Ω
Кайя не мог пойти в «Долю ангелов», хотя Дилюк и свалил все обязанности на Чарльза, а сам там не появлялся. В «Кошкином хвосте» ему тем более было не место, так что пришлось довольствоваться съемом номера в «Гёте». Течка всё не начиналась, но не хотелось проводить самый её пик в казармах Ордо Фавониус — сложновато убедительно соврать о том, что это такая особенная мигрень. Алкоголь в отеле действительно разливали на редкость дерьмовый, но Кайя был не в том состоянии, чтобы перебирать варианты, так что пришлось довольствоваться парой коктейлей. Голова гудела просто невыносимо; он всё делал механически, не особо контролируя происходящее. После выплеска злости и обиды внутри образовалась зудящая пустота, которая, с одной стороны, не давала расклеиться окончательно, а с другой… Кайя чувствовал давящее чувство утраты, мысли постоянно возвращались к тому, как ему было хорошо когда-то — и как уже больше никогда не будет, потому что он испортил всё, что только мог. Собственные чувства ощущались словно наигранными. Ему не было больно и плохо — не так, как в детстве, когда его бросили в незнакомом месте на произвол судьбы, — он даже плакать не мог. Просто сидел, бессмысленно глядя перед собой в попытках думать хоть о чём-то, кроме того счастья, что испытывал несколько месяцев назад. Когда Дилюк ещё был с ним… Вспоминать об их отношениях до злополучной гибели мастера Крепуса было тяжело. До этого дня они оставались тем якорем, который удерживал Кайю даже в самые трудные времена. Когда от одиночества становилось совсем паршиво, он позволял себе помечтать о том, как Дилюк очнётся от своей маниакальной жажды мести. Может быть, когда добьётся своей цели или просто остынет достаточно, чтобы осознать, что жизнь не заканчивается на ней одной. Теперь об этом не могло быть и речи. В каком-то смысле так было правильнее — Кайя за столько времени не смог помочь ему прийти в себя, а то, что натворил напоследок… Пожалуй, плевок пиро энергией в лицо — меньшее из того, что он заслуживал.Ω
Кайя уснул под утро, так и не найдя утешения в том разочаровании, что разливали в «Гёте» вместо вина, а проснулся от мучительных спазмов внизу живота. Он даже испытал невольное облегчение от того, что хоть какая-то часть его жизни вернулась в норму. Мало приятного было в том, чтобы метаться по чужой постели, остро пахнущей чистотой, а не им самим, или, в самом лучшем случае, Дилюком, но привычное занятие даже немного успокаивало. В середине дня, когда Кайя уже выпил весь кувшин воды, оставленный с вечера горничными, и теперь страдал ещё и от жажды, в дверь неожиданно постучали. Не было ни шанса, что Кайя смог бы встать и открыть её, да и в любом случае он не хотел никого видеть, но через несколько секунд, не дождавшись никакого ответа, в комнату вошёл Дайнслейф. Вероятно, по приходе сюда Кайя даже не вспомнил о том, что нужно закрыть замок. — Оу, — произнёс незваный гость, подойдя ближе. — Найти тебя было просто, однако я думал, что у меня немного больше времени. — Уходи, — выдавил из себя Кайя, отвернувшись и закрыв руками лицо. Одно присутствие Дайнслейфа заставляло всё тело гореть. Так легко было пойти на поводу у тех самых «неконтролируемых телесных порывов», ведь всем от этого стало бы только лучше, но Кайя не собирался этому поддаваться. — Ты же знаешь, что я могу помочь, — мягко произнёс Дайнслейф, опустившись на край кровати, и положил руку на его лопатки. — Тебе не нужно больше справляться с этим одному. — Я. Не. Хочу, — отчетливо чеканя каждое слово, повторил Кайя, надеясь, что Дайнслейф, как и обещал, послушно