***
Луна может выглядеть очень незначительной по форме и размеру по сравнению с планетой, вокруг которой она вращается. Но в своем перигее Луна воздействует на Землю своей гравитацией. И это отнюдь не маленькое влияние. Приливные волны, непредсказуемая погода — только дураки думают, что Луна ничтожна. Существует древнее поверье, что Луна вызывает у некоторых людей безумие. Это не доказано научно. Может быть, она сводит людей с ума своим неземным и буквально потусторонним присутствием. Мир, безумие — все до сих пор несет в себе прикосновение Луны. Это просто безумие, вызванное Луной. Это почти романтично — безумие.***
— Мистер Сигерсон, проснитесь! Мистер Сигерсон! Шерлок рывком садится на кровать, и требуется некоторое время, чтобы заметить, что стук идет от его двери и что он не прячется в подвале ночного клуба в Вене. Тот месяц жизни в этом крошечном пространстве с музыкой, вибрирующей в подвале, возможно, был настоящим кошмаром, который навсегда останется в его мозгу. Сотни шагов над его головой, удары и басы подпитывали звук, сотрясавший все здание. — Мистер Холмс! — стук стал громче, а голос стал более отчаянным, чем раньше. В этот момент кто-то почти пытается выломать дверь. Когда он встает, его руки необъяснимо трясутся. Он плотно закутывается в одеяло и открывает дверь, за которой видит испуганное лицо в свете масляной лампы. Это лицо обычно тихого домовладельца. Тихого, потому что знает все, и тихого, потому что это его природа. Теперь он выглядит так, словно видел привидение или, что еще хуже, убийство. Только тогда становится понятно, что всего секунду назад Прасант назвал его настоящим именем, он никогда не ошибается. — Прасант, что случилось? — Шерлок обнаруживает, что его голос звучит не так, как ему хотелось бы. Его инстинкты указывали на то, что ему это совсем не понравится. — Я думаю, вам следует позвонить своим контактам, своему брату, кому угодно, — шепчет Прасант дрожащим и напряженным голосом. — Почему? — Шерлок шепчет в ответ. Прасант делает глубокий вдох и, когда он снова говорит, звучит спокойнее, чем раньше. Но руки явно дрожат. — Потому что, — делает паузу Прасант и делает еще один глубокий вдох, — всего в двух километрах отсюда в канаве лежит труп, — его глаза расширяются от неуверенности. — Prima facie, убийство. Одна пуля из ружья. Полиция еще даже не приехала. — И? — в этот момент Шерлок может слышать собственное сердцебиение, а может, это просто кровь, текущая по его телу, он не уверен. — Чье это тело? — Это Рональд Макмуллан. Вам знакомо это имя, — Прасант утверждает. Это был шок, довольно сильный. Холод, пробегающий по его спине, необъясним. Почему он боится, что его цель уже мертва? — Он… я… должен был… — Шерлок ничего не слышит из-за громкого стука собственного сердца. Он должен был поймать этого человека, противостоять ему и передать его суду, потому что Рональд Макмуллан — глава восточной зоны сети Мориарти. Одна из самых больших голов гидры, которые все еще живы даже после смерти главной из них. Месяцы нахождения под прикрытием, чтобы выследить его, на его стене все еще изображено лицо Рональда, прикрепленное в середине канцелярской кнопкой. Месяцы ожидания, а теперь он лежит мертвый в канаве. Шерлок понимает, что это его раздражает. Он должен был отправиться в Нью-Дели через неделю, и предполагалось, что там не будет никакого кровопролития, потому что это указывало бы на то, что он жив, а также потому, что это привлекло бы больше внимания и больше людей, на которых нужно обратить внимание. Рональд Макмуллан должен был необъяснимым образом исчезнуть в воздухе, а не умереть от пулевого ранения. Достаточно, чтобы вызвать беспокойство; недостаточно, чтобы вызвать панику среди его коллег. Многие