Колючие

— Сильно тебя? — спросил Макс, едва они сели в машину. — Да ну, — отмахнулся Мишка. — Чё ты данукаешь тут мне, — возмутился Макс. — Я спрашиваю, тебя в травму везти или сразу в морг. Мишка фыркнул, и Макс радостно заключил: — Ну вот, теперь верю, жить будешь. Зубы хоть на месте? — А чё? — Ничё, у меня просто одноклассник был со вставной челюстью. Упал с лестницы зубами вперед — и всё. Мишка украдкой пробежался языком по зубам, проверяя, не шатаются ли, и только потом сказал: — Я с лестницы не падал. — Ну и правильно, а то тот одноклассник в другой раз с той же лестницы обе руки себе поломал, по уши в гипсе ходил, как ваза. Мишка уже откровенно заржал, но тут Макс посерьезнел, спросил: — Насколько всё плохо, Мишань? — Да чё ты? Подумаешь, фингал… Глаз нормально видит, я проверял. — Я не об этом. Лезут к тебе? Мишка пожал плечами. — Серьезно, если школа — говно, ну ее на хуй, такую школу. Другую найдем. — Рубль. Макс вынул из кармана монетку, кинул ее в бардачок и строго сказал: — Тему не меняй. — Да нормальная школа, просто эти доебались… Ну, а чё я, терпеть должен, да? — Мишкин голос зазвенел от возмущения. — Так, эй! Когти втяни. Да куда ж ты лезешь! — Макс коротко посигналил подрезавшему его водителю и на всякий случай показал средний палец. — Нет, Мишань, терпеть не надо. Если выпрашивают по морде, чё их жалеть-то? — Может, это я выпрашиваю, откуда ты знаешь? — мрачно возразил Мишка. — Да вот откуда-то знаю. Так из-за чего подрались-то? — Я одному из них в морду плюнул. Мишка выжидательно уставился на Макса, понимая, что вот теперь нотация будет. Конечно, не такая нудная, как все прошлогодние, но всё равно неприятно. Ну и ладно, сам виноват. Но Макс только присвистнул: — Ничё себе. Вот это они тебя достали… — Может, я просто так плюнул, — упрямо сказал Мишка. — Не-а. Просто так ничего не бывает. Так чё они доебались-то? Мишка промолчал. — Ладно, если личное, не лезу. Или лезть? — Да чё… Ну, рыжий я, вот и доебались. — Вот козлы! — возмутился Макс. — Я привык. — Мишка помолчал, нерешительно глянул исподлобья и добавил: — Ты тоже рыжей сукой обзывался. — И я козел, — вздохнул Макс. — Погоди, щас не плюй, тут дорога сложная. — Да не буду я… На правду не обижаются. — Да ёбаный муфлон! — расстроенно воскликнул Макс. — Кто? — Ну, баран такой. Или хуй его знает… Слово ругательное. — С тебя уже рублей десять накапало. — Угу… Макс полностью сосредоточился на дороге, и Мишка со вздохом отвернулся. — Куда мы хоть? — спросил он минут через пять. — Катаемся, мне так лучше думается. Ща, погоди. Макс свернул к желтому значку, заказал в макавто два рожка мороженого, один протянул Мишке. — К фингалу приложить? — уточнил тот. — К душе. Мишка фыркнул, но мороженое взял. Снова воцарилась тишина, но уже умиротворенная. Мороженое делало свое дело. — О, придумал, — сказал Макс, стирая сливочную кляксу со штанины. — Чё? — Щас. Макс повоевал с дисплеем, наконец набрал Катю. Мишка непонимающе нахмурился и собирался что-то спросить, но Макс жестом его остановил. — Максим? — Кать, чё там Злата? — Нормально, температуры уже нет, завтра еще дома побудет, потом в садик. — А дай ее сюда, нам консультация нужна. Катя, уловив серьезную интонацию, ни о чем спрашивать не стала и передала трубку Златке. — Злат, вопрос жизни и смерти, — сказал Макс. — Какой цвет волос самый красивый? — Рыжий, конечно, — без раздумий ответила Златка.