~***~
Если бы Харли советовала молодой женщине, как не быть убитой, она бы посоветовала не бегать в одиночку по Коулдрон — району, населённому в основном мошенниками, торговцами кокаином и «мастерами-убийцами». Но у Харли было слишком много забот и слишком много лишней энергии, чтобы сжечь её, поэтому она бегала вокруг квартала, где были расположены «Grin and Bare It» и овощной магазин О’Райли, пока у неё не начали подкашиваться ноги. Остаток своей энергии она выплескивала на боксёрскую грушу в секретном спортзале, пока не пришёл Ральфи, чтобы помочь ей тренироваться, и она призвала его быть с ней жестче, ударить её, если она не пригнётся вовремя, и после того, как он ушёл, она вернулась к боксёрской груше, отказываясь сидеть наедине со своими мыслями. Она рано ушла в забегаловку и в итоге слишком долго пила ром — свой несчастливый напиток — пока смотрела на большой экран телевизора, показывающего матч по регби. Она ни в малейшей степени не понимала ни игры, ни того, что происходило на экране, но это всё равно отвлекало её, чего она так жаждала. Даже медленно выпивая, она умудрилась опрокинуть пять рюмок рома, отчего почувствовала себя ленивой и немного пьяной, а вовсе не счастливой. Чтобы помочь себе протрезветь, она совершила короткую прогулку по улице до пиццерии и заказала себе целый пирог, чтобы впитать выпивку. От нечего делать Харли вернулась в забегаловку, чтобы дождаться Джо, понимая, что ведёт себя наихудшим из возможных способов, когда ей нужно быть ясной и контролировать предстоящую ночь. Она чувствовала, что снова разваливается пополам, как в ту ночь в своей квартире, когда она разгромила всё вокруг из-за желания чего-то другого и незнания, чего именно, в то время как старомодные представления о добре и зле заставляли её в любом случае отказать себе в этом. И вот она снова здесь, после всего, через что ей пришлось пройти, чувствует то же самое. И на этот раз это была ещё более сложная и невыполнимая ситуация. Когда прибыл Джо, он появился рядом с ней, его щёки порозовели от холода на улице или, возможно, от волнения. — Ты в порядке, Энн? — спросил он, когда увидел её лицо, и Харли мысленно отчитала себя за то, что была такой очевидной. — Я просто устала, — мягко солгала она и проверила время на своём телефоне, увидев, сколько времени у неё осталось. — Я не совсем хорошо сплю по ночам в данный момент. Не ложь. — Я могу себе представить, — сказал он, его глаза сочувственно расширились. — Послушай, Фредди говорит, что мы должны… — Не сегодня, — оборвала его Харли и встала на ноги. — Я должна кое о чём позаботиться сегодня вечером, но встретимся здесь завтра? — О, хорошо. — Лицо Джо вытянулось, хотя он и пытался это скрыть. У Харли не было времени успокаивать его, поэтому она поступила следующим образом и обняла его, показывая, как сильно она нуждается в нём силой своих рук. — Увидимся завтра? — спросила она, когда отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, и он кивнул, выглядя немного ошеломлённым. Харли побежала обратно к своей машине, чувствуя себя немного лучше, теперь, когда вечернее ожидание закончилось и она могла приступить к работе. Она поехала обратно к бару и припарковалась на гравийной стоянке, затем затаила дыхание, когда вошла в клуб, надеясь, что Джокер не будет ждать её там снова, потому что она понятия не имела, что бы она сделала, если он будет там. Но за стойкой был только Марти, и, к счастью, клуб выглядел немного более пустым, чем обычно. Харли бочком подошла к бару, и Марти начал готовить для неё джин с тоником. — Всё в порядке, Харли? — приветствовал он её лукавой, многозначительной улыбкой, ставя перед ней напиток. Харли закатила глаза, зная, что эта улыбка была вызвана тем, что Джокер был в её комнате прошлой ночью. — Мы можем поговорить? — спросила она. — Пожалуйста, скажи мне, что это больше не о Софии Фальконе. — Марти с сомнением поднял бровь. — Нет, — сказала Харли, сложив руки на стойке бара. Она хотела бы поговорить об этом более подробно, наедине прошлой ночью, но, конечно, Джокер помешал этому. — Микки Салливан, — мрачно сказала она. Лицо Марти исказилось, когда он швырнул тряпку, которой протирал бар. — Какого хуя ты хочешь говорить об этой манде? — потребовал он. — У меня есть идея, — спокойно ответила Харли, поймав его взгляд и решительно удерживая его. — Что всё это значит? — он неохотно вздохнул, его любопытство и ненависть к Микки Салливану взяли верх. — Ты ненавидишь его, — сказала Харли, её голос стал увереннее. — Ты ненавидишь всех Салливанов. Потому что они украли у тебя, они украли твой бизнес, они украли твоё достоинство, и они украли твоё законное место в Готэме. — Да, — согласился Марти, выглядя одновременно раздражённым и заинтригованным. — Ты не рассказываешь мне ничего, чего я уже не знаю, Харли. — И это единственная причина, — продолжила она, как будто он ничего не говорил. — То, что ты не убил их всех и не занял своё законное место, это потому что эти итальянские ублюдки поддерживают Салливанов, верно? — Чертовски верно, — горько пробормотал Марти. — У меня есть решение, — сказала Харли, одарив Марти дерзкой улыбкой. — Если нет итальянцев, нет Марони, тогда ничто не стоит у тебя на пути. — Ты предлагаешь нам уничтожить итальянскую мафию и Сальваторе Марони? — Лицо Марти расплылось в тёплой улыбке. — Мне нравится твоя мысль, Харли, но это самоубийственная миссия. — Нет, это не так, — Харли покачала головой. — Потому что кто-то уже прикончил главных парней из «Коза Ностры». Кто-то пытается захватить власть, и, как только Салливаны исчезнут из поля зрения, это будет означать, что тебе, — она мягко ткнула Марти в грудь, — нужно будет вмешаться, чтобы занять их место. Марти уставился на неё, выражение его лица сменилось с ошеломлённого на удивлённое и почти благоговейное от того, что она предлагала. Это было всё, чего он когда-либо хотел, и она предлагала это ему на блюдечке с голубой каёмочкой. — И кто, блядь, этот «кто-то»? — спросил он, стараясь, чтобы это не звучало так, будто его уже убедили. Харли опёрлась локтями о стойку бара и наклонилась ближе. — Ты слышал о Пингвине?~***~
