Poison

      Едва разлепив веки, Сакура приложила онемевшую после сна ладонь к груди. Сердце билось так медленно. Утренние полосы разгорающегося рассвета проходили сквозь тёмные и широкие жалюзи, расчерчивая комнату, и летающие пылинки оседали на предметах чужой мебели. Мертвецкая тишина, снившаяся в бредовом сну, накатывала реальностью. Только вороны где-то неподалёку ворчливо и противно каркали, словно предвещали наступавший апокалипсис. Она не в своей комнате, не в своей спальне, и, сглотнув скопившуюся слюну, ощутила резкую боль в основании горла. Тепло толстого и огромного одеяла, укрытого шёлковой наволочкой, слезало с кожи, подобно коркам от ожогов, и постепенно рассветный холод пробуждал в ней дрожь. Подобрав с пола нижнее белье и шорты, Сакура удивительно быстро оделась, если бы побоялась быть застуканной за неприступным делом, но ничего сверхъестественного совершено не было. По бёдрам горячей судорогой пробежало ночное наваждение, и, умыв лицо ледяной водой, Харуно осмелилась посмотреть на своё отражение. Следы его пальцев рубинами отпечатались на тонкой шее, и, тихо выругавшись за собственную оплошность, она вышла обратно, закрыв дверь в ванную комнату и прислонившись к ней.       Саске спал, не замечая её пробуждения. Иссиня-чёрные пряди не обрамляли лица, как обычно, и каждая линия его виднеющегося тела будоражила память, что играла по своим правилам. Запястья сводило фантомной и цепкой хваткой, на устах так реалистично чувствовались кончики его зубов, и, проведя языком по нижней губе, Сакура наткнулась на свежую ранку. Собранные в быстрый пучок волосы её были запутанными, под домашней футболкой ожогами липкими в палитре багровых цветов укусы алели. Она позволила ему перестать думать о ней, об её прихотях, и каждая часть тела, облепленная жаром его губ и ладоней, помнила вышедшие наружу желания Саске. Ей не приходилось терпеть, и боль проснулась в мышцах посреди ночи, когда голова его покоилась на её груди, и мерное дыхание Сакуры убаюкало насытившегося Саске. Она перебирала тёмные пряди, пропускала через пятерню и, глядя в потолок, искала ответы, которых, очевидно, никто, кроме Учихи дать не мог.       Расчесав волосы и распустив их, главным оставалось найти хоть что-то, что скроет её узоры на шее. Перемещаясь призраком по его спальне, она искала любую вещь, и на туалетном столике, когда-то принадлежавшем Карин, отыскала скудные остатки косметики. Румяна, тональный крем и блеск для губ. Пользоваться ими не стала. С шумом задвинула ящик, кольнувшись противоречивой ревностью. Но успокоилась, поняв, что глупо и бессмысленно ворошить воспоминания о Карин, когда в жизни Саске след её простыл.       Если он и не спал, то с завидным умением притворялся. Сакура заняла простое, но лаконичное кресло у выключенного торшера напротив кровати, закинула ногу на ногу, и непроизвольно взгляд её ожесточился, словно вся его спальня — допросная, а она — коп, а не девушка, проснувшаяся намного раньше после страстной ночи.       Тому причиной было письмо.       Как хотела Ино, Сакура сожгла его, позже в раковине пепел смыв. Прежде вычитала каждое слово порядка ста раз, белея и теряя контроль над хваткой. Рациональная часть разума твердила непоколебимым тоном, что доверять письму покойника после стольких лет — абсурд первой степени. Такого же мнения было и подсознание, отталкивающее любое утверждение о причастности Саске к убийству Ино. Тем вечером, когда туалет пустовал, а всё отделение праздновало день рождения капитана, Сакура ничтожно боролась с судорожным волнением, в уединенной кабинке сотрясаясь от слёз и стыда перед двумя близкими людьми. Она не могла пойти и посоветоваться с Саске, потому как не знала могла ли ему доверить обвинение Ино против него. Не могла выплакаться Яманаке, и оставленная один на один с её секретом теряла остатки здравомыслия. В ней даже проснулась злость к подруге за столь эгоистичный поступок, но мгновенно одарив себя немилосердной пощечиной, Сакура пришла в себя.       