В тени твоих глаз я прячу свои слезы

***

      Утро встретило омегу головной болью, опухшими веками и лицом, под глазами залегли синяки. Непослушные волосы торчали в разные стороны, и как бы Антон их ни укладывал, те его не слушались.       Парень принимает прохладный душ с душистым мылом с ароматом персика, чтобы хоть немного снять покраснение с лица и отёк, быстро вытирается и надевает предоставленную одежду. О последующих планах ему ничего не сообщали, поэтому он смиренно ждёт, стоя у окна и вдыхая свежий воздух. Вид из окна открывался потрясающий: зеленый сад расположился прямо под его комнатой, лавочки стояли по периметру, небольшой фонтан бил прозрачной водой, невысокие деревья вишни создавали тени, и как приятно было бы сейчас сидеть там с кружкой травяного чая и любимой книгой. Но, увы, ни сегодня, ни сейчас, ни в этой жизни с Антоном этого не произойдёт. Возможно он никогда уже больше не увидит родителей, не встретит любовь всей своей жизни, не сыграет скромную свадьбу и не будет воспитывать детишек со своим любимым альфой. Парень боится представить, что его ждёт сейчас, не говоря уже о потом, даже не заглядывая в будущее.       От тяжёлых мыслей его отрывает стук в дверь, и Антон поворачивается, ожидая увидеть пришедшего. — Здравствуйте, — первым, как и положено, здоровается омега. — Здравствуй, — ровным тоном отвечает мужчина, поправляя очки на носу.       Альфа (судя по всему), был красив и в возрасте, насколько мог судить Антон, ему было уже за тридцать. Лёгкая седина коснулась его коротких волос, а двухдневная щетина обрамляла подбородок, карие глаза излучали тепло и приветливость. Для альфы мужчина был довольно-таки низкого роста, поэтому Антон заметил небольшие каблуки на его сапогах, чёрные штаны чуть обтягивали стройные и подкаченные ноги, а тёмно-синяя рубашка наоборот была выпущена из них. Сверху была накинута чёрная жилетка. — Я Дмитрий, мне нужно тебя сопроводить до зала, где тебя соберут кхм…к свадьбе, — извиняющимся тоном произносит он. — Я Антон…Антон Шастун, — представляется омега, — как Вас по отчеству? — уточняет он, потому что к альфам, без их полного разрешения, только по имени обращаться нельзя. — Просто Дмитрий, обойдёмся без формальностей. — Хорошо, — соглашается парень и закрывает распахнутое окно, оглядывает помещение, но вспоминает, что с собой из личных вещей у него ничего не было. — Ты готов? — уточняет альфа. — Разве можно быть готовым к тому, чего не хочешь? — тихо и скорее самому себе говорит молодой человек, но Дмитрий его услышал. — Простите, — испуганно извиняется зеленоглазый. — Я понимаю, что ты не такой, как все омеги, стремящиеся выскочить за Арса, но тебе придётся хотя бы сделать вид, что ты счастлив быть там, — пропуская вперед Антона, произносит альфа. — Арс? Почему Вы его так зовёте? — интересуется парень. Ему нужно отвлечься хоть на что-то, чтобы окончательно не съесть себя дурными мыслями. — Он мой близкий друг, мы дружим больше тридцати лет, так что….считай, у меня есть на это право, — заканчивает своё пояснение Дмитрий. — Тридцать? — удивляется парень, — но Вам тогда сейчас должно быть не меньше шестидесяти, — считая в уме предположительный возраст кареглазого, выдаёт омега. — Ты почти прав, мне шестьдесят пять, — с улыбкой отвечает Дмитрий, и пока Антон не задал других вопросов, продолжает монолог. — Арсений преподнёс мне величайший подарок или же дар, называй, как хочешь. Он замедлил моё старение, поэтому я не выгляжу на свой возраст, — заканчивает мужчина. — Значит… Вы бессмертны? — интересуется молодой человек. — Что? — с улыбкой переспрашивает кареглазый, но когда до него доходит смысл, начинает чуть громче смеяться. — Нет, конечно. — Дмитрий, а можно задать вопрос? — Антон позволяет себе небольшую дерзость, решив задать следующий вопрос, но альфа кажется весьма радушным, и упускать такой шанс нет смысла. — Конечно, — они заворачивают за угол и выходят в длинный коридор, освещаемый лучами солнца сквозь множество арочных окон. — Где все предыдущие