В тени твоих глаз я прячу свои слезы

***

      Антона ведут в большой зал, там уже стоят четыре омеги, а он был последним, которого ждали. Только сейчас он смог рассмотреть, что среди них была одна девушка: миловидное лицо с пухлыми губами, шикарная белая шевелюра виднелась из-за немного растрепавшегося хвоста. Карие глаза омежки завораживали и магнитили к себе. Антон оценил ее внешность, чего не скажешь о ней, которая смерила его высокомерным взглядом, поэтому парень поспешил встать в «строй». — Что ж, — заговорил один из мужчин, стоявших в центре зала, — это испытание прошли…— он делает недолгую паузу, накаляя атмосферу, —…все. Молодцы, поздравляю вас. Поэтому впятером проходите на следующее задание, с которым, я уверен, справятся не все, а посему желаю удачи. Проводите их, — громко говорит мужчина, и омег снова разделяют. Антона приводят к другой двери, на следующем этаже, в руки снова дают конверт, внутри листок с подписью: «не убий». — Это что — заповедь? — думает про себя Антон и прокручивает ручку двери.       Внутри на этот раз было светло, в центре стоял стол, на котором было выставлено три блюда. В желудке предательски заурчало, а рядом со столом сидел его отец-альфа. — Отец? — удивленно спрашивает Шастун и уже хочет подбежать, но старый альфа его останавливает. — Стой! — громко говорит он ему, — сначала тебе нужно выбрать одно из блюд. — Что? Я не понимаю, о чем ты, — растерянно шепчет парень. — Антон, — в глазах альфы виднеется усталость и даже…скорбь? Парень толком не может разобрать, — просто выбери одно из трех и угости меня им. — В чем подвох? — осведомляется парень. — Я не знаю, Антош. Но у тебя на все есть десять минут, — альфа переворачивает песочные часы и сидит будто на иголках, нервно ерзая на стуле. — Не торопись, сынок, — обречённо говорит седовласый мужчина.       Шастун рассматривает окружающее его пространство, вроде бы ничего опасного нет, но сердце будто не на месте, и от этого еще тревожней становится. Парень подходит к блюдам, но никаких столовых приборов нет. — Тебе нельзя их пробовать, — тихо говорит мужчина, — только я попробую, после того, как ты выберешь. — Хорошо.       Антон берет в руки первое блюдо: шоколадный торт с веточкой мяты и сахарной пудрой. Парень крутит его в руках, но ничего необычного не замечает, кроме приятного запаха миндаля. Молодой человек отодвигает его в сторону, потому что понимает, в чем всё-таки подвох.       В этом, с виду аппетитном кексе, был яд, цианид*, который пахнет именно этим орехом, и благодаря тому, чему его обучал папа-омега, Антон это понял.       Второе блюдо было в глубокой бронзовой тарелке, от него исходил пар, на вид —жареная картошка с грибами** в сливочном соусе. Желудок заурчал еще громче от такого аромата, поэтому парень постарался взять себя в руки и тоже отодвинул эту тарелку. Он не был уверен, что туда что-то добавлено, но грибы смутили его.       Третья тарелка. Последняя. Обычная глиняная, с чуть потертыми краями, с самой обычной пшенной кашей, которую Антон терпеть не мог с детства, потому что начиная с нее он понял, что у него аллергия на любой вид круп. Каша была насыпана горстью, на самом ее «пике» лежал прямоугольный кусочек масла, который таял от ее жара, по краям горка была посыпана сахаром, который постепенно становился прозрачным и исчезал.       Понюхав и не найдя ничего из того, что могло грозить опасностью, он придвинул последнюю тарелку отцу-альфе, лоб которого покрыла испарина.       Песочные часы отсчитывали последние минуты, поэтому выбора определять другое у них не было. — Просто, что бы не случилось, знай, сын, мы с папой тобой очень сильно гордимся, — отец-альфа вытащил ложку, которая, как оказалось, лежала на полке под столом с его стороны, и принялся есть. В оставшуюся минуту ему положено было съесть всё, что находилось в тарелке. Старый альфа ел очень быстро, обжигая рот и язык, давясь. — Отец, — позвал его омега, — ты можешь не торопиться, — спокойно говорит парень. — Так нужно, сынок, просто поверь, — альфа доедает последнюю ложку и резко встает, отходя в сторону. В то место, где ранее сидел отец, с потолка падает огромный мешок, судя по звуку, набитый железом и песком. — Ты в порядке? — глаза Антона округляются, и он подбегает к отцу, обнимая того и чувствуя ответные движения. — Всё хорошо, — альфе больно от того, как сильно парень сжимает его, но он терпит. Его мальчик сильный, он справится со всем. Дверь открывается, и за Антоном приходит тот же мужчина, что и сопровождал его сюда. — Ты молодец, — только и успевает прошептать альфа на ухо сыну, как того забирают из объятий и уводят, захлопывая дверь.       Омега весь на нервах, он уже не уверен в том, что сможет пройти последнее испытание. Что же они придумают следующим? Они безжалостны, раз решились на такую подлость, как убийство близкого человека. Как они могли посягнуть на самое ценное, что есть в жизни каждого омеги? Семью. Что можно придумать хуже, чем это? Ответа на эти вопросы у него не было, поэтому он смиренно шел за мужчиной. В большом зале их ждали две омеги: та самая красивая девушка, и еще один брюнет с карими глазами. Выглядели они так же, как и сам Антон: подавленными и нервными, кусали губы, ожидая своего «приговора». — К сожалению, в этот раз, как я и говорил, с заданием справились не все. Вас осталось трое, поэтому пусть удача будет на вашей стороне, — произнес всё тот же мужчина, что и до этого.       Антону хотелось задать слишком много вопросов, но он сдерживался, прятал свой гнев внутри, чтобы не выделяться, иначе все очень плохо кончится для него, ведь они так и не сказали, что произошло с еще двумя омегами.       Их снова разводят в разные стороны, оставляя каждого перед его дверью с конвертом в руках. Антону не хочется открывать его, он ничего не хочет, он устал, нужен отдых, еда и сон, но этого не предвидится в ближайшее время, поэтому он открывает конверт и там лишь одно слово — «честь». Дверь распахивается, и Антона ведет от запаха, голова кружится, и когда он заходит внутрь, глаза наполняются ужасом и непониманием. — Нет, — тихо шепчет парень и хочет уйти, но дверь оказывается заперта снаружи.