — покачала головой бабуля Жоу, согретая словами своего воспитанника с того света. Всё же её мальчик был невероятно непредсказуем и удивительно не опосредован в выводах и суждениях. Видя, что Вэй У Сянь витал в облаках, юноша ещё больше разозлился: «Пошёл прочь! Мне противно даже смотреть на тебя, грязный педик!» — Что? — взревела Цзинь Ливэнь, оскорбившись за сына и всего на миг даже позабыв что сказал эти слова её предпочтительно внук. Цзян Чэн тоже выглядел хмурым и предельно раздражённым, о том, что воспитанием мальчика теперь будут заниматься со всей строгостью, не стоило даже беспокоиться. Один жёсткий, полный разочарования взгляд Цзян Фуюян говорил ярче всех слов, а уж растревоженные поведением А-Лина дядюшки точно начнут прикладывать немереное количество сил к воспитанию ребёнка. — Кем бы ни был Старейшина И Лин в прошлом, он не заслуживает такого непочтения и пренебрежения от ребёнка младше него. — угрюмо сказал Глава Оуян, скупо поджимая губ и в раздражении хмуря брови. С ним неожиданно согласились такие же смурные Лани. Мо Сюань Юй был явно старше мальчишки, возможно, даже приходился ему дядей. Вэй У Сянь решил не терпеть подобного унижения от младшего, если не ради себя, то хотя ради тела Мо Сюань Юя, и жёстко парировал: «Какие отвратительные манеры! У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению?» — Этот ублюдок?! — рявкнул Цзян Чэн, подрываясь со своего места и несдержанно рыча. Его окружили лиловые вспышки, а привычный в форме кольца Цзыдянь развернулся в кнут искрясь и треща смертоносным разрядом молний, что не сдерживал взбешённый Глава Цзян. Сам мужчина гневно не понимал: да как он смеет? Этот призревший всех их законы предатель! Прекрасно ведь знает, что произошло с матерью Цзинь Лина и всё равно смеет говорить подобное? Как у него вообще язык повернулся! Неужели самому не противно от такого? Неужели и капли чести нет в сердце этого предателя? Цзян Жоу, пытаясь успокоить взбеленившегося воспитанника, принялась поглаживать А-Чэна по спине. Сама она была в растерянности и не знала, что делать. А-Сянь был забывчив, но позабыть своего племянника? Мог ли её мальчик потерять эти воспоминания или и впрямь тьма так изменила его мягкое нежное сердце? — Вот видите, этот негодник — вот так просто, без зазрения совести, оскорбил чувства племянника Главы Цзян, прекрасно зная, что сам юноша едва помнит свою мать. — с явной желчью в голосе прошипел Глава Яо, яро поддерживаемый своими друзьями и особенно пьяным Главой Лю, что принялся откровенно сквернословить, поливая Старейшину И Лин отборной бранью. — Хватит! — вспыхнула спичкой доведённая до бешенства Цзинь Ливэнь: лицо её покраснело, глаза неистово мерцали, переполненные духовной энергией, а прикрепленный к бедру меч тихо загудел от напряжения. — И без ваших комментариев мы поняли, что У Сянь неправ, хватит всё время раззадоривать и без того раздражённых людей! — Вэй Ин забывчив… — тихо, надломленно высказался Хуайсан, не зная чем ещё помочь и как спасти Вэй Ина, которого даже в посмертии проклинали самыми жуткими словами. Однако услышав его слова Глава Цзян просветлел и распахнул глаза шире, тоже припомнив что его дуралей шисюн, был на редкость беспамятен и мог забыть даже где его собственные покои, обосновавшись в кровати самого Ваньиня. Ванцзи, под изучающим взглядом брата, не сдвинулся ни на миллиметр, но Сичень ясно видел, как напряглось чужое тело и как задребезжал в своей необузданной ярости Бичень. Если бы не вступилась Мадам Цзинь, вполне вероятно, что его милый младший брат перерезал бы старику Яо глотку. Хмурый Цижень полностью поддерживал настороженность старшего племянника, крепко сжимая пальцами плечо Ванцзи. Два недобрых огонька яростного пламени вспыхнули в глазах юноши. Он достал из-за спины меч и спросил с угрозой в голосе: «Что ты сказал?» — Чудится мне, что сейчас У Сяню не поздоровится. — с самой сладкой из возможных улыбок и едва ли не светящимся от счастья лицом, довольно промурлыкал глава Лоу, приняв вид почтенной безмятежности. Его не смущал ни жуткий взгляд всё ещё взбешённого Главы Цзян, ни тяжёлая голова пьяного друга, Главы Лю, на собственном плече. — Точно! — воодушевился немного пришедший в себя после слов друга Глава Лю, подскочив на месте и слегка отпихнув зашипевшего Главу Лоу. Лицо его было красным от алкоголя, а взгляд мутен как воды бездонного омута, но несмотря на всё это, говорил он так, словно и не пил вовсе, лишь речь его стала более непочтительной и вызывающей. — Мальчик Цзинь, непременно надерёт ему задницу и отправит к праотцами! — Если только У Сянь не выкрутиться, но именно это он и сделает, — сверкнул глазами наследник Не, мгновенно прикрывшись веером и приняв вид испуганной лани, которым его брат уже не обманывался. Минцзюэ устало вздохнул, понимая что младший никогда не сомневается в своём гениальном друге отстаивая его мнение, — зная У Сяня, он из любой опасной ситуации найдёт выход. — К тому же, не забываем, что У Сянь, на минуточку, Старейшина И Лин. Уж кому тут «задницу надерут» так это Господину Цзинь. — вздернула нос оскорблённая столь резким высказыванием в сторону Вэй Ина Ло Цинъян и от того пошла с козырей, начала запугивать. Подбадривающие кивки Девы Не и Цинь бальзамом полились на её раненое сердце. Лезвие его меча светилось золотым. Это было редкое оружие высочайшего качества: большинство кланов не могли себе позволить хотя бы его часть, даже если бы они всю жизнь копили деньги. Представители мелких и средних кланов возмущённо зафыркали, особо ретивые как Глава Лю, даже принялись нелестно браниться, размахивая руками. Но кто бы что не говорил, слова были правдивы, кроме Четырёх Великих Орденов поделивших между собой сферы влияния и подмявших более мелкие кланы расположившиеся в их провинциях; ни один клан или орден не мог похвастаться и половиной тех ресурсов, что им принадлежали. Бродячие заклинатели неловко переглянулись, они хоть и не имели даже толики богатств мало-мальски приличного клана, всё же имели недурные мечи, выполненные из качественного материала. Так Ло Цинъян приобрела своей меч Чахуа — «Цветочная композиция», в провинции Чжэцзян близ Гусу Лань у одного очень уважаемого мастера. Или мечи Синченя и Цзычэня, под именами Шуанхуа и Фусюэ, так же имели незаурядную красоту, сильное сродство с их Золотыми ядрами и помимо качественной стали имели ещё и поистине незаурядные способности, как тот же Шуанхуа, способный покрывать льдом всё, до чего касался. Потому возмущёнными данной несправедливостью себя чувствовали мелкие кланы. Люди, подобные Не Люинъюэ, будучи выходцами из знатного клана или Цинь Су, принадлежащие к знатным орденам, имели так же неподражаемые мечи, с такими же невероятными составляющими, а потому тоже спокойно восприняли слова о качестве оружия. Вэй У Сянь внимательно изучил меч, и почему-то тот показался ему знакомым, хотя, с другой стороны, первосортных золотых мечей в своей жизни он повидал немало. — Голова твоя дырявая! — заворчал Ваньинь, но с другой стороны вздохнул спокойнее, его брат и правда не помнил Цзинь Лина, но оно и немудрено, он видел мальчика лишь однажды и то всего на краткий миг пока их милая Ли-цзе не поспешила домой. — Возможно в этом его