Арлекин

— Памела, — отрезала женщина, вздёрнув подбородок. — Памела Айсли. Харли медленно поднялась на ноги, пристально глядя на женщину — Памелу — пока пыталась решить, что делать с тем… что она только что испытала. На кончике её языка вертелась сотня вопросов, но полицейские сирены выли прямо за углом, и, если копы их не найдут, это сделает Бэтмен. — Нам нужно убраться с улицы, — объявила Харли, схватив Памелу за руку, когда начала прокладывать путь в безопасное место. — Ты ведёшь меня к Джокеру? — потребовала Памела, упрямо высвобождая руку. — Джокер мёртв, — огрызнулась Харли, бросив на неё скептический взгляд, прежде чем начать двигаться по переулку без неё. — Как долго ты находилась в Аркхэме? — бросила она через плечо. Памела поспешила догнать её, не сводя глаз со своих босых ног, пока обходила битое стекло. — С декабря, — неохотно ответила она. — Что значит, он мёртв? — Как ты думаешь, что означает «мёртв», — нахмурилась Харли, её глаза осматривали пожарные лестницы над головой в поисках развевающегося в темноте плаща. — У меня есть идея, — резко сказала она. — Куда мы… — Просто заткнись и держись ближе, — прошипела Харли. — Мы поговорим, когда уйдём с улицы. Памела приняла этот совет к сведению лишь относительно, держась поближе к Харли, когда они мчались по вонючим переулкам и через неблагополучные районы, которые больше походили на трущобы третьего мира, чем на городскую застройку. Каждые пятнадцать минут или около того она спрашивала, куда они идут или сколько ещё это продлится, и Харли говорила ей заткнуться. Она пыталась сосредоточиться, чего Памела, похоже, не оценила. Они достигли другой стороны острова как раз в тот момент, когда небо начало светлеть с приближением рассвета. Спрятавшись в переулке и выглянув из-за угла, Харли окинула взглядом узкую улочку, вдоль которой выстроились захудалые гостиницы и проститутки, и заметила гостиницу, которую она искала — та, в которой она и Джокер остановились на пару дней без лишних вопросов. — Ну? — нетерпеливо потребовала Памела. — Впереди гостиница, в которой не будут задавать никаких вопросов, — быстро ввела её в курс дела Харли, вытаскивая пистолет из заднего кармана джинсов и проверяя магазин. У неё оставалось три патрона. — Нам нужны деньги, — добавила она. — Где, блядь, мы собираемся взять деньги? — усмехнулась Памела. Харли снова проигнорировала её, прищурившись в сторону проституток. Ей пришло в голову несколько идей, ни одна из них не была хорошей, но одна была лучше остальных. Прячась по большей части за зданием, она наблюдала, как мужчины подошли к проституткам, поговорили с несколькими из них и в конце концов выбрали одну, чтобы уединиться в гостинице. Затем Харли заметила его. Мужчина в приличном, но помятом костюме, его розовый платок в кармане сказал ей всё, что ей нужно было знать, когда он, пошатываясь, шёл в их сторону по улице. Харли крадучись обошла здание сбоку, одарив его своей самой кокетливой улыбкой — по общему признанию, над этим не помешало бы немного поработать —когда он приблизился. — Приветик, — промурлыкала она, поймав его взгляд. Он глупо моргнул и, спотыкаясь, подошёл к ней, слишком пьяный или под кайфом, чтобы соображать лучше. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, Харли схватила его за лацканы пиджака, потащила в переулок и приставила пистолет к мясистой нижней части его челюсти, прижав его к стене переулка, заставив его пьяно заскулить. — Заткнись, — огрызнулась Харли. — Дай мне свой бумажник. Он снова заскулил, слишком истощённый, чтобы понять, когда напряжение внезапно покинуло его лицо, и он счастливо вздохнул. Памела обхватила рукой запястье пьяного мужчины, её глаза сосредоточенно сузились. — Отдай ей свой бумажник, — сказала Памела низким голосом, и мужчина быстро вытащил свой бумажник из заднего кармана и предложил его Харли. Харли осторожно приняла кошелёк, засунув пистолет за пояс джинсов, прежде чем открыть бумажник. Внутри было триста долларов наличными и почти пустой пакетик кокаина. — Иди домой, — проинструктировала Памела. — Ложись спать, когда доберёшься туда. Забудь о нас. Она отпустила запястье мужчины, и он быстро отвернулся от них, зашагав в противоположную от них сторону по улице с гораздо большим достоинством, чем пришёл туда. Харли с любопытством посмотрела на Памелу, представляя себе широкий спектр возможностей, которые представляла эта странная женщина. Затем Памела повернулась обратно к Харли, испустив вздох, который, казалось, сдерживала, пока не заметила, что Харли пристально смотрит на неё. — Что? — опасливо спросила она. — Я впечатлена, — призналась Харли, оставив свои мысли при себе. Они нашли заднюю часть гостиницы, и Харли велела Памеле подождать её там, за что получила раздражённый хмурый взгляд. Харли закатила глаза и повернула обратно к главной дороге, надеясь, что у Памелы есть хоть какое-то чувство самосохранения или, по крайней мере, она поняла, что не может бегать по городу средь бела дня в оранжевом комбинезоне. За пуленепробиваемым стеклом была та же самая пожилая женщина, что и тогда, между её двух скрюченных пальцев догорало «Мальборо». Харли просунула двести долларов через маленькую перегородку в стекле, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заставить её молчать. — Три часа ночи, — прохрипела женщина, проталкивая ключ через перегородку. Харли взяла ключ и помчалась вверх по узкой лестнице в комнаты наверху. Она нашла их комнату на третьем этаже и проскользнула внутрь, заперев за собой дверь. Это была маленькая комната с двуспальной кроватью, покрытой липким на вид покрывалом, и комодом, на котором стоял старый телевизор; это была почти идентичная комната той, в которой Харли останавливалась в последний раз, когда была там с Джокером. Она невольно вздрогнула, стряхивая эти старые воспоминания. Пришло время сосредоточиться. Солнце полностью взошло к тому времени, когда Харли распахнула окно и выбралась на пожарную лестницу. В переулке внизу она могла видеть Памелу — неоново-оранжевую, которую невозможно было не заметить — расхаживающую из стороны в сторону, крепко скрестившую руки на груди. Харли свистнула, чтобы привлечь её внимание, прежде чем спустить вниз пожарную лестницу. Как только Памела начала подниматься, Харли нырнула обратно в комнату, села на кровать, но не расслабилась, пока Памела грациозно не ввалилась в комнату через окно. — Хорошо, — сказала Харли, протирая глаза тыльной стороной ладони. — Нам нужно немного поспать. — Немного поспать? — Памела усмехнулась, опираясь на окно и отряхивая грязь с ног. — Ты сказала, что мы поговорим, когда выйдем на улицу, и полиция не будет преследовать нас и… — О, полиция всё ещё преследует нас, — выплюнула Харли, только сейчас осознав, сколько проблем она создала для себя, включая Пингвина и кражу его «оружия». — Они будут преследовать нас в два раза усерднее, чем обычно. — О чём ты говоришь? — потребовала Памела. Харли закрыла глаза, чтобы набраться терпения. Объяснять всё этой упрямой женщине означало заставить её рвать на себе волосы. — Я работаю — раньше работала — на человека по имени Освальд Кобблпот. Некоторые люди называют его Пингвином, — начала Харли, не отрывая глаз от потолка. — Он глава мафии… — Ты работаешь на мафию! — возмущённо прошипела Памела, её глаза расширились. — Все в Готэме работают на мафию, — категорично ответила Харли. — Включая большинство членов полицейского департамента Готэма. Так что, когда Пингвин скажет копам найти нас, можешь поспорить на свою задницу, что они попытаются. Памела закрыла глаза и откинула голову назад, громко выдыхая через нос, как будто пыталась успокоиться. Затем её глаза резко открылись, и она снова уставилась на Харли. — Но почему? Почему ты вытащила меня? — Она сузила глаза, излучая подозрение. — Почему твоей босс так заинтересован во мне? — Он в разгаре нарковойны, которую проигрывает, — натянуто объяснила Харли, раздражённая и измученная. — Каким-то образом он знает о твоих… способностях, и он думал, что сможет использовать тебя, чтобы выиграть эту бессмысленную войну. — Так почему ты отвернулась от него? — Памела отошла от окна, её прищуренные глаза скользнули по Харли, как будто она оценивала её. — Ты сказала, что тебе нужно оружие. Ты сказала, что тебе нужна помощь. — Послушай, я не совсем продумала это до конца, — парировал Харли. — Я увидела тебя там и просто подумала: нахуй этих парней. Поэтому я вызволила тебя и убила остальных людей Пингвина. Теперь я хочу немного поспать. — И теперь они собираются прийти за нами? — надавила Памела, когда Харли решительно закинула ноги на кровать и легла. — Они попытаются, — ответила она, закрыв глаза и надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заставить Памелу отступить. — И мы остановим их, — добавила она. Казалось, это сработало. Памела молчала, и, когда Харли начала засыпать, она почувствовала, как кровать зашевелилась, когда Памела легла рядом с ней. — Я надеюсь, что ты права, — несчастно пробормотала Памела.

