Убийца Акаме: Обратная сторона титанизма

— Честно говоря, я сильно волновался, — Тацуми давал отдых мышцам после последней миссии: и хотя он ничего особенно не сделал, служа только наводчиком, он, тем не менее чувствовал себя жутко уставшим, — но вроде бы всё прошло отлично. — Отлично — да, но мне пришлось попотеть, — даже организм Акаме отходил долго после той встряски. — Мне повезло, что этот извращенец захотел меня взять именно живой. Мэз меня могла убить. Меня спасла только удача и ничего более. — Боги света и любви улыбаются нам, — молвила Шелли. — Но очень жаль, что мы не достали этих ракшасов. Пока они живы — у нас всегда будет заноза в заднице, — возмущалась Леоне. — Просто в этот раз они не были нашей целью, а это опасно — разбегаться за разными зайцами, — обратил внимание Булат. — Если бы они были в моëм прицеле… — сокрушалась Мейн. — Ракшасы никогда не окажутся в твоëм прицеле, Мейн. Они все чувствуют опасность, прямо как я, и потому легко уходят с линии огня, — предупредила Акаме. — Нам повезло, что их только трое теперь. — Раньше их было пятеро, — Надженда напомнила это тем, кто знал и поведала тем, кто не знал, — Гозуки, Стен, Мэз, Ибара и Сузука. Я понятие не имею только, откуда наши уважаемые министры их достали, — Надженда упомянула последних граждан максимально саркастически. — Акаме, Гозуки ведь был твоим наставником? — вспомнил Лаббок. — Ты говорила… — Да, я его лично убила по ходу войны Онеста с Орбургами, — подтвердила Акаме. — Он же был последним владельцем Мурасаме до меня. И отцом Мэз. Когда там появилась Мэз, я подумала, она сделает всё, для мести за отца. И за Стена, убитого Булатом. Но она пыталась схватить меня, а не убить, а потом и вовсе подевалась куда-то. — Побоялась попасть под Колландор! — похвалила себя Мейн. — Возможно. А возможно она просто не любила своего отца и для неё я ничем не лучше и не хуже любой другой цели, — рассудила Акаме. — Гозуки, этот человек, то есть демон, был твоим наставником, Акаме? — задал вопрос Иэясу. — Да, а наставником Куроме был этот Салот, — поведала Акаме, переходя наконец к жареному мясу, которое поставил на стол Су. — И мне повезло больше. — Он, этот Гозуки, тебя тоже насиловал? — немного обеспокоенным тоном решила узнать Саë. — Нет. Я могу сказать, что Гозуки был одним из наиболее приличных людей там. То есть демонов. Ракшасы — демоны-убийцы, потому куда приличнее всех остальных из шайки Онеста, — Акаме с такими словами активно набивала себе живот. Новые её знакомые заметили, что Акаме всегда ест много мясной пищи и, честно говоря, они были удивлены тем, сколько она потребляет и куда это в ней делается. — И даже не потому, что со зверя или демона нет спроса, — заговорила уже Надженда, — а потому что ракшасы — просто убийцы, которые только отнимают жизнь цели, но не более. Зверства, пытки, издевательства — совсем не в их ключе. Это надо отдать им должное. — По сравнению с либертинами это делает им должное, — вставил Лаббок, с большим аппетитом переходя к еде. — Мне они тоже показались очень приятными, — был того же мнения Булат. — Что женщина, что мужчина. Они даже верят, что освобождают своих жертв от тягот бренности. — Освобождают от тягот бренности? И правда, какие милые демоны, — съязвила Леоне. — Не то что мы — всего лишь боремся за то, чтобы наказать подлецов и негодяев. После сна и отдыха Булат отправился в ближайшее поселение, занятое спонсированием Ночного Рейда — ибо после всех угонов крестьянок для кровавых оргий, все поселения близ Столицы встали на сторону Революционной армии Империи — и Леоне направилась с ним. — Ты хочешь кого-нибудь обчистить? — прямо поинтересовался бугай, на ходу ухаживая специальными гребнями за своей причёской и одновременно смотрясь в зеркальце. — Или успешно продать свои прелести, мой модник! — посмеялась блондинка. — Если чистить лохов, то — только тех, кто едет по дороге. И если честно, мне это совершенно не нравится. — Булат не скрывал этого. — Знаю! Но у меня страсть хватать то, что плохо лежит! — потирала руки Леоне. — Ты считаешь себя «Царëм зверей», но занимаешься воровством, как так можно? Ты не видишь, что одно тут не дружит с другим? — продолжал Булат. — Не бойся, брат, я не буду грабить бедных! Я тяну только у богатых! Они даже не заметят пропажи! — Но ты обворовала Тацуми. Разве он был богатым? — Ох, прости, но он не одному тебе нравится! Леоне с улыбкой поглядела в глаза Булата. — Я вижу, как ты смотришь на Тацуми, тебе он нравится, да? — Да, мне нравится Тацуми. — Булат после этих слов прихорошился и наконец убрал эти приспособления. — А что мне очень не нравится, это то, что ты зная, что он — парень из Малые Жопки — опустошила бедолагу! — Ой, прости, но я больше не буду… — Но ты же намерена… — Не буду опустошать Тацуми! Она громко расхохоталась. Булат закатил глаза. Он не знал, чем занималась Леоне в ближайшей деревне, куда они пожаловали. Так как сам Булат в это время был занят важным делом, ради которого он регулярно сюда шастал — а именно: заплатил крепкому крестьянскому парню, чтобы тот в бане прочистил ему дымоход. А чтобы мужское копьё восстало во всей тверди, Булат разрешил рядом стоять жене крестьянина и показывать законному супругу свои прелести. После этого Булат заплатил втрое больше младшему брату того крестьянина, самому симпатичному и стройному юноше на силе, чтобы наш герой-революционер мог поработать чистильщиком уже теперь его дымохода. — Ты уже всё? — Леоне ничего с собой лишнего не носила и, по крайней мере, ничего крупного она не забрала у местных. Или, быть может, она искала только тех, кто останавливался здесь — мимо этого места постоянно проезжали обозы купцов. А сегодня почему-то никто не появился — и позже герои узнали причину этого. — Да… признаться, это едва удовлетворяет меня. — А тебе нужна рота солдат? — Не рота, но дюжина — это точно. Что хорошо, в армии я мог себе это позволить, — улыбнулся убийца сотни человек. Леоне изошлась смехом. — Интересно, а куда старший брат ходит с Леоне? — решил поинтересоваться Тацуми у Мейн. — Э-э, я не знаю, никогда не спрашивала. Надо — и надо. — Ладно… — Тацуми расслаблено протянулся. Саë убиралась по дому вместе с Шелли — попутно друзья отметили, что Шелли в повседневной жизни достаточно неуклюжа и потому они рады, что Саë поможет Су в хозяйстве; а Лаббок и Иэясу же обсуждали девчонок. — «Нашлись два озабоченных! Почему мне нет никакого дела до этих девчëнок? Куда как проще подрочить, чтобы не мешало работать мечом». Так думал наш герой, когда Лаббок и Иэясу поинтересовались у него, кто ему нравится. — Я не думаю об этом. Я сейчас думаю только о свержении тирании головорезов-министров. Тацуми с совершенно героическим выражением бросил свой взор на меч. Тут надо было написать портрет [1]. — Какой ты зацикленный! — разводил руками Лаббок. — Нельзя так, Тацуми: женщины — самое прекрасное в нашей жизни! — Это точно! А тут столько прекрасных женщин, Тацуми! Мне они все нравятся! — восторгался Иэясу. — Так бери всех, — подала голос Мейн. — Пусть у тебя будет много жён. Я правда за тебя не выйдут. — А за кого ты выйдешь? — поинтересовался Иэясу. — Не за простую похотливую деревенщину — без обид, но моя целочка, — прямо говорила Мейн, — если кому и достанется, то только заботливому мужу, который меня любит. — То есть ты желаешь только брак по любви? — Лаббок поднёс палец ко рту. — Мудрецы говорят, что брак по любви — самое нелепое. Ведь любовь пройдëт, тебе надо жить будет с этим человеком. Уж лучше брак по красоте или — ещё лучше — брак по расчёту, который заключают все среди знати. — Плевать я на это хотела! Я — или выходить по любви, или вообще не выходить и умереть старой девой! — прямо заявила Мейн. — У меня идея: давайте обвенчаем вас с Тацуми, — придумал Лаббок. — Уверен, Тацуми, одну девушку ты можешь полюбить! Ха-ха-ха! Все тогда засмеялись. Онест чесал бороду на собрании своих подельников. — Рейду помогают поселения близ их штаба. Нам точно известно, что он где-то тут, — заводил пальцем злодей по карте. — Нам надо заслать туда больше людей, они должны допрашивать местных… — Никто из местных, очевидно, ничего не скажет, — констатировал Кокэй — бесполезный пижон, назначенный на пост министра обороны. — Спасибо, а то я без тебя этого не понимаю! Сайкю, — обратился именитый либертин к главе своей тайной канцелярии, — подошли туда своих людей — пусть они захватят кого-нибудь из местных и пытают: пусть насилуют и режут детей на глазах у родителей, лишь бы те сказали нам хоть какие-то данные о положении Ночного Рейда. — Да, Онест, я уже… — А ещё обязательно, Сайкю, пусть твои люди ищут тех, кто за деньги согласился бы работать на нас. Пусть платят им сколько угодно! Я спрошу Ëкана, нет ли ещё живых девок из тех деревень — в обмен на их жизни мы могли бы узнать у родственников что-то. В общем, Сайкю, всеми способами ты должен узнавать — я не зря столько денег вложил в твою канцелярию! — так говорил Онест, усатый стройный дьявол Сайкю внимательно слушал своего господина. — Онест, именно этим мои люди занимаются, — молвил верным тоном Сайкю, после того, как босс закончил говорить, — и у них есть кое-какая информация, правда она не содержит ничего нового. — Мы должны быть идеалистами, друзья, и верить, что зло победит добро. Нам надо, чтобы попался всего лишь один продажный негодяй без капли совести, который продаст нам информацию достаточную, чтобы мы нанесли один точный удар и лишили мятежников меча! — говорил Онест, теребя бороду. — Сайкю, когда мы в течении этой недели сузим регион поисков, то я попрошу Стайлиша выпустить своих чудовищ, которых я позволяют ему