Харли рассказала Марти столько, сколько считала необходимым, не забыв упомянуть более деликатные детали, и к тому времени, когда она закончила, Марти уже хватал своё пальто. Он схватил двух своих парней, которых представил ей как Слика Мёрфи и Двукратного О’Нила, и они направились к старому Шевроле Камаро Марти. Как только Харли захлопнула дверцу машины, она достала из кармана пальто палетку с краской из магазина «Mega Mart» и начала наносить её на лицо без зеркала, уверенная, что эффект будет таким, как она хотела. — Ему это не понравится, ты знаешь, — сказал ей Марти, когда они выехали на улицу. Марти не был глуп — он знал, что боссов мафии убирают, и он знал, что по крайней мере несколько из них приписали Джокеру. Он, как Бруно, Лонни и все остальные, не задавал вопросов и не хотел знать общую картину. Теперь Харли эффективно изложила, по крайней мере, часть плана Джокера, не упоминая его по имени, и Марти сможет соединить точки… что Джокер был вовлечён в заговор Пингвина, чтобы уничтожить итальянскую мафию, и теперь они переступили черту, вмешавшись без его разрешения. — Мне насрать, — едко ответила Харли. — Он не владеет тобой, Марти. Марти коротко рассмеялся, а затем бросил на неё многозначительный взгляд. — Что бы ни происходило между вами двумя, ты знаешь, что это не остановит его от того, чтобы, блядь, убить тебя, если ему захочется. — Этого не произойдёт, — фыркнула Харли, размазывая ладонью красную краску по губам, прежде чем убрать краски. — Господи Боже, — покачал головой Марти, когда они направлялись в центр города. — Из-за тебя меня, сука, убьют, Харли. — Марти. — Харли повернулась к нему, когда они остановились на красный свет, уличный фонарь отбрасывал луч на её лицо, когда Марти смотрел на неё. — Я буду защищать тебя, Марти, — пообещала она ему. И она не шутила. Он уставился на неё в ответ с этим слегка благоговейным блеском в глазах, как будто не мог поверить в то, что видел и слышал. Затем он громко вздохнул и повернулся обратно к дороге, когда загорелся зелёный свет. — Твою же мать. Может, я и ёбнутый идиот, но я тебе верю, — он усмехнулся и снова посмотрел на неё. — Ты понятия не имеешь, насколько волнующе, когда это ебучее лицо обещает защиту. Это просто неправильно. — В том-то и дело, — холодно сказала Харли, глядя прямо перед собой. Когда они добрались до «Айсберг Лаунж», очередь из хорошо одетых завсегдатаев вечеринок тянулась по всему кварталу, несмотря на то, что был вечер понедельника. Харли направила Марти вдоль боковой стены клуба и велела ему припарковаться у входа на кухню, где по стойке смирно стояли два вышибалы в тёмных костюмах. Она подошла к ним, Марти следовал за ней по пятам, в то время как его головорезы выбирались из задней части маленькой машины. — Мы здесь, чтобы увидеть мистера Кобблпота, — холодно сообщила Харли. — Ты можешь сказать ему, что Харли Квинн здесь. Один из вышибал исчез внутри, в то время как другой следил за их разношерстной компанией. Харли чувствовала, что он смотрит на неё, её накрашенное лицо выводило его из себя, и она обратила на него весь свой пристальный взгляд. — Разве твоя мама никогда не говорила тебе, что нехорошо пялиться, — прошипела она, довольная, когда вышибала нервно сглотнул и сделал шаг назад. Затем вернулся первый вышибала, держа дверь кухни открытой, чтобы они могли пройти, и, как только они оказались внутри, третий вышибала и телохранитель, которого Харли знала по имени Луи, начали обыскивать их. Харли позволила им забрать её тяжёлое пальто, под которым на ней было чёрное вязаное платье из магазина портного и её длинные кожаные сапоги. У Пингвина была склонность к стилю, и Харли не испытывала никаких угрызений совести, потворствуя ему таким образом. — О, боже! Доктор Квинзель! — Пронзительный голос Пингвина эхом отозвался позади неё, заставив Харли повернуться к нему лицом с улыбкой на губах. Он поднял брови, выглядя восхищённым её боевой раскраской. — Или, кажется, Харли Квинн! — Здравствуй, Освальд, — улыбнулась Харли, протягивая ему руку, которую он поцеловал с видом джентльмена. Когда он выпрямился, она увидела самодовольный блеск в его глазах, когда он рассматривал её, и она сделала то же самое, подумав, что он выглядит бледнее на фоне совершенно чёрных прядей волос, уложенных на его лбу. Над ним было легко насмехаться из-за того, как он представил себя, инвалида готической моды, и в нём было что-то немного не так, но Харли знала, что нельзя недооценивать Пингвина. Как и она, он взобрался на вулкан из ничего, и это означало, что он был, по крайней мере, так же опасен, как и она. — Ваш друг в последнее время был очень активен, — сказал Пингвин с гримасой, от которой его шея сморщилась. — Мы не служба утилизации. — Я ничего об этом не знаю, — беззаботно ответила Харли и сделала шаг в сторону, указывая на Марти. — Но я бы хотела, чтобы вы познакомились с моим другом. Марти О’Райли. — Рад познакомиться, — натянуто сказал Марти, протягивая руку Пингвину. — Мистер О’Райли. — Глаза Пингвина загорелись, когда он понял, чью руку пожимает, и он медленно повернулся к Харли, выглядя впечатлённым. Она ухмыльнулась, и Пингвин снова повернулся к Марти. — Из Белфастской гильдии? Марти кивнул и выпятил грудь. — Верно. — Как интересно, — просиял Пингвин. — Пожалуйста, давайте выпьем в моём кабинете. Я всегда считаю, что выпивка — лучший способ укрепить новые дружеские отношения. — С этим не поспоришь, — сказал Марти, немного расслабившись, но всё ещё более серьёзный и деловой, чем Харли когда-либо видела его. Они последовали за Пингвином по короткому коридору с другой стороны кухни к его кабинету — тёмной комнате, оформленной в причудливых чёрно-фиолетовых тонах и освещённой только потрескивающим электрическим камином. Пингвин сел за свой стол, в то время как Харли и Марти заняли жесткие кресла с откидной спинкой напротив него, а Луис поставил на стол бутылку вина и три бокала, налив в каждый из них изрядную порцию, прежде чем оставить их. — Расскажите мне о себе, мистер О’Райли, — попросил Пингвин, как только они остались одни. Он опёрся локтями на стол и игриво наклонился вперёд, улыбаясь Марти. — Я так очарован, что Харли решила, что мы могли бы быть друзьями. Марти выпил половину вина из своего бокала и поставил его на стол Пингвина, настороженно глядя на молодого человека, прежде чем вернуться в кресло и скрестить руки на груди. — Я руковожу клубом джентльменов, — сказал он легко, но не совсем дружелюбно. — Продаю немного кокаина, занимаюсь небольшой защитой здесь и там, отмываю немного денег через клуб, когда меня просят. Ничего особенного. — И всё же, вы О’Райли. — Пингвин подпёр подбородок ладонью, недоверчиво качая головой. — Величайшие убийцы, которых когда-либо видел Готэм. — Да, — коротко кивнул Марти. — Но теперь нет. — Конечно, — сочувственно произнёс Пингвин. — Микки Салливан… он убил вашего брата Шона, не так ли? — Да, — подтвердил Марти, его лицо омрачилось. — Я понимаю, — кивнул Пингвин и откинулся на спинку стула, изображая тупицу. — Итак, чем я могу помочь вам сегодня вечером, мистер О’Райли? — Ну же, Освальд, — уговаривала Харли, её губы изогнулись в обольстительной улыбке. — Вы знаете, почему мы здесь. Глаза Пингвина сузились, но его улыбка осталась на месте, когда он рассматривал Харли, и после секундного молчания он втянул воздух и повернулся обратно к Марти. — Харли проинформировала вас о нашей… договорённости? — спросил он, сцепив свои длинные пальцы, как злодей из комиксов. — Да, — холодно ответил Марти. — Я понимаю, что вы хотите заполучить важную должность, мистер Пингвин. Это было верно. Всё лицо Пингвина просияло, его эго было довольно услышанным, и он встал, чтобы обойти стол, опереться на него и посмотреть им в лицо. — В таком случае, давайте не будем скромничать, — сказал он, выглядя довольным. — Мистер Марони