очарование, да Ванцзи-сюн? — коварно захихикал Хуайсан, поймав подбадривающее подмигивание Сиченя и восторженное писки трёх неугомонных Дев, что как-то неожиданно разгадали тайну Девы Ин и с лёгкостью переметнулись на сторону сводников. Особо ретивой была Дева Не. Все с удивлением посмотрели на Хуайсана, переварили его странную фразу и поспешили посмотреть на благородного Нефрита Лань, что сидел всё с тем же безмятежным лицом, мягко приобнимая прикорнувших малышей. На слова Наследника Не мужчина в белом не повел и глазом, всё так же спокойно смотря перед собой, но Хуайсан заметил покрасневшие кончики ушей и довольно хмыкнул, тут же отхватив локтем Цзян Чэна между рёбрами за подначки над другими людьми. В любом случае, раздумывать об этом сейчас Вэй У Сяню было недосуг, и он начал крутить крошечный суконный мешочек, что держал в руке. — Мешочек? Откуда у него мешочек, если он беден как церковная мышь? — подивился Старейшина Цзинь, приподнимая брови в немом изумлении. К тому же его волновало и что именно это был за мешочек. — Вероятно что-то важное… — задумчиво кивнул Хуайсан, начиная подозревать что близиться какая-то подстава. Всё было словно затишьем перед бурей. — Нам сделали на этом акцент, значит это важно. Это был самодельный «мешок-ловушка для духов». Он сделал его несколько дней назад из подручных материалов. — Он сделал…что? — неверяще прошептал Глава Оуян, во все глаза смотря на книгу и не желая принимать то, что упорно подкидывала память как проигрыватель повторяя одну и ту же фразу. Такими же потрясёнными выглядели и остальные, особенно Не Минцзюэ ошарашенно смотрящий на слегка сконфузившегося Сиченя и тихо посвистывающий от охватившего его ошеломления. Цзян Чэн, Хуайсан и Ванцзи впечатлёнными не выглядели. — И чего вы удивляетесь? — искренне возмутился Хуайсан, всплеснув руками дабы привлечь к себе внимание потерянной толпы. — Вэй-сюн столько всего изобрел, а вы какой-то ловушке на духов удивились? — Наследник Не, вероятно не расслышал, — слегка хриплым, всё ещё потрясённым голосом начал один из Старейшин Лань, до конца не веря что скажет именно это. — Вэй У Сянь создал ловушку из «подручных материалов» понимаете? Это тоже самое, если бы мы были способны сражаться листьями с деревьев! Мужчина нервно засмеялся, но достаточно сдержанно чтобы не нарушать правил своего ордена. Хуайсан закатил глаза, Цзян Чэн надменно фыркнул, сложив руки на груди, а Ян Лу тихо посмеивалась в рукав припомнив, что «сражаться листьями» Вэй Ин всё же сможет, если очень того пожелает! Тихий смешок невидимого собеседника был ей лучшим подтверждением. Как только юноша, сжимая в руке меч, побежал на него, Вэй У Сянь выудил оттуда вырезанного из бумаги человечка. Затем он резко рванул в сторону, избежав тем самым атаки, и ловко налепил бумажку на спину противника. Юноша был быстр, но Вэй У Сянь проделывал этот трюк уже десятки раз, так что он оказался быстрее. — Как всегда. — вздохнул Цзян Чэн покачав головой, эта странная техника пришла к его брату внезапно, но после войны он частенько проворачивал её на полигоне Пристани Лотоса, когда уставал от шепотков адептов и желал поиграть на флейте в тишине. Подобные подлые трюки не нравились Ваньиню, хотя спорить с их эффективностью он не мог: в бою это действительно была очень полезная штука. — А-Чэн, это же то, о чём я думаю? — с раздражённым вздохом спросила Цзян Жоу, что тоже была недовольна подобной техникой, так как долгое её применение вело к пережатию органов пойманного в ловушку объекта. А лечить это всё потом кому? Ей конечно! Присутствующие с интересом прислушивались к разговору представителей Цзян, даже адепты которых скривили свои личики и возмущённо зафырчали о нечестивости и расчётливости их шишу. Хуайсан понимающе кивал плаксивым голосам мальчишек, он в эту ловушку тоже попадал пару раз очень сильно нервируя У Сяня перед этим. Молодой господин почувствовал, как его туловище внезапно онемело, спина расслабилась, и он кулем грохнулся на землю, а его меч со звоном упал рядом с ним. Юноша никак не мог подняться на ноги, как ни старался, словно кто-то положил на него тяжеленный камень. — Это что за заклинание? — тут же встрепенулся Глава Цзинь, подавшись вперёд, как ищейка, почуявшая след желанной добычи. На его вопрос никто не ответил: те, кто знали правду, хранили гордое молчание, те же, кто был в неведении, и сами спешили узнать ответ на этот вопрос. — Может это заклинание из дневников, что забрал себе Глава Цзинь? — откинувшись на руки и упиревшись ладонями в пол саркастично уточнил Не Минцзюэ, тоже впечатлённый странной техникой, но уже с ней сталкивавшийся во время компании Свержения Солнца. Глава Цзинь раздражённо отмахнулся от него, точно зная, что такого там не было. Хотя если быть объектным сказать наверняка было нельзя, ведь записи У Сянь вёл своим корявым почерком, да ещё и разбрасывал по всем углам и приписками вставлял в другие страницы. Пропустить что-то подобное — вполне могло бы быть. А причина этому заключалась в том, что Вэй У Сянь налепил ему на спину призрак человека, умершего от обжорства, который теперь вдавливал юношу в землю так, что тот едва мог дышать. И хотя призрак был слабым, справиться с таким испорченным ребёнком он мог без проблем. Это было невероятно. Все невольно пооткрывали рты слушая с затаившимся дыханием и до конца не веря, что подобное может быть! Использовать духа как груз! Немыслимо! — Отступник! — слабым, надломленным голосом пролепетал Глава Лю, всё ещё не веря, что можно воспользоваться душой умершего подобным образом. Ему вторили толи гневные, толи согласные кивки присутствующих. Вэй У Сянь подобрал его меч, взвесил в руках и взмахнул в направлении Сети божественного плетения, разрезав ту пополам. — Ха! «Он таки спас их!» — хмыкнул один из мальчишек Юньмэна, протянув руку другому адепту в одеждах тёмно-зелёного цвета. Понурый парнишка, как и ещё парочка разнопёрых юнцов, с тяжёлыми вздохами отдали по парочке золотых монет довольному пареньку из Пристани Лотоса. Цзян Чэн недовольно нахмурился, но ничего не сказал слегка довольный, что адепты его ордена верят его брату и ставят на него и его доброе сердце. Люди неуклюже попадали друг на друга, и, не говоря ни слова, скрылись из виду. Круглолицая девушка хотела сказать что-то, должно быть, поблагодарить Вэй У Сяня, но мужчина потащил её прочь, опасаясь, что за это молодой господин Цзинь возненавидит их ещё больше. — Эти неблагодарные… — зарычали одним голосом Ваньинь и Хуайсан крепко вцепившись один в кольцо, другой в веер, и пристально смотря на книгу в надежде порвать наглых заклинателей через неё. Хуайсан забурчал ещё тише. — лучше б ты их там бросил, Вэй-сюн! — Не стоило их спасать вовсе! — высказалась Мадам Цзинь, сложив руки на груди и сведя брови к переносице. Она не была жестокой, но такое хамство желала наказать и пресечь на корню. — И это делают взрослые люди… — покачал головой Лань Цижень, высказывая этим движением ту невероятную степень разочарования подобными людьми, что отняла у него даже слова. Тем временем юноша, растянувшийся на земле, клокотал от гнева: «Ах ты грязный педик! Выбрал самый простой вариант и последовал по пути Тьмы, да? Неудивительно, ведь это лучшее, на