Золото за желание

       Когда Вэй Усянь поднялся по небольшим лестницам к главному дому резиденции, то невольно замялся. Что он должен был сказать? «Здравствуйте, ваш сын счел меня своей истинной парой, благословите нас»? Это был бы полный бред. Хулицзин потоптался на пороге, а затем глубоко вздохнул, обернувшись к дяде и старшему брату Лань Ванцзи, младший которого никак не отлипал от ноги Вэй Ина. Он просто прижался к его ноге и крепко держался за нее, пока мужчина шагал на встречу с отцом маленького луна.        — Побудьте здесь. Я хочу поговорить лично с отцом Лань Чжаня, — лис присел на корточки, отчего его ханьфу вновь непристойно задралось и старший из двух нефритов поспешил отвести взгляд, прошептав что-то наподобие: «Правило сто, в Облачных Глубинах запрещен разврат». — Лань Чжань, — начал тихо Вэй Усянь, гладя мальчика по волосам. — Останься здесь со своим дядей и братом. Я скоро выйду, ладно? Ты ведь послушный мальчик.        Лань Ванцзи кивнул, подтверждая слова старшего, мягко отстраняясь от него, отпуская и кончик одного из хвостов, который он все время держал в ладошке. Оборотень улыбнулся, выпрямляясь и отряхивая своё поношенное ханьфу. Повернувшись лицом к фусума, он одним движением отворил их, проскальзывая внутрь и наглухо закрывая фусума обратно.        Лань Сичень подозвал к себе жестом младшего брата, слегка приобняв и напрягшись. «Надеюсь, что все пройдет куда лучше, чем может быть. Ох, А-Чжань, за что же судьба так к тебе оказалась несправедлива?», — подумал Первый Нефрит, гладя брата по голове.        Вэй Усянь остановился перед столом главы клана Лань, который что-то писал кистью по чистой бумаге, изредка обмакивая ее в чернила. Он даже не взглянул на непрошенного гостя, лишь рукой указав на свободную подушку, которую сразу же занял Вэй Усянь, доставая из рукава-цянькунь тонкую курительную трубку, поджигая магией огня табак внутри, затем выпуская тонкую струйку дыма в воздух.        — Я бы попросил вас, молодой господин, не курить. Это плохо действует на духовные силы и здоровье в целом.        — Прошу прощения. Я немного волнуюсь. Позвольте мне эту шалость, — Вэй Усянь обезоруживающе улыбнулся, делая еще пару затяжек, после не став наглеть и туша табак, аккуратно опуская трубку. — Вы ведь знаете цель моего визита?        — Мне хотелось бы, чтобы вы произнесли эту цель сами, — дракон отставил свою кисть, затем вскидывая голову и смотря на гостя такими же светлыми, как у Лань Сиченя и Лань Ванцзи, глазами.        — Цинхен-цзюнь, верно? — когда глава клана кивнул, то Вэй Усянь продолжил. — Так уж случилось, что еще два дня назад ваш младший сын, Лань Ванцзи, повстречал меня в горах, когда я охотился. Мы встретились взглядами и, кажется, между нами что-то промелькнуло. Он принес мне сегодня монету и загадал желание, чтобы я отправился с ним в Облачные Глубины. Он отдал мне свою ленту, — лицо мужчины оставалось невозмутимым и пустым, но в светлых глазах промелькнула искра некой злости, которую Вэй Ин решил не замечать. — Я не знал её значения и принял ее, а теперь, когда он привел меня в вашу резиденцию, ваш младший брат всё мне объяснил. Насчет ленты, искренней любви лунов и даже о том, что без своей пары драконы могут умереть. Не хотелось бы, чтобы маленький Лань Чжань жил с разбитым сердцем. Это было бы… досадно.        — Вы говорите это из личных побуждений или вам действительно хочется спасти моего младшего сына? — произнес Цинхен-цзюнь, складывая руки на коленях, повернувшись к говорившему полубоком.        — Я не преследую злых целей, если вы об этом. Нас с вашим сыном что-то объединяет, но я не могу понять, что именно. Может быть, это действительно искра? Небеса решили играться судьбами своих детей, отмечая им в пару тех, кого не следовало бы.        Цинхен-цзюнь задумался, а взгляд его потемнел. Лань Тухэн однажды совершил в своей жизни ошибку, когда также, будучи главой клана, позволил своему младшему брату выйти за Вэнь Жоханя, хоть тот и имел ужасную репутацию среди лунов. Он боялся, что его брат навсегда может остаться один, или же будет жить с разбитым сердцем. А может быть, он мог удавиться и свести старые счеты с жизнью. И теперь мужчине совершенно не хотелось повторять старую ошибку дважды, ведь на кону стояла жизнь его младшего сына. Сложив руки в замок, Лань Тухэн прижал их к губам, а затем ко лбу, слегка расслабляясь, зная, что хулицзин не станет осуждать его за такую мимолетную слабость и выход из образа сильного главы клана. Слишком было много боли в клане Лань с тех пор, как Цинхен-цзюнь не смог защитить младшего брата от ошибки, а затем и спасти от смерти родителей.        