скрывается, но я не сомневаюсь, что его скоро найдут и избавятся от него. — Он бросил на Харли многозначительный взгляд, прежде чем продолжить: — Салливаны представляют экзистенциальную угрозу моему, как бы это сказать, восхождению к власти. Они лояльны «Коза Ностре», и я бы очень хотел, чтобы от них тоже избавились. — Это было бы для меня абсолютным удовольствием, мистер Пингвин, — протянул Марти, его глаза злобно сверкнули. — Я уверен, что так и будет, — жеманно улыбнулся Пингвин. — Затем, как только пыль осядет, мне понадобится кто-то, кому я могу доверять, чтобы управлять Ист-Сайдом и даже взять на себя другие направления бизнеса. Возможно, мистер О’Райли, это могли бы быть вы? — Мы могли бы что-нибудь придумать, — согласился Марти, выглядя равнодушным к предложению. — Я надеюсь на это, — выпалил Пингвин, прежде чем повернуться к Харли, снова прищурив глаза. — Вы очень хорошо устроились, не так ли? — Это прозвучало как обвинение. — Мы посмотрим, не сможем ли мы найти что-нибудь и для вас. — О, чепуха, — невозмутимо произнесла Харли, отказываясь быть попрошайкой. — Это было бы отлично. Марти усмехнулся себе под нос, и Пингвин, казалось, воспринял её отношение спокойно, возможно, решив, что лучше сделать её счастливой, чем тешить своё собственное эго. — В любом случае, — быстро продолжил Пингвин, поворачиваясь обратно к Марти. — Я бы предпочёл, чтобы этот… вопрос с Салливаном был решён скорее раньше, чем позже. Вы можете использовать моих людей, столько, сколько вам понадобится, чтобы уничтожить их жуткий кинотеатр в Нэрроуз. — Их кинотеатр? — Марти поднял бровь. — Да. — Нос Пингвина сморщился, как будто он учуял что-то мерзкое. — Эти идиоты хранят половину своего продукта в заброшенном кинотеатре прямо в центре Нэрроуз. Микки Салливана, по-моему, там чаще всего можно встретить. Марти кивнул, молча впитывая эту информацию, но Харли подозревала, что позже будет виски и кокаин, чтобы отпраздновать это со своими парнями. — Теперь, Харли. — Пингвин вернул своё внимание к ней, выглядя так, как будто собирался разразиться речью. — Насчёт… Джокера… Но он был прерван дребезжащими, весёлыми звуками ирландской джиги, играющей из кармана Марти. Глаза Пингвина раздражённо сузились, когда Марти вытащил свой телефон, чтобы заставить его замолчать, но, когда он увидел экран, он замер, его лицо вытянулось. — Сиськи Марии Магдалины, — выругался он и посмотрел на Харли. — Никогда фраза «лёгок на помине» не была такой точной, — категорично сказал он ей. Харли почувствовала, как её пульс подскочил к горлу, и она взглянула на Пингвина, чтобы увидеть, как он отреагирует на такое развитие событий. Ей было приятно видеть, что он выглядел немного испуганным, но в основном излучал раздражение из-за того, что их прервали, и она чувствовала, что это было его общее чувство к Джокеру. Раздражение и лёгкая нотка хорошо обоснованного страха. Марти ответил на звонок — потому что проигнорировать звонок было бы равносильно предательству — и выслушал всё, что Джокер хотел сказать, около тридцати секунд, его глаза метались между Харли и Пингвином. Затем он протянул ей одноразовый телефон с оттенком «я же тебе говорил» в мрачной линии его рта. Харли взяла у него телефон и поднесла его к уху, раздражённая тем, насколько напряжённой она внезапно стала. Её нервы были на пределе от перспективы разозлить Джокера, и это выводило её из себя. Она ничего не говорила в трубку, просто ждала, когда он что-нибудь скажет, её раздражение росло по мере того, как тянулось молчание. — Харли, — промурлыкал он наконец, и Харли практически могла видеть мерзкую маленькую улыбку, изогнувшую его губы, когда он произнёс её имя. — Ты была занята. — Я не знаю, что ты имеешь в виду, — холодно ответила она. — Оу… Я думаю, что ты знаешь, — настаивал он, понизив голос, а затем на заднем плане раздался грохот автоматной стрельбы, приглушённый помехами в телефоне, а секунду спустя те же звуки взорвались на кухне, безжалостный грохот вылетающих пуль и мужские крики эхом отдавались за толстой дубовой дверью кабинета Пингвина. — Дерьмо, — пробормотала Харли, вскакивая на ноги и роняя телефон. На кухне снова раздалась стрельба, и она оглядела офис в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вооружиться, как раз в тот момент, когда Пингвин достал из-под стола длинноствольное ружье. — Какого хуя происходит? — Он был в ярости, его глаза были дикими. Марти и Харли посмотрели друг на друга, ни один из них не был особенно удивлён, но не совсем уверен, что делать с тем фактом, что их поймали. Дверь кабинета распахнулась, и Джокер шагнул внутрь, тяжёлое лиловое пальто развевалось вокруг него, под мышкой был зажат пистолет-пулемёт. Он всё ещё прижимал телефон к уху, когда позади него доносились стоны умирающих мужчин на кухне. — Хар-ли… — пропел он в трубку, как раз когда встретился с ней взглядом через комнату. — О, вот ты где. Харли поджала губы, готовясь ответить резким замечанием о появлениях, привлекающих внимание, но Пингвин вмешалась раньше, чем она успела. Он один раз взвёл дробовик и прицелился в Джокера, шагая вперёд, как охотник с оскаленными зубами. — У нас была сделка, — прошипел Пингвин, тыча стволом дробовика в живот Джокера. — Эм, ага, — рассеянно произнёс Джокер, его внимание всё ещё было приковано к Харли. Его глаза пылали и свирепели под чёрной краской, говоря ей, что она сделала что-то, что действительно задело его за живое. От этой мысли по плечам Харли пробежала дрожь, когда Пингвин разглагольствовал о приличиях и договорённостях, но, что примечательно, не стрелял в Джокера. Джокер резко вздохнул, как будто молясь о терпении, и медленно перевёл своё внимание на Пингвина, глядя на него с дёрганой яростью, которая заставила его сделать невольный шаг назад. — Оззи, приятель, — холодно бросил он, без своей обычной показухи. — Заткнись нахуй. Он отмахнулся от дула дробовика Пингвина, как будто это было ничто, и бросил взгляд на Марти, который нервно наблюдал за разворачивающейся сценой. — Проваливай, — рявкнул на него Джокер, показав себе за плечо большим пальцем в перчатке, и Марти стиснул зубы, но послушно ушёл. Харли упёрла кулаки в бёдра и прищурилась, собираясь с духом, когда Джокер направился к ней, посасывая внутренние шрамы, когда он рассматривал её, как особенно приводящую в бешенство головоломку. Он прижал её спиной к стене, и прежде чем она успела что-либо сказать или сделать, его рука в перчатке взлетела и сомкнулась вокруг её горла. Она задохнулась, её лицо исказилось в гримасе, когда она попыталась вцепиться в его руку, но он только усилил хватку на её горле, дёрнул её вперёд, а затем отбросил назад, так что её голова ударилась о стену, заставив цветные полосы взорваться перед её глазами. Пингвин всё ещё стоял позади них, крича. — Джокер… Джокер! Это должно прекратиться. Это абсурд! Я требую, чтобы вы прекратили! Но Джокер проигнорировал его, наклонившись к Харли, продолжая душить её и прижимая к стене. Его рот был рядом