Колючие

— Сень, слушай… — Нестеров осекся, так и застыл в дверях подсобки, растерянно глядя на Юрку. — У него урок. — А… Угу. Дверь снова закрылась, и Юрка залпом допил чай, давя в себе непонятное чувство, похожее на зависть. Почему этому рыжему всё, а Юрке хрен? Потому что Юрка не заслужил, вот почему. Не заслужил счастливую семью, не заслужил ходить в кино и скупать горы конфет, не заслужил младшую сестру, которая смотрела бы с таким обожанием, и отца, который бы вот так запросто улыбался, разговаривал, не ругал… А Нестеров заслужил. Он не разболтал Селёдке, из-за чего началась драка, а потом вообще пошел заступаться, хотя его никто не просил. И ненавидеть его за эту правильность не получалось, потому что это именно правильность же… Он правильный, а Юрка — нет. Все его друзья из прошлой жизни правильные: Воробьев, Карпов, Белянин — все. И правильно Юрка их оттолкнул — или они оттолкнули его? Правильно, в любом случае правильно. Его место — на свалке жизни, рядом с едва умеющим читать Деснянским, с покуривающим травку Терещенко, с вечно грязным, немытым Степановым. Эти не осудят. Они такие же. Неправильные, ненужные, нелюбимые. Сенька вернулся в подсобку сразу после звонка, свалил в угол целый ворох скакалок и шумно выдохнул: — Хоть бы раз никто не подрался! Вот смотри, любой инвентарь нормально, а как скакалки, так сразу драка. И с клюшками та же фигня. Какое-то проклятие, честное слово. — Вас Нестеров искал, — сообщил Юрка. — Да? Посреди урока? Прогуливает, что ли… — У них технология, там перерывы на проветривание, — напомнил Юрка и тут же смутился, что знает расписание шестиклашек. Сенька его смущения не заметил, включил чайник, взял с тарелки коржик и опустился на табуретку. — Кто там у тебя следующий, Юлия Викторовна? — Угу… Юрка выдернул из кучи скакалку, аккуратно свернул ее, положил в свободный ящик, потянулся за следующей. Он и так уже просидел у Сеньки два урока подряд, а до того проболел полторы недели, и эти пропуски давили на него всё ощутимее, но и идти на биологию в таком состоянии было невозможно: вдруг начнутся расспросы? Юрка представил, как будет слушать Юлию Викторовну и рассматривать ее внушительный нос с раздвоенным хрящиком, чтобы не думать ни о вчерашнем вечере, ни о сегодняшнем. Нет, в подсобке всё-таки лучше. Здесь и думать можно, никто не смотрит. — Знаешь, Юр, лучше сходи, — сказал Сенька. — Юля нормальная, не придолбается. — Угу. — На перемене вернешься, если надо. Потом меньше разгребать. Юрка без энтузиазма кивнул, понимая, что физрук прав: отсидеть на уроках всегда проще, чем прогулять. Ну, если нет угрозы разреветься при всех, разумеется. Юрка прислушался к себе и констатировал, что плакать уже не хочется. — Чё после биологии? — спросил Сенька. — География и история. И физкультура последняя. Сенька удовлетворенно кивнул: — Прорвемся. А если чё, ты скажи, мы с тобой все турники назад двигать будем. — А? — Ну, утром двигали в одну сторону, а потом будем в другую, чё. Юрка положил в ящик последнюю скакалку, встал и потянулся за рюкзаком. — Пора? — спросил Сенька. — Ну, удачи. Юрка кивнул и почти без запинки сказал: — Спасибо.