Сияние твоего самоцвета

Когда он проснулся, было на подозрение тихо. Белые одежды несколько сбились, поэтому Кагеяма встал и поправил их. Когда синий Циркон оглянулся, первое, что он отметил, было отсутствие Хинаты. И только потом до него дошло, что все, кроме него самого, спят. Стараясь никого не разбудить, Тобио осторожно вышел из зимней комнаты. Тишина становилась тяжелой. — О, синий Циркон! — послышался голос сзади. Брюнет развернулся: перед ним стоял Киноварь. — Что, не спится? — Как видишь, нет, — вздохнул Кагеяма. — А ты чего не спишь? — О, мне не нужен сон! Моя ртуть улавливает едва отражаемый снегом солнечный свет, поэтому я не сплю. Хочешь прогуляться? — спросил Тендо. — Давай, — согласился Тобио. — Держи, — Циркона окружили шарики ртути. — Не бойся, они не кусаются. Ну, разве что немножко, если будешь сильно вредничать. — Хорошо, не буду, — поднял руки в смирительном жесте Тобио. — Кстати, а ты чего вообще из комнаты вышел? — вопросительно склонил голову Сатори. — Хинаты в комнате нет, — помрачнел самоцвет. — Вот как. Пойдем поищем? Все равно ведь делать нечего. — Тогда пошли.

***

— Мы обошли весь остров, но Шое так и не нашли, — устало отозвался Киноварь. — И что, нет ни одного места, где бы он мог быть? — Вообще-то есть, — потянулся Тендо. — На пуповине, где мы все когда-то родились. — Ты уверен, что он будет именно там? — Нет, но в кое-ком я уверен, — почему-то красноволосый посерьезнел. Не успели они и двух шагов ступить, как о ногу младшего что-то стукнулось. — Ух ты, да это же «рудничок»! — воскликнул Киноварь. — Тобио, возьми его на ручки, они такое любят. Циркон протянул руки к незатейливому созданию, и оно само залезло, несколько откинувшись на синеглазого. — И что нам с ним делать? — полюбопытствовал Кагеяма. — Думаю, нам стоит отнести его на пуповину, там ведь и его родина тоже. На половине пути существо начало неистово рваться на юг, едва не вырываясь у брюнета из рук. — О, похоже, он нашел свою пару, — улыбнулся Тендо. — Давай, иди-иди. Ещё через минут пять существо намертво приклеилось к другому, и послышалось тихое: — Кагеяма? — О, Хината-кун, — помахал ему Киноварь. — А мы тебя искали! — Зачем? — Ты сбежал из зимней комнаты, хотя тебя и весной фиг разбудить. У тебя что-то случилось? — Пока что нет, — вяло ответил Шое. — Кажется, кому-то не хватает энергии, — капли металла окружили рыжего. — Кажется, кто-то уже забыл о случае с Алмазом, — послышался угрожающий голос Фосфофиллит. — Какие лица, — ухмыльнулся Сатори. — Что, отругаешь меня? — Солнце выходит. Нужно быть внимательнее. И правда: сквозь серые тучи пробивались лучи зимнего солнца. — Почему? — Луняне никогда не выходят в пасмурную погоду, — пояснил Тендо. — Нам следует вернуться в школу, — сказал Тобио. — И то верно, — кивнул Сугавара. — Идут все без исключения. — Как прикажешь, — шуточно склонился Киноварь. Когда до школы оставалось совсем немного, Коуши отвернулся от всех, за что и поплатился: стрела, появившаяся словно из ниоткуда, разбила ему часть головы. — Надо же, несмотря на то, что ты посерел из-за нехватки света зимой, ты все такой же зелёный внутри, — Тендо бросил клинки Кагеяме. — Здесь я бессилен. Луняне были старого типа, и справиться с ними не составило особого труда. Теперь они сидели в медпункте: Фосфофиллиту прикреплял волосы Тендо, а Кагеяма и Хината мирно сидели рядом. — Тебе повезло, что все спят, — упрекнул Коуши Сатори. — Если бы Нефрит проснулся бы, он бы тут же ринулся чинить тебя, чертов фанатик. А там и от жёлтого Алмаза получить недалеко. — А почему Цукишима так бережно охраняет Ямагучи? — с интересом взглянул на старших Шое. — Потому что жёлтый Алмаз и Нефрит раньше работали вместе.