с её ухом, и она чувствовала, как его волосы прилипли к краске на её щеке, пока он сильнее сжимал её, заставляя её голову кружиться, когда она боролась за глоток воздуха. — Кто-то… становится немного дерзким, — прошипел он, его губы коснулись её уха. Харли отчаянно вцепилась в его запястье, надеясь заставить его отпустить её, когда её ногти впились в кожу, и когда это не сработало, она вцепилась в его шею и лицо. Он легко уклонился от её попыток и сильно встряхнул её, заставив зубы застучать, а зрение затуманиться. — Я бы не хотел, чтобы ты увлекалась, — прорычал он, его голос превратился в тот мрачный, нечеловеческий тон, который иногда вырывался из него, когда он хотел быть по-настоящему страшным. — Тебе может не понравиться то, что с тобой будет, — прорычал он. Возмущение захлестнуло Харли, борясь за господство над паникой, поскольку голова стала кружиться сильнее. Она ненавидела его за то, что он поставил её в роль жертвы, используя свою физическую силу над ней, используя её, чтобы контролировать. Она сунула руку ему под пиджак, её пальцы сомкнулись на рукояти ножа, который, как она знала, он держал в кармане жилета. Он двинулся, чтобы остановить её, но Харли была быстрее, нанеся удар вверх и откинув его голову назад, когда прижала лезвие к мясистой нижней части его челюсти. Он бесстрастно смотрел на неё сквозь полуприкрытые веки, наблюдая, как она борется и задыхается, когда ещё сильнее заставляла его запрокинуть голову ножом. — Отпусти… меня… — она задохнулась, её голос был не более чем сдавленным шёпотом. С рычанием он отпустил её, и Харли согнулась пополам, выронив нож, пока делала глубокие, прерывистые вдохи, которые обжигали её горло и лёгкие. Она рухнула в одно из кресел напротив стола Пингвина, потирая горло, пока кислород наполнял её мозг. Пингвин всё ещё кричал и визжал, а Джокер задумчиво смотрел на неё, проводя языком по внутренней стороне щеки, и Харли знала, что ей нужно быстрее прийти в себя, потому что в соседней комнате у Пингвина был клуб, полный светских львиц, и куча вышибал, которые собирались сделать всё намного сложнее в ближайшее время. Харли встала и откинула волосы с лица, властно подняв подбородок, продолжая тяжело дышать через нос, и глаза Джокера сузились ещё больше. Она ударила его кулаком в лицо, прежде чем он смог блокировать удар, заставив его удивлённо хмыкнуть, когда его голова откинулась назад. Он быстро пришёл в себя, и Харли приготовилась отразить его атаку. Но вместо этого он откинул голову назад, когда маниакальный приступ смеха вырвался из его горла, заставив всё его тело беспомощно затрястись. Он согнулся пополам, упершись руками в колени, чтобы не упасть, продолжая выть и задыхаться, а Харли схватила бутылку вина со стола Пингвина, держа её за горлышко, как дубинку. Телохранитель Пингвина, Луи, нырнул в комнату с пистолетом наготове, а за ним выстроилась группа головорезов. — Уберите их! Уберите их отсюда нахер! — Пингвин был в ярости, возвращаясь за свой стол теперь, когда у него была хорошо вооружённая поддержка, направившая своё оружие на неудобства. Джокер снова поднял оружие, целясь в сторону Пингвина, но не сводя глаз с Харли, когда его смех перешёл в задыхающееся хихиканье, его глаза всё ещё опасно блестели. Затем внезапно смех прекратился, и напряжение между ними упало на несколько градусов, даже несмотря на словесные угрозы со стороны людей Пингвина. Харли почувствовала, что они достигли некоторого перемирия из соображений практичности, и уронила бутылку вина, позволив ей разбиться о пол, прежде чем она оттолкнула Джокера и направилась к выходу. — Извините за это, Освальд, — бросила она через плечо, проходя через рой охранников Пингвина. Они расступились перед ней, отпрыгнув назад, когда Джокер последовал за ней следом. Харли была в ярости, её кожу покалывало от гнева, когда она ворвалась на кухню «Айсберг Лаунж». Она ненавидела всё в том, как с ней только что обошлись, хотя и не была уверена, почему ожидала чего-то другого. Неужели она думала, что не последует форма возмездия, когда знала, что то, что она делает, разозлит его? Он был властным и скрытным, и Харли, вмешивающаяся в его планы без его разрешения, означала, что он думал, что должен поставить её на место. И это было то, что привело её в чертову ярость. Ей не нужно было разрешение, чтобы что-то делать, и она не собиралась начинать просить об этом только потому, что Джокер хотел, чтобы это было так. Он мог убить её, если бы захотел. По крайней мере, он мог попытаться. Она вышла в переулок за пределами клуба с Джокером, маячащим позади неё, перешагивая через тела охраны клуба и двух парней Марти, которых он небрежно застрелил по пути внутрь. Через распашные двери кухни вбежало больше сотрудников службы безопасности, духовой оркестр всё ещё громко играл в клубе, а лица пытались заглянуть в щель в двери, чтобы увидеть, что происходит. «Камаро» Марти стоял на холостом ходу в переулке с включёнными фарами и широко открытой водительской дверью. Марти разговаривал по телефону и расхаживал взад и вперёд, свет фар отбрасывал его тень на стену клуба. Когда он увидел Харли и Джокера, он сунул свой телефон в карман и направился к ним, покрасневший и более взбешённый, чем Харли когда-либо видела его. Джокер поравнялся с Марти, мерзкая улыбка осветила его лицо, как будто он с нетерпением ждал их неизбежной конфронтации. — Какого хуя ты стреляешь в моих парней, а?! — Марти был в ярости, на его шее проступили вены, а лицо побагровело. — Это, блядь, неправильно! — О-о-о, Марти. — Джокер поднял обе руки в перчатках и опустил их на плечи ирландца. Послышался щелчок, когда он схватился за выкидной нож. — Пожалуйста, отвали, пока я не начал собирать тебя по кусочкам для своей личной коллекции. Угроз и многозначительного взгляда, сопровождавшего их, было достаточно, чтобы Марти отступил, бросив настороженный взгляд на Харли, когда снова вытащил свой телефон. Джокер повернулся к Харли, которая внимательно наблюдала за перепалкой между ним и Марти. Она поняла тогда, что любые союзы, которые он мог бы создать, были излишними в такие моменты, как этот, когда они становились для него неудобными. Если бы он хотел быстро добраться из пункта А в пункт Б, а вы бы стояли у него на пути, он бы с радостью переехал вас. Разрушительная политика выжженной земли была его любимым способом ведения дел. Он уничтожил бы всё не только если бы считал это нужным, но и если бы ему дали хоть полшанса. — У тебя лицо психиатра, — с горечью сообщил он ей, шевеля пальцами в её сторону, нож всё ещё свисал с его большого и указательного пальцев, как продолжение его самого. — Что, блядь, с тобой не так? — потребовала Харли. — Помимо очевидного. Я помогала тебе. — О! Это та часть, где мы говорим о наших чувствах? — он свирепо рявкнул, прижимая её к «Камаро» и дико жестикулируя ножом. — Я чувствую… что у тебя есть склонность… путаться под ногами. — Он прищурился, махнув руками в её сторону. — Суёшь во всё свой нос. Глаза