Убийца Акаме: Обратная сторона титанизма

Имеющий уши да услышит пророчество О том, чему вскоре случиться надлежит. Время Святой и Нечестивой Троицы Приблизилось. Недолго ждать осталось им. На бледном коне промчится Смерть, Оставляя горы трупов среди дымящихся руин. Агнец и Антихрист будут трон делить, Ведь их двое, а престол — один. Я вижу наперед войны за власть исход: В той битве победит преемник Сатаны. Тень Свет прогонит прочь — День превратится в Ночь, Оставив лишь кровавые следы.

— «Судный день», «Чёрное пророчество».

— Теперь — красная ртуть в Мидии, — Эсдес обратилась к посланному Баалами тëмному волшебнику. Кудесник с черепом козла на башке честно ответил: — Спросите ваших добровольцев, которых провели гули. В конечном итоге Эсдес и её люди оказались у входа в сеть заповедных пещер. Гули выглядели как скользкие гуманоиды ростом с человека, их головы отчасти напоминали людские, отчасти собачьи — что-то среднее, руки завершались острыми когтями для разрывания могил, вместо стоп значились копыта. Один из них, раньше бывший человеком по упоминанию, повëл Эсдес и её людей через длинный подземный ход. — Эти кишки преисподней — часть иной реальности, тут водятся разные создания, которых нет в нашем мире, — накануне предупреждал Ахтиа-Аль-Козлед. — И там есть что-то опасное? — с интересом спросила Эсдес. — Самые частые обитатели тех земель преисподней, через которые нам предстоит путь, — это мверзи [1], гасты и гуги. Но мверзи — союзники гулей и нам нечего их опасаться, гасты — не шибко опаснее человека, гуги — эдак с медведя, но при большом числе народу они уйдут с нашего пути до того, как мы их увидим: у них отличный слух и неприятностей они не ищут. Но это самые часто встречаемые обитатели ада. А есть ещё дхоулы и шогготы. Начну с дхоулов, ибо они самые редкие и опасные. Дхоулы и шогготы населяют долину Понта — это близкая к тем ходам часть ада, потому кто-то из них может нас встретить. Дхоулы — это подобия гигантских червей, нет предела их росту и размножению — целые планеты, вроде нашей Земли, рушились от того, что нутро её выедали дхоулы. Они способны рыть эти туннели и даже прогрызать границы между мирами, но для этого, к счастью, им нужна помощь. Дхоулы поют свои песни-заклинания и в мыслях рассылают их по всей Вселенной. Если некие разумные существа попробуют воспроизвести эти телепатемы, то откроются врата меж мирами и полчища дхоулов вступают в тот новый мир. Они уходят вглубь планеты, чтобы расти и размножаться, и тогда в конце концов всей этой земле настанет конец, везде твердь пойдëт трещинами и обнажит преисподнюю, — предупреждал чернокнижник, особенно глядя в сторону Няу. — Не пытайтесь воспринимать пение или музыку, если она вдруг заиграет у вас в голове, забудьте её сразу. — Спасибо за предупреждение, — поблагодарила Эсдес. — Это может быть действительно важно. — Шогготы выглядят как сгустки мерзостной массы, которая на ходу легко меняет свою форму, они могут образовать из неё любой орган, обычно у них есть глаза и пасти. Много глаз и пастей — увидите, не спутаете. Самое главное — у них нет жизненно важных органов, им не страшны ни пуля, ни меч и обычно они величиною как минимум с пару амбаров. Чтобы их убить, необходимо их либо разорвать взрывом на мелкие кусочки, либо сжечь, но последнее потребует много жара. Вы можете их заморозить, а Няу усыпить флейтой — вот это меры, которые мы можем предпринять против шогготов. Ещё упыри молятся своему богу Айуэб Гншалу, воззвания к нему могут отгонять шогготов, но Айуэб Гншала может не оказать покровительства нам, так что я не особо на это рассчитываю… Да, шогготы, конечно, могут быть и много больше, но здешние шогготы обычно такие… Госпожа Эсдес, я думаю, только ваши способности смогут их убить, однако, если вы заморозите их до льда или заточите во льду прямо на пути… у нас возникнут проблемы. — А с какой вероятностью они могут там появиться? — спросила Эсдес. — Она не очень велика, насколько мне известно со слов гулей… Однако возможно… — чернокнижник задумался. — Шогготы заинтересованы только в пище, но при этом разумны. Безумные культы и владыки тьмы рекрутируют их в свои армии… в различных мирах. Если вы просто дадите им жрать… — К их услугам — целая Мидия, вот что я могу им предложить: люди, скот, дичь и другие опасные звери — пусть пируют, — Эсдес понравилась идея привлечь таких бойцов. — Тогда во всей армии Сасанидов лишь сами пламенные ахуры смогут действенно ранить шогготов, ибо обычные пули, стрелы и прочее — один смех шогготам, — заверил Ахтиа-Аль-Козлед. — Так вы можете договориться и с шогготами тоже? — у Эсдес глаза загорелись. — Вы сами уже поняли, что — да, — также сверкнул очами колдун. Эсдес и её люди покинули подземные ходы, вновь выйдя на свет. Они миновали ад без проблем — пару раз у них на пути било копытами некое белое создание величиною с телëнка, когда свет падал, его лицо поражало своей уродливостью. — Вот это гасты, — говорил Ахтиа-Аль-Козлед, — пища гугов. Через некоторое время перед ними из тьмы встала высокая мохнатая тварь, прямоходящая, кажется, сколько они успели увидеть, у этого создания руки раздваивались, начиная от локтей, и ещё его зубастая пасть располагалась вертикально, начинаясь краем от лба и завершаясь на подборке. Кажется, именно в силу такого устройства челюсти, эти создания вообще не издавали устами ни звука. Во тьме только на прощание блеснули красно-розовые глаза, когда это создание исчезло в проходе, что уходил куда-то ещё. Под ногами попадались обглоданные кости и иногда они набредали на брошенные надгробия. — Хм… А по какому летоисчислению тут указаны даты? — Ливер увидел на надгробии нечто странное. — 1910-е годы? Асийские цифры? — Это из другой Земли, — пояснил ведущий их колдун. — Эти туннели ада соединяют самые разные миры, в том числе мало отличимые от нашего. Гули таскают сюда надгробия, гробы и прочее что валяется там, где они кормятся. Если хотите, можете попасть туда, но лучше не стоит, мало ли что может быть… — Нет, мы идëм только к намеченной цели, а захватывать другие миры я начну только тогда, когда у меня не останется с кем сражаться под родными небесами, — ответила Эсдес. — Но я запомню вход в это место и ваших учтивых гулей-проводников. Это был второй раз, когда Эсдес была здесь, до того она в компании с колдуном и гулями-проводниками спустилась кое-куда особенно глубоко, где странный красноватый туман освещал путь (по словам Ахтиа, он поднимался из долины Понта), они вышли на уступ, где в густом сумраке красноватого оттенка несомая керосиновая лампа позволяла только краем глаза различить начинающуюся гору костей, большинство из которых по своим размерам превосходили людские. — Сюда гули выкидывают останки… обычно они едят дохлых гугов, — посмотрел вниз Аль-Козлед. — Дальше нам нет нужды спускаться. — Вы будете кричать отсюда? — посмотрела на него Эсдес. — Да, но в аду другие законы, нас услышат… Чернокнижник взывал к шогготам на неизвестном языке. Бормоча молитвы Айуэбу Гншалу, гули отошли, опасаясь шогготов. Эсдес же больше волновалась, что эти трусы сбегут и они тогда заблудятся тут. Наконец, раскидывая кости, из бездны начало выбираться нечто бесформенное и ужасное, чëрное и блестящее, с дом, на нëм постоянно вспыхивали и гасли в изобилии рассыпанные зелëные точки-огоньки — глаза. В такт им белели зубы, многочисленные пасти, торчащие полностью скалящимися рядами. Одна пасть — это страшно, смотрящая пара глаз — тоже… но когда этого много на одном существе, это производит впечатление даже на специалиста! — Надо же, никогда не видела опасных зверей более мерзостных, — Эсдес также ощутила крайний смрад. Колдун говорил с шогготом, монстр отвечал то высоким, то низким голосом, иногда говоря в унисон самому себе. Эсдес не видела, где оно кончается. Говорили они около десяти минут. — Шогготы согласны, — наконец обернулся колдун к Эсдес. Они ещё кое-что обсудили и вот плодом такого договора послужили несколько лишних боевых единиц. Шоггот пугающе глядел из прохода, наводя мурашки даже на бывалых солдат, которые проходили мимо по основному маршруту. Когда последний из них покинул подземелья, шогготы начали выбираться. Благодаря своей физиологии они могли спокойно протиснуться там, где Эсдес не решилась проводить лошадей. Солдаты Эсдес разбили лагерь недалеко от места выхода из подземелий, тут пролегала поросшая растительностью равнина, окружëнная кедровыми лесами. Дайдара с