Волнения озера Юньмэн

      Озеро выплюнуло его, словно младенец — невкусные варёные овощи. Цзинь Лин начал метаться под водой, чтобы вновь нырнуть, поэтому скулящая Фея схватила его за шиворот, крепко сжимая зубы на дорогой пурпурной ткани, и попыталась вытащить наружу. Однако небольшая собака-оборотень не могла вытащить его, почти рослого парня, которого тянула на дно мокрая одежда и тяжелый меч, поэтому вскоре и она начала захлёбываться водой. Цзинь Лин почувствовал себя мерзко, но в следующий момент забыл об этом: в голове было лишь возмущение и доля настоящего ужаса — у него не получается вернуться домой. В прошлый раз он попал в это время с помощью озера Юньмэна, почему тогда сейчас оно выталкивает его, будто нежеланного гостя?       Возможно, братья из Юньмэна это восприняли как попытку самоубийства, поэтому Цзян Чэн громко закричал его имя, кажется, совершенно не заботясь о том, что они сейчас сидели в засаде. Он не мог объяснить им, что так он лишь пытается уйти от проблем: во-первых, звучало это по-детски, Цзинь Лину совершенно не хотелось признавать свою беспомощность, а во-вторых, он просто не мог, ведь воды в его горящих огнём от боли легких оказалось достаточно для того, чтобы любые слова выходили мерзким булькающим звуком.       Цзинь Лин не хотел. Он… не мог. Вернувшись, он готов признать, что дядя Цзян и Вэй Усянь пережили достаточно, чтобы быть настолько чёрствыми… или не мог. В нём играла детская обида, а закостеневшая в груди ярость на ситуацию в целом вылилась в ещё большую волну ненависти неизвестно к кому: ведь он тоже потерял почти всех, кто ему дорог, однако Цзинь Лин не торопился ступать на тёмный путь и убивать всех подряд.       Словно подслушав его, озеро озлобленно ударило мальчика по лицу, заставляя в который раз захлебнуться собственными мыслями и водой.       «Я не хочу!», — мысленно завопил он, стараясь справиться с жидкостью в своих лёгких и текущим по щекам слезам, которые смешивались с водой. — «С меня достаточно! Верни меня домой, глупая лужа!»       Однако озеро оставалось безучастным к его мольбам, так и оставляя мальчика равнодушно барахтаться в воде. Почему это не работает?       Цзинь Лин почувствовал, как мысли начинают быстро угасать и превращаться в кашу в его голове. Он пробыл под водой слишком долго, поэтому разум путался в нитях рассуждений, не давая ему адекватно мыслить. Смирившись, он начал всплывать, пока не стало поздно, и шумно закашлялся, когда озеро окончательно выплюнуло его.       Цзинь Лина тошнило от количества воды в его животе.       Он в последний раз оглянулся, пытаясь понять, заметили ли их вэньские псы, и покачнулся, податливо позволяя волнам вновь сомкнуться над его головой.       Его план провалился в который раз. Он… не способен вообще ни на что?        — Цзинь Лин! — закричал взволнованный Вэй Ин, и Цзинь Лин подался ему навстречу, однако встретила его лишь темнота и ощущение холодных рук на своих щеках.       Ты и вправду такой несносный ребёнок…       …       «Это неправда!..»       Эта мысль разбудила его, заставляя очнуться от кошмара, в котором он всю ночь тонул в озере у Пристани Лотоса, и Цзинь Лин резко сел, морщась от фантомного ощущения воды в своих лёгких и желудке, однако те оказались чисты, а бурные воды озера сменились спокойной обстановкой тихой комнаты, принадлежащей кому-то из адептов ордена Юньмэн Цзян.       Ему пришлось несколько секунд бессмысленно смотреть в одну точку на стене, чтобы взгляд окончательно сфокусировался, а висках перестало звенеть — едва неприятные ощущения прекратились, Цзинь Лин попытался подскочить, однако шуршание тяжелых одежд неподалёку заставило его замереть.        — Лежать! — кто-то шикнул на него, и Цзинь Лин, почему-то повинуясь приказу женского голоса, мигом лёг обратно. Сразу же в нём сыграло праведное возмущение: почему это он, наследник ордена Ланьлин Цзинь, должен слушаться какую-то незнакомую девушку, которой, судя по всему, было не больше, чем дяде Цзяну из этого времени? Он хотел было высказать своё недовольство вслух, но голос тут же смягчился, стоило лишь раздаться жалобному скулежу: — Прекрати хныкать. Сейчас он уже проснётся, но пока тебе нужно… О, вот и твой хозяин очнулся.       Цзинь Лин почувствовал всепоглощающий стыд, который красными пятнами расползся по его шее и ушам. Фея, едва услышав копошение с его стороны, радостно тявкнула — незнакомая девушка снова что-то прошипела про тишину, однако собака проигнорировала её и кинулась к мальчику, начиная вылизывать его лицо шершавым языком. Неприятный запах из её пасти пропал, и Цзинь Лин понял, что ей почистили зубы — скорее всего, кто-то постарался, ведь терпеть его больше не было сил.       Оказывается, приказ был отдан не ему, а собаке, которая наверняка бесновалась всё то время, что он провёл в бессознательном состоянии.       Который час? Где он? Почему здесь Фея, но нет ни дяди Цзяна, ни Вэй Усяня?        — От меня одни проблемы, — пробормотал он, после чего разозлился — на себя, ситуацию или орден Цишань Вэнь, которые это всё устроили, мальчик уже не знал.       Цишань Вэнь…       Цзинь Лина ударило молнией догадки. Если сейчас он находился в Пристани Лотоса, то где-то неподалёку ходят их адепты. Значит, и девушка, голос которой он слышал, тоже Вэнь — либо продалась их Ордену, будучи адептом Юньмэн Цзян.       Он подскочил, переводя взгляд на неё — и его едва не перевернуло, когда Цзинь Лин понял, что его догадка оказалась верна. Девушка была одета в белоснежные одежды с алой вышивкой.        — Ты вообще кто такая?! — зашипел он, нащупывая рукой Суйхуа, однако меча не оказалось на поясе. Цзинь Лин чертыхнулся. — Твои одежды! Ты!..        — Живо закрой рот! — рявкнула девушка, однако Цзинь Лин лишь рассвирепел ещё сильнее. Он уже довольно долгое время ни с кем не пререкался, и это буквально заставляло его сгорать от желания покричать на кого-либо: словно зависимость от каких-то трав, раздражение ласково обуяло его, будто ждало в своих объятиях уже давным-давно.       Девушка, пусть и была красивой, выглядела слишком грозной — тёмные брови сведены, губы искривлены, а ноздри раздуваются от едва сдерживаемого гнева. Если бы не сторонние факты, то Цзинь Лин мог бы предположить, что это внебрачная дочь дяди Чэна.       Он хотел было что-то закричать в ответ, но тихий голос, который раздался из-за порога, нарушил едва не начавшуюся перебранку:        — Сестра, вас слышно…       Дева Вэнь рявкнула:        — Вэнь Нин, закрой дверь с той стороны!       «Вэнь Нин?!».       Цзинь Лин почувствовал, как кончики его пальцев немеют от ужаса. На пороге хибары стоял Призрачный Генерал — тот, о ком складывали столько слухов, кого боялись и почитали одновременно, тот, кто был… будет помощником Старейшины Илина.       Если говорить не тая, то Цзинь Лин едва успел разглядеть его — он выглядел несколько испуганно, невинно, словно маленький щенок, которого только-только отпустила из-под своего теплого бока собака-мама. Он знает: Фея так выглядела, когда ему её подарили. Она была такой же маленькой, с большими глазами, которые на него смотрели, словно на самое большое существо в мире…       Цзинь Лин подавил прилив нежности, с радостью понимая, что ужас отступил, как и Вэнь Нин.       Поняв, что он успокоился, незнакомая дева облегчённо вздохнула и надавила на его плечо, заставляя лечь в постель.        — Мы тебе не враги, ясно? Только помогаем тем идиотам следить за тобой, чтобы ты не натворил ещё чего, — она закатила глаза, а Цзинь Лин почувствовал, как стыд пожирает его. Верно. «Натворил». В прошлый раз он много чего «натворил», поэтому за ним нужно было приглядывать, будто бы он и вправду был несносным ребёнком. — Ты навёл шумиху в ту ночь, поэтому они решили оставить тебя здесь на какое-то время. Кто же знал, что ты и сейчас будешь так шуметь? Несмотря на то, что уже почти наступил час крысы, ты все равно должен замолчать. Мне не хватало, чтобы сюда сбежались на шум все адепты Цишань Вэнь.       «Они меня бросили?», — с непонятной ему самому обидой подумал Цзинь Лин. — «Я настолько бесполезен?».       Он понял, что вёл себя действительно хуже ребёнка, пытаясь сбежать от ответственности, однако… Неужели дядя Цзян и Вэй Усянь в наказание оставили его на растерзание Вэням?        — Сколько я был без сознания? — глухо буркнул он.       Девушка закатила глаза на его бестактность и скрестила руки на груди.        — Начнём с того, что моё имя Вэнь Цин. Хотя… забудь. Не смей произносить его, если тебя вдруг поймают. Я не хочу сгнить в тюрьме за помощь такому несносному ребёнку, — Вэнь Цин задумчиво кивнула на окно, за которым сгущались тяжелые сумерки. — Ты спал почти два дня с перерывами на бессознательный бред в практически сознательном состоянии.        — Куда пошли дядя… Цзян Чэн и Вэй Усянь?        — В сторону Мэйшань Юй. Тот, что с красной лентой, сказал, что вернётся за тобой, когда отведёт своего друга в безопасность… — Вэнь Цин фыркнула. — Но вижу, что ждать ты не собираешься. Останавливать тебя не буду. Дерзай. Хоть будет меньше проблем от тебя…       Не особо задумываясь, Цзинь Лин тут же подскочил, едва не наступая на притаившуюся у его лежанки Фею, и двинулся к выходу, чтобы покинуть хибару, однако девушка вздрогнула и начала махать в его стороны руками, будто пыталась прогнать муху.        — Куда пошёл?! — шикнула на него рассерженно Вэнь Цин. — В этих одеждах? Да тебя убьют сейчас же, сделай ты шаг из этой пристройки! Бери комплект одежды Вэнь Нина и только тогда уходи. Мне не нужны проблемы, слышишь?        — Хорошо, — кивнул он, впрочем, игнорируя колкое «мог бы и спасибо сказать». Вэнь Цин оглядела его с ног до головы, начиная рыться в травах и маленьких горшочках с отварами (отравами?..), после чего кинула ему один из таких.       Едва поймав его, Цзинь Лин чуть не задохнулся от неприятного запаха. Её, никак, из навоза делали?        — И намажь этой мазью свой лоб. Она имеет светлый оттенок, поэтому скроет метку киновари.       Цзинь Лин лишь мотнул головой, понимая, что сил нет даже на обычное «ладно». Несмотря на то, что он спал почти два дня, на душе у него было гадко, а тело ощущалось тяжелым, словно впитавший в себя влагу рогоз. Он был голоден, однако решил отложить приём пищи на ещё несколько часов: вдруг. Да и еды у него нет.       Заметив его беглый взгляд, Вэнь Цин закатила глаза.        — Сейчас дам тебе поесть. Твой урчащий желудок можно расслышать в Облачных Глубинах, хочешь, чтобы тебя заметили адепты ордена Цишань Вэнь?       Цзинь Лин пожевал губами, но кивнул. Невысказанное «спасибо» повисло в воздухе.        — Знаешь, есть два слова которые сложно сказать, — многозначительно бросила Вэнь Цин, видимо, совсем на него обидевшись за отсутствие какой-либо благодарности. Он нахмурился, — «извини» и «спасибо». Когда-нибудь ты это поймёшь, но будет уже поздно.        — Да понял я, понял! Спасибо! Вот, ясно?       Вэнь Цин вновь закатила глаза и лишь махнула на него рукой, словно он был действительно безнадёжен.       «Я… так хочу домой».       Цзинь Лин с силой закусил щёку изнутри, не давая непрошенным слезам обиды брызнуть из глаз, и взял ложку в руки. В отражении супа, который дала ему Вэнь Цин, он увидел изуродованное неестественной бледностью лицо, угасшие светло-карие глаза, под которыми залегли тёмные синяки, и измазанный какой-то дурно пахнущей мазью, скрывающей метку киновари, лоб. Но никак не себя настоящего.