Наконец, придя к окончательному решению, о котором он наверняка будет ещё очень долго жалеть, Лань Тухэн убрал руки, вскидывая голову, смотря на рассевшегося на подушке лиса. Он заговорил:        — Моя жена была из клана лунов, которые были в подчинении Вэнь Жоханя. Когда я привел её в резиденцию и она снесла яйца, то все были против, ведь именно она являлась убийцей моих родителей. Нас также с ней связали сами Небеса, сыграв злую шутку. Мы встретились на поле боя и именно в военном лагере всё и случилось. Я не смог убить её и отомстить за смерть родителей, не смог оправдать её перед кланом и мне пришлось запереть её на самой высокой горе, куда никто не может войти. Я лишь хочу, чтобы А-Чжань был счастлив, не смотря ни на что. Он никогда не должен познать той боли, что испытали его отец, мать и дядя. Никогда, — он замолк на некоторое время, затем вновь твердо продолжая. — Я принял решение. Я не стану противиться вашему браку в будущем, если А-Чжань уже решил, что ты его судьба. Но я не хочу вытаскивать его из рук смерти также, как моего брата, если вдруг ты разобьешь ему сердце. Потому, если ты играешь, то убирайся сразу, — грубее добавил мужчина, нахмурив темные брови.        Хулицзин чуть нахмурился, почти сразу же расслабляясь, кинув взгляд на окно, которое было открыто, не смотря на морозец, за которым лениво проплывали облака, а ветер покачивал ветки растущих деревьев. Слегка успокоившись, Вэй Усянь начал говорить:        — Каждый на этом свете думает, что знает, что есть зло, а что есть добро. Все считают, что если существо пользуется тёмной магией, то это обязательно кто-то злой, бесчеловечный. Никто не хочет слушать, — мужчина перевел взгляд на Цинхен-цзюня. — Разве я не сказал вам? Я не собираюсь и не хочу причинять вред вашему сыну. У меня и в мыслях не было этого, ведь я думал, что маленький лун решил подружиться со мной, я даже понятия не имел, что он приметил меня как свою пару. Но если теперь ничего нельзя поделать и на кону стоит его жизнь, то я сделаю всё, чтобы спасти его, — лис поднялся с подушки, резким движением поправив подол ханьфу. — Вы все… думаете, что лисы плуты, хитрецы и безобразники. Возможно, вы правы. Мы любим играть. Но не чужими чувствами, — Вэй Усянь хмыкнул, отправившись прочь. Но на выходе он обернулся, вновь взглянув на главу клана. — Я обещаю вам, что всё будет хорошо. Я никогда не сделаю того, что принесет кому-то вред. Я не такой. Но если вы продолжите считать меня мерзавцем, а я вижу это в ваших глазах, то мне придется им стать. Привык вести себя так, как люди того ждут.        После этих слов Вэй Усянь выскользнул за фусума, взглянув на ждущих его Лань Цижэня и двух Нефритов, которые играли в снегу. Заметив вышедшего на улицу лиса, Лань Ванцзи подскочил на ножки, кинувшись к новоиспеченному жениху (коим теперь считался Вэй Усянь), обнимая того за ноги. Вскинув свою голову, мальчик хотел было что-то сказать, но Вэй Ин опередил его, подхватив на руки, накрывая хвостами, чтобы согреть. Когда он подошел к Лань Сиченю и Лань Цижэню, то улыбнулся.        — Не знаю, обрадует ли вас эта новость, но теперь мы с А-Чжанем помолвлены, — лис взглянул на покрасневшего мочками ушей мальчика, улыбнувшись и потрепав его за слегка розоватую от мороза щечку. — И в будущем мы поженимся. Хоть я не знаю, что родится от такого союза.        — Простите, молодой господин Вэй, вы… — начал Лань Сичень, стесняясь спросить такой щепетильный вопрос, ведь последнее предложение оборотня ввело его в тупик.        — Самка. Всё в точности как у драконов, — он улыбнулся. — Мужские гениталии, но женские детородные органы. Разве вас не обучали этому, первый молодой господин Лань?        — Обучали, — смущенно кивнул подросток, взглянув на младшего брата, что выглядел таким счастливым и будто светился изнутри, хоть по его лицу и нельзя было этого сказать.        — В таком случае, вопросов больше быть не должно, — Вэй Усянь поставил Лань Ванцзи на ноги, затем слегка почесав свою шею. — Где мне можно будет переночевать?        Когда со всеми формальностями было покончено, а Вэй Усяню выделили комнату поближе к комнате маленького Лань Ванцзи, то его ознакомили со всеми правилами клана Лань, ведь Лань Цижэнь просто запер его в библиотеке, не пустив к нему даже Лань Чжаня, который очень рвался к своему уже жениху. Но Вэй Усянь никогда не страдал дряхлой памятью, если не считать моменты, когда не помнил некоторых людей, которые могли его знать, не помнил точно дату своего рождения, просто каждую осень отчитывая новый год своей жизни, а также не мог вспомнить, что делал хорошего для других людей.        Правила клана Лань он выучил очень быстро, буквально пересказав их Лань Цижэню «на зубок», но не обещая соблюдать их. Лисы были не драконами и с их порядком у них дела обстояли иначе. В любом случае, дядюшка у Лань Ванцзи проявил к гостю благосклонность и отправил преспокойно отдыхать. Поэтому, когда влажная после горячей бочки голова Вэй Ина коснулась подушки, то он сразу же уснул, даже не представляя, что его может ждать в будущем. Он лишь надеялся, что не перечеркнул такими поспешными решениями свою жизнь. А ночью ему приснился сон с высоким молодым драконом, который протягивал ему свою руку и нежно шептал: «Вэй Ин…». Проснулся лис в холодном поту и с явными признаками сексуального возбуждения. Поэтому Вэй Усянь с сокрушением подумал, что боится не дождаться возраста Лань Ванцзи, когда он сможет вступить во взрослую жизнь. С этими мыслями он вновь уснул.        После той помолвки, которая произошла слишком сумбурно и резко, дни летели стрелой. Лань Ванцзи не отлипал от хулицзина, который с радостью занимался с мальчиком письмом, рисованием и тренировками, ориентируясь на возраст маленького луна. Тот ещё не мог быть таким же ловким и сильным как лис, но тем не менее он всё схватывал на лету. Поэтому уже всего лишь на четвертой тренировке, он повалил лиса на лопатки, стукнув его под коленкой. Тогда Вэй Усянь подумал о том, что пора ограничивать тренировки правилами общей безопасности. Его и Лань Чжаня.        За эти дни пару раз прилетали письма из Юньмэна, которые Лань Сичень сгребал в охапку и скорее бежал к себе, чтобы прочесть, когда видел изящно нарисованный лотос в уголке листа. Так никто никогда не путал, что это письмо предназначено первому Нефриту. Любовь в их сердцах цвела подобно лотосу, который так любил наследник Юньмэн Цзян. Цзян Ваньинь никогда не игнорировал письма Лань Сиченя, всегда отвечая. А после прочтения этих писем, старший брат Лань Ванцзи ходил словно сам не свой, буквально летая над землей, лишь мечтательно вздыхая. И когда Вэй Ин смотрел на всё это, то невольно переводил взгляд на Лань Ванцзи, который сидел у него на коленях и тренировал каллиграфию. И хулицзина мучила только одна мысль — а у него так будет? Или он всегда будет видеть в Лань Ванцзи лишь маленького ребенка, даже когда тот вырастет?        Время продолжало идти и Вэй Усянь не заметил, как прошло уже несколько месяцев, которые он находился в Облачных Глубинах. Он больше не чувствовал себя здесь чужим, не думал, что его не любят и не желают тут видеть, ведь он теперь всегда пытался помогать по хозяйству. И он чувствовал себя здесь как дома. По-настоящему дома с тех самых пор… Лис помотал головой, отталкивая грустные мысли от себя подальше, затем скучающе улегшись на пол, взглянув в окно, где на деревьях уже начинали распускаться почки. Скучающе взглянув на Лань Ванцзи, он приподнялся, улыбаясь.        — Эй, Лань Чжань, у меня есть просто великолепная идея, — когда на него подняли глаза, то лис улыбнулся. — Ты уже подготовил подарок на свадьбу твоего старшего брата? Нет? Свадьба уже через три года, нам нужно поскорее что-то придумать. Что бы ты хотел подарить ему?        — Я не думал об этом, — смущенно ответил мальчик, водя кистью по бумаге.        — Да брось ты это! — лис подскочил на ноги, перехватывая кисть у Лань Чжаня, затем широко улыбаясь. — Пойдем со мной, спустимся в город. Поедим чего-нибудь, я угощаю. У меня остались кое-какие запасы, — Вэй Усянь подхватил с небольшого мягкого пуфа свою меховую накидку, которую ему сшили на заказ, затем обернувшись к Лань Ванцзи, который встал из-за стола и направился к зачинщику всех бедствий. — Так-то лучше, — хулицзин одел Лань Ванцзи, подхватывая его на руки и отправляясь прочь с гор. Отдыхать ему тоже хотелось.        