помощью своего топора буквально с маху нарубил кучу дров. — Эти шогготы, покушав, вернутся в долину Понта, но они успеют породить потомство, если много наедятся. Их потомки помнят всë, что помнят родители и наше соглашение, скорее всего, будет действовать и с ними… Возможно отпрыски не станут возвращаться и будут множиться здесь. Возможно, они смогут помочь нам в добыче ртути. Шогготы — искусственная раса, их создали для тяжëлой работы… Правда не стоит рассчитывать на их верность, своих создателей шогготы как-то раз всех сожрали, — предупредил колдун. — Пока мне хватит того, что они будут выносить живую силу, — так рассудила Эсдес. Пока шогготы выбирались из подземелий, протягивая свои до невозможности ужасные и омерзительные тела, над кедровым лесом целым роем появились пламенные существа, что имели черты не то ослепительных птиц, не то цветков растений, нечто среднее между ними — при этом не буквально, конечно, они не были ни тем и ни другим, а были родны указанному чисто по духу. Самые маленькие из организмов в этой партии достигали метра два-три в длину, самые крупные — пять-шесть. Они располагали несколькими крыльями — от семи до девяти — или даже не крыльями, а чем-то вроде длинных листьев или лепестков, которые состояли из тонкой мембраны или, возможно, языков пламени — глядя на них, нельзя было точно сказать, состоят они из вещества или из целого живого огня. Лица или головы их, помещëнные в центре, откуда расходились лепестки-листья-крылья, демонстрировали какие-то подобия загнутых клювов — возможно, то было скорее нечто вроде пестиков растений. Марево и постоянно содрогающийся воздух окутывали этих созданий. Спектр варьировался от бело-жëлтого и до красно-оранжевого, оттенок плавно немного менялся каждую секунду. Несмотря на свой чуждый облик, ахуры выглядели по-своему изящно и даже красиво. Эти существа начали извергать из себя льющееся пламя, атаковали они в первую очередь шоггтов. Последние никак не могли достать до противников, потому синусоидными движениями рванули к кедровым зарослям, чтобы вырвать деревья и бросать. Попадания стволов, надо сказать, оказались не очень эффективной мерой против нападавших — крупные вообще так отбрасывали деревья своими чудными конечностями. Стволы при соприкосновении полностью охватывались пламенем и падали, раскалывались и полыхали даже изнутри. — Это ахуры — боги благоверов! — пояснил Аль-Козлед. — Тут нет воды! Я бесполезен! — растерялся Ливер. Няу просто играл мелодию, которая скрепляла воинство и не давала никому пасть духом. — Пусть отведают этого! — Дайдара бросил один из своих топоров — он вонзился в ближайшего ахуру, сущность дрогнула и из неë изверглась жидкая масса, что горела налету, одновременно с этим существо сжало крылья и как бы завяло и сползло и в конце концов рухнуло замертво и обратилось просто большим костром. Остальные ахуры обратили большее внимание на людей и приблизились к ним. — Охладить! — Эсдес заключила в лëд подлетевший Белваак. — А!.. Э, да, спасибо, госпожа Эсдес! — Дайдара сообразил, как вовремя она это сделала. — Ничего страшного! У меня хватит сил их остудить! — и генерал Севера встретила ахур щедрым шквалом ледяных стрел. Одновременно она умудрялась остужать топоры Дайдары — тот кидал их прицельно в тех ахур, которые подходили угрожающе близко. При этом попадания из ружей или пневматики не дали какого-либо эффекта — ахуры оказались уязвимы только для тэйгу. — Нам нужны бочки пороха — шогготы поместят их внутри тел, чтобы огонь ахур не достал сразу, и будут при возможности метать в них, от контакта с ними порох будет сразу взрываться, — придумала генерал, когда бой был окончен и все взирали на огромные выжженные следы от перебитых ахур-стражников, там обильно поднимался дым и пар над останками чего-то, похожего на ткань и хрящи — потом они испарились и не оставили ничего материального. — Но сперва, — Эсдес вспомнила карту, — нам надо на юго-восток, там речка. — Эти ахуры, должно быть, просто сторожили этот проход в ад и активизировались лишь тогда, когда полезли на поверхность его обитатели, — предположил Няу. — Да, это так, — подтвердил Ахтиа. — У нас нет грифонов, виверн — нет разведки с воздуха… Аль-Козлед, — вспомнила Эсдес, — вы говорили гули в друзьях с мверзиями, а они умеют летать? Мверзи имели облик страшно тощих гуманоидов ростом с человека, чëрных и скользких, без половых призраков, с когтями на руках и ногах, с хвостами, каковые заканчивались жалами, из лопаток у них выходили чëрные кожаные крылья, из лысых черепов — по два рога, но самым необычным в облике этих демонов служили лица — вернее отсутствие таковых: у них не было ни носа, ни глаз, ни рта, просто гладкая кость черепа простиралась на их месте. Тем не менее эти создания спокойно ориентировались, правда только гули могли с ними как-то общаться. Кроме того, Эсдес очень быстро заметила такую особенность — эти создания совершенно бесшумно летают, не производя ни доли звука. — Ого, как великолепно они выглядят! — Няу, сам носивший к шортикам и верхней униформе аксессуары в виде торчащего хвостика и рожек, чрезвычайно проникся такому внешнему виду пришельцев из ада и вспомнил: — Точно, я видел их во сне! — Я слышал, их называют ночными феями, — вспомнил Ливер, — но, как и обо всех феях, фэйри, о них мало информации, ведь они живут в другой реальности, которая только иногда соприкасается с нашей. — Мир Снов — это родная реальность мверзий, — пояснил Аль-Козлед. — Потому неудивительно, что они появляются во снах… — Они легко могут разведывать ночью, — сказала Эсдес. — Они могут брать в полëт ваших людей, двое мверзей запросто могут несколько часов нести человека без отдыха, — посоветовал Аль-Козлед. Отряд наших злодеев разместился у реки, где Эсдес наморозила плотину, чтобы скопилось больше воды. Разместились солдаты в небольшой рыбацкой деревушке, население скормили шогготам. — Пусть гули сходят на ближайшее кладбище и поищут себе поживу, — Эсдес уселась в доме, который ранее принадлежал зажиточной крестьянской семье, и уплетала прелести местной кухни — хозяева как раз намеревались садиться за стол, но пришлось им самим стать пищей. — Я слышал огнепоклонники хоронят своих особенным образом: ждут в особом месте либо пока труп полностью разложится, либо скармливают его животным, а потом складывают кости в склепах-башнях, — осведомил Ливер. — Впрочем, я слышал они в крайнем случае используют гробы. Просто по их представлениям нельзя осквернять землю трупами. И вообще стихии… — Какие бережные люди — аж тошно, — Эсдес посмотрела на карту. — Из-за того, что это закрытая страна, тут могут быть неточности… Вернулся один из лейтенантов, занятый допросом пленных — Эсдес обычно занималась этим сама, но она не знала местного языка. — Нам удалось выяснить, что в трëх днях пешком вверх по реке стоит военная крепость. А сама эта река ещё через дней пять пути впадает в море… Там есть порт, по большей части рыболовецкий. — Отлично, есть где добыть ещё больше ресурсов. Сперва порт. Выдвигаться было решено завтра. Эсдес приказала мверзиям патрулировать территорию на предмет обнаружения ахур, благо они были уж очень приметны и, за вычетом эгрегора Ормазда, представляли собой единственную опасность — обычные войска людей никак не могли им угрожать благодаря шогготам. На утро Аль-Козлед заявил, что видел сон, в котором Баалы принесли очередную благую весть — Ямм наслал непогоду, которая заставила отчаянного пирата по имени Иншин взять курс на тот порт, куда направлялись наши злодеи. — Иншин? Я до войны на Юге охотился за ним — этот отморозок грабил и полностью уничтожал любые суда, до которых мог дотянуться. Это пират с тэйгу Шамшир — это меч, дающий власть над воздухом, он позволяет на расстоянии разрезать противников ветровыми лезвиями. Этот тэйгу посеяли во время гражданской войны 500 лет назад, — рассказал Ливер. — Его можно купить? Этого головореза? — спросила Эсдес. — Насколько мне известно, он работает за деньги, — вспомнил Ливер. Наши злодеи отправились в порт. Судно Иншина вошло в него тогда, когда всë тут было зачищено. Нет нужды говорить особенно о том, как наши отморозки договорились — Эсдес разрешила брать пиратам любые ценности, сколько они могли бы унести. Глава банды морских разбойников уже устал от лëгких побед в море, ибо ничто не могло оказать ему сопротивление благодаря тэйгу, которое Эсдес ему подарила от имени Империи и пообещала амнистию всех преступлений, несмотря