в изобилии создавать и содержать. Мы начиним их тела взрывчатой, и когда эти монстры будут свирепстовать, Ночной Рейд появится, чтобы уничтожить их, и тогда они взорвутся. — Какой коварный план, — искренне оценил министр финансов Досен, азиат средних лет. — Вот именно, — Онест не мог не ухмыльнуться своему злому уму. — А если это не поможет, то я просто буду бомбить эту землю красной ртутью или бомбами из чрева Гекатонхейра; я просто уничтожу каждый окрестный городок и каждую деревушку, на их месте не останется ничего живого. Так, по крайней мере, я лишу Рейд поставщиков припасов. Благо нет ничего, чего нельзя было бы списать на коммунистов! — поднял палец Онест. — Вот почему любой дальновидный политик должен иметь у себя внешнего врага, на которого можно повесить абсолютно всё. И сплотить тупой народ в борьбе с ним. Те, кому он об этом говорил, одобрительно посмеялись, хваля злой гений Онеста, что очень пришлось злодею по душе. — Нам сообщают, — собрала всех Надженда, после того, как она поговорила с посланниками от старейшин окрестных деревень, — люди министра ищут нас всеми способами. Они уже похитили несколько важных в деревенской иерархии людей — это некрасивые мужчины в летах — одновременно они пытаются покупать местных. Короче, этих похитили не для оргий, а для пыток — они будут пытать этих бедняг до смерти, пока не узнают хоть что-то про нас. И хотя не так много людей знает место нашего нахождения — я уже отдала им распоряжение бежать — министры очень близко подойдут к нам. — Мы должны вырезать этих людей министров! У них же должны быть тут какие-то штабы, хоть какие-то места, где они кучкуются?! — спрашивал Тацуми. — Об этом нам скажут местные. — Надженда, мы должны поймать хоть одного, из их мыслей я с помощью тэйгу узнаю каково их расположение! Мы будем убивать скотов министра! Наконец-то это сами наперсники либертинов, а не простые вояк! — говорил Тацуми. — Это ты прав, — согласилась Надженда. — Поймаем. Переодетые в одежду простых земледельцев, тайные полицейские канцелярии Сайкю появились на пороге главы маленького городка, ближайшего к штабу Рейда. — Привет, сукины дети! — Булат спрыгнул с крыши. — На ну тихо — если хотите жить. Вы всё равно мне ничего не сделаете. Леоне задавала наводящие вопросы, и когда сукин сын об этом невольно думал, Тацуми об этом узнавал благодаря своему тэйгу. — Какой кошмар! Вот сукины дети! Они прекрасно знают, для чего министрам нужны эти женщины и дети! Какой ужас! — Тацуми питал глубокое отвращение от самого копания в головах у таких людей. — Убить их мало! — Спокойно, Тацуми, — хлопнула его по плечу Леоне, — марать мечи об такую мразь — меч не уважать. Мы положим их живыми в гробы, а гробы передадим земле. Потому что пойдя на такие злодеяния — эти люди умерли при жизни, а раз так, то совершенно верно будет предать их так земле. — Тем паче я обещал им, когда ловил их, что мы не станем их убивать — вот мы и не будем их убивать! — Булат по-житейски развëл руки. — Это точно, брат, пусть сами сдохнут, скоты! — Тацуми, созерцая глубокий ужас в умах у этих негодяев, очень одобрил такой подход. Ах, как же тряслись эти продажные шкуры! Как молили они о пощаде, но сами они никого не щадили и за деньги эти тайные полицейские на службе канцелярии Сайкю обслуживали кровавые оргии злодеев — своих господ, потому не было этой мрази прощения — тут всех пленных Ночной Рейд закопал. Местные жители с удовольствием подобрали гробы нужного размера. Ночью на постоялый двор, где расположились тайные агенты министра, напали наши герои. Они предварительно выловили одного, кто отходил в туалет, чтобы выяснить, сколько там непричастных в доме. Когда выяснилось, что только хозяин заведения и его семья, так как агенты выставили вон всех остальных постояльцев, то бойцы решили прямо ворваться и устроить сукиным детям бойню. Тогда оказалось, однако, на месте ещё были девицы из самой древней профессии — просто их за людей агенты Сайкю искренне не считали и потому, когда Тацуми спросил, сколько там людей, которые не агенты, то допрашиваемый совершенно искренне не подумал о проститутках как о людях. — Вот так! Какая важная профессия! — сетовала Леоне, стоя на куче тел, где рядом проститутки умоляли вторженцев пощадить их. Разумеется, голых девок тут никто убивать не собирался. — И никакого уважения! А мужики хотят трахаться не реже, чем хотят есть! Но никто же не относится так презрительно к кухаркам и поварам? К виночерпиям? К тем, кто выращивает скот и травы наконец. — Потому что мужчины вообще презирают нас, женщин, — говорила Мейн. — Они относятся к нам только как к предметам удовлетворения своей похоти. — Простите, но вы не правы — далеко не все мужчины такие, — заступился за свой пол Булат, — некоторые мужчины женщин совершенно не рассматривают как предметы удовлетворения своей похоти. Не надо нас всех грести под одну гребёнку! Леоне взорвалась от хохота. — Но вообще, да, Булат, ты ни разу не заигрывал ни с одной из нас, — можно сказать, поблагодарила Мейн. — О, да, Мейн! Да! — Лаббок нарочито выпучил глаза. — Булат — да, Булат не пристанет к женщине! Ни к единой женщине! — Верно, старший брат просто также тратит все силы на свержение министров, а не на эту женитьбу или беганье по бабам, — совершенно одобрительно сказал Тацуми. Искренне находя Булата тем человеком, который именно воюет на войне, а про любовь и сопли ничего в голове не держит. Леоне аж чуть не надорвалась ржать. — Ой, пощади меня, Тацуми! Пощади! — полульвица-полудевушка повалилась и согнулась. — Пощади мой живот! Пощади, я сейчас лопнул! — А в чём дело? Что я такого смешного сказал? — искренне не понял Тацуми. Тогда в состояние кромешной истерики скатились все, кроме Мейн, которая, однако, также не очень понимала всей ситуации. — Тацуми, — Булат смеялся меньше всех и по большей части выражал свои эмоции через очень добрую и очень ясную улыбку, — ты говоришь, тебе не интересны женщины. Но скажи честно, не любы тебе… кто-нибудь другие? — Э, нет, брат, а что? — Тацуми уж начал что-то подозревать, но никак не мог понять что. — Ничего, если так — то оно так… — Булат посмотрел на Леоне и Лаббока, которые давались от смеха. — Не говорите Тацуми ничего обо мне такого, а то я не хочу, чтобы брат начал меня не так понимать. — А что такого я не знаю о старшем брате? — вопросительно посмотрел Тацуми на Булата. — Я бы тебе сказала, но тогда я больше не будут так смачно ржать! — прямо заявила Леоне. — Поверь, Тацуми, тебе лучше не знать, зачем старший брат ходит периодически куда-то… — Молчать, Лаббок, не нужно говорить больше ничего об этом! — оборвал его Булат. — Я же говорю, из-за вас Тацуми будет думать всякие глупости [2]. Они напали ещё на три группировки людей министра и остались очень довольны, так как разгромили всех, кого глава тайной канцелярии послал сюда — они даже освободили из лап тайной полиции нескольких жертв, кого злодеи страшно пытали. — Я ничего не знаю… Я ничего не мог знать, но они всë терзали нас… — плача, говорил один мужчина, дрожа перед останками замученных и много раз изнасилованных жены, дочери и сына — даже над мальчиками эти злодеи надругались! — Совершенно очевидно, — рассуждал Лаббок, — они просто ловили кого попало, надеясь, что хоть кто-то из тех, кого будут пытать, окажется способен что-то им сказать. Потому пытки были предельно жестокие. Понятное дело, что только такие чудовища, как наши министры, могут пойти на такой ход. — Да, куда уж дальше то? — повела рукой Леоне. Как чем могли, тем они помогли людям, которых они нашли живыми. — Ночной Рейд прицельно ликвидировал все штабы моей канцелярии, — доложил Сайкю. — Значит у них точно есть осведомители среди ваших людей, — предположил Онест. — Занк проверял всех моих людей с помощью Воззрения. Я вербовал себе в канцелярию лишь тех, у кого отродясь не было совести, потому никто из моих людей нас никогда не предаст. За это я уверен, Онест. Воззрение у Рейда, скорее всего, они просто захватили пленных и узнали из их мыслей о положении штабов. Однако, Онест, вы правы — теперь нам нужна большая секретность, — кусал пальцы Сайкю. — Так, а где случились нападения? — Онест сел за карту. Сайкю изложил дело в мельчайших подробностях, указывая где и что. — Отлично, — по взгляду монстра стало ясно, что он намерен начать большое кровопролитие, — три нападения были впритык от этих городков, есть вероятность, их жители заодно с Рейдом. Иначе с чего это быстро Рейд так сориентировался? Но в любом случае, друг, этих скотов следует наказать так, на всякий случай. Сайкю, мы должны объявить карантин в связи с угрозой чумы и отрезать эти городки, а после я пошлю туда иностранцев и разумных монстров устроить бойню. Это будет наказание. А потом мы обвиним коммунистов. Внимающий это всë Сайкю, как обычно, одобрительно улыбнулся со всем своим коварством в очах. В Империи служили отряды иностранных наёмников — таковые были при всех Императорах, но Онест сделал ставку на такой контингент из соображений, что им можно поручать грязную работу, которую опасно поручать гражданам Империи. Ведь у своего может проснуться совесть — а чужой за деньги сделает всё как надо. При этом во многом эти отряды состояли из национальностей с территории самой Империи, просто это были представители малых народов и этносов. Например, очень много среди наёмников было гордых горцев — агрессивные бородачи принципиально отвергали гуманизм и иные блага цивилизации подобного рода и были готовы ради денег истреблять сколь угодно много тех, кто формально состоял с ними в одном государстве. Убить кого-то из основной нации Империи считалось внутри