Мой воображаемый Бог

Кусты охватило пламенем, Джек с трудом сдержался, чтобы не взвыть. Что-то происходило с его силами: с теми, что достались ему от Чака. Они не слушались, точно жгли вены, требовали, чтобы их использовали, но Джек не понимал, как это сделать, не причинив окружающим или себе вреда. Ему нужно было вернуться в дом Винчестеров, убедиться, что с Дином все в порядке. Но Джек застрял здесь — на острове, среди валунов, пещер и совсем без людей. Никто не говорил ему, что быть Богом так сложно, а еще никто не предупреждал, что отказаться не получится, даже если очень захочется. Хотелось. Джек сел, вытащил из кармана маленький блокнот и стал делать свои зарисовки. Он рисовал берег, рисовал море. Парень уже давно понял, что всплески энергии, его собственной силы и силы Чака, — всегда отражение его душевной бури. А там, в душе, всё было плохо. — Ты всегда можешь прийти ко мне. — Кастиэль как всегда появился неслышно, но Джек больше не пугался, он только отложил блокнот в сторону и повернулся к нему. — Я не хочу, чтобы вы с мамой переживали за меня, — сказал он, и это было чистейшей правдой, — все только и делают, что боятся за меня или… меня. «Вот уже столько лет...» — добавил про себя Джек, мыском ботинка пнув камешек. — Ты не должен нести это бремя один. Кас был прав, только вот Джеку выпала ноша, которую он не мог просто взять и сбросить или переложить на других. И пока взрослые этого не поймут, не будет ему свободы от их опасений, страхов и наставлений. — Но я несу, — произнёс он с присущей ему настойчивостью, — Дин говорил тебе, что не может спать из-за кошмаров? Судя по взгляду Каса, Дин не говорил, но о чём-то таком тот подозревал. Джек не стал ничего объяснять, только кивнул в сторону куста, заполыхавшего с новой силой. — Ты не виноват, что такое происходит. — ангел попытался положить руки на плечи Джека в успокаивающем жесте, но тот отдёрнулся. — Никто не виноват! Только, если мир рушится, моя «не вина» ничем не поможет. Мы не можем защитить свою семью, что нам до целого мира, Кас? Кастиэлю всё же удалось усмирить силу Бога: для этого потребовалось, чтобы тот принял его поддержку. Как только это случилось, огонь потух, оставляя после себя нетронутый куст с прекрасными жёлтыми цветами. — Наша семья вместе. Разве этого мало? — Она мертва, — поправил Джек, — живы только я и Дин. Дин умрёт тоже. Он же человек. «Только я не допущу этого.» Джек ещё не знал, каким образом предотвратит смерть парня, но даже сейчас плохо справлялся с тем, чтобы просто его обезопасить. Ту аварию устроил призрак, обитающий на окраине города. Джек тут же позаботился, чтобы охотники занялись им, но был уверен, что Дин просто так это не оставит: слишком упёртым он был, это качество передалось ему с кровью. Да и когда такое происходит, волей не волей начнёшь копать там, где не следует. Джек примерил на себя эту ситуацию: ты просыпаешься весь в травмах, а через пару минут блаженства и золотого света — точно ничего и не было. Не хотелось Дина держать за дурака, но пока Джек придерживался методов Сэма. Лгать. Кастиэль бормотал что-то про «все умирают, но не у всех есть Рай», мол, им повезло, что все рядом. — Богам тоже нужен отдых, — заявил Кас, заканчивая речь, которую, если по-честному, Джек почти не слушал, — поэтому приходи сегодня домой, Келли приготовит что-нибудь, а ты немного побудешь ребёнком. Нашим ребёнком, Джек. — Обычным вашим ребёнком? — спросил он. — Когда подают арахисовое масло и наливают чай? Когда мама подходит и целует в щёку, когда Кас спрашивает, сколько ложек сахара положить в чай... Три. Это всегда три ложки, даже если к чаю прилагается что-то сладкое. Быть обычным ребёнком — это смотреть с ними фильмы, развалившись на диване. И вообще ни о чём не думать. Иногда Джек позволял себе такую роскошь. — Сначала проведаю Дина, — окончательно успокоившись, сказал он, — а потом — сразу к вам. Джек