VI
1 марта 2021 г. в 00:00
Арс психолог 22:17
«Приезжай ко мне. Пожалуйста»
Антон гипнотизировал экран смартфона каждую свободную секунду пути от своего дивана до чужой двери: вызывая такси, выходя из подъезда и прячась в тёплом салоне, проезжая бесчисленное количество ночных фонарей, поднимаясь в лифте на нужный этаж и, наконец, упираясь взглядом в нужную дверь.
Палец вдавливал подсвеченную синим кнопку дверного звонка, а внутри себя Антон все ещё не верил, что Арс сам попросил его приехать.
Шорох послышался сразу, как если бы Арсений стоял под дверью и ждал, а ведь на самом деле так и было. Вряд ли Шаст когда-нибудь узнает об этом, но все это время Арс сидел в прихожей, подпирая спиной дверь и дышал через раз, неосознанно сжимая телефон в руке крепче на каждый шорох на лестничной клетке.
И не хотел бы Попов выглядеть жалким перед Антоном. Силился держать нос по ветру и спину ровно, но как только дверь открылась, первое, на что Шастун обратил внимание, была расстегнутая куртка.
— Сам только пришёл, да? — Антон улыбается уголками губ, смотрит так, как не должен, наверное, но разве не все равно, если он оказался здесь и сейчас не потому что нажрался для смелости и ввалился нежданным гостем, а потому что Арсений лично попросил его приехать.
— Да, нужно было кое с кем встретиться, — Арсений не врет, но и не откровенничает.
От таких откровений ему самому тошно, нечего портить жизнь другим, если свою не жалко. Хотя, в свете последних событий такие мысли в голове звучат почти иронично. К тому же чувство вины, неожиданно рухнувшее на плечи непосильным грузом, никуда не делось и только сильнее давило.
— Проходи, пожалуйста, я ... — Арс делает шаг в сторону, жестом приглашает войти, а сам начинает суетливо избавляться от верхней одежды и обуви. — Прости, рассеянный. Недосып, наверное.
Недосып, недотрах, недожизнь, зато ненависти и презрения к самому себе в избытке. И об этом тоже ведь не скажешь.
— Ничего, — Антон нервозность Попова замечает, но не лезет немытыми руками в душу, занимая эти самые руки курткой.
Арс в два щелчка включает свет в гостиной, но не слишком ярко, надеясь на то, что полумрак спрячет от внимательных глаз волнение. И чем глубже в квартиру, чем больше лишних телодвижений без очевидной надобности, тем быстрее до Арсения доходило, что он не имеет ни малейшего понятия, что ему сейчас делать.
Желание просто почувствовать присутствие Антона рядом наглухо выбило из головы мысли о том, что будет дальше, когда он таки переступит порог.
Как себя вести, что говорить и делать? На поводу у каких желаний пойти можно, а какие лучше перетерпеть, кусая губы? Предложить выпить или вывести на разговор? Им же, блин, так не хватает разговоров!
Погребенный заживо под ворохом этих мыслей, Арс выпал из реальности и не заметил, как Антон, воспользовавшись гостеприимным приглашением, подкрался сзади и заговорил едва ли не на ухо.
— Арс, все в порядке, слышишь? — он не спрашивал, убеждал обоих слишком тихо, почти интимно, чутко ощущая напряжение, сковывающее Арсения изнутри.
Таким он его уже видел. Суетливого и рассеянного, гремящего бокалами невпопад и прячущего остатки еды. Слишком домашнего, каким его вряд ли кто-то должен был видеть, но Антон видел. И помнил это ощущение слишком хорошо, чтобы сейчас распознать с первых же движений и мечущемуся взгляду.
Он сам не знал, что будет, когда он переступит порог, но в одном был уверен: если Арсений нуждается в нем сейчас рядом, вот так, на расстоянии вытянутой руки, то он в лепешку расшибется, но будет. Просто будет для него.
— Прости, что выдернул из дома так поздно, — Арсению больше бояться нечего, Шаст читает его, как раскрытую книгу и теперь ему остаётся надеяться, что до некоторых страниц он всё-таки не доберётся.
— Ерунда, я не был занят, — Арс не видит, но чувствует улыбку в голосе на расстоянии слишком маленьком, чтобы дышать спокойно, но слишком большом, чтобы дрожать всем телом.
Представляет ее себе чересчур ярко, близко и неосознанно поджимает губы. Тишина знакомой поволокой затягивает обоих кокон из дыхания и тихих фраз, создаёт иллюзию безопасности.
— Арс ... — зовёт Антон тихо и кончики его пальцев вздрагивают от пульсирующего в них желания просто прикоснуться.
