Колючие

Пенал отскочил от ноги Деснянского и полетел в Степанова. Тот спасовал в сторону лестницы, где стоял Юрка. — Пас! — крикнул Терещенко. Юрка без интереса глянул на синий пенал с миньонами, задумался было о том, чей он, потом пнул, особо не целясь. Пенал заскользил по полу и угодил под скамейку, на которой сидели погруженные в мобильную игрушку шестиклассники. — Нестеров, дай пас! — крикнул Юрка. Пусть просто вернет пенал, а следующим пасом Юрка зашвырнет его куда-нибудь подальше, чтобы пацаны поленились доставать и переключились на что-нибудь другое. Не надо было задействовать Нестерова, но что делать, если остальных шестиклашек Юрка не знает? Лучше уж так, чем идти за пеналом самому. Почему-то Юрка точно знал, что при близком контакте драки не избежать, потому что Нестеров почувствует угрозу, и что этого допустить нельзя. Не из-за разборок с Селёдкой и не из-за наказания, просто нельзя — и всё тут. Нестеров не подыграл. Мог же просто выпнуть пенал из-под скамейки, но нет, сделал вид, что не слышит… Юрка стиснул кулаки от злости. — Дай пас, — повторил за Юркой Степанов. Все трое уже подошли ближе, и эта их сплоченность Юрку не радовала. Что делать-то? — А он не умеет, — гоготнул Терещенко. — Да ну, — с фальшивым удивлением протянул Деснянский, старательно копируя Юркины интонации заводилы. — А мне кажется, умеет. Его мамка давать научила, когда давалкой работала. Дальше всё произошло очень быстро — и бесконечно медленно. Юрка вспыхнул, налетел на Деснянского, двинул ему в челюсть, мстя за украденную интонацию и за слова, которых он сам никогда не сказал бы. Нестеров взвился, явно намереваясь тоже врезать Деснянскому, но к нему уже кинулись Степанов и Терещенко, выбили из рук мобильник. Затрещала разрываемая ткань. Кулак Деснянского угодил под дых, и Юрка обрадовался: не по лицу. Шестиклашки принялись их разнимать, кто-то побежал догонять улетевший к кадке с фикусом мобильник, кто-то растерянно оглядывался. Юрка всё это регистрировал в сознании, хотя и был полностью занят дракой, и это было странно. — Шухер! — свистящим шепотом выдохнул кто-то. По коридору зацокали каблуки. Юрка узнал этот звук и среагировал на опасность, не успев ничего обдумать: стряхнул с себя руки шестиклашек, ухватил за рукав Нестерова и потащил его к двери, ведущей в коридор спортзала. Нестеров не особо сопротивлялся, наверное, и сам понял, что попадаться Селёдке в таком виде не стоит. Но рукав он всё же высвободил, едва они оказались в безопасности, и мотнул головой в сторону дальней двери: — Пошли. Сенька, заполнявший какую-то таблицу, удивленно поднял голову, когда они ввалились в подсобку, но тут же сориентировался, встал, выглянул в коридор, убедился, что там всё тихо, запер дверь и спросил: — Чё, подрались? — Угу, — сердито ответил Нестеров. — С Деснянским. — Ничё себе, — с уважением сказал Сенька, и на Юрку вдруг накатило огромное облегчение: его ни в чём не заподозрили, не обвинили. А Сенька тем временем придирчиво осмотрел их обоих, поддел пальцем оборванный воротник Юркиной тенниски. Юрка, только сейчас обратив на это внимание, с досадой вздохнул. Ну вот, приплыли. — Секунду, щас всё будет, — сказал Сенька, отпирая дверь. Юрка с Нестеровым, оставшись наедине, переглянулись и тут же отвернулись. От неловкости весь воздух сделался колючим, и Юрка проклинал себя за тупость. Надо было просто подойти и выгрести пенал из-под скамейки. А если уж совсем по-честному, то и пинать его не следовало, он же чей-то… Вот и прилетит ему обратка. Справедливо. — Всё в ажуре, — объявил Сенька, снова появляясь на пороге. — На, держи. Он сунул Юрке катушку ниток с воткнутой в них иголкой, глянул на часы и спросил: — Какой у вас щас урок? — География, — ответил Юрка. — Математика, — проворчал Нестеров. — Секунду. — Сенька вынул мобильник. — Тань, я тут у Крутова зачет по приседаниям принимаю, отловил его наконец. Третью неделю за ним бегаю, прикинь? Угу, да… Ну, я думаю, сдаст, но к тебе опоздает малость, ничё? Ага, спасибо. Нестеров бросил на физрука выжидательный взгляд, и тот пояснил, убирая мобильник в карман: — А Вали сегодня не будет, у вас ее практикантка посидит. Хорошая девочка, но журнал ей не дают, так что и отмазывать тебя не надо. Так, всё, мне пора. Как освобожусь, зайду. Юрка мрачно глянул на Нестерова, стащил с себя тенниску, разложил ее на столе и принялся продевать нитку в иголку. — Чё заморачиваться? — спросил Нестеров. — Скажешь, что за вешалку зацепился. — Тебе легко говорить, у тебя отец нормальный, — ответил Юрка и тут же прикусил язык. Как мерзко прозвучало, как завистливо, как жалко! Получается, и Нестерова обвинил в благополучии, и сам на сочувствие напрашивается. — Да где он нормальный-то? Спермодонор, — презрительно фыркнул Нестеров. — А… — Юрка хотел было сказать, что спермодоноры не водят детей по киношкам, спохватился, умолк, но Нестеров понял, пожал плечами: — Это не отец, это Макс. Юрка совсем смутился, пробормотал, ненавидя себя за свою тупость: — Отчим, что ли? А так похож… Неужели так сложно просто заткнуться. Говорит сплошную чушь. Позорище. Нитка наконец пролезла в ушко. — Чё, правда? — спросил Нестеров. Юрка дернул плечом: — Угу. Нестеров полез в карман за мобильником, который ему всё же вернули — значит, не всё Юрка успел заметить — и осторожно погладил экран. — Разбился? — виновато спросил Юрка. — Не-а. Юрка сосредоточенно поджал губы, орудуя иглой. Воротник топорщился, края не сходились, нитки путались, и Юрке отчаянно хотелось швырнуть тенниску на пол, пнуть ее, чтобы улетела с глаз долой, сбросить со стола всё барахло, разломать стул… — Давай я, — предложил Нестеров и аккуратно отобрал у него тенниску и иголку.