уберётся раньше, чем контроль окончательно его покинет. — Я не понимаю, Кайя, зачем так себя мучить? — В тоне Дайнслейфа легко читалось разочарование, но он тут же убрал ладонь. — Ты должен это отпустить. Рагнвиндр за тебя не боролся, что наглядно демонстрирует: он недостоин быть рядом с тобой. У него нет чувства собственничества, свойственного альфам — того, что предназначено для тебя самой природой. Я даже поверю, что он хороший человек, раз ты так цепляешься за ваше прошлое, но его не вернуть. Ты должен идти дальше, Кайя, и я готов разделить с тобой этот путь. Мы так многое можем сделать, просто подумай. Пока ты в Мондштадте, мысли о былом никогда тебя не отпустят, но разве тебе не хочется узнать о своём собственном наследии? Мы можем вместе искать следы Каэнри’ах, бороться с орденом Бездны или заняться чем угодно другим, в зависимости от твоих желаний. Я готов поддержать тебя в чём угодно. Это — то будущее, которое ты заслуживаешь. Дайнслейф говорил долго, и тембр его голоса успокаивал. Хотелось закрыть глаза и раствориться в этих идеалистичных картинах; просто плыть по течению, раскинув в стороны руки, и как будто со стороны смотреть, к чему это приведёт. Кинуться в его объятья, шепча слова согласия вперемешку с благодарностями, было так просто. Наверняка Дайнслейф подхватил бы Кайю под руки, едва заметив движение, и прижал к себе. Не пришлось бы напрягаться даже в этом. — Я сам — своё будущее, — упрямо ответил Кайя, на каких-то скрытых резервах удерживая себя от падения в такую манящую пропасть. Пускай он не нужен Дилюку — что ж. Это не значило, что его, как бездомного котёнка, мог подобрать любой желающий. Крепус Рагнвиндр уже однажды совершил благородный жест, и Кайя не планировал повторять этот опыт. — Ты и обо мне ничего не знаешь, раз думаешь, что меня можно купить подобным. Убирайся. Дайнслейф немного помолчал, а потом поднялся на ноги. С каждым его пройденным шагом Кайе как будто становилось легче дышать. А может, так оно и было — кто разберёт эту каэнрийскую физиологию? — Если когда-нибудь передумаешь, — произнёс Дайнслейф, замерев перед тем, как выйти в коридор, — ты всегда сможешь меня найти. Раздался тихий хлопок двери, и Кайя завыл в голос, понимая, что его прекрасно слышно. Но, видимо, слова о неоспоримости его желаний не были ложью. Дайнслейф не вернулся.Ω
После этой встречи организм решил наглядно продемонстрировать, что отказываться было идиотской идеей. Уже в середине ночи Кайя сполз с постели, чтобы прижаться лбом к холодному полу, и заскреб по нему пальцами. Стоило хотя бы переспать с Дайнслейфом — кому бы от этого стало хуже? Облегчить ситуацию самому не выходило никогда — не помогала ни дрочка, ни попытки в себя что-нибудь засунуть. Тело, казалось, воспринимало это как издёвку — только распалялось, так что Кайя давно уже не пытался экспериментировать. Он задремал прямо так — лёжа рядом с кроватью, но проснулся, как и положено, на ней. У окна, скрестив руки на груди, стоял Дилюк. О Барбатос, судя по всему, в этом городе никого не учили, что невежливо заходить в чужие покои без разрешения. Когда Кайя завозился, пытаясь принять положение, в котором внутренности бы не ныли настолько сильно, а задница не тёрлась о простынь, Дилюк словно сам очнулся ото сна и неуверенно подошёл. — Я принёс тебе воды, — произнёс он, подав Кайе бутылку, и тот с жадностью приложился к горлышку, осушив её за один присест. Тишина повисла между ними ощутимой неловкостью. Как он вообще… Кайя не мог вспомнить, когда Дилюк в последний раз по своей воле покидал винокурню, и уж тем более