их культуры — похвальным подвигом, который делал из мальчика мужчину, а все иные культуры горцы ненавидели, и даже сама их вера провозглашала осквернение чужих храмов и убийства чужих священников — дорогой в рай; даже не собственных женщин горцы взирали как на скот, что говорить про чужих? Кроме этих суровых и преисполненных чувства собственного достоинства бородачей тут фактически числились на таком положении боевые негры-рабы. Эти невольники просто исполняли приказ хозяина. Любой приказ. Они не умели ни читать, ни писать, они просто работали руками и ни одна высокая мысль в невежестве не могла посетить умы этих — во всех смыслах тëмных — людей. Не говоря уже о гуманизме и человеколюбии. Были тут смуглые мужи с жарких земель — они были менее агрессивны, чем горцы, но тоже считали осквернение чужих храмов лучшим способом попасть в рай, на женщин смотрели как на скот, но куда менее были склонны ненавидеть другие народы — у них на родине самый лучший подвиг — не убить чужого, а обратить в рабство — желательно сразу побольше, чтобы у тебя в гареме сидело побольше красивых девушек и прекрасных юношей. Дополняли иностранный легион различные разумные монстры — этих за еду привлекали тогда, когда требовалась грубая сила. Сайкю стал лично готовить отряды истребителей в то время, как Гамал отдал приказ организовать оцепление дорог под предлогом карантина. — Монстры пусть отправляются по тайной тропе после захода, а остальные пусть идут сразу, но к бойне приступают ночью, — давал дополнительные указания Онест. — Но может лучше пусть все отряды двинутся ночью? — приподнял бровь Сайкю. — Нет, я хочу, чтобы как можно больше людей увидело моих истребителей. — Онест плотно набивал брюхо. — Пусть грязь знает, как обходится помощь Ночному Рейду и что кара небесная обрушивается на головы тех, кто смеет идти против меня. Сайкю, я хочу править так, чтобы ни одна скотина не смела поднять голову, чтобы никто не мог рассказать обо мне и анекдота. Чернь должна сидеть в страхе и только в страхе. Боятся — значит уважают! — жрал министр. — Я хочу быть для них живым богом! Пусть они, сукины дети, молятся на меня и трепещут! — Как думаете, это действительно чума или очередные козни министров? — задал вопрос Тацуми на собрании Рейда. — Это может быть одна сущность, — выложила ноги на стол Леоне. — Совершенно верно, — Акаме плотно поедала мясо, — все последние эпидемии чумы — дело рук министров, а конкретно — Сайкю и Стайлиша. — Но неужели они будут настолько безумны, что выпустят чуму считай в Столице? — искренне напряглась Мейн. — Я не думаю, что это настоящая чума. Все люди, с которыми я говорила, сказали, что не было до карантина и слуха о чуме. Скорее всего, — думала Надженда, — они просто хотят оцепить эти земли. — Да, тем паче в газетах нет ничего про конкретные жертвы, — ещё раз пробегала глазами по строчкам Шелли, — просто объявление средь беда дня… — Да, без единой реальной предпосылки, — согласился Лаббок. — Сейчас ещё возвратится Булат, больше скажет, — добавил Су. Булат наблюдал за постом охраны, выставленным на дорожной развилке. Они останавливали всех, кто ехал, и поворачивали назад. Сами не знали зачем — просто исполняли приказ, как ему удалось узнать. И вот от Столицы показалась целая конная сотня. Они везли… Булат очень внимательно рассматривал всевозможное снаряжение для террора мирного населения — в частности зажигательные снаряды для бросков. — Всë ясно. Булат в невидимости нагнал всадников — это скакали и пели бодрые национальные песни чернобородые горцы. И побежал прямо к их вожаку — Булат очень легко его вычислили: во-первых, он ехал одним из первых, а, во-вторых, все вожди горцев носили у себя в кобурах золотые пистолеты! Булат появился прямо перед ним и, пока тот не успел опомниться, ткнул конец Нойнтотер в грудь бородачу. — Едете невинных людей убивать, да?! — Это тайный приказ министерства… Э-э, мы не виноваты! — сразу же выпалил вожак, у которого душа в пятки ушла. — Ну и где ваша гордость горцев?! Похоже вы только женщин да детей резать умеете! — и после этих слов Булат взялся за дело. — «Наверное после этого мне точно надо будет называться «Убийца Тысячи человек», — подумал бугай в доспехах про себя, разделывая Нойнтотером всадников одного за другим — прямо вместе с лошадьми. Кони ржали, горцы кричали, гремели выстрелы и дымился воздух — пули отскакивали от Инкурсио. Демонический доспех очень плотно и густо, вместе с плащом, окрасился в кровь человеческую и лошадиную. В целом рубить этот эскадрон смерти оказалось пустой рутинной — варвары ничего не могли ему противопоставить. Разумеется чуть меньше половины убежали сразу, на бегу, правда, многие теряли контроль над лошадьми и те слетели то в овраг, то ещё куда-то. Когда Булат перебил всех, кого смог, кого видели глаза, то направился верхом в сторону штаба. Путь сам по себе предстоял не такой уж близкий и из-за задержки, он прискакал глубокой ночью. — Мы за тебя волновались! — Леоне внюхалась. — С кем ты принимал кровавую баню? — Онест выслал эскадроны смерти, — Булат назвал городки [3], потом стал излагать все события, предварительно потребовав от всех приготовиться к отправке в два других городка. Надженда быстро провела пальцем на карте по дороге, которая вела в городок, взятый в оцепление, второй по отделению от Столицы. — Наверное туда уже прибыли эскадроны смерти, — назвала она это место. — Портал туда, — Лаббок достал Шамбалу. Герои все телепортировались и очутились действительно среди полыхающих домов, где негры чинили расправу — боевые рабы либертинов вдесятером насиловали женщин, нанизывали детей на всякие острые предметы, набивали сумки добром и грузили на своих мулов поклажу и на свои повозки. Словом — ночная вечеринка шла полным ходом. Негры-рабы куражились особенно весело, так как их наконец пустили в дело, позволяющее размяться. Потому тем больше стал их ужас, когда тут внезапно буквально с неба спрыгнули те, кто начал легко вырезать их десятками! Да ещё с таким возмущением на лицах! Мейн пробивала подчас сразу несколько человек с одного выстрела, Лаббок накидывал сразу на скопления чернокожих свои нити, прямо как рыболовные сети. — Су и Булат, займитесь охраной жителей! Кто-то мог ещё уцелеть из них! — Надженда заметила следы баррикад в ряде домов, хотя самодельные эти крепости негры уже взяли — вокруг них можно было наблюдать трупы чернокожих, погибших при нападении. Люди министра не постеснялись облачиться в имперские мундиры — и если негров просто быстро истребляли, то этих ждала смерть с пыткой. Тацуми как раз уловил, как один из них целится из пистолета. — Мейн! — указал он туда. — Да! — подруга послала огненное копьё сделать аккуратную дымящуюся дырочку в офицере тайной полиции Сайкю. — Леоне, мне нужны люди министра! — приказала Надженда. — Есть, босс! — Леоне в этот момент голым кулаком ломала саблю из дешёвой стали в руках негра и следом пробивала тому череп. Саë кинулась помогать женщине, которую до того насиловали рабы, и она осталась жива. — Там один местный спрятался! — указал на дом Тацуми. — Всë нормально! Мы пришли помочь! — побежал к дому Иэясу. — Правда?! — к ним вышел мужчина с окровавленными вилами. От него позже узнали, что враги пришли до захода солнца и что толпа негров с оружием привлекла внимание сразу. Их возглавляли белые люди, которые пояснили, что это дополнительная охрана для защиты от разбойников и бунтовщиков. А напали они ночью, когда горожани спали в домах — врывались по нескольку человек, мужей, похоже, резали в постелях сразу, женщин сперва насиловали — судя по страшным женским воплям. Дома поджигали. — Я поймала одного, — Леоне сломала ногу агенту Сайкю и волокла за собой как мешок с дерьмом, а тот вопил от страшной боли. Надженда только задавала вопросы, а Тацуми считывал возникающие при этом в голове у пленника беглые мысли. Стало ясно, что в третий город направляются разумные монстры по некой специальной дороге для монстров. — Я знаю о чём это — от Столицы отходит много дорог для перемещения монстров, чтобы не пугать народ. Там же верные министру люди перевозят то, что нельзя возить по обычным дорогам, — с такими словами Акаме раскатывала захваченную с собой из штаба карту. Она указала ближайшую такую дорогу, с которой можно от Столицы попасть в тот пункт назначения. Давясь от боли, злодей подтвердил, что это именно тот путь. — Умоляю, пощадите! Хоть всех убейте, но меня в живых оставьте! — просил этот ублюдок. — Я вам скажу полезные сведения! Но перед тем, как уста его это озвучили, Тацуми уже знал: — Отряд разумных монстров покинул Столицу ночью! Только ночью! — он указал на карту. — Если мы поторопимся, то успеем перехватить их! — Всë ясно, спасибо! — кивнула Надженда. Она стала искать по карте наиболее близкий путь к цели. — Так, тут мы сократим дорогу. — Но тут река. Глубокая. — Саë заморозит воду. Будем надеяться её сфера сможет это. А если нет… Как-нибудь переберёмся! Они двинулись в путь сразу же, а пытки взятых живыми людей министра, которым Леоне сломала все конечности, оставили на выживших местных — благо тех осталось человек двадцать, по большей части это были женщины и девочки. И их мстительности оказалось достаточно, чтобы продлить агонию умирающих злодеев и сделать их погибель как можно более мучительной и унизительной. Последний из них не успел испустить дух, когда Ночной Рейд уже достиг реки. Бойцы постарались как можно скорее выбрать наиболее подходящее место для сооружения ледяного моста. Саë бросила сферу и той удалось сковать твердью приличный участок реки. Даже больше, чем Надженда рассчитывала. — Скользко! — Шелли