The Promised Reward

Обычно в доме Грейс Филд ужин подавали в восемь. Это был   сытный ужин, каждый ребенок ел самыме вкусные блюдами, приготовленными с любовью и заботой мамой с  помощью некоторых из старших детей. После этого все они должны были принять ванну, а затем отправились спать. Это была рутина, которая наполняла  всех энергией на следующий день. Всех, конечно, за исключением того, кто будет использовать свою энергию в ту же ночь. Рэй лежал на кровати, глядя на деревянный потолок спальни. Прошло довольно много времени с тех пор, как его братья и сестры объявили о конце дня, и он тоже притворился, что засыпает. Теперь он обнаружил себя посреди темной комнаты, и только свет звезд, проникающий через окна, и легкое дыхание других детей действовали как якорь , не позволяющий ему уйти в море своих мыслей. Он прищурился, чтобы лучше рассмотреть часы на стене.Без десяти одиннадцать , ему нужно было идти. Как можно осторожнее, Рэй приподнял одеяло на кровати и встал. Он насторожился на случай, если его шорох разбудил кого-нибудь из младших братьев и сестер. После нескольких секунд продолжающегося молчания он как можно тише оставил кровать в темноте и направился к двери. Он ходил между рядами кроватей, стараясь избегать скрипящих половиц и той одной скрепящей доски рядом с местом Дона, и нервно наблюдал за  другими  детьми , что бы никто не проснулся из за шума . К счастью, ему не составило труда добраться до конца комнаты, и, дойдя до двери, он еще раз оглянулся. Его взгляд остановился на кровати рядом с ним  кроватью Нормана - и он не мог не задержаться на ней на мгновение. Может быть, если все пойдет хорошо, ты сможешь провести такую ​​ночь с Эммой в будущем ... Он не смог не  ухмыльнуться от этой мысли, и, покачав головой, он открыл дверь. Путешествие в спальню мамы прошло  без приключений. Как только он оказался вне зоны слышимости  общей спальни, ему не нужно было беспокоиться о каждом шаге, который он делал. Это, в свою очередь, означало, что он мог сосредоточить все свое беспокойство на том, что его ждет впереди. Изабелла и он скоро должны были заняться сексом. Он собирался разделить крайнюю близость с женщиной, которая родила и вырастила его, с женщиной, которая однажды отправит его на смерть, с женщиной, которая руководила им всю его жизнь, с женщиной, ради которой он предал своих братьев и сестер, с женщиной. с которой он был ближе, чем кто-либо, , женщины, которая все это время оставалась для него загадкой. «Женщина , - подумал Рэй, - вот и все, вот и все, что имеет значение. Она была женщиной, а он, он был мужчиной. Сегодня он будет ее мужчиной, а она - его женщиной. Во второй раз за ночь по его телу прокатилась волна возбуждения, но на этот раз он не пытался подавить ее. Наконец, он подошел к двери главной спальни. Его взгляд пробегал по простому дереву, словно прожилки скрывали последнее слово ободрения перед тем, как он вошел. Он покачал головой в надежде, что это также очистит его разум от этих волнующих мыслей, и, глубоко вздохнув, он несколько раз мягко постучал в дверь. Он сделал еще один глубокий вдох, пока ждал, и еще один, когда услышал  шум открывающейся двери. Но все это было напрасно, потому что весь воздух покинул его тело, как только дверь открылась и мама выглянула в дверной проем между ними. «Привет, Рэй», - сказала она с улыбкой. Рэй подумал, что в ней было что-то такое, что заставляет ее голос звучать не так, как каждый день. Её манера речи,  интонация, непринуждённая  теплота, пропитанная  этими двумя словами, которые он привык слышать каждый день, но когда они говорили в этот момент, в его груди пробуждалась теплота, которая отбрасывала любые  сомнения, которые были у него на уме . Это  было совсем не похоже на материнский тон, который она использовала, давая им советы, отличный от гордого, который она выражала в своих поздравлениях с успешным экзаменом или хорошо выполненным заданием, и совсем не серьезный тон, который она использовала, чтобы отчитать их, когда они плохо себя вели. , он также не имел ничего общего с несколько игривым тоном, который он слышал только тогда, когда они встречались для еженедельных отчетов. То, как она говорила сейчас, не было похоже на то, как Рэй привык слышать от нее, и он знал, что из-за своей неопытности он не мог найти нужных слов, чтобы выразить то, что этот новый аспект Изабеллы заставил его чувствовать, за исключением одного . Ему это понравилось. «Привет, Изабелла», - ответил он, затаив дыхание. "Как раз вовремя, я вижу. " - сказала она, слегка склонив голову набок. «Ты просила меня встретиться с тобой в одиннадцать. Было бы неправильно заставлять тебя ждать, не так ли?» Она издала короткий смешок , который эхом отозвался в пустом коридоре так же, как и в его голове. «Не знала что ты ты так обо мне заботишься », - сказала она тем странным теплым тоном, который угрожал разрушить его истощающееся самообладание. «Полагаю, я не знала этого до сегодняшнего дня». «Мы много знаем друг о друге, но я уверен, что мы еще многого не знаем», - сказал он, делая шаг вперед и кладя руку на дверь, - «Я надеюсь, что сегодня вечером все изменится, и мы узнаем немного больше ". Она не ответила. По крайней мере, не на словах. Улыбка на ее лице стала чуть заметнее. Однако этот момент был мимолетным, и вскоре она сделала шаг в сторону и открыла для него дверь. «Может быть, мы , а может быть, и нет. Пока нет возможности узнать, не так ли?» Затем она подняла руку и жестом пригласила его войти. Рэй решил пока ничего не говорить, будет время поговорить позже. Он прошел мимо мамы в ее спальню, слегка кивнув ей в знак благодарности , прежде чем взглянуть  перед собой. В комнате Изабеллы не было ничего роскошного, хотя он этого и ожидал. Стены были в тех же теплых  тонах, которые преобладали в приюте, а также деревянные стены , которые придали этому месту ощущение домашнего уюта. Рэя вывел из задумчивости звук закрывающейся маминой . Он обернулся и увидел, что Изабелла прислонилась к двери, глядя на него полузакрытыми глазами и той же улыбкой на лице. «Я надеюсь, ты не будешь возражать, если я отойду на минутку », - сказала она, склонив голову набок, продолжая смотреть прямо на него. «Вовсе нет,  я подожду » Вместо того, чтобы что-то сказать в ответ, Изабелла медленно подошла к нему, и, хотя ее  повседневная одежда не могла дать ему знать наверняка, у него создалось впечатление, что она слегка покачивает бедрами. Рей не осмеливался дышать, когда она подходила все ближе и ближе; он стоял на месте не в силах пошевелиться . Она остановилась, когда их тела  соприкоснулись. Так близко он уже чувствовал тепло, исходящее от  тела, а также ее  приятный запах. Прежде чем Рэй успел подумать о том, чтобы что-то сказать, Изабелла подняла руку к его лицу и начала  гладить по щеке. «Я приму душ и скоро вернусь», - сказала она, продолжая гладит Даже если бы у него были возражения, он бы их  не озвучил. Он просто кивнул ей в знак согласия и продолжил наслаждаться нежными ласками. Мысль промелькнула в его голове, и, он   взял ее за руку. «Приготовься ко мне», - прошептал Рэй, сверкнув ухмылкой. Изабелла снова рассмеялась этим своеобразным смехом и подняла вторую руку, обхватив его шею. « Конечно, - сказала она, тщательно произнося каждый слог, - такой джентльмен, как ты , не заслуживает меньшего». «И такая женщина, как ты, заслуживает такого джентльмена», - ответил Рэй, надеясь, что его реплики далеко не так банальны, как он себе представлял. «Ты льстец, Рэй», - промурлыкала она, осторожно дергая его за мочку уха свободной рукой. Затем, когда он начал привыкать и получать удовольствие от этого , Изабелла остановилась, убрала руки, наклонилась вперед и прошептав прямо в ухо : «Мне это нравится». Ее слова пронеслись через его уши в его разум, где волнами спустились вниз по всему его телу. Он был настолько потерян в ощущении, что почти не заметил, когда Изабелла отступила, но быстро вернулся к реальности, когда он почувствовал, как кончики ее пальцев скользят по нижней стороне его челюсти. «Я ... Скоро ... Вернусь », - сказала мама, акцентируя каждое слово. Она провела пальцами по его шее, , чтобы в последний раз нежно щелкнуть его по ушами. Рэй застыл на своем месте, когда услышал, как шаги Изабеллы удаляются все дальше и дальше от него. Он не позволял себе нормально дышать, пока не услышал щелчок двери ее ванной, закрывающейся где-то позади него. Его рука немедленно поднялась к груди,  он заметил, что его сердце начало биться быстрее. Возможно, эта ночь окажется более утомительной, чем он предполагал. Неуверенно Рэй поднял руку к тому месту, которого коснулась Изабелла. В тот момент ему это не приходило в голову, но, за исключением похлопывания по голове за хорошо выполненную работу или объятий, когда один ребенок был ранен, мама почти не проявляла физической привязанности. Его пальцы прошлись по местам , где она касалась его, и вспомнили едва сдерживаемую дрожь, вызванную этим контактом ... а также другие способы, которыми она могла заставить его это почувствовать. Он покачал головой и подошел к кровати посреди комнаты. Сидя там, он огляделся вокруг. В одном углу стояли детские кроватки, которые использовались всякий раз, когда в дом приходил новый ребенок, который был слишком маленький , чтобы спать со всеми остальными. Рэй не мог не почувствовать себя хорошо, ведь ;ночь, вероятно, не прошла бы так гладко, если бы Изабелле нужно было ухаживать за младенцем на полпути ... Рэй вздохнул Затем его взгляд остановился на  фото , некоторые из которых висели на стене, а другие лежали на  тумбочке. Он быстро узнал в них фотографии, которые они делали каждый год, периодическое напоминание о пребывании каждого ребенка в доме Грейс Филд. Если он попытается, он сможет найти себя, а также Нормана и Эмму среди других детей. Он нашел один снимок, сделанный почти шесть лет назад, и улыбнулся при виде того, что он помоложе, стоял рядом с друзьями. Маленький Рэй покосился на камеру, словно не хотел там находиться. "Ты , наверное, никогда