Курьерская компания, которой воспользовалась Ино, находилась в пригороде, имея целые склады и основной офис, сопоставимый по размерам с целым Вашингтонским Капитолием. Логотип жёлтой молнии в красном круге стоял перед глазами, и, наотрез отказавшись от слабых чувств тревоги и страха, Харуно оставила свою машину на противоположной улице. Дорога до главного входа занимала не более пятидесяти метров, и за размеренными шагами вдоль ряда хозяйственных магазинов она продумывала, как получит информацию. Солнце, светившее так ярко, зашло за облака, и собравшийся вокруг лес нагнетал своим безмолвием и тьмой, парившей среди многовековых стволов елей. Ещё двадцать шагов, и пути назад не будет, ровно как и жизнь её, либо изменится, либо нет. Оттого Сакура излишне медлила, чувствуя, что скользкая, словно лёд, и острая, как лезвие заточенного ножа, правда всколыхнёт её, обратив счастливые и беззаботные дни рутинной обыденности в пепел.       Она до сих пор не верила в это и с отторжением протягивала пропуск детектива на посту охраны. — Расследование одной убитой девушки возобновлено, — иссохшими на морозе устами произнесла, холодея от мрачного осознания. — Перед смертью она оплатила услугу вашей организации. — У вас есть ордер? — облокотившись на стойку, незаинтересованно вопросил один из охранников.       Сакура опустила руку с удостоверением и едко улыбнулась. Застывший в воздухе мороз в глубинах зелёных глаз осел, и бесстрастное выражение зениц этих заставило мужчину отступить. У неё не находилось в запасе времени для разрешения ненужных споров, и убеждать его в значимости дела она не собиралась. Положив руку на работающий планшет, в котором красовался журнал посещений, Сакура пальцем нашла боковую кнопку и выключила гаджет, сосредоточив внимание на себе. — Если я обнаружу, что вы скрывали что-то важное и препятствовали исполнению закона, то мы сегодня видимся с вами не в последний раз, — строго отчеканила Харуно. — Мне нужно только поговорить с менеджером или администратором. Где мне найти их? — Они всегда в холле в центральной части офиса, искать не нужно. — Замечательно. Я рада, что мы поняли друг друга.       Грузовые автомобили располагались шеренгами, и только некоторые из них разъезжали от склада до склада, сверкая жёлтой покраской под многочисленными фонарями. Работники косо поглядывали на неё, растаскивая необходимые материалы или выкуривая сигареты на перерыве, и только хрустящий под ногами снег отвлекал от их обильного разглядывания значка детектива. Металло-стеклянные двери разъехались в сторону, стоило датчику движения засечь её, и запах клея и картонных коробок проник в нос. Вместо столиков и диванчиков для ожидания — сплошные стеллажи, заполненные подписанными коробками. Потолочный свет не справлялся с разгуливающими тенями между стальными полками, и валяющиеся на полу опилки металлической стружки впивались в подошву. Место напоминало всем видом любительский склад с незаконченным ремонтом.       Две тумбы, погребённые под бесчисленными заказами, служили своеобразной стойкой. Постучав по столешнице, Сакура скрестила руки на груди, внутренний жар неизвестности безуспешно стараясь прогнать вон. В её сумке лежал конверт, простой по оформлению, но роковой по содержанию, и снова хорошенько обдумав варианты развития событий, она остановилась на самом безобидном. Если всё окажется шуткой, и контора не сумеет подтвердить отправку письма, то Сакура забудет этот день и вернётся в строй, озабоченная лишь одной Сарадой и работой.       