не могла не шлёпнуться. — Вот неуклюжая! — Леоне взяла напарницу на руки. — Перенесу тебя от греха подальше, покуда ты не ушла под лёд. — Да, тут очень скользко — потому очень осторожно! — предупреждала впереди идущая Мейн. — Потому я пойду со своим оружием снова по дну [4], — Су сразу плюхнулся в воду. — Хорошо. Когда Су вышел, он сам сразу же оказался сухим, ткань его одежды и его кожа отторгли воду. — Как хорошо, что Первый Император позаботился о том, чтобы с меня сама сходила кровь, — похвалил он такого дальновидного правителя. — Ну ты как гусь! — усмехнулся Иэясу. Минула середина ночи. Отряд очень долго пробирался через густую чащу — Шелли срезала непроходимые нагромождения деревьев, её же ножницы служили источником освещения. Когда они наткнулись на в конец вязкие болта, в которых утоп бы любой простой путник, осмелюсь он держать через эти затягивающие в себя погибельные мхи и почвы. Пришлось Шелли срезать поросшие грибами стволы и тут, Су их кидал, Лаббок связывал, зато покуда они городили импровизированный мост, остальные отдохнули. — А я пересекал топи вплавь, очень мерзко было, — припомнил Булат. — Да, я помню — ты рассказывал, — припавшая прямо к земле Леоне взглянула на деревья, растущие прямо из середины тинистых вод. — Я могла бы по ним попрыгать… Кругом голосили лягушки, иногда ухали совы, а комары зудели и лютовали. — Почему монстры двинулись только ночью? — задал вопрос Тацуми. — Скорее всего, — Акаме то же села на голую сырую землю, но аккуратно сложив ноги под собой, — это просто дело привычки. По этой дороге ещё при живом Императоре министры перевозили то, что им нужно, но что перевозить были не должны. По этому пути и днём ещё перевозят всякое. А ночью они перебрасывают монстров, наверное, чтобы было ещё меньше свидетелей. Они перебрались через самодельный мост к той части болота, где можно было пройти — там ещё Мейн повалила издали деревья, которые Лаббок стянул к ним, чтобы довершить эту часть моста. Шелли один раз свалилась в тину и от неë ещë долго разило болотом. Но это была не главная проблема. Зудящие комары настолько нещадно грызли всех, кого могли, что пришлось один раз применить козырь Шелли — вспышка ослепила тучи комаров и те хоть на какое-то короткое время не грызли их. Потом пришлось повторить раза четыре. — Шелли просядет всю ману на комаров! — посетовал Су. — Неужели они столь опасны? — Тебе хорошо — из тебя крови не выпить! — сетовал Лаббок, покрывший всего себя нитями, кроме линии для глаз и даже туда лезли эти комары. Тацуми и Акаме благодаря своему восприятию ловили их всех, кто пытался на них сесть, и сейчас они больше всего их ненавидели, ибо задрались уже. Булату это настолько надоело, что он активировал Инкурсио. — Саë, если пустить в ход твой тэйгу, то он будет хранить тебя от угроз, правда с ним тут в тесноте это лучше не делать, — предупредил Булат, — а то, когда сферы будут вращаться, то попадут по нам. — О, боги света и любви, как вы допустили, что боги тьмы и зла создали этих вампиров?! — ныла Мейн. — Они же хуже любых опасных зверей! Леоне расхохоталась. — Эй, не надо так ржать — когда ты в тэйгу, они тебя не кусают, но у меня всё до крови чешется, кроме железной рукой, — осведомила Надженда. — Простите, генерал. — А ещё комары разносят болезни! — вспомнил Лаббок. — Что если пидор Стайлиш вывел ядовитых комаров? — Эти обычные. Хотя мне предстояло иметь дела с ядовитыми комарами, — вспомнила Надженда. — Может я попробую сдуть их ветром? — предположил Иэясу. — Ты ещё предложил сферу урагана, — съязвила Мейн. — Нет, Иэясу, твой Лунный меч нельзя применять вблизи, особенно в такой тесноте! — Надженда хлопнула очередного комара. — Да, как же вам людям тяжело, — посочувствовал Су. — Как уязвимы люди. — Зато мы можем познать женщину! — Лаббок перехватил нитью очередного комара. Акаме попробовала одного на зуб. А, кроме того, так или иначе все перемазались в тине — и чистыми остались только тэйгу, способные сами пассивно отторгать от себя грязь… Им ещё предстоял немалый путь через хвойный лес — и очень уставшие, они наконец вышли на какую-то каменистую тропу сквозь гущу игольчатой зелени. Акаме долго смотрела на карту и на звëзды, а потом по сторонам. Один раз она забралась на дерево и посмотрела с него. — Да, — спрыгнула профессиональная убийца, — это именно та тропа. — Сколько я могу судить, — обнюхала за это время тут что можно Леоне, — никаких монстров тут не проходило. Только лошади. Она указала на сухой остаток навоза. — Официально это заповедная дорога, по которой знать выходит на охоту, — Лаббок свалился от усталости прямо на траву. — Тогда будем ждать их, — Булат до того стоял, сложа руки и оперевшись спиной на редкую в здешних местах берëзу, а теперь тоже просто сполз и протянул ноги. — Разбудите богатыря, когда поганые подвалят. Он зевнул. — Можешь не сомневаться, — оставив Булата падать в сон, Надженда дала инструктаж: — Так как тут дофига деревьев, Иэясу и Саё, а также, Шелли, ваши тэйгу будут тут не к делу: стволы будут тупить твои ветровые лезвия, Иэясу; Саё — ты только можешь применить сферу разложения, сферы молнии и огня могут вызвать пожар — это и тебя касается, Мейн: в истории не редко выгорали целые леса из-за Колландора — он запросто пробивает хоть сотню деревьев и внутри дырочки каждого начинает гореть ствол. Можно поначалу не заметить, но когда мы уйдём, чëрт побери, тут запросто может всё возгореться и ничего не останется от ближайших деревень и городков, если учесть плотность лесных массивов. А гуща леса не даст нормально разойтись свету Шелли и ослепить их. Не говоря о том, что ты потратила много сил на комаров и… — Простите, — скромная Шелли повествовала себя виноватой. — Ничего страшного — я не позволила бы тебе тратиться на мошкару, не будь я уверена, что мы без этого справимся. Так что в деле будут действовать Булат, Су, Леоне — вы будете бить их в лоб. Думаю, Мейн сможет их поддержать или сразу дать выстрел, так как вблизи мы все скрытые очаги огня обнаружим благодаря Тацуами. А Тацуами будет стоять и смотреть и если что — скажет Акаме кого особо опасного убить. А ты, Акаме, в этот раз будешь по большей части отдыхать. После прошлого раза я не хочу тебя напрягать. — Спасибо, — поблагодарила та. — А я? — скромно с земли напомнил о своём присутствии протянувшейся Лаббок. — Тебе будет сложно накинуть на них нити из-за тех же деревьев. А ставить растяжку на пути у нас нет смысла — и без того наскоро уложим. Так что будешь просто стоять подле меня и помогать. Всем всё ясно? — Так точно, генерал! — отдал часть Лаббок на фоне всеобщего гласа: — Да! — Понятно! — И мне! — отозвался уходящий в сон Булат. Часа два Рейд спал. — Они идут! — пробудил всех Тацуми, когда рассвет уже осенил свод. — Я их вижу! Обычные глаза не могли ещё узреть тех, кого сквозь бастионы густых елей смог узреть Тацуми. Булат облачился в Инкурсио, стал невидимым и сгонял. Быстро вернулся: — Огры, циклопы, эттины, великаны — вроде ничего интересного. Опасного оружия я не заметил. Поосторожней с дэвами — там есть как минимум один. Они почти все идут друг за другом. Так что одного за другим положить не проблема. — Тогда все — в засаду. Мейн, ты первой поразишь тех, кто будет в прямой видимости. Но особенно через деревья не стреляй — я не хочу пожар! — такие распоряжения дала Надженда. — Вблизи Су и Булат добью тех, кто побежит ломиться в лес, а остальные в меру помогут. — Во мне кипит жажда охоты! — посышалась Леоне. — Ух как хочу живого мяса! Все залегли — Су и Булат оказались ближе, Тацуми за ними, и видел он во всех подробностях перемещение неприятеля и до головы его донеслись мысли монстров — они уже устали переться через лес, но все как один горели желанием потешить себя забоем человеков и радовались рассвету, что сулил верное приближение цели. — Пахнет человеками, может мы уже наконец пришли? — прогрохотал на ломаном имперском косматый тролль. — Я чую не людей, а как раз подобных нам — детей тьмы! — молвил чешущий следом за ним чёрный дэв, весь страшно волосатый, чьи большие сверкающие очи глядели на белый свет особенно зло. — То есть это ещё наши? — почесался циклоп, щурясь единственным зерцалом. — Ссссс… Откуда они тут? Я-ссс не чу-ую, шоссс тута ещёссс нашисссс? — высокий прямоходящий рептилоид выбросил трепещущий на воздухе змеиный язык. — Сссмкореес людьмисс… запах-сс. — Значит мы уже дошли! — обрадовалась бородавчатая малая башка на плечах зеленоватого пупырчатого исполина. — Это хорошо! — согласилась ещё одна. — Это не люди или не только люди. Нам, дэвам, Ангра-Манью даровал взор созерцать не вещи, но сущности — там демоны. Подобные нам, детям тьмы, — убеждал волосатый иранец. — Это есть так, — прозвучал голос небольшого огра, отдавая особенно страшной нечеловечностью, и всякий раз при разговоре маска плоского лица с большим носом дрожала очень неестественно, — если так, то откуда там нечестивый Знак?! Пентакль! Я чую пентакль! Остальные монстры сторонились того, кто сейчас речь вëл, и даже они боялись сего, кто заключëн в мëртвой кожи огра. — Но откуда они тут? Может они уже дело сделали и обратно идут? — предположил идущий на всех конечностях красно-фиолетовый монстр с кучей шипов. — Вот подойдём к ним и узнаем, — добавил его коричневый прямоходящий товарищ — тоже с кучей колючек-шипов, только белых. — Если это так, я их порву сам на куски! — прогневался кто-то из самых дальних чудищ. — Как они посмели не поделиться с нами?! — Не нужно злиться на собратьев — они тоже дети тьмы, потому нам следует быть благими к ним, — предостерёг дэв. — Они чуют нас, генерал, — Тацуами с долей встревоженности