~***~

Когда Харли проснулась, дешёвые маленькие светодиодные часы на прикроватном столике сообщили ей, что уже начало дня. Она оглянулась через плечо и увидела, что Памела всё ещё спит, свернувшись калачиком в позе эмбриона на краю кровати, её темно-рыжие волосы ужасно контрастировали с ярко-оранжевым костюмом Аркхэма. Харли нужен был план — или, по крайней мере, направление для плана. Затем у неё заурчало в животе, и она решила, что одежда и еда были следующими в их списке вещей, которые нужно было приобрести теперь, когда у них было убежище. Сунув последнюю стодолларовую купюру в карман, Харли выскользнула в коридор, всё ещё неуверенная в деталях своего плана. Но не успела она закрыть за собой дверь, как появилась молодая блондинка в поношенной униформе горничной, толкая тележку для уборки по коридору к Харли. Горничной было не больше восемнадцати, и она была тощей, без сомнения, на грани бездомности, если она была подростком в Нэрроузе. На Харли внезапно снизошло вдохновение, и она дружелюбно улыбнулась девушке, когда та остановила свою тележку в нескольких футах от неё. — Привет, — весело поприветствовала её Харли, подходя ближе. — Сколько времени до окончания твоей смены? Последовало долгое молчание, прежде чем девушка тихо ответила: — Двадцать минут. — Слушай, мы с моей подругой немного в затруднительном положении. — Харли опёрлась локтем о тележку для уборки и одарила девушку своей лучшей «только между нами, девчонками» улыбкой. Она вытащила из кармана стодолларовую купюру и помахала ею перед ней. — Ты случайно после своей смены не могла бы помочь нам и принести какую-нибудь одежду? — Какую-нибудь одежду? — Глаза девушки метались между купюрой и улыбающимся лицом Харли. — Ничего особенного, — настаивала Харли, рассеянно помахивая купюрой и успешно привлекая к ней внимание девушки. — Просто несколько джинсов и рубашек из приюта или дисконтного магазина. И пара туфель. Ты можешь это сделать? И принести их сюда позже сегодня? Девушка всё ещё смотрела на купюру в руке Харли, поэтому Харли пригнулась, заставляя её встретиться с ней взглядом. У неё были тёплые карие глаза и нос пуговкой, её пепельно-светлые волосы были коротко подстрижены и выбриты по бокам. — Да, — девушка кивнула после паузы, принимая деньги. — Отлично, — просияла Харли. — Как тебя зовут? Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, настороженно глядя на Харли. — Дина, — сказала она наконец. — Ну, Дина, — Харли отступила на несколько шагов, пока не прислонилась к двери в свою комнату, — мы с подругой, если что, здесь, так что не стесняйся стучать, когда вернёшься. Дина медленно кивнула, и Харли одарила её последней улыбкой, прежде чем проскользнуть обратно в комнату, уголки её рта сразу опустились, как только она закрыла и заперла дверь.

