Арлекин

Микки Салливан стукнул кулаком по столу Пингвина так, что загрохотало пресс-папье. — Я этого не потерплю, слышишь меня! — зарычал он, слюна слетела с его тонких губ. Пингвин сложил руки вместе и выдавил жеманную улыбку. Уже рассвело, и зал «Айсберг Лаунж» только что закрыл свои двери. Пингвин хотел выпить большой бокал бренди и отправиться спать, а не иметь дело с диким боссом ирландской мафии, который терял контроль над своими людьми. К счастью, Пингвин был избавлен от необходимости решать эту проблему самостоятельно. — Мистер Салливан, — протянула София Фальконе. Она сидела в одном из кресел напротив кресла Пингвина, как всегда безупречно одетая. — Пожалуйста. Садитесь, и мы всё обсудим. — Где, блядь, Юрий, а? — сплюнул Салливан, но всё равно опустился на другое кресло. — Этот ёбаный русский — чёртова змея! — Русские — тараканы, — успокоил Пингвин. — Но им можно доверять. Марони привёл их в свои ряды, и они никуда не денутся только потому, что Джокер затеял безумную вендетту против того, что осталось от Коза Ностры. — Он кивнул Софии. — Не считая присутствующих, конечно. — Пожалуйста, — промурлыкала София, разглядывая свои когтеобразные ногти. — Может, я и итальянка, но вряд ли я одна из тех… головорезов. — Послушай. — Микки потёр нос и подался вперёд. — Нам нужно решить, что, чёрт возьми, мы собираемся сделать, чтобы помешать Джокеру добраться до Сэла. Он, блядь, убил десять моих людей в одиночку, чтобы добраться до Франко, и Франко сбежал от этого урода только по чистой случайности. — О, Микки, — София забавно вздохнула. — Ты скучная комнатная собачка. — Что, сука, ты только что… — начал Микки подниматься на ноги, его лицо стало фиолетовым от ярости, но Пингвин заставил их обоих замолчать. — Она права, — огрызнулся он. — Микки, твои люди не могли выполнять свою работу должным образом. Сэл уже имел дело с Джокером лично раньше. Он знает, что нужно держаться подальше достаточно долго, чтобы Бэтмен мог его убрать. А пока делай, как тебе говорят, и охраняй Франко. И, ради Бога, вы оба, пожалуйста, сократите свой чёртов товар. Это Готэм, а не Колумбия. — Так ты теперь босс, так, Оззи? — прорычал Микки. — Сэл и Франко скрываются, и теперь ты командуешь? Пингвин нетерпеливо развёл руками. — Возможно, так оно и есть. А теперь вам придется меня извинить. У меня есть настоящая работа, о которой нужно позаботиться. Когда Микки вылетел из офиса, София осталась, задумчиво глядя на Пингвина. — У тебя есть яйца, — оценивающе сказала она, поднимаясь на ноги. — Извините? — огрызнулся Пингвин, его внутренности скрутило, когда София взвалила на плечо свою дизайнерскую сумку и приподняла одну идеально нарисованную бровь. — Я думаю, ты только что высказал своё мнение о том, чтобы занять место важной шишки, — легко пояснила она, поворачиваясь, чтобы уйти. В последний момент она оглянулась через плечо, её красные губы изогнулись в загадочной улыбке. — Чао, Освальд.

~***~

Даже при включённом свете и гудящем всю ночь телевизоре Харли спала как убитая. Она проснулась от восторженного мужчины на «QVC», кричащего о пятновыводителе, и, собравшись с силами, чтобы посмотреть, она подняла голову с плеча Джокера и оглядела ярко освещённую комнату. Её тело болело после вчерашних выходок, но рёбра болели не так сильно, что было небольшим облегчением. Она повернула голову, чтобы выглянуть в окно, и сквозь тяжёлые шторы смогла разглядеть, что солнце уже взошло. Её внимание переключилось на Джокера, который всё ещё спал, его лицо было расслабленным, а грудь поднималась и опускалась в такт ровному дыханию. Харли сбросила его руку и поднялась на ноги, затем направилась в ванную. Она нахмурилась, глядя на своё отражение в зеркале ванной. Синяк под глазом стал тёмно-розовым, её кожа была желтоватой, а волосы становились слишком длинными. Обычно она подстригалась до грубой профессиональной стрижки, которая доходила ей до плеч и легко завязывалась сзади. Теперь волосы ниспадали значительно ниже её воротника спутанным сборищем узлов и колтунов. Она подумывала о том, чтобы схватить ножницы с кухни и отрезать их, но