на то, что каждое злодеяние пирата тянуло на вышку и их было столько, что если бы Иншина вешали каждый день, это не было бы чрезмерно жестоким наказанием. Сам он выглядел как молодой человек с иссиня-чёрными волосами, с узковатым, очень острым и безбородым и безусым лицом. По росту довольно высокий, при этом не слабак, одетый довольно откровенно, на приморский манер, впрочем, похоже, это был его обычный вид. Нет нужды говорить, что человеком Иншин был крайне жестоким, но если мужчин и детей со стариками он просто убивал, то женщины репродуктивного возраста вызывали у корсара просто чëрную ненависть, он их всегда сперва насиловал, а потом долго издевался прежде тем, как четвертовать. Ох, каким же лютым был этот отморозок! Не удивительно, что он сблизился с Няу — прекрасный дьяволëнок тоже не жаловал девиц. — Будь проклят тот из богов, кто исторг такое мерзкое существо как женщина! — часто говорил Иншин. Когда отморозки Эсдес взяли порт, то всех симпатичных женщин и даже некоторых юношей отобрали для утех, их изнасиловали перед тем, как отправить шогготам. Иншин лично расправился с несчастными. Няу хотел взять себе нескольких красавцев в секс-рабы, но подобное было для благоверов самым страшным грехом, потому все они предпочли смерть. К счастью, не имеющий доступа к женскому телу Иншин занялся услаждением Няу. Да будет тебе известно, читатель, в море пираты регулярно практиковали самую прилюдную и разнузданную содомию и даже первыми осчастливили мир однополыми браками — вернее союзами, когда один пират получает имущество любовника в случае смерти оного. Женщин-то в море нет, а у русалок та половина тела не от человека. Более того, чтобы не возникало проблем с дисциплиной, пиратам вообще запрещалось даже брать бабу на корабль. Исключение включало в себя только баб-пираток, каковые иногда попадались и отличались ещё большей отмороженностью, потому Эсдес не удивила Иншина. Что касается Няу, то этот нетрадиционный малый по-злодейски влюбился в Иншина и даже заявил, что отправился бы с ним в море грабить корабли, не будь он так лично предан госпоже Эсдес. — Признаться, — говорил наш очаровательный дьяволëнок, — я с большим удовольствием предпочëл бы оказаться на корабле, в пиратской команде, где нет ни одной женщины, чтобы все мужчины обращали внимание только на меня! Но оставим личные взаимоотношения между героями. Ахуры и два военных судна преследовали Иншины — Ямм наслал шторм, который заставил ахур укрыться на берегу. Суда без них вошли в порт, благодаря чему силы Эсдес получили ещё больше оружия. Ливер без особых усилий добил следом появившихся ахур. Шогготы смогли легко тащить корабельные орудия, какие можно было отделить. Так армия двинулась к крепости. Её Эсдес решила взять без повреждений, благо ночью мверзи без шума перенесли солдат на стены крепости и спящий гарнизон оказался быстро вырезан. Мверзи сообщали о приближении пары дюжин ахур, которые очень выделялись в небе, так что заблаговременно их ожидали орудия, лëд, вода, топоры и воздушные лезвия, шогготы вполне умели метать бочки со взрывчаткой. То есть металл, вода, воздух и огонь — те стихии, которым так рьяно поклонялись «благоверы», на деле боролись за дело Ангра-Манью и ахуры, даже собираясь десятками, не могли ничего поделать — Эсдес очень проворно воздвигала барьеры на пути пламенных атак, Иншин по её команде порывами ветра сбивал извергаемые ахурами струи. Ливер просто тушил, если рядом была вода. Эсдес, как будто этого было мало, наморозила ледяные панцири шогготам. Таким образом они стали настоящим танками. Поедая мясо, они начали плодиться. Чтобы их не набиралось слишком много, генерал велела молодым особям остаться в тылу, чтобы есть людей и дичь, разорять эти земли и тем самым отвлекать на себя ахур: слуги Ормазда рассеивали свои силы на вторичные цели, пока основные силы двигались вдоль моря и сметали всë на своëм пути. При этом если солдаты Эсдес просто резали всех, кроме красивых девушек и юношей, которых они потом могли даже отпустить, если жалко стало, Эсдес на такое смотрела сквозь пальцы, так как само по себе уничтожение мирного населения её не интересовало, то наибольшими отморозками ожидаемо оказались головорезы Иншина, которые куролесили со своими жертвами долго и мучительно для последних. Так как это отребье было набрано из случайных личностей, Эсдес приказывала им находиться порознь от своих солдат — и правильно, пьяные пираты запросто могли учудить что угодно. Однажды команда спьяну повздорила со своим атаманом и тот предложил Эсдес следующее: — Слушайте, сегодня ночью полнолуние, Шамшир обладает предельной силой, я могу вообще пустить в расход своих пацанов — они просто тупой и бесполезный сброд, — открыто говорил Иншин. — И меня самого заебали. Эсдес прониклась крайним отвращением к предательству своей стаи, но так как пират был ей полезен, его команда — нет, то она разрешила ему делать то, что он хочет со своими. Сама она предавать своих полагала недозволимым (то есть она не могла просто по-быстрому прикончить морского разбойника и забрать тэйгу и попробовать синхронизировать с кем-нибудь из своих вояк, да к тому же Иншин обладал хорошим опытом в применении этой штуки). Иншин подумал-подумал, да и положил своих — уж больно они его достали своими пьянками и свинством. Шамшир мог на пике могущества сотворить вокруг владельца сферу из постоянно режущих воздушных клинков, потому таким способом он просто нарезал на ошмëтки своих ничего не подозревавших товарищей и скормил шогготам. Сказал в оправдание — они сами пьянку закатили и друг друга бить начали, вот он и защищался. Все сделали вид, что поверили, хотя эта ложь звучала очень правдоподобно в силу полной вероятности такой ситуации. Эсдес целых два с половиной месяца кошмарила Мидию. Она уничтожала все военные части и города и никакие ахуры не могли её остановить. В бой шли священные животные «благоверов», но у них получилось не лучше справиться с такой военной машиной. Многочисленное оружие, созданное для войны против Ангра-Манью легко доставалось его слугам. Ливер, тщательно изучивший обстановку региона, посоветовал Эсдес договориться с главами некоторых провинций, которые либо принадлежали покорëнным этническим группам, либо где царили старые религиозные представления о том, что ахуры и дэ́вы две равно достойные почитания силы и потому ненавидящие правящий строй, не говоря о том, что в таких регионах всегда прятались противники Сасанидов. При первой возможности, Эсдес и её солдаты вели себя совершенно безупречно в таких провинциях и изображали из себя носителей демократии. Главы таких регионов-перебежчиков знали, конечно, о том, какими военными преступлениями замарали себя Эсдес и её люди, но политика — дело грязное, а месть за себя Сасанидам, этим поехавшим крышей сектантам самой благой веры, отмщение требовало пойти на союз с воинством Ангра-Манью. Эсдес требовала от перебежчиков посылать свои силы вперëд, она щедро давала им деньги и оружие и шла параллельно, беря на себя основные силы Сасанидов. А кроме того, вторженцы перестали трогать мирное население, позволяя занять их земли своим союзникам из местных. Это дало её пешкам полную иллюзию того, что они вместе как на равных идут вперëд сражаться с тиранией Сасанидов. Надо пояснить читателю ещё раз, что не то чтобы это не имело обоснования. Благоверы учили что люди делятся на три типа — богоизбранные, посредине и полудэ́вы [2]. Последние — люди с врождëнной предрасположенностью ко злу, к таковым относились не только гомосексуалисты, но и люди с физическими недостатками и психически больные — они подлежали принудительной эвтаназии во имя Великой благой веры в добрые мысли, добрые слова и добрые дела — более того, все, кто выступал против Сасанидов автоматически зачислялись в разряд подлежащих принудительной эвтаназии вместе с ближайшими родственниками, ведь это зло передаëтся биологически, а коли так, то весь род надо отправить в печь. Таковой участи подлежали в том числе целые этнические группы, которые противились воле правящего порядка. Все, кто исповедовал иную религию или никакую, подвергались столь же безжалостному истреблению. Более того, кто угодно мог по приказу белой горячки любого высокопоставленного священника Ормазда быть объявлен полудэ́вом и приговорëн к смерти вместе с родственниками. Никто, абсолютно никто не мог чувствовать себя безопасно в этом государстве, кроме, пожалуй, самой высшей элиты, лижущей жопу лично шестëрке верховных ахур-правителей, известных как Амеша Спента. Надо также добавить три вещи: 1) Во время распространения этой религии гонения начались лишь после твëрдого установления власти жрецов-магов. Вначале адепты этой религии лишь учили, что люди с психической или физической неполноценностью, а также гомосексуалисты — чистое зло. Истреблять они начали их только тогда, когда их элита пришла к власти и убедила в порочности этих людей достаточное количество членов общества. Тогда же благоверы начали сперва только гонения на инаковерующие и этнические группы, до тех пор, покуда не начали убивать их прямо на месте или угонять в лагеря смерти, где приговорëнные наизнос выполняли какое-то время рабскую работу перед тем, как теряли силы и тогда уже уничтожались. Потому религией зла «благоверие» было всегда, ещё когда только сперва действовало словами. Вернее сперва в голову пришли бредовые и порочные мысли, которые выразились словами и только после этого перешли в дела. Потому корень зла — мысли, и бороться с ними следовало ещё на самом раннем этапе. Вот, читатель, что случается с обществом, где безумные, порочные и бредовые мысли, всячески голосящие о том, какие они благие, добрые и славные, таки побеждают. 