отправлялся не куда-нибудь, а в город, где на каждом углу стоял караул Ордо Фавониус. Но через несколько минут, в течение которых в комнате слышался только звук тяжёлого дыхания Кайи, Дилюк наконец продолжил. — После того, как ты ушёл… мне пришлось многое переосмыслить. Концентрироваться на чём-то было очень сложно. От мысли, что придётся выслушивать ещё один поток чужих откровений, хотелось заскулить, умоляя о снисхождении, но Кайя стиснул зубы и попытался отогнать единственное желание, которое возникало у него от близости Дилюка — наброситься на него и не отпускать до тех пор, пока нужда наконец не утихнет. — Я воспринимал тебя как должное, — медленно, с явным трудом сказал Дилюк, не глядя Кайе в глаза. — Так погряз в своей ненависти, что не замечал, как это на нас сказывается. И когда я напал на тебя… Только в этот момент понял, насколько я на самом деле не в порядке. Подобное нельзя допускать ни по какой причине, и злость — тем более не повод. Мне очень жаль. Но я хочу, чтобы ты знал: даже если бы я ранил тебя, то никогда бы от тебя не отвернулся. Не из-за чувства вины или в попытке поступить правильно. Ты моя семья, Кайя, и я не хочу потерять единственного человека, который у меня остался. На последних словах Дилюк опустился на край кровати и сжал руку Кайи своей — от этого по коже словно прошёл электрический разряд. Или, скорее, полыхнуло пламя. Нужно было что-то ответить, но это казалось таким сложным… Кайя невольно застонал, едва подавив порыв придвинуться, и зажмурился, чтобы хотя бы не видеть его, но от этого ощущения только обострились. — Я не могу сейчас, — выдавил он, а потом закусил палец, пытаясь подавить рвущийся наружу просящий скулёж. — Пожалуйста, Дилюк. Я не могу. Помоги мне, или… Когда ты рядом, это просто невозможно терпеть. Хватка на его руке стала крепче. Кайя ожидал, что Дилюк уйдёт, глубоко оскорблённый подобной просьбой всего через пару дней после того, как Кайя с удовольствием раздвигал ноги перед кем-то другим, и тем, что его душевную речь проигнорировали, но всё вышло несколько иначе. Дилюк притянул Кайю за плечо и поцеловал, зарывшись рукой в спутанные на затылке волосы. Когда-то они занимались этим едва ли не всё свободное время — закрывались в пустых комнатах поместья или прятались среди виноградников, и ласкали друг друга губами и языком до тех пор, пока те не начинали болеть. Сердце тогда щемило от нежности и огромного чувства, которое сложно было облечь в слова, и сейчас оно вновь вспыхнуло в груди Кайи, заполнив пустоту, что осталась с того самого вечера. Он застонал в рот Дилюка, попытался обхватить ладонями его лицо, но тот перехватил руки и толкнул Кайю спиной на подушки. — Сейчас, — пробормотал Дилюк, снимая сюртук, и бросил его прямо на пол. Дальше раздеваться он не стал, а только приспустил штаны вместе с бельём и прижал Кайю, которому нечего было снимать, к кровати. Ощущения жесткой одежды поверх обнаженной, чувствительной кожи, оказались на удивление будоражащими. Само их положение вдруг показалось таким порочным… Кайя был раздет, уязвим и беспомощен, а Дилюк нависал над ним, полностью владея ситуацией. Они оба любили прелюдии, особенно то, что касалось минетов, и зачастую вне течки на этом и останавливались, но в те моменты, когда Кайя готов был лезть на стены от желания ощутить себя заполненным, на это просто не было времени. Тем более учитывая как бесконечно давно это было в последний раз. Прикосновения Дилюка, казалось, выжигали само существование Дайнслейфа из памяти Кайи. Никогда раньше он не ощущался таким горячим, словно состоящим