***
Встреча с Кристофером прошла стандартно. Место я выбрала очень правильно – как можно дальше от кампуса. Мы немного поговорили о делах компании, но никаких особых новостей не было. После моего осторожного вмешательства вся подозрительная деятельность резко прекратилась. Но я не собиралась прекращать расследование. Если не вырвать эту проблему с корнем, а лишь замаскировать, то она снова даст о себе знать, причем в самый неподходящий момент. Кристофер весь вечер пытался со мной флиртовать. Отпускал комплименты, делал ненавязчивые, но двусмысленные намеки, старался лишний раз прикоснуться. Уже через час я поняла, что мне это неприятно, а еще я жутко устала постоянно держать его на дистанции. Когда принесли счет, он буквально вырвал его у меня из рук и настоял на том, чтобы самостоятельно его оплатить, а затем увязался за мной, провожая до машины. Дойдя до своего автомобиля, я практически с разбегу запрыгнула на водительское сиденье, бросив слова прощания, и захлопнула дверь. Краем глаза я увидела расстроенное лицо Кристофера, но мне было плевать. Вроде понимаю, что мы должны изображать роман, но почему-то меня начинало трясти от одной мысли о том, что этот мужчина меня поцелует. Без приключений добравшись до колледжа, я практически добежала до общежития, избегая хорошо освещенных мест, и поднявшись на последний этаж, постучалась в дверь Евы. – Привет, – устало вздохнула она, – Больше никогда не проси меня отмазать тебя от Нильсена. Он из меня всю душу вытряс! – Что произошло? – После того, как ты уехала, мы полчаса орали друг на друга. Я на русском, он – на шведском. И знаешь, что я тебе скажу? Оказывается, ругаться на разных языках – это очень утомительно! В итоге я не выдержала, и приложила его уже на английском, чем вызвала ну просто самую удовлетворенную улыбку на его наглой физиономии. Он, кстати, пытался расспрашивать, куда ты направилась. Я сказала, что к гинекологу и его туда не пустят по причине отсутствия нужных частей тела. Но мне кажется, он не поверил, что врач может вести прием в такое время. – Спасибо, Ева! С меня мороженое! Я чмокнула подругу в щеку и ушла к себе. Мне физически нужно было смыть с себя этот вечер и отвлечься чем-нибудь.***
Утром за завтраком к нашей компании, уже по традиции, присоединился Нильсен. – Привет, Агата. Привет, Макс. Хей тиль дэй оксо, Ева (И тебе привет, Ева)* – Ты теперь с ней будешь исключительно на шведском разговаривать? – недоуменно спросила я. – Ага, – отозвалась Ева, – Это теперь у нас фишка такая. Бесить друг друга на разных языках, – она перевела взгляд на Алекса, – Что смотришь, собака сутулая? Думаешь, испугал меня? Не на ту напал! Подвинувшись ближе к Максу, я чуть не пролила на себя кофе, что было бы особенно печально, ведь по случаю последних теплых дней я решила надеть белые брюки и жемчужную рубашку с глубоким вырезом. Пикантность состояла в том, что эти брюки настолько обтягивали задницу, что под них невозможно было надеть нижнее белье, и сегодня я была без трусиков. Ткань у них, конечно, далеко не прозрачная, но любая пролитая жидкость могла превратить день в катастрофу. Еще раз скосив глаза на Еву, продолжающую что-то бормотать на русском, я тихо спросила Макса: – Что она сказала? – Не обращай внимание. Стандартное дерьмовое дружелюбие от Евы. За завтраком эти двое постоянно переругивались на разных языках. Похоже, это такая мотивация для меня, чтобы я выучила и русский, и шведский. Жаль, что этот благой порыв пропадет даром. У меня избирательная тупость на языки, да и вообще на все гуманитарное сразу. Моя страсть – естественные науки. Закончив с трапезой, я поднялась и, не дожидаясь Макса, направилась на лекции. Сегодня первые пары у нас снова были раздельные. Я уже была не так далеко от аудитории, когда меня нагнал Нильсен. – И зачем ты вчера так усиленно пыталась от меня ускользнуть, что даже Еву подключила? Мне уже стоит переживать по этому поводу? – Ничего такого, что бы требовало твоего внимания. Твоя репутация не пострадает. Пояс верности ношу, как самое любимое украшение, – съязвила я. Но мой сарказм пропал зря. Когда до нужного мне кабинета оставалось не больше десяти шагов, он схватил меня за руку и потянул, запихивая в ближайшую дверь, которая, как оказалось, вела в тесную кладовку со швабрами. – Мне не