Харли расширились, потому что, даже если он был мудаком, он только что поделился с ней своими чувствами, и это было… неожиданно и странно слышать, как он озвучивает то, что он на самом деле чувствовал, даже если бы она могла догадаться об этом сама. — Послушай меня, — прорычала она, отталкиваясь от машины, и, когда он отказался отступить, она прижалась к нему грудью, приподнялась на цыпочки и посмотрела ему в лицо, чтобы показать, что не боится. Это не было притворством — Харли больше не боялась его, и ей нужно было заставить его осознать этот важный факт. — Я… не твоя игрушка, — прошипела она, наблюдая, как его глаза бегают по её лицу. — Ты не можешь контролировать меня… и я причиню тебе боль, если ты попытаешься. Он казался соответственно удивлённым или даже впечатлённым этим позёрством, его глаза опасно блестели. Харли продолжала пристально смотреть на него, убеждаясь, что он знает, что она не валяет дурака и что её воля так же сильна, как и его, если не больше. Он посмотрел на неё в ответ, рефлекторно облизывая нижнюю губу и привлекая её внимание к своему рту, и этого было достаточно, чтобы напряжение между ними усилилось ещё на несколько ступеней в более личном плане. Ни один из них не уступал, но теперь этот неудачный элемент их отношений вклинился между ними, и Харли почувствовала, что склоняется к нему. Поддавшись этому. Она быстро отошла в сторону, установив между ними достаточное расстояние, чтобы не касаться его. Его глаза следили за ней, молча наблюдая, как она убрала волосы со лба и указала на клуб. — Ты знаешь, что Пингвин всё испортит, как только станет главным. Вот почему ты согласился помочь ему стать им, — сказала она, игнорируя его пустой взгляд. — Ты заботишься об итальянцах. Я позаботилась об ирландцах. Русские выстроятся в очередь. Тогда ты выиграешь, ради какой бы великой цели ты это ни делал. Она закатила глаза, давая ему понять, что она считает его философию чушью собачьей. Но он просто стоял и смотрел на неё. Марти протопал обратно к ним, его лицо из пурпурного снова стало праведно-красным, а в глазах появился злобный блеск, который Харли видела только тогда, когда был замешан Микки Салливан. — Пойдём нанесём этим мудакам Салливанам ёбаный визит, — сказал он Харли, игнорируя Джокера. — Я хочу, чтобы этот ублюдок был мёртв сегодня вечером, и я хочу, чтобы сделка с этим бледным как смерть мудоёбом Пингвином была закреплена туже, чем монашеская херня на ёбаное Рождество. — Хорошо, — объявила Харли, распахивая пассажирскую дверь «Камаро». — Мне нужно кого-нибудь убить.~***~
К тому времени, когда они пересекли мост через Нарроуз, Харли всё ещё была в ярости, хотя её настроение сменилось с резкого на крайнее раздражение. Наблюдение за тем, как Джокер пытается сложить своё длинное тело на тесном заднем сиденье «Камаро» Марти, помогло, но теперь Харли остро ощущала его присутствие позади неё, постоянное щёлканье его больших пальцев, летающих над телефоном, напоминало ей, что он был рядом, даже если он предпочитал не болтать об этом. Она задавалась вопросом, сможет ли когда-нибудь быть рядом с ним, не испытывая этого встревоженного, разъярённого, головокружительного, глупого, ужасающего чувства, с которым она не могла сделать ничего продуктивного. Но в тот вечер Харли узнала одну очень важную вещь о Джокере. Она могла залезть ему под кожу. Она была у него под кожей. Это давало ей силу, даже если она ещё не была уверена, что с этим делать. — Что ты думаешь о Пингвине? — спросила она Марти, когда они съехали с моста Нэрроуз. Марти искоса взглянул на неё, его глаза задержались на её раскрашенном лице, прежде чем он снова повернулся к дороге. — А хуй его знает, — бросил он, его нервы тоже были на пределе. Им не потребовалось много времени, чтобы найти театр, старое здание в стиле ар-деко, которое, казалось, вот-вот рухнет само по себе в любую минуту. Перед входом всё ещё виднелись пожелтевшие фрагменты постеров к фильмам в почти разрушенных рамах, и несколько красных букв до сих пор цеплялись за вывеску. Это было похоже на то здание, которое понравится скваттерам определённого типа, разбирающимся в оптике, что, как предположила Харли, было мотивацией Микки Салливана, выбравшего его для хранения своего «продукта». Они смело припарковались прямо через дорогу от кинотеатра, между ними четыре пустые полосы, и ни одной машины или человека в поле зрения. Как только Марти заглушил двигатель, он положил руку на спинку сиденья Харли и посмотрел через дорогу, поджав губы, и Харли могла сказать, что он задумался… И что теперь? У них не было людей, которых обещал Пингвин, и после их выхода из «Айсберг Лаунж» Харли предположила, что потребуется какая-то форма возмещения ущерба, прежде чем они получат право просить. Так что они остались втроём против бог знает скольких людей Салливан. Марти проверил свой телефон. — Парни уже в пути, — сказал он, хотя выглядел нервным из-за этого, и Харли могла видеть, что он думал о том, что это импульсивное сражение может закончиться очень плохо, если они попытаются штурмовать огромный кинотеатр так же, как они сделали в «Краплёных картах». Стратегия, похоже, не была сильной стороной Марти. — Скажи им, чтобы припарковались вокруг квартала, — протянул Джокер с заднего сиденья. — Они узнают, когда придёт время. Харли повернулась, чтобы покоситься на него в тёмной машине. Он вёл себя невозмутимо, развалившись на заднем сиденье, поставив одну ногу на сиденье рядом с собой, его штанина задралась, открывая яркое пространство зелёных и фиолетовых полос. Она поняла: он что-то задумал. Пускай это будет что-нибудь полезное, потому что у неё не было никаких идей, кроме как снова предложить себя в качестве приманки, чего она надеялась избежать. Десять минут спустя Марти объявил, что его парни прибыли и находятся за углом, и Харли поняла, что он полностью доверяет Джокеру, чтобы придумать что-то действенное. Для Харли было почти непостижимо, что Марти даже не спросил, что происходит, но это была борьба Марти, а не её, поэтому она молчала, слушая постукивание пальцев по экрану Джокера, отправляющего смс тому, от кого ему нужно было что-то получить. Она, конечно, не доверила бы Джокеру совершить какой-то великий блестящий подвиг. В последний раз, когда она участвовала в одном из его планов, она спасла его задницу от Бэтмена. А их первая встреча с Бертинелли? В тот раз его подстрелили, и тогда ей тоже пришлось спасать его задницу. Дважды. Двадцать минут спустя к ним по улице шёл бездомный мужчина, первый человек, которого они увидели с тех пор, как приехали. На нём были армейские ботинки и спортивные штаны под старой армейской курткой, его борода была всклокочена, шапка натянута на голову, а в руках он нёс спортивную сумку. Он остановился, когда дошёл до «Камаро», и постучал в окно Харли. — Сделай это для меня, ладно, Харл, — попросил Джокер с такой лёгкостью, что Харли вытащила свой пистолет из кобуры, прежде чем опустить окно. Мужчина сунул спортивную сумку в открытое