***
Легкий бриз раздувал тончайшие шторы парусами и наполнял столовую ароматами моря и утренних цветов. За окном затейливо надрывалась какая-то птаха, но это не раздражало, а добавляло благодушия в это чудесное утро. Наверху в ванной шумела вода — значит, Гарри уже проснулся. На сковороде шкворчала яичница с беконом, набухал ароматной пенкой кофе. Местная домовушка давила сок из апельсинов и в тон яичнице ворчала на меня за самодеятельность. Я умилился: она напомнила мне Кричера, даром что итальянский я понимал с пятого на десятое, но тон причитаний был знаком до фантомных болей. — Что на завтрак? — Мой юный бог наконец-то соизволил снизойти для вкушения пищи… — Яичница с беконом, микс-салат с сыром и ветчиной, сок, тосты с джемом и фрукты. Домовушка уже накрывает на стол в тени старого можжевельника у бассейна и приносит почту — совы прилетают сюда с опозданием на пару дней, но нас это мало беспокоит: для экстренной связи с Томом у Гарри есть сквозное зеркало. Я быстро расправляюсь со своей порцией и неспешно цежу кофе, просматривая письма. Гарри по утрам предпочитает сок. — Что пишут? — бубнит Гарри набитым беконом ртом. — Прожуй. Гарри угукает и показывает жестом, что ждёт ответа. — Драко и Рабастан присоединятся к нам через пару дней. Надо же, Медичи вернулись во Флоренцию. Белла родила двух мальчиков, хм… семимесячные, но вроде бы все хорошо. Гарри придирчиво выбирает из вазы спелый инжир и присасывается к нему в поцелуе. — Вишенка, ты провоцируешь, — его рот никогда не оставлял меня равнодушным. — Мгхм, — соглашается Гарри, с причмокиванием облизывает испачканные фруктовой мякотью и соком пальцы, и берет следующий плод. — Тебе письмо от Грейнджер, — я протягиваю ему конверт. Гарри тянется навстречу, скользит на мои колени, одновременно перехватывая и отбрасывая письмо в сторону, а потом обнимает мое лицо липкими руками, увлеченно размазывает мякоть по моим губам, щекам, подбородку. Возбуждение стекает к паху тягучими каплями фруктового сока. Гарри лижется как щенок, игриво урчит и прикусывает кожу на шее. К черту письма!***
После экзаменов мы почти сбежали из Англии, отговорившись приглашением на свадьбу моей мамы. За неделю перед торжеством прокатились по западному побережью из Лос-Анджелеса до Сан-Франциско и обратно, побывали в Диснейленде и на пляжах Малибу. После свадьбы в Америке мы не задержались — мама и Макхк отправились в свадебное путешествие, а мы рванули в Европу. На шедевры Гауди и готический район с магическими кварталами любовались недолго. После Барселоны, по приглашению Лукреции, отправились на Сардинию, на виллу семьи Медичи, — и благополучно здесь застряли: Коста-Смеральда заворожил нас белым песком и потрясающе нежным морем. Тут Поттер расслабился совершенно и откровенно провоцировал меня белоснежными шортиками, а то и их отсутствием, благо уединенная бухточка и многочисленные отталкивающие чужой интерес чары позволяли загару равномерно посыпать золотой пыльцой его кожу. Когда нам надоедало плескаться в море и лентяйничать, мы выбирались в какой-нибудь из городков на велосипедах и смешиваясь с толпами обычных туристов, слушали отрывки экскурсий и восхищались достопримечательностями. Или отправлялись на внедорожнике слушать тонкий посвист ветра в нурагах и «домах ведьм». Путешествующие по Европе Драко и Рабастан тоже воспользовались приглашением Лукреции и привезли свежие новости: Лоренцо бросил Тома. Сначала устроил сцену ревности чуть ли не на собрании Ближнего круга, потом перекрасил волосы в платиновый цвет, а когда не получил положительной реакции — уехал вместе с сестрой. Том выдержал полторы недели и то потому, что был очень занят. Потом затосковал и поехал за «сбежавшей невестой». Платина очевидно указывает на Малфоя, но Драко открещивается от возможного участия — их с Басти и близко не было рядом с Лордом. Мы дружно хохочем над гипотезами, что бы Лоренцо делал, если бы приревновал не к Люциусу, а к Белле: приладил к животу подушку? накрасился и завил волосы? надел корсет и чулки с подвязками? Драко и Рабастан великолепно смотрятся вместе, отлично дополняют друг друга и отрываются с завидным энтузиазмом. Басти классный, он наверстывает упущенную юность и радуется каждому дню. Иногда я ловлю на нем тоскливый взгляд Гарри: я знаю, что Поттер думает о Сириусе и о том, что мой шебутной папаша тоже мог быть с нами. Я никогда не расскажу ему о том, что знаю. Том и Лоренцо приезжают на виллу еще через пару дней, как раз ко Дню Рождения Поттера. По ним не ясно, кто из них добился желаемого результата, но довольны оба. И платина Лоренцо совсем не портит. Впрочем, даже если обвалять его в дегте и перьях, он все равно будет охуенным красавчиком. 