не думал, что окажешься  в такой ситуации, не так ли?" Он пробормотал это про себя. Его глаза блуждали по остальной части фото , пытаясь сопоставить имя с лицами его братьев и сестер, которые давно покинули приют. Он их всех помнил. Тяжело вздохнув, он сел на кровать. Она  был тверже, чем у детей. В какой-то момент он услышал звук  воды, скорее всего, звук душа. Именно тогда у Рэя возникла еще одна мысль, которую нужно добавить в список. С тех пор, как он прибыл в приют, мама всегда носила одну и ту же одежду: черное платье из плотной ткани и белый фартук, и, за исключением тех случаев, когда она подтягивала рукава, когда готовила или стирала, он никогда больше не видел ее тело, но за этой дверью ... За этой дверью мама была голая. Странно, насколько простыми кажутся вещи с аналитической точки зрения. Он знал, что увидит Изабеллу обнаженной, и что хотя бы частичное обнажение  было необходимо для того, что они собирались делать. Теперь, когда он на самом деле думал о том, что она голая, его сердце начало биться все быстрее и быстрее, посылая кровь по венам и вниз по одной части его тела. Он сразу же смущенно отвернулся, хотя в комнате не было никого, кто мог бы его осудить. Казалось странным вести себя застенчиво сейчас, так близко к главному событию, и он решил, что лучше избавиться от остатков нервозности, прежде чем мама выйдет из ванной. При этой мысли в его голове возникло несколько ярких образов Изабеллы в душе. Он представил, как ее руки бегают по  мокрому телу, лаская каждую неровность и  на своем пути. Ее руки, полные мыла,  , которые, медленно двигаютья по груди. Рэй вдыхал и выдыхал, пытаясь сохранить спокойствие, но не пытался избавиться от этих мыслей. Вскоре они перестанут быть просто мыслями. Он закрыл глаза и потерся лицом о покрывало, в них все еще ощущался запах Изабеллы. Аромат только делал образы в его голове более реальными; он представил, как она поднимает одну из ног, чтобы вымыть бедра. Его дыхание стало прерывистым, когда он подумал о них. Даже в том длинном платье, которое она всегда носила, Рэй знал, что у Изабеллы здоровые и подтянутые ноги, ноги. Его фантазии внезапно прекратились, когда он услышал, как выключают душ. Он быстро сел и посмотрел прямо на дверь ванной. Возможно, ему тоже следовало раздеться, но он не хотел показаться слишком нетерпеливым. Выйдет ли Изабелла обнаженной? Он не знал. Через несколько секунд ожидания, которые тянулись вечно, из двери раздался  звук. Он не знал, задерживать дыхание или нет, но вскоре это перестало иметь значение, потому что дверь сразу же открылась, и он, наконец, смог хорошенько взглянуть на нее. Весь воздух покинул его легкие, и, несмотря на то, что его сердце стало биться в 2 раза быстрее , его тело сразу же стало холодным. Он чувствовал, как его глаза так широко раскрываются,  при других обстоятельствах он, возможно, опасался бы , что его глазные яблоки могут выпасть прямо из его головы. Однако его утешало одно: он был прав насчет ног Изабеллы. Она вошла в комнату в простом, но элегантном белом халате, закрывавшем все ее тело до колен. Изабелла - намеренно или нет, Рэй не знал - туго натянула халат вокруг ее тела. Ее контуры были довольно четкими, и ему нравились ярко выраженные изгибы ее бедер, а также то, как  ее груди угрожали преодолеть хватку  руки  и освободиться от  шелковых границ. И именно тогда Рэй заметил нечто, на что он никогда не обращал внимания, но теперь,  он смог увидеть женщину перед собой в совершенно новом свете. У Изабеллы волосы распущены. Локоны влажных волос спадали вниз вокруг ее лица, приближаясь к  тонкой шее, они доходили до ключицы, обрамляя ее лицо таким образом, что она напоминала кого-то другого, и это заставило Рэя взглянуть на нее так, будто впервые . Она склонила голову набок и провела несколькими пальцами свободной руки по нескольким прядям , упавшим ей на лицо, очевидно заметив эффект, который произвела на него ее внешность. «Надеюсь, я не заставила тебя ждать слишком долго, Рэй», - сказала она тихим шепотом. После мгновения ошеломленного молчания Рэй вспомнил, что действительно может говорить. «Нет, нет ... Вовсе нет», - сказал он, едва сдерживая заикание. Изабелла хихикнула от его явной нервозности. Она начала очень нежно раскачиваться, заставляя его глаза следить за каждым ее движением. "Хорошо." Ее голос чуть понизился » Прежде чем Рэй успел что-то сказать ей в ответ, она начала двигаться к нему мягкими шагами, которые, хотя на первый взгляд казались спокойными и отстраненными для всех, кто в настоящее время не ел ее глазами, заставили Рэя. чувствовать, как его сердце бьется с такой силой, как будто оно пытается стащить его с кровати к красивой женщине перед ним. Каждый шаг был будто гипнозом , каждое движение втягивало его в себя, каждая секунда подталкивала его ближе к краю, каждый момент, когда ему казалось, что он уловил проблеск кожи под тканью , заставлял его хотеть заключить ее в свои объятия и сделать  своей . В момент, который казался мучительно долгим, но все же закончился слишком рано, Изабелла сократила расстояние между ними и встала прямо перед ним. То, что она была так близко, пробудило в нем и без того нестабильные чувства. Хотя это правда, что в повседневной жизни они иногда бывали ближе, Рэй знал, что это другое. Это было интимно. «В этот момент я мог бы дожидаться своего последнего дня здесь». Затем он быстро посмотрел на ее тело, прежде чем снова встретиться глазами. «Но я рад, что это не так ». Он  ожидал, что она снова рассмеется, захихикает над его попыткой казаться взрослым  или ухмыльнется и сделает еще один едкий ответ, замаскированный под невинный комментарий. Вместо этого она посмотрела ему прямо в глаза и в самый его разум. Уголки ее рта медленно приподнялись, а веки чуть прикрылись. «Льстец», - сказала она обвиняющим и соблазнительным голосом. И ему это нравилось. Однако была одна деталь, которую его разум - почти потерянный в возбуждении - не мог не заметить и тем самым подтвердил несколько подозрений, которые он держал довольно долгое время. «На твоей шее тоже есть отметина», - сказал Рэй, почти смущенный тем, как его голос почти сорвался . Изабелла провела рукой по шее, отслеживая числа кончиками пальцев с такой точностью, что Рэй не мог не представить себе, сколько раз она, должно быть, делала то же самое движение. После нескольких секунд созерцания она отбросила волосы в сторону и наклонила голову, чтобы он мог лучше рассмотреть. «Это не должно вызывать особого удивления. Раньше я ничем не отличалась от всех вас», - безразлично сказала она. "Зачем тогда это скрывать?" Рэй спросил ее, запечатлевая числа в своей памяти: «Я уверен, что дети хотели бы знать, что в какой-то момент ты была сиротой, как и мы». Глаза Изабеллы стали задумчивыми при словах Рэя. «Я не скрываю этого, Рэй. Я просто не стараюсь изо всех сил показать это». Что бы то ни было оно бы превело к одному результату но его мозг был слишком занят приятными ощущениями, вызванными трением теплой руки Изабеллы о его лицо. «Кроме того, - продолжала она, не утихая, - я знаю, что все дети меня  любят, они видят во мне своего доброго опекуна, и этого достаточно ... Однако не для тебя , не так ли?» Даже если бы он смог сформировать правильный ответ, ее следующее действие мгновенно заставило его замолчать. Она опустила руку, и Рэю пришлось удержаться от наклона вперед, преследуя это ощущение . Затем одним быстрым движением она уронила халат на пол. Стороннему наблюдателю реакция Рэя на вид обнаженного тела Изабеллы казалась менее выраженной, чем та, которую он испытал впервые, когда она вышла из ванной. Тем не менее, более проницательный человек заметил бы более тонкие намеки, которые показали, что действительно происходило в уме Рэя: расширение его зрачков, то, как его челюсть немного отвисла, и то, как его плечи, казалось, освобождались от невидимой ноши. Вид тела Изабеллы, обнаженного для его глаз, позволяющего наслаждаться его красотой, потряс Рэя до глубины души. Но это не только не уменьшило его решимость, но и укрепило его убежденность в том, чтобы довести это до конца. Принимая во внимание всю повседневную работу, Рэй ожидал, что Изабелла будет иметь подтянутую и здоровую фигуру. И все же он не мог представить ее тело в таком тонусе, как оно было. Хотя у нее не было выпуклых мышц, которые он видел в книгах по анатомии, ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ее тело должно быть довольно сильным , но все же достаточно мягким  на ощупь. Как и ожидалось от того, чье тело было закрыто большую часть дня, ее кожа имела бледный оттенок, что сильно контрастировало с ее подтянутым телосложением. Его глаза проследили очертания ее четко очерченных бедер и , отчего ему захотелось провести руками по их изгибу, надеясь выяснить, ощущалась ли ее кожа такой же гладкой, как выглядела. В свете нескольких ламп в комнате он заметил контуры, которые намекали на  мышцы  живота, настроенных в результате тяжелой работы на функциональную силу, а не на эстетику. Ее талия, в соответствии с остальным  телом , не была ни слишком широкой, ни слишком тонкой. Она  имел идеальную ширину, чтобы еще больше подчеркивать изгибы ее тела, и быстрый мысленный расчет дал ему понять, что у него не возникнет проблем с обхватом её  руками. Затем он поднял глаза, пока они не оказались на уровне ее груди. Они были не слишком большими, возможно, немного больше, чем он представлял, но не настолько, чтобы они стали жертвами гравитации.  