повернулся к Надженде. — Но думают, похоже, что мы или те беспомощные люди, по душу которых они идут, или подобные им монстры! — Люди — демоны, куда они денутся на такой узкой тропе? Они всё равно попадут в наши сети, они зажаты в стену деревьев, — рассудила Надженда. — Так что действуем по плану. Противники наконец показались в прямой видимости — восход давал достаточно света, чтобы Мейн могла хорошо взять в прицел здоровяков — все по меньшей мере раза в два выше Булата, у кого одна голова, у кого сразу две прямо на одном туловище, по большей части — гуманоиды и все в кольчуге, коже и иных доспехах на такие большие туши. У кого рога, у кого зубы торчат так, что едва можно сомкнуть челюсти, клыки, у одного — свининой пяточёк, многие — покрыты жёстким мехом. В руках — нет, в ручищах — пальцы да дубинки, сделанные, наверное, из целых брёвен. — Давай, — Надженда посчитала, что для уничтожения от прямого выстрела — достаточно увальней встало на узкую тропу. Пика Солнца поразила сразу четверых монстров — упитанного бурого огра, двух грязно-серых и волосатых уродов сразу с несколькими головами и ещё какого-то чешуйчатого рептилоида со змеиным языком. Пробитые насквозь монстры с шокированными физиономиями повалились друг на друга и протянули когтистые ножищи. Мейн стала менять насадку для слабых, но частых очередей. Су, Булат и Леоне кинулись в рукопашную. — Человеки с тэйгу! — вытаращил око циклоп. — Откуда они тут?! — поднял боевой молот минотавр. — Стой! — рявкнула левая голова эттина, кто отшатнулся от павших товарищей. — Ночной Рейд! — ужаснулась вторая голова, видя приближение двоих по земле и ещё одной от дерева к дереву. — Ну я им! — изверг шквал иголок красно-фиолетовый «дикобраз». Что-то попало в Леоне, что-то в Су, что-то отскочило от Булата. — Доброе утро, вы хотели поесть человечину, а вот вам вместо! — Булат первым столь радушно познакомил эттина-солдата с Нойнтотером — сходу широким наконечником сквозь кольчугу распорол упитанное брюхо, обе головы монстра в шоке отверзли челюсти, откуда брызнула кровь. Что могла сделать палица? Что она успела? Булат из плоти погрузил наконечник в плоть — смахнул одну из голов. И прорубил череп второй. Палица выпала из ослабших бородавчатых пальцев — эттин так и не смог ею воспользоваться. — Лови! — перепрыгнувший через эттина-солдата Су таранным ударом шеста отбросил иглогрива и красно-фиолетовый размазался среди повалившихся елей. Его иглы быстро спали с Леоне и Су. Сразу после живой тэйгу потянул на себя конец шеста, и обрушил груз по душу покрытого сплошными бородавками великана, этот успел в качестве орудия вырвать с корнем средних размеров ель, но удар Су оказался столь сокрушителен, что раздробил половину черепа и проломил грудную клетку — крови вырвалось из бородавчатого немеренно. Леоне, сигая с дерева на дерево, пала позади на минотавра со спины и схватила быка за рога. — Привет! — девица-львица хрустнула шеей молотоборца — дохлый человек-бык протянул копыта. — Вот так! — но не успела Леоне обрадоваться своей победе, как её атаковал идущий позади дэв. Большой и страшно мохнатый монстр, относительно гуманоидный, ударил в бок Леоне — от этого девушку-львицу хорошенько отбросило к деревьям, не успела она пасть к корням, как дэв схватил боевой молот из руки убитого минотавра. — Ах ты сволочь! — Леоне быстро вскочила — брошенный молот потряс дерево. После чего голову девушки пронзила острая боль. — А-ах! — она схватилась за вески, вспоминая, что у дэвов есть способность атаковать сознание. — Сволочь! — Булат быстро подскочил к дэву сзади, тот резко обернулся, вернее не обернулся даже, очень быстро провернул назад туловище, у него теперь пуп оказался над задницей — хотя нельзя было понять из-за сплошного меха, что там где — и большие пальцы демона смогли схватить древко Нойнтотера, монстр попытался вырвать оружие. Вдобавок по спине Булата огрел очень большой дубиной толстый циклоп, чей злой глаз пялился из-под шлема. Не то чтобы это особенно даже пошатнула Булата. — А-ах ты! — очень злая Леоне схватила молот и долбанула как следует дэва по спине, шерсть прогнулась, но монстр, кажется, оказался как резиновый. Булат же дематериализовал удерживаемое монстром оружие, создал его в другом положении и так вогнал прямо широким наконечником прямо меж двух светящихся глаз. Конец Нойнтотера вырвался из затылка, пробил голову насквозь. — Так-то! — Булат вырвал оружие в сторону, как вырывают лопатой кусок земли, и чëрная, похожая на нефть, кровь дэва оросил двух воинов. В метрах десяти Су оказался схвачен позади большим и очень широким монстром, который перемещался обычно на четырëх конечностях, но теперь встал на задние и передними, особенно широкими, оторвал Су от земли и врезал рогатым молодцем о землю. Сразу же после этого гад хотел было обрушить лапу прямо на него, но Су смог рукой встретить ту и оттолкнуть чудище, потом резко вскочить и напрыгнуть ему на брюхо, и так монстр пал на спину. А Су очень быстро поднялся, схватил шест и размазал попытавшегося восстать противника, легко и с хрустом пробив очень большую голову и забрызгав окружение мозгами. Ещё один рептилоид с когтями попытался со спины напасть на Су, но врага пробила очередь светлых выстрелов от Мейн. Девушку эту увидел ещё один дэв и, подобно Леоне, прыгая от ствола дерева к стволу дерева, подобрался очень близко. — Там! — указал Тацуми. — Я! — Акаме чëрной тенью метнулась к дэву — раз! — и его подобная крови нефть пролилась от небольшого касания. Дэв рухнул на землю, сразу встал и оказался захвачен нитями Лаббока, пленник очень быстро и абсолютно молча потянулся к Акаме. На что та совершенно спокойно встретила его приблизившись удлинëнные пыльцы… И они опали, потому что яд Мурасаме может убить кого угодно. Лаббок ослабил нити и втянул те, когда волосатая туша дэва безжизненно протянулась. — На те! — Леоне вбила конец боевого молота в око циклопа и тот с рëвом потерял единственный глаз. Булат просто с молчаливой решительностью направил в плотную грудь монстра Нойнтотер и широкое лезвие легко добралось до сердца. — Ещё один! — повернулся после этого Булат к крупному, серому и грубому типу, с кожей как у моржа и сильно выпирающими светлыми клыками, рогами носорога и чем-то ещё. Этот дикий верзила закрывался деревянным щитом. Но прежде, чем они успели с ним что-то сделать — очередь Мейн продырявила скотину и нелюдь повалился со сквозными ранами — и дырявый щит сверху прикрыл его труп. По этому поводу трое мимолëтно усмехнулись. — Там люди с оружием! — указал Тацуми в сторону, откуда явились монстры, где густой лес скрывал многое. Там уже слышалось ржание лошадей. — Люди министра! — двинулась туда Леоне. Все ощутили какой-то прилив энергии, так как монстры и подавно не вызывали и доли той ненависти, как добровольные слуги либертинов. — Только с коняшками осторожно — я не намерен больше убивать свои ноги! — предупредил Булат. — Предоставьте это мне! — побежал Лаббок. Так они все ринулись навстречу лошадям. Мейн пробила очередью пытавшегося удрать в лесной овраг циклопа в доспехах, Булат пронзил в спину стремящегося проломиться в другую сторону минотавра. За ними оказались всадники министра, которые при виде Булата отказались стрелять и развернули коней. — Вам не уйти! — Лаббок закинул нити и обвил ими шеи злодеев и скинул тех, кто-то даже копытом получил насмерть, что особенно позабавило героев. Сами лошади побежали дальше, натыкаясь на идущих в самом конце монстров. Те, злясь, начали бить животных тем большим оружием, что держали их руки. — Да не трогайте лошадей! — разозлился Булат. — Держу я коней! — Лаббок накинул нити теперь на них. Ему удалось обвить те вокруг туш животных, и притянуть к себе, кони упали, а Лаббок начал связывать им теперь копыта. — Простите нас за такое жестокое обращение, но вы нам нужны! — Стой! — поднял острые уши зеленоватый ëтун, выставляя мерцающий инием рунный трезубец. — У меня чары Севера! — Очень интересно! — Булат выставил широкое лезвие своего Нойнтотера под сорвавшейся с зубьев поток холода, синевой морозящий всë под ногами — вонзил верное оружие в землю, оттолкнулся от него как от шеста и пролетел над поднимающим голову ëтуном. — Э-а! — лупоглазый родич Локи только дрогнул ушами — когда ноги Булата приземлились позади его широкой спины, то она разошлась от темени. Когда ëтун с разрубленной головой рухнул, позади убитого уже разлетались брызги кровушки от серого пастыря волков, этот заскулил собакою. — На! — алоглазый обладатель коричневой шкуры с кучей белых игл скатал ком слизи, выделяющейся из ладоней, высек искру когтями и запульнул в лицо Су. Того охватило племя. Огнеметалель на миг обрадовался, но Су спокойно провëл своим оружием над головой монстра — быстрые лезвия выдвинулись из цилиндра и буквально нарезали как дыню или арбуз череп нелюдя, что рухнул в лужи крови. Су опустил цилиндр, чтобы погасить огонь, разгоревшейся от горючих выделений. — Моя Булава Волчьего Клыка куда острее твоих коготков, марсианский бес, — прокомментировал победитель [5], пламя сразу угасло и обгорелое лицо стало прежним моментально, даже растительность приняла прежний вид. — Пощадите, люди! — ещё один огр пытался ломиться через деревья и его со спины захватила ножницами Шелли. — Пощади! — на человеческом языке выговорил монстр, весь в кромешном ужасе. — Это быстро! — Шелли очень лëгким движением разделила огра напополам и потом ещё ткнула в голову, чтобы на всякий случай быстро завершить мучения. — Шелли, ты такая нелепая в быту, но убиваешь быстро, — отметила Саë. — Все так говорят, — приветливо улыбнулась девица в