это казалось… драматичным. Вместо этого она разделила волосы пробором посередине и заплела две косы, которые сплела вместе в стиле доярки вокруг макушки головы. Она открыла горячий кран и, как могла, умыла лицо водой. Под платьем её тело было липким от пота, и она бы убила за душ. Но дом вызывал у неё мурашки, и она не особенно стремилась проводить там больше времени, чем было необходимо. Харли понятия не имела, что ей уготовил этот день. Она рассудила, что в нём будет присутствовать какой-то элемент выслеживания Бертинелли или Марони, но также могут появиться и «поручения», которые нужно выполнить. Что-то, в чём она нуждалась относительно срочно, — это новое нижнее бельё, но она не могла представить себе мир, в котором Джокер отвёл её в «TJ Max», чтобы чего-нибудь прикупить в «Fruit of the Loom». Она также не возражала бы против зубной щетки — прошло много времени с тех пор, как она в последний раз чистила зубы, и во рту у неё появился привкус сточной канавы. Она вернулась в гостиную и обнаружила, что Джокер всё ещё без сознания на диване. Должно быть, он испытал какой-то элемент физического шока после ранения, даже если ему удалось отмахнуться от этого и убедить себя в обратном. Гостиная была не самой стерильной средой для небольшой операции, поэтому Харли опёрлась одним коленом на диван рядом с ним и положила тыльную сторону ладони ему на лоб, оценивая его кожу как горячую, но не лихорадочную. Его глаза резко открылись, и его рука взлетела, чтобы сомкнуться вокруг её запястья, напугав её. Она увидела, как на его лице появилось узнавание, и подождала, пока он сделает что-нибудь, кроме как пристально таращиться на неё, и через несколько долгих секунд он отпустил её запястье и полностью сел, потирая руками лицо, чтобы прогнать сон, прежде чем повернуть голову вправо и влево, пока суставы громко не захрустели. — Давай выбираться отсюда, — настаивала Харли, наблюдая, как он встряхивает себя, просыпаясь. — Это жуткое место. — Угу, — мягко согласился он и оттолкнул её со своего пути, чтобы встать. Он снова потянулся и, прищурившись, посмотрел на свою руку, затем исчез в коридоре в ванной, не закрыв дверь. Харли услышала, как поднялось сиденье унитаза, за которым последовал звук расстегивающейся молнии, и она почувствовала вуайеристскую дрожь удовольствия, слушая, как он справляет нужду в другой комнате. Она провела рукой по лицу, чувствуя себя нелепо, и начала собираться, чтобы уйти. Джокер появился снова, выглядя странно с отсутствующим рукавом рубашки, когда он провёл ладонью по подбородку, чувствуя щетину, которая появилась после нескольких дней без бритья. Судя по тому, что она видела, Харли предположила, что он не брился третий день, что, как она поняла с опозданием, было очень личной вещью, которую нужно было о нём знать. Она мысленно пояснила, что знает это только потому, что он брился каждые пять дней в Аркхэме, и она сидела напротив него каждый день в течение месяца, внимательно изучая его. То, что она изучала рост его бороды, было, возможно, немного странным. Это чувствовалось… интимно. Они молча натянули пальто, Джокер просунул раненую руку в испорченную одежду, как будто не чувствовал боль, а затем молча вышел через парадную дверь. Солнце уже всходило, когда они обошли дом и подошли к старому гаражу, который не был заперт, и открыли его с минимальными усилиями. Внутри стоял квадратный бледно-голубой «мерседес», которому, должно быть, было не меньше тридцати лет, припаркованный среди садовой мебели и принадлежностей. Всё ещё двигаясь в молчании, Джокер слегка подтолкнул Харли к водительской стороне, как бы говоря, что она сядет за руль. На приборной панели лежала пара ключей, поэтому Харли завела машину и наблюдала, как он опускает спинку пассажирского сиденья, пока оно не стало почти горизонтальным, прежде чем он рухнул на него со своим обычным театральным размахом. — Куда? — спросила Харли, первый вопрос, который она задала вслух, несмотря на то, что у неё было много, много… много вопросов. Он сунул руку в карман пальто и достал тёмные солнцезащитные очки, которые были на