Он задавался вопросом, сможет ли он полностью охватить одну  из них обеими руками. Именно тогда он заметил кое-что, что сумело вывести его разум из глубины похоти,  и  погрузиться в отчаяние. Посередине ее груди,  немного сбоку, был длинный едва заметный шрам. Если Рэй и заметил, то только благодаря тщательности, с которой он изучал ее тело. Он не совсем понял, когда его рука двинулась к нему, но когда он заметил, он был уже на полпути. Изабелла, должно быть, поняла, в чем заключались его намерения, судя по изменению ее лица с игривого озорства на совершенно серьезное. "Что ... Что с тобой случилось?" - спросил он голосом, напряженным из-за того  самообладания, которое он проявлял. Мама не отреагировала  на прикосновение, его руки о шрам. «Я перенесла операцию давным-давно», - ответила она с некоторой тоской ностальгии в голосе. Операция на сердце,   местоположение шрама. Какие варианты ? Имплантаты были, вероятно, единственной альтернативой, и это   означало, что кардиостимуляторы не использовались. Операция, без сомнения, была проведена теми, кто управлял фермой, тем же самым, кто подарил каждому из его братьев и сестер устройство слежения. Мамина операция служила для  той же цели? Возможно, это было средство выследить смотрителей? Нет, этого не могло быть. Если мама тоже из детского дома, значит, в ней уже был трекер. Был ли это более постоянный трекер? Что-то другое? Средство контролировать ее? "Тебе стало лучше?" - спросил он ее после нескольких секунд молчания, и, несмотря на волну активности, в которой находился его мозг несколько мгновений назад, ему удалось выразить искреннее беспокойство в голосе. Она оглядела его с головы до ног. . Ее рука нашла путь к его руке и крепко сжала ее, как бы успокаивая его. «Да, Рэй. Сейчас мне лучше». Прежде чем Рэй смог даже подумать об ответе, Изабелла провела его рукой по своей груди. Он  ожидал, что его тело отреагирует чрезмерно, что его внутренности закрутятся внутри него, его конечности будут дрожать, или его кровь станет холодной. Однако он не ожидал, что онемеет все его тело, за исключением руки, зажатой между собственной мамой и ее грудью. Ощущение не было похоже ни на что из того, что он когда-либо испытывал, по крайней мере, ни что не приходило в голову. Они казались мягкими под его пальцами, но даже самое легкое нажатие показывало, насколько твердыми они были на самом деле. Он переместил руку на нижнюю часть, исследуя очертания . Обеими руками он проследил за искривлением, от начала около ее подмышки до нижней стороны, где они соприкасались с ее животом. Когда его глаза скользили по изгибу ее груди, его внимание привлекла пятно кожи с темно-розовым оттенком посередине и маленький заостренный конец, который выступал из него. С любопытством он провел кончиком большого пальца по ее соску. Реакция Изабеллы была интересной: быстрое извилистое движение, как будто кто-то провел пальцем по ее спине. Заинтригованный, Рэй сделал это снова, только чтобы обнаружить, что оба ее соска стояли прямо и значительно тверже, чем всего несколько секунд назад. «Ну, ну ... разве ты не развлекаешься?» - промурлыкала она, глядя на него сверху вниз, но не глядя ему в глаза. Он проследил за ее взглядом и с испугом понял, что она смотрит на его промежность и на формирующуюся выпуклость под его штанами. «Ты мне льстишь. Я бы и подумать не могла, что меня все еще могут считать привлекательной в моем возрасте». При обычных обстоятельствах Рэй подумал бы о способах противодействия такой очевидной наживке собственным сардоническим комментарием, но его мозг был настолько перегружен ощущениями, вызванными телом Изабеллы, что едва уловил ее слова. В припадке храбрости или страсти , он свободной рукой потянулся вперед, ухватившись за бедра мамы там, где ее ягодицы начали выгибаться. «О, ты довольно привлекательна, Изабелла. Не думай, что я позволю тебе так легко забыть». Все это было не чем иным, как бравадой ребенка, хотя это не означало, что в его словах не было ни капли правды. Мама ... Изабелла была красивой , потрясающее зрелище привлекло его к себе, как яркие цвета приманки привлекают ничего не подозревающую рыбу. Изабелла смотрела на него тем своеобразным взглядом, смесью материнской заботы и едва сдерживаемого голода хищника, играющего с ее добычей, что почти заставило его отвести взгляд. Почти. «Кто бы мог подумать, что ты превратишься в такого прекрасного молодого человека, Рэй», - сказала она и снова подняла к нему руку, на этот раз коснувшись его шеи. «Это определенно застало меня врасплох». Ее рука ласкала его шею, ладонь терлась о числа, вытатуированные на ее стороне, в то время как большой палец обводил контур его челюсти. Это был небольшой жест, но Рэй чувствовал заботу, скрытую за каждым движением. Или, возможно, он хотел верить в это. Как бы то ни было, вскоре Рэй обнаружил, что теряется в ощущениях маминого тела. Ты имеешь в виду ... целоваться? Более ранние слова Нормана проникли в его сознание и угрожали свернуть на нежелательные территории, поскольку его воображение вызывало в воображении образ Нормана и Эммы, разыгрывающих то же самое, что и Изабелла, и он. Каким-то образом ему удавалось при этом оставаться невозмутимым . Однако то, что сказал его друг, натолкнуло его на мысль. Его правая рука все еще крепко держала левую грудь Изабеллы, чередуя нежные, но сильные ласки и легкие прикосновения к ее стоячему соску. Не дожидаясь - и не заботясь - пока мама что-нибудь скажет, он наклонился вперед и слегка чмокнул ее в грудь. Его внезапное движение, должно быть, удивило маму, если ее рука, была каким-то признаком. Поцелуй - если контакт между его губами и ее соском можно было считать таковым - помог немного ослабить напряжение в его теле. Это произошло слишком быстро, чтобы он смог уловить ощущения, за исключением вышеупомянутой мягкости. Он не торопился, потому что знал, что нет предела количеству поцелуев, которые он ей подарит. Так что он не стал ждать, чтобы сделать это снова. Он снова приблизился губами к ее груди и на этот раз долго поцеловал. Рэй закрыл глаза, сосредоточившись на изучении этой части маминого тела, которой он был посвящен все эти годы. Его губы приоткрылись, снова сомкнулись на ее соске и начали массировать мягкую плоть. Его неопытность была очевидна, но он не позволил этому обескуражить себя, поэтому удвоил свои усилия, он все глубже погружался в новые ощущения, которые обнаруживал. В какой-то момент - рефлекторно или нет, он не знал - Рэй позволил своему языку коснуться кончика маминого соска, и в результате она слегка вздрогнула. Именно тогда Рэй осознал, что настолько потерялся в собственном удовольствии, что забыл об оценке реакции Изабеллы. Однако, прежде чем он смог отстраниться и что-то сказать, он почувствовал, как ее руки обвились вокруг его головы, ее левая рука держалась за его шею, а правая крепко держалась за его шею и удерживала его на месте. Возможно, она тоже была довольна . «Ты такой непослушный мальчик, Рэй», - сказала она, нежно почесывая его затылок. Он мало обращал внимания на раздражение, который возник в его голове после того, как его назвали мальчиком, и вместо этого сосредоточился на своих действиях. Его рука все еще держала грудь Изабеллы, то и дело сжимая ее с любовью; между тем его губы никогда не смягчались и продолжали сосать ее грудь, а его язык не переставал лизать ее сосок. "Нет ... Ты больше не мальчик, не так ли, Рэй?" - сказала Изабелла, сильнее прижимая его к своей груди. «Ты не мальчик, и ты не хочешь, чтобы к тебе относились как к мальчику». Вместо того, чтобы озвучить ответ, Рэй удвоил страсть. Рука, которую он все еще держал на ее бедрах, начала двигаться вверх и вниз ,  каждые несколько секунд сжимая ее мягкую плоть. Затем, внезапным  движением, мама откинула его голову назад и заставила смотреть прямо на нее. Его руки отпустили ее тело и упали по бокам от шока. Часть его собиралась возразить, но он воздерживался от любых жалоб в пользу того, чтобы выслушать то, что скажет мама. «В таком случае ... Я надеюсь, ты готов к тому , чтобы я относилась к тебе как к взрослому, Рэй», - сказала она шепотом, который прошел через его уши и спустился по его спине, заставляя дрожать все  тело. Если бы он мог сказать что-нибудь на это, будь то слова признательности или что то ещё , это не имело большого значения, потому что единственное, что сорвалось с его губ, был дрожащий вздох, когда он почувствовал, как мамины руки переместились с его шеи на затылок. Он ничего не мог сделать, кроме как сидеть неподвижно, пока мама приближалась все ближе и ближе, пока ее губы не соприкоснулись с его собственными. Каким бы ни было сосание груди Изабеллы, в конечном итоге это был односторонне. Теперь, когда они поцеловались, ему открылась целая гамма ощущений. Даже если ни один из них не предпринял никаких шагов для продолжения поцелуя, помимо простого контакта, Рэй уже мог сказать, что это было совершенно иначе. Губы мамы прижались к его губам . Несмотря на то, что он не двигался, ему было достаточно этого , чтобы заметить их  невероятную мягкость. И тогда она сделала первый шаг. Она приоткрыла губы и снова сомкнула их, потянув  его верхнюю губу. После того, как первые несколько секунд первоначального шока утихли, Рэй в ответ сделал слабую попытку имитировать движения мамы. Она позволила ему действовать по-своему, пока он чередовал нежные рывки и голодные потягивания . Он начал задыхаться, но мысль о прекращении поцелуя была той, о которой он даже не хотел думать . Вместо этого он продолжил, наслаждаясь поцелуем . Через несколько секунд, минут или часов, потерянных в поцелуе, Рэй почувствовал, как что-то  кольнуло на губе . Ее укус вызвал у него шок. Это было не больно, но все закончилось слишком рано, чтобы он мог как следует осмыслить. Мама отстранилась с ухмылкой на лице. Рэй никогда раньше не видел ее лицо так близко и никогда не смотрел на нее так, как сейчас. В тусклом свете комнаты, с прядями, падающими на ее лицо, рваное дыхание, как и его собственное , с этими завораживающими полузакрытыми глазами, которые смотрели на него с бесчисленными эмоциями, варьировавшимися от игривости до любопытства. А также голода, с этой озорной ухмылкой и с тем, как она прикусывала нижнюю губу , с этим опьяняющим телом, полностью открытым для него, только одно слово пришло в голову Рэю: Красивая. Пытаясь озвучить эти невысказанные чувства, Рэй заметил, что его рот был широко раскрыт с тех пор, как мама закончила поцелуй. "Тебе понравилось?" - спросила она голосом, который рассмеялся. Рэй почувствовал, как