В тени твоих глаз я прячу свои слезы

***

Pov Дима

      После того, как я сопроводил омегу до зала, в котором его должны подготовить к свадебной церемонии, я решил найти Арсения. Что-то внутри мне подсказывало, что искать я его буду возле алкоголя. И оказался прав, судя по количеству выпитых бутылок (а их было не меньше трех), я понял, что дела обстоят хуже некуда. — И чего ты здесь сидишь и пьёшь? Ты же помнишь, что у тебя через час свадьба? — спрашиваю я у друга и сажусь рядом. — Забудешь тут, — бурчит Арсений. — Тогда какой повод осушать бар? — интересуюсь я. — Будущий муж, — грубо отвечает альфа. — А он здесь причём? — в моей голове общая картинка совсем не хотела складываться. — Да что ты пристал к алкоголю?! — на эмоциях выкрикивает Попов и ожидаемо разливает янтарную жидкость по поверхности стола. — Я не к алкоголю пристал, а к тебе, и жду от тебя вразумительных ответов. И не меняй тему, это не прокатит со мной, — как маленькому ребёнку приходится разжёвывать каждую свою мысль. — Я всё равно не пьянею, так что можешь не переживать, — смахивая капли со стола, отвечает мужчина. — И как я должен не переживать, м? От тебя на собственной же свадьбе будет нести алкоголем за километр! Такого ты хочешь для своего будущего мужа? Арсений, объясни, в конце концов, по нормальному, что блять происходит?! — Мой будущий муж и происходит. Я видел его вчера, мы немного пообщались, и больше я не хочу смотреть, — допивая залпом виски, произносит брюнет. — Почему? Что он тебе сделал? — я всё ещё ни слова не понял из того, что говорит друг. — Да вот, блять, что происходит! — Арсений кидает мне старую потрёпанную чёрно-белую фотографию.       На ней, как и положено, на стуле сидит Антон, а за ним, положив руку на его плечо, стоит Арсений в весьма причудливой одежде. Точнее, они оба одеты не по моде этого века, и это очень странно, ведь до этого они не были знакомы. — И что? — задаю вопрос я и смотрю в упор на альфу. — Объясни мне. — Мне кажется, вместо вечной молодости я должен был подарить тебе очки получше и новые мозги, — со смешком отвечает голубоглазый, — Дим, ты совсем не видишь полного сходства? — Сходства с кем? — Скажи, кого ты видишь на этом фото? — перебивая меня, начинает спрашивать альфа. — Тебя и Антона. Только у омеги здесь длинные волосы, впрочем, как и у тебя, и вы здесь выглядите счастливыми. Только вот, как такое возможно? Я больше, чем уверен, что Антон не знаком с тобой…или же всё-таки…? — я не заканчиваю предложение и смотрю в упор на Арсения, а он будто погрузился в воспоминания. — Я никогда и никому не показывал эту фотокарточку. Это всё, что осталось, как воспоминание о нём. Изначально это была картина, меня и моего мужа, самого первого. Помнишь, я рассказывал тебе про Алексея? — спрашивает он у меня и после моего кивка продолжает, — на той картине рядом со мной сидит не Антон, а Алексей. Я сам лично заказывал наши портреты у одного известного по тем временам художника, — брюнет отходит к окну, долго смотрит вдаль и молчит. — Ты хочешь сказать, что Антон — двойник Алексея? Но как? Ты же сам тогда говорил, что он был единственным сыном. — Я тоже так думал, но, как оказалось, нет. Папа-омега Алексея носил под сердцем ребёнка, — бросил он мне и повернулся, глядя в упор. — Я не понимаю… — Вчера, когда я увидел омегу, пришёл в шок. Я чуть не назвал его Алексеем, но понял, что это другой. Знал бы ты, как я сдерживал себя, чтобы не наброситься на Антона и не сжать его в своих объятиях, но потом я вспомнил, что сделал Алексей, и на душе стало так погано... но я уже не могу отказаться от него — он ведь единственный выигравший жатву. — Погоди, ты хочешь сказать, что Антон — родственник твоего прежнего Алексея? Как ты это узнал? — Вчера я навёл справки, и Антон — почти десятое поколение от Алексея. Так что, да, они родственники. И я не знаю, подарок ли судьбы это, или просто жизнь-сука решила со мной сыграть. — Но ты ведь понимаешь, что Антон не виноват в принципе? Он не заслуживает плохого отношения к себе, и потом, ты видел, как он прошёл жатву, за последние тридцать лет так идеально никто ещё не проходил, — пытаюсь донести ему простые вещи, но по взгляду понимаю, что там глухая стена. — В этом-то и проблема! Как ты не понимаешь? Я Алексея тоже считал идеальным, и куда это всё привело? Он хотел меня отравить! — вспыхивает Арсений и наливает новую порцию алкоголя. — Ты же даже не знаешь, какой он. Нельзя судить о душе человека только по обёртке! — восклицаю я. — А если только обёртка красивая? А внутри начинки нет, или она прогнила? — резонно спрашивает альфа. — Сейчас ты о нём не можешь так судить, и если бы, как ты говоришь, «внутри всё прогнило», он бы не хотел так отчаянно сбежать отсюда, — бросаю я и поднимаюсь со своего места, — приведи себя в порядок. Я понимаю, что тебе плевать на эту свадьбу, но не подведи Антона. Нельзя сломать жизнь этому юному омеге, только потому что ты козёл, —подхожу к выходу и слышу в спину. — Я тоже тебя люблю, — с задорным смехом говорит мне Арс и уходит в ванную комнату.

