Арлекин

Харли чувствовала себя так, словно боролась со снежной бурей, её ноги застряли в глубоких сугробах, а зрение было затуманено непроглядным снегопадом. Она попыталась продвинуться вперёд, но была слепа и глуха, её тело замерло. Время от времени вдалеке появлялся луч света, и она пыталась идти за ним. Иногда она подходила близко, так близко, что почти касалась его, и он становился шире, приглашая её войти. Но затем шторм утаскивал её назад, её чувства снова переполнялись. В первый раз, когда она очнулась, всё, что она могла видеть — был снег, но она знала, что не спит. Вокруг неё раздавались голоса людей в движении, металле и хаосе. Затем её снова унесло течением, бросило обратно в шторм. Когда её глаза открылись во второй раз, было тихо, и, хотя её зрение было размытым, она всё ещё могла видеть. Она сосредоточилась на серой ткани перед ней. Старой, сваленной в кучу, порванной. Сиденье — поняла она, и их было два. Она лежала на боку на заднем сиденье машины. Машина двигалась, она чувствовала её гул по своему телу, а также волнообразное движение под головой, и она знала, что лежит на другом человеке — возможно, на коленях. Пальцы танцевали на её шее сбоку, проверяя пульс, и она попыталась повернуться, чтобы увидеть, кто прикасается к ней. Она увидела ярко-пурпурный цвет и попыталась заговорить, возразить, назвать его ублюдком, но это усилие лишило её сил, и её снова унесло в бурю. В третий раз ей не пришлось так сильно бороться. Её глаза медленно открылись, и, хотя она была сонной и ошеломленной, она была более бодрой, чем когда-либо за последние, казалось, годы. Что-то ритмично дергало её за конский хвост, под головой была мускулистая нога, и когда её зрение прояснилось, она увидела, что её окружает чёрная кожа, в которой она узнала «ауди» Бруно. Она снова лежала поперёк заднего сиденья, положив голову кому-то на колени. Не просто кому-то. Её тело напоминало расплавленный свинец, поэтому она полагалась на свои глаза, разглядывая мелкие детали. Киллер сидел за рулём, ссутулившись, и курил свёрнутую сигарету. Кто-то тоже был на пассажирском сиденье, но она не была уверена, кто именно, всё, что видела она — это чёрный капюшон с другой стороны подголовника. И прямо перед её глазами была пара коленей, обтянутых чёрной джинсовой тканью, на одном из которых была маленькая дырочка, показывающая круг кожи. Затем она заметила свою спортивную сумку на полу и почувствовала, как пульс надежды пробежал по телу. Они поменяли машины, если судить по её воспоминаниям о серых тканевых сиденьях, и, похоже, Джокер тоже переоделся. Очевидно, прошли не годы, а, может быть, много часов, если пустота в её животе была хоть каким-то признаком. Она рационально понимала, что должна быть гораздо более встревоженной или разозлённой тем, что лежала там, положив голову на колени Джокеру, в то время как он рассеянно играл с её волосами. Какие бы наркотики ни присутствовали в её организме, они всё ещё находились там, замедляя и отупляя её. Она попыталась отбросить руку Джокера и услышала, как он тихо хихикнул, когда отстранился в нехарактерном жесте согласия. — Она приходит в себя? — Спросил голос с пассажирского сиденья, и моложавый мужчина в чёрной толстовке с капюшоном высунул голову из-за сиденья, чтобы взглянуть на неё. У него была татуировка на шее — черная буква «А» в неровном круге, символ анархистов, — и когда он наклонился вперёд, чтобы помахать узким стеклянным флаконом у неё под носом, Харли увидела, что у него такая же татуировка на тыльной стороне обеих рук. Она узнала запах нашатырного спирта, исходящий от флакона — нюхательная соль — и глубоко вдохнула, наслаждаясь порывом, который помог разогнать туман в голове. Этого было достаточно, чтобы дать ей силы двигаться, и она перевернулась на спину, чтобы посмотреть на Джокера. Его неокрашенное лицо нависло над ней, и он с любопытством смотрел на неё сверху вниз, напоминая Харли детский рисунок солнца с лицом. Она моргнула ещё несколько раз, пока мир не стал более чётким, и пока они рассматривали друг друга, Харли подумала: «Я должна быть в ужасе». — Что случилось? — прохрипела