его щеки вспыхнули от румянца - и быстро закрыл рот. Однако он не отворачивался ни на секунду. «Не волнуйся, Рэй», - сказала она, наклонившись ближе и поцеловав его еще раз. Этот был кратким, и хотя он был далеко не таким глубоким, как  первый, он все же посылал волны тепла по  телу. «Немного нервничать - это нормально», - прошептала она, как только их губы розамкнулись . Ее горячее дыхание на его коже казалось, будто от этого он может растаять. «Я нахожу это довольно лестным, - она ​​еще раз слегка чмокнула его прямо у его рта, - и очень приятно видеть тебя с этой стороны». В его голове крутилась дюжина разных ответов, но у него не было сил озвучить ни один из них. Он мог только позволить себе потеряться в ощущениях, вызываемых прикосновением губ мамы к его коже, спускающимся по его щеке к шее. Ее левая рука удерживала его голову на месте, пока она продолжала целовать. Когда ее губы достигли его шеи, он не смог сдержать дрожь, которая поразила его тело врасплох. В манере,  похожей на  укус вампира, Рэй мог чувствовать, как каждый раз, когда губы Изабеллы касались его шеи, часть его энергии покидала его, и туман в его разуме становился все плотнее. Голос, исходящий из глубины его совести, прошептал ему, сказав ему расслабиться и насладиться их общим моментом, позволить себе наслаждаться Изабеллой так же сильно, как он позволит ей наслаждаться им. Однако голос быстро затих, когда мама положила правую руку на грудь Рея. «Должно быть, потребовалось ... довольно много мужества ... чтобы ты   спросил меня об этом ...» - сказала Изабелла в тот момент, когда ее губы оторвались от его кожи. Рэй знал, что он не может позволить ей взять на себя инициативу так легко, но в тот момент ему было так трудно заботиться об этом . Потом  просунула правую руку под его рубашки. «Я ценю это, Рэй», - пробормотала она, ее губы все еще прижимались к тому месту, где его шея соприкасалась с плечом, а ее пальцы водили круги по его груди. Рэй разрывался между желанием позволить маме продолжить свои ласки или снова проявить инициативу. В конце концов, эта ночь должна была быть не только для него . Однако прежде чем он смог прийти к какому-либо решению, мама одним ловким движением расстегнула первую пуговицу его рубашки. Приятное тепло, исходящее от кончиков пальцев мамы, усилилось, когда он почувствовал, как вся ее ладонь прижимается к его коже. «И я думаю, - сказала она, когда еще одна из его пуговиц расстегнулась, - что такой риск заслуживает награды». Третья пуговица была расстегнута, и мама начала спускаться ниже, проводя губами по его ключице, прежде чем поцеловать его прямо над сердцем. «Рабочий достоин своей зарплаты », - прошептал Рэй достаточно громко, чтобы она его услышала. Изабелла только рассмеялась, но в смехе не было ни веселья, ни скрытых мотивов. Это был такой же искренний смех, какой он слышал от неё ранее. К большому удивлению, он обнаружил, что хочет, чтобы она улыбалась и смеялась так чаще. «Ты прав, Рэй», - сказала она, расстегивая последнюю пуговицу на его рубашке и снимая ее, обнажая его голую грудь. Все это время Изабелла не отрывала от него взгляда, «а ты был очень, очень хорошим работником». Рэй не успел сформулировать ответ; мама прижала руки к его груди и оттолкнула его. Он попытался опереться на локти, чтобы не упустить Изабеллу из виду. Теперь она стояла перед ним на коленях, устроившись между его ног, и смотрела на него с улыбкой, которая действительно достигла ее глаз. Никто из них ничего не сказал, возможно, им и не нужно было, и вместо этого позволили молчанию говорить за них. Если бы только на мгновение, Рэй взглянул на Изабеллу и увидел в ней столько всего, он увидел многие грани той женщины, которую он узнал за свою жизнь в доме Грейс Филдс, некоторые из которых знал только он. И прежде всего он увидел женщину, с которой хотел заняться сексом. Рэю удалось собрать достаточно самообладания, чтобы одарить маму легкой игривой ухмылкой. «Я знаю,  ты  ведь хороший начальник, и знаешь об этом », - сказал он, благодарный за то, что ему удалось сдержать нервозность, просочившуюся в его голос. Губы мамы скривились в ухмылке, такой же, как и на его лице. Ей это нравилось почти так же, как и ему. «Думаю, ты обнаружишь, что я не просто« хороший начальник », Рэй». Не прошло и секунды после того, как она сказала, что одна из ее рук переместилась к его штанам и схватила  член   через толстую ткань. «А гораздо больше ~. Он бы сглотнул, если бы был в состоянии сделать это. Ее хватка была твердой, но удобной, она держала его крепко с уверенностью, которая говорила «мой». Он пытался сосредоточиться на легком давлении, которое он чувствовал на своих интимных местах, но от каждого небольшого движения ее руки у него дрожали ноги и бедра. Должно быть, это до некоторой степени позабавило маму, увидев, как она внезапно усилила хватку, отпустив только для того, чтобы снова схватить снова . Это было странное ощущение, когда его член терся о толстую ткань штанов; движения мамы вызвали в нем какое-то чувство удовольствия. Однако ему хотелось большего, большего, чем просто несколько приятных разрядов электричества, проходящих по его телу, больше, чем натирание одежды. Он хотел большего от Изабеллы. Казалось, она каким-то образом уловила его задумчивость  - и медленно провела другой рукой по его груди, отчего ему захотелось кричать поторопиться. Затем, через несколько секунд, которые прошли слишком быстро и медленно одновременно , мама сунула кончики пальцев под его штаны. Между ними прошла минута молчания, в течение которой они ничего не делали, кроме как смотрели друг другу в глаза, как будто искали в своем партнере негласное подтверждение о границах , которые они собирались нарушить. Прошло немного времени, прежде чем Рэй решительно кивнул маме, призывая ее продолжать. Со своей стороны, выражение мамы на лице не изменилось. У нее по-прежнему были те же самые глубокие глаза,  и озорной улыбкой, которая могла скрыть бесчисленное множество разных намерений. Затем одним быстрым движением она стянула с него штаны. Хотя он ожидал, что почувствует какое-то смущение из-за того, что обнажится перед Изабеллой, теперь, когда он оказался в этой ситуации, он обнаружил, что любая затяжная нервозность, которую он, возможно, чувствовал, была более чем омрачена волнением и возбуждением, вызванным женщиной впереди. его. Освободившись от ограничений, его член стоял твердо, направленный вверх с такой силой., которую Рэй когда-либо чувствовал раньше, как будто он больше не мог ждать. Она сделала шаг ближе к нему, и, прежде чем он это осознал, она наклонилась вперед, положив левый локоть рядом с его головой, пока правая рука провела рукой по нему. . "Это случилось из-за меня?" « И для тебя», - сказал Рэй, борясь со своим телом , чтобы оставаться на месте, что было очень нелегко. Теперь ее лицо было так близко,  что кончики их носов терлись друг о друга, и он чувствовал ее горячее дыхание на своих губах, которые жаждали поцеловать их еще раз. Когда она устроилась поудобнее, Рэй не мог не почувствовать, как бедро Изабеллы касается его собственного с такой ловкостью в  движениях, что та часть его разума, которая все еще придерживалась рациональных мыслей, должна была задаться вопросом, было ли это специально . Однако это были не те причины, которые заставили сердце Рэя пропустить удар, а затем удвоить свой ритм, словно пытаясь успокоить его. Нет, это были груди Изабеллы, которые сейчас прижимаются к его груди. Даже при таком прикосновении он мог почувствовать восхитительную мягкость, которую испытал несколько мгновений назад . Губы мамы скривились в счастливой улыбке, которая заставила  его почувствовать бабочек в животе, если бы фейерверк внутри него не убил их. Возможно, ему стоит остановиться на метафорах. «Ты действительно знаешь, как заставить женщину почувствовать себя желанной, Рэй. Я не могу не задаваться вопросом, откуда ты научился такому », - сказала она, наклонившись еще ближе, не так близко, чтобы они могли целоваться, но достаточно близко для того, чтобы почувствовать, как ее губы  касаются его собственных. Рэй поднял руки к талии Изабеллы, удерживая ее там, где бедра начали изгибаться. Ее глаза на долю секунды расширились от удивления, заблестели непостижимой искоркой, прежде чем она снова надела маску озорства. «Не любую женщину . Только  тебя», - ответил он, глядя ей в глаза, словно пытаясь убедить ее, что он серьезен. «Я работаю на тебя уже почти шесть лет; ты не думаешь, что я довольно хорошо узнал тебя за все это время?» Последовавший затем вздох мамы прошёлся паром на его коже, растапливая все оставшиеся следы нервозности, которые, возможно, остались в нем. «Да я задумывалась об этом », - сказала она, когда ее левая рука осторожно взяла его за волосы. «Время летит так быстро, не так ли? Я и представить себе не могла , что увижу, как ты превращаешься в такого смелого джентльмена». Она поцеловала его снова, прежде чем он успел среагировать, и так же быстро закончила. Если их предыдущий поцелуй был ярким пламенем, пылающим интенсивно, то этот был сродни комфортным объятиям, согревавшим его до глубины души. Возможно, это произошло из-за того, что он позволил себе потеряться в поцелуе, но он был поражен, когда почувствовал, как ее пальцы обвились вокруг его члена. Не то чтобы он никогда ... сам не пробовал это раньше, но ощущение чьей-то хватки  было другим. Ощущения, которые когда-то были знакомы, теперь приобрели совершенно новый оттенок Его руки сжимали  плоть мамы, когда ее ласки   становились все больше , не теряя при этом нежности . Каждый удар чередовался с  еще одним нежным поцелуем в его губы, и атака на его чувства угрожала довести его до крайности. «Очень хорошо, Рэй», - сказала мама, еще раз сжав его и , нежно потянув вверх и вниз. Она еще раз кратко поцеловала его, подавив дрожащий вздох, угрожавший вырваться из его горла от небольших толчков удовольствия. Ее следующий поцелуй нежным с той смесью голода и привязанности, от которой его сердце забилось