из одного только бушующего пламени, способным растопить любую ледяную преграду. Кайя опустил руку, пытаясь направить в себя член, но Дилюк перехватил его за локоть и рывком заставил развернуться к себе спиной. Раскрытое, жаждущее проникновения отверстие приняло его так легко. — Сколько же раз ты успел дать ему, прежде чем решил, что пора домой? — прошипел Дилюк, разом перестав звучать заботливо и неуверенно. — Ты растрахан сильнее портовой шлюхи. — Только один. — Кайя схватился руками за простынь, не понимая, откуда вообще берёт силы на то, чтобы говорить, но всё же попытался объясниться, прерываясь на короткие постанывания: — Узел… Его член расширяется у основания, и… Ах, он такой большой… Дилюк крепче стиснул пальцы на его талии и выдохнул сквозь зубы, явно с трудом сдерживая злость. Кайе не было страшно, хотя могло бы — учитывая, чем кончилась их прошлая ссора. Наоборот, такая реакция только подстёгивала его, хотелось наговорить ещё целую тонну дешёвых провокаций. Может, даже во всех подробностях рассказать о том, каким был в постели Дайнслейф, но он не смог бы выжать из себя ничего хоть сколько-нибудь связного. — Сожмись. — Дилюк хлёстко ударил ладонью по заднице, и Кайя вскрикнул от неожиданности и острого удовольствия. Он рефлекторно напрягся, заставив Дилюка за его спиной рвано вздохнуть. — Ты вообще что-нибудь чувствуешь, или тебе теперь мало? Не отвлекаясь от беседы, Дилюк начал размеренными, сильными движениями трахать покорно подставляющееся тело. Кайя правда хотел бы более ощутимого растяжения, но даже в таком состоянии понимал, что сказать подобное — уже слишком. Но, видимо, из его горла вырвался какой-то жалостливый, жадный всхлип, потому что Дилюк нанёс ещё один звонкий шлепок, а потом прижал пальцы к анусу, сокращающемуся вокруг его члена. Кайя почувствовал, как он огладил подушечками самый край, и весь задрожал от смутного предвкушения. — Хочешь больше, Кайя? — спросил Дилюк, замерев внутри, и Кайя безотчетно закивал, уже не в состоянии думать, может ли это его обидеть или задеть. Он хотел — хотел так сильно, что смог выдохнуть только скомканное «Да, пожалуйста», прежде чем Дилюк втолкнул внутрь него несколько пальцев, гладко проскользив прямо вдоль своего члена. Он надавил на стенки, заставив их разойтись ещё сильнее, и моментально нащупал нужную точку, от стимуляции которой Кайя затрясся так сильно, что это уже стало похоже на вибрацию. Он распахнул рот, неспособный даже закричать от распирающего удовольствия, а потом Дилюк вновь начал двигаться, не толкаясь одновременно пальцами, а только массируя ими чувствительную область внутри. Вой, наконец оформившийся в груди Кайи, вырвался из него бессмысленным набором гласных. Ощущений было так много, совсем иных, чем те, к которым Кайя привык: не так, как с Дайнслейфом, не так, как с самим Дилюком когда-то — и дело было не только в интересной замене особенностей альфы. Сама пылающая суть Дилюка словно входила в резонанс с затаённым в глубине души Кайи холодом, заставляя его буквально таять, растекаясь по кровати ничего не смыслящей лужей чистого удовольствия. И одна только мысль о том, что с ним был Дилюк… Она сама по себе значила намного больше, чем какие-то узлы, инстинкты или любая другая чушь, которой им пытались помыкать. — Ну что, — вдруг выдохнул Дилюк, особенно резко насадив Кайю на себя, — расскажешь мне, как тебя брал он? Ты так же скулил, как когда-то подо мной, умоляя быть с тобой более грубым, или он всё понял сам? В его голосе всё ещё звучала едва сдерживаемая ярость, и от тяжёлого возбуждения, прострелившего