она, облизывая пересохшие губы и поворачивая голову набок, чтобы посмотреть на татуированного мужчину на пассажирском сиденье. — Что ты сделал? Он улыбнулся, но в улыбке не было веселья, просто расчетливое самодовольство, сравнимое с Джокером. — Что ты чувствуешь? Вот где фармацевтика встречается с военной областью, доктор Квинзель. Это совершенно новый мир. — Я не понимаю, — сказала она, закрывая глаза и делая ещё один глубокий вдох. Когда она открыла их, она знала, что её неприязнь к этому новому мужчине была написана на её лице, когда продолжила: — И кто ты такой, чёрт возьми? На водительском сиденье Киллер радостно захихикал и затянулся сигаретой. — Я Лонни, — ответил татуированный мужчина, бросив на Киллера презрительный взгляд. — Верно. — Харли медленно кивнула. — Это у тебя вопросы. Киллер снова засмеялся, и Харли почувствовала, как тело Джокера задрожало под ней, как будто он сдерживал свой собственный смех. Она посмотрела на него, и он заговорщически приподнял брови, на его покрытых шрамами губах появился намёк на улыбку. — Да, у меня есть вопросы, — ответил Лонни раздражённо. — И ты… — Что случилось в отделе? — вмешалась Харли, немного больше похожая на саму себя, и ей было приятно слышать, что её голос звучит сильнее и нетерпеливее, а не слабо и эмоционально. Она собирала воедино то, что сказал Лонни, когда она протрезвела — фармацевтика и военные. Это означало… — Ты хочешь сказать, что применил против нас какое-то химическое оружие? — Именно, — подтвердил Лонни, ухмыляясь, но не выглядя весёлым. — Кое-что, что мы купили в «Дэггетт Индастриз» в начале этого года. — Бесцветное, без запаха, похожее на опиоиды, — пробормотала Харли, больше для себя, чем для них. Она всё ещё была усталой и жутко спокойной — химически спокойной — но, по крайней мере, теперь она могла мыслить более ясно. — Опасно. — Строго неофициально, конечно, — ехидно добавил Лонни. — Почему, — спросила Харли затем, закрыв глаза и вздохнув. — Какой был смысл отравлять отдел газом? Никто не ответил. Харли начала принимать сидячее положение, но Джокер остановил её, положив руку ей на плечо. — А-та-та-та, — легко произнёс он, возвращая её обратно к себе на колени. — Мы ещё не приехали. Харли почувствовала лёгкую дрожь раздражения, но она была такой слабой, что смогла легко отбросить это в сторону. — Куда мы едем? — спросила она, закатывая глаза к лобовому стеклу. На улице была кромешная тьма, но она могла сказать, что они всё ещё в городе по сменяющимся уличным фонарям, хотя она понятия не имела, в какой части города. Очевидно, в этом и заключалась идея, они не хотели, чтобы она знала, куда они направляются. И снова ей никто не ответил. Лонни откинулся на спинку сиденья, и Киллер затушил сигарету в пепельнице, не сводя глаз с дороги, а Джокер откинул голову на спинку сиденья, чтобы смотреть в потолок, оставив руку на плече Харли. Это было тяжелое, многозначительное молчание, которое, как знала Харли, было предназначено для того, чтобы держать её в неведении. Она оставалась неподвижной, прислушиваясь к тихому гулу машины под ней, и по мере того, как она продолжала приходить в себя, она всё больше осознавала, насколько она была близка к Джокеру. Она чувствовала грубую ткань его джинсов на своём затылке, и она чувствовала, как его живот урчит у её головы. Она чувствовала запах пота и пороха, пропитавший его кожу, и табака на его одежде, как будто он недавно выкурил сигарету. Его рука по-прежнему лежала на её плече, большой палец скользил взад и вперёд по тяжелому воротнику её пальто, как часы с маятником, ровно и успокаивающе. Сквозь химически вызванное спокойствие что-то внутри Харли удовлетворенно замурлыкало, привлекая его внимание. Как будто она ждала этого, не осознавая этого. Харли откинула голову назад, чтобы видеть длину его туловища над ней. Было странно видеть его в обычной одежде, а не в мешковатых оранжевых халатах Аркхэма или нелепом фиолетовом костюме. Он переоделся в светло-серую рубашку на пуговицах, которая была аккуратно заправлена в его чёрные джинсы, и прямую чёрную куртку с парой тёмных солнцезащитных очков, засунутых в нагрудный