нём накануне, и сунул их ей в руки. — В центр города, — хрипло ответил он, его внимание уже было приковано к айфону, который Харли раньше у него не видела. Она хотела спросить, безопасно ли пользоваться смартфоном, когда Бэтмен отследил её, но он, похоже, был не в настроении болтать, поэтому она надела его солнцезащитные очки и выехала на улицу на старом «мерседесе», изо всех сил стараясь найти автостраду, в которой несколько раз заблудилась. Джокер, казалось, не обращал на неё внимания, оно было сосредоточено либо на телефоне, либо на потолке, за исключением тех случаев, когда он чувствовал необходимость прокомментировать её вождение. — Знаешь, они остановят тебя за то, что ты едешь слишком медленно, — презрительно протянул он, не отрывая глаз от телефона. — Ты должна стремиться к незаметности. — Это твой конёк, — сухо парировала Харли. — Это старушечья машина. Я буду вести машину, как старушка. Он насмешливо фыркнул и вернулся к тому, чем занимался в телефоне. Молчание между ними не было неловким; на самом деле, оно было удивительно дружеским. Харли чувствовала, что они достигли какого-то взаимопонимания, даже если она не была уверена, что именно это было. Она приспособилась к окружающим обстоятельствам так, как ей было нужно, в основном через блеф, как и всегда. Она была готова поспорить, что в своё время он взял несколько заложников или заключенных, но он, казалось, был счастлив позволить ей диктовать условия своей ситуации вместо того, чтобы заставлять её играть роль жертвы. Пытаться доказать, что она была его жертвой, а не сообщницей, становилось всё труднее с каждым часом, проведённым в его компании. Прошло меньше двух дней, но Харли казалось, что прошла целая ёбаная жизнь с тех пор, как она сбежала из своей квартиры. Когда они приехали в центр города, он дал ей приблизительное направление, из-за чего Харли прищурилась, смотря в лобовое стекло, пытаясь разобрать названия улиц. Он велел ей припарковаться у обочины, когда они добрались до симпатичной для этого района улицы со старыми таунхаусами. Харли выключила двигатель и наблюдала, как Джокер вернул своё сиденье в вертикальное положение, а затем откинул его назад, чтобы обеспечить максимальное пространство для ног. Пока он был занят, она мельком взглянула на экран айфона и была невероятно удивлена, увидев, что он просматривал поиск изображений Бэтмена в Гугл. Прежде чем у неё появился шанс спросить его об этом, он прочистил горло и открыл дверцу машины, затем, не сказав ни слова прощания или благодарности, выскочил из машины и помчался по улице. Сбитая с толку, Харли повернулась, чтобы посмотреть, как он исчезает в отражении заднего окна, и подумала о том, чтобы выйти из машины, чтобы последовать за ним, но затем пассажирская дверь открылась, и мужчина размером со ствол дерева согнулся пополам, чтобы втиснуться в машину. — Привет, Харли, — поприветствовал Бруно с кривой, почти смущённой улыбкой. Он пришёл с подносом с двумя пластиковыми стаканчиками кофе и белым пакетом, с которого капал жир. — Эм, привет, — медленно сказала Харли, наблюдая, как жирные пятна на пакете становятся всё больше, когда она пыталась не возмущаться тем фактом, что её передали Бруно. — У меня есть работа, и я подумал, что ты, возможно, захочешь помочь, — предположил Бруно, протягивая ей кофе и жирный пакет. — О, правда? Харли невозмутимо взяла пакет, в котором лежал ассортимент продуктов для завтрака с беконом. Поначалу она испытывала отвращение, но, ничего не съев после пончиков в парке накануне днём, была не в том состоянии, чтобы отказываться от еды. — Конечно, — уклончиво ответил Бруно, его взгляд остановился на одном из таунхаусов через дорогу. Харли жевала сэндвич с беконом, наблюдая, как Бруно наблюдает за домом, и примерно через тридцать секунд входная дверь таунхауса распахнулась, и оттуда вышел молодой человек. — Вот он, — указал Бруно. — Это водитель Фредди Марони. — Фредди Марони? — переспросила Харли, прищурившись на мужчину, спускающегося по ступенькам таунхауса. Он был худощавым, с густой копной тёмных волос, а его костюм был модного