Когда они спустились вниз в Гусу, то Вэй Усянь спрятал свои хвосты и уши, а затем магией иллюзий скрыл рожки Лань Ванцзи, которые тот ещё не умел самостоятельно маскировать, хоть в магии он был уже искусен, будучи талантливым ребенком. И первым делом парочка отправилась в постоялый двор, где Вэй Усянь был намерен съесть чего-нибудь мясного и, желательно, острого.        Усадив Лань Ванцзи за столик, Вэй Усянь сел напротив, скидывая свою накидку и заказывая у морщинистого хозяина «Улыбку Императора», острую лапшу и сладкий суп для Лань Чжаня. Пусть второй молодой господин Лань не был голоден, но тактично промолчал, боясь показаться невоспитанным перед своим женихом, потому принял свой принесенный суп, взяв в руки ложку.        Вэй Усянь же, налив себе в пиалу принесенного вина, сразу же осушил ее, сложив ноги в позу лотоса и улыбнувшись.        — Какая вкуснотища! Надеюсь ты попробуешь это, когда вырастешь, А-Чжань! — эмоционально воскликнул он, отставляя пиалу на стол, наполняя ее вновь. — Дурной тон, чтобы чаша была пуста на столе.        — Разговаривать за едой запрещено, — отозвался мальчик, продолжив есть свой суп.        — Ах уж эти ваши правила, — пробурчал лис, затем улыбнувшись. — Хочешь какую-нибудь игрушку? Я могу купить тебе всё, что захочешь.        — Нет, у меня есть игрушки, — мальчик поднял голову, посмотрев на лиса, который так солнечно улыбался, что у Лань Чжаня сперло дыхание. Он опустил взгляд обратно в тарелку, волосами пряча свои красные уши, и больше не поднимая головы.        Вэй Усянь улыбнулся, вновь отпивая вина, а после приступая к своей острой лапше, которую предложил затем попробовать Лань Чжаню. И потом ему пришлось как-то успокаивать плачущего ребенка, ведь он даже подумать не мог, что его еда может быть настолько острой, но затем он мысленно надавал себе пощечин, ведь члены клана Лань ели всегда только пресную или слабосоленую пищу. Поэтому стало слегка не по себе.        Пришлось успокаивать ребёнка тем, что ему нравится. Вэй Усянь завел его в мастерскую, где изготавливали музыкальные инструменты, заказывая ребёнку небольшой гуцинь, который в дальнейшем Лань Ванцзи обязательно поменяет на новый, получше. Пообещав изготовить его через три дня, хозяин лавки принялся за работу, а Вэй Ин повёл Лань Чжаня в один из храмов, стоящих в городе.        Когда они вошли внутрь, то там было очень много горожан, молящихся одному из небожителей. Поставив на ноги Лань Чжаня, Вэй Ин дождался их очереди, подходя с ребенком к стоящим подушкам, воскуривая благовония, поставив за себя и за Лань Чжаня. Сложив руки вместе, лис прикрыл глаза, молясь о своём счастье и благополучии, затем пару раз кланяясь, выпрямляясь в спине и переводя взгляд на молящегося Лань Чжаня. И слова, которые он говорил, заставили Вэй Усяня вздрогнуть и побледнеть.        — Я молю вас о том, чтобы Вэй Ин стал моим мужем и жил со мной вечность, пока смерть не станет нашей разлукой.        И теперь Вэй Ин перестал сомневаться в том, что малыш лишь слегка заигрался. Он действительно был влюблен. И его маленькое сердечко, бьющееся горячей пичужкой в груди, полностью принадлежало оборотню. И только ему было позволено делать с ним все, что угодно.        После молитвы они ещё немного погуляли по Гусу, купили много различных игрушек, сладостей, острых приправ и различных книг со сказками, а затем приглядели подарки на свадьбу старшему из двух Нефритов клана Лань, но не нашли ничего толкового, поэтому было решено перенести поход на другой раз. Вернувшись в Облачные Глубины, Вэй Усянь отнёс уснувшего на его руках Лань Чжаня в его комнату, уложив в кровать и переодев. Немного посидев с ним, чтобы убедиться, что мальчик точно спит, лис поднялся на ноги, уходя в свою комнату, чтобы позаниматься магией. Но он был слишком рассеян, занятый своими мыслями, а потому сосредоточиться так и не удалось и Вэй Усянь решил выпить купленное вино и подумать о чем-то своем. И вскоре дневной сон сморил и его.

Продолжение следует…