***
Роджер стоял на входе школы, торжественно встречая каждую девушку и учителей классов. Приходилось постоянно поправлять пиджак костюма, который назло не хотел сидеть ровно на блондине. Таков уж был сегодняшний дресс-код. Правильная встреча и правильное приветствие гостей были долгими, но зато он был не один. — Ох, Джимми, какой я сегодня счастливый! — воспылал Тейлор, облокачиваясь на одноклассника. — С какой стати? — Ты что! — Голубоглазый сейчас расколится от звонкого счастья, — Ты же видел этих красоток! А та... Ээ... брюнетка, да, она мне ещё и подмигнула! Ты же видел, чувак! — Эта та старая дряблая директриса? Да у тебя и вправду джекпот, Тейлор! — Обшучивал Джим. — Да иди ты, — Роджер стукнул собеседника по плечу, — и погнали уже, все собрались. — Журнал, естественно, отношу я, да? — махал одноклассник книжонкой удаляющейся блондинистой голове, на что она лишь развернулась и выпалила: "А как же!" Зал школы за несколько вечеров превратился в праздничную область для учащихся и гостей. Конечно же, это не какой-то лондонский паб. Далеко не он. Но чувствовался необычный уют этого, обычно скверно-мрачного, зала. По разным сторонам то и дело виднелись самодельные декорации, трепетно вырезанные и покрашенные кем-то после уроков. На сцене красовалась барабанная установка в компании двух гитар. С прошествием каждых десяти минут, людей становилось заметно больше. Девушки в разноцветных платьях и лакированных туфельках ярко контрастировали на фоне парней в их лучших костюмах. Никто из присутствующих особо не понял, в какой именно момент бал начался — когда учителя принимающей школы говорили речь? Или же когда местная группа дала первые аккорды? — Привет, — Тейлор прильнул к самому знакомому лицу из всей массы людей в помещении. — Привет, Родж, — зажёгся темноволосый при виде друга. — Думал ты опять с укладкой будешь, — обратил внимание блондин на немного необычный вид Брайана, но тут же почувствовал как тот начал закатывать глаза под подвижные веки, — да ладно, не кипятись... Чего не танцуешь? Утро Мэй провёл в спешке и с головной болью. Он не выпрямлял волосы. Как ему самому хотелось верить, это не из-за того, что Роджеру нравится. Нет, не поэтому. Однако сама только мысль о Тейлоре удивительно грела. Брайан убедил себя в том, что если голубоглазый заметит его на балу, то пойдёт на любую авантюру с ним, будь то даже поджигание галстуков. Настроение по-утреннему улучшалось. Выходя из дома, шатен, так же по-утреннему, ударился ногой — мгновенно день перестал сулить быть удачным или особо веселым. Забавно. — Я не умею... И не хочу. — А если я тебе скажу, что Сайм пронёс самогон в школу? После произнесённых слов Роджер вдруг почувствовал в себе незначительное, но увесистое для его возраста алкогольное опьянение. И вместе с этим желание споить и расслабить своего друга, лицо которого выразило истинное недопонимание и удивление. — Да ладно? Саймон? — Брайан вцепился сильнее в стакан с соком, с которым он был неразлучен уже минут тридцать в углу зала школы. Он наклонил голову к Тейлору, — Как ему удалось? — Легко и просто. Музыка со стороны сцены стала громче, и кучка подростков, ранее стоявших в стороне, оживлённо ринулась к сцене. Видимо, группа начала играть что-то популярное. В следующее мгновение Брайан осознал, что его чуть ли не тащат прочь из зала за руку. Возможно, блондин даже успел обронить фразу "вот так", после чего и схватил темноволосого за кисть. На самом деле, Мэй не противился — всё равно он постеснялся подойти к девушкам из приглашённой школы. Так что компания в виде Роджера казалась наилучшим стечением унылых обстоятельств. К слову, сила, с которой Тейлор держал друга за руку не была сильной — жест, скорее, нёс характер приглащающего, чем насильно хватательного. Приятная нежность в несильном прикосновении отдалась тёплом в груди Брайана. Мэй усмехнулся, когда представил картину со стороны — Роджер уже не был ведущим побега, а они оба стремительно бежали из школы по лестнице. Как две золушки, убегающие с бала в полночь, ей богу. "Я живо-ой, я живо-ой" всё отдалёнее и отдалёнее доносился голос вокалиста из зала. Песня сливалась с хохотом Роджера и Брайан мысленно соглашался с музыкой. Он живой. Он дышит. Он видит. Он чувствует. Выбежав из школы, оба остановились в попытках перевести дыхание где-то глубоко на заднем дворе. Роджер начал что-то феерично описывать и кричать, в то время как высовывал маленькую бутылку из внутреннего кармана пиджака. Надо полагать, это был тот самый перелитый самогон Саймона. Мэй не особо вникал в действия своего