всё тело насквозь, Кайя почувствовал, что колени начали разъезжаться, а смазка потекла ещё сильней. — Я ничего… — с трудом произнёс он, и Дилюк обхватил его за шею, заставляя приподняться, так что последние слова Кайя прошептал одними губами, зная, что будет услышан, — у него не просил. Дилюк прижался вплотную к его спине, ускорив темп глубоких толчков, и тихо, веско сказал на ухо: — Ты — мой, Кайя, и ни один надменный ублюдок, считающий, что лучше знает, что тебе нужно, этого не изменит. Его зубы сжались поверх того следа на плече, что оставил Дайнслейф, а от давления на горло в лёгкие Кайи перестал поступать воздух — он захрипел, сжимая пальцами руку Дилюка, и затрясся в оглушительном оргазме. Дилюк резко выдохнул, отпустил Кайю, позволяя упасть грудью обратно на кровать, вытащил пальцы и кончил через десяток рваных толчков. Быть может, причина крылась в том, что Кайя не успел возбудиться повторно, но почему-то он не испытал разочарования от того, что секс уже закончился, тем более что сперма Дилюка внутри определённо ощущалась совершенно по-новому. Она всегда была немного теплее, чем его собственная, но теперь почти обжигала изнутри — не неприятно, а так хорошо, успокаивающе… — Х-н, ах, стой, — тихо выдохнул Кайя, почувствовав, что Дилюк пытается выйти из него. — Побудь во мне ещё немного. Просто… Просто ляг сверху, и… — Пытаешься развести меня на второй раунд? — хрипло усмехнулся тот, уже без следа былой агрессии, и послушно опустился сверху, уткнувшись лбом Кайе между лопаток. — Заманчиво, но я не уверен, что это хорошая идея: такими темпами ты скончаешься от переутомления, а я — от обезвоживания. Это приятно само по себе. — Каэнрийские замашки? Раньше ты ничего такого не просил. — В голосе Дилюка отчетливо прозвучала ревность, но он не отстранился, а принялся покрывать шею и плечи Кайи невесомыми поцелуями. — Можно сказать и так, — не стал отпираться тот. — Но дело не только в этом: ты теперь... такой горячий. Это классно ощущается внутри. — Да, я тоже заметил. Ты довольно прохладный. Может, твоя стихия может помочь мне, эм, держаться подольше, как ты и хотел. Сейчас было как-то не до того, — эта фраза прозвучала слегка неловко, а потом Дилюк явно недоумённо покачал головой. — Не могу поверить, что обходился без секса так долго. — Да уж, явно не тот опыт, который я бы хотел повторять, — согласно кивнул Кайя, не желая дальше развивать тему. — Так что, — после небольшой паузы, отстранённым тоном уточнил Дилюк, — в этот раз я не дал тебе заскучать? Или всё равно уступаю в сравнении? — Ох, что ты… — Кайя вывернулся из его хватки и развернулся лицом, пускай это и заставило выскользнуть опадающий член. — Я надеялся, ты понял, что я просто нёс обиженную чушь. Мне всегда нравилось спать с тобой, Дилюк, как ты вообще мог мне поверить? Сам же постоянно затыкал мне рот, жалуясь, что на мои вопли сбежится весь дом, а то и вся округа. — Хм, убедительно. Тогда обещаю отныне трахать тебя так часто, как только смогу. — Дилюк слабо улыбнулся, всё ещё очевидно смущённый всем происходящим, и Кайя широко ухмыльнулся в ответ. — Я не мог бы просить тебя о большем.Ω