~***~

Харли провела день, лёжа на кровати и уставившись в фактурный потолок, изучая странные завитки на штукатурке, пытаясь решить, что делать. Возможно, было лучше не планировать и позволить вселенной идти своим чередом. Это то, что посоветовал бы Джокер из загробного мира. Памела была в душе, когда Дина постучала в их дверь около заката, и она пришла со спортивной сумкой и сдачей, которая осталась от денег Харли. — Оставь, — сказала Харли, отталкивая руку Дины назад. — Ты уверена? — Дина выглядела подозрительно, поэтому Харли решила дать ей новое задание, заинтригованная тем, как она справится с проверкой своих гражданских границ. — Нам нужны лыжные маски, — сообщила ей Харли, приподняв одну бровь, подзадоривая Дину задавать вопросы. — Ты можешь принести их мне завтра утром до своей смены? Дина нервно облизнула губы, но кивнула. — Моя смена начинается в шесть утра, — сказала она. — Тогда я принесу их. Харли ухмылялась, когда бросила спортивную сумку на кровать, как раз вовремя, чтобы Памела высунула голову из наполненной паром ванной, чтобы посмотреть, что происходит. — Где, блядь, ты это взяла? — потребовала она. — Я завела нового друга, — беспечно объяснила Харли, взяв розово-оранжевую гавайскую рубашку и улыбнувшись Памеле. — Это очень в твоём стиле. — Что значит, ты завела друга? — Памела покосилась на Харли. — Кто знает, что мы здесь? — Господи, Пэм, — Харли закатила глаза и бросила в неё гавайскую рубашку. — Горничная, хорошо? Я заплатила ей, чтобы она купила тебе кое-какую одежду. — Значит, у нас не осталось денег? — Ноздри Памелы раздулись. — И меня зовут Памела. — Одевайся, Пэм. — Харли плюхнулась на кровать и осмотрела жёлтую толстовку с изображением Микки Мауса спереди. Она тоже бросила её Пэм, заставив ту возмущенно фыркнуть. — Я умираю с голоду, а нам нужно поработать. Пэм вышла из ванной примерно через десять минут, одетая в вымытые кислотой клёши, толстовку с Микки Маусом и лаймово-зелёные шлёпанцы, её мокрые волосы были собраны в узел на макушке. Даже в своём нелепом наряде она выглядела гораздо более достойно, чем в мешковатом оранжевом костюме в стиле Аркхэм. — Безопасно ли появляться на публике? — спросила Пэм, когда они вышли из гостиницы через главный вход, лавируя между проститутками, начинающими свою вечернюю смену. — Конечно, — пожала плечами Харли. — Как ты думаешь, кто-нибудь из этих людей знает или заботится о том, кто мы такие? Пэм выглядела недовольной. — Ты говорила так, будто у Пингвина повсюду люди. — Не здесь, здесь нет, — твёрдо заявила Харли, останавливаясь возле небольшого магазинчика. Она смерила Пэм стальным взглядом. — Нам нужно согласовать план, или ты не против просто делать своё дело? — Я уверена, что смогу последовать твоему примеру, — усмехнулась Пэм. Харли закатила глаза от такой постоянной позиции и вошла в магазин, Пэм следовала за ней по пятам. За кассой стоял латиноамериканец, его внимание было приковано к портативному телевизору, по которому шла теленовелла, но в остальном место было пустым. Харли подошла к стойке и вытащила пистолет из заднего кармана джинсов, направив его на мужчину. Он вскочил на ноги и поднял руки, умоляя её на быстром испанском. — Нам нужны деньги из кассы, — сказала ему Харли, когда Пэм обошла стойку и положила руку на затылок мужчины. Его лицо мгновенно расслабилось, и он даже повернулся, чтобы небрежно ухмыльнуться Пэм, на что она ответила своей натянутой улыбкой. Не давая Пэм никаких устных инструкций, он открыл кассу и начал выкладывать наличные на прилавок. — Мило, — ухмыльнулась Харли, наблюдая, как мужчина отсчитывает, как она надеялась, по крайней мере, пару сотен долларов. — Принеси мне пакет, ладно? Пэм сняла один из пластиковых пакетов с полки за кассой и передала его Харли, которая затем обошла магазин, собирая припасы, включая всю лапшу рамэн, которую смогла унести. Пэм сложила наличные в отдельный пакет, одна её рука всё ещё была на затылке мужчины, когда Харли схватила две бутылки вина из-за прилавка. — Ты устраиваешь вечеринку? — сухо спросила Пэм, что только рассмешило Харли. — Ты хочешь сказать, что тебе не нужно выпить? — возразила она. Харли наблюдала, как Пэм велела владельцу магазина позвонить в полицию и сказать им, что двое мужчин ограбили его под дулом пистолета, в то время как он мечтательно улыбался ей. Затем, когда они возвращались в гостиницу, разделив пакет с крендельками, Харли осторожно начала расспрашивать Пэм об этих её интригующих способностях. — Итак, как это работает? Тебе нужно прикоснуться к чьей-то коже, и ты можешь контролировать их? — спросила Харли, предлагая крендельки Пэм. — В основном, — призналась Пэм, отправляя крендель в рот и задумчиво пережёвывая его. — Если я могу прикоснуться к ним, я могу как бы… соединиться с ними и заставить их делать то, что я хочу. Иногда это помогает, если я говорю это вслух, но я думаю, это потому, что это помогает мне сосредоточиться. — Верно, — кивнула Харли, думая о поведении, свидетелем которого она была до сих пор. — Когда ты прикоснулась… или, я думаю, соединилась с владельцем магазина, ты заставила его успокоиться? — Нет. — Пэм обхватила себя руками, защищаясь. — Я прикоснулась к нему и почувствовала, что произошла связь, затем я пожелала, чтобы он достал деньги из кассы. — Итак, в одну минуту он кричит изо всех сил, потому что я наставила на него пистолет. — Харли бросила пустой пакет из-под кренделей в переполненную мусорную кучу. — В следующую минуту он стоит там счастливый, как ракушка, потому что ты с ним соединилась, а не потому, что ты сказала ему быть спокойным? — В значительной степени, — печально кивнула Пэм. — Они всегда так делают. Как будто они рады, что появилась я и взяла инициативу на себя. Я думаю, это может быть потому, что люди на самом деле не хотят свободы воли. Для них это слишком, и легче быть под чьим-то контролем. — Возможно, — осторожно согласилась Харли, чувствуя, что это отношение говорит больше о Пэм, чем о её жертвах. — Очевидно, ты каким-то образом подключаешься к лимбической системе. — Почему, блядь, это очевидно? — Пэм бросила на неё ошеломлённый взгляд. — Потому что, когда ты соединяешься со своим… субъектом, — дипломатично начала Харли, — происходит сложный всплеск эмоций, за которым следует смирение. Эмоции исходят из лимбической системы, которая также является нашим центром вознаграждения. Удовольствие, боль, страх, сопереживание. Эти чувства и их вознаграждение — это то, что заставляет нормального человека вести себя так, как они ведут. — Харли остановилась, когда они вернулись в отель, и повернулась лицом к Пэм. — Я почувствовала всё это, когда ты прикоснулась ко мне. Они ошеломили меня, и я почувствовала, что больше живу не для себя, а для тебя. И мне было всё равно. Меня это вполне устраивало. Моё поведение было под твоим контролем. — Никто никогда раньше не объяснял мне это подобным образом, — призналась Пэм, и между её бровями образовалась морщинка. — Ты использовала свои способности на многих известных поведенческих психологах? — Харли ухмыльнулась, заставив Пэм неохотно рассмеяться.