очках. — Как жалобно этот монстр просил пощады, — заметил Иэясу. — Верно, мне было неприятно его убивать. Но если я взялась убивать, то убивать надо быстро. — Признаться, — проговорила по этому поводу Надженда, — мне этих монстров убивать нравится очень мало. Ведь они или их предки присягнули на верность Империи. И Онест от лица Империи повернул их против граждан Империи. Монстры, однако, не должны разбираться в политике. Монстры — враги людей и ради того, чтобы есть одних людей, они присягнули на помощь другим людям. Но они тоже — честные солдаты. Ещё один бородавчатый великан пытался сбежать. — Не уйти тебе, — Мейн послала ему вслед пику Солнца и монстр пал с дырой в голове. — Там, Акаме! — Тацуми указал в листву, где с окружающей средой пытался смешаться какой-то монстр, способный на это подобном хамелеону — Акаме и его подрезала, и ещё увернулась от броска его атаки, а потом он просто умер от яда. — Там ещë кто-то! — и тут Тацуми указал на одного. — Этот ещё жив. Акаме всадила в тварь с рогами и иголками свой меч. — А они вкусные, — Леоне оторвала от одного из противников кусок и принялась жевать прямо сырым. — Если хотите, я могу что-нибудь из них приготовить, — предложил Су. — Вон ещё один! — по запаху Леоне нашла последнего, кто шевелил деревья. Простой огр, да ещё низкий ростом. — Предупреждают, отойди от меня, — проговорил тот каким-то очень странным голосом — совершенно не эмоциональным, который словно звучал из подвала. При этом его лицо оказалось маской, которая двигалось так, словно под кожей танцевали черви. Один глаз вообще выпал и из пустой глазницы поглядело нечто особенное нечеловеческое, блестящее. — Ой, да ладно! — ничего не боясь, Леоне подбежала к нему, только сейчас заметив странности. — Леоне, назад! — вскричал в ужасе Тацуми, когда буквально увидел противника Леоне насквозь. — А?! — девица-львица не успела схватить врага толком, как тот просто разорвал кожу лица, и из пустой оболочки огра вырвалось нечто, подобное нефти, и из этой нефти соткалась вздымающаяся змея с величественной бахрамой щупалец и блестящими щелями вместо очей. — Предупреждал же, — осведомил монстр совершенно неземным голосом, — дала бы мне уйти, была бы жива. — Ах ты! — Леоне пыталась схватить змея, но руки лиши бессильно провалились в эту субстанцию, из которой оно состояло. — Теперь я возьму твою кожу, — сказал противник, вещество клейкой нечисти полезло прямо в глаза, нос и рот Леоне и первые она с успехом выдавила, и сама Леоне ничего не смогла сделать, вся погрязнув в том веществе, каковое наполняло нутро прошлого носителя — грубая сила оказалась бесполезна против змеевидного монстра-студня. — Леоне! — Булат со спины огрел сволочь, но он бил очень слабо, чтобы не повредить соратнице и странное существо потому не получило никого вреда. Оно только зло извивалось бахрамой щупалец. — А ну уйди! Вот! Вот тебе святой знак! — Тацуми подбежал со своей реликвией и… к удивлению, бестия мигом отпрыгнула, оставив Леоне шлëпнуться с содранной кожей лица и без глаз и с хлещущей кровью. — Саë, быстро сюда! Разложение! — позвал Тацуми. — Только ты можешь это убить разложением! Исчадие зла сразу же намылилось убраться, но Саë было очень близка. — Давай! — Булат ухватил Леоне, а Тацуми ушëл с пути. И зелëная смерть поразила этот большой студень, пытавшейся просочиться сквозь стволы, и вместе с ними оно исчезло, опав в изумрудное разложение. Только напоследок взглянуло змеиной головой с блестящими глазами-щелями и гривой щупалец. Просто остался после этого распада голый и чистый след не земле. — Да, оно полностью мертво! — заключил Тацуми. — А Леоне жива. — Дайте ей скорее мяса монстров, она так быстрее залит раны, — приказала Надженда. Когда за это дело взялись, Тацуми стал объясняться: — Оно шло дальше всех и я не заметил его, точнее не обратил внимание. Это существо думало сбросить кожу и уйти, — Тацуми указал на останки оболочки от небольшого огра. — Но когда Леоне загнала его в угол раньше, чем оно перестроило себя, оно решило пойти в атаку. Оно решило попробовать забраться во внутренности Леоне через глаза, рот и нос, так оно всегда убивает больших или просто прочных врагов, и Леоне никак не могла бы спастись… Но это чудовище чувствовало наши деревенские реликвии и оно боялось их. Потому я решил, что это последний шанс — отогнать его от Леоне, покуда её мысли не пропали. — И оно испугалось реликвии… — удивилась Надженда. — Это было древнее и очень разумное существо. Я ощущал глубину его мыслей. Оно знало прошлых владельцев тэйгу, оно кратко вспомнило, как именно оно помогало тысячу лет назад создавать тэйгу! Оно больше всего боялось Колландора, Союза и, конечно, Мурасаме. Но так как огонь, молния и пики солнца могли вызвать пожар, я решил использовать разложение, — обосновал свои действия Тацуми. — А Акаме я не хотел подпускать в ближний бой с этим, хотя Мурасаме тоже бы его убил, оно об этом знало. — А ты хорошо мыслишь в бою. — Су подошëл. — Только благодаря тому, что ты принял верное решение моментально, ты смог спасти Леоне, Тацуми! Это действительно очень похвально! — одобрила Надженда. — Она на моём месте поступила бы также, — посмотрел Тацуми на Леоне, которой сейчас Булат и Лаббок давали мясо монстров. — Но что это была за тварь?! — вопросил Иэясу. — Да, даже я таких не знаю! — подал голос Лаббок. — И я впервые вижу, даже меня не учили, что в природе может быть такое. И как ты говорил, Тацуми, оно очень древнее, потому Стайлиш не мог его создать, — рассудила Надженда. — Больше всего оно похоже на шоггота. Если они тоже древнее, то оно тоже взялось из той же задницы. — Знаю что это такое, — вспомнила Акаме. — Это Исчадие Цатоггуа — дети одного из богов тьмы и зла, которому приписывают власть на Сатурном. Гозуки один раз встретил их в храме, где были жрецы Цатоггуа. Эти создания почивали в «священном» фонтане, они заполняли его подобно мутной воде и культ демонолатрии [6] почитал их. Гозуки был не первым ракшасом, кто пытался пробраться в тот храм, но первым, кто смог выйти победителем. В отличие от его жены, матери Мэз. — Потому что у него был Мурасаме и с его ядом он прикончил этих тварей, у которых нет ни органов, как у нас, ни крови, ни костей, ничего, что могли бы ракшасы поразить. Зато они могли легко схватить их и убить через пролезание в глаза, нос и рот, — рассудил Тацуми. — Верно ты говоришь. Гозуки хотел многое узнать о них, но… ничего об этом подробного мне неизвестно. — Подумать только, — Булат взглянул на выжженное место, — оно знало так много и погибло нелепо на охоте. Громила пожал плечами. — Будем надеяться, оно переродится в следующей жизни красивой девушкой! — распрямился Лаббок возле Леоне, которая ела мясо. Акаме тоже очень захотелось. Остальные направились к Мейн и Шелли, занятым охраной пленных. — Так, Тацуми, — Надженда держала револьвер у лба человека Сайкю, — надо допросить эту сволочь! Так как спешить было вроде бы некуда и допрос можно было провести основательный, герои сели в лучах утреннего Солнца, и начали процедуру те, кто должен был, а остальные просто отдыхали, часть погрузилась в сон. — Вот дерьмо! — выругалась Надженда, когда узнала, что в тот ещё первый город, кроме горцев прислали ещё и смуглых наёмников из жарких земель — эти только шли по другой дороги. Сто горцев и сто этих — итого они должны были с двух направлений брать самый крупный из городков, которых Онест приговорил к уничтожению. — Там, однако, — стала пояснять Надженда, — наши давно обосновались. Мы копим там оружие и там есть наши офицеры. Они могли бы организовать успешное сопротивление всего сотни сабель. — Но эти ублюдки скорее всего напали ночью и стали врываться в дома к спящим, — испугался Тацуми. — Скоро ли Шамбала сможет перенести нас? — Если туда — то там, скорее всего, будет пепелище, — подумала Надженда. — Если их деятельность, конечно, увенчалась успехом. Просто я знаю, что один из наших офицеров — капитан Нуге — должен прибыть туда, у него есть тэйгу как раз предназначенный для массового истребления живой силы противника. Я не знаю, прибыл он или нет, так как мы не договаривались, что мне об этом сразу сообщать. Всё же у него другая роль. — Если этот Нуге там — у них был большой шанс отбиться. Тэйгу Л’Арк: Кью не фаут как раз отлично подходит для этих целей, — сказала Акаме. — Но узнаем мы об этом только тогда, когда прибудем туда, — встала Надженда. — А что делает этот Л’Арк: Кью?.. — поинтересовался Иэясу. — Тьфу, язык поломать можно! — Л’Арк: Кью не фаут [7], — очень точно выговорила Надженда, подходя к лошади, — лук, который позволяет стрелять сразу несколькими стрелами и эти стрелы сами поражают цели, они могут поразить очень много целей. В умелых руках они могут пробивать очень сильно, сильнее обычных стрел, даже если изначально эти стрелы и были обычными. Спустя ещё пару часов отряд на тех самых лошадях держал путь в первый город. Когда они прибыли туда после полудня, то обнаружили баррикады и имперских солдат. Но дома издали выглядели без повреждений, а баррикады говорил о готовности встречать превосходящие силы. — Булат, пойди и узнай от парней, кто они такие, — без долгих мысли приказала Надженда. — Есть, генерал. Булат вернулся через пятнадцать минут. Сперва воин в неуязвимой броне минут семь говорил с солдатами Империи на посту за баррикадами, а после ушëл с ними и вернулся потом один. — Я виделся с Нугом и офицерами нашей Революционной армии, — голос Брэда звучал очень радостно, — они отбили то нападение смуглых сабель, а потом Онест отправил столичные регулярные войска, но эти солдаты увидели что тут за дела и перешли на сторону