облегающего покроя. Он направился к лимузину, припаркованному на улице, и, открыв дверь со стороны водителя, надел на голову шофёрскую шляпу. — Фредди — бастард Марони, — объяснил Бруно, всё ещё не отрывая взгляда от машины. — Вроде как паршивая овца в семье. Проблемы с наркотиками, проблемы с деньгами. Вон тот водитель — его куратор, уберегает его от неприятностей. — Хорошо, — безучастно произнесла Харли. — Так каков наш план? Мы будем пытать их, пока они не скажут нам, где Марони? Я слышала, что пересадка кожи подходит для того, чтобы заставить людей говорить, если у вас есть доступ к ней. — Они не знают, где прячется Марони, — нахмурился Бруно. — Фредди — обуза. — Так какой смысл в водителе? — нахмурилась Харли, принимаясь за второй сэндвич с беконом. — Водитель приведёт тебя к Фредди, Фредди ничего не знает. В чём смысл? — Может быть, они знают что-то, чего не осознают, что знают, — объяснил Бруно, бросив на неё многозначительный взгляд. — Мы должны следовать за ними некоторое время, чтобы выяснить. Водитель Фредди Марони отъехал от тротуара на улицу, а Харли поспешно завела двигатель старого «мерседеса» и последовала за ним. — Оставайся на расстоянии двух машин позади него, — посоветовал Бруно. — И всегда имей в виду, что ты тоже должна высматривать кого-то на две машины позади себя. Харли нахмурилась, чувствуя себя ещё более выбитой из колеи, чем обычно, но всё равно следовала за лимузином, держась на расстоянии двух машин, как было сказано. — Итак, как ты держишься? — мягко спросил Бруно, как будто пытался не совать нос не в своё дело или знал, что не должен спрашивать. — Как я держусь? — Харли рассмеялась и включила поворотник, когда они направились в центр города. — Ну, после того, как я видела тебя в последний раз, я попала в серьёзную автомобильную аварию, вот как я получила этот огромный синяк под глазом и несколько ушибленных рёбер. Затем я потратила добрых полчаса, бегая по Чайнатауну под дождём, чтобы сбежать от Бэтмена. Затем меня целый день таскали по всему Готэму, прежде чем отвезти в место под названием «Док для убийств», где я выстрелила человеку в спину. Потом я оказалась в другой — как вы это называете? — перестрелке. И после этого мне пришлось зашивать огнестрельную рану, что было одновременно отвратительно и ужасно. — Насыщенный событиями день, — подметил Бруно. — Можно и так сказать, — категорично ответила Харли, делая глоток кофе. Лимузин направился в один из самых дорогих районов города, остановившись перед таунхаусом с белой отделкой и розами, карабкающимися по его стене. Бруно велел Харли припарковаться на небольшом расстоянии от того места, где они всё ещё могли видеть фасад здания и городской автомобиль, объяснив, что они ищут и как избежать обнаружения, пока они ждали, когда водитель появится снова. Прошло полчаса, и Харли неуклонно становилась всё более напряжённой, сидя в машине в ожидании появления водителя. Она выпила свой кофе, съела ещё один сэндвич с беконом и ногтем большого пальца отодвинула кутикулу, отчаянно желая сделать что-нибудь ещё. Прошло ещё полчаса, и она больше не могла сдерживаться. — Так как давно ты знаешь Джокера? — спросила она, стараясь выглядеть беззаботной. Бруно мельком взглянул на неё, прежде чем вернуть своё внимание к машине водителя. — Ты же не думаешь, что я действительно отвечу на это, не так ли? — Ну, я бы сказала, что ты давно его знаешь, — съязвила Харли. Из всех вещей, которые её интересовали, отношения Бруно с Джокером были в самом низу списка, но это всё равно было притягательно. — Может быть, до появления шрамов? — Осторожно, — предупредил Бруно чуть более серьёзно. — Ты знаешь, что тебе не следует задавать подобные вопросы. — А, понятно, — ухмыльнулась Харли. — Ты знаешь, что с ним случилось, не так ли? И это разрушило бы тайну. Бруно ничего не ответил, но его губы сжались, и Харли поняла, что она на правильном пути. Если бы она захотела, она не сомневалась, что смогла бы получить ответы от Бруно, даже если бы он не хотел их давать. Но Бруно всегда был добр к ней, и она чувствовала себя немного виноватой, пользуясь