Колючие

— Ну чё, как думаешь, зря я? — спросил Макс, завершив рассказ. — Просто я же это самое… Ну, они вроде как оба мои, я же не могу… — Варенье будешь? — спросил Сенька, подливая ему чай. — С фейхуями какими-нибудь? — подозрительно спросил Макс. — Не-е, клубничное. Макс кивнул, взял у Сеньки вазочку с вареньем, принялся мазать им толстый кусок плетенки. — Я не знаю, взяли бы какую-нибудь соседскую, — продолжал он с возмущением. — Чё сразу моих-то трогать? Раз уж им все дети одинаковые… Не, Сень, я понимаю, Златка бы их там запросто отмудохала всякими фактами про поняшек, но ёбаный каракуль! Хули я им буду отдавать живого человека на растерзание? — Правильно, не отдавай, — покладисто кивнул Сенька, вынимая сигареты. — Уже полтора дня не курил, прикинь? — И чё, из-за меня опять начнешь? — спросил Макс. — Не, Максик, не из-за тебя. Из-за привычки. Мне так легче думается. Макс потянулся было к пачке, но Сенька проворно хлопнул его по пальцам, одну сигарету сунул в рот, а остальные снова убрал в карман. — Может, мне тоже надо, чтобы думалось, — обиделся Макс. — Ешь варенье, — невозмутимо посоветовал Сенька. — Для мозгов оно полезно. — Так ты бы тоже это самое, — предложил Макс. — Чё? — Ну, переходил бы с сигарет на какое-нибудь фейхуёвое варенье. — Макс пальцем выловил из кружки раннего комара, откусил от бутерброда внушительный кусок и задумчиво продолжал: -Это эта, как ее… Дилемма, во. Либо я им отдаю Златку, либо они у меня отбирают Мишку. И самое, блядь, поганое, что они же уже почти согласились, Андрюха вот буквально на волосок был из-за этой аллергии… Макс с досадой цыкнул и залпом выпил чай. Сенька вынул сигарету изо рта, убрал ее в нагрудный карман, соорудил себе бутерброд, подлил Максу чая и объявил: — Притча. — Ура, — мрачно сказал Макс и сделал себе еще бутерброд. — Жил себе какой-то там старик, — невозмутимо начал Сенька, выглядывая в приоткрытое окно веранды. — Чё-то он там нарукоделил и попер продавать на рынок, а тут опа — прокаженный сидит. Отнеси, говорит, меня на ярмарку. Ну, старик взял его и понес. — И заразился и умер, — подхватил Макс. — Цыц. Отнес, посадил на землю и торгует. Одну хрень продал, а прокаженный и спрашивает, мол, за сколько. Старик цену назвал, а прокаженный радуется, говорит, купишь мне хлеба. Ну, старик пошел и купил на все деньги, потом сел дальше торговать. Продал еще одну хрень, а прокаженный снова хлеба попросил. — А получил пизды, — подсказал Макс. — Не перебивай. Пошел старик, купил хлеба, сел было торговать, а прокаженный требует, мол, неси меня и положи туда, откуда взял. Ну, старик чуть не психанул, но понес. — Потому что идиот. — Можешь не перебивать? Потому что так надо. Отнес, посадил, а потом оказалось, что это был не прокаженный, а ангел. Типа его так испытывали, во. — И чё? — растерянно спросил Макс, пока Сенька с явным удовольствием ел бутерброд. — Чё ему за это было? — А всё, притча на этом заканчивается, — ответил Сенька. — И чё, мораль в том, что Андрюха у нас ангел, а я должен плясать под его дудку? — мрачно спросил Макс. — Ну-у, чё-то я это не так видел, когда рассказывал, — признал Сенька. — Есть еще притча, там сыну мать велела всё терпеть, вот он и терпел, пока его чудища когтями драли. — И морали опять нет? — Типа того. — Охуеть. — Слушай, ну сам-то ты чё думаешь? — спросил Сенька. — Надо терпеть и соглашаться? — Да нет, конечно! — возмущенно воскликнул Макс. — Пошли они на хуй. — Во-о, — радостно кивнул Сенька. — Смотри, как притчи-то помогают, а? Ты давай там это самое, допивай и дуй к детям, а то чё-то они подозрительно затихли. — Думаешь? — Ага. — Сенька достал из кармана пиликающий мобильник и объявил: — О, следующий!