что ты способен с таким низким уровнем духовных сил! Ну теперь берегись! Да ты хоть знаешь, кто сегодня здесь?!» Цзинь Ливэнь негодующе вздрогнула от такого заявления. «Педик»?! Значит её предположения были верны, малыш А-Юй станет «обрезанным рукавом». И хоть женщина не имела ничего против мужеложства, она всё же знала как подобное порицается в их обществе, и уже это совсем не нравилось госпоже. Её материнский инстинкт желал защитить малыша от всего, ведь, судя по книге, его будущее будет совершенно несчастным, а самого ребёнка ждала смерть. Как мать, она сделает всё, чтобы изменить его будущее, и её сын будет счастливым несмотря ни на что. А насчёт его предпочтений…. Она догадывалась по прошлым главам и сейчас всё подтвердилось, что ж… С этим её материнское сердце может смириться, главное помочь найти А-Юю достойного господина, что не обидит этот нежный цветок! Видевшие почерневшее от негодования лицо Мадам Цзинь слушатели не рискнули пошутить или начать обсуждать интересное половое предпочтение юного молодого господина. И действительно, тот путь, что он избрал в прошлом, часто подвергался критике и в долгосрочной перспективе даже вредил здоровью заклинателя. — Вэй Ин… — тихо, надсадно вдохнул Ванцзи, прикрыв в своей всепоглощающей скорби глаза. В душе было холодно и тихо, так было всегда, но до смерти Вэй Ина холод не был так колюч и всепоглощающ, а тишина не была такой оглушающей и звенящей. Рядом завозилось что-то маленькое и тихий полный слёз голосок неуверенно спросил: — А-Нян ещё не пришла? — большие серые глаза А-Юаня были полны непролитых слёз, маленький бантик дрожащих губ поджимался от переполняющей ребёнка тоски, он тоже очень скучал по громкому смешливому Сянь-гэ. По его непонятным шуткам и щекотке, когда Юань капризничал, по его ярким глазам и весёлым играм. Юань скучал по алой ленте в чёрных волосах, что теперь покоилась на его запястье туго обмотанная и хорошенько спрятанная под одеждой. Именно благодаря ей малыш вспомнил своего Сянь-гэ. — А-Юн, тоже хочет увидеть А-Нян! — захныкал, с другой стороны, второй мальчик с такими же лучистыми серыми глазами и поразительно похожим на А-Юаня личиком. Кончик маленького носика быстро покраснел и А-Юн едва не сорвался на рёв, но был тут же спрятан за широкими рукавами тихо ворчащего Циженя, что мягко поглаживал уложенные волосики прижимая хрупкое тельце к себе, пока Ванцзи успокаивал второго сына. Сичень мягко улыбнулся своей семье, воздавая молитву Вэй У Сяню наконец поторопиться и вернуться туда, где его ждут. Но всё же было две причины, по которым люди продолжали выбирать путь Тьмы. Первая — мастерски овладеть им удавалось в короткие сроки, и вторая — не было никаких ограничений ни по способностям, ни по уровню духовных сил заклинателя. Вот поэтому всегда находились и будут находиться люди, которые широкой дороге предпочитали скользкую тропинку. Слова звучали словно лекция в устах учителя, просвещающего их, как неразумных юнцов. И многие бы поспорили, начали бы ёрничать и доказывать свою правоту, но тот тон, с которым Глава Лань зачитывал текст, не позволял вступить в полемику и возмутиться подобному бессовестному повествованию. Гуаншань задумчиво прокручивал в руках веер предполагая можно ли нанять тёмных заклинателей для обучения и сколько это будет стоить? Цзян Чэн и Ванцзи же молчаливо вопрошали у почившего Старейшины от чего он пошёл по этому пути, раз знал все риски и что может умереть? Юноша заключил, что после того как Мо Сюань Юя с позором выгнали из Ордена Лань Лин Цзинь, тот последовал бесчестному пути. Для Вэй У Сяня же его заключение оказалось как нельзя кстати, потому что помогало ему избежать многих лишних проблем. Ливэнь мягко прижала к себе непонимающе поднявшего на неё глаза А-Юя. Мальчик не раз слышал, как кто-то звал его по имени и как люди, читающие книгу, изредка тоже упоминают его, но не понимал, что именно им надо. Матушка молчала, молчал и А-Юй, ожидая хоть чего-то. В конце концов высвободив аккуратно руки из цепких ладошек спящего А-Лина мальчик прижался к женщине теснее и потёрся носиком о её живот, услышав негромкой смешок над макушкой, в которую его тут же поцеловали. На душе стало поразительно тепло. — А-Юй любит матушку. — тихо прошептал молодой Цзинь, спрятав горящее алым личико в складках чужих одежд. Над ухом тихо засмеялась приятным голосом Ливэнь и шёпотом, в самое ушко, выдохнула ответное признание, от которого им обоим стало куда спокойней и радостней. Юноша упёрся руками в землю, но всё равно не мог встать, сколько ни старался. Лицо его уже побагровело, и он яростно заскрежетал зубами: «Если ты меня не отпустишь, я всё расскажу своему дяде, и тогда ты будешь молить о пощаде!» Вновь укоризненные взгляды были обращённые к Главе Пристани Лотоса, и парочка досталась Цзинь Гуанъяо, как второму дяде мальчика. Оба мужчины пристыженно молчали и смотрели в стол. Цзян Чэн, как тот, кого осуждали большинство и даже его дорогая бабуля, вжал голову в плечи ещё сильнее страшась того мига, когда малодушно зажмурит глаза от пытливых взглядов, прожигающих в нём сквозные дыры. Некстати пришла мысль что именно так всегда себя чувствовал У Сянь на которого ежедневного выливали тоны помоев, а родные люди отвернулись в столь тягостный момент. Мужчина не переставал корить себя. Как он мог так воспитать племянника? Он что, как его мать травил мальчика своими не свершёнными амбициями? Он принижал его таланты и заслуги из личных жалких надежд вызвать мотивацию, но на деле лишь убивая её? Ему вдруг стало невероятно стыдно, жар опалил лицо и шею спускаясь вниз по груди. Его племянник должен быть воспитанным и уважаемым мужчиной, он должен учтиво относиться к старшим и подобающе вести себя в обществе, он должен стать заклинателем, которым будут восхищаться. Он должен добиться уважения сам, а не хвалиться своим дядей. Цзинь Лин должен быть больше похож на свою матушку Ян Ли и на дедушку Фенмяня, возможно даже на неугомонного У Сяня, но точно не на Ваньиня и Цзыюань. Людей с их характером ждало лишь одиночество в толпе. Вэй У Сянь удивился: «А почему своему дяде, а не отцу? Кто, ты говоришь, твой дядя?» — Ну Вэй-сюн! Это твоя самая большая ошибка в жизни! — шлёпнул себя веером по лицу Хуайсан и тихо надсадно застонал, понимая, как знатно встрял его друг и товарищ. Усмехнувшийся над ним Цзян Чэн лишь подтвердил слова мужчины, судорожно обмахивающегося веером. Едкий и холодный голос раздался у него за спиной: «Я его дядя. Тебе есть что сказать перед смертью?» В наступившей тишине Ваньинь задумался над ответом. В собственных мыслях Цзян Чэн мог даже признать, что правильно ответил, так как и должно. Нет, он, конечно, не собирался убивать А-Сяня после его возвращения, но хорошенько отчитать он уж точно обязан, как брат и Глава его ордена! Особенно за то, что сказал Цзинь Лину про его родителей, которых тот даже и не помнит. Ну и за то, что посмел, нарушив обещание, отправиться к праотцам, не разъяснившись с ним как следует. При звуке этого голоса вся кровь прилила к голове Вэй У Сяня, а затем схлынула назад. Хорошо, что его лицо было измазано белилами, и его бледность осталась незамеченной. Ваньинь неверяще смотрел на чёрную книгу в бледных руках