из них уже исчезают с радаров после первой поимки Шерлока. Рональд Макмуллан не должен был быть в Непале и уж тем более не так близко к нему. — Я знаю, что вы должны были делать. Я слишком хорошо это знаю, — Прасант опустил лампу на землю и начал шарить по карманам. — Но то, что вы должны сделать сейчас, — это бежать. И я помогу вам, потому что я многим обязан вашему брату. И, если Рональд был здесь, значит, ваше прикрытие уже раскрыто, — он делает паузу и добавляет, — простите, Шерлок, я не могу больше вас здесь держать. У меня есть семья, — он достает ключ от машины и передает его Шерлоку. — Я держал ее заправленной и готовой с основными предметами первой необходимости, опасаясь, что когда-нибудь она вам понадобится. Я не хотел, чтобы этот страх сбылся. Шерлок молча кивает и сжимает кулаком ключ от машины. Укрытие было найдено, поскольку тень увидела его живым на крыше у Бартса. Майкрофт знал это, он знал это. Но тень не должна была знать обо всем. Может, по пути он был достаточно беспечен, да что там, конечно, был. Он чертов дурак, который до сих пор считает себя непобедимым, как будто это уже не нанесло достаточного ущерба его жизни. Поэтому он бежит, не зная, что произошло, какой ангел или демон появился из ниоткуда и убил Рональда, по крайней мере, не в деталях. Слишком сложно попрощаться с заплаканным десятилетним мальчиком, у которого уроки английского наполовину сделаны, особенно, когда он явно плачет не по этой причине. — Ты собираешься увидеться с другом? — с полными слез глазами спрашивает мальчик, прячась за мамой. — Еще нет. Но я увижусь, — Шерлок пытается улыбнуться посреди хаоса в его голове. — Я надеюсь, что увижусь. — Хорошо, — мальчик всхлипывает. — Держи это в безопасности, — он дает мальчику карту Лондона и надеется, что этого будет достаточно, при этом прекрасно понимая, что этого никогда не будет. Ничего никогда не бывает достаточно. — Все сердца разбиты, — говорил Майкрофт как заевшая пластинка, — забота — не преимущество, Шерлок. Как будто он этого уже не знал. Как будто смерть уже не преподала ему урок. В прошлом он бесчисленное количество раз говорил себе, что ему все равно. По крайней мере, теперь он больше принимает это. Только после значительных жертв. Если бы он мог принять это раньше, все было бы иначе. Он все еще слышит рыдания мальчика позади себя даже через милю. Значит, это только в его голове, но от этого не становится менее реальным. В Лондоне вечер, Джон, вероятно, спит, Майкрофт говорит, что часы его работы в клинике становятся длиннее. Это должно быть утомительно. Шерлок сжимает челюсти и смотрит перед собой. Темная дорога, едва освещенная фарами джипа, совсем как его жизнь сейчас. Он думает, что держит руль, но на самом деле у него есть собственный разум, и Шерлок просто жертва иллюзии.***
Имя: 【Отредактировано】 Тип телосложения: мужчина из Южной Азии, лет тридцати. Местоположение: 【Отредактировано】 Причина смерти: одиночная пуля в голову под углом семьдесят градусов, быстрая смерть. Дополнительные примечания: предварительные признаки борьбы и незначительные травмы. Свежая рана над левой бровью. Найдено: два автоматических револьвера и нож из углеродистой стали. Опознавательный знак: большая татуировка на правом плече с надписью на хинди, которая переводится как «внутренний мир». Майкрофт говорит, что это, должно быть, какая-то внутренняя вражда внутри сети или просто старый враг. Как и в большинстве случаев, он, возможно, прав. У таких людей они всегда есть. Чем больше у вас силы внутри системы, тем больше врагов имеете, в большинстве случаев с той же стороны, на которой вы находитесь. Это не делает ситуацию менее пугающей. Потому что, если бы незнакомец не убил Рональда, тело, лежащее