***
Здание было окрашено в омерзительный серый цвет, у ворот сохли жёлтые и оранжевые бархатцы, не аккуратно посаженные в клумбы-шины. По воздуху летали изорваные красные ленты и бантики, оставшиеся после Первого Сентября. — Вот это «праздник»… — усмехнулся в мыслях Киро. — Обожаю учиться, смотреть на измождённые усталостью и бесконечной работой лица, на пустые взгляды и… — Но он потерял ход мыслей, в очередной раз столкнувшись с прохожим. -П-простите… — послышался чей-то до боли знакомый, робкий голос. Киро громко и разъярённо выругался. — Чёрт, да сколько можно?! Неужели я настолько не заметный, а? Вы можете смотреть под… — Тут он внезапно умолк. На него смотрел Сён. Таким печальным взглядом, будто вся жизнь обернулась против него самого. Большие, широко раскрытые небесно-голубые глаза постепенно наполнялись слезами. — С-сён? Чёрт… — Киро от растерянности наступил сам себе на ногу и отчаянно принялся извиняться перед Сёном за то, что накричал. — Прости, я не знал, что это ты… Я правда не хотел, и вообще… Я так долго искал тебя, где ты был? Куда ты уехал? — Сён отчаянно бросился к нему на шею и горько расплакался. — Я п-переехал, и м-мама, она тяжело за-заболела, а перед с-смертью сказала. С-сказала-а-а… — он не в силах был ясно что-то рассказывать, поэтому Киро потихоньку отвёл его на ближайшую скамейку. — Рассказывай. — тихо, с серьёзным видом сказал Киро.***
Два человека, недавно нашедших друг друга спустя столько лет страданий и одиночества, сидели на скамейке и долго смотрели друг на друга. Им не надо было ничего, только бы быть рядом. Сён, поминутно всхлипывая, рассказывал всё, что произошло в его жизни, а Киро внимательно его слушал, вытирая слёзы с лица Сёна и обнимая его. — Я помню это, как вчера. — тихо сказал Сён, — Была хорошая погода, мы с тобой гуляли в парке. Потом позвонила мама. У неё было что-то с голосом, но я не обратил на это никакого внимания. Она сказала, что уже поздно, и пора идти домой. Я сделал так, как она сказала. Когда я пришёл, в доме было непривычно тихо. Я растерялся и побежал в мамину комнату. Она лежала в постели, её мертвенно-бледная кожа и прерывистое дыхание очень сильно испугали меня, руки были холодные, как лёд. Я разрыдался, когда понял, в чём дело. Она шепнула мне: — Послушай, солнышко. Ничего не бойся, будь таким, какой ты есть. Не грусти обо мне, я останусь в твоём сердце. Я люблю тебя… — Она грустно улыбнулась мне и застыла. Это была последняя улыбка в её жизни… С тех пор я редко улыбался, как я могу быть счастлив, если она не может?.. — Сён повернул опухшее от слёз лицо к Киро. Но Киро не понимал, каково это — потерять мать. У него ведь не было родителей. В тоже время он искренне сочувствовал Сёну, парню хотелось прижать его к груди и не отпускать, хотелось больше никогда не видеть слёз в его небесно-голубых глазах, которые так ему нравились…***
Осень напомнила о себе, когда внезапно похолодало. Ветер грубо срывал с макушек деревьев багровые листья, разнося их по улице. Киро почувствовал, что стало холодно, и посмотрел на Сёна. Тот сжался в комочек и прижался к Киро. Киро быстрым движением скинул куртку и надел на Сёна. — Спасибо… — буркнул он и положил голову ему на плечо. Затем он вытащил из рюкзака бумажку и ручку, быстро что-то написал и протянул Киро. Это был его номер. Кироёхо улыбнулся в ответ и стал смотреть на прохожих, которые быстро шли по тротуару, на грязные машины, которые разбрызгивали лужи, на полуголые осенние деревья, шатавшиеся от яростного ветра. И на Сёна.