***
— Море сегодня спокойное, — Шое приподнял уголки губ. — Верно, — согласился брюнет. Рыжий аккуратно приземлился на снег, синеглазый сел рядом. Вода шумела у их ног. Солнце изредка пробивалось сквозь тучи, нависающие над островом. — О, смотри, снежная бабочка! — Насекомое, трепетно стряхивая с крылышек едва выпавший снег, приземлилось на самый кончик носа кареглазого, пока тот, в свою очередь, пытался не шевелиться, дабы не спугнуть вестника зимы. — Кагеяма, ты чего так сверкаешь? — Это свет от снега, — Тобио смущенно отвернулся, а Хината тихо хохотнул: небо затягивалось снежными барашками. На Западном плоскогорье, куда они пришли, не было ни дуновения ветерка, все, казалось, будто замерло вокруг них. Через некоторое время, в течение которого они молчали, Шое потихоньку начало клонить в сон. — Ты устал? — практически сразу заметил синий Циркон. — Можешь опереться о меня, если хочешь. — Мы ведь не Аметисты, чтобы беспрепятственно соприкасаться, — вздохнул оранжевый Циркон. — Мы как минимум из одного класса. Или ты боишься? — ухмыльнулся Кагеяма. — Ты ведь можешь пострадать, — виновато потупил взгляд рыжий. — Ты бы о себе сначала позаботился бы, — улыбнулся брюнет. — Давай, иди сюда. Хината аккуратно стукнулся о плечо брюнета и… Ничего. Устроившись поудобнее, рыжик устремил взгляд на бесконечное море. Льды таяли. — Никогда не видел приход весны, — признался Шое. — А ты? — Тоже нет. Тогда посмотрим? — Конечно. Всегда было интересно, как это выглядит. Хотя, один раз я проснулся раньше всех, но, кажется, все равно упустил что-то важное. — Я никогда не вставал раньше всех. — «Вот это открытие», — подумал Кагеяма. — Потому что мне было уютнее находится в своей голове, с самим собой. — В этом году все на так, верно? — Я чувствую, как собственные мысли разъедают меня. Порой хочется разбить себе голову, да только вот Нефрита жаль, ему ведь все склеивать. Но, если бы была возможность, я бы отказался. — Это ведь из-за новых знаний, что тебе дали остальные, так ведь? — Да. Тогда я хотел узнать правду, но… — Зачем? — спросил Тобио. — Что значит «зачем»? — Ты ведь неплохо и без этой правды жил. — Я хотел узнать о нашем прошлом и настоящем, и возможно тогда я бы был хоть как-то полезен. — Да что ты заладил со своей пользой. Тебя ценят не за пользу, хоть и не показывают этого. А ты все время пытаешься что-то сделать, не задумываясь о последствиях. Дурак. — Сам такой! В конце-концов, ты сражаешься, приносишь всем пользу. — Если для тебя польза заключается в спасении от Лунян, спешу разочаровать: это не так. Рыжий долго молчал, а затем тихо, почти не слышно сказал: — Я иногда думаю: а что, если бы тогда в тебя не ударила молния? — Ты имеешь в виду мое рождение? — Да, именно. Что, если бы ты был такой же, как и я? — Нефрит сказал, что если бы моя прочность была меньше хоть на немного, я бы разбился, как неудавшийся образец. — … Прости, — опустил голову Хината. — Ничего, — равнодушно ответил Кагеяма. — Смотри. Льдины, изредка проплывающие мимо, столкнулись. Одна, та, что побольше, начала подминать под себя ту, что была меньше. Раздался адский скрежет. Шое сжал руку синего Циркона до треска, который он не сразу заметил. — Я… Извини. — Ничего страшного, — потрепал старшего по голове синеглазый. — Это и вправду было чудовищно. — Пойдем отсюда? — Пойдем.***
Снег растекался по почве ледяной водой, на которой уже пробивались первые цветы. Трава зеленела, слышались певчие птицы, которые не улетали на зимовку. Солнце освещало уставшую землю, а заодно и пару самоцветов. — Я так соскучился по солнечному свету! — Хината радостно бегал по полю. — Смотри не расколись, — укоризненно сказал Тобио. — А то Нефрит только проснется, и ты уже будешь лежать у него на столе. — Не раско… А! Рыжий обязательно бы разбился, если бы Кагеяма вовремя его не словил. Одного взгляда было достаточно, чтобы хоть на время угомонить этого непоседу. — Оранжевый и синий Циркон, — донеслось до их слуха. — Время будить остальных. Оба самоцвета увязались за Учителем, который шел к зимней комнате. Импровизированные двери распахнулись. Те, на кого падал солнечный свет, сонно потянулись. Остальных же пришлось будить. — И помните, будить надо осторожно… — начал Укай, но не закончил: Хината с разбегу прыгнул на пушистую перину, и все, кто не успел встать, несколько подпрыгнули на пружинящей поверхности. — Какого черта, Хината! — послышался недовольный возглас жёлтого Алмаза. — Хината?.. Ты не спишь? — Не-а, — хохотнул оранжевый Циркон, чем вызвал всеобщее удивление. — В любом случае, надо просыпаться, — заметил Эвклаз. Все с ним невольно согласились.***
— Кагеяма, смотри! — рыжик подбежал к старому, потрескавшемуся дереву: из трещин пробивались молодые ростки. Синий Циркон кивнул. — Оно служит новым жильем для этого деревца, — послышался голос Учителя. — А что со старым деревом, Мастер? — оранжевый Циркон вопросительно посмотрел на Укая. — Оно умерло, — спокойно ответил. — Его больше не существует. Теперь оно прожило свою жизнь и отдает ее плоды. — С нами будет то же самое? — Это никому не известно, — пока Учитель уходил, Шое смотрел на Кагеяму, что тому стало не по себе. Он смотрел слишком серьёзно. Слишком осмысленно. — Надеюсь, я дам достойную жизнь будущему поколению, — вздохнул рыжий. — Если ты собираешься бросить меня, то я расколю тебя и буду хранить в баночке, — нахмурился Кагеяма. — Просто не думай о будущем. Живи сейчас. Оба заметили, что глаза у каждого из них слишком ярко сияли.