Сияние твоего самоцвета

— Тогда… Его надо искать? — Кагеяма бросил взгляд, полный надежды, на доктора. — И как можно быстрее. Но если случилось то, о чем я думаю… — Его ведь не могут забрать, так ведь? Нефрит? - … Не могу ничего сказать. Нужно как можно быстрее начать поиски. — Идём искать? — Нас будет слишком мало. Нужно припрячь остальных. Учитывая взаимоотношения остальных с Хинатой, это будет проблематично. — Мы найдем его. — Твердо и уверенно. — Обыщем школу. Каждый уголок. Патрульные будут осматривать остров. Пока не найдем этого идиота. Затем я лично набью ему лицо. Но сначала его надо собрать. — Верно. Идём, — врач решительно двинулся вперёд, брюнет за ним. Для начала они дали сигнал на поиски разбитого самоцвета с помощью колокола, затем с остальными, кто был в школе, начали искать Шое. Кажется, все попытки были тщетны. Рыжего ни в целом, ни в расколотом состоянии никто не мог найти, хотя был осмотрен каждый уголок огромного здания. Когда все почти сдались, Тобио забрел в отдаленное крыло. Здесь почти никто не ходил, однако здесь находились комнаты нескольких самоцветов, которые редко появлялись у себя. В частности, это была комната… Киновари. Именно у нее лежали и одиноко переливались в закатных лучах осколки Хинаты. — Идиот, — прошептал Кагеяма, — какого хрена? — Тобио? — заглянул обеспокоенный Нефрит. — Я нашел его.

***

— Почему он раскололся? Не просто так, верно? — Верно. — Вокруг стола врача собрались все самоцветы, которые участвовали в поисках. — Скорее всего, ему сказали что-то такое, что сильно ранило. — С чего вдруг ты сделал такой вывод? — послышался голос Кагеямы, который стоял позади всех, облокотившись на стену. — Его сердце… Оно разбито на мелкие камешки. И рука твоя рассыпалась потому, что связь оранжевого Циркона в твоей руке и основного тела Шое осталась сильной. В первую очередь, его нужно собрать. — Тебе помочь? — подал голос жёлтый Алмаз. — Да, Нефрит, если ты попросишь, мы все поможем. — Алмаз улыбнулся, а Борт и Аметисты молча кивнули. — Пока что помощь не требуется, но как только что-то пойдет не так, я сразу же скажу. Спасибо, ребята. Можете идти спать, спасибо и спокойной ночи, — Тадаши кивнул всем самоцветам. — Не переутомляйся, — шепнул ему на ухо жёлтый Алмаз. — Хорошо, Цукки! — помахал Нефрит рукой. — Нефрит? Тебе помочь? — Кагеяма подошёл и неловко склонил голову. — Да. Если хочешь. Сначала будем склеивать сердце. — А что это — сердце? — Это начало твоей жизни — самоцвет, который рос до тех пор, пока не обрастал телом, — Тадаши постучал себе по руке.

***

— Давай пудру, — врач приклеил последний фрагмент к самоцвету рыжего, которое ярко сверкало в свете свечей. — Держи, — протянул только что стертое в пыль растение. Тело Хинаты было удачно покрыто пудрой, затем Ямагучи надел на него халат. — Скоро он очнётся. Ты готов? — Да. Спустя некоторое время карие глаза распахнулись, а сам Шое приподнялся, растерянно осмотрелся и уставился на Нефрита. — Ты как? - … Нормально, — полувыдохнул Циркон. Все остальные стояли за колоннами, грустно взирая на очнувшегося. — Он никогда не будет прежним, Борт? — тихо спросил Алмаз. Борт отрицательно покачал головой. — Отлично, — улыбнулся Ямагучи. Он понимал всю серьезность ситуации, однако кое-кому это сейчас ни к чему. — Если ты нормально себя чувствуешь, то можешь идти. — Хорошо, — апатично ответил кареглазый. — Я пойду. — Хорошо, до встречи! — помахал Тадаши. Рыжий пошел в свою комнату, не задумываясь ни о чем. — Хината! — его схватил за руку Кагеяма. — Мне надо тебе кое-что сказ- — Да я ненавижу тебя. Синий Циркон.