нашей Революционной армии! Эта новость всех обрадовала и вскоре наши герои вошли в городок и увидели, что все способные держать оружие, его держат, а кругом звучат самые ненавистные в адрес власти речи, как среди горожан, так и среди имперских солдат. На лобном месте красуются жестоко казнëнные смуглые наëмники. Ночной Рейд тут встречали как героев, им рукоплескали все. Так отряд Надженды очутился в одном из домов, где они говорили с офицерами Революционной армии и командирами столичных имперских сил, которые перешли на сторону первых — в частности здесь оказался капитан Нуге. Этот тип представлял собою мужчину средних лет и среднего же роста — по внешности и поведению — самодовольный аристократ: овальное лицо, наглое и горячее выражение, очки пенсе, заплетëнные назад волосы; дорогая одежда, впрочем, чисто деловая без богемского попугайства. Нуге и офицеры восстания рассказали, как смуглые сабли напали на них ночью — просто стали врываться в дома и убивать спящих, однако они днëм усекли это сборище и были готовы. Хотя боеспособных человек у них было не больше тридцати, волшебный лук Нуге, способный выпускать сразу дождь наводящихся стрел, не мог не сделать своего дела — потому все противники посыпались очень быстро. Потому, даже будь здесь горцы, скорее всего, они бы и так отбились. — Похоже Сайкю был искренне уверен, что тут нет важных сил, не говоря уже про тэйгу, иначе бы они не стали атаковать такими жалкими и крохотными силами. Они точно рассчитывали обнаружить здесь простых крестьян с вилами и отдать их жён и девок на потеху горцам и смуглым, — так верно рассудила Надженда. — Очень жаль, что тут нет достойных врагов, — пожаловался Нуге. — Я так хотел вступить в дело и обнаружил только это… Аристократ презрительно плюнул в сторону изуродованных на площади трупов. — Меня, однако, гложет предчувствие, что сейчас такой враг появится, — Акаме с тревогой выглянула из окна по направлению к Столице. Один из агентов Сайкю, кто был в городке, что смог отбиться, увидел появление Нуге и его офицеров, и сам тотчас начал биться на стороне обороняющихся, изображая из себя своего. И потому никто не подумал, что он враг. А он, послушав какое-то время разговоры этих людей, услышал про штаб восстания здесь и многое ещё узнал, правда исключительно обрывочно. И вот к восходу этот человек в конце концов доложил о положении дел начальству. — Доброе утро — хорошие новости, мы нашли их штаб, — Сайкю аж сиял перед лицом первого министра. — О, действительно доброе! — выслушав всё, Онест стал одеваться в деловой костюм. — Немедленно оповестить Стайлиша, Серью ко мне. — Да, а что вы задумали? — Грохнуть Ночной Рейд гневом богов. — Но мой человек их там не видел. Там только один боец с тэйгу… некто Нуге. Я уже приказал искать его в архивах. — А что говорит твоя книга? — Э, ничего нового. — Восстание случится? — Да… — Хорошо. Я не буду брезговать ничем, не тот я человек, кто стоит за ценой, — Онест в этот момент закончил одеваться и только поправлял свою одежду. — Я обращу этот городишко в руины. Онест ухмыльнулся: — Как говорили древние «боги накажут их за мужеложство». — О, — Сайкю был достаточно эрудирован, чтобы знать, что это означает. — Шесть сотен лет назад, когда враги правящего клана Орбургов объединились против них… — Император Орбург приказал родить бомбу из чрева твари, что могла испепелить целый город. И он испепелил своих врагов, когда они стали лагерем в одном месте. И там погибло всё. Император приказал священникам учить, что это сами боги покарали его врагов… за мужеложство и иные грехи. Но в первую очередь за мужеложство. Просто Орбургам надо было как-то задействовать дары Гекатонхейра, потому он притащил своего соратника из веры огнепоклонников, синхронизировал с ним Тварь и заявил, что все, кого надо убить — мужеложники. А для огнепоклонников нет греха страшнее мужеложства — убийство и осквернение святынь не настолько страшны, как мужеложство для них. Потому Гекатонхейр смог родить из своего чрева это оружие. Как раз этот случай навëл меня на мысль воспитать Серью истово убеждëнной в том, что все наши действия — абсолютное добро. Ведь если трах в задницу можно считать абсолютным злом, то что угодно можно считать абсолютным злом. Достаточно лишь так считать. Любое слово против меня можно считать злом, достаточно убедить девочку, что я — живой бог и нет ничего более святого, чем мои слова. Я уверен, когда-нибудь я попрошу Серью родить мне бомбу, чтобы я мог взорвать всю эту планету на том основании, что все тут пидарасы, а я — Д’Артаньян! Му-ха-ха! [7] Онест очень широко отверзал уста, когда по-злодейски смеялся. — А ещё Орбург придумал эту грязь про мужеложство, чтобы обгадить своих врагов, — добавил Сайкю. — Только вот через сто лет потомки тех, кого он уничтожил, смогли свергнуть его потомков и Орбурги бежали за океан, — напомнил Сайкю, чем кончилась эта история. — Я знаю: я зачитывался этими хрониками, — говорил Онест, идя по коридору, где никого более не было и потому первый министр говорил искренне в полный голос, — и был в восторге, когда узнал, что вся история нашей страны — лишь грызня коронованных бандитов, а за фасадом благополучия — такие страсти. Любой венценосный господин — в кого не ткни пальцем — творит такое, за что его вещать надо, а он не только не в петле, а ещё и на троне! — Ага. Но мне всё же интересно, как можно заставить Гекатонхейра родить оружие, достаточное для уничтожения всего мира? — задался этим вопросом Сайкю. — Да очень просто! Найдëм какую-нибудь поехавшую сектантку, убеждëнную, что мир и сама жизнь — тюрьма, которую злой бог создал, чтобы удержать наш дух. Или типа того. Потому нет большего добра, чем освободить нас от тюрьмы злого бога и отправить всех в рай. Всë! Главное, чтобы та, кто прикажет Гекатонхейру родить оружие конца света — в этот бред искренне верила. А на свете, Сайкю, ты уж мне поверь, достаточно сумасшедших, чтобы среди них нашлись верящие даже в это! — Гениально, Онест! — Сайкю искренне восхитился. — Действительно, в деле манипуляции и обмана вам нет равных, мой дорогой Онест! — Тот же! — самодовольно поднял палец наш толстый гений злодейства. — Но дело в том, что я стою на плечах гигантов! Ибо прежде я прочитал настоящую историю этой страны в заповедной библиотеки, тогда я узнал, что великие мошенники и обманщики правили этой державой на протяжении всей тысячи лет, и их великие тайные грехи и пороки вдохновили меня на мои злодейства! Вышла накладка. В этот день с раннего утра Стайлиш делал операцию Серью. Она была сложной и длилась несколько часов, алхимический наркоз Серью мог закончиться только к полудню и потом она ещё пару часов обещала быть никакой. Онест долго интересовался, нельзя ли побыстрее, ибо он был далеко не из тех людей, кто заботился о здоровье подчинëнных. На это помощники Стайлиша заверили великого начальника, что нет никакой возможности разбудить Серью до указанного срока. — Господин, вы сами настаивали на том, чтобы сделать Юбикитас более живучей, — напомнил один из помощников доктора Стайлиша. — Помню!.. Ладно, я подожду, — и Онест сел думать и дальше плести в уме интриги. Долгое время у злодея оставался слабый тыл. Армия — за неё отвечал «Старик-громовержец» Будо — владелец Адрамелеха — грубый солдафон, который совершенно не интересовался гражданкой. Генералиссимус был слишком уважаем среди армейцев и обладал таким характером, что Онест не видел ни шанса подмять его под себя. Потому параллельно возводил свою структуру — канцелярию Сайкю. Этого человека Онест знал давно — ещё мерзкий Ëкан познакомил их в молодости и тогда Сайкю и Онест стали друзьями на век. Оба — обладатели крайне злого ума, порочные, хитрые, коварные, гордые, алчные до чувства удовлетворения собственной власти, оба садисты — но там где Сайкю орудовал кнутом и растягивал девиц на дыбе в угоду своего неукротимого темперамента, Онест предпочитал совмещать изнасилования девок с поеданием заживо — оба любители и ценители запретных наслаждений. Онест прекрасно понял, что главный принцип Сайкю — править из тени, чтобы великого кукловода было не видно и чтобы мало кто вообще знал его в лицо. Потому Онест верил, что Сайкю никогда не попытается занят его место — они договорились править Империей так, как Солнце и Луна владеют небосводом — если часть мира во власти Солнца, то иная во власти Луны, которая иногда вообще пропадает из виду. Тайная и явная власть — дуэт двух превосходных негодяев. Сайкю должен был держать в руках огромную сеть шпионов, доносчиков, следователей, детективов и отравителей, призванную незримой паутиной окутать по крайней мере Столицу и все крупные города. Чтобы не вызвать недовольство Будо, Онест осторожно опутывал армию сетью, но особенно ничего активного не делал там, а если и делал, то, по крайней мере так, чтобы Будо это не понял. Агенты Сайкю ставили на карандаш всех недовольных режимом офицеров, командиров, но даже когда Будо не стало, сам Онест не собирался пока активно репрессировать неугодных в погонах. У него имелась иная идея. Он приказал Гамалу собрать всех тех, кто значился в тетрадке Сайкю как неблагонадëжный. — Пусть они подавят штаб офицеров Революционной армии. Если они не смогут, то просто погибнут, а если перейду на их сторону, — пил чай Онест, — то тоже погибнут, когда ваша воспитанница будет на ногах. Так я избавлюсь от них. А их признают героически погибшими при попытке разминировать секретную бомбу коммунистов, хе-хе! Которую они везли в Столицу. И которую ваши люди остановили. — Посланные силы перешли на сторону мятежников, — доложил Сайкю. — Что ж, они станут героями