Колючие

Макс вошел в прихожую, и его тут же пригвоздили осуждающим взглядом сразу с двух сторон: Степан восседал на своем любимом лосином роге, Мишка прислонился к стене, скрестив руки на груди. Оба сосредоточенно хмурились. Макс хмыкнул, запер дверь и принялся разуваться, стараясь не беспокоить больную ногу. — Чё ты так долго? — возмущенно спросил Мишка. — Да ничё и не долго, — возразил Макс. — Просто там был мужик с пальцем в пакете, его чё-то без очереди приняли. — Врешь! — Да честное пионерское, — обиделся Макс. — Я бы тебе сфоткал, но побоялся блевануть прямо в тот пакет. — Ай, иди ты, — отмахнулся Мишка. — Ты и пионером-то не был. — Ну, не был, — признал Макс, — и чё? — Чё с ногой? — Ничё с ногой, даже не отрезали, — бодро сказал Макс. — Я думал, деревянную выдадут, но хуй мне. — Макс! — А чё? Я бы себе еще повязку на глаз замутил, Стёпку научил про пиастры орать, ваще тема же, — с азартом сказал Макс и потянулся к рогу, чтобы повесить на него куртку. Степан тут же запрыгнул ему на плечо. — О, видал? Мишка сердито махнул рукой и ушел к себе, хлопнув дверью. — Чё он опять? — спросил Макс, но Степан не ответил. Макс вздохнул и потащился за Мишкой. — Мог бы и не издеваться над инвалидом, — с упреком сказал он, заглядывая в приоткрытую дверь. Мишка насупился, отвернулся к стенке и буркнул: — Так чё с ногой? — Ничё, растяжение. Рентген делали, всё нормально. Гипс не надо, в больницу не надо, просто бинтовать и высоко держать. А, и полный покой еще. — Чё, и уколы не надо? — Не-а. — Жалко. Макс молча сгрузил кота на кровать и направился к выходу. — Там картошка жареная, — сообщил Мишка и мстительно добавил: — Остыла уже. — О, класс, люблю холодную, — обрадовался Макс. — Тебе разогреть? Мишка сердито фыркнул. Он явился на кухню минут через десять, когда Макс уже доедал обильно политую майонезом картошку. Рывком выдвинул стул, сел, сложив на стол локти. — А мне больничный дали, — похвастался Макс. — Так что терпеть тебе меня две недели. — Ничё, я, слава богу, в школу хожу, — буркнул Мишка. — И вроде как оплачиваемый, там чё-то в трудовом кодексе на эту тему, я гуглил, — невозмутимо продолжал Макс. — Жри давай, чё ты. Мишка сердито засопел, но встал и плюхнул себе на тарелку картошки. — Чё ты вызверился на меня? — спросил Макс. — Ну, а чё ты, — пробормотал Мишка, склоняясь над тарелкой. — А чё я? Мишка промолчал. — Ну всё же нормально, — сказал Макс. — Рентген вон сделал совершенно зря, я же говорил, само пройдет. Мишка звякнул вилкой о тарелку — излишне громко. Промолчал — тоже громко, прямо оглушительно. — Словами через рот можно? — попросил Макс. — Для тупых. Мишка встал, вывалил содержимое тарелки в мусорное ведро, включил воду. Бутылка с жидкостью для мытья посуды сипло втянула в себя воздух и выплюнула несколько радужных пузырьков. Мишка с негодованием отмахнулся от них, принялся до скрипа тереть тарелку губкой. Макс молча наблюдал, отложив вилку. Наконец Мишка поставил тарелку на сушилку, вытер руки и вышел в коридор, бросив через плечо: — Мама тоже говорила, само пройдет.