друга, так как смотрел на него рассматривая. Но никак не наблюдая за его действиями. В последний раз Брайан рассматривал так Роджера только в первый день их знакомства. Он видел, но не замечал. Не замечал, насколько его одноклассник был красивым. Взгляд Тейлора всегда так блистал или это из-за алкоголя? По-видимому всегда, ведь в этих огромных голубых глазах отражалось всегда всё, как в зеркале, как в океане. Мэй стоял в полуприсяде и часто дышал, пытаясь восстановить ритм дыхания. Возможно он даже как-то бессознательно отвечал на бурный монолог друга, пока следил за каждой мимической мышцей на его лице — как поднимаются брови и глаза счастливо открываются ещё шире, как растягиваются губы в улыбке и становится виден весь ряд зубов, как двигается кончик носа при определённых движениях рта. — А впрочем, пошли домой. — Что? Уже? — Мы и так сбежали, Брай. Там делать нечего. Настроение Тейлора будто бы резко переменилось. Либо он внезапно устал, либо... Либо что? Внезапно захотел домой, дабы ничего не делать и переслушивать затёртые пластинки? Брайан решил, что это на него не похоже, однако за несколько месяцев он успел заметить, как мимика парня могла быстро меняться. Видимо, настрой тоже, тем более под каким-то непонятным домашним пойлом. Кстати говоря, та самая резкая смена мимики чем-то серьёзно привлекала Мэя. И привлекла она не как какое-то странное и уникальное человеческое поведение, а как то, на что Брайан готов был смотреть вечно. Будто новая отрасль искусства — как кино, музыка или театр — только мимика Роджера Тейлора и его прекрасное лицо. На Роджера же самого накатила тоска. Одной большой и плотной волной. Ему не хотелось находиться здесь, где всего-то в десятках метрах собрана куча разнообразных людей. Разнообразных, но до жути одинаковых. Брайан всегда для него был кем-то из ряда вон выходящим. Пока все парни в школе обсуждали "девок" и как бы улизнуть с последних уроков, Мэй любил говорить с ним о музыке, о звёздах, о странных, и не всегда смешных британских анекдотах, да даже про птиц, которые периодически присаживались на ближайшую ветку за окном. Тейлор узнал, что шатен не на шутку занялся изготовлением своей собственной гитары. Это поразило его до такой степени, что почувствовал себя недостойным в роли друга Мэя. Он знал, что этот зубрила много чего знает и много чего умеет. Его хотелось слушать, за его жестикуляцией хотелось наблюдать. Черт возьми, да, наблюдать и не упускать малейших деталей в его движениях — как он трогает уголок носа средним пальцем когда думает, как элегантно забрасывает на свою шею шарф. Роджер попросился пойти домой, должно быть, чтобы просто пройтись с Брайаном по улице. Хоть чуть-чуть. На улице становилось темнее и прохладнее, однако ветра почти не было. Оба парня шли рядом молча, иногда пошаркивая подошвой по унылому лондонскому асфальту. Дошли до пешеходного перехода. Внезапно Мэй остановился, и Тейлор даже испугался и обернулся посмотреть на лицо друга — вдруг тот что-то увидел. — Ты чего? — в голосе Роджера проскользнула небольшая хрипота из-за долгого молчания. — Ну, дошли же. Ты туда через дорогу, а я в другую сторону пойду, — Брайан сам не мог понять, с какой именно интонацией он сказал данное предложение. Не слишком ли грубо получилось. Он не хотел прощаться, честно. Он сам с собой согласился, что не прочь побыть в компании блондина ещё минут двадцать... Или тридцать. Но не хотелось звучать слишком опустошённо, мало ли что тот подумает. Роджер не хотел его отпускать, с Брайаном хотелось идти молча, или не молча, да хоть как. Голубоглазого пронзила досада, но при всём этом Тейлор, без особой надежды на согласие кинул, — А пошли со мной? — Да. Не дождавшись реакции от собеседника, темноволосый ринулся переходить дорогу, беря Роджера за руку. Ха, теперь его очередь его хватать. Теперь они шагали, держась за руки, не отпуская их. Последние вечерние порывы ветра тревожили непослушные волосы Мэя — он специально не убирал их с лица другой рукой — чувствовал , что Тейлор периодически посматривал со стороны. Тьма начинала неспешно съедать окраины Лондона, часов восемь вчера уже было. Пройдя несколько минут в неловкой, однако приятной тишине, Роджер начал разговор. — Знаешь, мне такой сон странный сегодня приснился, — робко начал он, — Я как будто со стороны наблюдал, парень похожий на меня сидел на углу какой-то штуковины в море, было так холодно и одиноко, а потом пришел кто-то... Похожий на тебя. Тейлор не знал, к чему он это говорит, и к чему он это намекает, если и намекает вовсе. Брайан тем временем кивал и