этим. Удивительно, что беспокоило и не беспокоило её совесть в эти дни. — Ты знаешь, что он рассказывает всем другую историю, — сказала она вместо того, чтобы продолжить свою предыдущую линию допроса. — О том, что его мать была пьяницей-садисткой, или его отец был в долгу у мафии, или его жене порезали лицо, поэтому он сделал со своим то же самое, что и у неё. — Она нахмурилась. — Я на это не куплюсь. — Нет? — спросил Бруно, которому явно больше нравились теоретические разговоры о Джокере. — Нет, — подтвердила Харли. — Определенно никакой жены, и что бы ни случилось с его матерью и отцом, у него не было с ними отношений. Это отсутствие отношений влияет на него больше, чем любое травмирующее событие с ними. — Как ты это поняла? — Интерес Бруно явно был задет. — У людей, у которых есть проблемы с матерью или отцом, невроз проявляется по-разному, — объяснила Харли. — Обычно в этом замешаны сексуальные отклонения или изнурительная потребность в самоутверждении, иногда садистские импульсы, которые они не могут контролировать. Он не показывает ничего из этого. — Ты уверена в этом? — Бруно удивлённо приподнял бровь, заставив Харли усмехнуться. — Он может быть садистом, и ему определенно может нравиться быть садистом, но ему не нужно быть садистом, — объяснила она. — Он контролирует свои побуждения и импульсы. Следовательно, он не сумасшедший, и, когда исключаешь из уравнения сексуальные отклонения и потребность в самоутверждении, можно сделать вывод, что родительской травмы не было. Просто огромное отсутствие сочувствия, вероятно, потому, что ему не хватает большого количества серого вещества в его префронтальной коре, хотя этому тоже можно было научиться. Возможно, и то, и другое, — она пожала плечами. Бруно нахмурился. — Ты записывала что-нибудь из этого, когда была в Аркхэме? — Кое-что из этого, — призналась Харли. — В основном я писала о редкости настоящих психопатов, но он один из них, и никто бы не стал сомневаться в этом. — Что делает его психопатом? — неохотно спросил Бруно, его любопытство взяло верх. — Полное отсутствие сочувствия и раскаяния, обаятельный, когда хочет быть, очень умный, с крайними антисоциальными наклонностями, — перечислила Харли, загибая пальцы. — Невероятно самовлюбленный и, конечно же, манипулятивный. — Она покачала головой. — То, что он сделал с Харви Дентом, было… чересчур. — Что ты имеешь в виду, он сделал с Дентом? — Бруно нахмурился. — Я имею в виду, когда он… — Харли замолчала, поняв, что Бруно понятия не имел, что Харви Дент пришёл в ярость после того, как они с Джокером немного побеседовали тет-а-тет. Бруно думал, что Бэтмен убил Дента, как и весь остальной Готэм, или, по крайней мере, весь остальной Готэм, кроме Харли, Гордона и Бэтмена. Она проглотила небольшой комок, образовавшийся у неё в горле, чувствуя, что это было довольно… важно, что её посвятили в эту тайну. «Ты принимаешь так много… интересных решений», — промурлыкал он в её кабинете в ту ночь побега. Как будто она была экспериментом; надавливал на её рычаги, чтобы увидеть, какие извращённые результаты он может получить. Может ли это всё ещё происходить? Каждый выбор, который она сделала с тех пор, как он сбежал из Аркхэма — отпустил её, чтобы узнать, заговорит ли она, дал ей телефон, чтобы она могла связаться с ним, Уолш, Нэш, Кассаменто, Инцерилло, Бертинелли… поцелуй на кухне, тот момент в ванной… всё это просто игра, чтобы наблюдать, как она принимает… увлекательные решения ради его развлечения? Харли почувствовала тошноту. Она была так поглощена тем, чтобы не позволить манипулировать собой, заставляя действовать, что не учла, что игра вокруг неё была подстроена. Она чувствовала, что Бруно смотрит на неё краем глаза, возможно, видя ненависть к себе, появляющуюся на её лице. Впрочем, ей было всё равно. Если бы всё это было не более чем игрой, в которую она не осознавала, что играет, то сейчас она бы выбралась из неё. Она вырвется из-под контроля Джокера и найдёт свой собственный путь вперёд. Это просто должно было произойти быстрее, чем она планировала. Снова появился водитель, один, и