окно, прежде чем сразу же рвануть дальше по улице. Как только Харли снова подняла окно, она расстегнула молнию на сумке, чтобы заглянуть внутрь, нуждаясь в какой-то форме уверенности вместо слепой веры. Спортивная сумка была набита наличными. Большим количеством наличных. Хрустящие стодолларовые купюры, аккуратно перевязанные белыми бандерольными кольцами и резинками. Харли не могла даже начать их пересчитывать, но там должно было быть по крайней мере пятьдесят тысяч долларов, и когда она опустила руку в сумку, чтобы дотронуться до денег, Джокер протянул руку между передними сиденьями и выхватил у неё сумку, небрежно бросив её на пол рядом со своей ногой, продолжая бездельно разваливаться и переписываться. Харли посмотрела на Марти, ожидая объяснений, но тот просто пожал плечами и закурил сигарету, приоткрыв окно, чтобы выпустить дым. Ещё через двадцать минут после этого подъехал большой чёрный «Рейндж Ровер». Харли повернулась, чтобы посмотреть через заднее окно, как первая машина, которую она до сих пор видела, с визгом остановилась в нескольких футах от «Камаро». — Выпусти меня, хорошо, милая, — протянул Джокер, стуча по спинке сиденья Харли. Было что-то в том, что он называл её «милая», настолько безличное и неискреннее, что Харли находила это крайне неприятным. Она попыталась понять, почему это расстраивало, когда вылезала из машины, и пришла к выводу, что это должно было расстраивать. Он мог задушить её и швырять, как ему заблагорассудится, но обращаться с ней так, как будто она не имеет значения, — вот что её задело, и было по-настоящему удручающе и унизительно признавать это в себе. Она засунула руки в карманы пальто и прислонилась к капоту «Камаро», наблюдая, как Джокер выпрыгивает из машины с большим изяществом, чем она ожидала. Как только его ноги коснулись тротуара, задние двери «Рейндж Ровера» открылись, и двое мужчин в спортивных костюмах «Адидас» и золотых цепях выпрыгнули на тёмную улицу. — Привет, Джокер, — ухмыльнулся один из мужчин, его английский был с сильным акцентом. — Как дела, чувак? «Ах, — подумала Харли. — Русские». — О, отлично, — лениво ответил Джокер, взмахом руки бросая между ними сумку с деньгами. — Юрий говорит, чтобы я сказал тебе: «Пошел ты нахуй, Джокер», — сказал русский, беспомощно пожимая плечами и ухмыляясь, когда его друг опустился на колени рядом с сумкой, чтобы порыться внутри. — Не вини посланника, да? — Никогда, — протянул он шутливо, совершенно равнодушный к русскому позёрству. Харли наблюдала за разворачивающейся сценой со своего места у капота машины, не зная, что делать с небрежной, но резкой бравадой, которую Джокер использовал для русских. — О, чёрт, Никки. — Русский, пересчитывавший деньги, заметил Харли, когда тот взвалил на плечо спортивную сумку, и его ухмылка стала похотливой. — Это Харли Квинн, чувак. — О… да. — Джокер повернул голову, чтобы посмотреть на неё, как будто он забыл, что она была там. — Э-э, Харли, почему бы тебе не подойти и не поздороваться, — предложил он, наклонив голову в сторону двух русских, которые начали хихикать на своём родном языке. Чувствуя раздражение, Харли отвернулась от машины и подошла, чтобы встать рядом с Джокером, надеясь, что он не планирует использовать её, чтобы доказать свою точку зрения. К её удивлению, он поднял руку и положил её ей на плечи, притягивая к себе. — Харли нравится… РПГ-32, — сказал он, положив подбородок на макушку её волос. — И, эм… бросьте три или четыре термобарические гранаты, пока вы этим занимаетесь, а, парни. Никки пробормотал что-то неопределенное себе под нос по-русски, в то время как его друг осторожно обошёл «Рейндж Ровер» сзади и открыл багажник. Затем вместе они протащили что-то большое и трубчатое, завёрнутое в старое одеяло, вокруг машины и поставили его на улицу рядом с «Камаро» как раз в тот момент, когда Марти выбрался с водительского сиденья. Харли попыталась стряхнуть с себя руку Джокера, но она была словно свинец на её плечах, непоколебимая и неподвижная. Вместо этого она свирепо смотрела на русских, ожидая, пока они язвительно попрощаются, прежде чем вернуться в «Рейндж Ровер» и уехать. — Что это, блядь, такое? — спросил Марти, указывая на завернутую в одеяла вещь на улице, и только тогда Джокер выпустил Харли из своей железной хватки. — Кое-что от меня тебе, Марти, — протянул Джокер, выглядя исключительно довольным собой. Он присел на корточки, положив одно запястье на колено, и откинул ткань в сторону, чтобы показать то, что почти наверняка можно было назвать ракетной установкой. — Российское производство, — лукаво добавил он, осматривая одну из четырёх длинных гранат, также завёрнутых в ткань. Он достал из кармана телефон и набрал быстрое сообщение, затем поднялся на ноги. Харли моргнула, глядя на орудие смерти, которое он только что приобрёл чуть меньше чем за сорок минут, и должна была признать, что она была очень впечатлена. Джокер широко развёл руками и склонил голову набок, понимающе ухмыляясь Марти. — Хочешь что-нибудь взорвать? — Ты ахуено прекрасный мужчина, Джей, — ухмыльнулся Марти, весело хлопнув Джокера по спине, демонстрируя родство между ними, которое Харли раньше не замечала. После этого Харли стала невидимой. Пока они сгрудились над ракетной установкой, она прислонилась к машине, не сводя глаз с кинотеатра через дорогу, пытаясь представить, как быстро им нужно будет убраться оттуда, как только ракетная установка будет приведена в действие. Это был не тот взрыв, который полиция не стала бы проверять, даже если бы он был в Нэрроуз. Кроме того, это был не тот взрыв, который разрушил бы целое здание. Она обернулась и увидела, как Джокер помогает Марти взвалить ракетницу на плечо. — Я не хочу быть занудой, — категорически заявила она им. — Но эта штука не разрушит здание. — Глаза Джокера озорно блестели, когда он оставил Марти разбираться с ракетной установкой самостоятельно. — Конечно, не разрушит, — сказал он, склоняясь перед ней. — Это просто спугнёт крыс из их нор. Харли снова посмотрел на другую сторону улицы. — Ну, возможно, ты захочешь работать немного быстрее. — Она указала на двух мужчин, которые появились перед кинотеатром и смотрели на них через улицу. Но вместо того, чтобы посмотреть в ту сторону, куда она указывала, Джокер положил руки на плечи Харли и подождал, пока она посмотрит на него. — Тебе нужно расслабиться, — сообщил он ей, как только привлёк её внимание. Его красные губы самодовольно скривились, когда он скользнул руками вверх и вниз по её рукам, сжимая сквозь пальто. — Ты такая… напряжённая. Он был прав, конечно, но он был причиной того, что она была напряжена, и когда он пошевелил бровями, Харли поняла, что он с радостью это осознает. — Это была твоя идея, — продолжил он, как будто объяснял что-то ребёнку. — Тебе должно нравиться наблюдать за этим, хм? Харли нахмурилась, не зная, что делать с этой ободряющей речью, когда он продолжал гладить её руки почти успокаивающе, и она прищурилась на него. — Ты… пытаешься