2) Ахуры активно поощряли любую вражду и паранойю, ибо убитые во имя благой веры служили лучшей пищей для этих упырей — нет ничего питательней для бога, чем уничтоженные во имя него души. И не потому что боги — какое-то зло, просто они стоят выше в пищевой цепочке. Люди постоянно губят дичь и скот ради пищи, хотя они могли бы есть только траву и компенсировать белок без убийства обладающих самоосознанием существ, но подавляющее большинство людей не хочет питаться только бескровной диетой; вот и боги не желают сидеть на одной молитве. На одной молитве ни одного толкового чуда ни для себя, ни для других не совершить. А люди ещё жалуются, почему это добрые боги так слабы и безучастны! 3) Чтобы у них было больше жертв, ахуры поощряли инцест во всех формах: «А Заратуштра [пророк] с ещё большим воодушевлением воззвал ко всему праведному телесному миру о приверженности праведности и о непочтении к дэвам. — Молитесь Амеша Спента и отвратитесь помыслами, речами и делами от дэвов! — выкрикивал он. — А лучшее из противодэвовских оружий — это браки кровнородственные, брата с сестрой и отца с дочерью!» [3] Это говорил главный священный текст. Нужно это было, если подумать, чтобы рождалось как можно больше людей с дефектами, чтобы также предать их принудительной эвтаназии и кровью несчастных насытить Ормазда и всех его присных. Таковым было истинное содержание Великой благой веры в добрые мысли, добрые слова и добрые дела — и это не должно удивлять читателя: если Баалы не скрывали, что были упырями, то Ахуры всячески прикрывали свою суть лживыми лозунгами и активно поощряли взаимную ненависть среди людей, всячески говоря, что они учат иному. Увы, но Эсдес не была героем-освободителем от ига демонов-лжебогов! Разумеется задачей перешедших на её сторону местных служило отвлечение на себя ахур впереди. А если эти мятежники шли обратно, то обнаруживали, что наплодившиеся молодые шогготы следуют за армией Эсдес и жрут всё что можно сожрать… — Выживают сильнейшие: я даю этим людям шанс свергнуть власть Сасанидов, а остальное меня не волнует. Пусть крутятся как хотят. Я на Севере жила бок о бок с ëтунами и арахнидами — выжила же? — так рассуждала наша шайтан-девица. Наконец близилось генеральное сражение — покуда Эсдес шла через страну, Сасаниды стягивали воинов со всей остальной части большого государства. Возглавил армию Саошьянт (букв. «несущий благодеяния»), рыцарь, облачëнный в доспехи, которые сияли подобно Солнцу и днëм, и ночью — благоверы считали его своим мессией и спасителем, ни у кого из них не нашлось сомнений в том, что это всë долгожданный конец старого мира и рождение нового — Фрашо-керте — и накануне сам Ангра-Манью ведëт против них последнюю войну. Потому народ со всей страны от бедняка до лорда собирался под знамëна огромной армии. Размеры её быстро стали таковыми, что, пожалуй, это была одна из самых больших армий в мире, собранных в одном месте. Оружия при этом было много, припасов тоже — все были уверены, что это конец света, потому для войска прекрасного Саошьянта отдавали абсолютно всë. Никто не сомневался в победе, после которой Ормазд пересотворит мир и создаст прекрасный рай. А всякие там неверующие, неправильно живущие и гомосексуалисты наконец сгорят в огне. Короче, настроение у защитников благой веры было самым отличным. Никто не думал о будущем, потому что оно обещало быть самым светлым. Ибо самым главным гарантом этого стали многочисленные ахуры над головами, машущие своими чудными крыльями, прекрасные и светоносные. Во главе с Амеша-Спента — шестью самыми могущественными ахурами, самыми огромными из них, длинной в десятки метров, и различными цветом. — Во главе их сил кроме Саошьянта стоят шестеро верховных ахур, — говорил Ливер, к тому моменту прочитавший множество захваченных документов, выслушавший множество сообщений и сверившийся с данными из книги Ронг Ронг. — Собственно рядовых ахур, они называют язатами — то есть «почитаемыми», это те обычные ахуры, с которыми мы постоянно сражаемся. Во главе армии язатов стоят шесть великих и больших ахур — Амеша-Спента, что означает — «святые бессмертные». — Бессмертные? — приподняла бровь Эсдес. — Если они конкретные существа… — Да, они просто большие ахуры — в десятки метров, до пятидесяти, судя по известному мне описанию, хотя они редко дают себя видеть и живут где-то в горах. — Ливер выкладывал всё известное. — Сами огнепоклонники называют место их обитания Гародманой — Домом Песни, Горним раем. Насколько я понял, это гора Минги-Тау, — указал на карте Ливер. — Они также верят, что там физически пребывает Ормазд. Впрочем, является ли он бесплотным эгрегором или просто очень большим ахурой, нам неизвестно, но никто никогда его не видел (кроме пророков, но описания слишком абстрактные), так что возможно, его не существует даже. Мне удалось узнать, что мы перебили уже много важных ахур — Аши, Вайю, Хварно, Хаома и ещё с пару десятков язатов, чьи имена известны, — Ливер показал этот список. — Они управляли самыми маленькими ахурами. Потому, потеряв столько лейтенантов, Амеша-Спента собрали все силы и намерены уничтожить нас… — Это я понимаю. Рада этому. — Сидящая за столом Эсдес перетирала подушечки пальцев. — А то я уже устала бить этих мелких мошек: Аши, Вайю… или каких их там? Надоели шестёрки. Хочу больших шишек. Пусть уж будет… сколько ты их говоришь?.. — Шестеро — шесть бессмертных Амеша-Спента. Сасаниды — всего лишь их марионетки, эти шестеро — истинные правители Мидии. — Подумать только, позволяют полуразумным животным править собой… Вот и проверим, насколько они бессмертны. У них вместо плоти какая-то огненная сукровица, вместо крови — подожжённый керосин, но пока они из плоти — эти лжебоги умрут без разговоров. — Эсдес смотрела на карту с расставленными фигурками. — Расскажи про них всё что знаешь, насколько они опасны?.. — Про их боевые характеристики я ничего не могу сказать. Всё что у меня есть — это многочисленные священные тексты, описывающие их как всемогущих. Сами тексты редко описывают битвы этих существ с кем-либо. В основном они действуют через героев и пророков. При этом они даже не смогли спасти своего главного пророка Зороастра от жрецов старой религии, — сказал Ливер. — Тогда это указывает на их слабость. — Эсдес отпила чая. — Будь они всемогущими, они бы прихлопнули нас во мгновение ока. Думаю, они просто большие ахуры. — А что говорит… Аль-Козлед? — Ничего — у него больше не было видений. — Возможно, мы далеко от земель Баалов и они не смогут прикрыть нас, — подумал Ливер. — В этой земле свои боги. — Главное — у них есть тела, которые можно убить, — Эсдес ничего не боялась. — Так, я слушаю тебя дальше. — Из всего важно я скажу, что Сюра передал от министра мне кое-какие бумаги из Заповедной библиотеки. — Ливер показал их. — Среди потерянных тэйгу есть один под названием «Броня Митры: Свет Бога Солнца». Сообщается, что он был сделан из опасного зверя под названием «ахура Митра». Здесь сказано, что он был одной из самых крупных особей своего вида, живущих в горах. Популяция этих существ изначально была обычными животными, но они развили в себе способность, подобно эгрегорам, усиливать себя