Драбблы с поцелуями - 2

— Давай, смелее, — улыбается Девять. Гэвин облизывает губы. Он колеблется: Коннор никогда не разрешает прикасаться, всегда настороже, всегда контролирует, что делают с его телом — даже в самых горячих и безумных ситуациях. Вот как сейчас — куда уж горячее? — Гэвин? — Девять улыбается шире. Его губы на щеке Коннора, на виске, на ухе, и Гэвин видит, как Коннор теряется в этих поцелуях. Словно — думает Гэвин — происходящее не совсем его желание… И стоит подумать об этом, как сомнения тут же наползают, накрывают его с головой. В расслабленной (томной, как сказала бы Тина, но Тины тут нет, слава богу) атмосфере спальни слишком уж быстро расцветают всякие бредовые мысли вроде «он никогда не будет доверять мне так, как Девять», «он этого не хочет», «они не любят меня»… Пальцы касаются его щеки, волос — нежно, почти как поцелуй, и он резко приходит в себя: голоса в голове затыкаются, как и не бывало. Коннор смотрит на него сверху, его глаза мерцают, на скулах синие пятна: это должно смотреться жутковато, но нихрена оно не жутко. У Гэвина вроде как стояк на такие вещи — выработался рефлекс, будто у морской свинки. — Смелее, — Коннор повторяет слова Девять, но в них совсем другой подтекст, и этот подтекст поджигает Гэвина изнутри. Все сомнения тут же сгорают дотла. Он прижимает губы к шее Коннора, к выступающей ключице, пробует каждую родинку. Спускается к соску, ощущая всем телом, как Коннор вздрагивает под его прикосновениями… И ниже… Это охрененное чувство: будто он делает что-то запретное и в то же время разрешенное. Интимное. Кольцо вспыхивает. Скин под влажным дыханием Гэвина расходится, свечение становится сильнее, и точно, он морская свинка, он может кончить только от этого. — Тебе нравится? — шепчет он, поднимая взгляд. Коннор стонет. — Ему нравится, — отвечает Девять. И запускает пальцы Гэвину в волосы.