Лань Сиченя и прокручивал слова в голове, это что же получается, А-Сянь его боится? Вэй, мать его, У Сянь? Его? В голове Главы Цзян стало катастрофически пусто, он просто не мог поверить, что брат, вечно с ним спорящий и превосходящий физически, и морально, его боялся. Горячая рука обеспокоенной Цзян Жоу аккуратно опустилась на чуть ссутуленную спину. Женщине тоже было странно слышать нечто подобное. К слову, и остальным было не легче, они привыкли что Старейшина И Лин не боится ничего и спокойно живёт даже с трупами, но то, что он боится своего младшего брата… Уверенными шагами к ним приближался мужчина в фиолетовом одеянии, его цзянь сю свободно развевался по ветру, а рука покоилась на рукояти меча. Серебряный колокольчик был подвешен к его поясу, при ходьбе, однако, не издававший ни звука. Мужчина имел тонкие брови и миндалевидные глаза, в которых читалась сдерживаемая мощь, перемежающаяся с еле различимым намерением атаковать; оно молниями вспыхивало в его глазах, когда он пристально смотрел на что-то; черты лица его были привлекательны, но резки. Все присутствующие затаили дыхание ловя каждое слово вдохновлённо описывающего своего брата У Сяня. Он остановился в десяти шагах от Вэй У Сяня, выражение его лица было подобно заточенной стреле в натянутой тетиве лука, готовой поразить цель в любой момент. Даже его поза источала высокомерие и самоуверенность. Молодые девушки, даже те, что едва достигли четырнадцати, и присутствовали в Зале, мечтательно вздохнули, прижмурив туманные глаза, а потом, словно что-то осознав, резко обернулись на Главу Цзян. Их острые пристальные взгляды не стесняясь осматривали Главу Пристани Лотоса: красивый, словно бог войны; статный, как высеченная из дорогого минерала статуя; богатый настолько, что голова шла кругом; мужчина, плюс ко всему, и Глава одного из Четырёх Великих Орденов. Мечта, а не мужчина. Многие вновь начали томно вздыхать от красоты Цзян Чэна, обмахиваясь веерами и туаньшанями, а кто-то даже собственным шифоновым рукавом. Но счастье их длилось не долго, услышав их перешёптывания, Глава Пристани Лотоса, стремительно обернувшись, сурово нахмурил брови смотря на них холодным, отстранённым взглядом, давая понять, что им ничего не светит. Разочарованные вздохи девушек тихой волной прокатились по залу, совершенно не трогая отвернувшегося от них Ваньиня. Девицы же, хныча роптали, ведь этот мужчина хорош собой, но холоден, как айсберг. Вряд-ли когда-то появится та, что заставит этот лёд в сердце мужчины растаять. Усмехнувшийся за веером Хуайсан незаметно придвинулся к другу ближе и, как бы невзначай, положил сильно уставшую от тяжести заколки голову на крепкое плечо, обтянутое пурпурным шёлком. Ваньинь лишь глаза на него скосил, но ничего не сказал. Тихое шипение девиц, что наблюдали эту сцену, послало по спине Незнайки мурашки, но менять своего положения тот не стал. Тихий смех Вэй Ина лишь придавал уверенности и даже подкинул шальную мысль переодеться в платье самому! Только для друга, конечно. Он нахмурился: «Цзинь Лин, почему ты так долго? Тебе и впрямь нужно было, чтобы я пошёл за тобой? Посмотри, в какой недостойной ситуации ты оказался, и сейчас же вставай!» — Цзян Ваньинь, — холодный голос замершей в ледяной ярости Цзян Жоу не сулил мужчине ничего хорошего. Он едва заметно втянул голову в плечи и неловко передёрнул плечами, от чего ойкнул Хуайсан соскользнувший с плеча друга. — разве так нужно общаться с племянником? Разве так я общалась с тобой? А что насчёт А-Ли и А-Сяня? Они так говорили с маленьким тобой? Отчитывать ребёнка можно и мягче. — Я понимаю, Старейшина Цзян. Я пересмотрю своё поведение и взгляд на воспитания племянника. Впредь такого не повториться. — суетливо пообещал мужчина, уловив довольную улыбку сразу трёх женщин: Цзян Жоу, Цзинь Ливэнь и Лань Дэйю. Первоначальное оцепенение спало, и Вэй У Сянь быстро сообразил, что дело плохо. Он незаметно согнул палец внутри рукава, и бумажный человечек вернулся к нему. Цзинь Лин почувствовал, что ужасная тяжесть, наконец, покинула его, и тут же вскочил на ноги, схватив свой меч. Он встал подле Цзян Чэна и угрожающе указал мечом на Вэй У Сяня: «Я сломаю тебе ноги!» В ответ на это из зала кто-то хмыкнул. Рядом с Цзян Чэном с тихим стоном закатил глаза Хуайсан. И Минцзюэ, и Ваньинь неумолимо покраснели, спешно сложив руки на груди. Свои угрозы они считали действенными и от того, что ещё кто-то прибег к подобному, они против не были. — Как он может угрожать, если сам прячется и хвастается силой своего дяди? — громко выкрикнул некто, спрятавшись в толпе, но недостаточно хорошо, чтоб его не заметили. Ливэнь мигом нашла проходимца, что осмелился сказать что-то подобное о её внуке. Это оказался один из адептов «золотого» ордена встретившийся с ней взглядом и мгновенно посеревший. Махнув рукой, женщина, не отрываясь смотрела как один из её подопечных схватил паренька и вывел из зала. Госпожа Башни Кои уже придумала какие «ужасы» будет творить с этим пареньком, осмелившимся высказаться против ее кровиночки, хотя в глубине души прекрасно понимала, что от части он прав. Теперь никто уже не сомневался, что за воспитание маленького А-Лина возьмутся очень серьёзно, чтобы в будущем он вырос достойным человеком. Как минимум две жуткие, в своей любви, женщины и два не менее странных мужчины будут следить за ребёнком как за зеницей ока. Гуаншаня, во избежание, к малышу молчаливо решили не подпускать. Теперь, когда племянник и дядя стояли рядом, было ясно, что они весьма и весьма похожи, их можно было принять даже за братьев. Глава Цзян неуверенно обернулся к маленькому, по-детски пухлому личику и с сомнением осмотрел ребёнка. Но ласковые смешки Ливэнь и бабули Жоу ясно дали понять, что книга не врёт и вероятно именно так умиротворённо в детстве выглядел маленький сварливый Цзян Чэн, стоило его сестре и брату оказаться рядом. Девицы вновь заахали и заохали на этот раз представляя прекрасного молодого Господина Цзинь, что спустя всего пару лет будет очаровательным юношей, а ещё позже и шикарным мужчиной. Что ж, появился стимул развить ядро ещё на парочку ступеней и сохранить молодость, вдруг повезет? Цзян Чэн сделал движение пальцем, и бумажный человечек вылетел из руки Вэй У Сяня и приземлился прямо в ладонь главы Ордена Юнь Мэн Цзян. Он мельком взглянул на бумажку, и враждебность появилась на его лице. Цзян Чэн сжал ладонь, и человечек вспыхнул и сгорел дотла под крики злого духа, заключенного в нем. Он жёстко отчеканил: «Сломать ноги? Что я тебе говорил! Если встретишь заклинателя, следующего такому извращённому пути, убей его и скорми своим собакам!» Оглушительная тишина опустилась на зал в мгновение ока, все, и даже благочестивый Лань Сичень, с каким-то разочарованием и удивлением смотрели на него. Сам Ваньинь чувствовал себя ещё гаже прежнего, вот честно, лучше краснеть из-за А-Лина, чем из-за себя самого. Болючий щипок бабули Жоу в бок настиг Цзян Чэна неожиданно и не успел он возмутиться как, с другой стороны, пребольно острый локоть Хуайсана врезался в его рёбра. — Зачем так жестоко? — отчеканила Фуюян, хмуря тонкие брови и жутко смотря на провинившегося, уже предвкушая каких оплеух навешает воспитаннику, стоит им переступить