благодаря религиозной вере. Об этом упомянуто прямо там… Можно предположить, что Ормазд — другое имя Митры. Хотя я встречал упоминание Митры в текстах… то есть самого сильного из них — альфа-особи — может и не быть в живых вовсе. Этот тэйгу обладал многими силами, но наиболее редкая его способность — это поглощать мыслеволны огромного количества людей, если носитель тэйгу — центр их внимания и они отдают всех себя ему. — И эта способность раньше принадлежала опасному зверю Митре, — анализировала Эсдес. — Значит видовая способность ахур — черпать силу из веры поклонников. Как мы и полагали. Выходит… — дальнейшее было очевидно, — теперь понятно, почему они тащат такие силы из простых людей…  Амеша-Спента — «творцы, создатели и делатели, защитники и хранители творений Ахура-Мазды» — окружили себя своей свитой язатов, в числе которых были и синяя, нежная и тонкая в лепестках Ардвисура Анахита, богиня воды и плодородия, и Геуш Урван, белый со светло-коричневой каёмочкой и треугольными лепестками, агрессивно-красный пульсирующий Веретрагна — бог войны с зубчатыми лепестками. Но самую большую силу являла сама «Святая шестёрка»: • Аша Вахишта — «благая мысль», он же Ардибегешт — «истиннейший» — покровитель мудрости и любви, встречающий души праведных в раю, и покровитель огня; его цвет — дивное сочетание красного и зелёного, языки пламени наиболее пышно окутывали его и он был самым крупным, достигая порядка сорока с лишним метров, в то время как идущий далее второй по размерам ахур едва дотягивал до тридцати метров, едва ли достигали пятнадцати самые крупные приспешники-язаты, такие как упомянутые выше Ардвисура Анахита, Геуш Урван и Веретрагна. • Амертат или Амердад — «бессмертие» — покровитель вечной жизни для праведников и растений; из всей Бессмертной Шестёрки у Амертат было меньше всего лепестков, они были утончённо-светлыми, почти белыми, с лёгкой аурой неона и бледно-жёлтым тройным клювом. • Воху Мана — «лучшая праведность», он же Баман — «благосклонный» — покровитель истины и космического закона, покровитель скота; он был практически полностью белым с жёлтыми клювами. • Спента Армайти — «святое благочестие», он же Сапандармад — «святая мудрость» — покровитель веры и покровитель земли; бархатно-нежное и полностью еловое существо. • Хшатра Вайрья — «желанная власть», он же Шаривер — «воля господина» — покровитель силы и власти и металлов; его зеленовато-приглушённые крылья походили на жёсткие листья базилика и он имел их больше всего и меньше всех светился, его размеры чуть уступали Амертату. • Хаурватат — «целостность», он же Кордад — «всесущность» — покровитель здоровья и воды; по облику похож на лилию нежно-матового цвета с тонким белым ореолом. — Ещё должен подойти со дня на день сам их герой-мессия — Саошьянт. Судя по тому, что он испускает яркий свет, он тоже должен обладать некой силой, его способности нам неизвестны, — предупредил Ливер. — Он скачет на священном быке Михре. Настал день брани… — Никогда не видел такой армии, — признавался Ливер, когда на горизонте появились идущие плотными шеренгами воины. — Организация у них на нуле, провизии на несколько дней такого стояния, а из-за своей идиотской религии они не будут питаться мясом убитых. Их абсолютная уверенность в победе и готовность умереть без полного понимания как это делать, сыграет на руку нам. У них устаревший строй пехоты, полное непонимание как использовать преимущества имеющегося оружия… Тьфу! Главная угроза — эти летающие фонарики — Амеша-Спента, святая шестëрка… Наконец достойный враг! — Эсдес подошла со всей ответственностью. Сколько энергии в ней било! Истребление рядовых ахур-язат давно стало рутиной, но тут наконец пожаловали их боссы или матки! Чем бы они ни были! Эсдес накануне уделила огромное внимание укреплениям — Дайдара и Иншин нарубили деревьев, шогготы их стащили и выстроили, простые солдаты где надо обработали, Ливер полил водой, Эсдес заморозила, чтобы огонь не взял их фортификации так просто. Так как предстояла решительная заварушка, Онест прислал Сюру — благо тут поблизости был городок, где юный подонок однажды куражился и смог достаточно хорошо воспроизвести в голове образ места, дабы Шамбала перенесла его сюда. Через портал доктор Стайлиш доставил мощные алхимические бомбы и модифицированных опасных зверей — огров, эттинов, абасов, драконов, химер, циклопов и всех прочих, их заключала тяжëлая броня, у многих на телах были следы операций. По словам Стайлиша хирургические манипуляции на мозгах и наркотики сделали этих монстров бессильными против внушения и потому Няу легко контролировал их. Но самым главным было то, что их начинили алхимическими бомбами на основе красной ртути. Армия Саошьянта подходила долго, ахуры также собирались медленно, похоже, считая, что любое поспешное действие может обернуться поражением. При этом простые язаты равномерно растянулись в небе над всей армией, это сделали наименее крупные из них. Самые большие же во главе с Шестёркой через всë протянувшееся воинство медленно направились к фортификациям Эсдес, они делали это очень неспешно, ожидая пока их достигнет сам Саошьянт. — Они идут как попало, совершенно не обучены, их парадная броня… ах! Она не выдержит холодов, которые я им обещаю! — изучала ситуацию Эсдес. — Эта страна последние сто с лишним лет готовилась к войне с Ангра-Манью, потому у них большая часть униформы — парадная, с кучей священных знаков и драгоценностей, с большим количеством святых металлов и всего прочего блестящего барахла, — пояснял Ливер. — Это была основа строя Сасанидов, ядро их религии… Показывать парады готовых биться со злом — у них огромный культ. — У них даже пушки не могут до нас дострелить! — всматривалась в ряды воинов Эсдес. — И почему у них нет нормальных ружей впереди?! — Они выставили ближе к нам воинов с чисто ритуальным оружием… Они думают, мы само зло, — пояснял Ливер. — Мы всего лишь люди. — Думаю, впереди идут самые фанатичные из них. — А содомия — самый страшный грех для них, да? — Эсдес смекалисто повернулась к Ливеру. — Да… — тот совершенно не понял, к чему это она спросила. — Тогда у меня есть идея. Эсдес приказала всем коллаборационистам, которые частично носили яркую парадную униформу армии Сасанидов, выйти перед фортификацией и заняться содомией, при этом в пассивной позе должны быть те, кто носит парадную униформу, а в активной те — что обычную. — Я уверена, они сделают какую-нибудь глупость, — улыбалась Эсдес. — Боже мой, насколько вы… — Ливер признал, что ему бы никогда не пришло в голову подобного. Увидев столь яркую демонстрацию как бы насильственной содомии над своими пленниками, как они подумали, солдаты Сасанидов немедленно кинулись в атаку — простые пехотинцы, лëгкие всадники с декоративными крыльями, их командиры, все погнали разом и сломя голову. Стрелки в такой давке не имели ни шанса прицелиться. Видя наступление первых рядов, стоящие позади, кто не понял причины нападения, также погнали и остановить такую лавину людей, совершенно неуправляемую, не смог бы никто, даже сам Ормазд. Амеша-Спента возмутились, ведь Саошьянт ещё не появился! Но пылкий фанатизм обернулся против них! — Так, отлично! — Эсдес от стены фортификации направилась к молодым шогготам, которые тут позади приняли форму чаш, наполненных водою — рек тут поблизости не оказалось, ахуры даже сделали дамбу на самой ближайшей, чтобы как можно сильнее осложнить дело Эсдес. Ливер заставил жидкость вырваться в небо в виде длинного змея-дракона и распылиться на множество пуль, Эсдес обратила их в лëд. Тысячи стрел обрушились на тысячи бегущих людей — будь у них лучшая организация, они могли бы синхронно поднять свои щиты, занять должную позицию для отражения обстрела, но при такой спешке, беготне, им ничего не оставалось иного, кроме как ловить свою смерть. Да, надо сказать, во время боя Эсдес умудрялась думать над тем, как бы поступила она на месте противника. Она верно просекла, что при такой давке под ногами своих и от случайного напарывания на чужое или даже собственное оружие, погибло больше народу, чем от ледяных стрел. При этом, охваченные религиозным экстазом и жаждой долгожданной битвы, после которой обязательно будет победа абсолютного добра и вечный рай, все, абсолютно все благоверные, срывались с мест, а кто не хотел, тот был вынужден это сделать, дабы задние фанатики его не втоптали. Тем паче почти все фанатичные до мозга костей командиры кричали идти в бой