в комнате для гостей дома Тапа, принадлежало бы Шерлоку. Тень уловила его запах, и это страшнее всего. Нет гарантии, что тень его больше не поймает. Пуля от Sig Sauer P226R. Майкрофт также говорит ему, что Джон здоров, хотя и немного похудел, и после немного большего давления он также сообщает, что у Джона, вероятно, свидание с медсестрой из его клиники. По словам его брата, она блондинка и у нее милая улыбка. Шерлок определенно не спрашивал. Конечно, его глаза не загорелись при этих новостях. Счастье Джона должно делать его счастливым. Шерлок старается не думать об этом, когда отслеживает действия человека с помощью дерьмового спутникового Интернета. Раздражающие признаки загрузки браузера почти вызывают у него желание сломать компьютер. Он бы сделал это, если бы это не было необходимо для его работы. Через некоторое время он сдается и ждет, пока блог Джона загрузится в другой вкладке. И когда это происходит, он немедленно уходит. В нем должно быть что-то о нем, и это плохо для его текущего состояния. А даже если нет, это еще хуже. Так зачем ему рисковать? Его хозяйка этой крошечной, но ухоженной комнатки в Дрездене исключительно тихая и невероятно стара. Она выглядит такой хрупкой, что Шерлок опасается, что одного порыва ветра хватит, чтобы сбросить ее с балкона, когда она поливает цветы. Не раз Шерлоку приходилось стучать в ее дверь под случайными предлогами, чтобы проверить, жива ли она. Без сомнения, она напоминает ему миссис Хадсон. Это чувство усиливается, когда он иногда возвращается ночью и обнаруживает дымящийся поднос с едой, ожидающий его в своей комнате. Он никогда не удосужился сказать ей, чтобы она не прикладывала столько усилий. Он знает этот тип. Это утешает и иногда удерживает его на земле, когда он слишком теряется в своей голове. Потому что, имея лишь небольшую часть признаков, он иногда строит из них замок. Он закрывает глаза и представляет, что неудобная кровать — это на самом деле диван в гостиной в 221b, слабый аромат кофе исходит не из кухни его хозяйки, а из его чашки рядом с его головой, мягкие звуки посуды и прочее — это всего лишь Джон, который ходит по квартире, пытаясь убрать беспорядок, который обычно устраивает Шерлок. Ветер на самом деле дует из окна гостиной, которое Джону пришлось открыть, чтобы избавиться от запаха горящих птичьих фекалий из его последнего эксперимента. Он может живо представить это с закрытыми глазами. Он делает вид, что глубоко задумался, а Джон стоит рядом с его головой. Шерлок поднимает взгляд и видит хмурое выражение на его лице, которое быстро растворяется в знакомой нежной улыбке. Затем Джон становится на колени возле дивана, его колени слегка хрустят, и он, как всегда, выглядит смущенным, как будто стареть — это то, чего стоит стыдиться. Джон думает, что это унизительно, но он не знает, что именно это делает его Джоном, его Джоном. Выскакивающее колено, вспыльчивый характер, плохие навыки заваривания чая, интересный выбор джемперов, тонкие губы, глаза такие тяжелые и глубокие, что он мог просто смотреть в них и даже не знать, умер ли он. Джон улыбается. Его лицо приближается, оно в нескольких дюймах от Шерлока, заставляя Шерлока забыть, как выполнять основные человеческие действия, например, как дышать, или моргать, или быть живым. И тогда Шерлок заставляет себя вырваться из этого состояния и идет гулять на морозе, не слушая озабоченные крики хозяйки. Он старается не думать о том, что Джон может быть на свидании прямо сейчас, что на Бейкер-стрит может быть белокурая улыбающаяся женщина. Их дом, только их дом. Джон до сих пор там живет, это единственная утешительная мысль. Конечно, счастье Джона должно делать его счастливым. Но только не в том случае, если он не