дать мне то, что, по-твоему, мне нужно прямо сейчас? — спросила она подозрительно, но в то же время смущённо, потому что это продемонстрировало бы больше эмоционального интеллекта, чем она думала, на что он способен. Он с сомнением приподнял одну бровь. — Я просто хочу посмотреть, как ты повеселишься. Прежде чем Харли успела ответить или обдумать то, что он сказал более тщательно, раздался громкий СВИСТ, когда Марти выпустил первую гранату через улицу. Она попала в вывеску с правой стороны, взорвавшись огненным шаром, который потряс всю улицу, когда фасад кинотеатра начал рушиться. Марти кричал и вопил от восторга, когда Джокер танцевал вокруг него, чтобы зарядить вторую гранату в ракетницу, в то время как Харли наблюдала за этим, не в силах сдержать смешок от мальчишеской картинки, которую они создали вместе. Она закрыла уши руками, когда Марти запустил вторую гранату, которая снесла огромный кусок левой стены театра, разбросав кирпичи и строительный раствор, а всё сооружение пошатнулось. Джокер помогал Марти заряжать третью гранату, когда громкий, безошибочно узнаваемый гудок полуприцепа наполнил воздух, и как только Марти выпустил третью гранату, такой грузовик пронёсся по улице позади них. Он опасно закачался, когда пронёсся вдоль стены кинотеатра и с визгом остановился, задние колёса отскочили от бетона. Как только полуприцеп остановился, его задние двери распахнулись, и люди в клоунских масках, вооружённые всевозможным огнестрельным оружием, выпрыгнули из задней части. Рот Харли открылся, когда она смотрела, как люди в клоунских масках штурмуют кинотеатр — как армия — они пробежали через разрушающийся парадный вход, крича и вопя, направляясь в бой. Затем к зданию подъехал белый фургон без опознавательных знаков, и десять парней Марти присоединились к толпе клоунов. Марти опустил ракетницу на тротуар и нырнул обратно в «Камаро», чтобы схватить своё собственное оружие — топор, — которым он помахал над головой, как сумасшедший, когда бросился бежать через улицу, присоединяясь к бою. — Дерьмо, — прошептала Харли, впечатлённая без энтузиазма, и посмотрела на Джокера, который снова разговаривал по телефону. — Это безумие! — она засмеялась, привлекая его внимание. — Уже веселишься? — Он хитро подмигнул и убрал свой телефон, прежде чем схватить её за руку и переплести свои пальцы с её. — Ну же. Под звуки боев и смертей мужчин и всевозможную стрельбу Джокер повёл Харли через улицу в заднюю часть полуприцепа. В нём были бочки с бензином и деревянный ящик с чем-то похожим на материалы, необходимые для изготовления бомбы. Он проинструктировал Харли взять фургон, в котором приехали парни Марти, и поставить его вдоль задней части полуприцепа, что Харли сделала без вопросов, наконец поняв, что ситуация у него под контролем. Как только фургон был на месте, они перекатили бочки с бензином по доскам из полуприцепа в фургон, пока он не был полностью загружен, а затем Джокер занялся бомбой. Ну, может быть, это была и не бомба. Харли не знала наверняка. Там были блоки динамита, несколько отрезков проволоки, покрытых чёрной резиной, и небольшая материнская плата. Работая быстро, он объединил элементы во что-то, что действительно выглядело как бомба, положив его поверх газовых баллонов в задней части фургона, прежде чем захлопнуть двери. У Джокера никак не могло быть плана, когда они покинули зал «Айсберг Лаунж» менее двух часов назад. Он даже не знал, что они поедут в Нэрроуз. Но каким-то образом за этот небольшой промежуток времени ему удалось собрать воедино всё это. — Пошли, — снова сказал он, беря Харли за руку и ведя её к передней части фургона. Он сел за руль, а Харли запрыгнула на пассажирское сиденье, чувствуя, что она только сейчас поняла, что происходит. Прошло всего около пятнадцати минут с тех пор, как прибыли клоуны, но битва внутри уже начала затихать, и Харли пришлось проглотить своё несогласие, когда Джокер въехал на фургоне прямо в то, что осталось от передней части здания. Двигатель фургона взревел, когда он пытался проехать мимо упавшей балки, когда они проехали через вестибюль, заваленный телами, а затем в сам кинотеатр, где происходил настоящий хаос. По всему театру были сложены деревянные поддоны с явно наркотическим содержимым и повсюду лежали тела. Харли подумала, что это похоже на зону боевых действий, и это чувство было наглядно продемонстрировано, когда Марти появился на сцене перед разорванным киноэкраном с топором в одной руке, отрубленной головой, которую он держал за волосы в другой, и с рёвом предлагая им комнату в доказательство своей победы. Некоторые из оставшихся в живых людей приветствовали его в ответ, но большинство, казалось, были озабочены тем, чтобы очистить кинотеатр от продукции семьи Салливан и убраться оттуда к чёртовой матери. — Ну же, — снова бросил Джокер. Он схватил Харли за руку, и они выбежали из здания и перешли улицу, чтобы подождать рядом с «Камаро». — Сирен не слышно, — заметила Харли, прислушиваясь. — Как могли копы не приехать? Глаза Джокера невинно расширились, и он поднял руки, преувеличенно пожимая плечами, но Харли и на секунду не поверила этому. — Ну же. — Она одарила его обольстительной улыбкой, скользнув руками вокруг его талии под пальто и повернувшись к нему лицом. — Ты можешь сказать мне. Ты можешь доверять мне. — О, правда, — усмехнулся он, выглядя довольным, когда она строила ему свои самые убедительные выражения лица. — Я подумаю об этом, — прохрипел он, запуская пальцы в её волосы и туго стянув их. Харли приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, чувствуя, как волнующее, головокружительное ощущение проносится по её животу, когда она скользнула языком по его, и всё, что она могла думать, что было… да. — Господи Иисусе, вы двое. — Голос Марти прервал мысли Харли, и она почти виновато отвернулась от Джокера, обнаружив, что Марти стоит там, весь в крови, и всё ещё держит отрубленную голову. — Кто это? — спросила она, пытаясь решить, испытывала ли она больше отвращение или заинтересованность, когда что-то красное и жидкое стекло из того, что осталось от шеи, и размазалось по тротуару. — Микки Салливан, — ответил ей Джокер. — Или был. Что ты собираешься делать с этой головой, Марти? — Думаю, я использую её для футбола, — мерзко ухмыльнулся Марти и изобразил удар ногой по голове. — У меня есть идея получше. — Харли указала на Марти. — Возьми коробку и отправь её Юрию Димитрову. Дай ему знать, кто теперь управляет Ист-Сайдом. Глаза Марти расширились. — О-о-о-о, Харли Квинн, — ухмыльнулся он, брызги крови на его лице делали его похожим на сумасшедшего. — Мужчина может легко влюбиться в тебя. Харли рассмеялась, чувствуя необычное удовлетворение в этот странный момент, когда ей не нужно было ни к чему стремиться. Затем Джокер показал устройство, которое могло быть только детонатором бомбы, которую они создали. Пластик и металл, сплавленные со старой радиоантенной, детонатор был сделан небрежно, и Харли нахмурилась, пытаясь