~***~

В тот вечер они ели рамен и говорили о своей прежней карьере за бутылкой вина, большую часть которого Харли выпила сама. Пэм также защитила докторскую диссертацию в Готэмском университете, но её диплом был посвящён экологии окружающей среды — в основном ботанике. Несмотря на то, что они работали в совершенно разных областях в совершенно разных частях кампуса, Харли и Пэм смогли поговорить о своём опыте молодых женщин в академических кругах, и постепенно Пэм начала расслабляться. Оказалось, что она была довольно забавной в своей собственной сухой, резкой манере, часто используя ругательства, чтобы выразить себя, что Харли находила забавным по-своему. Харли не требовала от неё больше информации о её способностях — это придёт со временем, — но она рассказала ей, что у нее на уме на следующий день. — Ты хочешь ограбить банк? — повторила Пэм, недоверчиво приподняв брови. — Конечно, — с энтузиазмом кивнула Харли. — У нас меньше трёхсот долларов. Этого даже недостаточно, чтобы продержаться здесь ещё три дня. Пэм всё ещё не выглядела убеждённой. — У них есть камеры видеонаблюдения в банках. Если кто-нибудь узнает, что мы всё ещё в Нэрроуз, нам крышка. — Я работаю над этим, — уклончиво ответила Харли. Дина прибыла на рассвете, но не с двумя лыжными масками, которые просила Харли. Вместо этого она принесла две маски Бэтмена, которые нашла в «Доброй воле», и неуверенно предложила их. — Это прекрасно, — заверила её Харли, задумчиво перебирая резиновые маски. Они могли привлечь ненужное внимание, но было что-то такое в ограблении банка в маске Бэтмена, что было слишком неотразимым, чтобы отказаться от этого. Пока Дина убиралась в гостинице, Харли и Пэм прошли шесть кварталов до небольшого отделения «Первого банка Готэма». Они прибыли примерно через десять минут после открытия, и с того места, где Харли стояла снаружи, она могла видеть, как один посетитель разговаривает с единственным кассиром, сидящим за пуленепробиваемым стеклом. Осознание того, что это будет мучительно легко, вызвало у Харли чувство разочарования, но их потребность в деньгах взяла верх над весельем. — Ты когда-нибудь делала это раньше? — осторожно спросила Пэм, вытаскивая маски Бэтмена из спортивной сумки, которую они принесли с собой, и протягивая одну Харли. — Грабила банк, я имею в виду? Харли одарила её кривой ухмылкой. — Я делала гораздо худшее, чем ограбление банка. Это будет легко. Они натянули маски, их волосы развевались там, где они заканчивались, и Харли искоса взглянула на Пэм, чтобы посмотреть, как у неё дела — казалось, достаточно хорошо. Харли шагнула в небольшой банк и выпустила две из трёх своих последних пуль в потолок. — Это ограбление! — крикнула она, чувствуя себя глупо, когда одинокий клиент упал на пол, а кассирша банка вскочила со своего места с поднятыми руками. Харли стояла над клиентом, направив на него пистолет, в то время как Пэм хлопнула рукой по шее охранника сзади. Его лицо тут же расплылось в томящейся от любви улыбке, и Пэм что-то пробормотала ему на ухо, когда он вытащил пистолет из кобуры на бедре и ключи, прикреплённые к поясу, затем направился к кассирше банка. Пока охранник отпирал дверь из оргстекла, кассирша осталась стоять с поднятыми руками и выглядела сбитой с толку. Почти сразу же, как это началось, всё закончилось. Харли и Пэм засунули свои маски в спортивную сумку вместе с наличными и пистолетом охранника, затем побежали вниз по улице, шлепая шлепанцами Пэм по бетону.