карман. Если бы не тот факт, что его волосы всё ещё были отталкивающе зелёными, она бы подумала, что ему сойдёт с рук бродить по улицам Готэма в тёмных очках и не беспокоиться о том, что его остановят. Как будто он чувствовал её пристальный взгляд, Джокер опустил подбородок, так что он снова повернулся к ней лицом. Он удивленно приподнял бровь, как бы говоря: «На что ты смотришь?», — и Харли — может быть, из-за затухающего химического оружия, может быть, потому, что она теряла рассудок — ответила ему милой улыбкой. Его глаза расширились, не совсем удивлённые, но определенно заинтригованные, и его голова склонилась набок, как у любопытного кота, когда он изучал её. Машина остановилась, двигатель заглох, и глаза Харли метнулись к её спортивной сумке, которая лежала за сиденьем водителя, пока слушала, как Киллер и Лонни вылезают из машины. Сейчас она чувствовала себя более живой, чем пять минут назад, — достаточно, чтобы потенциально сделать перерыв, — но был ли в этом действительно какой-то смысл? Возможно, это были наркотики, убаюкивающие её ложным чувством безопасности, но Харли не была так уверена, что ей есть действительно о чём беспокоиться. Однажды её благополучно вернули домой, и единственная причина, по которой она была там сейчас, заключалась в том, что она снова случайно оказалась вовлечённой в одной из его ограблений. В противном случае консультация, на которую она согласилась, была бы без Джокера. Дверца машины у её ног открылась наружу, показав Лонни со скрещенными руками, выглядящего раздражённым. — Вы, ребята, идёте или как? — рявкнул он, и Харли взглянула на Джокера, чтобы посмотреть, как он отреагирует на такое вопиющее неуважение со стороны своих приспешников, но он только усмехнулся и отпустил плечо Харли. Она быстро села, перебравшись через заднее сиденье, прежде чем он смог грубо толкнуть или дернуть её, как он сделал в музее, чтобы заставить её двигаться. Она схватила свою спортивную сумку и вылезла из машины, её ноги всё ещё немного дрожали, и вдохнула полный глоток свежего ночного воздуха, который помог смахнуть последнюю затянувшуюся паутину из её разума, когда осмотрелась вокруг. Они, очевидно, всё ещё находились в восточной части города, с его узкими кирпичными зданиями разных десятилетий, прислоненными друг к другу, как старые деревья в лесу. Они припарковались на небольшой стоянке, окружённой двумя более высокими зданиями с одним приземистым между ними, освещённым одним древним фонарным столбом, который был наклонён так, что почти касался земли. Слева от более невысокого здания находилась старая прачечная, её окна были разбиты, а стиральные и сушильные машины валялись разбитыми на полу. С того места, где стояла она, Харли могла видеть меловые очертания тела внутри. С другой стороны здание было в лучшем состоянии, там находился паб с потрескавшейся деревянной вывеской «Три голубя». Харли прижимала спортивную сумку к груди, нащупывая «Беретту» сквозь нейлон, наблюдая, как Джокер, преувеличенно зевая, вытянул руки над головой, в то время как Лонни и Киллер направились к пабу. Никто не пытался толкнуть или тащить её за собой, словно ожидалось, что она не будет сопротивляться. Она поняла, что это отличная возможность для побега. У неё было оружие, у неё был телефон, она могла бежать в другом направлении с относительно высокими шансами на успешный побег. Джокер опустил руки с зевком, используя инерцию, чтобы развернуться лицом к Харли и с любопытством подняв бровь в её сторону и словно говоря: «Эм, ты идешь или нет». Харли прикусила нижнюю губу. Теперь она чувствовала себя в сознании, но всё ещё не боялась. Может быть, потому что он не был разукрашен, как сумасшедший клоун, когда хватал и толкал её. Может быть, он просто не был в особенно жестоком или агрессивном настроении этим вечером. Она попыталась вспомнить, на что он был способен, когда следовала за Киллером и Лонни, а он следовал за ней по пятам. На пабе была надпись «Закрыто», но он не был закрыт. Киллер встал у двери, закуривая то, что пахло как косяк, в то время как Лонни толкнул дверь и переступил порог с фамильярностью