порог выделенного им крыла, — Ты и племянника таким сделал. Сам виноват в его поведении. Щёки Цзян Чэна мгновенно покраснели, вина захлестнула его с головой. Он же не хотел так! Он не желал А-Сяню смерти, он бы никогда не навредил! И словно издёвкой в сознании всплыла осада Луанцзан, в которой зачинщиком стал он сам. Мотив не важен, пусть он и желал лишь поговорить, его брат мёртв и это факт. А то, каким он стал в будущем, говорило лишь о том, что его гнев и ненависть уничтожили то хорошее что, сохранилось в нём после войны. — Почему же я не остановила тебя? — сломленно прошептала женщина, опустив глаза в пол и сжав ладони в кулаки. Комок встал у них обоих в горле. Цзян Жоу могла позволить ему творить подобное лишь в одном случае — она давно была мертва. Вэй У Сянь быстро отступил назад, не тратя драгоценные секунды на бесполезные попытки добраться до своего ослика. Он подумал, что после стольких лет, жгучая ненависть, что испытывал к нему Цзян Чэн, должна была угаснуть. Но она, напротив, разгорелась лишь сильнее, как будто бы это был сосуд с выдержанным вином. Сейчас его ненависть распространялась не только на него, но и даже на тех, кто следовал тому же пути, что и он! — А-Сянь… — тихо выдохнул мужчина, поджав губы и замолчав на полуслове. Разве имеет он право говорить со своим братом после такого? Ответом на его невесёлые мысли стала холодная ладонь, нежно опустившаяся на бледную щеку и погладившая до самого подбородка. Со спины навалилось знакомое тело и пусть оно было холодно как лёд, на душе у Саньду-Шеншоу стало непозволительно горячо и радостно. Ванцзи внимательно смотрел на Главу Цзян, сидящего напротив, словно желая точно удостовериться что этот человек не причинит боли его любимому после воскрешения. Если же он опасен для У Сяня…его стоит убрать как можно скорее… Цзинь Лин почувствовал поддержку своего дяди и бросился атаковать ещё яростнее. Вэй У Сянь запустил два пальца в свой мешочек-ловушку, готовясь что-то достать из него, как вдруг перед его глазами голубой молнией сверкнул меч. Он столкнулся с мечом Цзинь Лина, в мгновение ока высекши из него золотые искры. Новый виток оглушающей тишины обрушился на зал не столько из-за потрясённых слушателей, сколько из-за потрясённого Сиченя, что с радостной улыбкой обернулся к невозмутимому брату. За ним обернулись и остальные. Теперь все пристально смотрели на Ванцзи. Всё же не сложно было понять, что голубой цвет клинка, на каждом побоище во время войны, был присущий лишь одному человеку из ордена Гусу Лань. Хуайсан и Сичень переглянулись, в их гляделки вступили и три хихикающих девушки и даже мягко улыбнувшийся Синчень что оказался невероятно догадлив. И поскольку эти сводники прекрасно знали, насколько между Ванцзи и У Сянем были крепкие отношения, то без особых усилий догадались, что именно он пришёл спасать любовь всей своей жизни. Сам же Лань Чжань, мгновенно смутившись от стольких взглядов, адресованных ему, потупил свой взор, неспешно прикрыв глаза с достоинством равным императору. Кончики его ушей заалели, скрытые от неискушенных взглядов большинства, лицо же, как и прежде не выражало никаких эмоций. Истинный образец благочестия и праведности. Цижень нервно дёрнулся представив, что может натворить его дорогой племянник. Дело было не в качестве мечей, а в огромной разнице в силе людей, их державших. Собравшиеся с пониманием закивали и принялись негромко перешёптываться. «Дело ли сражаться с ребёнком? А с другой стороны, что ещё нужно было сделать, не самому же под меч лезть?» Эти и подобные им фразочки летали по всюду, пока раздражённый Сичень не продолжил: Вэй У Сянь уже с точностью до миллисекунды рассчитал время для своего трюка, но сияние меча сбило его с установленного ритма, и он внезапно споткнулся и неуклюже шлёпнулся на землю, прямо на чью-то белоснежную обувь. Секунду помешкав, он медленно поднял голову. Первым, что увидел Вэй У Сянь, было тонкое длинное лезвие меча, полупрозрачное и кристально чистое, сделанное будто бы изо льда. — Ну конечно это Второй господин Лань. — со знанием дела закивал Глава Яо, ища любую возможность посплетничать и о нём, да повода всё никак не представилось. Ванцзи в подтверждение немного вынул меч из ножен и продемонстрировал словно бы потусторонний льдисто-голубой свет и хрустальную поверхность лезвия. Заклинатели заворожённо замерли, боясь даже вздохнуть. Синчень и вовсе подавшись вперёд чуть не свалился с места, пригвождённый взглядом к невероятной красоте клинка. Среди заклинателей этот меч слыл одним из самых известных. Вэй У Сянь чувствовал его мощь бесчисленное множество раз, как по одну сторону с ним, так и против него. — Ванцзи? — спокойным мягким тоном мурлыкнул Сичень, приветливо улыбаясь брату мягкими губами, в глазах же его витала вьюга. Он значит напрягается, готовит свадьбу и как последний слуга унижается перед Старейшинами вымаливая благословение для своего любимого младшего братика, даже пару раз порывался отлупить У Сяня, как только тот возродиться, а его брат… Вот же… Ванцзи смущённо опустил голову в пол не желая говорить о чём-то подобном. Кому какая, в сущности, разница, дрались они с Вэй Ином или нет? Но для Сиченя и неожиданно хмурого Хуайсана, кажется, разница была весомой и их обещающие долгую выволочку взгляды принесли лишь нервную дрожь и заболевшую голову. Рукоять меча была выкована из чистейшего серебра с использованием секретной технологии; лезвие его, чрезвычайно тонкое и почти прозрачное, обдавало своих противников холодным дыханием льда и снега и в то же время могло разрезать сталь, как масло. Но хотя меч и выглядел лёгким как пушинка, что вот-вот взмоет ввысь, на деле он весил довольно много, и обычному человеку было не под силу сражаться им. Он назывался «Би Чэнь». То, с каким благоговением и гордостью взирали на всех Старейшины Лань и даже почтенный Учитель Цижень, не заставил никого сомневаться, насколько они горды и удовлетворены описанием меча их Второго Нефрита. В конце концов меч — душа заклинателя, сколь чист и прозрачен меч, столь кристально бела и душа совершенствующегося. Их Ванцзи, если бы не спутался с проклятущим Старейшиной И Лин, точно б вознёсся после войны. Цижень опять вздохнул, думая, что без У Сяня племянник бы скорее загнулся под сводом правил и вознестись бы не смог уже никогда. Сичень и Ванъюн думали так же, с лёгкой жалостью смотря на молчаливого мужчину искренне вдохновлённого мнением любимого человека о его мече. Лезвие меча развернулось, и Вэй У Сянь услышал лёгкий «звяк» у себя над головой — меч вернулся в ножны. В ту же секунду раздался отдаленный голос Цзян Чэна: «А я всё думал, кто же это. А это оказался ты, второй молодой господин Лань». — Где твое уважение А-Чэн! — взвилась Цзян Жоу, понукая уставшему за это чтение мужчине. Сама она всё ещё нервничала от мысли что оставит своего воспитанника в ближайшее время иначе его распущенность и жестокосердие ничем не объяснить. Что ж, этой старой госпоже придётся хорошенько отходить Главу Цзян ученическим хлыстом в назидание на будущее уже сегодня вечером. Ливэнь закатила глаза понимая, что сын её, дорогой Юань, распустился без чуткого надзора родни. Совсем один, он начал расти как сорняк и вместо бутона