забрался обратно в лимузин, и Харли отъехала от тротуара, чтобы снова последовать за ним, её рот сжался в решительную линию. Держась на расстоянии двух машин между ними, она выехала на автостраду и молча последовала указаниям Бруно держаться позади других машин и оставаться в тени, чтобы водитель их не заметил. Двадцать минут спустя водитель свернул в Нэрроуз, и Харли с тревогой стиснула зубы, когда они пересекли мост Нэрроуз и начали петлять по заброшенным улицам, которые когда-то были её излюбленными местами. К счастью, водитель вёл их в противоположном направлении от Аркхэма, припарковавшись перед многоквартирным домом десятилетней давности, одним из немногих напоминаний о том, что когда-то, давным-давно, Городской совет Готэма пытался очистить Нэрроуз, прежде чем полностью отказаться от него. Она смотрела, как водитель исчезает внутри здания, и задумчиво облизывала губы. — Итак, Фредди Марони — героиновый наркоман, — подытожила она вслух, это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как они покинули Центр. — Китайский героин, — поправил Бруно. — В чём разница? — нахмурилась Харли. — Китайские банды импортируют наркотики из Азии, а русские привозят их из Южной Америки, — объяснил Бруно. — Китайский товар намного чище, поэтому большинство наркоманов — а ты, вероятно, знаешь, в Готэме их достаточно — хотят их товар вместо товара русских. Это означает, что эти двое не очень хорошо ладят. — Итак, идёт война банд из-за героина, — кивнула Харли. — Как со всем этим связан Фредди? — Он не связан, — просто ответил Бруно. — Русские заключили сделку с Марони после того, как Фальконе посадили. Сэл не хочет, чтобы Фредди приближался к чему-либо из этого, но для тебя это наркоман. Харли задумчиво пожевала нижнюю губу. Она никогда по-настоящему не задумывалась о том, откуда взялись наркотики в Готэме, хотя их распространённость была очевидна. — А как насчёт других наркотиков? — спросила она. — Героин повсюду в Ист-Сайде и Нэрроуз, но не в центре города. Бруно вздохнул и потёр шею. — Русские, — сказал он. — Они тоже привозят кокаин из Южной Америки. Китайцы хотят вмешаться в это, поэтому они создают проблемы и… — И поэтому они постоянно воюют из-за того, кто контролирует поток наркотиков в Готэм, — закончила за него Харли. — Поняла. Водитель снова появился с коричневым бумажным пакетом в руке и практически побежал к своей машине. Дав ему фору, Харли последовала за ним через мост Нэрроуз на автостраду, а затем обратно в центр города, в квартиру Фредди Марони. Он исчез внутри на целых два часа, пока Бруно и Харли ждали. Бруно, по-видимому, был счастлив посидеть в тишине, в то время как Харли справлялась со своей скукой, предаваясь множеству параноидальных фантазий о том, как Джокер обвёл её вокруг пальца. В конце концов водитель появился снова, на этот раз направляясь в «Мега-март» в Отисбурге. Харли и Бруно последовали за ним, ожидая и наблюдая, как он выходит из магазина с коричневым бумажным пакетом, полным свежих продуктов. Итак, он купил героин и продукты. Вернувшись в центр города, Харли обнаружила, что изо всех сил старается не втянуть Бруно в очередной разговор о Джокере, последние остатки её достоинства удерживали её от этого. После часа сидения в тишине Бруно отправился на поиски продавца хот-догов на обед. Они вели праздную светскую беседу во время еды, прежде чем снова погрузиться в молчание, и Харли провела прошедшие часы, дремля и обдумывая своё положение. Чем больше она думала об этом, тем больше понимала, что её протащили через ад ради развлечения Джокера. Это звучало параноидально, но это было полностью в его духе. Почему он не убил её, когда она знала слишком много? Чего он ждал? Почему её держали рядом? Волновало ли её вообще это, пока она оставалась в живых? Жить только для того, чтобы оставаться в живых, было по-настоящему удручающе. Более привлекательным было найти самого Марони и перейти на другую сторону. Или она могла обратиться к средствам массовой информации, или вообще покинуть Готэм. Ей нужно было найти способ вернуть контроль над своей жизнью. Прошло ещё больше