в любом случае, — жевал огромные многослойные бутерброды первый министра, каковые могли только в его глотку влезть — практически в любое время бодрствования Онест что-то ел. Серью после той операции выглядела так, словно Стайлиш ничего не делал — бравая девица в военном нагруднике и в прочем облачении армейца смогла отдать честь министрам. — Серью, Ночной Рейд начал восстание в пригородах столицы — Онест назвал их и подвëл девицу к карте, — я знал об этом, потому пока приказал оцепить эти городки под предлогом, что там чума. Сейчас вот тут собрались силы Ночного Рейда. Мои агенты докладывают, что они минируют городок, чтобы взорвать при отступлении. К сожалению, у нас нет никакой возможности спасите жителей, — Онест состроил грустное лицо и со всей силы делал вид, что это решение принять ему, такому доброму толстяку, очень тяжело. — Потому, Серью, чтобы спасти Столицу, ты должна нанести удар из Гаруды. Той самой Гаруды, которую родил твой… Коро. Это наш единственный шанс уничтожить их быстро, пока они не развернули наступление. — Будет сделано! — отдала честь юная Серью, будучи искренне уверена, что делает доброе дело. — Невинные жертвы будут на совести наших врагов, ведь они уже заминированы, потому и так погибнут! «Кровь их на них», как говорят святые писания по поводу справедливого возмездия убийством! — добавил Сайкю. — Так что можно считать, Ночной Рейд уже убил всех невинных людей в зоне поражения твоего нападения. — Злодеи! Во имя богов света и любви — я уничтожу их! — Серью испытала глубокий восторг, совершенно не питая никаких скорбных мыслей. — За дело! — приказал Онест. — Есть! Пошли, Коро! — Серью взяла на руки своего пса и побежала с ним. Онест взял чашку кофе и тепло улыбнулся солнцу. Страшный гул заставил всех сжебаться посмотреть на то, как в воздух поднимается эта штука — железная птица, стоящая на колëсах, обтекаемой формы, способная целиком занять весь двухэтажный дом. Твëрдая, не способная ни дышать, ни сама двигаться, похоже, что и не живая, с прозрачной головой, где сидит пилот, чьи крылья всегда расправлены в одном положении. И где под ними крепится продолговатая цилиндрическая ноша — с такой же клоакой как у птицы. Таких клоак у неë несколько. «Гаруда» — так её рекли [8]. Сопла продулись и изверги огонь. Народ по бокам от взлëтной полосы дивился тому, что это такое. — Гаруда, вперëд! — бравая девица щëлкала нужными переключателями. Её машина пронеслась по всей полосе и в финале под громкие молитвы священников стартовала и понеслась по небу, заставляя жителей Столицы на многочисленных улицах задирать затылки и выглядывать из окон. — Я покажу вам, злодеи, как убивать невинных! Истребитель оставлял за собой протяжëнный след в воздухе. — Коро, пусть эти сволочи ответят! Серью взглянула на карту. — Так, это не сюда! Она развернула истребитель. — У меня очень сильное предчувствие опасности — к нам что-то приближается, нечто очень опасное! — Акаме выглядела чрезвычайно серьёзной. — Возможно сам Гамал, — предположила Надежнда. — Или что похуже, — Акаме кинулась на балкон и выбралась на крышу и стала смотреть на Столицу. — У меня есть чувство, что явится нечто очень катастрофическое… Я ни разу в жизни не ощущала ничего такого. — Неужели министр решит выстрелить по нам из Святого Шикоутазера?! — Надженду пронзила такая догадка. — Возможно… расстояние позволяет… — в ужасе осознал один из офицеров. — Юный Император будет стрелять по людям? — спросил другой. — Конечно — что мешает Онесту сказать Его Величеству, что мы тут всех уже убили?! — Тогда всем надо бежать отсюда! Собрать всех на площади, Лаббок, мы проверяли, твои врата Шамбалы смогут перенести всех отсюда! Они должны покрыть площадь, а если надо, пусть все оставшиеся встанут на головы тем, кто тут… — Вы уверены, что это будет? — спросил Нуге. — Да! Вас видели защищающим этот город, Булат накануне на подходе именно тут рубил горцев, потому Онест думает, наш штаб тут! Наш, Ночного Рейда! Потому пустит в ход Шикоутазер! Надженда сочла это самым вероятным. Людей срочно собрали, впрочем, они и там почти все были. Весть о том, что по ним будут стрелять из Шикоутазера вызвала всеобщую панику. Так как все помнили последний выстрел, направленный против троицы лжебогов-демонов. Лаббок с Шамбалой встал в центре, его плотно обступали люди. Многие горожане, опасаясь продолжения репрессий, уже намылились бежать, потому были собраны. — Что-то приближается от Столицы, — смотрела Мейн в небо через прицел. — Оно похоже на железную птицу? — спросил Су. — Да. И от него нечто отделилось и летит к нам. А оно разворачивается. — Железная птица? — Да… Су ужаснулся. — Это ядерная бомба! Ядовитая бомба, которая сияет как десять тысяч Солнц, восходящих одновременно, и способная испарить целый город или расколоть гору! Я видел её применение шесть веков назад! — Мне подбить её?! — Можешь попробовать подбить удирающую птицу, но не бомбу, которая летит к нам, — если она детонирует… чем дальше от Столицы она детонирует — тем лучше! Ветра после её взрыва понесут яд! — Онест безумен! Давай, Лаббок! — приказала Надженда. — Есть! — юноша заставил под всеми собравшимися отверзнутся врата Шамбалы. — Получи, убийца! — Мейн послала свой тонкий выстрел точно в цель. — А-а-а?! — Серью тряхнуло. На экране засветились сообщения о повреждении. Серью и сама видела, как Гаруда пошла к земле. — В нас попали, Коро! Маленький пëс-монстр скульнул. Падающий истребитель начертил в небе струю дыма. А позади через километры над зелёными просторами пущенная боеголовка подошла к черепичным крышам. Вспышка — плотный небесный свет залили и вобрал в себя пустые улицы этого городишки, а на твердь земную пал жесточайшей мощи удар, застава её всколыхнуться как при землетрясении. Онест довольно наблюдал с самого высокого здания Дворца, в бинокль, как там полыхнуло, а следом дымовой грибок потянулся вверх. — Хе-хе-хе! Ну как вам это, а, Ночной Рейд?! Жители многих пригородных участков оглянулись на горизонт и узрели вслед за вспышкой восход высоченного облака. Ударная волна повалила множество деревьев и выбила окна домов, до которых смогла докатиться. Ближе всего огонь ел лес. Кто-то из тех, кто попал под удар, но выжил — получил ожоги, кто-то даже ослеп из числа бывших слишком близко и смотревших в ту сторону, где разверзлась вспышка. Вслед большому облаку на линии горизонта восходила более тонкая струйка — догорали останки рухнувшего истребителя. — Ну теперь эти злодеи точно получили своë, Коро! — прокомментировала этот вид полностью довольная Серью Юбикитас, прижимая к себе скулящую зверушку — в то время, как её кресло пилота благополучно спускалось на парашюте. — Книга ничего не изменила, она по-прежнему предсказывает наше падение! — прибежал Сайкю. — Что?! — обернулся к нему Онест. — На штаб же… — Ко мне только что прибыл человек. Я приказал обыскать штабы разгромленной Рейдом полиции… Рейд пытался уничтожить все сведения, которые мои люди получили от тех, кого пытали, но кое-что мятежники не смогли уничтожить… На мой стол попал листок. Половина его — в крови моего человека, но на другой можно прочитать, что они нашли и пытали некого горожанина, который был связан с Рейдом. Но он только мог сказать, что штаб Рейда в лесной глуши. В глуши, не в городке! — Но ведь там был штаб! — Штаб был, но не Рейда! Собственно тот мой человек, который вернулся, не говорил, что это штаб Рейда! Звучали лишь слова «штаб революционной армии». Там был всего один владелец тэйгу — тэйгу Л’Арк: Кью не фаут. Прошлым его владельцем был как раз мой человек, которого убили бойцы клана Орбург. Вот откуда этот тэйгу у них… Но тот человек сегодня не видел никого из бойцов тэйгу, кроме этого Нуге. Стало быть… мы убили только одного. — Сайкю подумал. — Возможно, если бы мои люди обыскали останки ближайшего к ним штаба моей уничтоженной полиции… они бы доставили нам больше информации о том, что там было. Но они уже вряд ли вернутся, — Сайкю уныло поглядел в сторону маленького облачка на горизонте. — Что-то я не вижу, чтобы Серью возвращалась. — Онест через бинокль посмотрел в сторону взрыва. — Возможно её сбила ударная волна. Но даже если так, она скорее всего жива, Стайлиш сделал её сверхчеловеком. А если сдохла, — Онест сплюнул, — поделом! Главное — нужно найти Гекатонхейр! Немедленно Гамала и этого, как его… Рана — пусть ищут Серью! Онест перестал глядеть и с мерзкой рожей что-то ещё подумал. — Сайкю. — Да, — в данный момент даже в глазах Сайкю появилось сомнение. — Скажи Стайлишу — пусть готовит своих ручных монстров и бомбы. Этот план следует попробовать. — Боже мой, значит вы действительно не шутите, когда говорите, что готовы взорвать весь мир! — похоже, лишь в этот момент Сайкю осознал всю глубину отсутствия тормозов у Онеста. — Сайкю, я что похож на шута? — Онест бросил взгляд на друга и быстро взглянул в даль. А потом хватился коньяка. — Если надо будет — я взорву всю эту планету. Ибо на кой чëрт она нужна, если не я буду ей править, а всякое дерьмо будет тут жить и радоваться жизни вместо меня? Сайкю, — опять эмоционально-проницательно взглянул первый министр на свою правую руку, — я надеюсь вы достаточно крепкий человек, чтобы десница ваша не дрогнула, если надо будет уничтожить всю Империю? Да хоть весь земной шар? — Э-э, Онест, я ваш самый верный друг и я готов идти за вами куда угодно! — Сайкю высказал это теперь уверенно, но не ясно было, старается ли глава тайной канцелярии делать вид или говорит искренне. — Что ж, ты со мной и пойдёшь… — Онест отставил коньяк и флегматично поглядел на панораму города с вершины Дворца, где свободно гулял ветер…