— М? — Арсений замирает на вдохе.
— Что-то случилось? Или ... — Шастун даже не думает об этом «или», опасаясь высоты, с которой придётся падать, если раньше времени позволить себе обольститься.
Арсений просто попросил его приехать, ему нужна помощь, поддержка, просто присутствие или ...
Антон до боли закусывает губу.
— Или, — неслышно выдыхает Арсений и, пока Шастун не верит своим ушам, глазам и другим органам чувств, разворачивается и обвивает его шею, смазано и неловко целуя не в манящие губы, а в их уголок, чтобы через секунду уткнуться носом в плечо и затаить дыхание.
Антон медлит долю секунды прежде, чем обнять в ответ и кончиком языка проскользнуть по своим губам в надежде ухватиться за невесомый след поцелуя. Все произошло слишком быстро, чтобы успеть ответить как-то иначе, кроме как успокаивающими поглаживаниями по спине и плечам, а после пальцами одной руки соскальзывая к шее и к волосам на затылке, пропуская те между прядями и мягко сжимая на каждый глубокий вздох.
— Все в порядке, Арс ... Все хорошо, — теперь точно на ухо, осторожно и почти неслышно, он осознаёт острую необходимость не просто сказать об этом Арсу сейчас, но убедить его, дать почувствовать себя в безопасности, в порядке.
Дать почувствовать себя хорошо.
От внимательности Шастуна не ускользнула ни одна из деталей, которые Попов очень надеялся скрыть, но не смог: от опрятности внешнего вида до едва уловимого шлейфа алкоголя в тандеме с ароматом парфюма, потухшего взгляда и нежелания говорить где и с кем он был.
Болезненная патологическая ревность заживо сжигает все внутри Антона, но все, что он может себе позволить — только крепче сжать Арсения в объятьях. Головой понимает, что не имеет никакого права ранить его, но сердце заходится в судорогах.
— Хочешь чаю? — усилием воли проталкивая обратно в глотку ком из невысказанных слов, Шаст зарывается носом в густые волосы Арса, закрывает глаза и позволяет себе раствориться в тепле и нежности, нарочно или нет задевая губами мочку уха.
— Хочу, — Арсений отвечает невнятно, всем своим видом показывая, как не хочет отлипать, но, скрепя сердцем, заставляет себя это сделать. — Я поставлю чайник.
— Давай я? — неожиданно предлагает Антон и Арс моментально отвлекается от своих страхов, до этого момента портящих ощущение и восприятие момента целиком.
— Ты? — переспрашивает, но без намерения обидеть, ловя взгляд зелёных глаз. — Мало того, что заставил приехать, так даже чаем не в состоянии угостить. Нет, я сам. Ещё могу нажать кнопку на электрочайнике.
— Ну, во-первых, ты не заставил, а попросил, а во-вторых ... — Антон поднимается рукой по чужому затылку, путаясь в волосах, снова притягивает к себе Арса и прижимается губами к уголку губ, возвращая короткий поцелуй, но делая его чуть более влажным. — А во-вторых, мне не трудно и я хочу хоть раз угостить тебя чаем.
— Угостить чаем. В моей квартире на моей кухне, — Арсений впервые с момента их нелепой встречи на пороге улыбается, жмурится и невольно тянется за нежностью, ластясь щекой к щеке.
— В твоей квартире, твоей кухне, твоим чаем. Отказы не принимаются, Арсений Сергеич, — Шастун тихо смеётся, напоследок подминая лохматую макушку ближе и шумно вдыхая ставший слишком важным запах, а тогда отпускает и решительно вторгается в чужую кухню.
— В верхних ящиках ... — подсказывает Арс, прижимаясь плечом к стене и обнимая себя руками.
Зябко, но только контрастами пустоты против горячих рук Шастуна.
— Я помню, — с двусмысленной улыбкой, которую Арс точно поймает и поймёт, кивает Антон и вовлекается в процесс.
Пока Шастун гремит чашками, Арсений отпрашивается на несколько минут в спальню, где стягивает с себя всю одежду и меняет на домашний блеклый комплект. Дорогая ткань летит в стиралку за неимением на себе даже пятнышка, но для Арса она перепачкана безнадёжно и если бы не остаток здравого смысла в голове, он бы бросил все не в барабан машинки, а прямиком в мусорное ведро.
Арс к своим странностям привык, а вот его бюджет не всегда выдерживает такие фокусы. Потому самый интенсивный режим стирки и литры дезинфектора в помощь.
Антон, признаться, справляется со своей инициативой прекрасно и Арс соблазняется всунуть нос в чашку ещё до того, как из неё перестанет валить пар.