Но если база данных сохранила отправку Ино и её денежный расчёт за хранение посылки, а после и доставку, то утопия Харуно рухнет, вместо неё же мир погрузится в безрадостную оболочку. — Вы пришли за цветами? — выйдя из подсобки, мужчина в съехавшей набекрень кепке и грязном комбинезоне подошёл к ней, вытирая пальцы от пыли. — Они ждали вас три дня, по политике компании вы должны доплатить пятнадцать баксов за ещё один день хранения. — Детектив департамента полиции, Харуно Сакура, — она протянула удостоверение, осматривая все бумаги. — Я здесь по другому делу. — Давно у нас не появлялись копы, — отложил он тряпку и серьезно посмотрел на неё. — Что-то стряслось? — Как долго у вас хранятся записи и договоры о поставке и хранении посылок?       Мужчина недоверчиво сузил глаза и украдкой посмотрел на маленькую фотографию в удостоверении. — Что, пойман наш курьер с наркотой? — безобидно задал вопрос. — Нет. А есть основания направить к вам с проверкой УБН? — Нет, мисс. Это была шутка, — подняв ладони, усмехнулся он. — Договоры хранятся у нас бессрочно. Есть целый электронный архив, если он вам нужен. — Десять лет назад Ино Яманака заключила с вами договор, — слегка растерянно и с болью в голосе прохрипела Сакура. — Я хочу взглянуть на него. Это касается её смерти. — Вам известен номер договора или более точная дата? — сев на шаткий стул и подперев подбородок рукой, работник вошёл в систему, вмиг открывая необходимые данные. — Нет. — Только имя и фамилия? — Да. — Мы не имеем право разглашать содержание договоров третьим лицам. Для этого вам потребуется ордер, детектив. — Пожал плечами, указывая на вывешенные настенные правила. — Такова политика.       Сакура чертыхнулась, поймав себя на том, что стала куда более раздражительной. Выдохнув и протерев глаза, она отвернулась, осознавая, что без ордера не сможет дальше продвинуться и на йоту. Такое стечение обстоятельств молотом ударяло по черепной коробке, и вдобавок сердце сокрушенно билось в груди. Совесть ей перечила и комом в горле встала. Она собиралась пойти против Саске только потому, что Ино того хотела. Разве это считалось разумным? На секунду её встревоженные и изъедающие спокойствие мысли унеслись далеко к студенчеству и тёплым воспоминаниям о нерушимой дружбе с Яманакой, не умеющей держать язык за зубами.       Сакура не признавала жизнь без правды, но лгала неподобающим образом Учихе, проворачивая за его спиной то, чему он бы не обрадовался. И всё ради той правды, о которой говорила Ино. Ведь уважаемому детективу департамента полиции не положено проявлять слабость и отдавать право голоса чувствам и любви, что золотом расплавленным светится изнутри. — Мне не важно содержание, — убедила Сакура, предприняв последнюю попытку. — Мне нужно узнать дату отправления и увидеть подпись. Это важно для расследования. — Что за расследование? — не потерял он возможности узнать побольше, придвинувшись ближе.       Харуно покачала головой, не удивляясь бестактности. — Ино Яманака мертва. Мне нужно увидеть время, когда она заключила договор. Это важно! — Откуда вам известно о том, что она подписывала договор? — снова подозрительный взор его проскользнул по лицу её. — Вы задаёте неуместные вопросы полиции, — выгнув бровь, укорила Сакура. — Двадцать пятое июля, — буркнул мужчина, — в девять часов вечера перед самым закрытием она была здесь.       Остолбенев, Харуно неосознанно приоткрыла рот, услышав от него нужные сведения. Благодарность внезапно испарилась, как и упрёки совести, когда на столешницу приземлилась копия последней страницы договора с подписью Ино, вычурно-продолговатой и с фигурными линиями. — Значит… это правда, — пошевелила она пересохшими устами и в глубоком отчаянии сжала веки, с отказом принимая открывшуюся ей истину.       