Колючие

Юрка закрыл глаза, стараясь полностью сосредоточиться на прикосновениях мокрого собачьего языка к руке и не думать. Не думать о веревке, о дурацкой шутке, об отце и вообще. Зря приперся, надо было остаться дома. — С вишней или с яблочным повидлом? — спросил Сенька. Юрка встрепенулся, уставился на пирожки и пожал плечами. — Значит, и то и то, — не растерялся Сенька и вручил Юрке два пирожка. — Ты ешь, там еще полно. — Спасибо, — пробормотал Юрка, поднимаясь. — Руки только помою. Когда он вернулся, Сенька разговаривал по видеосвязи. — Да точно тебе говорю, всё нормально. Абсолютно. — Увидев Юрку, Сенька пояснил, поворачивая камеру: — Мишаня тут тебя потерял. Вон он, Мишань, говорю же, живой. — Чё ты не отвечаешь? — сердито спросил Мишка. — Да просто… — Юрка замялся. — Не до того было, а потом забыл. — А мы тебя пирогом угостить хотели, — встрял Макс, и Мишка тут же зашипел, отталкивая его от экрана: — Да не лезь ты! — Прямо конкуренция, — заметил Сенька. — У нас тут пирожки с вишней и с повидлом. А ваш с чем? — С кошачьей шерстью и с песком, — мрачно ответил Мишка. — Опять твои приколы? — спросил Сенька, а в Юрке всё оборвалось от напоминания. — Да чё? Это Макс его на пол ёбнул, — обиделся Мишка. — Глянь в инсте. — Мишань, где мои чиносы? — крикнул откуда-то издалека Макс. — Откуда я знаю? Следить надо за своими шмотками, — доброжелательно отозвался Мишка. — Ну бля, — расстроился Макс, а Сенька подсказал: — За диваном посмотри. Юр, а чё за чиносы? — Штаны такие, — машинально ответил Юрка. — А-а. Ну, я же говорю, Максик, за диваном. — Угу, у нас там Нарния, — подтвердил Мишка. — Чё, нашли? — обрадовался Сенька. — Прикинь, — радостно подтвердил Макс. Сенька подмигнул Юрке и сообщил: — В каждом доме такое место есть. У них это диван. Юрка понимающе кивнул. У них ведь в квартире тоже были такие волшебные места, где находилось всё потерянное: на полке возле телевизора, на трюмо, на кухонном подоконнике… Нет, не всё. Некоторые вещи не найдешь, как ни ищи. — Юр, завтра перед уроками в подсобке, — не терпящим возражений тоном объявил Мишка. — Угу. Юрка принялся жевать пирожок, отгоняя ненужные мысли. Мишка еще поболтал с Сенькой, потом распрощался. — Выкинь ты к хуям эти чиносы, у тебя в них ноги кривые, — донеслось из динамика, прежде чем звонок оборвался. Сенька с умилением глянул на погасший экран телефона и покачал головой. — Я пойду, — сказал Юрка, усаживая Джека на подстилку. — Домой. — Рано, Юр. Время лечит и всё такое, знаешь? Юрка промолчал, и Сенька добавил: — Маше пока ничё не скажем. — Угу. Юрка зажмурился крепко-крепко, до пульсирующих пятен. Ясно, что Сенька его не прикрывает, а оберегает от излишних переживаний, ясно, что Юрка ни за что не пришел бы, не будь Маша и Анна Степановна в гостях у какой-то там двоюродной тетки, но всё же… Почему чувство вины становится ярче именно здесь? Это ведь отца Юрка так жестоко разыграл, отца заставил поверить в свою смерть… — Мне надо домой. — Зачем? — спокойно уточнил Сенька. Юрка пожал плечами, и Сенька повторил: — Зачем? — Не могу так, — едва слышно ответил Юрка, старательно разглядывая свои руки. — Вдруг он вернется, а там… А там веревка на диване лежит. И Юрки дома нет. И позвонить отец не сможет, он же записку выкинул, вдруг он всё же переживает, вдруг он не переживет? — Щас, погоди. Через пару секунд тишину, наполненную всплесками панических мыслей, прервал гудок и равнодушный голос: — Абонент временно недоступен. Перезвоните позже. — Ну чё, Юр, ответный ход, — вздохнул Сенька, вертя в руках телефон. — Сначала ты его напугал, теперь он тебя. У Зощенко такой рассказ был. Там, короче, брат с сестрой на украшенную ёлку смотрят, а раньше же туда всякие конфеты и яблоки вешали, так во-от… Сестра не утерпела и одну конфетку съела. И брат тут же возникает, раз ей можно, то и ему тоже. Взял и надкусил яблоко. А сестра и говорит, мол, раз ты яблоко съел, то я тоже что-нибудь съем. И берет еще две конфеты. Ну, брат от такого поворота совсем расстроился, куснул яблоко еще раз, а сестра за это уже последнюю конфету доедает и орехи тырит. Она же старше, выше, дотягивается до всего, а брату только яблоко и досталось. Обиделся он, короче, взял стул, придвинул, потянулся за шоколадкой… В общем, Юр, рухнула ёлка. — Угу… Юрка хотел было сказать, что это сестра виновата, раз утащила первую конфету, но почему-то слова застряли в горле. Это у этого Зощенко всё просто, а в жизни? Кто виноват: отец, потому что не смог уберечь маму, или Юрка, потому что обвинил его? С чего всё началось? — Так чё, Юр? — спросил Сенька. — А? — Ну, чё делать будем? Юрка бессильно покачал головой: — Не знаю. — Пусть поволнуется? Выключим телефоны и на дачу махнем, а? — Нет! — воскликнул Юрка и уже тише повторил: — Нет. Сенька удовлетворенно кивнул, сел рядом, чтобы Юрке был виден экран, и набрал сообщение: «Юра ночует у нас, всё в порядке. Перезвони, надо поговорить».