read my heart

— Давай я покажу тебе город, Катрин! Всё началось с этого. — Кстати, тут парк развлечений неподалёку, не хочешь сходить? С этой улыбки. — ...ты правда красивая, Катрин. Правда. Я так думаю. С этой грёбанной улыбки. Катрин была в городе по делу, очень серьёзному делу. Расследует убийства, разумеется, но кто же знал, что она заблудится в первых же трёх соснах, и мимо проходящая девушка будет так великодушна, что навяжется сама и предложит помощь. Катрин всегда отказывалась, а Алиса всегда хватала её за локоть и вела куда-то. И улыбалась она так сияюще, что Катрин чувствовала, как во рту становится приторно. Она всегда была тут, всегда была рядом, всегда влажной салфеткой стирала грязь с её лица. — Твои волосы такие ломкие... Чем ты их моешь? Правда была в том, что Катрин их мыла раз в вечность мылом. Но Алиса всегда их нежно заправляла ей за ухо, заплетала, собирала ей в хвост, приходила к ней в отель со своими шампунями и тащила в ванную. Катрин хотелось ослепнуть, чтобы не видеть её улыбку. Выцарапать себе глаза, вырвать их с корнем, чтобы не видеть то, как лна сияет, потому что она слишком яркая, до тошноты, до боли в груди. Катрин не справлялась с тем, насколько сильно Алиса сияла. И она не справлялась с тем, что показывало ей дело. Потому что убийца был неумелый, и дело даже не в навыках убийства, а в попытках покрыть его, создавалось впечатление, что убийца даже не старался. Алиса сияла, и своим сиянием она привела Катрин примяком к себе. Теперь она понимала, почему она так сильно привлекала к себе, ведь она так хотела, чтобы Катрин её нашла. Чтобы Катрин заметила этот горящий маяк посреди города. И она сидела там в ожидании, кажется, ни к чему не готовая. Она знала, что расследует Катрин, и знала, что она вышла на её след. Кажется, она этого и ждала. Всё, чтобы увидеть её лицо прямо сейчас, в момент, когда она вышла в комнату с пистолетом в руке. — Твоё личико замечательное, Катрин, – сказала она. – Но оно мне больше нравится в крови. Катрин хотелось послать её на хуй. — Пошла на хуй. Она целеустремлённая. Первый выстрел был мимо, как бы Катрин сильно не хотелось покончить со всем сразу. Дело ведь даже не в работе, она должна была только расследовать, а не нейтрализовать. Но убить её – дело принципа. Алиса бьёт по руке ногой, хватает Катрин за длинную косу, и Катрин её срезает ножом. Чтобы не могла схватиться, и... Потому что Алиса очень уж любила с ними играть. Пошло оно всё к чёрту. Алиса пытается ударить локтем, но Катрин перехватывает её и ставит подножку – ловкий ход, с учётом, что Алиса намеренно наваливается сама на неё всем весом, а потом нависает сверху, приковав руки к земле. — Ты отлично стараешься, – дышит в самые губы. – Но, кажется, мы не закончили? У Алисы противные сияющие глаза, зелёные, яркие, но всё равно ассоциируются с болотом. Потому что и правда затягивает насмерть. Катрин пытается отвернуться, двинуть ей ногой по животу, но не выходит. Она сильнее. И она чего-то ждёт. Не предпринимает никакого действия, смотрит на неё хищным взглядом, и ждёт. — Давай же. Катрин понимает, чего она ждёт, и сердце пропускает удар от осознания, что она – тоже. Она тоже давно этого ждёт. Как бы ни старалась её прикончить. И губы у Алисы – мягкие, сладкие, до приторного нежные. Сразу видно человека, который целовался только с девушками. И Катрин, для которой это первый поцелуй, наверное, тоже очень явно даёт это знать. Алиса отпускает одну руку, касается её юбки и рвёт, заползаея под подол. Это отличный момент, чтобы ударить её свободной рукой. Чтобы попробовать забыть обо всём, чтобы не было так мерзко, так приторно, так больно. Но Катрин прикрывает рот рукой, потому что с губ рвётся рваный стон. Рука Алисы под юбкой заставляет ноги сводить вместе, чуть выгибать спину, и краснеть так сильно, что жар от лица чувствуется даже на расстоянии. Это то, что они не закончили. Хватается за её вьющиеся волосы, тяжело дышит, думает о том, как легко будет сейчас свернуть ей шею, и одновременно о том, как чужая рука справляется лучше, чем её собственная. Потому что в одиночестве Катрин не увидела звёзды спустя две минуты. Потому что в одиночестве ей не хотелось кричать, и непонятно, из-за чего – от боли, или от желания вырваться. Потому что в одиночестве Катрин не хотелось никого убить, кроме самой себя. Алиса целует её в нос, максимально нежно, и хитро хихикает, заглядывая ей в глаза своими отвратительными, яркими глазами. — Поймай меня, детектив. Алиса сбегает, и Катрин опять отправляется на её поиски.