времени, и в конце концов Бруно снова проголодался. Он отправился на поиски пиццы, которую Харли съела, несмотря на то, что ей казалось, что она поддерживает рацион питания избалованного шестилетнего ребенка. Она была морально измотана после целого дня, в течение которого только и делала, что оставалась наедине со своими мыслями, и даже немного будучи подавленной, если быть честной с самой собой. Наконец, около десяти часов, водитель появился снова и поехал обратно в центр города. Харли надеялась вопреки всему, что это будет в последний раз, что он идет домой, и она сможет где-нибудь немного поспать. Она предполагала, что Бруно тоже поможет ей в этом, чувствуя, что он не оставит её на улице на произвол судьбы. Он, казалось, считал, что она всё равно не сможет позаботиться о себе, что только усилило решимость Харли что-то предпринять в её ситуации. Вместо того, чтобы ехать домой, водитель остановился перед забегаловкой с мигающей неоновой вывеской, указывающей на название «У Рэя». Харли предположила, что это было своего рода снятие стресса, чтобы подвести итоги своего дня, возможно, поразмыслить над тем фактом, что он снабдил Фредди Марони и героином, и деньгами. Возможно, он пил пиво и пытался решить, как его будут судить, когда он умрёт. Наконец, полтора часа спустя водитель покинул бар и поехал домой, и Харли громко вздохнула с облегчением, что день закончился. — Поехали к «Grin and Bare It», — сказал Бруно. — Что? — возмущенно потребовала Харли. Опять же: интересно, что возмущало её в эти дни. — У Марти есть для тебя комната, — терпеливо объяснил Бруно. — Это безопасное место для тебя, чтобы залечь на дно, и он хороший парень. — Хороший парень, который управляет борделем, — усмехнулась Харли, неохотно поворачивая машину в направлении Колдрен. — Он правильно обращается со своими девочками, — настоял Бруно. — И ты должна знать лучше, чем кто-либо другой, что работа человека не диктует, какой он человек. — Если ты решишь открыть бордель, это хорошая черта твоего характера, — мудро ответила Харли. — Твой приятель Джонатан Крейн был крупным психологом — разве это не значит, что он должен хотеть помогать людям? — бросил в ответ Бруно, звуча оскорблённо. — Но под всем этим он был куском дерьма. Или Томас Эллиот? Он нейрохирург-миллионер, но его компания производит лекарства, к которым люди могут пристраститься. Харли не могла с этим поспорить. — Возможно, ты прав, — слабо согласилась она. — Но Джонатан не мой приятель, и я почти уверена, что Томас Эллиот не имеет никакого отношения к компании своего отца. — Боже, да ты всезнайка, — усмехнулся Бруно. — Да, что ж, — пожала плечами Харли. — Вот что происходит, когда тебе дают докторскую степень. — Звучит очень замысловато, — сухо прокомментировал Бруно, заставив Харли тихо рассмеяться. Потребовалось чуть меньше получаса, чтобы добраться до Грина, и ни один из них больше не заговорил. Харли снова погрузилась в свою ненавистную спираль ненависти к Джокеру и своей роли его развлекательной марионетки. — Знаешь, ты ему нравишься, — заметил Бруно, когда Харли припарковалась на гравийной стоянке рядом с Грином и выключила двигатель. — Что? — огрызнулась она, резко повернувшись к нему лицом, её глаза сузились, даже когда она почувствовала, как что-то взволнованно шевельнулось внутри неё. — Ты права, я знаю его давно, — осторожно продолжил Бруно. — Для Джея большинство людей — это фоновый шум. Он их почти не видит. Кроме того, есть несколько человек, которых он держит рядом, потому что они ему нужны, например, я, Лонни и Марти. На самом деле он использует нас, но мы всё равно остаемся с ним. Может быть, это мы сумасшедшие. Рот Харли сжался в мрачную линию, она не знала, как она вписывается в эту оценку. — Но обычно ему не нравятся люди, — задумчиво сказал Бруно. — Нет, пока не появился Бэтмен. Харли не могла не рассмеяться над этим, точно зная, что имел в виду Бруно. Она покачала головой, желая, чтобы всё это не было так чертовски сложно. — А теперь появилась ты, — закончил Бруно. — И, Харли, ты не носишь маску. Ты — это просто ты. Его слова немедленно