за веру! Кто-то попытался отступить, но был раздавлен, никто не мог командовать в такой давке. Загремели их батареи и угодили прямо по своим первым же рядам — у любителей парадов и святых гимнов в честь победы Ормазда совершенно не оказалось никакого опыта в наведении орудий! В нормальной битве, конечно же, выставили бы опытных наводчиков, но эта армия оказалась совершенно неуправляемой и никто не мог ничего ни подсчитать, ни сообразить, в первую очередь потому что все, охваченные диким религиозным экстазом, верили в победу добра! А вот у Эсдес сидели на позициях опытные артиллеристы, наловчившиеся за последние месяцы расстреливать ахур-язатов, и они смогли разбить вражеские батареи из числа тех, что могли поразить их, а те, что стояли в великом множестве позади, просто не имели возможности оперативно подойди из-за неимоверного количества толпящегося народу. Ведь кроме военных сюда примкнули многочисленные гражданские лица, желающие узреть славную победу Ормазда над Ангра-Манью. И коллективное психополе заставило наконец ахур-язатов и самих Амеша-Спента двинуться в нападение. — Няу! — крикнула Эсдес. — Боссы идут! Бросай в бой после нашего залпа! — Есть! Эсдес приказала батареям бить теперь по самой Шестёрке — снаряды попадали… но не повредили врагам особенно. И Эсдес поняла, что, похоже, по изначальному плану противника, все эти тысячи фанатиков в бой вообще вступать были не должны — их задача питать ахур, под усилением коллективного психополя такого количества культистов они могли спокойно держаться под прямым обстрелом артиллерии. Лишь малые ахуры получали повреждения, совсем мизерные, хотя до того одно прямое попадание надëжно клало даже самых крупных и могучих из язятов вроде Тиштрйя, отожествляемого со звездой Орьятяхт за яркость. Ливер поднял воду из чаш-шогготов, Иншин силой ветра шире распространил её, Эсдес обратила её в твëрдое состояние и прибавила кинетической энергии — так вместо стрел по врагу прошли дождëм ледяные пули, они просто испарялись при соприкосновении с ахурами, но отлично смогли проредить вражеских солдат, хотя это было практически незаметно на фоне количества таковых. Одновременно это стало знаком для настоящих пулемётов — да, у Эсдес имелось несколько образцов, захваченных Ливером во время войны с Артасанией. Их доставил Сюра. Эсдес замаскировала эти позиции и сейчас пулемёты дали по солдатам, а пушки — ещё по ахурам. Увы, но на беду последних лучезарный мессия верхом на священном быке находился ещё далеко… Няу заиграл на флейте, через мелодию приказав всем подопечным Стайлиша кинуться к главным ахурам. Воху Мана, Аша Вахишта, Хшатра Вайрья, Амертат, Спента Армайти и Хаурватат — все они оставались на расстоянии шести сотен метров и сейчас сближались с скоростью пятьдесят метров в секунду, находясь на расстоянии десяти-двадцати метров над землёй. Благо Шестеро как раз двинулись вместе и впереди прочих ахур — ещё одна большая ошибка. Шогготы в ледяных панцирях при виде выходящих в атаку зверей, направились к ним, чтобы давать им путь через толпы людей и отвлекать язатов на себя. Звери Стайлиша не чувствовали боли и их живучесть была повышена благодаря алхимической модификации и броне. Первым цели достиг зомбифицированный дракон — он врезался в Амертат, отчего нападавшего всего объяло пламя. Сработала реакция внутри бомбы — Эсдес специально заключила её в очень холодный лëд, чтобы она началась позднее, дабы как можно больше зверей успели добежать и допрыгнуть до верховных ахур. Как только дракон врезался в одного из «святой шестëрки», шогготы повернули назад, их охватывал пар от таяния льда, панцири уже почти растаяли под натиском ахур… И тогда рвануло! Ох как рвануло! Эсдес накануне приказала той группе шогготов, которые в атаку не шли и не служили чашками, в таком случае подняться и выполнить роль живого заслона. Их панцири раскололись, часть фортификации разрушилась, Эсдес и Ливер, конечно же бросили, как среагировали, почти всю воду на создание ещё одного барьера. Большая часть их человеческих войск, включая Сюру, вжалась позади в вырытые линии окопов — опять же, спасибо шогготам. После взрыва Эсдес незамедлительно обратила только что созданную стену в тысячи стрел льда и послала вперëд, сделав лишь несколько секунд перерыва на то, чтобы шогготы опустились. У последних пропал панцирь, сами они изрядно повредились, но ничего — это фигня по их меркам. — Иншин, обзор! — приказала Эсдес после того, как послала первую партию. — Да! — поднявшийся из окопа пират направил силой меча потоки воздуха, чтобы унести дым и пыль. И открылось, там среди слабого огня ещё возвышались очертания Шестёрки. Хотя свет и жар этих лжебогов-упырей почти померк, сила веры десятков тысяч адептов позволила самым крупным ахурам выжить! — Прочные, суки! — Эсдес выложилась на полную, увеличивая холод и кинетическую силу стрел. Сверкающая масса вонзилась в существ, всë же получивших изрядные повреждения, Амертат погиб, Спента Армайти скрючился и находился присмерти и был уже не опасен. Точный удар двух топоров Дайдары поразил Воху Ману — вурдалак оказался пробит и распластал свои огромные крылья на земле. — Что там?! — высунул из окопа голову Сюра вместе со множеством простых солдат. — Сюру сюда! — запустив стрелы, приказала Эсдес. Солдат призвал сына министра. — Да? — Готовь Шамбалу по моему приказу! — распорядилась она. Ливер, сколько мог, собрал воду и выставил из неë довольно тонкую стену, но этого хватило, чтобы выдержать едва достающие слабые языки пламени ахур, которые по большей части сносил ветер Ишина. Сейчас оставшиеся трое из «бессмертных» — Хшатра Вайрь, Хаурватат и Аша Вахишта — поняли, что они или уничтожат врагов или сами тут подохнут. Религиозная вера сотен тысяч адептов позволяла им жить веками и ощущать себя молодыми и не ведать болезней и усталости, но у них была плоть, пусть иная, и кровь, пусть и огненная, потому они были уязвимы и погибель от оружия брала одного небожителя Горнего рая, Дома Песни прямо в ряд за другим. Потому лжебоги двинулись к фортификации с остатком сил и все остальные обычные язаты направились с ними. Однако многие из последних, кто был близко, оказались сброшены ударной волной и не могли подняться. По крайней мере сразу. А более отдалëнные подтягивались не очень быстро. Ведь по первоначальному плану лжебогов-упырей младшие ахуры должны были равномерно находиться над всей огромной армией и вытягивать их неë силу веры и передавать старшей шестёрке. Пока они думали и переговаривались, Хшатра Вайрь, Хаурватат и Аша Вахишта в три рыла кинулись на прорыв, теперь светоносные псевдоархангелы уже ступали по сотням останков своих бойцов и их чудные тела, длинною в десятки метров, уж протянулись лепестками вплотную к фортификациям Эсдес. Кривые и частично обломанные клювы зло сжимались от напряжения, демонический свет — сила тысяч душ невинно загубленных во имя веры абсолютного добра — она струилась через полупрозрачную эластичную структуру плоти лжебогов-упырей. Они почти дотянулись до шогготов, стоящих перед стеной из дерева, камней и льда… И око Шамбалы, самое большое из тех, что мог открыть Сюра, отверзлось и поглотило исполинов. Трое из лжебессмертных лжебогов оказались относительно близко от Столицы Империи, прямо на месте карьера, где раньше добывали полезные ископаемые. И они увидели возвышающейся на сто метров Святой Шикотаузер — облачëнный в широкий плащ, почти скрытый им за исключением головы и тяжëлых элементов наплечной брони, Императорский тэйгу стоял прямо над Дворцом, который возвышался над прочими зданиями и выглядывал из-за стены города — благодаря духовному восприятию потрёпанные, изодранные, во многих местах продырявленные и тусклые Хшатра Вайрь, Хаурватат и Аша Вахишта хорошо увидели его. — Они появились! — сидящий внутри специальной капсулы-сферы Император Макото почувствовал это своим сканером, который передавал информацию прямо в мозг. И смог следом хорошо увидеть вурдалаков, приготовленных для введения осинового кола. Разумеется, ахуры были искренне уверены, что это не случится, пока они лояльны Князю мира сего. Но Дьявол, именуемый Ормаздом и Ангра-Манью, на то и есть само зло, чтобы быть вероломным. — Давайте, Ваше Величество, прямой наводкой по ним! — приказал Онест, императорский тэйгу позволял общаться с кем-то, кто находится снаружи. — Как вы тренировались! До того, как Император Макото снова за сегодня пустил энергетическое орудие в ход, Хшатра