***
— Хината, — обратился к нему Цукишима, — тебе ведь Тобио в шею бросил камень? — Э… Ну да? — рыжий ощутил подвох в вопросе. — Тогда почему у тебя трещины идут так, будто ты полностью раскололся? — Я… Ну… Это… — Шое начал паниковать. Ямагучи укоризненно посмотрел на блондина. — Ладно, пока что не буду тебя трогать, — хохотнул Кей, но тут же посерьезнел. — Я на патруль. — Цукки, — взволнованно начал Ямагучи. — Я в полном порядке, не беспокойся, — прежде чем уйти, жёлтый Алмаз почти неощутимо прикоснулся к плечу Нефрита, тот нервно вздохнул. — Не переутомляйся, Цукишима. — Не буду, — он едва заметно улыбнулся. Едва Ямагучи закончил, рыжик энергично рванул, как он сказал, на поиски Кагеямы. Доктор по-доброму усмехнулся и прошептал: «Неугомонный».***
— Кагеяма! Подожди! — оранжевый Циркон догнал синего и теперь опёрся о его плечо. — Ты чего? — несколько беспристрастно спросил брюнет. — Устал немного, — вздохнул рыжик. — А ты как? — Ещё держусь. Зачем пришел? — склонил голову. — Помочь тебе? Ты ведь устать можешь, — заметил рыжий. — Пока что, как видишь, помощь не требуется. — Вот как, — Хината понурил голову и уже собирался уходить, как до него донеслось несколько слов. — Так ты идёшь, помощник? — приподнял уголки губ. — Иду!***
Солнце медленно опускалось за горизонт, две Луны виднелись на небе, ещё одна заходила за море. — Красиво, правда? — закатные лучи проходили сквозь волосы оранжевого цвета, и те словно пылали. — Ага, — Тобио смотрел не на набор, а на Шое. — Красиво. — Ты ведь устал, Кагеяма, — недовольно отметил Хината. — Возможно, — даже не отрицал. — Пошли домой. — Пошли. Синеглазый сорвался поспевать за оранжевым Цирконом, но все равно получалось плохо. Тогда рыжик взял его за руку, широко улыбнулся и повел за собой, аккуратно и неспеша. Шаг за шагом они успокаивались, расслаблялись, невольно проникались друг другом. Оба чувствовали приятное покалывание в ладони, и каждый осознал, что Кагеяма протянул Шое ладонь из оранжевого циркона. — Знаешь, я бы хотел, чтобы этот момент никогда не закончился, — искренне улыбнулся старший Циркон. — Я тоже, — Тобио смущённо засверкал. — Знаешь, иногда мне кажется, что ты вот-вот меня выведешь, но в то же время я ощущаю что-то ещё, — нервно засмеялся Хината, — и это странно. — Могу сказать то же самое о тебе. Потому что ты- Громкий звон, а затем Кагеяма раскалывается на части. Рыжий в неверии оборачивается: сзади огромное пятно Лунян. Не обращая на него внимание, жители Лун преспокойно занялись сбором синего Циркона. Руки затряслись от безысходности. Клинки Кагеямы казались как никогда тяжёлыми. Через некоторое время Луняне стадии отдаляться с поблескивающими синими камнями, а Шое только и может, что смотреть вдаль. В голове каша, но из общего строя выделяется лишь одна истеричная мысль: «Что же делать?». — Получайте, ублюдки! Из-за укрытия выскакивает Обсидиан и на ходу откалывает себе палец. Затем он бросает его, далеко и метко, при это произнося тихое: «Лишь бы старого образца». Осколок попадает точно в цель. Взорвашись, пятно исчезло. Части Кагеямы разлетелись по всему острову. — Хината, ты как? Кареглазый сидел на траве, сжавшись в комочек и что-то бормоча при этом. Акааши хотел наклонился и переспросить, но когда он подошёл ближе, услышал тихое: — Это я виноват. Обсидиан взял Циркона за подбородок, поднял его голову так, чтобы установился зрительный контакт. — Никто не виноват, слышишь? Просто стечение обстоятельств. Это тяжело, когда по твоей вине забирают кого-то на Луну, но своим страданием ты им лучше не сделаешь. Понимаешь, о чем я? — Думаю… Да, — шумно выдохнул. — Сейчас нам надо идти и доложить Учителю, но если ты не хочешь, то я могу сделать это за тебя. Идёт? — … Хорошо. — Надо идти, Солнце спряталось, — заметил Акааши. — Да, сейчас иду, — рыжий встал, но тут же упал: энергии катастрофически не хватало. Тогда брюнет тихо поднял его на руки и понес в сторону школы. — Кейджи, тебе не стоит- — Тебе не стоит переутомляться. В конце-концов, кто, как не ты, нес патруль с Тобио? Ты ведь тоже устал. Просто расслабься и отдыхай. — Кстати, а твой палец, он?.. — Смотри. — Там, где раньше был указательный палец, уже выросла первая фаланга и немного вторая. От поврежденной части шел едва заметный пар. — Я — единственный самоцвет, способный к регенерации. Клинки делаются из моих волос, так как там меньше всего инклюзий. — Когда ты отломал себе палец, ты забыл что-то важное? — Да… Возможно. Теперь это уже не кажется важным, — печально усмехнулся Обсидиан. Неспеша, они дошли до школы, на входе их ждали Учитель и некоторые самоцветы, возвращающиеся с патруля. Увидев рыжего на руках у брюнета, все невольно поняли, что что-то не так. — Кейджи? — вопросительно посмотрел Алмаз. — Что случилось? — Кагеяма, он… — Опять поссорились, — буднично произнес желтый Алмаз. — Нет… Его больше нет.