— Где аптечка я тоже в курсе, если что, — как бы между прочим напоминает Шаст, наблюдая за Арсением, а тот только лукаво улыбается и неосторожно задевает взглядом когда-то травмированную руку.
— Пойдём на лоджию? — неожиданно даже для себя предлагает Арс, когда обе чашки остыли достаточно, чтобы их можно было взять в руки.
В предложении нет ничего провокационного, во всяком случае, Арсений об этом честно не задумывался, когда озвучивал. Для него это излюбленное место в квартире, но в момент, когда Антон вместо ответа закусил губу, он понял, что ничего не забыто.
— Если хочешь, можем и тут ... — Арс заметно тушуется и обводит рукой гостиную, но Шаст его перебивает.
— Нет, пойдём в лоджию. Там красиво.
Внутри Арсения что-то ёжится и ворочается, колет и щекочется, но он кивает и предлагает Антону пройти первым.
Правда ведь. Там красиво.
Красиво и в меру темно. В меру для того, чтобы видеть друг друга, но вовремя спрятать улыбку или погрустневший взгляд. И пока тысячи огней города далеко внизу освещают босые ноги Арса, Антон согревается ощущением его, такого домашнего, рядом.
Они допивают чай, болтая о какой-то ерунде: о детских увлечения Арсения и его коллекции железных дорог, приключениях Шастуна на воронежских улицах и разбитых коленях, о пазлах и разных вкусах кофе, о путешествиях и даже чуть-чуть о первых влюбленностях, оставшихся где-то далеко, как будто в прошлой жизни.
— Антон, прости меня, — неожиданно выдыхает Арс, соприкасаясь с чужими коленями своими.
Они сидят друг напротив друга, подобрав под себя ноги, пустые чашки скучают где-то в стороне, и огни улиц больше не светят так ярко, чтобы можно было рассмотреть едва уловимые эмоции на лицах, но привыкшие к полумраку глаза помогают увидеть то, как Арсений поджимает губы.
— За что? — Антон не понимает, но чувствует, как остывает тепло их разговора.
— За то, что не признался тебе, — Арс поднимает взгляд и у Шаста пропадает надобность задавать уточняющие вопросы. — Не признался тебе, что тоже чувствую что-то. И за то, что нарочно попадался на глаза, привлекал к себе внимание, как мог. Отказал в чашке кофе и ...
— И? — Антон закусывает щеки изнутри и приподнимает брови. — И, Арс?
— И за то, что своим поведением заставил тебя сделать шаг навстречу. Два шага. За нас обоих, — по тонким губам скользит слабая улыбка, такая же слабая, как чувство облегчения внутри, ведь все то, за что Арсений только что попросил прощения — верхушка айсберга.
То ли ещё будет. Хватило бы смелости.
— А-арс ... — Антон тянет на выдохе и без тени сомнения опускает руки на чужие колени, несильно сжимая и легко соскальзывая к внутренней стороне бёдер, поглаживая. — Конечно, за твои эти игрища не мешало бы тебя проучить как-нибудь, но я сейчас слишком ... Слишком счастлив, что могу вот так просто смотреть на тебя, слушать, касаться тебя и даже надеяться на взаимность. И да, ты и твоё поведение заставили меня полезть в интернет, начитаться всякого, а я, поверь, такое вычитал, что просто пиздец! Но не суть. Я злился и не мог ничего с собой сделать, веришь? Мне хотелось, да и хочется размазать любого, кто к тебе подойдёт ближе, чем на метр. И тогда ... Я просто понял, что в этот раз не получится так, как всегда. Вот этот вот принцип «сила есть, ума не надо» пошёл нахер, а я пошёл на просторы интернета гуглить что это за фигня и как с этим жить. И ...
— Нагуглил? — Арс улыбается, склоняет голову чуть-чуть набок и смотрит так лукаво, а у Шаста от того взгляда пальцы сжимаются сильней на чужих бёдрах.
— Нагуглил, — он кивает и закусывает ухмылку. — И, знаешь, Арс, ни о чем не жалею. И плевать, что я сделал два шага вместо одного, важно то, что ты стоял на месте и ждал, а не сбежал от меня, больного придурка. Так что ...
Шаст подаётся вперёд, задевает кончиком своего носа чужой, улыбается бессовестно ярко и Арс только и может, что приоткрыть свои губы, чтобы поймать последние слова дыханием.
— Тебе не за что извиняться, Арс. Зато мне есть, за что тебя благодарить, — роняет он шепотом прежде, чем завлечь в долгий и влажный поцелуй, секундой позже обласкивая чужой рот языком и улыбаясь, цепляя тонкие губы острыми зубами.