Колючие

Селёдка с досадой посмотрела на экран, будто ее взгляд мог заставить Юркиного отца вернуться в зону действия сети. — В общем, так, Крутов. Сам ему всё расскажешь и попросишь мне перезвонить, понял? Юрка промолчал. Он не говорил ни слова, пока Селёдка разглагольствовала об опасностях, связанных с петардами, и не видел смысла говорить что-то сейчас. — Понял? — повторила Селёдка. — Понял, — кивнул Юрка, чтобы она уже отвязалась. Остальных Селёдка давно отпустила, а его всё мурыжила, и Юрка не понимал, чего она добивается. Чтобы и он начал жалко хныкать о том, как петарда вылетела из окна? Вот еще… Всё равно это недоказуемо, всё равно никто не поверит. Отец отлупит в любом случае, а за такие попытки отмазаться еще и добавит. — Что мне с тобой делать, Крутов? — вздохнула Селёдка. — А что, сильно картинку порчу? — спросил Юрка и тут же пожалел о своей несдержанности. Но Селёдка, утомленная всеми этими разборками, только покачала головой, и Юрке вдруг стало страшно. Что он за человек такой, если даже ее ушатал? — Извините, — пробормотал он, уже не заботясь о том, что это может быть воспринято как попытка оправдаться и смягчить грядущее наказание. — Иди, Крутов. Скажешь Людмиле Николаевне, что это я тебя задержала. — Угу… Людмила Николаевна ничего не сказала, когда Юрка прошмыгнул в кабинет: видимо, ей уже всё объяснили. Урок шел своим чередом, Юрка молча переписывал с доски конспект. Терещенко попытался было заговорить о петарде, но нарвался на игнор и заткнулся. На перемене Юрку звали погонять по коридору шайбу, но он отказался. — Чё ты, расстроился, да? — сочувственно спросил Степанов. — Вот найти бы эту падлу и петард в жопу напихать! Юрка молча отошел от него, отмахнувшись от дальнейших описаний кровавой мести, и побрел по коридору. Из кабинета Селёдки вышел хмурый Нестеров. Лицо у него было такое, будто он только что выдержал сражение — и готовился к следующему. — Вали, чё встал? — сказал Юрка, посторонившись. Нестеров мрачно глянул на него и прошел мимо, и Юрка готов был поклясться, что он до последнего будет ждать нападения. Дверь Селёдкиного кабинета снова приоткрылась. — Крутов, зайди. — Да что опять? — возмутился Юрка. Он почти бегом преодолел расстояние до кабинета, вошел, резко закрыл за собой дверь и спросил: — Что, Елена Михайловна? Я еще что-нибудь взорвал? — Смени тон, — велела Селёдка, и Юрка стиснул кулаки. Если он сейчас перестанет дерзить, то расплачется. Избыток переживаний надо куда-то выплеснуть, и лучше пусть так. Поплакать потом всё равно придется, чего уж теперь. — Елена Михайловна, у меня геометрия скоро. — Крутов… — Селёдка опустила свои чернющие ресницы, будто вспоминая, что хотела сказать. — Ситуация прояснилась, виновный сознался. — Кто? — Татьяна Константиновна ошиблась, это не вы бросили петарду. Теперь мы во всём разобрались, твой отец может мне не звонить. Юрка растерянно молчал, разглядывая неровную елочку паркета. — Иди на урок. Селёдка положила руку ему на плечо, легонько подтолкнула к двери. Юрка от этого прикосновения поежился: пальцы у Селёдки были тонкие, сухие, хищные, с кучей массивных колец и острыми ногтями, похожие на лапы мертвой курицы. Только за дверью Юрка снова смог соображать как следует. Виновный сознался. Из кабинета Селёдки вышел Нестеров. Это как-то связано? Но Нестеров же не мог, он бегал в «Магнит» с Чебурашкой, Юрка видел… И Нестеров видел, как петарда вылетела из окна. Может, он знает, кто это был? Пошел и накапал, чтобы восстановить справедливость. Но с какой радости? Как Юрка ни поворачивал все имеющиеся куски головоломки, в единое целое они не складывались. Над головой сухо щелкнула минутная стрелка часов. Юрка глянул на циферблат, убедился, что до звонка еще две минуты, и кинулся бежать по коридору. — Нестеров! Эй! Рыжий стоял под кабинетом рисования и о чем-то переговаривался с Чебурашкой и какой-то девчонкой, фамилию которой Юрка вспомнить не мог. На окрик обернулись все трое. — Чё тебе надо? — воинственно спросил Нестеров. — Ты у Селёдки был? — Да отъебись ты, чё пристал? Нестеров развернулся, чтобы уйти, и Юрка схватил его за рукав. — Отъебись! — повторил Нестеров, вырываясь. Юрка разжал руку. — Крутов, иди к своим, — строго сказала девчонка. — Что ты ей сказал? — спросил Юрка, почти умоляюще глядя на Нестерова. — Иди на хуй, — процедил тот. Дверь в кабинет рисования раскрылась одновременно со звонком, и шестиклассники повалили внутрь, оставляя растерянного Юрку в коридоре.