внимательно представлял картину и будто краснел после слов собеседника "похожий на тебя". Может тот некто, кого он видел во сне вовсе и не образ Мэя. Но в глубине души почему-то явно хотелось верить в это. — А поч... — хотелось сказать "почему" — чем похожий на меня? — Ну... Я не особо видел, но тот был высоким таким, — объяснение сопровождалось жестикуляцией левой руки, — вежливым и... Красивым. Наверное... Я плохо запомнил, не видел — говорю. — Ты считаешь меня красивым?, — Брайан не ожидал от себя такого вопроса. В нём же даже ни грамма алкоголя, чтобы стрелять в лоб такими фразами на поражение. Роджер опешил, но попытался не выдавать свое смущение. Он несомненно знал и даже чувствовал, что собеседник смотрит на него, ожидая ответа. Блондин не мог выдавить из себя и слова и, будто пытаясь защититься от ответа "да, ты красивый, ты красивее всех девушек которых я видел", начал пожимать плечами. Вроде он даже вымямлил мятое "угу". Мэй мягко засмелся, — тебе бы меньше пить для шестнадцати лет, Родж, а то чуть ли ни всем в любви признаешься, — Темноволосый принял решение свести разговор на шутку, потому что мозг парня явно не знал, что нужно отвечать даже на косвенную фразу "ты красивый". Он почувствовал, что ответ друга был положительным.***
— Роджер! — младшая сестра колотила дверь, — Вылезай, придурок! Мне тоже в ванну надо! Мокрые волосы покрывали мокрую от мыслей голову. Он не принимал ванну, предположительно, с трёхлетнего возраста, но сегодняшний вечер заставлял побыть одному. Собственная комната не подходила для этого — слишком много отвлекающих факторов — от гитары до вырезок-комиксов из упаковки хлопьев. Ванна была тем интимным местом, где ты растворяешься в голом теле и разуме. Мозговая стирка получается. — Да я скоро, отвали уже! Я тоже в этом доме живу и могу пользоваться нашей ванной комнатой! Алкоголь, по ощущениям, уже давно выветрился. В его планах было втихаря допить самогон Саймона у себя дома, но оказалось, что бутылка была затеряна при неизвестных обстоятельствах. Посеял он спиртягу, короче говоря. Во рту невероятно сухо, а в животе произошёл атомный взрыв, радиация от которого собирается комком в груди. Роджер больше ничего не чувствовал. Он не хотел признаваться самому себе, что дело-беда. Беда и катастрофа. Он влюбился. Так ещё и в лучшего друга. Самое главное, что он никак не мог понять взаимно ли это. Безумная мысль, но основания на её существование были. А в следующий миг не были. Мэй теперь казался главной загадкой вселенной. "Он так добр и ласково любезен со мной — но так он относится ко всем. Он пришёл сегодня без укладки, сразу после того, как я кинул в него комплиментом — но на балу было много людей, были девушки, возможно, он просто хотел понравиться девушке и последовал моему совету. Но он не подходил ни к одной из них. Может, стеснялся. Или не в его вкусе. Может, я зря его потащил с собой во двор?" И чем дольше он жевал эту мысль в голове, тем больше он превращался в жидкость, сливаясь с остывшей в ванне водой. Надежда оставалась лишь на то, что он забудет об этом, замнёт всё это. Что эта некая "любовь" и не любовь вовсе, а лишь симпатия. Подумаешь, с кем не бывает. Через недельки две всё будет как прежде — они будут дурачиться едой в школьной столовой, он будет просить у Брайана домашнюю работу, иногда готовую. Он будет вставать с ним в пару по физкультуре, дабы несильно кидать мяч и смотреть, как его ореховые глаза мимолётно выстраивают траекторию полёта, пока рот неосмысленно приоткрыт, как длинные худые пальцы обхватывают резину, и как частые кудрявые пряди выбиваются из ряда укладки благодаря поту. Закрыв глаза и представив лицо Мэя, Тейлор приятно переломился. По спине прошёл горячий холод. Внизу начало приятно тянуть, и с губ Роджера донёсся тяжёлый выдох. Скажи кто-нибудь ему месяца два-три назад, что у него встанет на одноклассника — он бы подумал, что это просто плохая шутка. Но теперь это не шутка, а непонятная реальность. Тейлор пытался унять нарастающее возбуждение, ёрзая по керамической поверхности, но, как оказалось, сделал только хуже. Стук сердца отдался молотом в ушах парня, а рот стал чаще и глубже заглатывать горячий влажный воздух, когда тот дотронулся до себя. Он привык делать это быстро и тихо. Страстное желание разрядки добавляло масла в огонь, и Роджеру хватило лишь нескольких движений вдоль ствола для получения сладкого невыносимого удовольствия. Белые капли начали беззвучно падать на воду. Перед глазами потемнело, и губы застыли в немом стоне. — Брай... — тихий шёпот был слышен только самому блондину.