поднялся с земли, отряхиваясь от мелких камушков. Он уже почти собрал силы для телепортации, но Кас его остановил, схватив за локоть. — И Джек… ты не можешь спасти всех. Первое правило охотника. — Пап, а это твои братья? — Здесь… здесь один мой брат. Вот этот. Его зовут Дин. — Дин? Меня тоже зовут Дин! Я твой брат? Папа долго не отвечал, Дин еще немного покрутил в руках фотографию, а потом отдал папе: теперь его внимание привлекла игрушка на полу, показавшаяся мальчику более интересной, чем потрёпанное фото. — Нет, ты мой сын. Просто тебя назвали в честь моего брата. Иногда родственники так поступают. Папа посадил его на пол, и он добрался до игрушки, но она ненадолго завлекла его, уж слишком увлёк разговор о том, что его назвали в чью-то честь. — А кто тогда это? У него красивый плащ… Папа поднял фотографию чуть повыше своей головы и слишком высоко для Дина, но тот всё равно мог разглядеть четверых людей на фото. Один, они уже выяснили, — брат папы, второй почти того же роста и в плаще, как у ковбоев, а третьего… — А это мой друг. Он приходит ко мне, — похвастался Дин, показывая на светловолосого парнишку посередине. Он был ниже всех ростом и улыбался по-доброму, точно ребёнок, не видевший в жизни ни огорчений, ни бед. Совсем как сам Дин. Папа говорил, что так улыбаются счастливые люди. — Ты тоже знаешь его? Он хороший, правда? И показывает фокусы! Папа спрятал фотографию и опустился перед сыном. — Никогда больше не говори о нём, хорошо, Дин? Тёплая рука отца коснулась плеча мальчика, и он пообещал больше никогда не говорить о том человеке. И не вспоминать его. Тёплая рука коснулась плеча Дина и наяву, только это был не отец. Дин резко подскочил, перепугано оглядываясь по сторонам. Листок прилип к щеке, а карандаш отлетел в сторону. Он готов был закричать, а рука на автомате потянулась к пустой банке из-под энергетика. Такое себе оружие против нежелательных гостей, но что было. — Это я! Я! — Дин не сразу узнал голос, а, когда до него дошло, что здесь никакие не чужие, а самый что ни на есть свой Джек, наконец, успокоился. Разочарование волной накрыло Дина, вероятно, это и на лице его отразилось, потому что Джек поджал губы и уже без особого энтузиазма плюхнулся на стул рядом. — И эта штука не спасла бы тебя от вора, например, — сделал замечание он, указывая на жестянку. — А давай я тебе врежу ей, и мы посмотрим! — выругался Дин, бросая банку на стол. — Обязательно так пугать было? — А ты чего не закрылся? — А я не боюсь никого, — сказал Дин, поглядывая на окна. Дин пытался понять, что в такое позднее время забыл здесь Джек, и собрать по осколкам воспоминаний свой сон. И если о первом спрашивать Джека было бессмысленно: он уже привык, что тот появляется, когда ему вздумается, то сон ещё можно было спасти. Что там было? Фотография, отец, имена… имена… — У тебя что тут? Подготовка к сессии? — голос Джека подозрительно был тих, словно он надеялся что-то услышать, но эта надежда с каждой минутой гасла. По крайней мере такая особенность замечалась за папой. — Нет, я пытаюсь понять, что со мной произошло. — Ты попал в аварию. — констатировал Джек, подперев подбородок руками. — Спасибо, умник. Но я это и без тебя знаю. Я пытаюсь понять, как могло произойти, что машина с водительской стороны сплющилась, а на мне ни царапинки. Ты знал, что после меня там в аварию попали ещё двое? Дин наблюдал за реакцией Джека, но тот, если что-то и знал, тщательно скрывал это, не подавая виду. Он либо был хорошим актёром, либо действительно не имел понятия, что происходит. В последнее верилось с большим трудом. — В аварию попадают каждый день, Дин. — На том самом шоссе? — Совпадение, Дин. — В то самое время. И, в отличие от меня, оба водителя пострадали. Один погиб на месте, второго доставили в больницу с многочисленными травмами. Вряд ли его кости срастутся так же, как срослись мои. Я собираюсь съездить туда.