~***~

— Этого недостаточно, — Харли нахмурилась, глядя на деньги, которые они пересчитали на кровати. — Недостаточно? — Пэм бросила на неё озадаченный взгляд. — Это пять тысяч долларов. На что этого недостаточно? Харли не ответила, теребя стопку двадцатидолларовых купюр, завёрнутых в белую бумагу. Затем она посмотрела на Пэм. — Чего ты хочешь? — мрачно спросила её Харли. — Чего я хочу? — переспросила Пэм, выглядя сбитой с толку. — Просто на всякий случай. Я не хочу возвращаться в Аркхэм. — За деньги можно купить оружие, — медленно произнесла Харли, решительно сжав челюсти. — Деньги и оружие даруют тебе власть, а власть обеспечивает твою безопасность. По крайней мере, так это работает в Готэме. Пэм, казалось, не знала, что на это ответить, поэтому она направилась в ванную, чтобы приготовить пару мисок рамена с горячей водой из раковины, её брови сошлись в глубокую морщину. Харли оставила Пэм обдумывать это, пока искала пульт дистанционного управления и переключала основной пакет кабельного, пока не нашла вечерние новости. Майк Энгель потратил пять минут, информируя людей о «попытке» побега в Аркхэме — они утверждали, что никто не сбежал, — но истории о двух женщинах в масках Бэтмена, ограбивших банк в Нэрроуз, было недостаточно, чтобы попасть в вечерние новости. — За что тебя отправили в Аркхэм? — спросила Харли, когда Пэм вернулась с их раменом. — О, это было… сложно, — уклончиво ответила Пэм. Харли понимающе изогнула бровь, и Пэм со вздохом сдалась. — Это случилось со мной около года назад, — медленно начала она. — Я проводила несколько… нетрадиционных экспериментов с растительными токсинами на себе. — На себе? — Глаза Харли расширились, и Пэм кивнула, кисло поджав губы. — Университет отказался финансировать мой проект, — объяснила она, поймав взгляд Харли. — Моя теория заключалась в том, что определённая комбинация токсинов из некоторых экзотических видов флоры укрепит иммунную систему человека при введении непосредственно в вилочковую железу. Насколько я была убеждена, наука была надёжной, и не было сомнений, что это сработает… Харли наклонилась вперёд, когда Пэм замолчала. — И? — И… после месяца регулярных инъекций я начала видеть результаты, — мрачно усмехнулась Пэм. — Просто не те, которых я ожидала. — Например, что? — подтолкнула Харли. — Моё зрение улучшилось, и я перестала носить очки, — задумчиво рассказывала Пэм. — Моя кожа очистилась, и моя астма просто полностью исчезла. Затем моё тело начало кардинально меняться. Как будто я тренировалась по десять часов в день вместо того, чтобы сидеть в лаборатории. Внезапно у меня впервые в моей ёбаной жизни появился плоский живот, а потом… хм… Пэм колебалась, сжав губы, тщательно обдумывая свои следующие слова. Внезапно Харли смогла идеально представить её в роли учёного-астматика в очках. Неряшливую, упрямую, едкую рыжеволосую учёную, названную коллегами-мужчинами «трудной женщиной», ей отказали в финансировании, но она отказалась оставить свою работу без проверки. Внезапно многое в Пэм обрело смысл. — Свидания никогда не были для меня приоритетом, — продолжила Пэм, решительно глядя в свой рамен. — Но однажды вечером я привела этого парня домой и поняла, что… заставляла его делать разные вещи… — Вау, — ухмыльнулась Харли, и Пэм бросила на неё уничтожающий взгляд. — Да, хорошо. — Она закатила глаза в сторону, выглядя немного пристыженной. — Я опробовала это на других людях и поняла, как это контролировать. Наверное, я стала высокомерной. — А потом тебя поймали? — спросила Харли, и Пэм кивнула с напряжённым лицом. — Ты помнишь те экологические протесты во время беспорядков в День благодарения? Харли кивнула, её глаза расширились, когда она поняла, к чему клонит Пэм. — Я была частью той группы активистов, и эти протесты, вышедшие из-под контроля, частично были моей виной. Я была так зла из-за скандала с Дюма, и мой гнев, казалось, подпитывал других активистов, и я поняла, что могу заставить их делать то, что я хочу, даже когда я не прикасалась к ним. Они стали похожи на… дронов, делающих то, что я хотела и когда хотела. Поэтому я приказала им обстрелять огнём Дюма и… Харли прервала её, уже зная, чем закончится история. — Ты говоришь мне, что, когда твои эмоции обостряются, твои способности становятся сильнее? До такой степени, что тебе даже не нужно прикасаться к своему субъекту? — спросила Харли, и, когда Пэм неуверенно кивнула, Харли поняла, насколько Пэм была в неведении относительно своего собственного тела. — Если твои способности связаны с твоими эмоциями, а не только с эмоциями твоего субъекта, это означает, что эти растительные токсины больше интересуются лимбической системой, чем иммунной, — размышляла Харли. — Но если возиться с одним гормоном, остальные будут колебаться, поскольку будут пытаться уравновесить друг друга. Например, как при принятии таблеток или стероидов. Это могло бы объяснить другие физические изменения. — В этом есть смысл, — согласилась Пэм, встретившись взглядом с Харли. — Чёрт, ты довольно умна для психопата-клоуна. Харли откинула голову назад и рассмеялась, в то время как Пэм лениво ухмыльнулась. — Серьезно, Пэм, — ухмыльнулась Харли, как только успокоилась. — Если ты сможешь контролировать свои чувства, ты сможешь тренировать свой мозг и научиться им управлять. Тогда кто знает, на что ты была бы способна.