прогнали её неохотную улыбку, и она почувствовала, как внутри всё сжалось от намека на то, что она была какой-то особенной. Она отказалась принять то, что предлагал Бруно. Это казалось слабо и снисходительно, когда ей нужно было быть сильной и настороже. То, что он предлагал, было опасным и бредовым, особенно после того, что произошло в ванной Лонни прошлой ночью. Она неотрывно смотрела на стену клубы, отказываясь признавать то, что сказал Бруно, и в конце концов он вышел из машины. — Ты думаешь, что сможешь завтра проследить за водителем для меня? — спросил Бруно, наклоняясь, чтобы посмотреть на неё через окно. Харли медленно кивнула и коротко помахала Бруно, когда он исчез из её поля зрения, оставив её одну на тускло освещенной стоянке. Она вздохнула, чувствуя, что метафора «вес мира» была действительно уместна в тот момент, и выскользнула из «Мерседеса», прежде чем пройтись по гравию ко входу «Grin and Bare It». Клуб был таким же угнетающим, как и в последний раз, когда она была там. Пьяные мужчины сползали с края сцены, в то время как девушки апатично танцевали под мелодичную поп-песню о «разрушительной силе». Марти, коренастый бармен, которому принадлежало это заведение, снова стоял за стойкой, попеременно протирая стаканы и потягивая пиво. Харли осторожно приблизилась, напоминая себе, что этот мужчина делает ей одолжение, даже если каждый урок, который она усвоила, будучи молодой женщиной в опасном мире, говорил ей, что он хотел бы большего, чем её благодарность. — Харли, верно? — Марти поприветствовал её, его акцент наводил на мысль, что он был преимущественно ирландского происхождения с восточного побережья. — Или мне называть тебя Док? — Лучше Харли, — ответила она со слабой улыбкой, подходя к бару. — Могу я предложить тебе выпить, Харли? — Нет, спасибо, — ответила Харли. — Я, эм, немного устала. — Держу пари, что так оно и есть, — он одарил её дерзкой улыбкой, открыл кассу и достал связку ключей. — Через эти занавески и наверх, — сказал он, передавая Харли ключи, и кивнул на тяжёлые алые занавески с золотыми кисточками в конце бара. — Третья дверь слева от тебя. В конце коридора есть душ. — Спасибо, — поблагодарила Харли, стараясь не показывать своего отвращения, когда взяла ключи и направилась в направлении, которое он ей указал. Сквозь занавески она обнаружила лестничный пролёт, по бокам которого находились две кабинки, которые, как она предположила, должны были быть зарезервированы для приватных танцев. Харли вздохнула и начала подниматься по лестнице, напоминая себе о том, как прошли последние две ночи. Автомобильная авария, ушиб рёбер, перестрелка, операция своими руками. Сегодня она избежала преследования, что было шагом в правильном направлении. Она также никого не убивала. Наверху лестницы был узкий коридор с пятнистым красным ковром и облупившимися дамасскими обоями. Харли услышала скрип кровати в первой комнате, мимо которой она прошла, звук тяжелого дыхания за дверью заставил её съёжиться. Комната, которую Марти выделил для неё, находилась достаточно далеко по коридору, чтобы ей не пришлось слышать, как люди прелюбодействуют несколькими дверями дальше. Она была маленькой и достаточно чистой, хотя и пропахла старым табаком и сильными благовониями. В углу стояла двуспальная кровать и низкий комод с лампой из бисера, которая действительно связывала воедино всю схему дома с дурной репутацией. Окно было обрамлено теми же бархатными занавесками с золотой бахромой, которые закрывали приватные танцевальные кабинки, и, когда Харли выглянула из окна, она была рада обнаружить пожарную лестницу с другой стороны — на случай, если ей понадобится быстро сбежать. Она расстегнула ботинки и выключила свет, затем опустилась на кровать, её липкое покрывало заставило её губы изогнуться, когда она легла полностью одетая и положила голову на руку. Усталость быстро овладела ею, и она плотнее закуталась в пальто, закрыв глаза. Она вздохнула в свою руку, и впервые за всё время, сколько она себя помнила, Харли почувствовала холодный укол одиночества так остро, что это было почти больно.