Вайрь, Хаурватат и Аша Вахишта увидели свежего вида кратер, через пару километров после карьера от Столицы. И мощный красный выжигающий луч протянулся через десятки километров, прошëл над районами Столицы и вышел за пределы стен, пересëк лес и стал последним, что лжебоги-упыри увидели в своей жизни, огромный взрыв, огненным грибом взошедший позади стен Столицы, послужил бесславным концом последним из «святой шестëрки»… Обезглавленная армия младших ахур пришла в полное негодование и абсолютное смятение. Тогда они в панике высосали столько силы веры, сколько могли, отчего вся их многочисленная рать адептов разом ощутила упадок сил, тысячи потеряли сознание, сотни пали замертво. Зато сами лжебоги-упыри раскалились и воссияли особенно ярко. И двинулись роем хищных звëзд. — Ахуры идут в атаку, генерал Эсдес! — доложили дозорные. — Эх, сама вижу! — шайтан-девица оскалила зубы. — Надо отступать! — сказал Сюра, разумея Шамбалу. Сын министра подумал, что истощëнные воины тэйгу не смогут отбить раш язатов — если раньше эти твари равномерно растягивались над всей армией, то теперь кровососы собирались все в одну волну, да ещё на спидах. — Ты больше не сможешь забрать моих солдат, — Эсдес не спрашивала, она констатировала. — Я могу забрать только нас! — Сюра разумел бойцов тэйгу. — Я не оставлю свою армию! — по тому, как Эсдес это сказала, было ясно, что генерал Севера от этих слов не отступит. — А кто хочет?! — Сюра повëл быстрым взглядом по воинам тэйгу. Ни Няу, ни Дайдара, ни уж тем паче Ливер и тенью на лицах не показали ничего похожего даже на само намерение отступить. — Возьми меня! — без колебаний попросился Иншин. — Как хотите! — Сюра телепортировал себя и его. Эсдес же обернулась и сколь видела лица своих солдат, столь и читала ту же решимость биться здесь до конца против полчищ лжебогов-вампиров. Даже коллаборационисты в цветастой парадной униформе Сасанидов разделили эту уверенность, будучи полностью подчинены отчаянной северной харизме Эсдес. Няу начал со смиренным выражением без команды играть мелодию вдохновения. — Нет, Няу! Играй мелодию страха! Мы все и так готовы биться до конца! Зато! — Эсдес указала на слетающихся ахур. — Пусть они трепещут! Няу без разговоров изменил мелодию. Парящие над пыльной землëй лжебоги-упыри благодаря своему духовному восприятию хорошо услышали эту игру и страх, который уже поселился в их абсолютно жалких душах, разгорелся с многократной силой — и многие из никогда не сражавшиеся кровососов если не обратились в позорное бегство, то начали стремиться занять место позади волны. Это дало ещё время… Перезарядка Шамбалы завершилась и страх упырей обрëл форму — перед готовой принять бой на пределе сил Эсдес открылось мерное око и из него появился сам генералиссимус Будо! — Явление Императора Грома! Его тэйгу — «Адрамелех: Гнев Бога Грома» — заставил небеса разразиться несчëтными молниями и дождëм пронзить стаи собравшихся ахур! Сторонних разговоров больше не было, только битва! После низвержения множества молний, Будо опустил руки в массивных перчатках, которые являлись частью столь же громоздких доспехов. От кистей отходило некое устройство, напоминающее тонфу и бывшее частью перчаток. Вытянув обе руки и концентрируя между ними разряды, Будо начал прицельно бить энергией по отдельным мишеням. Когда ахуры уплотнялись и могли так отражать обычные молнии, старый богатырь производил мощную шаровую молнию и метал этот большой сферический пучок в цели, одного такого хватало даже для убийства вставших в блок ахур, включая даже такого крупного из язат, как Веретрагна. Однако этот тэйгу не мог сражаться без перерыва, несмотря на огромную мощь. — Я передохнула, отдохни, Молниеносный старикан! — вызвалась Эсдес. — Хорошо, — перестал метать молнии Будо и сосредоточенно всмотрелся в горизонт, куда бежали оставшиеся ахуры. Он один повернул в бегство раш-волну и хорошо проредил её. Шогготы к тому моменту дотащили артиллерию до того места, где погибли трое из «святой шестëрки». Им было приказано тащить дальше через толпы ослабленных или потерявших сознания воинов Сасанидов, благоверы буквально стелились ковром. Потому шогготы могли подкрепиться на ходу. — В воздух! — указала Эсдес на самую дальнюю позицию, где сидели грифоны и виверны. — Преследуем! Но не успела она занять седло на своей любимой виверне, как вновь открылось перезарядившееся около Шамбалы — снова появились Сюра, Иншин и некто третий, облачëнный в Меркаву. — Я думал, вы уж сбежали — так сбежали, — обратился к ним Дайдара. Он по ходу всей битвы метал топоры в ахур и телекинезом возвращал в воду со льдом, где части Белваака остывали и запускал снова. Целым же топором он разрезал надвое аж двенадцатиметровую Ардвисуру Анахиту. — Мой отец всегда прав, сейчас он сказал, вы их победите, — в голове довольного Сюры не было намёка на неискренность. — Отец прислал вам подкрепление, его зовут Вейв. И… Вейв, вон те, кто развязал эту войну и истребил твой народ, боги зла и тьмы, жрущие людей! — Сюра указал на отступающих ахур вдалеке. Вейв без разговоров кинулся туда, а Сюра стал объяснять Эсдес и остальным, что книга Ронго Ронго указала им на молодого морячка-дурачка, который подходит по биологической принадлежности. Ему министры дали тэйгу и навешали на уши лапши из лжи, полуправды и правды. Потому Вейв не должен узнать чистую истину. — Ладно, мы его с воздуха прикроем! — Эсдес поднялась в небо верхом на рептилоидного вида крылатой бестии с длинной шеей, которая издаëт ужасные крики, и как Король-Чародей генерал Севера понеслась над полем брани. Будо окружил себя разрядами и просто взмыл в воздухе — да, этот тэйгу мог делать и такое. Вейв рвался через безвольных и многочисленных солдат армии «благоверов». Он подпрыгнул и смог с воздуха очень мощным ударом поразить близкого к земле ахуру. Эсдес обрушивала холод на тех, кто летел ещё высоко, чтобы они если не падали, то снижались и становились добычей Вейва. Так юноша смог прикончить с прыжка и набранного мощью удара самого крупного из уцелевших ахур — десятиметрвого Геуш Урвана. Ливер, Няу, Дайдара, Иншин, Сюра и ещё куча солдат поскакали на лошадях между шогготами, которых вëл Ахтиа. Прямо по ковру из мëртвых и ещё не очень людей армии Сасанидов. Эти воины тэйгу добивали в первую очередь павших на землю, но ещё живых ахур, чьë пламя угасло. Обычно после смерти от них ничего не оставалось. Странные создания. Впрочем, так оно и бывает с вампирами. Так наши бойцы прорвались сквозь тысячи едва передвигающихся солдат благоверов, которые сейчас валились как игрушечные. У побитых ахур оставался лишь последний козырь. Точнее не козырь даже, а последнее оружие, которое просто было боеспособно. Вейв первым увидел заревом расходящуюся золотую ауру над головами тысяч едва держащихся на ногах солдат противника, каковые, словно марионетки чужой воли, совершали последние усилия лишь для того, чтобы дать дорогу, даже если для этого требовалось напороться на чьë-то оружие. Верхом на бронзовом быке скакал рыцарь в испускающих этот свет латах. Полностью закрытый, такой же, если не брать в расчëт мелкие детали, он был подобен Инкурсо и Меркаве. — Это утраченный тэйгу Броня Митры: Свет Бога Солнца! — опознал Будо. Эсдес его услышала: — В это облачëн Саошьянт, их герой-мессия! Вейв столкнулся с ним, сбил с быка. Здоровое животное, всë в священных украшениях, явно будучи не простым, вполне сознательно развернулось и с огромными рогами наперевес кинулось против воина Меркавы. Вейв однако легко схватил монстра за рога и остановил. Священный Михре был раза в два больше среднестатистического быка. При более подробном изучении можно было бы заметить иные физические отличия от обычных животных. Вейв вырвал рога и вонзил в морду Михре, они ушли глубоко в мозг, кровь обильно брызнула. Ситуативный тореадор сильно дëрнул ими и буквально разорвал верх черепа. Бронзовая туша следом отлетела от пинка и замерла, оставив за собой расплескавшийся мозг. Священный бык был повержен, но Саошьянт за это время встал и выпустил из своего меча яркий луч, он удлинил оружие, сформировав продолжение лезвия как бы из чистого света. Энергетический меч прошëлся по Меркаве, обильно посыпались искры. Будо, точно не зная, что может это тэйгу, метнул молнию — она попала в цель… и доспехи только сильнее воссияли! — Блядь! Оно поглощает энергию! — понял Будо. Вейв ударил в нагрудный панцирь противника — Саошьянт пинком в живот отбросил