нравится, что ты от меня что-то скрываешь, – Алекс пристально вгляделся в мое лицо. – Знаешь, мне плевать, что тебе там нравится. И тебя не должно волновать, где я провожу свое свободное время. На этом все? Можешь идти дальше практиковаться в изучении языков с Евой. – Агата, ты что, ревнуешь? – его глаза оставались серьезными, но уголки губ приподнялись, выдавая глубокое удовлетворение от самой мысли о такой возможности. – Вот еще! – слишком быстро выпалила я, – Не принимай желаемое за действительное! Ничего не ответив на это, он подошел ко мне вплотную. Так, что я остро ощутила грудью твердость его мышц. Его губы приблизились к моим, замерев в нескольких сантиметрах. Снова аромат его парфюма кружил голову, делая дыхание рваным и поверхностным. – Я бы может и поверил, что полностью безразличен тебе, – прошептал он, – Но тебя выдает реакция тела. Расширенные зрачки. Мурашки на коже, – он провел пальцами по моей шее, спускаясь к плечу, – Учащенное сердцебиение, – его рука последовала по краю ткани, спускаясь к груди. Почти невесомо погладив ложбинку, он резко отстранился и серьезно посмотрел на меня. – Ты противоречишь сама себе. Чего ты на самом деле хочешь от меня, Агата? Дышать было тяжело, а мысли путались. Что он со мной делает? Почему мой мозг отключается, стоит ему подойти ближе, чем на пять метров? Кончики пальцев уже начало покалывать от желания прикоснуться к нему, залезть под рубашку, провести по коже, вдохнуть ее аромат. Внизу живота разгорался пожар, посылая по телу пока слабые, но все же неимоверно сладкие судороги. И неожиданно для самой себя я сказала хриплым шепотом. – Я хочу… чтобы ты меня поцеловал. Алекс усмехнулся, и наклонился ко мне, зависая в нескольких миллиметрах от моих губ, так, чтобы я чувствовала их, но все же не касалась. Не выдержав томления, я приоткрыла рот, и провела кончиком языка по своим губам, задевая и его. Наверное, это послужило для него сигналом. Александр накрыл мои губы, нежно перебирая их и слегка посасывая. Постепенно поцелуй, который начинался почти невесомо, набирал обороты. И я сама не заметила того момента, когда его язык ворвался мне в рот, начав исследовать меня, а рука запуталась в моих волосах, фиксируя голову и не оставляя даже мысли о том, чтобы отстраниться. Я полностью утонула в этом поцелуе, растаяла, плавясь, как мороженое в жаркий день. Ноги уже с трудом держали меня, но я продолжала вести чувственный танец губ и языков. Когда томление стало невыносимым, я выгнулась и застонала в губы Алексу, кладя руки ему на плечи. Сразу после этого он отстранился. Его лицо было предельно спокойным, как будто это не он только что довел меня до полной потери мозговой активности. – Я поцеловал тебя. Что дальше? – Я… Ты… – Очень информативно. Но нельзя ли более конкретно? Раздражение смешалось с диким возбуждением, от которого хотелось с силой сжать ноги, чтобы хоть как-то унять этот пожар. Я не знала, чего я сейчас хочу больше – придушить придурка или стащить с него футболку и отдаться прямо здесь. Гордость требовала фыркнуть и сказать, что он может свалить из этой подсобки и оставить меня в покое. Но взгляд холодных, почти ледяных глаз гипнотизировал, подавлял волю, заставлял забыть обо всем на свете. И почти против моей воли из меня вырвалось просящее: – Я… хочу… чтобы ты прикоснулся ко мне. В следующее мгновение мое тело развернули на 180 градусов, а мужские губы сомкнулись на моей шее. Я откинула голову на плечо, давая Алексу простор для его умопомрачительных действий, и протяжно застонала, когда его губы втянули нежную кожу на пульсирующей жилке, а затем по этому месту прошелся язык. Не знаю, чем это могло бы закончиться, но дверь неожиданно распахнулась, являя нам пожилого уборщика. Быстро отскочив от Нильсена и покраснев, как спелый помидор, я выбежала из подсобки. Взглянув на Алекса, который вальяжно выходил из этой каморки с привычной надменной ухмылкой, я раздраженно фыркнула и, обхватив свои щеки руками, чтобы хоть как-то унять жар, поспешила в учебную аудиторию. Понимая, что сегодня лекция пройдет мимо меня, я быстро взбежала на самый верх, расположившись в углу за последней партой, и низко склонилась над столом, стараясь завесить по-прежнему красное лицо волосами. Буквально через пару минут началась лекция, но я все так