Sharp tongue

С заданием мы справились самыми первыми, поэтому нашей группе на завтра дали отгул, так сказать награда за лучший результат. Мы невероятно обрадовались, инструктор таким добрым не часто бывает. На следующий день все разбежались по тренировкам и своим делам. После завтрака я осталась в своей комнате, легла на свою верхнюю койку и взяла книгу, которую нашла в местной библиотеке. Но мое чтение продлилось не очень долго. Через минут десять в комнату постучались. В проеме показалась светлая макушка, которая поворачивалась из стороны в сторону, кого-то ища. — Тебе помочь, Жанчик? — с толикой издевки произнесла я. — Только ты меня так не называй, — встрепенулся Жан, — мне мамы хватает. Парень немного помолчал, но затем продолжил. — Я как раз тебя искал. Не хочешь посидеть у меня в комнате? Все равно все на учениях, а Райнер и Бертольд куда-то смотались еще утром, сказали, что не появятся до ночи, — Кирштайн поиграл бровями, — ну так что? — Ох, окажу услугу и уделю тебе свое внимание, — я посмеялась в кулак, но все же спустилась вниз к Жану. Кирштайн согнул руку в локте, подставляя ее мне. Долго не выжидая, я сразу зацепилась за нее, и мы направились прямиком в мужскую казарму. *** Мужская комната не особо чем-то отличалась от женской, возможно только не заправленными кроватями. Жан подвел меня к своей кровати и улегся на нее, я осталась стоять рядом. — Ты чего? — спросил меня Кирштайн. — Мне на тебя что ли ложиться? — пошутила и посмеялась я. Но лицо Жана не выражало веселья, лишь легко непонимание. — Ну в целом можешь лечь или сесть на пол, не думаю правда, что там удобнее, — Жан о чем-то задумался и ухмыльнулся, посмотрев на меня, — но в целом, если хочешь, — Кирштайн потянул меня легким движением руки за перед рубашки, приближаясь к моему уху, тихо прошептал, опалив ушную раковину, — можешь сесть мне на лицо, — Кирштайн был доволен, так как смог очень смутить меня, а я лишь несильно стукнула ему кулаком по плечу, на что он лишь хихикнул. Парень раскрыл передо мной руки, приглашая лечь в свои объятия. Недолго думая, плюхнулась ему на грудь, Жан положил правую руку мне на талию, а другой рукой достал из — под подушки книгу. Она была очень красивой: сама обложка была синей, переливающаяся в оттенки фиолетового и голубого, на переплете были нити, как будто сделанные из золота, а название было написано красивым почерком гусиного пера. — Книга о внешнем мире? Жан, откуда ты ее достал?! — я смотрела на него глазами, полными восхищения и непонимания. Откуда у него это? — Ну, — начал Жан, — свои источники, — он прикрыл один глаз, а другим посмотрел на меня, — а вообще, мне ее мама недавно передала, вот только черт знает, где она ее взяла. — Но это же охренеть какая редкость, не у всех богачей она есть, а у тебя… — Завидуешь? — Что? Нет, нисколько. Просто это так неожиданно. — Давай, малыш, — на этом слове он сделал особый акцент, — устраивайся поудобнее, будем сказку читать. — За такие слова я тебе кое-что откушу, — вроде бы злобно, но в то же время с ехидством сказала я. — Кусай что хочешь, только не ниже пояса, — парень подмигнул мне, а затем отвернулся к открытым страницам. Я хотела как-то съязвить парню, но тут он начал чтение. Сначала Жан рассказал о бескрайних полях, на которых раньше паслись коровы и лошади, но после пришествия титанов о таком деликатесе, как коровье мясо, пришлось забыть. После говорилось о таинственных «вулканах», из которых может потечь раскаленная жидкость под названием лава. — Как думаешь, — начала я, — лава бы смогла убить всех титанов? — Возможно, хотя хрен знает этих ублюдков, постоянно регенерируют, — парень чуть помолчал, задумавшись, но вновь приступил к чтению. После он рассказывал о море, таком огромном и необъятном. Что в нем столько соли, сколько ни один торговец бы не вычерпал, и что так же там тоже могут жить различные животные. Мы очень увлеклись чтением, что не заметили, как она начала подходить к концу. Жан положил свою ладонь мне на голову и стал легонько ее поглаживать, путая волосы. Я не ожидала такой нежности со стороны парня, но прильнула к нему чуть ближе. Кирштайн лишь стал запускать пальцы в волосы, пропуская мои мягкие пряди через свои пальцы. Жан стал массировать кожу головы, не отвлекаясь от чтения, а я чуть ли не мурлыкала от этой ласки и льнула к парню ближе. Вот Жан и закончил чтение, на которое у нас ушло пару часов. Он отложил книгу на тумбочку рядом и повернул голову ко мне, чмокнул меня в губы и улыбнулся. — Прости, не смог сдержаться, — нежно улыбнулся парень, на что я лишь смутилась, — ты какая-то вся напряженная, что-то случилось? — место нежности заняли такие чувства как волнение и беспокойство. — У нас же скоро годовые экзамены, не знаю, как напишу, — с грустью в голосе ответила я. — Хм… — промычал Жан, долго о чем-то размышляя. Наконец, он сказал, — повернись ко мне спиной. — Что? — такого я точно не ожидала. — Поворачивайся, тебе же лучше будет. С недоверием я смотрела на парня, но все же решилась повернуться. Не было понятно, что задумал Жан, но вдруг его руки легли на мои лопатки и сквозь одежду начали их массировать. Я вздрогнула от его неожиданных действий, но решила не препираться. Парень проводил руками то вправо, то влево, вдавливая ладони и пальцы, делая массирующие движения. Со временем это начинало очень расслаблять, а чуть позже я уж совсем обмякла в его руках. Жан проходился по позвоночнику, массируя каждый позвонок, а затем оттянул край рубашки и дотронулся до оголенной кожи спины. Его руки и пальцы были очень теплыми, так что не причиняли ни единого чувства дискомфорта. Теперь он проходился по чувствительной спине, но уже не через одежду. Это было настолько приятно, что я постепенно начала засыпать, но вдруг Жан начал стягивать мою рубашку, прошептав на ухо тихое: — Можно? Я кивнула и стала помогать парню. Верхний элемент одежды был снят. Жан мог видеть только голую спину, с множеством родинок и перетяжку лифчика. Кирштайн начал оглаживать мою спину, а затем снова начал надавливать. Приятное давление очень расслабляло. Но вдруг Жан прикоснулся губами к шее, начиная ее сначала целовать, а затем облизывать и покусывать. — Ж-жан… — не выдержала я и тихо выдохнула имя парня. Кирштайн не обращал внимания и продолжал свое дело. Поцелуи спустились к лопаткам, укусы становились грубее, но не причиняли боль, казалось, что там в скором времени расцветут букеты засосов. Парень оглаживал мои бока, чуть сжимая их, продолжая свои поцелуи. Но вскоре Жан приблизился к ушку, поцеловал его и сказал: — Надеюсь, ты наконец-то расслабилась.