~***~

Когда Дина пришла на смену на следующее утро, Харли и Пэм ждали её в коридоре, Пэм выглядела неуверенной, в то время как Харли сияла. — Привет, — осторожно поприветствовала Дина. Она ещё не переоделась в униформу горничной, на ней были потёртые кеды «Чак Тейлорз» и узкие джинсы, которые показывали, насколько она недоедала. — Эй, — Харли ухмыльнулась и протянула пачку хрустящих купюр на сумму две тысячи долларов. — Нам нужна машина. Вместо того, чтобы взять деньги, глаза Дины подозрительно метались между Харли и Пэм. — Я не понимаю, — осторожно сказала она. Харли и Пэм обменялись взглядами. Они уже обсуждали, как ввести Дину в курс дела и «заставить» её забыть, в зависимости от того, как она отреагирует. — Мы грабим банк, — весело сообщила Харли Дине. — Нам нужна машина и водитель. Я подумала, что тебе может быть интересно, потому что, ну, — она оглядела убогий коридор, а затем снова посмотрела на Дину, — это отвратительное место, и я думаю, ты достойна лучшего. — Вы… — Дина замолчала, всё ещё переводя взгляд с одной на другую, теперь скорее встревоженная, чем подозрительная. — Это шутка? — Ты знаешь, кто она? — Пэм указала большим пальцем на Харли, и, когда Дина покачала головой, Пэм неловко откашлялась. — Она Харли Квинн. Мы скрываемся от бандитов, и у нас нет денег. Верно, Харли? — Пэм посмотрела на Харли, которая кивнула. — Бандиты, — подтвердила Харли, стараясь не рассмеяться. — Так что ты думаешь, Дина? Поработай немного на меня, и я заплачу тебе как следует. По крайней мере, ты сможешь выбраться из этого места. Звучит как хорошая сделка? — Звучит как слишком хорошая сделка, — мрачно ответила Дина. — Может быть, — Харли пожала плечами, выражение её лица похолодело. — Но разве у тебя есть другой выбор? — Это не то, что она имеет в виду. — Пэм бросила на Харли раздражённый взгляд. — Харли имеет в виду, что это может показаться лёгким, но это не так. — Верно, — нерешительно сказала Дина. — Так что ты хочешь, чтобы я сделала? — Есть парень по имени Сэмми Слизняк, который владеет свалкой на окраине города, — объяснила Харли, вручая Дине пачку наличных. — Он продаёт краденые машины с чистыми номерными знаками. Теперь нам нужно что-то незаметное и легко забываемое, как «Хонда»… Харли объяснила, как добраться до свалки Сэмми и как узнать Сэмми, включая грозное предупреждение не упоминать, что её послала Харли Квинн. Когда она повернулась, чтобы уйти, Пэм остановила её. — Не могла бы ты… взять пару вещей для меня? — деликатно спросила она. — Мне нужно какое-нибудь нижнее белье, — призналась Пэм, выглядя смущённой. — И лифчик. Ничего особенного, просто что-нибудь. Дина кивнула и посмотрела на Харли, её брови поднялись. — Бюстгальтеры — это оковы патриархата, и вчера я отказалась от нижнего белья, — ухмыльнулась Харли, откровенно рассмеявшись, когда обе женщины сморщили носы. Тогда Харли поняла, что на самом деле это было довольно забавно.

~***~

Харли и Пэм провели день, споря о том, насколько большим должен быть банк и где. Харли хотела взять большой, Пэм хотела маленький. Харли хотела поехать в центр города, Пэм хотела остаться в Ист-Сайде. Они пошли на компромисс с банком среднего размера в Университетском районе, поскольку они обе хорошо знали этот район, и обе были уверены, что смогут там справиться с ситуацией. Харли показала Пэм, как работает её пистолет и как держать его, чтобы запугать клиентов, пока Пэм корчила рожи и жаловалась на ненависть к оружию. — Некоторым из нас не повезло обладать сверхспособностями, которые позволяют нам контролировать поведение людей, — ухмыльнулась Харли. — Мы просто должны стрелять в них по старинке. Дина вернулась позже той ночью с нижним бельём для Пэм и двадцатилетней «Хондой», которая прекрасно вписалась бы в число профессорских и студенческих автомобилей Университетского округа. Подозревая, что Дина живёт в общежитии, Харли предложила ей липкое покрывало и подушку на полу, которые она с благодарностью приняла. На следующий день они исследовали Университетский окружной банк, отправив Дину доложить о количестве людей, охранников и кассиров, а также разработали наилучший маршрут побега. Харли вела большую часть разговоров и планирования, в то время как Пэм и Дина внимательно слушали — учились, догадалась Харли. Это заставляло её чувствовать себя альтруистично, и её мысли часто обращались к Джокеру, чтобы задуматься, что бы он подумал о том, что она была так откровенна с двумя женщинами, которые были почти совершенно для неё незнакомками. Если бы он потащил её с собой на ограбление банка в те первые дни, она могла почти гарантировать, что не знала бы, что они делают, до той секунды, пока он не объявил об этом группе перепуганных незнакомцев. Харли делала это разумным способом; информирование девушек, чтобы они могли импровизировать, если им нужно. Окружение женской энергией чудесным образом улучшило настроение Харли. Она даже зашла так далеко, что сказала, что она оптимистична, несмотря на то, что понятия не имеет, что её ждёт в будущем. Это было прекрасно. Момент, которым она наслаждалась, с лихвой компенсировал её неспособность планировать. Хотя она не была уверена, что это хорошая идея, Харли отвезла Пэм и Дину в квартиру Джо, её убежище в центре города. Она сказала им, что это место «друга», вместо того, чтобы рассказать им полную предысторию того, что там произошло. Это была одна из историй, которую она не стала бы повторять, независимо от того, как сильно ей нравились её новые друзья. Дина и Пэм нервничали из-за своей следующей работы, но Харли кипела от волнения. Она накрасила губы красной помадой и надела чёрные джинсы, которые носила несколько дней, а также одну из футболок, которые Дина принесла из «Доброй воли» — детскую футболку, объявляющую владельца участником турнира по фрисби в летнем лагере Беар-Крик 1996 года. Пэм сменила шлёпанцы, в которых она застряла, на пару кроссовок, которые Харли хранила в убежище для тренировок, и рубашку с гавайским принтом, поскольку все наряды Харли в «Айсберг Лаунж» были непрактичными платьями. Даже Дина хихикнула, прикрыв рот рукой, когда Пэм надулась в своей розово-оранжевой гавайской рубашке, жалуясь, что это наименее неприметная вещь, которую она могла надеть, чтобы ограбить банк. Когда Дина остановила «Хонду» рядом с банком, она поджала губы и осмотрела улицу, а затем снова посмотрела на Харли и Пэм, которые лежали на заднем сиденье, натягивали маски Бэтмена и обсуждали последние детали. — Все чисто, — объявила Дина, побуждая Харли и Пэм выскочить из машины и трусцой взбежать по короткой лестнице к банку. Это был маленький банк, не узкий городской филиал, который они ограбили в Нарроуз, но уж точно не бегемот с Уолл-стрит. Внутри было не более десяти клиентов, выстроившихся в очередь перед тремя банковскими кассами, большинство из них уставились на экраны своих телефонов, когда Харли и Пэм проходили через главный вход. Охранник стоял слева от двери, но он не заметил Харли, пока не стало слишком поздно. Она ударила его локтем в лицо, сломав ему нос и заставив его вскрикнуть от удивления. Остальная часть банка обернулась, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся переполох, как раз в тот момент, когда Пэм обхватила руками мясистую шею охранника и зашептала ему на ухо. Харли подняла пистолет и выстрелила в потолок три раза. — Все, блядь, на пол! — рявкнула она, посыпалась штукатурка, когда она направилась к очереди посетителей, их глаза расширились при виде блондинки в маске Бэтмена, направившей на них пистолет. — Бросить телефоны, СЕЙЧАС! — Харли выстрелила в пол рядом с собой. Клиенты ахнули и послушно бросали к ней свои телефоны, падая на руки, колени или животы и прячась друг за друга. Харли нетерпеливо наблюдала, как Пэм и охранник переходили от одного кассира к другому, собирая наличные в кассах. Она переминалась с ноги на ногу, время от времени бросая оскорбления или угрозы в адрес своей группы заложников, но в основном её внимание было приковано к большим настенным часам, сообщавшим ей, что у них есть три минуты до прибытия полиции. Имея в запасе одну минуту, Пэм взвалила на плечо сумку с деньгами, встав в позу с пистолетом Харли, как она ей показывала, и они выбежали через парадную дверь. Как только они оказались на солнце, они побежали к машине, сначала забросив сумку, прежде чем запрыгнуть сами. Затем Дина нажала на газ, и они помчались по улице как раз в тот момент, когда позади них завыли сирены. Харли сдёрнула маску Бэтмена, как только они отъехали на несколько кварталов, сияя так сильно, что у неё заболели щёки.