быстрее. «Очень, очень хорошо», - сказала она, отстраняясь перед тем, как нырнуть обратно. Ее движения стали тяжелее и  быстрее, и чувство, которое он испытывал всего несколько мгновений назад, было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал в тот момент, даже когда он мастурбировал, он не чувствовал подобного . Делать это с кем-то другим было совершенно другим опытом, о чем могли свидетельствовать дрожь и резкие толчки его бедер. Как только Изабелла собиралась отстраниться , рука Рэя поднялась вверх и удержала ее голову на месте. Должно быть, она была застигнута врасплох, увидев, как она остановилась на мгновение . Рэю было все равно; он просто хотел целовать ее долго-долго. Он сильно прижался к ее губам движением, в котором, возможно, не хватало изящества и опыта, но более чем компенсировалось необузданной страстью, которую оно источало. Его губы потянулись к губам мамы, когда он посасывал их так же, как он делал это с ее сосками всего несколько минут назад. В его голове не было ни одной мысли, кроме поцелуя, которым он делился с Изабеллой. Наконец, спустя неизвестно сколько времени, они отстранились, задыхаясь, каждый тяжело дышал. Она прижалась своим лбом к его лбу, и он чувствовал, как ее пряди все еще влажных волос спадают по бокам его головы, их прохлада  контрастировала с растущим жаром его тела. Как бы он ни хотел сразу же поцеловаться, он знал, что им обоим нужно дышать. «Надеюсь, тебе это нравится, Рэй», - сказала мама между быстрыми размеренными вдохами. Не то чтобы он чувствовал себя намного лучше, у него также была одышка, состояние, которое ухудшилось, когда Изабелла открыла глаза и посмотрела глубоко в него, как будто своим взглядом она ворвалась в самый его разум.. Рэй собирался пойти на более глубокий поцелуй, когда  почувствовал, как мама поцеловала его там, где  шея соприкасалась с его грудью. Его дрожь, казалось, доставила ей удовольствие, видя, как она издавала мягкое хихикание , поцеловав его прямо в сердце. Он задавался вопросом, насколько легко Изабелла могла его прочитать, как только он пытался что-то сказать, она заставляла его замолчать еще одним и постепенно более низким поцелуем. «Ты был таким  хорошим , Рэй», - сказала она, все еще касаясь губами кожи на его животе. «Я ценю все, что ты для меня сделал, - еще один поцелуй, на этот раз около его пупка, - и все твои усилия, чтобы быть полезным для меня». Рэй с удивлением понял, что именно сделает Изабелла. Как только она поцеловала ее в нижнюю часть его живота, он поднял голову и посмотрел прямо на нее. "Что ... что ты ...?" Она просто приложила палец к губам, продолжая дрочить ему другой рукой. «Ни слова, Рэй», - сказала она, и у нее было такое горячее дыхание, как будто оно могло сжечь его , - «рабочий достоин своей зарплаты, не так ли?» И прежде, чем прошла еще секунда, она открыла рот и  взяла его член. Толчок удовольствия, не похожий на все, что он чувствовал прежде, поразил его как молния, заставив  спину слегка выгнуться, а его глаза и рот широко открылись. "Мг ... Мгах!" Он не был полностью уверен в том, что делает мама, но это было непохоже ни на что из того, что он когда-либо испытывал в своей жизни. Его разум с трудом мог разобраться в ощущениях . Тепло, которое окутывало его, мягкость ее рта, ее слюна, покрывающая его член, ощущение ее языка на его коже - все это было для него слишком сильным. Тем не менее Изабелла не отпускала. Она массировала кончик его члена своим языком; надавливая изнутри , создавая мягкость, непохожую на то, что он мог себе представить. Мама повернула голову. Не слишком много, ровно достаточно, чтобы он почувствовал трение о свой член. Рэй не удосужился сдержать дрожь в бедрах и выгибание спины, он был слишком потерян в удовольствии. Затем она начала качать головой вверх и вниз, проводя губами по его члену, увеличивая амплитуду каждый раз, когда  спускалась. . А затем, после прекращения движения, которое должно было длиться меньше секунды, Изабелла спустилась и взяла его член в рот целиком. Весь воздух в его легких ушел с дрожащим вздохом, сорвавшимся с его губ. Дрожь его бедер превратилась в инстинктивное толкание, как будто он пытался дотянуться до  маминого горла. Изабелла, казалось, положительно восприняла его реакцию, так как она изменила свои движения, чтобы соответствовать его . Она проталкивала свой язык вперед, когда  убирала голову, чтобы поглотить жидкости, которые выходили из его члена , покрывая блестящим слоем слюны и предсеменного сока. Затем она нырнула вперед, закрыв рот так, чтобы его член был прижат ко всему небу, изнутри ее  щек и ее поднятого языка. Ее  поступок был почти невыносимым для Рея, которому приходилось тянуть за простыни, чтобы дать своему разуму  якорь, который не позволил бы ему утонуть в водовороте удовольствия,. Каждое ее движение угрожало отправить его через край в царство абсолютного блаженства, из которого он не знал, сможет ли он вернуться. Он почти хотел, чтобы она что-то сказала - даже если это означало бы, что она должна остановиться на мгновение, - хотя бы для того, чтобы убедиться, что они оба все еще в ее комнате, все еще в реальном мире. Почти сразу после того, как мама откинула голову назад, он почувствовал, как ее язык вертится вокруг кончика его члена, жадно исследуя каждую его часть. Это было слишком. С самого начала это было слишком много, но теперь Рэй не мог выдержать этого. Его бедра сделали последний сильный толчок, прежде чем он почувствовал, что достигает пика. Мама, должно быть, тоже это почувствовала, потому что она схватила его за бедра, удерживая на месте, и взяла ртом всю длину его члена. Тело Рэя сдалось, покорившись непреодолимым волнам удовольствия и выпустив несколько доз спермы . Он не мог подавить стоны удовольствия, вырывающиеся изо рта. Комната мамы была глухой и достаточно далеко от основных спален, чтобы их голоса не были слышны, но это не означало, что мысль разбудить своих братьев и сестер своими стонами не приходила ему в голову. Однако в данный момент ему было наплевать на это. Даже после того, как он кончил , мама все еще не отпускала его. Она прижалась языком к его все еще твердому члену и медленно откинула голову назад, выпивая остатки . Рэй ничего не мог сделать с точки зрения ответов, кроме как лежать на кровати, и отходить от оргазма . «Очень хорошо, Рэй», - сказала мама, наконец отпуская его. Он собрал все оставшиеся в нем силы, чтобы поднять голову и посмотреть на своего партнера. Изабелла облизывала губы с довольным выражением лица, протирая уголки его рта салфеткой, взятой непонятно откуда . Его разум не совсем вернулся из путешествия по Елисейским полям, куда его отправила Изабелла, и едва мог сформировать связную мысль, а тем более ответ. «Надеюсь, вам это понравилось так же, как и мне ,», - сказала она, глядя на него с . Рэй не мог ничего сделать, кроме как глубоко вздохнуть, опираясь на дрожащие локти, его тело все еще оправлялось от самого сильного оргазма за свою короткую жизнь. Однако, хотя его тело не совсем соответствовало настоящему, его разум догнал. «.э-это..», - пробормотал он хриплым голосом. Его попытка диалога привлекла внимание мамы, которая уже закончила убирать и собиралась встать: «Ты что-то сказал?» «Это было ... невероятно, - сказал он, восстановив способность составлять предложения, - к явной радости Изабеллы. «Я рада, что тебе понравилось, Рэй», - сказала она с ухмылкой и уверенным взглядом, который грозил заставить его кончить еще раз. «Когда я попросил награду, , я не сказал, что просто хочу заняться с тобой сексом, Изабелла», - сказал Рэй, когда сел и посмотрел ей прямо в глаза,  . Я хочу, чтобы это было так же хорошо для тебя, как и для меня ". Она ответила не сразу, а вместо этого предпочла смотреть на него тем же непостижимым взглядом, который скрывал все, что происходило в ее голове. «То, что ты только что сделала ... Я думаю, будет справедливо, если я заставлю тебя чувствовать себя так же хорошо». Изабелла не стала ждать. Как только последнее слово сорвалось с его губ, она встала и наклонилась вперед, взяв Рея за затылок, чтобы не дать ему отпрянуть. Выражение ее лица стало серьезным, когда она медленно сократила расстояние между ними, пока они не стали отчётливо слышать дыхание друг друга . Рэй разрывался между его вздрагивающим телом и  разумом, желающим попытаться украсть еще один поцелуй у ее партнера. «Ты знаешь, о чем я думаю, Рэй?» - спросила она достаточно тихо , чтобы он едва мог  услышать. Ее дыхание было более горячим, чем несколько минут назад. «Я надеюсь, что ты согласна », - рискнул он. Мама просто продолжала смотреть на него, и ему пришлось задуматься, неужели ей действительно так нравится держать его в напряжении воздухе. Прежде чем он успел сделать что-нибудь еще, мама села на другой конец кровати у стены. «Я думаю, - сказала она, когда уголки ее рта приподнялись вверх, - я бы хотела увидеть, как ты попробуешь». Мама продвинулась по матрасу, пока ее спина не уперлась в подголовник кровати, но она держала ноги вместе, как будто чтобы еще больше подразнить его. Его глаза следили за каждым ее движением - так сказать, прикованные к ней - но даже если бы он мог отвести взгляд, у него не было никакого желания делать это. Мама прижала ноги к груди, стараясь при этом прикрыть интимные места. Как будто этого было недостаточно, чтобы разжечь в нем пламя желания, она начала раскачивать ногами из стороны в сторону движением, напоминающим метроном и столь же гипнотизирующим. Он не мог думать ни о чем, кроме завораживающего зрелища перед ним, как будто комната, в которой они находились, перестала существовать в те драгоценные моменты. «Что ты сказал раньше, Рэй?» - сказала она, замедляя движение ног. «Ты хотел« показать мне свою признательность », не так ли?» Рэй кивнул, чувствуя, что добавить больше нечего. Ноги Изабеллы остановились, как и остальная часть комнаты. А потом мама раздвинула ноги. В тот момент в его голове возникло несколько мыслей. Каждая  из них вспыхивала  в его разуме мощным