является частью этого счастья или причиной этого счастья. Он не святой, он даже не считает себя достаточно человеком. Здесь недалеко замерзшее озеро. Если он там умрет, его никто не найдет до весны. Для Джона это не будет иметь никакого значения, он уже мертв для него. Но это также будет означать, что маленькое окно шанса вернуться, вдохнуть Лондон и почувствовать Джона и его существование вокруг себя — исчезнет навсегда. В тот момент это занимательная мысль. Он стоит у озера в течение часа, наблюдая за медленно садящимся солнцем, и когда остается только четверть солнца, чтобы зайти за линией деревьев, он звонит Майкрофту со своего телефона. — Как Джон? — Это довольно прямо. Прежде чем перейти к этому вопросу, ты обычно задаешь несколько необязательных вопросов, — Майкрофт звучит иначе. Это не обычное раздражение. Это что-то другое. — Он, как обычно, в порядке, — Майкрофт прочищает горло. — Он на свидании с женщиной, о которой я говорил тебе ранее. — Почему ты так говоришь? — Шерлок не знает, почему готовит себя к чему-то ужасному. Какая-то новость, которая внезапно утащит землю из-под его ног. Он замечает, что интуиция у него становится лучше. — Есть умеренное беспокойство, — Майкрофт звучит отстраненно. — Насчет Джона? Он умер? Он болен? Ты меня не обманываешь? — Нет, — Шерлок чувствует, как при этом слове закатываются глаза, и он с облегчением вздыхает, в то время как Майкрофт продолжает, — это о Майкле Шнайдере. — Все готово на завтра, я собираюсь встретиться с ним с вазой Мин. Это тебя беспокоит? Я почти уверен, что смогу быть убедительным. — Похоже, его уже кто-то удивил, — говорит Майкрофт. — Полиция нашла его час назад в его доме, привязанным к колонне на крыльце, игла все еще торчала из его руки, нитразепам, возможно, причина, по которой он не слишком сопротивлялся. — Ограбление? — Шерлок моргает, пытаясь обработать информацию. — Он коллекционер. — Нет. Потому что каждый предмет коллекционирования в доме не тронут. Даже в открытом шкафчике. Даже деньги. — Тогда? — Шерлок ждет, затаив дыхание, потому что это еще не все — так говорит голос Майкрофта. — Это будет звучать невероятно, — усмехается Майкрофт, что само по себе пугает, — но все документы, которые когда-либо требовались, чтобы обвинить его и гарантировать его пожизненное заключение, были сложены аккуратной стопкой рядом с ним. Полагаю, это был не ты? — Не будь идиотом! — огрызается Шерлок. — Очевидно, нет. Я все еще нахожусь далеко от того места, где он живет. — Был уверен в этом, но все же должен был спросить, — на другой стороне телефона Майкрофт звучит напряженно, что довольно неестественно, учитывая его обычное поведение. Он боится? Это более редкий случай, чем распускание трупного цветка. — Так кто это? — медленно спрашивает Шерлок. — У тебя есть некоторая информация, я уверен. Майкрофт громко вздыхает. — Источники говорят, что он дал очень неточное описание. Человек в маске и в одежде с огромной силой. Был очень быстрым и сосредоточенным. Он не разговаривал, так что Майкл не знает, как звучал его голос, и, как следствие, мы тоже не знаем. Боюсь, что белый мужчина в возрасте от тридцати до сорока лет, на самом деле не очень полезная информация. — Кто-то из военных? Сила и быстрота, о которых ты говоришь. Шнайдер был военным, нужен только кто-то похожий на него, чтобы даже вставить ему в руку иглу с транквилизатором… — Шерлок прикусывает губу, почти теряясь в мысли о чем-то невозможном. Нет… Джон в порядке. Джон счастлив. Зиг-Зауэр — это не только оружие Джона. Он просто идиот. — Да, я так и думал, — говорит Майкрофт, вырывая Шерлока из мыслей. — Это потребует такой же силы и тактики. — Этого и Непала не может быть… — стонет Шерлок. — Совпадение. — Ничего