31 июля мы всей компанией зафрахтовали яхту на другой конец острова, а потом всю ночь шатались по злачным местам, пробуя местную еду и вино, танцуя на площадках под местную и популярную музыку, и целуясь в укромных уголках под душистой сенью бугенвиллий. Лоренцо оказывается вполне обаятельным мужиком, если на его amato Томми никто не покушается. Он любит быструю езду на мотоциклах и автомобилях, умеет водить яхту и вертолет, потрясно двигается в танце и абсолютно бесстыже готов трахаться с Томом на любой мало-мальски пригодной поверхности. Его явно заводило, когда на них смотрели, и это начинало напрягать: следующим шагом могло быть приглашение присоединиться. После того как на них в очередной раз наткнулся Гарри и влетел в нашу спальню с пунцовыми щеками и весьма бодрым стояком, я резко вспомнил об отложенных планах попутешествовать по Европе: мало ли какие у этих Медичи традиции избавляться от случайных свидетелей и ненужных любовников? Распрощавшись с ними, мы с Гарри двинулись на север, вдоль Французских Альп, в Бельгию и Голландию, нигде особенно не задерживаясь, и в конце августа вернулись из заливаемого дождями и штормом Амстердама в сухой и солнечный Лондон. И уже на месте узнали, что пока мы отрывались на Сардинии, в Министерстве Магии Англии была попытка переворота.***
Наверное, моча Дамблдора ударила в головы Грюма и Кингсли — и они организовали покушение на Скримджера. Успешное. Их арестовали на месте. При допросе выяснилось, что Кингсли после убийства Скримджера отправил Патронус для Артура Уизли, что стало поводом для ареста всех совершеннолетних членов семьи Уизли, которые ещё были на свободе и в стране, в том числе Перси Уизли. Поговаривали, у дознавателей отдела правопорядка дымились перья, когда Визенгамот разрешил применить Веритасерум к подозреваемым. Всплыли такие дела, о которых давным-давно все забыли: в частности выяснилось, что братьев Молли убил Грюм, а не Долохов. Тони на это лишь равнодушно пожал плечами, мол, он про себя это всегда знал. Когда стало ясно, что быстро и благополучно процесс не закончится, Джинни собрала вещички и умотала к Чарли в Румынию, решив, что с нее хватит и пяти курсов Хогвартса. Забегая на годы вперёд, скажу, что уже там Джинни опять встретит Крама с друзьями, через них пробьется в команду квиддича и в итоге выйдет замуж за одного из со-командников. В Англию будет приезжать только на соревнования. Грюм, Кингсли, Молли и Артур получат пожизненное в Азкабане. Люпин и Билл Уизли отделаются пятью годами заключения за членство в Ордене Феникса, планирование и участие в операциях нелегальной группировки. Делакур разведется с Биллом после первого слушания и вернется во Францию. Гоблины отомстят ему потом — воровать тоже надо с умом. Тонкс своего оборотня дождется, но его не исправит даже Азкабан — он сбежит от беременной Тонкс, испугавшись ответственности. Близнецы, которых буквально накануне событий выпустили под надзор, отделаются легким испугом. За нападение на меня им присудят штраф, выплата которого окончательно перекроет кислород их магазину, и через некоторое время они уедут куда-то в Южную Америку. Рона Уизли отпустят почти сразу под магическое поручительство Перси, к которому вообще не окажется никаких претензий — он чуть ли не грудью защищал погибшего министра, — и за последний год в школе Рон Уизли умудрится выбиться в десятку лучших учеников. По слухам, Перси применил к нему какие-то детские чары для воспитания. Судя по последующей карьере в квиддиче и успешной тренерской работе — эти чары прекрасно знала и Лаванда Браун. Грейнджер все-таки стерла память родителям и отправила их в Австралию. С завещанием Дамблдора ее прокатили: завещанные ей книги оказались с экслибрисами знатных семей, и их отправили владельцам. В том непрочитанном письме она разыскивала Гарри по просьбе Кингсли — эти придурки из Ордена обнаружили пустой дом Дурслей только к концу июля, но найти Поттера самостоятельно не смогли. А еще она была твердо уверена, что Гарри собирается искать крестражи. Мы скрутили ее и сдали в Мунго: про крестражи мы ей не рассказывали, а ее фанатичная уверенность и непререкаемый апломб порядком утомили. Из Мунго вернулась почти прежняя занудная заучка, но без литров зелий в крови и подчиняющих заклинаний в голове. К общению с бывшими друзьями она больше не стремилась, до конца учебного года не вылезала из библиотеки Хогвартса, а после выпускного поступила в Сорбонну на рунолога. Через пятнадцать лет стала профессором Рун с мировым именем. Замужем за французом, двое детей. Меня, в соответствии с обязательствами Рода Блэк и на правах соучредителя «Приюта героев», Люциус запихнул в Попечительский совет Хогвартса, и