Колючие

Отец больше не делал попыток оправдаться, и Юрке от этого было легче. Сил его отталкивать и сохранять дистанцию всё равно почти не осталось. Всё тело ныло, хоть Юрка и принимал обезболивающее, но больше всего донимала постоянная усталость. В четверг утром, дождавшись, когда за отцом закроется дверь, Юрка выбрался на кухню и обнаружил на столе тюбик с гепариновой мазью. Первым порывом было выбросить мазь в мусорное ведро, но Юрка сдержался. Плевать, что отцу неприятно думать о его синяках, вот он и расстарался, главное — чем скорее они сойдут, тем лучше для Юрки. Можно будет снова идти в школу, не опасаясь, что именно сегодня затеют медосмотр, можно будет навестить Джека… Юрка подозрительно много думал о Джеке. Будто успел к нему привязаться за полтора дня, будто скучал… О Сеньке с семейством думал тоже, но это было не так больно. Понятно же, что нельзя взять и переехать к ним, взять и стать сыном физрука и его жены, взять и полностью сменить биографию. А собаку завести — можно. Иногда — под утро, когда действие обезбола заканчивалось и Юрка валялся без сна — ему казалось, что он мог оставить Джека себе. Отец же сам его притащил, сам подарил, он бы его не обидел… А потом Юрка вставал и разглядывал в зеркало разбитую губу и отколотый зуб. В груди неприятно жгло, будто слёзы, которые Юрка так тщательно сдерживал, окончательно заблудились в его организме и навеки поселились где-то в районе легких. Юрка унес тюбик в спальню, разделся и принялся втирать мазь в синяки. До некоторых, конечно, не дотягивался, но так хоть будет ясно, действует гепарин или нет. Это как когда они выращивали плесень на биологии: взяли несколько кусков хлеба, повозили ими по разным поверхностям, разложили по пакетам и подписали, а потом сравнивали. Мысли порхнули куда-то дальше, предполагая эксперимент, в котором Юрок несколько: у одного отец не убивает мать, они продолжают жить как раньше; второй живет у Сеньки; мать третьего выживает, разводится с отцом и выходит за Макса; четвертый… Юрка сердито встряхнулся. Совсем уже мозги раскисли. Надо прогуляться, а то стены родного дома окончательно задавят. Может, в школу сходить? Юрка посмотрел на часы, потом — в зеркало. Припухлость с разбитой губы уже спала, осталась только кровяная корка в обрамлении синяка. Может, сойдет за герпес? Нет, ну их всех. Подождать еще немного, чтобы ни с кем не столкнуться, и прошвырнуться по парку. Может, к маме зайти, пересчитать букеты… У нее там, наверное, целая оранжерея сейчас. Юрка оделся, сделал себе завтрак — стакан молока и бутерброд. Корочку с хлеба срезал, чтобы не тревожить губу. Всё равно главное мучение ему еще предстояло. К чистке зубов Юрка готовился основательно: смочил несколько марлевых тампонов из аптечки перекисью водорода, одним из них обернул губу, остальные положил на край раковины. Выдавил на щетку немного зубной пасты, ухватился за тампон, оттянул губу вперед и вверх, принялся чистить передние зубы, не обращая внимания на боль в губе и в деснах. Дальше процесс пошел бодрее: Юрка уже наловчился не задевать щеткой рану. Сплюнул, прополоскал, заменил слегка окровавленный тампон новым, подождал немного, смазал губы бальзамом. Хорошо, что в школу не надо, а то Деснянский точно бы обозвал педиком. Юрка с досадой поморщился, вспоминая, как они вчетвером гоготали над раздавленным тюбиком гигиенической помады Карпова. Кто на него наступил тогда, кто растоптал? Хотелось верить, что Деснянский или неуклюжий Степанов. Ну или хоть Терещенко… Юрка прикрыл глаза. Да воздастся каждому по делам его, как в Сенькиных притчах. Первый урок уже начался, и Юрка решил, что теперь можно без опаски выйти из дома. Если кто и увидит, то точно такой же прогульщик. На секунду захотелось, чтобы этим прогульщиком оказался Нестеров. А что такого? Он же не ботан, хоть и умный… Наверняка может прогулять под настроение. Юрка вздохнул, понимая, что таких совпадений не бывает, вышел из подъезда и наткнулся взглядом на Сеньку. — Ой. Здрасьте. А… Пока Юрка давился вопросом, Сенька встал со скамейки, невозмутимо бросил окурок в урну и пояснил: — Тебя жду. — Давно? — выдавил из себя Юрка. — Третий день, — бодро сообщил Сенька. — С небольшими перерывами. Пошли. — Куда? Юрка запоздало нырнул подбородком в воротник, пряча губу и понимая, что уже спалился. — К Джеку, ясное дело. Он тебя тоже третий день ждет, соскучился весь.