воина Меркавы, взял в обе руки меч и бахнул от шлема и до груди, и ещё раз ударил, высекая огромное количество искр. Эсдес хотела прицелиться, но Саошьянт её раньше заметил и выпустил из конца меча луч света, как продолжения лезвия. Он срезал крыло виверны и попал следом по полетевшей вниз Эсдес, но ту уберегла аура холода, следом формирующая сверкающие инием доспехи, от них луч частично отражался и так опалял огромное множество солдат Сасанидов внизу. Будо не дал Саошьянту сакцентироваться на огне по Эсдес — выпустил взрывную шаровую молнию, но не в противника, а в землю подле него, благодаря чему отбросил лучезарного рыцаря ударной волной вместе с Вейвом. Последний вскочил первее и попробовал отобрать оружие у благовера. Увы, меч мессии оказался частью доспеха и был не разделим. Саошьянт дал Вейву в голову и того прилично откинуло. Посланник Ормазда поднялся и начал мечом избивать врага в чëрном и тëмно-синем и делал это быстро и сильно, Меркава держалась, но прочность её была не бесконечна. — Лови! — Дайдара бросил в Саошьянта свои топоры. Тот отвлëкся на то, чтобы отбить половинку Белваака плашмëй, вторую схватил Вейв и дал обухом в висок мессии. Но это особенно не дало преимущества. Саошьянт кулаком в грудь отправил Вейва в полëт, юноша врезался в толпу людей и, разбрасывая их, кубарем прокатился метров десять. — Он сильнее, чем показал! — понял Ливер. — Просто сдерживается, тут полно его людей! — Что нам делать?! — спросил Няу. — Сюра, у тебя ещё есть телепорт туда и обратно?! — посмотрел Ливер на парня. Эсдес приземлилась во льду близко от цели. Она раскрыла кристаллический цветок и сжимающим жестом заключила Саошьянта в глыбу. Будо приземлился рядом с ним. Резкий треск — свет и энергия раскололи глыбу. — Получи! — Будо отделил от перчаток тонфу и ударил ими, усилив поражение током. Саошьянт, особенно не пошатнувшись, ударил лучезарным мечом Будо — броня выдержала, но старый здоровяк отлетел следом за Вейвом. Эсдес снова запустила льдом — но Саошьянт противопоставил ему свой жар и свет. Золотой нимб с энергическими крыльями распрямился над ним и изверг луч, Эсдес воздвигла лëд такой зеркальной чистоты, что он рассеял лазер по многострадальным кучам армии Сасанидов, где большая часть сваленного народу не могла даже стоять, и теперь покрылась страшными ожогами. — Его козырь! — Ливер раскрыл глаза в ужасе. Одновременно все ещё находящиеся в воздухе ахуры пали на землю и угасли, а все остававшиеся тысячами на ногах воины благоверия рухнули на землю. — У него вся их сила! — Ливер подумал, что они уже погибнут. Саошьянт ещё отшвырнул вставших было на ноги Вейва и Будо плотным концентрированным лучом и сосредоточился на Эсдес, которую пришлось брать в рукопашную, он легко сносил вдребезги её ледяные стены, а стрелы обращались в пар от одной его ауры. Увидел шогготов с батареей, направил луч, его энергия заставила снаряды детонировать и от расчëта ничего не осталось, субстанция шоггота разлетелась над полем брани. Потом лучезарный мессия схватил тяжëлое копьë и метнул, Эсдес заковала его налету в глыбу и брошенное оружие рухнуло перед ней. — Проклятие! «Мне точно конец!» — Эсдес боролась на пределе, но получала искреннее удовольствие. И тут сила иссякла — после очередного жеста рукой ничего не произошло. — Всë! — она гордо и ровно встала и приготовилась принять смерть. Она не думала убегать и пытаться спрятаться среди груды живых и мëртвых тел, каковые плотно окружали их. Саошьянт пылал, словно состоял из живого солнца. Было ясно, что после убийства Эсдес у него достанет сил добить Вейва и Будо, тем более, как увидела Эсдес, у первого уже не осталось тэйгу и оно исчезло, оставив тело незащищëнным. И уж точно ему достанет сил убить всех остальных злодеев — Няу, Ливера, Дэйдару, Иншина, Ахтиа — словом всех причастных к геноциду на его земле. И пылающий меч добродетели… В смысле другого злодея, он был уж занесëн… Но читатель помнит, на чьей стороне Господь! Миг — все доспехи и меч Саошьянта обратились в светлую и быстро исчезнувшую пыль! Молодой мужчина с длинными волосами остался стоять в одежде вельможи двора Сасанидов. Он таращил взор на голые руки. Как мощь всех ахур могла исчезнуть?! — Уф! Если успел! — Онест убрал руку от своей короны. Ливер всей душой ненавидел министра, но сейчас, появившийся вместе с выродком из врат Шамбалы жирдяй в последний момент успел спасти всë. — «Такое обычно бывает только в книгах», — подумал Ливер, — «правда только с героями, а не со злодеями». Целый табун лошадей, чьи всадники ими более не управляли, несся прямо на Вейва, у которого пропала броня. Рослый молодой брюнет успел лишь несколько раз нервно дëрнуться. К счастью, его подхватили двое безликих мверзий и подняли над стадом безумных животных. — Неужели… — Эсдес не могла поверить своим глазам. — Почти все выжили… Она посмотрела на небо и начала верить в судьбу… — Нет! — позже изрекла она. — Нет никакой заранее предопределённой судьбы, Ливер! Эти ахуры могли по воздуху принести к нам своего воина тэйгу, чтобы вместе атаковать нас! Могли сами в это время по воздуху зайти со всех сторон! Но они просто дураки, полководцы из них — никудышные! После поражения мессии благоверов в ход пошли остальные виверны и грифоны, они прицельно бросали бомбы сперва на припавших к земле ахур, полностью без сил, а потом и просто на скопление той живой силы противника, где наблюдалось какое-то особенное движение. Воины Сасанидов оказались полностью выжаты своими упырями света и эти зомби добра совершенно уныло и без особого страха встречали свою смерть — после того, как ахуры выкачали их до предела, у них не осталось даже эмоций, ни желаний, ни мотивов. Они стали просто едва двигающимися сосудами из плоти и почти без души. Потому уничтожение такой массы стало просто рутиной. Их жрали шогготы, Няу флейтой внушал им желание драться друг с другом — они легко подчинялись этой игре, но убивали друг друга ужасно безынициативно. В конце концов все десятки тысяч оказались разбиты, а кто не погиб, тот умер от голода, ибо даже пробуждавшийся голод не сподвиг этих зомби что-то делать для выживания. А что ещё может сделать с человеком религия абсолютного добра, кроме как превратить в придаток самой себя? Ахуры были повержены и коллективный суперорганизм из физики и метафизики остался жив лишь в своих придатках, на каковых шëл некроз. Жители в других частях страны также почувствовали упадок сил и совершенно безвольно смотрели на солдат Империи, которые обильно сходили с кораблей. Их поддерживали местные — среди них были те, кто ненавидел ахур и таковых можно было отличить по нормальному состоянию. Ведь чем больше в сердце человека было веры в лжебогов, тем больше они выпили из него жизни. Когда войска Империи пошли в столицу Мидии, то вся знать и все священники были согнаны на главную площадь перед дворцом Сасанидов. Там на глазах у всех Няу в режиме Сошедшего Бога Гнева совершил насильственную содомию над захваченным в плен Саошьянтом — повреждения оказались настолько сильны, что мессия Ормазда по завершению процедуры испустил дух в луже крови. Тогда у толпы наконец хватило сил ужаснуться и даже покончить с собой. Эсдес, которая приказала Няу сделать это, публично провозгласила, что битва Ормазда и Ахримана состоялась, но первый проиграл и теперь силы зла и лжи поступят с верными адептами добра и истины так, как последние поступали до того с агентами зла и лжи — лагеря смерти для этнических меньшинств, инвалидов, иноверцев, гомосексуалистов и прочих неугодных и для членов их семей адепты добрых мыслей, добрых слов и добрых дел понастроили достаточно, потому места, куда их деть, у Эсдес было в избытке. И участь сасанидской элиты была ужасной. Но, давайте честно признаем, справедливой. По расчëту Эсдес господствующий религиозный культ не должен был исчезнуть, но переродиться, теперь все эти тысячи и тысячи людей верили в то, что ахуры слабы, потому оставшиеся в живых вампиры вскоре потеряли все силы и сдохли от голода — Эсдес обернула их стихию веры против самих вурдалаков. Молодые шогготы продолжали плодиться там, где прошла армия Эсдес, а из мест по добыче красной ртути везли алое золото алхимиков к портам. Таким образом к власти в Мидии пришли новые упыри, которые в отличие от старых не скрывали, что они упыри. Знай разницу, дорогой читатель! *** Колонка юмора. Вопрос: Почему силы зла всегда проигрывают? Ответ: Потому что их генерала зовут не «Эсдес».