завсегдатая. Внутри паба воняло несвежим пивом и старыми сигаретами, а на заднем плане из музыкального автомата доносились отрывистые ноты песни The Clash «Should I Stay or Should I Go». Заведение выглядело как забегаловка для бывших британских эмигрантов, с длинной стойкой, усеянной латунной фурнитурой, и ирландским флагом, висящим на стене. Вдоль одной стены тянулся ряд столов, и все они были пусты. Весь паб был пуст, если не считать мускулистого бармена с коротко подстриженными рыжими волосами, занятого с краном «Гиннесса». Он поднял глаза, когда дверь захлопнулась, отметив каждого из них по очереди и задержавшись на Харли, но, как она заметила, не на Джокере. — Привет, Мёрфи, — без теплоты приветствовал Лонни бармена. — Привет, Лонни, — ответил Мёрфи с густым ирландским акцентом, возвращая своё внимание к пиву, которое он наливал. — Хочешь выпить? — Да, конечно, — согласился Лонни, направляясь к столу в задней части. Он оглянулся на Харли, которая остановилась, чтобы оглядеть паб, пока Джокер не ткнул её в спину острым пальцем, отчего она взвизгнула и посмотрела на него через плечо. Он усмехнулся и снова толкнул её, но не с той чрезмерной силой, которую она ожидала от него, и когда Харли скользнула за стол, не зная почему вспомнив маленьких мальчиков, дергающих девочек за косички на игровой площадке, и это воспоминание стало ярче, когда Джокер скользнул рядом с ней, придвинувшись так близко, что она прижалась к стене. Она бросила на него ещё один неприязненный взгляд, но он сделал вид, что не заметил этого, закинув руку поверх перегородки и опустив лодыжку на колено, эффективно занимая всё пространство. — Вот, ребята, — оживлённо сказал бармен Мёрфи, поставив три бутылки «Гиннесса» на стол, который был липким от проливаемого пива на протяжении десятилетий. Лонни и Джокер взяли по пинте и сделали несколько здоровых глотков, в то время как Харли уставилась на третью пинту крепкого пива, затем перевела взгляд между своими… похитителями? Или теперь они были клиентами? Она не была уверена, что делать в сложившейся ситуации. Это было слишком странно для Джокера — сидеть рядом с ней в узких джинсах и пить пиво со своим приятелем, как будто он был каким-то нормальным человеком. Это должен был быть фарс, предназначенный для того, чтобы наебать её. — У тебя остались что-то из этих… эм… пирогов? — Джокер одарил бармена ехидной ухмылкой, демонстрируя ряд пожелтевших зубов, и Мёрфи быстро кивнул, не отрывая глаз от пола. — Конечно, босс. Все три? Он бросился прочь, прежде чем Джокер успел ответить, и Харли подумала, что для человека, управляющего пабом, обслуживающим преступников, у бармена Мёрфи не очень крепкие нервы. С другой стороны, назвать Джокера отталкивающим было бы великодушно, и большинство людей не пожелали иметь с ним ничего общего, если не считать таких подхалимов, как Киллер, или таких людей, как Лонни и Бруно, в которых Харли ещё не разобралась. Харли предположила, что она тоже не отвернулась от него, и она снова напомнила себе, что только прошлой ночью её душили, угрожали и обращались, как с куском мяса. — Доктор Квинзель, — начал Лонни, стараясь выглядеть профессионально. — Спасибо, что согласились прийти поговорить с нами. Это было э-э, счастливой случайностью, что вы оказались сегодня в участке. — Ага, — сухо ответила Харли, отодвигая «Гиннесс». — Мне было бы очень интересно узнать больше о том, как «Дэггетт Индастриз» разрабатывает химическое оружие. — Я ничего об этом не знаю, — беззаботно сказал Лонни, опуская рукава своей толстовки, чтобы прикрыть руки. — Мне было бы очень интересно узнать больше о токсине страха Джонатана Крейна. Сначала Харли была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать, потому что просьба появилась как гром среди ясного неба. Она не уделяла Крейну ни малейшего внимания с тех пор, как сбежал Джокер. Сейчас он казался ей каплей в море, и она не думала, что кого-то, кроме неё, заинтересует его токсин страха… — Вы украли его из отдела по особо тяжким, не так ли, — обвинила Харли, когда до неё дошло, почему они напали на участок. — Что, чёрт возьми, вы планируете с этим