Они не пытались сбежать от серьёзного разговора, так что тот неминуемо наступил на следующий день, уже на винокурне. Перед тем как отправиться в путь, Дилюк взял Кайю ещё раз, потом помог привести себя в порядок и, поразительно, но по дороге домой он держался значительно ближе, чем позволял себе раньше. В гостиной суетилась Аделинда, пытаясь справиться со множеством следов копоти и поврежденной мебелью, но Кайя решил не задавать вопросов раньше времени. Он рассказал, что узнал о своей природе, возможно, ожидая несколько шуток о том, что омеги — фактически, женщины его народа, но Дилюк никак это не прокомментировал. Также он ничего не сказал по поводу того, как тяжело было сопротивляться чувству, что Кайя испытал при тесном контакте с альфой. Возможно, это значило, что он принимал произошедшее — тогда и Кайе незачем было за него цепляться. Они не стали это обсуждать, и слово «прощение» не прозвучало ни с одной из сторон, но некоторые поступки говорили сами за себя. — Я тоже разговаривал с Дайнслейфом, — дождавшись окончания монолога, медленно произнёс Дилюк. Кайя высоко поднял брови, ожидая развития мысли. — Не могу сказать, что в восторге от нашей беседы, но… она — одна из причин, почему я в итоге решил тебя найти. Полагаю, он пытался устранить конкурента. Внушал мне, что мы с тобой в любом случае не пара и ты уже пострадал от наших отношений. И если я люблю тебя достаточно, то буду в состоянии отступить. Пожалуй, не стоило и упоминать, что это слово Кайя не слышал столь же давно, как и занимался сексом. Пускай Дилюк не озвучил прямо, контекст всё равно был достаточно прозрачным, чтобы вызвать улыбку. — Не буду скрывать: в какой-то момент я почти ему поверил. Твой приятель умеет убеждать. Я думал, что и так перед тобой виноват, — на несколько секунд Дилюк замолчал, задумчиво глядя перед собой, а потом нахмурился, — но он перегнул палку. Он буквально пытался тебя купить. — Что? — Замечание вырвалось само собой, хотя Кайя вовсе не собирался его прерывать. Дайнслейф явно был беспринципным нахалом, готовым идти по головам ради своей цели — что ж, Кайя в этом мало от него отличался, — но он не производил впечатление откровенной сволочи. Однако они с Дилюком оба, не сговариваясь, пришли к одному и тому же выводу. — Он предложил свести меня с людьми, которые, как и я, пострадали от Глаза Порчи, и будут готовы помочь мне в расследовании, если он поручится. У него были причины думать, что месть для меня приоритетнее, чем ты, но… — на этом моменте Дилюк неловко кашлянул. — Скажем так. Считай, что мы с тобой разошлись мирно в сравнении с тем, что случилось после этой его фразы. Вид потрёпанного особняка прямо-таки заиграл новыми красками. «Не боролся», ну как же! — Дилюк, — выдохнул Кайя, неожиданно вновь почувствовав тянущее ощущение внизу живота, хотя по всем правилам у него должно было остаться ещё несколько часов перед очередным приступом похоти, — не скрою, меня немного беспокоит тот факт, что Дайнслейф вызвал у тебя даже больше эмоций, чем я, но… я заинтригован. Да, у меня явно есть родство с теми животными, чьи самки выбирают доминантного самца. Так что, ты его отделал? Я почти готов выпрыгивать из штанов. — Так, давай пока без этого, — качнул головой Дилюк, хотя и не смог скрыть лёгкую улыбку. — Позволь мне хотя бы немного передохнуть перед следующим актом пламенной страсти, которую я теперь обязан тебе предоставлять. — О, как это звучит, — с придыханием произнёс Кайя, прижав ладонь к груди и хищно улыбнувшись. — Ты меня просто провоцируешь. — Надеюсь, ты понял, что я хотел до тебя донести, — слегка скомкано закончил Дилюк, поднимаясь с кресла. — С тобой сейчас опасно разговаривать. Найдёшь меня в кабинете, когда поймёшь, что пора. — М-м, ты о том, что Дайнслейф мудак, а ты подходишь мне даже несмотря на то, что твой член не распухает после секса? Да, это я уяснил. — Кайя проследил за ним взглядом и мечтательно зажмурился. Пожалуй, в подобных условиях у него были все шансы полюбить дарованную ему особенность.