весь последний учебный год Гарри я опять провел в школе, по сути уходя в Хогсмид только ночевать. Работы было очень много даже с учетом хогвартской общины домовиков: нанимали менторов, участвовали в разработке новых программ обучения и выбивали стипендии лучшим ученикам; занимались инвентаризацией, расчищали заброшенные классы и коридоры, создавали новые жилые и учебные помещения; реструктурировали и расширили функции Больничного крыла. Через Лукрецию, которую в Италии, оказывается, все это время ждал жених, наняли итальянского артефактора: Хогвартс требовал ремонта лестниц и отладки охранных и бытовых артефактов, которые должны были создавать защитный купол и комфортные условия проживания. Я рычал от злости, когда узнал, что все эти годы вовсе не обязательно было терпеть холод, сырость и плесень, если бы директор занимался школой, а не той херней, которую он считал политической борьбой. Артефактор расписал план работ и нам пришлось нанимать ещё троих его подмастерий — со времен Финеаса Блэка подобных работ не проводилось, и один артефактор возился бы со всеми нуждами школы ещё пару лет. Гарри был так очарован их работой и тонкостью плетения чар, что напросился к сеньору Тессетори в ученики. К тому же у него было много стимулов: в одном из разблокированных сейфов Поттеров оказалось немало старинных артефактов без инструкций использования. Пускать туда кого бы то ни было для проверки и наладки ни Гарри, ни я не считали разумным, а платить гоблинам… Зеленошкурые пройдохи мурыжили Волдеморта почти год с проверкой детей из приюта, пока не обмолвились, что готовы это делать постоянно для всех магглорожденных за кусок туши василиска. Мы с Долоховым торговались в Банке как в последний раз, но я стоял насмерть — больше фута не дам. Потом торговались за каждую унцию крови и яда. Но уникальность товара и угроза проводить проверку на континенте возымели действие. Гоблины уважали жестких дельцов, но идти к ним с артефактами у нас не было никакого желания. На зачистки логова акромантулов Сивый загнал своих оборотней и егерей и наконец-то договорился с кентаврами. Вход в домениальный слой действительно был в пещере акромантулов — поэтому они так расплодились: естественных врагов для регуляции популяции у них не было ни здесь, ни там, а шастали они сквозь складки подпространства свободно. Кентавры здорово помогли с расчисткой слоев. Организовать миграцию оказалось сложно, но и тут помог опыт магглов, все-таки последние две Мировых войны оставили колоссальный опыт в восстановлении старых и создании новых стран. А ещё выторгованное мною у Флитвика разрешение для Гарри ночевать в Хогсмиде пошло на пользу остальным: теперь учеников, чьи родители или родственники жили в Хогсмиде или в домениальном слое, на ночь отпускали домой. Так что все следующие годы туда постепенно подтягивались желающие не расставаться с детьми надолго. С разрешения Волдеморта, прямо перед выпускным у Гарри состоялся довольно непростой разговор со Снейпом, поставивший последнюю точку в интригах Дамблдора. Я ожидал, что Снейп уйдет из школы и постарается сбежать из страны сразу, как узнает, что противостояния Волдеморта и Гарри больше не существует, крестраж давно извлечен из геройской головушки, а сражаться за идеи мертвых мудаков — дураков нет. Но он остался. Болезнь здорово изменила характер Снейпа, он стал менее заносчивым. Снял домик в Хогсмиде, получил официальную лицензию на изготовление зелий и взял личных учеников — Панси Паркинсон, Теодора Нотта и моего бывшего соседа по комнате — Стреттона. После получения ими званий Подмастерья, зарегистрировал зелье, помогающее восстановить магию и здоровье после магического отката, за которое ему присвоили звание Мастера Алхимии. Медальон Слизерина мы подарили Тому на свадьбу с Лоренцо. Дары Смерти хранятся в семейном сейфе Поттеров. Гарри с сожалением расстался с мантией-невидимкой, равнодушно покрутил в руках извлеченный из снитча Воскрешающий камень и даже пальцем не прикоснулся к Бузинной палочке. Пока мы живы — они будут там. Ну или пока мы не найдем какие-нибудь легенды или указания, что с ними надо сделать. Пользоваться ими откровенно страшно, нам хватает приключений и без них. А мы не герои. Хороший герой — мертвый герой: он не видит, не слышит, не чувствует, лежит себе тихонько на кладбище. Герои не ходят на пикники, не зажмуриваются от терпкого вина, не кусаются во время оргазма. Мы — живые. Мы любимы и любим. Ведь это так просто — любить… Свой род, свой дом, мужчину с сияющими глазами и счастливой улыбкой, наших детей, веселую собаку и толстого кота. Любить их, жить ради них, быть хранителем, защитником, опорой. Надо просто любить… Очень сильно любить.Конец.