выпустил колючки. Ну раз так, она, пожалуй, сможет взять над ним шефство. Лань Дэйю, прикинув как было тяжело молодому Главе, решила, что помощь старших ему не помешает и спешно развела подпольную деятельность подкинув Циженю и своему супругу записки с предложением поддержать Главу Цзян в будущем и по возможности не дать ожесточить своё сердце. Один лишь Хуайсан смотря за подобной партизанщиной и прикидывая мысли, бродящие в чужих головах, думал, как тяжело теперь будет его Цзян-сюну и что, пожалуй, стоит предложить ему политическое убежище в собственных покоях. Ноги в белоснежной обуви обошли Вэй У Сяня и спокойно сделали три шага вперёд. Вэй У Сянь поднял голову и встал. Проходя мимо своего неожиданного спасителя, он сделал вид, что оттряхивает одежду и будто бы случайно на секунду встретился с ним взглядом. Девы Ло, Цинь и Не затаили дыхание подавшись вперёд, ближе к книге. За ними повторил и Сяо Синченя опять пошатнувшийся на своём месте и пойманный бдительным Сун Ланем, мгновенно обхватившим вертлявого друга за талию. Хуайсан, с улыбкой победителя, обмахивался веером и на Ваньиня смотрел глазами в которых так и читалось: «А я говорил!». Сичень смотрел почти так же на морщившегося Фуцина и понурого Циженя. Его окружала атмосфера безмятежного лунного света. Семиструнный гуцинь, что висел за его спиной, был уже, чем другие цитры; его чёрный корпус высечен из дерева неярких цветов. На голове мужчина носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа его была светлая, лицо благородное и утончённое, будто выточенное из лощеного нефрита; глаза лучились светом, словно созданные из цветного стекла, поэтому взгляд его казался отстранённым от всех сует. Мужчина этот был соткан из снега и льда, выражение его лица всегда оставалось холодным и бесстрастным, не изменившись ни на йоту даже при виде нелепого вида Вэй У Сяня. — Вэй-сюн… — хитренько пропел Хуайсан лукаво блестя глазами и манерно обмахиваясь веером всем видом крича что другу не сбежать и красные одежды будут надеты сразу же на его бренное тело, как только тот вернется из мира мертвых. Лань Чжань завороженно смотрел на книгу затаив дыхание и усиленно краснел ушами желая услышать это искреннее восхищение, произнесенное звонким ярким голосом его любимого. Добродушная улыбка Главы Лань заставляла краснеть еще сильнее. Ни единой пылинки, ни даже слегка смятого местечка ни нашлось в его облике. С головы до пят он был безукоризнен. И все же, в голове Вэй У Сяня красным светом вспыхнули два слова. Представители Гусу Лань едва ли не светились своей святостью и благоговением перед красотой своего господина и в этот момент искренне соглашались с отступником, их Второй молодой Господин действительно безукоризнен. Цижень довольно погладил бородку и кивнул со всей той гордостью что испытывал за племянника. Он столько сил в них вложил и вот труды наконец окупились. Траурные одежды! — Что? — взревели Старейшины Лань, смотря с явным гневом на сдерживающего смех Главу Лань, уже кусающего губы лишь бы подавить ребячливую улыбку. — Этот негодник! — наконец взорвался возмущением Цижень, гневно вспыхнув и стукнув руками о стол от чего на гладкой поверхности появились маленькие трещинки. Лань Дэйю закатилась заливистым смехом, не держа в себе веселье как стремился поступить её внук Сичень. Траурные одежды, что же ещё. Все заклинатели наперебой расхвалили одеяния Ордена Гу Су Лань, как одни из самых изысканных, а самого Лань Ван Цзи, как одного из самых невыразимо прекрасных людей, кои рождаются раз в сто лет. Но ничто не могло стереть с его лица печальное выражение, будто бы его любовь давно умерла. — Оххх… — все женщины и девушки ошеломлённо вздохнули, впрочем, мужчины тоже были ошарашены столь точными словами. Дамы поспешили скрыться за веерами и рукавами, мужчины спрятали лица за чашами и свитками. Никто не мог поднять глаз на разбитого враз потемневшего Второго Нефрита. — Прямое попадание, Вэй-сюн. — надломленно вздохнул Хуайсан, подняв заслезившиеся глаза на словно оглушённого мужчину в белом, что и правда оделся в траур, убрав все вещи со вставками или имеющие небольшое отступление от белого в голубой. Ванцзи скорбел. У Сянь с первого взгляда это понял, тогда как они узнали только после вспышки Циженя о «смерти Девы Ин при родах». Сичень вздрогнул и поджал губы, не ведая что именно сейчас его младший брат в призрачных объятиях своей незыблемой любви получал самые искренние просьбы о прощении. По воле неумолимой судьбы пути врагов рано или поздно пересекаются, а беда никогда не приходит одна… Так или иначе, эти трое оказались в одно время в одном месте. — Звучит, конечно, патетично и со смыслом, но… Вэй-сюн, это вообще не смешно! — взволнованно воскликнул Хуайсан поджимая губы и прижимая руки к груди. Девы Не и Ло серьёзно кивнули, раздражённым очередной неприятностью не успевшего нормально продышаться со смерти мужчины. Цинь Су же вдохновлённо охнула и поспешила записать красивую фразу в свою приготовленную чистую книжицу. Лань Ван Цзи стоял неподвижно и молчал, устремив взгляд на Цзян Чэна. Цзян Чэн тоже считался исключительно красивым, но, стоя рядом с Лань Ван Цзи явно проигрывал ему. — Проигрывал значит! — зарычал Ваньинь, свирепея на глазах. Кольцо его мгновенно обернулось искрящимся кнутом как шипящая змея свернувшегося вокруг чужих ног. — Ну попадись мне, засранец, ноги переломаю! — Да будет тебе, Цзян-сюн! Красота в глазах смотрящего! Для Вэй-сюна вполне очевидна его красота! — захихикал Хуайсан, прикрываясь веером в попытке скрыть дрожащие непонятно от чего губы. С языка едва не сорвалось «в моих глазах ты лучший!» что непременно опозорило бы и самого А-Сана, и его друга. Он поднял одну бровь и произнес: «Хань Гуан Цзюнь, а ты и вправду «всегда там, где творится хаос». Значит, у тебя нашлась минутка и для столь глухого места?» — Там, где творится хаос? Ванцзи… — устало покачал головой Сичень, мгновенно распознав истинный смысл этой фразы. Неужели его брат даже спустя столько лет неусыпно искал исчезнувшего с лица земли Тёмного Магистра? Воистину, любовь Ланей, страшна в своей одержимости. Обычно могущественные заклинатели из именитых кланов не тратили время на мелких сошек из числа злобных тварей. Но Лань Ван Цзи был исключением. Он никогда не обращал внимания на силу своей добычи и шёл на ночную охоту, даже если создание тьмы было незначительным и его убийство никак не могло увеличить славу заклинателя. Если где-то нуждались в помощи, он спешил туда. Лань Ван Цзи был таким с самых юных лет. «Он всегда там, где творится хаос» говорили о нём простые люди, потому что он никогда не отказывал человеку в беде и тем самым они славили его высокую моральность. «Но правда куда глубже, да ди-ди?» молчаливо спросил Лань Хуань, трогательно заглянув в глаза цвета золота, чистые и болезненно одинокие. Ванцзи не ответил, да и не нужен был его ответ, поведение сказало всё за него — он носил траур тринадцать лет, он спешил везде и всюду где бывала тьма, он искал одну единственную душу что тяготила его собственную невысказанной лавиной чувств. Молчаливый диалог прервался вдохновлёнными барышнями, что восхищались красотой, отвагой и ещё много чем Второго Молодого Господина