же сидела, отгородившись от всего мира, медленно считая до десяти, делая глубокие вдохи и выдохи, в попытке успокоиться. Но не успела я досчитать даже до пяти, как на мою спину опустилась ладонь. Вздрогнув, я обернулась, увидев рядом с собой спокойное лицо Нильсена. – Что ты тут делаешь? – тихо зашептала я. – Ты слишком часто убегаешь, Агата. Это не слишком хорошая привычка, – произнес он, поглаживая меня по спине, иногда опуская руку слишком низко. Даже этот, почти невинный жест, вызывал волны дрожи. Пальцы начали медленно подрагивать от возбуждения. Я с силой зажмурила глаза, пытаясь взять себя в руки. Но попытка в любом случае закончилась бы провалом. Потому что его рука, которая до этого целомудренно поглаживала позвоночник, переместилась на мое колено, поднимаясь все выше. Дыхание перехватило, а ноги с силой сжались, но его это не остановило. Пойдя до самого интимного места, он провел по паху пальцем, слегка надавливая, чтобы я остро почувствовала это прикосновение, а затем сделал пару круговых движений прямо через ткань брюк. Очередная волна возбуждения заставила меня выгнуться и тихо проскулить: – Алекс… мы же на лекции… – Ты просила прикоснуться к тебе. И я прикасаюсь, – ухмыльнулся он, – Мне остановиться? – он поднял бровь, прекращая движения пальцев, но не убирая руку с центра моего удовольствия. Вместо ответа я прикрыла глаза, тихо застонала и в очередной раз выгнулась, стараясь вжаться в его руку. Его прикосновения обжигали, превращали кровь в жидкий огонь, циркулирующий по моим венам. Я просто не могла его остановить. Все тормоза, которые у меня оставались, слетели. Меня хватило только на то, чтобы бегло осмотреть зал и удостовериться, что никто не заинтересовался происходящим на последней парте. Хмыкнув, Нильсен снова начал гладить меня между ног, иногда надавливая. Его четкие, уверенные движения заставляли задыхаться и плавиться от желания. Я в нетерпении ерзала и тихо поскуливала от удовольствия. – Молча, лилла каттен. Ты же не хочешь привлечь внимание, – усмехнулся он. До боли прикусив губу, я спрятала лицо в руках и опустила на стол, почему-то начав наблюдать за действиями Нильсена. Это возбуждало еще больше, хотя казалось, что хотеть его сильнее уже невозможно. Мне казалось, еще чуть-чуть, и меня не остановит даже толпа студентов во главе с преподавателем – я наброшусь на него прямо здесь. Сорву рубашку, проведу языком от груди до края брюк, обрисовывая каждый кубик на его животе. А затем расстегну ненавистные черные штаны, выпуская наружу твердый, пульсирующий член, и опущусь на него сразу на всю длину, почувствовав, как он растягивает мои влажные стенки. Когда на ткани моих брюк уже образовалось мокрое пятно, рука Алекса поднялась, расстегнув пуговицу и молнию, а затем проникла внутрь, накрывая клитор. От этого прикосновения тело начало конвульсивно подергиваться, предвещая скорый оргазм. Поняв, что на мне нет трусиков, он тихо рассмеялся. – Какая ты, оказывается, развратная. Эти слова, которые в другой ситуации вызвали бы раздражение, сейчас только заводили. Он продвинул пальцы дальше, а я откинулась на стуле, чтобы ему было удобнее. Почувствовав, насколько я мокрая, Алекс вошел в меня сразу двумя пальцами, вырывая из горла тихий стон, который я не смогла сдержать, несмотря на закушенную губу. Он начал быстро и уверенно двигать рукой, не оставляя в моей голове ни единой мысли. Только острое, пульсирующее удовольствие, которое грозило разорвать меня на кусочки. – Я предлагаю тебе кончить, каттен. Сейчас, – с этими словами он еще глубже ввел пальцы и раздвинул их, растягивая меня, надавливая на все самые необходимые точки. На секунду замерев, я выгнулась, закусив губу так, что из нее тонкой струйкой потекла кровь, а затем забилась в сладких судорогах, переживая, наверное, лучший оргазм в моей жизни. Только когда я немного пришла в себя, он отстранился. Его глаза внимательно следили за моей реакцией. От такого пристального взгляда мне стало немного не по себе. Снова вернулся стыд и неловкость. Я поспешно застегнула брюки. Увидев это, Нильсен довольно улыбнулся, а затем наклонился ко мне, обдав горячим дыханием шею, нежно и почти невесомо погладил губами впадинку за ушком. – Теперь твоя очередь менять штанишки, – довольно прошептал он, а затем резко поднялся и быстро вышел из аудитории под недоумевающий взгляд преподавателя. Проводив его фигуру взглядом, я снова опустилась лбом на холодную поверхность стола. Я не знала, как мне на это реагировать. Мне действительно придется как-то добраться до общежития с красноречивым пятном на брюках. Хотелось придушить его и рассмеяться одновременно. По крайней мере, сейчас я точно была не в состоянии строить очередной план мести. В голове оставалась только одна мысль, которая прокручивалась на повторе: Боже! Ну почему он такой придурок?***