мужья-омеги Арсения Сергеевича? — после произнесения последнего слова он сильно прикусывает язык, боясь, что альфа сейчас разозлится. Парень сжимает ладони так, что полумесяцы ногтей оставляют след на нежной коже. — На этот вопрос я не могу тебе ответить, ты узнаешь всё со временем, просто знай, что он не любит, когда омеги нечестны с ним, когда лгут и предают, особенно если они находятся в браке с ним, — после этого воцарилось молчание, поэтому всю оставшуюся дорогу они шли молча, пока Дмитрий не остановился возле одной из деревянных дверей. — Что ж, Антон, дальше мне с тобой нельзя, поэтому удачи, ты со всем справишься, — альфа хлопает омегу по плечу и уходит.       Оставшись в одиночестве, Антон недолго стоит у двери, собираясь с мыслями. Как же сильно ему хочется убежать отсюда и, желательно, из города сразу, но парень понимает, чем всё может закончиться это в первую очередь для его семьи, а потом и для него.       Поэтому парень поглубже вдыхает воздух и дёргает ручку двери на себя, та послушно открывается, пропуская яркий солнечный свет внутрь.       Внутри комната оказалась в приятном для глаз зелёном цвете, напоминающий скошенную траву. Окна были распахнуты и пропускали свежий воздух. Антону стало зябко, и его кожа покрылась мурашками. Парень мелко задрожал. — Проходите, господин Антон, — вежливо позвал один из прислуг, кажется бета, и парень послушался его. — Зелёный ромашковый чай для успокоения, — придвигая на столе фарфоровую чашку, предлагает всё тот же слуга. — Да, спасибо, — Шастуну кажется, что одной чашки не хватит, чтобы успокоить его нервы, ему нужно, как минимум, десять таких.       И пока молодой человек пьёт вкусный дымящийся чай, слуги «колдуют» над его волосами. Слегка намочив их, бета взял гребень и плавными медленными движениями начал расчёсывать слегка спутавшиеся пряди. Монотонные движения успокаивали, и Шаст смог немного отвлечься от дурных мыслей. Когда с волосами было покончено, его попросили лечь на специальную кушетку и закрыть глаза. Зеленоглазый недоверчиво посмотрел на них, но всё же повиновался, ведь какая теперь уже разница, что с ним будут делать?       Омега закрывает глаза и чувствует, как его лица касается что-то очень холодное, и он дёргается от неожиданности. — Что это? — спрашивает парень и старается сдерживать порывы, чтобы убрать это неизвестное с лица. — Не волнуйтесь, это всего лишь лёд с аромамаслами, это поможет снять ночной отёк и тёмные круги под глазами, — поясняет бета. — Хорошо, — тихо отвечает парень и старается не двигаться.       Десять минут спустя закончилась и эта процедура, поэтому настало время примерить свадебный наряд. Как бы он этого не хотел и как бы не тянул время, этот момент всё равно настал, поэтому Антон попросил бету налить ему ещё чая. В комнате почему-то стало резко душно, несмотря на открытые окна, голова кружилась, а руки подрагивали в лёгком треморе. Омега пытался восстановить дыхание, как его учил папа-омега, но выходило плохо.       Обычный свадебный традиционный костюм состоял из чёрных обтягивающих брюк, белой свободной рубашки и ботинок. Никаких изысков здесь не присутствовало, да и Антону не хотелось выделяться из толпы. Но как можно остаться незамеченным на собственной свадьбе? Никак, и в этом-то и состояла главная проблема.       После того, как Антону помогли одеться, он стоял и рассматривал своё отражение в зеркальной поверхности. Волосы были идеально уложены на одну сторону, чёлка зачёсана набок, свободная рубашка висела на худых плечах, как белый флаг — знак примирения на корабле, а ворот, застёгнутый на все пуговицы, слишком сильно сдавливал горло, и было трудно дышать. Обтягивающие штаны оказались слишком узкими и сковывали движения, а ботинки оказались слишком грубыми и тяжёлыми. Как оказалось, это была малая часть наряда, пиком же его стал золотой венок для омеги: переплетённые розы и колокольчики*. Слуга возложил его на голову Антона, и сейчас, только сейчас, он понял, что его свободу украли навечно и безвозвратно.