делать? — Планы предназначены для элитных интриганов, которые управляют этим городом, — усмехнулся Лонни, заставив Харли закатить глаза. — Конечно, — усмехнулась она. — Потому что все проблемы, через которые вы прошли за последние несколько дней, не требовали тщательного планирования. Лонни бросил на Джокера взгляд, граничащий с мольбой, но Джокер просто пожал плечами в ответ, не обеспокоенный её обвинением в лицемерии. — Что вы собираетесь с этим делать? — повторила Харли, не заинтересованная в споре о семантике их философии, не с теми, у кого на виду были вытатуированы анархистские символы. — Это неважно, — мягко вмешался Джокер, его веки отяжелели, когда он уставился в точку на стене над плечом Лонни. — Но Лонни здесь немного… напуган тем, что он сойдет с ума, если откроет это, не зная всех фактов. Харли посмотрела на Джокера, а затем на Лонни, наконец, начиная понимать, о чём на самом деле шла речь и где Лонни вписывается в круг головорезов и приспешников Джокера. — Что вы хотите знать? — Она неохотно вздохнула, её взгляд переместился на Джокера, который смотрел прямо перед собой, как будто был прикован к стене напротив него. Лонни наклонился вперёд. — Когда Крейн напал на Нэрроуз с токсином, он украл микроволновый излучатель у «Уэйн Интерпрайзерс». Почему? — Токсин действует только как летучее вещество, — объяснила Харли, обхватывая руками пинту. — Как жидкость, она ничего не делает. Джонатан закачал сотни галлонов этого вещества в питьевую воду, но им нужен был микроволновый излучатель, чтобы испарить токсин. — Им? — беспечно спросил Джокер. Харли пропустила дело с Лигой Теней, рассудив, что самое меньшее, что она могла сделать для Крейна, — это позволить людям поверить, что тайное общество ниндзя не воспользовалось им. — Заключённые, — уклончиво ответила она. — Он заставил их работать над токсином в подвальных помещениях. — Это пиздецки жутко, — сухо сказал Лонни. — Так чтобы он заработал — нужно его испарить. А как насчёт паров, выделяющихся из жидкости? — Вы действительно напуганы этим, не так ли? — Харли ухмыльнулась, наслаждаясь тем, как взволнован Лонни этим комментарием. — Заключённые носили противогазы, когда работали с неразбавленным токсином. Затем вернулся Мёрфи, балансируя тремя тарелками, доверху наполненными картофельным пюре и пикантными мясными пирогами, политыми соусами. Харли чуть не вскочила со своего места, чтобы схватить тарелку, не понимая, насколько голодна. После нескольких божественных кусков она отстранилась, чувствуя себя неловко из-за того, что запихивала еду в рот, как животное, но Джокер и Лонни ели так, словно не видели еды годами, поэтому она просто пожала плечами и принялась за еду снова. — Итак, что он делает? — спросил Лонни с набитым ртом. — Как Крейн это придумал? — Это психотропный галлюциноген, — объяснила Харли, отодвигая тарелку, как только её желудок был достаточно полон. — Специальность Джонатана — психофармакология. Он был — и всё ещё остается, на самом деле — одним из ведущих экспертов в стране. — Забавно, — усмехнулся Лонни, как будто быть уважаемым экспертом было как-то оскорбительно. — Так это похоже на грибы? — Это немного сложнее, чем это, — ответила Харли, настороженно глядя на Лонни. — Он нацелен на ту часть мозга, которая интерпретирует угрозы и выделяет гормоны стресса, которые создают физическую реакцию на раздражители. Эти гормоны стимулируют рецепторы страха в мозге, и все поступающие данные начинают обрабатываться через призму этого страха. — Когда Лонни просто тупо уставился на неё, явно ничего не понимая, она добавила с немалой долей снисходительности: — Это означает, что всё вокруг вас превращается в ваш худший кошмар. Всё, что вы видите или слышите, пробуете на вкус или чувствуете запах — ваш мозг говорит вам бояться всего этого. — Ага, — произнёс Лонни, проводя языком по зубам. — Так это похоже на грибы. — Нет, — отрезала Харли, теряя терпение. — Представьте, когда что-то пугает вас, то покалывание страха пробегает по вашему позвоночнику. Иногда это действительно приятно, правда? Потому что, как только это пройдёт, вы почувствуете облегчение. — Она