Предсмертно написанные слова Яманаки не были выдуманной игрой чужого воображения, и, поняв это, Сакура ощутила себя потерянной. Проросшие ростки неверия корнями убийственно обвивали рёбра и лёгкие, сжимая их и вырывая вместо слов беспорядочные звуки. Перестав придумывать оправдания и открыв сердце той режущей правде, она ощутила, как доселе известный по крупицам ей мир, построенный на доверии, ломается, словно сухие листья погибающего древа. Навеки застрявший в черепной коробке вид простреленной головы Ино цветами красочными нарисовался на внутренней стороне век, и, оторопело оттолкнувшись от столешницы, Харуно кивнула, отдавая всю признательность.       Она не должна была делать поспешных выводов, но всё её существо, пришибленное и проткнутое ядовитым остриём только и представляло, как Яманаку безжалостно простреливали раз за разом Учихи, и если Саске знал об этом, то тщательно скрывал. А не знать он не мог. Заведя автомобиль, Сакура уронила голову на руль, не представляя, что ей делать дальше. До сих пор она могла предугадывать злосчастный вечер убийства Ино, рисовать в воображении образ убийцы, прикрытый вуалью мрака, не воображая себе, кто являлся решителем её судьбы, и сложившиеся пазлы уродливой картины пошатнули хрупкое состояние. Вся внутренняя подготовка и уверенность превратились в слабый отголосок. Этого хотела её подруга? Этого она жаждала, умирая в ванной и захлёбываясь кровью? — Проклятье! — зашипев от разочарования, Сакура ударила по рулю.       Смотреть на него, изучая неторопливо плавные линии, что переходили в прямые и острые, становилось невыносимо. Осознанно любить, выбрав его и упрятав все сомнения и предостережения Шикамару, казалось дозой яда, принятого в спешке в надежде утолить жажду. Харуно всхлипнула, спрятав лицо в коленях, пока встающее солнце золотом комнату окрашивало. — Сакура.       Горечь, взобравшаяся в рассудок, утихла, стоило ему позвать её. Натянуто улыбнувшись, она ответила взглядом сощуренных глаз, вставая с кресла и уходя молчаливо на кухню, дабы он не видел тот беспорядок, что занимал её душу. Без интереса протопав к кухонному островку, Сакура набрала воды и отпила, маску искреннего воодушевления натянув на покрасневший от слёз лик. Его шаги отзывались эхом в пустом доме, его губы, дотронувшиеся до шеи позади, выбили её из равновесия, которого так добивалась. Стакан слетел с пальцев в раковину, треснув наполовину, и, вздрогнув, словно от удара огнём, Сакура обернулась к Саске, растянув улыбку. — Почувствовал моё отсутствие и проснулся? — Ты выглядишь обеспокоенной, — не клюнув на её уловку, тотчас подметил Саске, пристально высматривая в её зеницах печаль.       Длинные пальцы прикоснулись к шее, и трепет от любви к нему почти заставил её позабыть обо всём. Поднявшись выше, Учиха приподнял её подбородок, вглядываясь и выискивая ответы на свои подозрения. — Со мной всё в порядке, — убедительно прошептала Сакура, поцеловав его ладонь. — Просто приступ тоски схватил. — О чём же? — Мне не хватает Ино, — не отводя нечитаемого взора с него, поделилась переживанием Харуно, надеясь, что он поддержит столь важный разговор. — Хочу сегодня посетить её могилу и попросить прощения за долгое отсутствие. Она была частью моей жизни, а я так редко навещаю её. — Мы можем съездить вместе, — предложил Саске, не поколебавшись ни на секунду.       От его неожиданной реакции Сакура почти поверила в то, что паранойя её развила всё до несуществующих событий. Прижавшись к его груди и пальцы сцепив за спиной Саске, она перекрыла все плохие мысли, оставив место одной правде. — Мне жаль, что ты потеряла её, — поглаживая по волосам, поддержал он. — Надеюсь, что когда-нибудь я смогу вспороть горло тому, кто убил её, — прикрыв веки, сладко и мечтательно проговорила Сакура, и Саске на секунду замешкался, перестав играться с её волосами.       Однако, тут же возобновил утреннюю ласку, пообещав ей, что у неё всё получится. Но она не слушала его, запомнив тот миг, когда пальцы его остановились, и в груди учащенно забилось сердце от её слов.