пламенем, зажигая его и сжигая любое подобие рациональности и оставляя после себя только  животный инстинкт. Аккуратно подстриженные волосы служили тонким обрамлением ее гениталий, привлекая внимание к складкам яркой розовой кожи, которая блестела в тусклом свете комнаты, как будто покрытая утренней росой. Рэю не хватило слов, чтобы описать то, что происходило перед ним. Хотя он знал, как выглядит влагалище из библиотечных книг по биологии, наблюдение за ним оказалось совершенно другим. Как будто это таинственная пещера, обещающая несметные богатства, влажный вход Изабеллы, казалось, манил его, словно звал нотами неслышной песни. «А теперь, Рэй», - сказала мама, поглаживая внутреннюю сторону своего бедра ладонью, замедляясь, когда она добралась до промежности, и провела пальцами по краям своего , «ты ведь не заставишь меня ждать ? " Осознав, насколько пересохло его горло, Рэй закрыл рот и проглотил ответ, который начал формироваться в нем. Он знал, что время слов уже прошло, и теперь настал момент действовать. Ранее он сказал, что хочет выразить свою признательность маме, которая рано взяла на себя инициативу, и теперь пришло время отплатить за услугу. Оставив всю ненужную болтовню , он медленно повернулся, пока не оказался на четвереньках , прямо между ног мамы. Подойдя ближе, он начал различать слабый запах в воздухе. Он    мог поклясться, что его сердцебиение возросло до такой степени, что стало слышно. «Продолжай», - сказала мама, убрав влажные пальцы с губ и откинувшись на спинку кресла, ожидая, пока он проявит инициативу, и та часть его разума, которая еще не поддавалась всепоглощающей похоти, заметила, что она говорила тоном. Не  лишенный игривого острия, который  держался  всю ночь вместе  жаждой. Лицо Рея теперь было всего лишь на расстоянии пару сантиметров от гениталий Изабеллы. Его разум был перегружен. Однако его страсть не могла быть удовлетворена таким непринужденным подходом слишком долго. Подавшись вперед, он поцеловал складки Изабеллы. Он задержал поцелуй на несколько секунд, пока этот опьяняющий аромат заполнил его ноздри и заставил огонь в груди разгореться с еще более сильной силой. Он услышал, как мама издала звук, похожий на воркование, без всяких усилий скрыть в нем удовлетворение. Ее реакция была лучшим стимулом, который он мог получить; после того, как она заставила его чувствовать, Рэй не хотел ничего, кроме как заставить ее чувствовать себя так же хорошо. Он отстранился, чтобы вдохнуть столь необходимый глоток воздуха, который наполнил его легкие ошеломляющим ароматом. Не имея лишних секунд, он нырнул обратно, запечатляя  еще один поцелуй с дополнительной силой, создаваемой пламенем желания внутри него. С воспоминаниями об их общем поцелуе все еще свежи в его памяти, он медленно приоткрыл губы и снова сомкнул их мягким разминающим движением. Мама отреагировала незамедлительно, хотя и незаметно. Ее бедра слегка дрожали, а ноги еще немного раздвинулись в молчаливом согласии с его действиями. Он не нуждался в дополнительной поддержке и удвоил силу своего поцелуя. Еще один вздох сорвался с губ Изабеллы, и дрожь пробежала по ее пояснице, когда Рэй начал исследовать другие места. Он позволил своему рту блуждать по краям , иногда нежно прижимая губы к  ее складкам. Когда он это делал, опьяняющий нектар, который тек изнутри мамы, попал ему в рот. В его вкусе была странность, которую Рэй не мог точно определить; хотя в этом была заметная горькая грань, он обнаружил, что это его не особо беспокоило. Во всяком случае, это делало  его еще более соблазнительным и заставляла его хотеть продолжать его пробовать. Изабелла испустила долгий вздох удовлетворения, пока он продолжал свои дилетантские занятия, Рэй  высунул язык и прижал его к складкам розовой кожи. «О-о ... Я вижу, ты не сдерживаешься, Рэй». Тонко, настолько, что он мог бы это пропустить, если бы не обращал пристального внимания на ее реакцию. Среди ее попыток казаться спокойной и собранной, он заметил, как ее тон слегка колебался. За все время, что он знал ее, Изабелла никогда не показывала признаков слабости, даже в шутку. В течение многих лет она носила эту маску материнской любви, которая скрывала ее холодное и расчетливое истинное «я», но теперь  Изабелла сбросила эту маску для него, однако теперь это  давало представление о стороне Изабеллы, о существовании которой он даже не подозревал. Но до тех пор. Ободренный ответом мамы, Рэй позволил своему языку сделать большую часть работы. Наконечник прослеживал контуры ее влагалища, впитывая жидкости возбуждения, ощущая каждую деталь, каждое изменение текстуры, и при этом  не останавливался, чтобы обратить внимание на реакцию Изабеллы. Его руки инстинктивно обвились вокруг бедер Изабеллы, заключив их в объятия и притянув ее промежность ближе к его лицу. Если у Изабеллы и были какие-либо комментарии по поводу его прямоты, то вскоре они были утонули в стоне удовольствия, который ускользнул от нее без смущения. Рэй обнаружил, что возможность вызвать у нее такую ​​реакцию было весьма полезным чувством. По этой причине их любящая мать, их верный опекун, их холодный палач купалась в таких главных желаниях, принимая ее сексуальность и делясь с ним самыми интимными моментами. Пока он продолжал служить маме, его верхняя губа о что-то терлась. Он не мог понять, что именно, потому что мама тут же испустила странную смесь вздоха и визга, не похожую ни на что, что он слышал от нее раньше. Беглый взгляд показал причину: из ее лобковых волос выглядывал небольшой выступ. Он прочитал достаточно книг по биологии, чтобы знать, насколько чувствительным было это место; возможно, так он сможет заставить маму чувствовать себя хорошо. Не задумываясь, он нырнул назад, высунув язык и ласково лизнув ее кончик. Бедра мамы снова резко толкнулись, задевая его рот, давя на него мокрой мокрой промежностью. Мысли, закрученные в его голове, начали сливаться вместе, образуя густой туман, который не позволял ему сосредоточиться на чем-либо, кроме женщины перед ним и желании довести ее до края. Он на мгновение испугался, когда почувствовал, как ее пальцы пробежались по его волосам, и, подняв глаза, он встретился взглядом с маминым. «Не нужно спешить, дорогой», - сказала она между короткими вдохами, - «у нас впереди целая ночь, так что не торопись, все хорошо ». Слабым кивком Рэй возобновил свои услуги, обнаружив, что гораздо легче вернуться в ритм их действия. Его губы сомкнулись на складках Изабеллы, наслаждаясь тем, как она извивалась, когда он покусывал особенно чувствительное место или украдкой лизал ее клитор. Ее рука не отрывалась от его головы, нежно направляя его, чтобы она почувствовала себя лучше, и каждый раз слегка теребила его волосы. Рэй не мог полностью объяснить то удовлетворение, которое он испытывал в данный момент. Как будто какая-то недавно пробудившаяся часть его раздувалась странной смесью гордости и похоти с каждым движением маминых бедер. Его собственное удовольствие было забыто, и все, о чем он мог думать, было довести своего партнера до оргазма. Услышав стоны Изабеллы, он удвоил свои усилия в надежде, что страсть компенсирует неопытность. Он чередовал всасывания, поцелуи, облизывания, тяги и любые другие действия, которые приходили к нему инстинктивно, все время проверяя ее реакцию, чтобы узнать, вызвали ли его действия ожидаемую реакцию. Самым заметным аспектом было то, насколько тяжелее стало ее дыхание; Изабелла  тяжело дышала, открыв рот и втягивая воздух жадными глотками, так что она  казалась почти беззащитной, в отличие от того стоицизма, который он обычно ассоциировал с ней. Показалем этого  были ее закрытые глаза , а также растущий румянец на ее лице. Это было такое странное зрелище, чуждое и незнакомое, но в то же время столь заманчивое, что Рэй не хотел ничего, кроме как подтолкнуть ее еще больше и посмотреть, как далеко она может зайти. Не обращая внимания на ее предыдущую просьбу не торопиться, Рэй вытянул язык и плотно прижал его к ее влагалищу, проводя им по ее влажным складкам, пока он не достиг ее клитора. Прежде чем мама смогла высказать возражение, он сомкнулся над ним и начал его сосать, в то время как его язык спорадически облизывал его кончик. Вместо того, чтобы возразить, мама издала удивленный вздох, который перешел в долгий стон экстаза. Он был сбит с толку, когда почувствовал, что Изабелла тянет его за волосы, но вскоре заметил, что это было не столько способом остановить его, сколько рефлексом ее измученного удовольствием тела. Не теряя больше времени, Рэй увеличил интенсивность сосания, почти не обращая внимания на то , что поза была довольно не удобной- и все ради результата Решив продлить ее оргазм на сколько мог, Рэй не прекращал своих забот и продолжал , пока волны удовольствия пробегали по ее телу. Ее бедра яростно дернулись, толкаясь вперед, потираясь о его рот, и  он надеялся удержать ее состояние экстаза  не смягчаясь . Не из тех, кто разочаровывает , Рэй продолжал массировать ее клитор губами, сопровождая ее оргазм . Через несколько секунд все начал утихать. Но даже тогда это была не полная остановка, а скорее постепенное снижение, поскольку движения ее бедер стали менее резкими и беспорядочными, переходя в спорадические рывки. Дыхание мамы через минуту вернулось в норму, от отчаянного вздрагивания до равномерного, хотя и немного уставшего. Что не уменьшилось, так это сила ее хватки на его волосах. Возможно, она думала, что последние мучения ее предсмертной кульминации уйдут навсегда, если она отпустит. В конце концов, возможно, из-за полного отсутствия энергии , она отпустила его, и рука Изабеллы с легким стуком упала на кровать. Рэй, со своей стороны, не мог заставить себя разорвать их близость. Его руки все еще были обвиты вокруг ее бедер, лаская ее живот, а он поднял голову, чтобы посмотреть на женщину, которую ему удалось довести до оргазма. Изабелла не двинулась с места, за исключением подъема и опускания ее груди, а также периодической тряски бедер, когда по ним текла часть оставшейся