почувствовала, как Джокер повернулся, чтобы взглянуть на неё, когда она сказала это. — Но с токсином страха нет такого облегчения. Это постоянные, нескончаемые волны паники, каждая более свежая и новая, чем предыдущая. И если вам дадут достаточно большую дозу, это никогда не прекратится, пока вам не введут противоядие или успокоительное, или пока ваше сердце просто не остановится. Харли искоса взглянула на Джокера, который с любопытством смотрел на неё, между его бровями образовалась небольшая морщинка, когда он рассматривал её. Их взгляды на мгновение встретились, и одна сторона его рта изогнулась в ленивой ухмылке, прежде чем он бросил на Лонни понимающий взгляд, который Харли не знала, как интерпретировать. — Что представляет собой большая доза? — продолжил Лонни с недовольным видом. — Ну, микроволновый излучатель, испаряющий питьевую воду, определенно можно квалифицировать как большую дозу, — задумчиво ответила Харли. — Но дозу, которую Крейн дал Кармайну Фальконе, было достаточно, чтобы свести его с ума, и она была введена в одном из залов для сессии в Аркхэме. Токсин должен распространяться из канистр, которые он разработал для распыления токсина. Она почувствовала, как Джокер напрягся, когда она упомянула Кармайна Фальконе, и она бросила на него любопытный взгляд. — И где сейчас эти канистры? — продолжал Лонни. — Они были конфискованы и уничтожены, — сказала Харли, уголок её рта дёрнулся, когда она увидела, как омрачилось лицо Лонни. — Думаю, вам просто придётся сделать свои собственные. — Угу, — ответил Лонни, едва скрывая своё презрение. — Так вы с Крейном довольно хорошие друзья, да? — Профессиональные отношения, — поправила Харли. — Я уважаю его работу и его ум, и так как он застрял в Аркхэме, я воспользовалась возможностью узнать больше о нём и его работе. — Довольно хладнокровно, — заметил Лонни, и Харли закатила глаза, отказываясь удостоить комментарий ответом. Лонни задумчиво отхлебнул пива, и Харли ждала, что он задаст больше вопросов — хотя у неё было не так много ответов, которыми она охотно поделилась бы — но следующий вопрос так и не был задан. Означало ли это, что на сегодня она закончила? Что они дадут ей сумку с наличными и отправят восвояси? Дверь паба снова открылась, и в неё протиснулись два огромных тела, одно из которых буркнуло приветствие Мёрфи, когда они уселись на пару табуретов и заказали пиво, бормоча друг другу уголками губ. Харли сразу узнала в одном из голосов Джоуи Нэша, заключенного, которому она прописала бесчисленные часы шоковой терапии и одиночного заключения, а также ненужные спинномозговые пункции. Дрожь тревоги пробежала по ней, когда она представила себе множество изобретательных стычек, которые могли бы возникнуть, если Нэш заметит её. Конечно, не тогда, когда она сидела рядом с Джокером? — Что-нибудь ещё? — спросила Харли, понизив голос, чтобы Нэш не услышал её. — Или я могу пойти домой? — Да, — осторожно согласился Лонни. — Отлично. Бруно сейчас снаружи, он заплатит тебе и отвезёт домой. Харли кивнула, больше ничему не удивляясь, и начала вставать из-за стола. Но Джокер не двинулся с места, он просто сидел, уставившись в стену, пока Харли не прочистила горло. Его глаза обратились к ней, одна бровь вопросительно приподнялась. — Да?.. — Я ухожу, — холодно сообщила ему Харли. — Оу, — проворковал он, склонив голову набок и быстро оглядев её. — Я думаю, в этот раз это действительно прощание? — Я думаю, да, — легко ответила Харли, чувствуя укол разочарования, когда он встал, чтобы дать ей пройти. Она не знала, что означало это разочарование, но действие препарата Дэггетта прошло, оставив её с горой сомнительных чувств, которые она не ожидала понять. Бруно ждал её в баре, сидя рядом с дверью с нетронутым хайболом рядом с его локтем. Харли помахала ему рукой и жестом показала, что идёт в уборную, и Бруно показал ей поднятый большой палец. Это было слишком нормально, и Харли покачала головой, направляясь в уборную, сбитая с толку событиями вечера. В уборной она справила малую нужду и вымыла руки, затем встала перед треснувшим зеркалом над раковиной, вздохнула и пригладила выбившиеся