На следующий день Нильсен общался со мной, как ни в чем не бывало. Я тоже усиленно делала вид, что на той лекции не произошло совершенно ничего особенного. Хотя было обидно. Строит из себя вселенское спокойствие! Впрочем, если только строит – это полбеды. Хуже, если все его действия действительно были направлены только на то, чтобы отомстить мне за розыгрыш. Я знаю, что сказала бы Ева. Снова намекнула бы на необычные способы ухаживания. Но увы, прокомментировать эту ситуацию она не могла, так как не знала о ней. Я бы скорее дала остричь себя налысо, чем рассказала бы ей, да и вообще, кому бы то ни было, об этом. Именно поэтому я тоже делала вид, что ничего не изменилось. И никакого петтинга в учебной аудитории не было. По-прежнему старалась игнорировать Нильсена, фыркала в ответ на его шуточки, но иногда все же не выдерживала и смеялась. Как-то незаметно подошел день очередной встречи с Кристофером. В этот раз я не стала впутывать Еву, просто назначила "свидание" на более поздний час, чтобы было меньше шансов столкнуться с моим благоверным. На этот раз побег из учебного городка прошел идеально. Выйдя из машины возле ресторана, я сразу встретила Кристофера, который постарался поцеловать меня в щеку. С трудом увернувшись, я почти побежала к двери заведения, надеясь быстрее сесть за столик, который будет отделять меня от его надоедливой персоны. Изображать роман с этим мужчиной оказалось сложнее, чем я думала. Когда он до меня дотрагивается, меня передергивает. Не понимаю эту реакцию! Он вполне привлекательный парень. И раньше я бы обратила на него внимание. Но теперь просто не могла. Интересно – дело в его излишней навязчивости или в том, что мне все-таки нравится чертов Нильсен? Ужин начался с обычных разговоров о погоде, после чего я сразу поняла, что можно было и не приезжать – ничего нового Кристофер мне не расскажет. Я сидела с кислым выражением лица, ковыряясь в тарелке. – Агата, ты меня слушаешь? – вывел меня из раздумий вопрос бухгалтера. – А? Что? Да, прости. Я задумалась. – У тебя все в порядке? – Конечно. Все хорошо. – Знай, ты можешь мне рассказать все, что тебя беспокоит, – проникновенно проговорил он и накрыл мою ладонь своей рукой. Я в очередной раз с трудом удержалась от того, чтобы скривиться, но ладонь отнять не успела. На столик легла тень, а затем раздался знакомый голос. – Я смотрю, вы неплохо проводите время. Подняв голову, глядя в глаза Александра, я пыталась понять, что сказать в этой ситуации. Как оправдаться, да и нужно ли оправдываться в принципе. Он то флиртует со мной, то издевается. То доводит до оргазма, то делает вид, что ничего не было. – У тебя что-то срочное? – обратилась я к Нильсену, – У меня деловая встреча. Хмыкнув, он красноречиво покосился на мою ладонь, которая все еще лежала в руке Кристофера. Быстро отдернув ее, я слегка стушевалась, но все же гордо вскинула голову, встречая злой взгляд Александра. Он подчеркнуто не смотрел на парня, сидящего рядом со мной. Впрочем, Кристофер тоже не делал попытки заговорить с Нильсеном. Наверное, он знал, кем мне приходится Алекс. Впрочем, об этом были осведомлены все, кто читает газеты или интернет-издания. – Поздравляю, Агата. Ты исчерпала лимит моего терпения. Советую тебе сейчас попрощаться с твоим собеседником и пойти со мной. – Куда? – почти жалобно спросила я. – Мы едем собирать твои вещи. Ты переезжаешь ко мне, каттен. *Слова Евы, выделенные курсивом, произнесены на русском. Ее эмоциональна речь – повторение гениальной сцены из фильма «Кровь и бетон», который стал известен благодаря великолепному синхронному переводу. * Хей тиль дэй оксо (Hej till dig också) – переводила с помощью гугла как могла. Если в зале есть знатоки шведского – подскажите, правильно ли поняла произношение.