понять, когда он у него появился. Он просто носил его с собой весь день, или его доставили вместе с другими материалами в полуприцепе? Она поняла, что он предлагает это ей, и осторожно взяла его, изучая квадратную красную пластиковую кнопку, которую, как она полагала, нужно было нажать, чтобы инициировать взрыв. — Мы достаточно далеко? — спросила она, нахмурившись, и Джокер откинул голову назад и рассмеялся. Не пронзительный, маниакальный смех, который всегда раздавался в худшие времена, а грубый, гортанный смех, который вибрировал в его груди. Когда он снова посмотрел на Харли, она глупо ухмыльнулась и нажала кнопку на детонаторе. Секунду спустя на другой стороне улицы прогремел взрыв, и то, что осталось от кинотеатра, начало рушиться, клоуны и О’Райли разбежались, прихватив с собой всё, что смогли унести из «продуктов» Салливана. — Вперёд. — Джокер снова взял Харли за руку и потащил её по улице, подальше от медленно разрушающегося здания. — Куда мы идём? — спросила она, затаив дыхание, когда он потащил её в переулок. Вдалеке она, наконец, услышала полицейские сирены, но на этот раз не волновалась. Почему она должна волноваться? — Эм, чтобы снять комнату, очевидно, — выпалил он в ответ, заставив Харли рассмеяться. Они вышли с другой стороны переулка на узкую улочку, вдоль которой тянулись наполовину закрытые магазины и захудалый отель. На углу собрались проститутки, которые перешептывались, указывая в направлении взрыва. Харли заставила Джокера остановиться достаточно надолго, чтобы стереть краску с их лиц воротниками пальто. Затем они укрылись в отеле под названием «Валенсия» — заведении, обслуживающем в основном проституток и их клиентуру. Харли сунула тысячу долларов пожилой женщине, стоявшей за пластиковой пуленепробиваемой перегородкой, в то время как Джокер стоял к ним спиной. Пожилая женщина сделала затяжку красного «Мальборо», не сводя глаз с денег, а не с Харли, и молча сунула связку ключей в окошко перегородки. — Спасибо, — ухмыльнулась Харли, хватая ключи и поворачиваясь, чтобы многозначительно позвенеть ими перед Джокером. Он фыркнул и схватил её за локоть, прежде чем почти потащить вверх по шаткой лестнице, а Харли спешно последовала за ним, чтобы он не вывихнул ей плечо. Когда они добрались до верха, Харли набросилась на него, прижав спиной к стене. Она схватила его за галстук и притянула его лицо к своему, просунув руку под его пальто, чтобы обнять за талию и прижать его ближе. Она почувствовала, как он усмехнулся ей в губы, и Харли отстранилась, чтобы игриво взглянуть на него, затем обернула его галстук вокруг своей руки, туго затянув его, чтобы с силой дёрнуть, и он, шатаясь, поплелся за ней по коридору в их комнату. Он прижал её к двери, пока она возилась с ключами, его рука нырнула под её платье, чтобы скользнуть вверх по бедру. Голова Харли прислонилась к двери, пока она пыталась вставить ключ в замок, отвлёкшись, когда Джокер просунул руку в её нижнее белье, радостно напевая ей на ухо. Каким-то образом ключ скользнул в замок, дверь распахнулась, и Джокер схватил Харли за обе руки и практически втолкнул её в комнату, захлопнув за собой дверь. Это была маленькая комната с двуспальной кроватью, по бокам которой стояли скрипучие столики, а на хилом столике напротив кровати стоял телевизор. Потолок был в разводах, и всё выглядело липким; это была та комната, на которую не хотелось бы смотреть при флуоресцентном свете, но для них этого было более чем достаточно. Харли немедленно сбросила пальто, затем попыталась снять сапоги, прежде чем стянуть платье через голову. Её руки запутались в длинных рукавах, заставляя бороться с одеждой, а тот факт, что она смеялась, делал это ещё более трудным. К тому времени, как она освободилась, Джокер разделся до фиолетовых брюк и прыгал на одной ноге, чтобы снять оставшийся носок, заставив Харли снова рассмеяться, когда она толкнула его обратно на кровать. Он приземлился с мелодраматическим «уф-ф» и неудачно пошутил о том, что Харли была слишком груба, когда упала на него сверху. Она широко улыбалась, опуская губы к его шее, пробегая пальцами по его телу. По всему. По его бокам, сжимая талию и царапая рёбра, вниз по его долговязым рукам к кистям и обратно к плечам и шее, затем по его подбородку и лицу к волосам, за которые она потянула, бесстыдно тёрлась о его ногу и ощущала его пульс против её губ. Он обнял её, сильно сжимая, прежде чем перевернуть их, оттеснив рот Харли от своей шеи. Он упёрся руками по обе стороны от неё, затем выпрямил локти так, что навис над ней. Голова Харли откинулась назад, её сердце бешено колотилось, когда она смотрела на него из-под полуприкрытых век, её губы приоткрылись, когда она ждала, что он будет делать. Его глаза метались по её лицу, пока он изучал её, и вместо этой мрачной серьёзности, к которой она привыкла на этот раз в выражении его лица было что-то более открытое. Что-то живое и настоящее. Он коротко выдохнул через нос и грубо схватил её за щеку, всё ещё пристально глядя на неё, словно пытаясь что-то понять, затем его язык высунулся, чтобы облизать нижнюю губу. — Чёрт, — недоверчиво фыркнул он, заставив Харли рассмеяться, когда она закрыла глаза. Он отступил от неё, сполз с кровати и встал, убирая волосы со лба, пока его глаза скользили по ней. Харли вытянулась, её руки переплелись над головой, а ноги выпрямились и пальцы ног вытянулись, желая, чтобы он вернулся к ней. Он одарил её одной из тех редких, интимных улыбок, от которых в уголках его глаз появились морщинки, прежде чем просунул руки ей под колени и притянул ближе к краю кровати, стягивая с неё нижнее белье. А потом послышался этот знакомый щелчок выкидного ножа, но, прежде чем Харли смогла понять, откуда он взялся, он разрезал её бюстгальтер посередине, чашки упали по бокам. Она была почти раздражена. Почти. Но затем Джокер опустился на кровать между её колен, её ноги раздвинулись перед ним, а его руки обвились вокруг её талии. Он наклонился вперёд, чтобы прижаться ртом к её животу, его язык погрузился в её пупок, в то время как его ладони скользнули вниз по её бокам, чтобы обхватить бёдра. Глаза Харли закрылись, и она медленно выдохнула, когда его рот двинулся вниз по её животу, в то время как его пальцы медленно двигались вверх по внутренней стороне её бедра. Затем он стал поглаживать её вульву большим пальцем, заставляя её тихо мычать. Он усмехнулся, и Харли подняла голову, чтобы увидеть, как он ухмыляется, когда прикасается к ней. — Что? — поинтересовалась она, задыхаясь, её голос надломился. — О, ничего. — Он удивлённо приподнял одну бровь, глядя на неё, затем поднёс большой палец к губам и облизал его, ухмыляясь, когда попробовал её на вкус. — Я просто счастлив, что ты счастлива, — самодовольно объяснил он. Харли усмехнулась, когда её голова откинулась на липкое покрывало. — Ты такой самовлюблённый… а-ах-х… Она замолчала, когда он, наконец, приблизил к ней свой рот, его руки обвились вокруг её бёдер, когда он жадно терзал её.