из хвоста пряди волос. На фоне грязной уборной она выглядела нелепо в своей спортивной одежде и кроссовках, но при этом бледная и измученная, со зрачками размером с монету. На следующий день ей нужно будет съездить в Аркхэм и, возможно, она встретится с Джонатаном, чтобы рассказать ему о том, что произошло. Он был практически единственным человеком, с которым она могла честно поговорить… Затем дверь уборной распахнулась, врезавшись в стену, и Харли обернулась, чтобы увидеть, как Нэш мчится к ней. Его лицо было искажено ужасающим выражением ярости, зубы оскалены, как у дикого зверя, глаза ясные, но не сфокусированы. Харли пришло в голову, что она должна закричать, но она только попятилась к кафельной стене между двумя сушилками для рук, слишком потрясённая, чтобы что-то сделать, кроме как смотреть широко раскрытыми глазами. Нэш с рёвом замахнулся на неё, и Харли пригнулась как раз вовремя, чтобы не попасть под удар. Кулак встретился со стеной там, где только что была её голова, расколов плитки. Она пригнулась под его рукой с намерением бежать, спасая свою жизнь, но оказалась недостаточно быстрой. Рука Нэша обвила её талию, и он поднял её с ног, яростно выплевывая свою знакомую тираду «ТЫ СУКА! ТЫ ШЛЮХА!» Он ударил её кулаком в диафрагму, заставив задыхаться и яростно извиваться, когда Нэш бессмысленно взревел и бросил её вперёд в раковину в уборной, придавив её своим весом и прижав её там. Харли стиснула зубы и боролась с ним, когда он схватил её за волосы и заставил опустить голову, всё еще рыча, крича и угрожая ей, когда она пыталась освободиться. Харли в последнее время слишком хорошо знакома с паникой, но на этот раз она удивила саму себя. Даже когда мужчина в три раза больше её угрожал изнасиловать её, пока держал, она не теряла рассудок от слепого страха. Нет, на этот раз она просто разозлилась. Она издала свой собственный крик разочарования и наступила Нэшу на ногу, заставляя его блаженно плеваться, когда он издавал знакомые угрозы. Она упёрлась локтями ему в живот, дико извиваясь, когда его рёв стал громче и более нечеловеческим. Затем внезапно в уборной стало больше тел и голосов, и Нэша оттащили от неё. Она была свободна. Она выпрямилась и развернулась, тяжело дыша, когда адреналин пронёсся по её телу, как молния. Бруно и другой крупный мужчина, который пил в баре, сдерживали Нэша — и не без некоторого труда — а затем вошёл бармен Мёрфи и уложил Нэша ударом, от которого его голова дёрнулась в сторону. — Ты ёбаный сумасшедший сукин сын! — яростно сплюнул Мёрфи, нанеся ещё один удар, а затем третий. — Кем ты, блядь, себя вообразил! — Четыре, пять, шесть. Нэш осел между Бруно и другим бандитом, его лицо превратилось в распухшее кровавое месиво. Харли наблюдала широко раскрытыми глазами, непривычная к такому вопиющему, непростительному насилию, но также… завороженная этим. В какой-то момент Джокер проскользнул внутрь, прислонившись плечом к дверному косяку, наблюдая за разворачивающейся сценой с неопределённым интересом. Когда он прочистил горло, Мёрфи остановился, не успев нанести ещё один удар, опустил кулак и послушно отступил. — Так-так-так, — протянул Джокер, подходя к Нэшу со сложенными за спиной руками. Атмосфера в комнате изменилась во что-то гораздо более зловещее, когда Джокер покосился на Нэша, изобразив преувеличенное разочарование. — Я имею в виду, Джоуи, приятель. Я думал, мы были друзьями. Ты не можешь просто так… эм… — Он махнул рукой, подыскивая слово. — Нападать на людей очертя голову. Нэш застонал, и крупная капля крови скатилась по его подбородку, осев на рубашке. — Угу, — проворчал Джокер, делая шаг назад и поворачиваясь лицом к Харли, которая держалась за раковину, чтобы удержаться на ногах. — Харл? — Он указал на Нэша, его губы скривились в хитрой ухмылке, которую он не потрудился скрыть. — Хочешь, эм… ударить? Харли видела, что это было испытание, а не просто какой-то доброжелательный жест, но она не знала, как реагировать на приглашение. Она не хотела давать Джокеру рычаги давления, но она также очень хотела воспользоваться предложением. Теперь она понимала, как работают эти