Колючие

— Так, Карпов, давай это самое! — Сенька пожестикулировал, объясняя худосочному Карпову, как подступиться к канату, и вынул из кармана телефон. — Да, Максик, чё? — Сень, слушай, такое дело… — Слушаю. Карпов, блин! Не, эт я не тебе, Макс. — У тебя чё, урок? Мне перезвонить? — Да не-е-е, я тут это… Дополнительные занятия у человека. Карпов, отойди от каната, пока не убился. На перекладине повиси пока, потренируй руки. Я щас поговорю и приду. Сенька убедился, что Карпов подстелил под перекладину маты, и вышел в коридор, но дверь за собой закрывать не стал, мало ли. — Чё хотел-то? — спросил он, снова поднеся телефон к уху. — Слушай, этот ваш Крутов… — Ну? — Чё он? — В смысле? — Ну, вообще. Чё из себя представляет? Чё у него за проблемы с Мишаней? — У него не с Мишаней, у него в принципе, — вздохнул Сенька. — Да? Слушай, может, мне подойти и это самое, а? Мишка против, но я не знаю. — Если бы это самое помогало, у Крутова бы не было никаких проблем. Максик, ты голову-то включай иногда. Макс помолчал (смущенно, как надеялся Сенька), потом спросил: — Чё у них щас? Всё спокойно? — Спокойно. Крутова в школе нет, остальные без него не лезут. — Да? Ну, ладно… А чё нету? Куда он подевался-то? — Так, Максик, мне пора, а то Карпов шею свернет, а мне отвечать. Давай я тебя вечером наберу. Сенька сунул телефон обратно в карман и заглянул в зал. Карпов, из-за насмешек одноклассников отказывавшийся даже подходить к канату на уроках, послушно лез по шведской стенке до перекладины, повисал на ней на пару секунд, шлепался на потертые маты, шумно выдыхал и снова лез наверх. — Я же норматив по канату сдавать должен, — жалобно сказал он, увидев Сеньку. — Сдашь. Давай я тебе пока притчу про ученика и мудреца в пустыне расскажу, чтоб не скучно было. В общем, Карпов, жил там какой-то мудрец, а у мудреца был ученик. И вот поперлись они через пустыню… Держи вес, не дергайся! Через пустыню, говорю, они поперлись к какой-то там святыне или чё. Десять дней пилить, а пить-то хочется… Не знаю, чё они с собой воды не взяли, видать, мудрость у них была не на том сосредоточена. Короче, тащатся они по песку, дышат еле-еле, примерно вот как ты сейчас, ученик уже с жизнью прощается, но учитель ему говорит, мол, колодец скоро, терпи. А колодца нет и нет. Но зато нашли они какой-то кактус, сожрали его, дальше идут. Потом росу с листьев слизали, потом еще чё-то… Короче, доползли они до колодца, но через десять дней. Карпов, в очередной раз плюхнувшись на маты, подниматься не спешил. Он прерывисто дышал, разглядывая затянутый защитной сеткой потолок. — Дышишь, Карпов? Молодец, дыши. Ты у нас как тот ученик в пустыне сейчас. До колодца еще дойти надо, понимаешь? Но ты дойдешь. Просто по пути надо… — Пожевать кактусов? — Повисеть на перекладине. А то чё ты будешь сразу на этот канат, если тебе руки тренировать надо? У нас с тобой полно времени, всё успеем. Губы Карпова растянулись в улыбке. — Слушай, а вы же с Крутовым раньше дружили? — спросил Сенька. — Давно, — ответил Карпов, снова мрачнея. — А-а, — понимающе протянул Сенька. — Ну да, жизнь — такая штука, интересы расходятся, друзья теряются… Слушай, у тебя нет его номера? — Не-а, у него и мобильника нет, по-моему, — равнодушно ответил Карпов. — Можно я уже пойду? — Иди, Карпов.