энергии. Часть его хотела просто лечь рядом с мамой в их общем блаженстве, но он знал, что ночь еще далека от завершения. Хотя он любил свою долю оральной стимуляции и был уверен, что маме понравилась , он хотел большего, как для себя, так и для нее. И все же ... он не мог заставить себя нарушить тишину. Он прижался щекой к маминому бедру, у него перехватило дыхание. Он чувствовал, что они оба вспотели, но не возражал. Он рассеянно провел пальцами по ее бедрам, не понимая почему, но ему просто хотелось иметь с ней этот небольшой дополнительный контакт, пока они оба лежали вместе в постели. Он был настолько расслаблен, что был застигнут врасплох, когда Изабелла взяла его руку в свою. «Ты всегда находишь способ превзойти мои ожидания, Рэй», - сказала она со спокойствием и удовлетворением в голосе так, что Рэй захотелось бросить фарс дома Грейс Филд и стать семьей, настоящей семьей, где всех его братьев и сестер и его самого можно было бы избежать той же роковой смерти. «Я хочу, чтобы твои ожидания на этом не заканчивались, Изабелла», - ответил он, твердо держа маму за руку, «потому что я только начинаю». Несмотря на свое физическое и психическое состояние после оргазма, Изабелла сохранила достаточно самообладания, чтобы бросить на него взгляд игривого самодовольства. «Пока ты хорошо справился, не могу дождаться, чтобы увидеть, что еще ты приготовил для меня», - сказала она, когда на ее лице медленно появилась ухмылка. Был поставлен последний вызов, и он был более чем готов преодолеть его. Вместо того, чтобы выступить с ответом, Рэй отпустил руку мамы, медленно вылезая из-под ее ног и ползая по ней, пока его лицо снова не приблизилось к ее лицу. Так близко он смог увидеть то, чего раньше не замечал. Это было незаметно, но было так много мелочей, которые, взятые вместе, заставляли Изабеллу казаться такой другой: светло-красный оттенок ее лица, ; ее полуприкрытые глаза, результат смеси истощения и возбуждения, которые блестели драгоценными камнями в тусклом свете комнаты; то, как мышцы ее лица расслабились, чтобы улыбка стала естественной и удовлетворенной, а не формальностью, служащей барьером между ними. Манящая , красивая, соблазнительная , таинственная, возбуждающая,, горячая  ... Это были лишь некоторые из прилагательных, которые появлялись в уме Рэй, когда он терялся в глазах Изабеллы, и все же он обнаружил, что все они не охватывают все что эта женщина значила для него. Однако к этому моменту он знал, что делать, когда ему не хватало слов. Когда мама уже открывала рот, чтобы что-то сказать, Рэй наклонился вперед и поцеловал ее. Ее реакция была гораздо более сдержанной, чем он ожидал. Возможно, она привыкла к мысли, что они целуются, и эта мысль согрела его грудь. Она тоже быстро наклонилась в поцелуй, нежно прижалась своими губами к его губам, притягивая и кусая так, что - по крайней мере для него - было более страстным, чем поцелуй, который они разделили ранее той ночью. Пальцы Изабеллы снова начали гладить его волосы, а ее другая рука нежно ласкала его лицо. Ободренный ее поступком, Рэй обнял ее за шею, сокращая расстояние между ними, пока их тела не соприкоснулись. Однако от прикосновения ее груди к его груди дрожь пробежала по  спине, вынуждая его прекратить поцелуй. Она испустила мягкий вздох, похожий на смешок , и  посмотрела на нее этим взглядом, полным доброты и нежности. «Значит ты кае ещё не преодолел нервозность , Рэй», - мягко сказала она. Казалось, что она хотела подразнить его, но он знал, что она искренна. Они уже зашли так далеко, но простой контакт с ее грудями все еще был необычным . Возможно, чувствуя, что ему нужна помощь, чтобы преодолеть последнее препятствие на пути к полной близости, Изабелла сократила расстояние между ними и подарила ему еще один поцелуй, нежный и добрый, которого было более чем достаточно, чтобы успокоить его. Прислонившись немного ближе, она прижалась лбом к его лбу и посмотрела ему в глаза. «Я хочу, чтобы ты знал, что я очень счастлива разделить с тобой этот момент, дорогой», - сказала она тихим, почти шепотом, голосом, который каким-то образом все еще мог разжечь пламя страсти внутри него. «Я тоже счастлив, - сказал он, коснувшись ее губами, - я рад, что ты была готов сделать это со мной». «О, Рэй… Ты единственный с кем я хотела бы разделить этот момент», - сказала она и сразу же обняла его, когда соединила их губы. Достаточно скоро они снова оказались окутанными ощущениями поцелуя, когда губы прижались к губам и горячее дыхание слилось воедино. Как только Рэй собирался погрузиться в это, он почувствовал, как мама чуть-чуть приоткрыла рот и высунула кончик языка ему в рот. В то время как ее поступок застал его врасплох, его любопытство быстро взяло верх и имитировало действия мамы. Он размеренными движениями провел по языку Изабеллы своим языком только для ,  она сделала то же самое через несколько секунд. У него был странный привкус - тот, которого не было в ее предыдущем поцелуе, - и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он пробует смесь их жидкостей.;  благодаря сгущающемуся туману, который пропитал его разум из-за его постоянно растущего возбуждения, он полностью утонул в ощущениях . Рэй двинулся вперед с любопытством, подпитываемым желанием, прижимаясь языком к губам Изабеллы когда она делала то же самое. Он не мог думать о том, о своем душевном состоянии, позволяя инстинкту и либидо руководить его движениями. Его рот приоткрылся, чтобы позволить ей двигаться более свободно, и она, в свою очередь, крепче обняла его. Он резко оборвал поцелуй, как только почувствовал, как его член трется о ее вагинальные складки. Оба громко ахнули, и их губы приоткрылись. Они были так потеряны в своем поцелуе, что, казалось, забыли дышать. Рэй чувствовал, что должен что-то сказать, но вопрос о том, мог он или нет, вскоре стал неактуальным, когда мама сократила расстояние между ними и нежно поцеловала его в щеку. Когда она это сделала, он заметил, что одна из ее рук начала опускаться с его плеча на его спину, пока не достигла его бедра. Рэй поднял глаза, посмотрел на нее, в нее, в море фиолетовых водоворотов, которыми были ее глаза, надеясь передать невысказанные слова, которые кричало его сердце. Изабелла, должно быть, уловила его чувства и, успокаивая, прижалась своим лбом к его. На таком расстоянии их глаза были так близко, что он все, что он мог видеть. Он читал, что глаза - это зеркало души; он не мог с уверенностью сказать, насколько правдиво это утверждение, но в тот момент он почувствовал себя более связанным с Изабеллой, чем когда-либо. Пока между ними все еще царила тишина, Рэй немного двинулся, пока не почувствовал, как кончик своего члена снова трется о вход мамы. Ее рука все еще крепко лежала на его ягодицах, чтобы убедиться, что он находится в нужном месте. Он уже чувствовал, как ее струящаяся влага начинает покрывать его член, и вместе с ней он чувствовал тепло, исходящее от Изабеллы. Они  не прерывали зрительного контакта; ни когда он двинулся, чтобы найти ее вход, ни когда они слегка извились, когда он это сделал, ни когда его бедра инстинктивно толкнулись, ни когда ее ноги чуть больше раздвинулись, чтобы облегчить , ни когда он  наконец вошел в нее. Тепло. Мысли Рэя внезапно оборвались, словно его поразила молния, переполненные теплом  Изабеллы, ощущение, которое только усиливалось по мере того, как он углублялся. В глубине души он ожидал именно этого, однако не знал, насколько восхитительно теплым будет это действие . Каким бы потерянным он ни был, он не совсем осознавал, когда его бедра соприкасались с ее бедрами, все, о чем он мог думать, это ощущение того, как его член задыхается внутри ее влагалища. Когда мама взяла его член в рот, это было потрясающе, и тепло, и влажно, в такой странной, но гостеприимной манере, но это… Это было непохоже на все, что он мог вообразить. Как будто его массировали со всех сторон. Его  вытащили из задумчивости, когда мама провела пальцами по его волосам, втягивая его в еще один поцелуй. Что-то было в этом поцелуе, что-то в том, как она шевелила губами, что-то более страстное, но отличное от прежнего, чем -то отличавшееся от прежнего, чем -то, что его помешанный на удовольствиях ум был слишком сбит с толку, чтобы понять что. Поэтому, вместо того чтобы усомниться в этом, он поцеловал ее в ответ. Рука Изабеллы все еще крепко держала его за спину. Возможно, ей нужно время, чтобы привыкнуть к ощущению их связи. Возможно , ему тоже понадобится минута. Спустя немного времени мама медленно разорвала поцелуй, но прижалась лицом к нему. Будь то то, как ее глаза избегали его в течение нескольких секунд, прежде чем наконец взглянуть на него, или то, как она нежно прикусила нижнюю губу, Изабелла выглядела так, будто сдерживала свои слова. Не то чтобы требовалось много времени, чтобы представить, что она хотела сказать, но это только сделало его еще более любопытным, . "Ты в порядке?" - прошептал он, стараясь не вздрогнуть от звука своего хриплого голоса. Мама провела большим пальцем по его щеке в нежной ласке, а ее губы скривились в легкой улыбке. «Да ~», - сказала она, и в глубине души он ей поверил. Не было никаких сомнений в ее намерениях, не было желания разбирать ее слова и находить то, что они скрывают. Нет, он искренне верил ее словам, он верил ей и поэтому не находил причин сдерживаться. Несмотря на тепло в комнате, он не мог не вздрогнуть от прохлады, которую чувствовал , когда немного вышел , что  заставляло его нырять вперед в эти бархатные объятия снова, и снова, и снова. Его движения были твердыми или настолько твердыми, насколько могли, в то время как случайная легкая дрожь все еще сотрясала его тело. Он был благодарен за услугу, которую Изабелла оказала ему ранее. Не только по очевидной причине, конечно, но и потому, что он чувствовал, что если бы он не кончил раньше, он не выдержал бы столько времени с тем, как хорошо она себя чувствовала. Странный, далекий голос в его голове задумался, не было ли это планом мамы с самого начала, и он не