~***~

Дина пару часов возила их по окрестностям, следя за тем, чтобы они потеряли все потенциальные хвосты в соответствии с инструкциями Харли, а на обратном пути в центр города они остановились в супермаркете «Mega Mart» за припасами — продуктами, дешёвой одеждой, одноразовыми телефонами, тампонами и ноутбуком — и взяли пиццу, затем вернулись на конспиративную квартиру. Сидя на диване и жуя пиццу, они пересчитали деньги, которые взяли в банке Университетского округа. Двадцать тысяч долларов — это не пустяк, но всё равно недостаточно, чтобы заплатить всем, кому надо, и иметь что-то в запасе. — Итак, — спросила Дина с набитым пиццей ртом. — Что дальше? И она, и Пэм смотрели на Харли в поисках ответа на этот вопрос. Что дальше? Итак, Харли встала, бросила корку от пиццы в коробку и повернулась, чтобы обратиться к своим новым подругам. — Бриллианты, — просто ответила она. — Мы собираемся ограбить ювелирный магазин. — Ювелирный? — Пэм скорчила гримасу. — Почему? — Мы можем продолжать грабить маленькие банки, подобные сегодняшнему, — пожала плечами Харли. — Но это будет одно и то же снова и снова, и далеко недостаточно большая окупаемость. Больше работы за меньшую выгоду? Это неразумно. — Почему бы нам просто не ограбить банк побольше? — спросила Дина. — У нас недостаточно людей или оружия, чтобы ограбить банк побольше, — объяснила Харли. — И у нас нет взломщика сейфов, чтобы ограбить хранилища. Но драгоценности? Всё это выставлено на всеобщее обозрение. Обручальное кольцо за двадцать тысяч долларов, которое умещается у тебя на ладони? Гораздо лучший тайм-менеджмент. — Но как мы продадим бриллианты? — нахмурилась Пэм. — Это не значит, что мы можем покупать на них вещи. — У меня есть друг, который может помочь с этим, — уклончиво ответила Харли. Дина сузила глаза. — Я думала, все твои друзья пытались убить тебя за то, что ты украла Пэм? — Не все, — лукаво ответила Харли. Позже той ночью Пэм и Харли распивали бутылку вина и заправляли диван-кровать пока Дина принимала душ наверху. Майк Энгель в вечерних новостях бубнил о растущем насилии банд и связанных с наркотиками смертях в Готэме, и Харли внимательно слушала его. Она чувствовала, что Пэм смотрит на неё, наблюдая, как она застилает постель, в то время как её мысли явно были где-то далеко, и Харли слабо улыбнулась ей, всё ещё думая о нарковойне и о том, как Джокер был прав, что с Пингвином во главе всё превратится в хаос. Ей было интересно, что ещё он планировал на той неделе — что ещё он мог бы рассказать жителям Готэма? «Грег Олсен из «Gotham Globe» пишет, что война с наркотиками является прямым результатом как Джокера, так и атаки Бэтмена на организованную преступность, — говорил Майк Энгель, цитата из статьи Олсена появилась в квадрате рядом с его головой. — Хотя Джокера не видели с прошлогодних беспорядков на День благодарения, Бэтмен вернулся, что побудило некоторых предположить, что эти два преступника могут работать вместе». Харли усмехнулась, садясь на диван-кровать, представляя, как Джокер был бы взволнован, узнав, что СМИ предполагали, что он и Бэтмен работали вместе. Это было прекрасно. Ему бы это понравилось. Она знала, что это очень сочувственное представление о нём, но он был мёртв, так что не имело особого значения, каким она его запомнила. — Ты в порядке? — осторожно поинтересовалась Пэм, опускаясь на диван-кровать и скрещивая ноги в позе лотоса. Харли кивнула и взяла своё вино с бокового столика, сделав глоток, прежде чем посмотреть на Пэм. — Я просто много думала о нём сегодня, — запинаясь, призналась она, чувствуя, что идёт на неоправданный риск, делясь этим с Пэм, которая сжала губы, как будто пыталась придумать, как ответить. — Ты любила его? — мягко спросила она, и Харли рассмеялась. — Я действительно не могу совладать с любовью, — объяснила она, глядя в своё вино, как будто там был ответ. — Мне это просто кажется ребячеством, но… Я думаю, ты могла бы сказать, что у нас была связь. Она всегда была. — Ты имеешь в виду в Аркхэме? — Пэм отставила своё вино в сторону. — Вроде того, что написала Вики Вейл в той статье о безумной любви? — О, нет, — Харли покачала головой. — Это было совсем не так. Ничего не происходило до тех пор, пока он не сбежал, и даже тогда это было… — Она замолчала, попытка объяснить это всего в нескольких предложениях казалась невозможной. — Это было что? — нахмурилась Пэм, напряжённо наклонившись вперёд. — Мы просто спали где-то несколько недель, — пожала плечами Харли, зная, что она вторгается на совершенно незнакомую территорию девичьих разговоров, но надеясь, что, возможно, это поможет ей снять напряжение. — Думаю, можно сказать, что мы встречались друг с другом. — Встречались друг с другом? — Губы Пэм скривились в ухмылке. — Как будто ты встречалась с Джокером? — Ты знаешь тот период, прежде чем всё станет серьёзным? До того, как поднимется разговор об отношениях? — Харли взглянула на Пэм. — Когда это просто весело, и ты тусуешься и занимаешься отличным сексом? — Да, я