подобного, совпадений не существует, — Майкрофт перебивает его. — Тогда либо у меня есть друг, либо у Мориарти был более серьезный враг, чем я. Кто также мог знать, что я жив, — Шерлок пытается рассмеяться. Но это звучит странно даже для его собственных ушей. — Моя следующая цель также будет его следующей целью, учитывая, что мы уже дважды пересекались, или я его следующая цель? — Я считаю, что сценарий, в котором у Мориарти был более мстительный враг, чем ты, более вероятен, — Майкрофт отвечает. — Но это не обязательно делает его твоим другом. — Итак, пора сказать: «Прощай!» — Дрездену, — Шерлок вздыхает. — Мне очень понравилось это место. — Нет, ты этого не сделаешь. И да, не выходи из дома до полуночи, — Майкрофт звучит решительно. — Выбери маршрут Б, включи еще один одноразовый телефон и жди моего звонка через три дня. Не пытайся связаться со мной до этого. Понял? — Понятно. Ты дашь мне знать о любом прогрессе, не так ли? — Шерлок вздыхает. — Хотел бы я делать больше через этот дурацкий телефон, чем просто бесплодные разговоры с тобой. Плохая компенсация этого ноутбуком, которым я владею, только злит меня. Почему я не могу подключиться к бесплатному Wi-Fi на Коста всего на тридцать минут? — Ты знаешь, это для твоей безопасности, — Майкрофт говорит правду. — Трудно быть анонимным в Интернете, чем бы ты ни занимался. А после Непала и этого я не хочу, чтобы ты больше рисковал. — Да, да. Я в курсе, — Шерлок усмехается. — Я дам тебе еще один совет, — говорит Майкрофт. — Быть быстрее, если я хочу убежать от этого незнакомца. — Верно. — До свидания, Майкрофт. — Береги себя, Шерлок. Шерлок ждет, пока Майкрофт отключит звонок. А потом, не глядя на телефон, бросает его в озеро. Небольшой треск, тихий звук, и телефон пропал.***
— Чем вы планируете заняться? — спрашивает Антея, когда Майкрофт выключает громкую связь. — Я не имею ни малейшего представления. Вы? — Майкрофт вздыхает. — Как вы думаете, что произойдет? — спрашивает Антея беспечным голосом, беспокойно постукивая пальцами по BlackBerry. — Что я думаю? — Майкрофт смеется. — Я думаю, что Джон Ватсон умрет где-нибудь в канаве в Восточной Европе, и когда мой брат вернется домой, у меня даже не будет никаких доказательств, чтобы показать ему. — Майкрофт стонет и закрывает лицо ладонями. — Это не смешно, но я не могу удержаться от смеха над тем, насколько это вышло из-под контроля. — А что я могу сделать? — спрашивает Антея с ноткой печали в голосе и даже отрывается от BlackBerry, что случается довольно редко. Майкрофт на мгновение смотрит на нее. И понимает, что у него нет ни идеи, ни твердого плана, ни гарантий. — Скажите агентам, что они делают недостаточно. Как он может стать невидимым? — Вы знаете как, — отвечает Антея. — Да, — задумчиво говорит Майкрофт. — Военная карьера, жизнь с братом. Доктор Ватсон хорошо усвоил уроки. — Я посмотрю, что еще я могу сделать, сэр, — Антея встает и выходит, почти бесшумно закрывая за собой дверь. Майкрофт сидит, закрыв лицо ладонями, и думает. Снова и снова. Когда он выразил беспокойство по поводу первой встречи с Джоном Ватсоном, он подумал только о двух возможностях. Что Джон мог либо сделать лучше его брата, либо сделать его хуже, чем когда-либо. Потому что он знал свою кровь. Его брат всегда был ходячей катастрофой. Таким образом, новый человек со своими проблемами, входящий в жизнь Шерлока, может дать только некоторый предсказуемый результат. Либо он будет питаться безрассудством, либо будет следовать голосу разума и попытается сдержать его. Третья возможность никогда не приходила в голову: что Джон Ватсон станет его самой большой головной болью. Или возможность того, что его глупый брат не поймет собственное сердце до последнего момента.