мог не ухмыльнуться. Что ж, если это так, тогда ему лучше выжать из этого все возможное. Преодолевая слабость в ногах, он двинулся вперед и с большей силой уперся коленями в кровать. Любой вопрос, который мог возникнуть у мамы, был быстро подавлен, когда он начал сильнее покачивать бедрами. Рэй, возможно, не был самым спортивным из своих братьев и сестер - сидение под деревом изо дня в день не сравнится с  физическими тренировками, которые его братья и сестры называли «игровым временем», - но это не означало, что он был слаб, и если  внутренности мамы начали сжимать его сильнее, это было  признаком, он отлично справлялся. Каждый раз, когда он полностью входил , мама издала тихое воркование , за которым следовал всхлип, когда он отступал. Каждый тихий звук, который она издавала, только соблазнял его и заставлял хотеть слышать  больше. В разгар своих движений он заметил, что мама тоже начала двигать бедрами. Пребывание под ним означало, что она не могла двигаться так же свободно, как он, но она все же  пыталась прижаться к нему . Именно в этот момент он заметил, насколько она промокла. Пока он обслуживал ее своим ртом, она определенно была влажной, и жидкости возбуждения свободно текли из неё . Однако это не могло сравниться с тем, как ее возбуждение доходило до того, что его кожа попыталась этим . «Это может быть только хорошо», - подумал Рэй, стараясь не терять концентрацию на ритме своих движений, и один взгляд на лицо Изабеллы подтвердил это. Ее щеки были ярко-розовыми, и, насколько они были близко друг к другу, он мог легко почувствовать исходящее от нее тепло. Ее рот был открыт, она жадно хваталась за воздух, как будто каждый его толчок заставлял ее дышать вместе со стонами. Он чувствовал, как пряди ее волос прилипли к его покрытой потом коже. Ее глаза, ее красивые фиолетовые глаза, почти закрылись , когда она упивалась экстазом их действия. этого зрелища было почти достаточно, чтобы он тут же испытал еще один оргазм. Ему быстро удалось взять себя в руки и он пошел дальше. Он хотел, чтобы это продолжалось как можно дольше, чтобы мама чувствовала себя настолько хорошо, насколько это позволяли его способности, и будь он проклят, если он позволит этому прервать, прежде чем он узнает, что выложился на все сто . С этой  энергией он вложил всю свою энергию , и результаты были немедленными. Хотя он должен был сосредоточиться на поддержании этого более быстрого темпа, голос мамы нельзя было легко проигнорировать. То, что когда-то было приглушенным и даже несколько скромным стоном и хныканьем, вскоре превратилось в более громкие стоны, которые, несмотря на то, что он думал, что это невозможно, заставили его еще больше взволноваться. Рэй не сдавался. Ни тогда, когда у него начала болеть поясница, ни когда его руки начали уставать, ни даже когда мама крепче сжимала его ягодицы. Он продолжал идти,  сосредоточиваясь на том, чтобы смаковать ошеломляющую нежность, которая была внутри  Изабеллы. «Ммм…» - он услышал, как она сказала сквозь стиснутые зубы, «П-продолжай, Рэй. Не останавливайся, дорогой, продолжай. Он сразу почувствовал, как что-то набухло в его груди, что на этот раз не было напрямую связано с его стабильной похотью. Вскоре он понял, что это была гордость. Гордость за то, что он заставил Изабеллу сбросить маски и показать такую ​​личную часть себя, гордость за возможность доставить ей столько удовольствия, гордость за то, что заставил женщину, которая держала его жизнь в своих руках, разделить такой интимный акт . Рэй пошел на еще один поцелуй, когда он использовал все свои оставшиеся силы, чтобы толкнуться в  Изабеллу, надеясь подтолкнуть ее к краю и заставить ее испытать еще один оргазм вместе с ним. Она казалась довольной, потому что, не теряя времени даром, погрузилась в поцелуй, прижавшись губами к его губам, потянув, посасывая и кусая, как будто этим голодным поцелуем она хотела прорваться через последний барьер самоограничения и позволить ее первобытным сексуальным влечениям взять верх. Рэй не сомневался в том, что, даже если она изначально согласилась на это, просто чтобы подбодрить его, теперь она хотела этого так же сильно, как и он. И, несмотря на все, он собирался передать это ей. Не прерывая поцелуя и не замедляя толчков, он обнял ее, прижимая ее груди к своей груди и приближая их. Громкий стон вырвался из ее поцелуя, она отпустила его ягодицы и крепко обняла. Вскоре за этим действием последовал еще один стон, а вскоре после этого - еще один непрерывный стон, и они бы продолжали идти, если бы  медленно не превратились в стоны удовольствия на полпути. Его бедра доходили  до конца , когда , однако он не  собирался позволить себе утонуть так близко к пресловутому берегу. Так что он не отставал, стараясь внимательно следить за реакцией Изабеллы, чтобы убедиться, что он хорошо справляется со своей работой. Затем с еще одним стоном, от которого она прикусила его нижнюю губу, она скрестила ноги вокруг его бедра и сильно прижала его к своей промежности. Он был застигнут врасплох не только ее действиями, но и тем, как ее внутренние стенки начали сжимать его сильнее, втягивая его глубже, дергая и прижимая его член таким образом, что казалось, что она пытается лишить его воздуха . Подходящее описание, позже подумал Рэй, потому что он вот-вот достигнет своего предела. Он больше не мог втягиваться в нее и выходить из нее, и ему приходилось обходиться круговыми движениями, толкая стороны ее входа. Движения, которые становились все труднее, чем тяжелее она ... Это произошло мгновенно. Влагалище Изабеллы сжимало его член так, что он едва мог пошевелить, даже если бы попытался… Хотя, честно говоря, Рэй был более чем счастлив остаться такими, какими они были, без предупреждения, кроме особенно громкого и горячего стона. Внезапное давление всех внутренних изгибов и выступов влажных стенок ее влагалища окончательно сломило его самообладание. Он выпустил  струю спермы глубоко в Изабеллу, затем еще одну, за которой последовало несколько случайных капель. Это было довольно странно , учитывая, что он не так давно уже пережил обширную эякуляцию. Мама извивалась рядом с ним, продолжая кататься на фалдах своего второго оргазма за ночь, в то время как ее внутренности все еще дергались и судорожно судорожно пытались извлечь из него все до последней капли. Однако их тела наконец успокоились через секунды, минуты или часы, или кого вообще волнует, сколько времени. Однако все это время Изабелла не расставляла ноги. Не то чтобы это имело значение, даже если бы она это сделала, Рэй не собирался расставаться с ней. В конце концов, они прервали поцелуй, вероятно, из-за того, что их шеи нуждались в расслаблении больше, чем какое-либо настоящее желание прекратить его, но, тем не менее, Изабелла позволила своей голове опереться на подушки, в то время как Рэй позволил себе лежать на ее груди. На этот раз его эрекция пошла на убыль. Два раунда, один почти сразу за другим, казалось, были всем, что он мог выдержать. И все же он все еще не хотел расставаться с ней. Со своей стороны, Изабелла тоже не двинулась с места. Хотя ее руки и ноги расслабились, она не отпускала его. Он был рад, что она этого не сделала. Объятия, которыми они делились, столь же расслабленные и опустошенные похотью, по-прежнему были утешительными, чего он не мог точно определить. Он осознавал, насколько расплывчатым был его ум, но быстро списал это на свое истощение. Честно говоря, его не заботило ничто, кроме как оставаться с мамой вот так, купаясь в лучах их любовных ласок. Среди своего мягкого дыхания он не мог не задуматься . Как это можно назвать ? Что бы она подумала? Да, он просил секса, но все же прекрасно понимал разницу, существующую между простым сексом и занятием любовью. Задумывался ли он   раньше, можно ли называть их действия и проявления привязанности любовью? Ход его мыслей был  остановлен, когда он почувствовал, как мама провела пальцами по его влажным волосам. Собравшись с силами, он взглянул на нее, и его приветствовало то, что, возможно, было самым приятным, что он испытал за всю ночь. Мама ему улыбалась. Она одарила его улыбкой  крайнего удовлетворения, что его сердце забилось так, и он не мог не улыбнуться ей в ответ. Не имело значения, что это было, они поделились этим вместе, и это было гораздо важнее, чем пытаться навесить на это ярлык. «Спасибо ...» - сказал он, смутно осознавая, что это были первые связные слова, которые он произнес за долгое время. «Это было ... Это было больше, чем я ожидал ». Несколько следов ее обычной игривой ухмылки пробились к ее улыбке, но не настолько, чтобы она потеряла то тепло. «Ты считаешь себя... Вознагражденным ?» «Больше, чем я когда-либо », - сказал он и почувствовал, как его  оставшаяся энергия  покидают его, пока он говорит. Мама, должно быть, заметила, потому что достала одеяло откуда-то за пределами его поля зрения и натянула на них. «Думаю, тебе уже поздно возвращаться в общую комнату », - сказала она, убедившись, что они полностью закрыты. «Думаю, я могу позволить тебе переночевать здесь». «Как мило с твоей стороны» , - подумал он, неспособный озвучить из-за нехватки сил . Ему, вероятно, следовало подумать о том, что  он не проснётся с другими детьми. Норман наверняка расспросит его об этом, но он был уверен, что сможет придумать оправдание утром, ему было не до этого. Он почувствовал, как мама выключила последний светильник в комнате, когда они погрузились в темноту. Он прижался к ней ближе, пока сон медленно подкрадывался к нему, и крепче обнял ее, чтобы им обоим было удобно. «Спокойной ночи, Рэй», - услышал он слова мамы. «Спокойной ночи… Мама…» - были его последние слова, когда его охватил туман усталости. Последнее, что он осознал, были слабые гудящие ноты знакомой песни, когда Изабелла погладила его по волосам. Он  мог подхватить мелодию… но как раз прежде, чем он смог о чем то подумать , его разум, наконец, погрузился в сон. Той ночью Рэй мечтал о комфорте, тепле и любви, о которой он и  не знал, что так много лет мечтал.