***

— Хэй, Дин. Мужчина обернулся. Сэм стоял в паре метров от него, в руках брат сжимал кухонный нож. — Сэмми? Тот смотрел на кучку парней в другом конце бара. Они особо не обращали внимания на охотников, но последний не спускал с них взгляда, словно они вот-вот кинутся на них. — Давай уйдём отсюда. Дин не стал требовать объяснений, только жалобно посмотрел на недопитый виски в стакане, а после послушно побрёл за братом. — Ты в порядке? — спросил он, едва они вышли за дверь. Сэм не стал врать ему, что всё хорошо, не было смысла: Дин и без того видел, как брата потряхивает, а его пальцы лихорадочно сжимают рукоятку ножа. — Сэм… — Я не могу потерять тебя снова, — произнес он. — Я не смог защитить тебя на земле, но могу здесь. Он смотрел на Дина, но брат его взгляда не чувствовал, будто это был Сэм и не Сэм одновременно. Как тогда давно, когда брат был одержим кровью демона. Но разве в раю… И вот тут Дин осознал в полной мере, о чём говорил ему Джек. Душа человека обнажена, и чувства, которые он испытывал на земле, а в случае Сэма — это горе и желание спасти его — Дина, теперь усилились. И он будет из кожи вон лезть, чтобы обезопасить брата от мнимой опасности, придуманной им самим. — Сэм, всё хорошо. Мы уже мертвы, разве может меня что-нибудь убить здесь — в раю? Мужчина огляделся, точно искал опасности, которым было подвластно забрать жизнь Дина в очередной раз. Не найдя их, он выпустил нож из рук, и тот упал с лязгом, ударившись об асфальт. Сэм, охваченный паникой, огляделся, постепенно приходя в себя. — Навестим Бобби? — предложил Дин, не собираясь заострять внимание на том, что здесь сейчас произошло. Пусть пока Сэм не думает о том, как исправить оплошность Джека. Всякий раз, когда с ним будет твориться нечто подобное, Дин будет ему напоминать, что он здесь и никуда исчезать не собирается. Больше нет. — Знаешь, Сэм, чем я хотел бы заняться? — охотник продолжил разговор, поскольку, судя по всему, Сэму было сложно выдавить из себя хоть слово. — Я бы хотел путешествовать. — Тебе не хватило? — Сэм хоть и удивился, но на его лице появилось хоть что-то, кроме опасений и страха — заинтересованность. — Не так, как мы путешествовали при жизни. А чтобы море, чтобы настоящие отели. Не замызганные мотели с пятнами непонятного происхождения и чтобы ресторанная еда. Никаких бургеров, Сэм. Еда… Знаешь как много в мире еды, которую мы ещё не пробовали? Только ты, я и Детка. Без монстров, без работы. Просто посмотреть красивые места. Разве мы не заслужили этого? Возможно, это могло бы помочь им обоим отвлечься. А ещё у Дина был план — посмотреть на остальных жителей рая, он уже взял на заметку присмотреться к родителям и Бобби. Тревожит ли что-нибудь их? — Путешествие? — Сэм словно смаковал это слово, ему явно хотелось согласиться, но он опасался, что, если позволит себе маленькую радость, то всё выйдет из-под контроля. — А Дин? — Что? — не понял Дин. — Я? — Нет, мой сын. Дин сложил руки в замок, подбирая слова, чтобы не задеть Сэма и не заставить переживать ещё больше. — Сэм… я не хочу ничего такого сказать, но мёртв ты, а не он. Пусть парнишка живёт, я думаю, Джеку не составит труда оповестить нас, если ему потребуется помощь. Просто… давай возьмем хотя бы два дня выходных. Хотя бы здесь. Просто не думать ни о чём. Помнишь? Мы хотели на море. И нет, не спорь, ты не можешь просто запереться в комнате и думать, как помочь своему ребёнку. Сэм, ты умер. Напоминание, конечно, не очень приятное, но что поделать? Дин и себе не раз напоминал, что он тоже мёртв, что, как бы сильно он не хотел защитить от монстров людей на земле, он не может этого сделать. — Первое правило охотника, Сэм? Сэм посмотрел на небо — почему-то до сих пор создавалась иллюзия, что рай всё ещё где-то там, далеко. Но потихоньку пора было принимать реальность — они мертвы. Охотник потоптался на месте, пнул камешек и, посмотрев на брата, тихо сказал: — Спасти всех нельзя.