Pov Дима

      У Антона дрожат руки, да что там руки — всё тело жужжит, как рой пчёл, в голове шум, и это мешает сосредоточиться. Он смотрит на своё отражение, и выглядит, как безвольная кукла, которую хотят продать подороже. Вот только у куклы есть чувства.       Омега прикрывает глаза и считает про себя до двадцати, медленно приподнимает веки, втягивает воздух и насыщает лёгкие кислородом. В дверь стучат, и она незамедлительно распахивается: на пороге стоят его родители, и омега не может сдержать чувств. Слишком много всего за последнее время на него свалилось, ему тяжело справляться одному, в этом замке нет ни единой понимающей души, ему не с кем поговорить. Он совсем один.       Горячие слёзы струятся по щекам, и он рад бы их сдержать, но не может. — Простите, — бежит Антон к родителям и обнимает их за шею, — простите-простите-простите, — шепчет он им будто в бреду, — я вас подвёл. — Эй-е-ей, Антош, всё хорошо, мальчик мой, — причитает в ответ папа-омега, сильнее сжимая в объятиях сына. — Ты не подвёл нас, сын. Всё нормально, ты прошёл все испытания, и вот твоя награда, — отец-альфа указывает на пространство вокруг, — просто помни о том, что ты восстановил честь нашей семьи. Мы с папой тебя любим.       За одной из дверей в коридоре послышался шорох, но никто не обратил на это внимание. — Но я же даже не отметил с вами своё двадцатипятилетие, — с тоской вспоминает Антон. Сейчас он чувствует себя, как маленький ребенок, которому только и хочется, что сесть на ручки и радоваться детской жизни, но он взрослый. Парень пытается собрать себя внутри, он сильный, он справится — он просто потерпит всё оставшееся теперь ему время, всего каких-то пять лет, а там будь, что будет. — Мы знаем, Тош, ничего страшного, отметим это в другой раз, а сейчас тебе нужно собраться, малыш, у тебя ведь свадьба, — с теплой улыбкой говорит папа, — Андрей, ты только посмотри, какой наш малыш красивый. Ты так быстро вырос, — причитает папа-омега, вытирая слёзы. Главная отличительная черта всех омег — сентиментальность.       Андрей обнимает супруга за талию, пытаясь поддержать и успокоить двух ревущих омег. Он сейчас не выдержит, и не из-за шума или какой-то еще причины, а потому что после таких «истерик» идет череда словесного потока, начиная от «…мои глаза теперь покраснели…» до «теперь все альфы увидят, какой я нюня…». Но альфа не считает омег слабыми, наоборот, он восхищается ими, их силой духа, терпению и умениям, не каждый взрослый мужчина справится с этим, а они могут.       Главная отличительная черта альф — ненавязчивость.