люди, и Нэш ни за что не переживёт эту ночь. Она могла бы также побаловать себя и сделать то, что она хотела сделать с Нэшем уже несколько месяцев. Теперь, когда Джокер высказал эту идею, другие мужчины смотрели на Харли с разной степенью любопытства, замешательства и удивления. Она нерешительно шагнула вперёд и была удивлена, когда Мёрфи предложил ей пару кастетов. Её сердце замерло в груди, когда она неуклюже просунула три пальца в кастет. Они были тёплыми и слишком большими, и она чувствовала запах крови на них, и каким-то образом всё это заставляло её чувствовать себя сильнее. Она поравнялась с Нэшем, который стонал и обильно истекал кровью из носа и рта, его лицо уже начало опухать. Её пальцы сжались в кулак, когда она нерешительно завела руку назад, и Бруно вздрогнул, когда она ударила Нэша в нос. Харли не знала, как нанести настоящий удар, но сила её кулака заставила что-то хрустнуть, кровь хлынула по лицу Нэша и на руку Харли. Она судорожно вдохнула, восторг пробежался по её коже, когда она уставилась на кровь, стекающую по тыльной стороне её руки. Она чувствовала, как все в комнате затаили дыхание, ожидая, когда она сделает следующий шаг, а затем Нэш совершил ошибку, заговорив: — Ты блядская шлюха… Я… выебу тебя, — невнятно пробормотал он, с ненавистью глядя на неё. Выражение лица Харли помрачнело, её губы скривились, а глаза сузились, и с этого момента всё стало немного туманным. Она двинулась вперёд, используя кулаки, а затем ногти, чтобы атаковать Нэша, пока он не закричал и не потерял сознание. Она вцепилась в его лицо и шею, стиснув зубы, когда снимала полоску кожи с его щеки. Ей хотелось, чтобы у неё было что-нибудь тяжёлое, чем она могла бы размозжить ему голову. Она хотела уничтожить его. Затем Бруно отпустил одну руку Нэша, и другой бандит послушно последовал его примеру, и Нэш упал на колени. Он рухнул вперёд, приземлившись лицом на пол, его тело сотрясали рыдания. У Харли кружилась голова. Она чувствовала головокружение, возбуждение и словно задыхалась одновременно. Она развернулась на каблуках, полная решимости уйти и отчаянно нуждаясь в свежем воздухе, чтобы прочистить голову. Джокер небрежно прислонился к стене уборной, и она встретилась с ним взглядом, когда проходила мимо. Его лицо теперь было холодным, расчётливым, когда он ткнул языком в шрамы на щеке. Он дважды приподнял брови, когда их глаза встретились, и Харли пришлось подавить желание ударить его тоже. Она быстро прошла через паб и вышла за дверь, отбросив кастет в сторону, так что он оказался на земле. Солнце уже начало подниматься, когда она бросилась к машине Бруно, набирая полные лёгкие свежего воздуха. Она не могла расшифровать эмоции, бурлящих в ней вместе с потоками эндорфинов и эндокринной системы, но она знала, что чувствует себя сильной, настолько, какой никогда раньше не чувствовала. Это было как в ту ночь, когда она разрушила свою квартиру, или в тот день, когда она чуть не упала в обморок в Аркхэме, или в ту ночь со своим парнем из колледжа, та же самая мания головокружения, но на этот раз она контролировала себя. Она чувствовала себя свободной от страха перед собой, что делало её могущественной. Она слышала Бруно позади себя, когда ждала его у машины. Он бесшумно отпёр её, и они залезли внутрь. Харли вытерла окровавленные пальцы о бедро, прежде чем открыть бардачок в поисках маски, которую ей неизбежно придётся надеть. Она натянула её, затем пристегнула ремень безопасности, глубоко дыша через нос, чтобы успокоить быстро бьющееся сердце.

~***~

Джокер смотрел, как Харли уносится прочь, на его губах медленно появлялась ухмылка, когда она отбросила кастет в сторону, её светлый хвостик качнулся, когда она покинула паб. Бруно бросил на Джокера недоуменный взгляд, когда он поспешил за ней, и Джокер беспомощно пожал плечами, не в силах сдержать улыбку, когда он развернулся, чтобы разобраться с Нэшем — или то, что она оставила от Нэша в любом случае. Джокер присел на корточки рядом с окровавленным мужчиной, вытаскивая складной нож из кармана куртки. «Боже, — подумал он, когда перерезал горло Нэша, — она была просто слишком мила».