знаю, что ты имеешь в виду, — Пэм сморщила нос. — Не пойми меня неправильно, но я не знаю, как ты могла позволить ему прикоснуться к тебе. Он едва ли был похож на человека. — Он не выглядел так всё время, — ухмыльнулась Харли. — Без костюма и всего этого грима он был… — Она заколебалась, а затем тихо рассмеялась. — Ну, кто-то сказал мне, что люди называли его «Красавчик», но это не прижилось так, как Джокер. — Красавчиком? — Пэм недоверчиво рассмеялась. — Но как насчёт шрамов? — Я даже не заметила их после того, как встретилась с ним несколько раз, — пожала плечами Харли, испытывая растущую ностальгию. — Он был просто сложным, загадочным, привлекательным и очень… щедрым в постели. Она подавила дерьмовую ухмылку, и рот Пэм открылся. — О, Боже! — Она рассмеялась, выглядя одновременно шокированной и очарованной, когда наклонилась ближе. — На что это было похоже? — Секс? — Щёки Харли вспыхнули, когда она подумала о нескольких конкретных моментах. — Ты покраснела! — воскликнула Пэм, раскачиваясь взад-вперёд, пока они хихикали вместе. — Теперь ты должна рассказать мне. — Он всегда был по-настоящему… напряжённым, — вздохнула Харли, глядя в потолок. — И это казалось очень личным. Как будто он показывал мне ту сторону себя, которую никто другой не видел. — Она не добавила, что в то время не оценила этого, потому что была параноиком, всё это было фарсом, и, оглядываясь назад, эта паранойя казалась разрушительной и чрезмерной. — Всё вокруг нас было совершенно сумасшедшим, — продолжила она. — Но, когда мы были наедине, это могло быть самой нормальной, лёгкой, незатейливой вещью. — Как он умер? — тихо спросила Пэм, в её глазах появилось сочувствие. Харли втянула воздух, пытаясь решить, как много стоит рассказать Пэм. Она чувствовала на кончике языка слова, которые так небрежно бросила не столь давно, вместе с сожалением, которое всегда их сопровождало. Сожаление, которое она скрывала до недавнего времени. И более того, она не решалась рассказать Пэм, потому что, если Харли была способна убить человека, к которому у неё были чувства, как она только что описала, тогда, возможно, Пэм поняла бы, что Харли не та, с кем она хотела бы быть рядом. Может быть, в долгосрочной перспективе было бы лучше, если бы Пэм знала, с кем имеет дело. — Я застрелила его, — призналась Харли деревянным голосом, её глаза метнулись к Пэм, чтобы увидеть, как она отреагирует. Пэм выглядела немного испуганной, но по-прежнему выражала сочувствие. Сочувствие, на которое Харли не всегда была способна, но которого жаждала в тот момент. — Это так глупо, — вздохнула она. — Мы не были вместе. Это была просто интрижка. Он умер шесть месяцев назад, а я всё ещё веду себя так, будто потеряла любовь всей своей жизни. Глаза Пэм расширились. — Ты не обязана отвечать на это, — сказала она медленно, почти нерешительно. — Но ты не возражаешь, если я спрошу тебя почему? — Почему я застрелила его? — Харли тяжело выдохнула и закрыла глаза, снова взвешивая, как много нужно сказать. Всю свою жизнь она была скрытной и замкнутой. Почему она позволила себе быть уязвимой сейчас? Но она хотела рассказать Пэм, и Харли решила, что она не будет заставлять себя делать то, что должна делать, а позволит себе делать то, что хочет, что считает правильным. Она рассказала Пэм о том, как её заперли в номере для новобрачных, и о Викторе, и о том, что он с ней сделал, и как Джокер был зол на неё за то, что она отвлекла его от любых планов. Как они поссорились, и Харли поняла, что в конечном итоге он убьёт её, даже если не сделает этого сам. Что она чувствовала себя в ловушке как эмоционально, так и физически, и она не видела другого способа пройти мимо него, кроме как застрелить его. Чего Харли не сказала, так это того, что теперь она видела множество путей, которыми могла бы воспользоваться и которые закончились бы лучше. Она не сказала Пэм, что Бруно сказал о том, что никогда не видел Джокера таким расстроенным, или как часто Харли всё ещё размышляла о том, что это значит. Она не сказала Пэм, что, оглядываясь назад, она подозревала, что язвительность, с которой Джокер обращался к ней, по крайней мере частично прикрывала искреннюю озабоченность или любую её версию, на которую он был способен, даже если он этого не осознавал. Она не сказала Пэм, что скучала по нему. Вместо этого она позволила Пэм думать, что не жалеет об убийстве Джокера и что ей было лучше, чтобы он умер, как и всему остальному миру. — Звучит довольно ядовито, — поморщилась Пэм. — Он был психопатом, — пожала плечами Харли. — Не просто психопатом. Я изучала их в течение многих лет, и их довольно легко понять, почему они что-то делают и что чувствуют. Он был намного сложнее. Но он всё равно был психопатом, и он, вероятно, в конечном итоге убил бы меня. — Харли, — мягко обратилась Пэм, и, когда Харли подняла глаза, она одарила её тёплой, слегка озорной улыбкой. — Я действительно рада, что встретила тебя. — Что ж, — Харли криво усмехнулась ей, — посмотрим, как долго это продлится.