Лань, когда как самому мужчине нужна была всего одна улыбка невероятно особенного для него человека. В голове всё ещё звенел звучный задорный голос, зовущий непринужденно и небрежно «Лань Чжань!» Но сейчас Цзян Чэн произнес эти слова с долей насмешки, что было весьма и весьма невежливо. Даже ученикам, что шли вслед за Лань Ван Цзи, стало не по себе от них. Тяжёлые взгляды Циженя и Фуюян, словно монолитные плиты, опустились на плечи поникшему Ваньиню и так прекрасно понимающему, насколько он неучтив и невежлив. Обещание хорошеньких оплеух от любимой бабули лишь нагнетало чувство печали, подавляя боевой настрой Саньду-Шеншоу. Лань Цзин И со свойственной ему прямотой заметил: «А разве глава Ордена Юнь Мэн Цзян тоже не здесь?» — Этот мальчишка! Позорище! — зашипели Старейшины, сурово глядя как на Ванцзи, прикрывающего детей рукавами, так и на Сиченя, старающегося загородить брата с детьми своей спиной. — Успокойтесь. Он просто в мать. — задорно захохотала Лань Дэйю, похлопывая застонавшего Фуцина по щеке в попытке приободрить. Старейшины Лань на её слова лишь больше скуксились, но больше ничего не сказали, не желая выносить сор из избы, да и перечить старшей тоже. Цижень, отрешившись от мира, тихо повторял себе под нос заветы клана в надежде что, когда он закончит перечислять правила, этот прилюдный позор уже закончиться. Может и малодушно, зато очень даже действенно! Цзян Чэн сурово оборвал его: «Цыц, почему ты позволяешь себе встревать в разговоры старших? Орден Гу Су Лань всегда славился своими манерами. Разве сейчас этому не учат?» — Он ещё и поучать нас вздумал! — вновь загомонили Старейшины Лань, пыхтя как чайники на плитке. Все присутствующие смотрели на них масляными глазами собирая больше сплетен и уже сейчас желая обсудить услышанное. Ливэнь насмешливо посмотрела на медитирующего друга, немного ему сочувствуя: жизнь явно его к такому не готовила. Впрочем, а кого приласкала эта жизнь? Разве что мечом по голове и то не всегда удачно, так что б не мучился. Все чаще, как раз с осечками. Лань Ван Цзи, казалось, не хотел принимать в этой перепалке никакого участия и выразительно посмотрел на Лань Сычжуя. Тот понял его без слов и приказал остальным ученикам разговаривать между собой. — Не очень дальновидно как старший, но вполне в плане обучения. — кивнул Старейшина Не и его поддержали остальные полностью согласные со словами коллеги. Сам Ванцзи мог лишь молча сокрушаться о своей абсолютной неспособность вести беседы как Вэй Ин или Хуайсан, да даже его брат со своей мягкой улыбкой мгновенно располагает к себе, сам Ванцзи был полностью асоциален. После он заговорил с Цзинь Лином: «Молодой господин Цзинь, ночная охота всегда была честным соревнованием среди всех кланов и орденов. Но усеивание всей горы Дафань сетями, которые мешают другим заклинателям и в которые они ненароком угождают, можно считать прямым нарушением принципа соревновательности, как вы считаете?» Суровое выражение лица Цзинь Лина было почти таким же, как у Цзян Чэна: «Причем здесь я? Они попадаются в сети по своей глупости. Я разберусь со всем, когда поймаю добычу». — А вот и разница в образовании и наставлениях. — покачала головой Цзинь Ливэнь, сокрушаясь что упустила воспитание внука и не доглядела за сыном подруги. Тихое хихиканье над ухом немного бесило Ваньиня, но и невероятно грело изнутри, его брат рядом и совсем не злится. Впрочем, его задорное «моя суровая булочка Чэн-Чэн сделал А-Лина такой же булочкой!» едва не стоило Цзян Чэну остатков репутации. Вряд ли бы присутствующие были бы рады узнать о присутствии Старейшины И Лин рядом с ними, да ещё и в виде призрака. Такой себе сюрпризик выходит. Лань Ван Цзи нахмурился. Цзинь Лин собирался продолжить, но вдруг в ужасе понял, что не может ни раскрыть рта, ни произвести ни единого звука. Все, кто проходил на обучении в Гусу Лань мгновенно нахмурились, а некоторые, такие как Ливэнь и Гуаншань, даже поморщились. Заклинание молчания было тем ещё испытанием на прочность. Хуайсан боязливо прижал кончики пальцев к губам вспоминая тот единственный раз, когда его так наказали, желание разговаривать и дальше на занятиях Учителя Лань исчезло как по мановению волшебной палочки. Видя, как нижняя и верхняя губы его племянника крепко сжаты, словно склеены, Цзян Чэн переполнился гневом. Его пренебрежительное отношение к окружающим, что он силился сдерживать, вырвалось, наконец, на волю: «Ты, по фамилии Лань! Что ты себе позволяешь?! Ещё не твой черёд поучать Цзинь Лина, так что сними заклятие, сейчас же!» — Ваньинь. — жуткий голос бабули Жоу до белых пятен перед глазами и ощутимой боли в спине напоминала голос почившей матушки. И пусть у Старейшины Цзян не было Цзыдяня, и он искрил на пальце самого мужчины, её подвижные ленты в раз спеленывающие и ломающие кости Цзян Чэн тоже пробовать не желал. Ему хватило и единого раза увидеть, как с горящими глазами его милая бабуля ломала кости солдатам Вэнь этой самой шелковой лентой. Тогда дрожал от ужаса даже непробиваемый Вэй Ин. Иногда Целители и правда пугали сильнее бравых воинов. — Я все понял, бабуля. — тихо выдохнул мужчина, ощущая как успокаиваются потоки Ци в выглянувших из-под широких рукавов лентах. Заклятие молчания часто использовалось в Ордене Гу Су Лань, чтобы дисциплинировать учеников. Вэй У Сянь сотни раз страдал от этого, казалось бы, простого трюка. Заклятие было нетрудным для изучения, но, тем не менее, только члены клана Лань владели его тайной. Если виновный пытался заговорить через силу, то либо его губы рвались до крови, либо горло сипло на пару дней. Единственным выходом оставалось молчать и хорошенько обдумывать своё неправильное поведение, пока не истечёт время заклятия. — Ему это не очень-то помогло. — тихо пробурчал вышедший из медитации Цижень, хмуря брови и поглаживая бородку. Право слово, Вэй У Сяня и Цзыдянь вряд-ли перевоспитает. — Да такого и могила не исправила! — воскликнул Глава Лоу, хлопнув руками по коленям в раздражении. Его и правда необъяснимо выбешивало одно лишь упоминание Старейшины И Лин, мужчина бы и рад все забыть, да только не получалось. — Душу его упорней призывать надо! И развеять! — захохотал едва ворочающий языком Глава Лю, привалившись к сморщившемуся товарищу. Присутствующие с омерзением оглядели мужчину, но смолчали. Цзян Чэна и Хуайсана сдержали грозные взгляды Минцзюэ и Фуюян, что как надзиратели не сводили с них глаз. Ванцзи, схватившегося за Бичень, остановили дядя и брат, поспешно заблокировав духовные меридианы на пару часов, ему полезней будет ворчливо думал Цижень. Лань Сычжуй произнес: «Глава Ордена Цзян, нет причин гневаться. Если молодой господин Цзинь не будет противиться, заклятие спадет само через тридцать минут». — Ах! Ваш сын такой милый, Хангуан-Цзюнь. — кокетливо защебетала одна из девиц, хлопая ресницами и как бы случайно роняя накидку с одного обнаженного плеча. Ванцзи спокойно пронаблюдал за бесстыдницей, но всё что он сказал было: — У меня два сына. — и отвернулся к тихо копошащимся мальчикам, что-то упорно рисующим на листе пергамента тушью. Девушка возмущённо захлопала ртом как выброшенная на берег рыба, не найдя что сказать, как Ванцзи продолжил, казалось мимолетом. — Так похожи на супругу. Захрипевшего Циженя едва откачала Лань Ванъюн под аккомпанемент смешков Сиченя, заливистого хохота Дэйю и ворчания Старейшин. Лань Фуцин беспомощно прикрыл глаза ладонью, мысленно спрашивая богов за какие грехи ему послали такую семейку. Подлезшая под бок супруга голосом истинного дьявола проворковала на ухо: «за всё хорошее» и мужчина лишь безвольно всхлипнул. Не успел Цзян Чэн открыть рот, как из леса к нему выбежал мужчина в фиолетовых одеждах Ордена Юнь Мэн Цзян с криками «Глава Ордена!», но, увидев Лань Ван Цзи, тут же замолчал. Цзян Чэн сардонически произнес: «Говори уже. Одной дурной вестью больше». — В такие моменты и правда только дурные вести приходят. — согласно закивала Ливэнь, не понаслышке знающая что такое день неудач. В такие дни, начинающиеся как правило с пролитого чая за завтраком, она из своих покоев не выходит. — Мне уже страшно. — покаянно высказался Ваньинь, взглянув на Цзян Фуюян глазами побитого щенка. Женщина смягчилась, заметив это детское выражение на лице воспитанника и поспешила притянуть мужчину к себе в объятия, полагая что хуже она уже не сделает. За неё прекрасно справляется книга. Мужчина вполголоса продолжил: «Недавно по лесу вихрем пронесся голубой меч и уничтожил Сети божественного плетения, что вы установили». Цзян Чэн бросил на Лань Ван Цзи резкий взгляд, и открытая неприязнь перекосила его красивое лицо: «Сколько сетей уничтожили?» Мужчина еле слышно ответил: «Все…» — Сколько? — схватились за сердца мелкие чинуши и Главы средних кланов представляя сколько денег ушло в пустоту по взмаху одного лишь меча. Бабуля Жоу тоже схватилась за сердце думая, что вот и пришел её смертный час. Такие деньги! И как их орден не разорился? А-Чэн что, золотую жилу нашёл? Или прибыль с изобретений А-Сяня? — Меня больше беспокоит твоя гиперопека. Это ненормально. — покачал головой Хуайсан, с подозрением смотря на друга, что раздражённо дёрнул уголком губ и фыркнул себе под нос. — Это у него от Фенмяня. — мрачно кивнула Фуюян сверкнув глазами, всё ещё прикидывая растаявшую как дым сумму денег. Выходило что на них можно было построить ещё одну Пристань, что ж, плетей А-Чэну она всё же всыплет. Больше четырех сотен! Цзян Чэн клокотал от ярости. — Еще бы! — послышалось возмущённое со всех концов и даже Гуаншань, нервно обмахиваясь веером, жалостливо посмотрел на Ваньиня представляя какой бы удар хватил его самого от подобного вероломства. Хорошо, что потратился не Лань Лин. Он никак не ожидал, что поездка в эту глушь окажется столь несчастливой. На самом деле он прибыл сюда, чтобы помочь своему племяннику. Цзинь Лину в этом году исполнялось пятнадцать — возраст, в котором юноше пора заявить о себе и начать соревноваться с учениками из других кланов. Цзян Чэн смущённо почесал щеку понимая, что и сейчас бы вычудил нечто подобное. И что-то ему подсказывало что и У Сянь сидел бы в соседних кустах подзывая своих мертвяков тихим свистом в надежде что племянник не поймает его раньше, чем второго твёрдолобого дядюшку. Словно прочитав его мысли, Хуайсан лукаво подмигнул и тихо пообещал в случае чего прислать своих обученных следить за целью птичек для мужчины. Вдруг что. Ваньинь понятливо хмыкнул, демонстрируя что оно ему вообще не нужно, но пометочку в голове оставил, мало ли какая ситуация… Цзян Чэн очень серьёзно отнёсся к выбору места для ночной охоты и в итоге остановился на горе Дафань. Кроме того, он повсюду установил сети и запугал заклинателей из других кланов, намекнув им на последствия вражды лично с ним, так что все они были вынуждены отступить. Цзян Чэн сделал всё для того, чтобы Цзинь Лин обошёл всех в этой охоте, что было несложно при полном отсутствии конкурентов. — Моя ревностная булочка! — пропищал на ухо мужчине призрачный наглец, вгоняя в тоску похуже горящих праведным гневом глаз бабуля Жоу. — Я так и знал, что это был ты! Курочка-наседка! Кипящий негодованием Саньду-Шеншоу крепче стиснул ножны и челюсть, ещё парочка подначек и он словно свихнувшийся начнёт сражаться с пустотой! Смеющийся взгляд Хуайсана и Ливэнь подсказал, что как идиот он уже вполне состоялся и поспешно отпустил ножны вцепившись в чашу с вином. — Очень заботливый! — зашептались девушки принявшись ахать и охать на все лады, едва ли не падая в обморок от переизбытка чувств. Ваньинь опять закатил глаза, достали! Хотя четыреста Сетей божественного плетения стоили колоссальных денег, для Ордена Юнь Мэн Цзян эта сумма ничего не значила. — Как это? — удивлённо моргнула Старейшина Цзян потеряно, оглянувшись и только сейчас заметив, что вокруг было слишком пустынно, а коллеги спешно пересаживались от неё подальше. Что ж, пожалуй, ей тоже стоит контролировать свои эмоции. — Видимо я не так безнадёжен, как ты считаешь. — обиженно буркнул мужчина, отвернувшись от целительницы почувствовав, как нерешительно поглаживает его мягкими лёгкими мазками по спине теплая ладонь женщины. Гуаншань прищурившись прикидывал, где этот мальчишка смог найти такие богатства, что такие суммы перестали иметь для него вес? Неужто очередные изобретения припрятал ото всех, а потом начал продавать? В голове мгновенно созрел план, как тайком выкрасть вещички Вэй У Сяня из почти пустого сейчас Ордена Цзян. Но, если потерять сети было сущим пустяком, то потерять лицо — совсем наоборот. Цзян Чэн почувствовал, как из-за действий Лань Ван Цзи внутри него закипала ярость, и что он вот-вот переполнится ею. Он прищурил глаза и как бы невзначай начал поглаживать кольцо на указательном пальце правой руки. То был опасный признак. — Всё-то, ты от матушки перенял. — покачала головой бабуля Жоу, явно не восхищённая его силой и успехом. Цзинь Ливэнь же наоборот выглядела безумно взбудораженной и восхищённой. Ванцзи молчаливо смотрел на чуть порозовевшего Ваньиня и прикидывал стоит ли налаживать контакты с этим человеком? Может Вэй Ин и без него переживет? Но тут же одёрнул себя, качнув головой и покрепче вцепился пальцами правой руки запястье левой, где под слоем белоснежных лент была спрятана тонкая алая подвязка для вьющихся беспокойных волос одного улыбчивого человека. Все знали, что это было не просто кольцо, а магическое оружие устрашающей мощи, и когда глава клана Цзян касался его, то он готовился убивать. — Ого! Да ты опасен, Цзян-сюн! — поспешил расслабить атмосферу Хуайсан, не желая опять оставаться в этой гнетущей тишине что всё чаще опускалась на зал в последнем чтении. — А ты сомневался! — так же неуверенно пошутил Ваньинь и неожиданно легко рассмеялся. Смех его подхватили все окружающие, даже не подозревая что в это время шаловливые ручонки Старейшины И Лин совершенно бесстыдно щекочут бока своего брата. — Конец. — отсмеявшись улыбнулся Сичень, оглядев окружающих на наличие желающих читать далее. Желание проявила Дева Не, скромно улыбнувшись и мягко склонив голову. Но прежде, чем она взяла книгу в руки, Цзинь Ливэнь мягко встала и громко произнесла. — Прошу подождать с новым чтением палочку благовоний, пока все нуждающиеся пойдут укладывать детей спать. — многие женщины, что тоже были с детьми, благодарно кивнули с нескрываемой усталостью окидывая чад взглядом. Ванцзи так же почтительно склонил голову. — Остальные пока могут размяться и позже мы продолжим.