***
Однако произошедший диалог всё-таки кое-что изменил. Чун Юнь снова взялся за работу экзорциста. И в этот раз по-серьёзному: забыв о полученной боли, он сосредоточился на своём задании и вернул прежнюю страсть тренировок. По крайней мере, он так думал. На самом же деле всё вовсе не было как прежде. Прошёл всего день, а он уже чувствовал себя всё таким же подавленным моральным ублюдком. Надо было сказать другое, надо было, надо было... Надо было. Но он не сказал. Вечером — уже сгущались сумерки, близилась ночь, — возвращаясь к себе, его слух уловил беседу двух незнакомцев: — Слышал о происходящем в долине Тяньцю? — Ах, ты о том призраке, что запускает механизмы и оставляет таинственные следы?* — Верно! Говорят, что туда направилась группа искателей приключений, но так и не вернулась. А что, если этот дух и до гавани доберётся? Ох, ну наконец-то что-то, что поможет избавиться от мрачных мыслей! — Звучит как дело, за которое определённо стоит взяться, да?~ — словно прозвучал знакомый голос где-то рядом. Однако, пооборачивавшись и в ответ получив лишь недоумённые взгляды жителей Ли Юэ, Чун Юнь никого не обнаружил. Очевидно, ему показалось. Он был уверен, что именно это бы и произнёс Син Цю: как всегда, в своей слегка шутливой манере, прищурив янтарные глаза и спрятав улыбку за книжкой. Было слишком больно вспоминать. Но его мысли каждый раз, каждый чёртов день и каждый проклятый час возвращаются к Син Цю. К его Син Цю, всегда издевающемуся, хитрому, с озорными искорками в зрачках, к его наглой — а порой и до безумного нежной — усмешке, к этому полному любви взгляду. Пусть Син Цю и сказал, что не желает расставаться, именно так это сейчас и выглядит. Будто они два совершенно незнакомых человека. Решив больше не задерживаться на этих размышлениях, Чун Юнь побрёл в долину Тяньцю. Когда он прибыл туда, уже наступила полночь. Недолго выбирая между тремя башнями, он остановил свой выбор на центральной и вошёл в неё. Однако же, стоило ему ступить лишь шаг, как неожиданно земля ушла из-под ног, и он провалился из одной темноты в другую, совершенно беспросветную. Впрочем, падал он неглубоко и весьма быстро; больно ударившись спиной, он издал приглушённый звук и вдруг прислушался к тишине. Послышался шелест страниц, а за ней хлопок — судя по всему, закрыли книгу, — и краем глаза экзорцист уловил источник света, но ни лица, ни силуэта разглядеть он не мог, оставаясь неподвижным. Не столько потому, что спина всё-таки болела, а сколько из-за предчувствия чего-то до боли знакомого. А затем раздался вопрос, вместе с которым фонарик и держащий его человек появились над лицом Чун Юня. — Вы в порядке?.. Голос в конце фразы резко оборвался. Чун Юнь слишком чётко почувствовал, как его сердце вот-вот ухнет вниз тяжёлым камнем. Они пересеклись взглядами, впервые за последнее время так близко, что можно было протянуть руку и коснуться родной щеки. Но он не решался. — Чун Юнь? — от удивления глаза Син Цю расширились. Видимо, он точно не ожидал встретить здесь его. Экзорцист никогда не был так счастлив услышать собственное имя из чужих уст. — Ха-ха, вот мы и встретились снова, хахах, — его внезапно охватил истерический смех, и он поспешил перевернуться на бок, чтобы Син Цю не видел его состояния. Но тот лишь положил руку ему на плечо и тихо произнёс: — Привет снова. И Чун Юню снова захотелось то ли засмеяться, то ли заплакать. В итоге из него просто вырвался непонятный хрип и он наконец успокоился. Приподнявшись, спросил, не глядя: — Как ты здесь оказался? — Так же, как и ты, полагаю, — по-прежнему странноватым сухим тоном ответил Син Цю. — Ясно, — экзорцист не знал, что сказать, но ясно чувствовал, что должен был продолжить разговор: — Как дела? Син Цю приподнял брови. — Нормально, — подумав, спросил в ответ: — А у тебя? — Ужасно, — честно признался экзорцист. Тишина. — Чего так? — спросил Син Цю. — Не скажу. — Ладно. Тишина. Они не смотрели друг на друга, пусть и сидели довольно близко, разделяемые одним-единственным фонарём. Возможно, им стоило бы обсудить, как выбраться из этого места, в которое они оба сумели угодить, но, как видно, даже обычный разговор никак не клеился. Кроме того, едва ли мысли каждого из них были заняты чем-то подобным. Надо что-то сказать, лишь бы не молчать, ради Архонтов, что произнести? — Прости, — вдруг подал голос Чун Юнь. Син Цю непонимающе моргнул. — За что ты извиняешься? — Не знаю, — глубокий вздох, что можно было бы принять за всхлип, если это он и не был, — за всё: за себя, за свои слова, за свои ошибки, и.. и... и спасибо... Должно быть, эти слова совсем сбили Син Цю с толку. Но Чун Юнь продолжал держать голову низко опущенной, не желая смотреть на чужую реакцию, пока не почувствовал неуверенное прикосновение к своей щеке. — Юнь, ты плачешь? — встревоженные янтарные глаза пересеклись с застекленелыми инеевыми, и экзорцист в который раз почувствовал, что его сердце вот-вот рассыпется на осколки, если этого всё ещё не произошло. Какая абсурдная ситуация. Это просто смешно. Как всё вообще умудрилось свернуть настолько не туда? Чун Юнь ничего не ответил, ведь и сам не был уверен; какие-либо явления затуманились, все чувства сосредоточились на одном лишь касании. Казалось, Син Цю колебался; но в конце концов он протянул руку и прижал напарника к себе, заключая в неловкие объятия. Чун Юнь ненавидел проявлять свои столь яркие эмоции. Но чего только этот человек с ним уже не сделал. Экзорцист уткнулся носом в ключицу Син Цю, отчаянно жажда прикосновений, близости, сохранять всё это время физическую и эмоциональную дистанцию было так невыносимо тяжело, что сейчас хотелось захлебнуться во всех ощущениях сразу. Но реальность всегда жестока, и с нею надо было что-то делать. — Ты... — тихо начал Чун Юнь, — что-нибудь чувствовал? За эти несколько дней. Потому что он чувствовал. Молчание длиной в несколько секунд. — ...Да. — Что же? — Я.. не могу сказать. — Ладно. Видать, сделало это только хуже. Шумный вдох, граничащий с вхлипом. Интересно, о чём сейчас думает Син Цю? Может, и не было известно, о чём он думал, но, ощущая как под его руками Чун Юнь весь дрожит, Син Цю начал размеренно-успокаивающе поглаживать юношу по спине. — Цю, — шёпотом начал экзорцист, и, почувствовав затылком, как Син Цю вопросительно склонил голову, он продолжил: — Я.. я люблю тебя. Размеренные поглаживания по спине прекратились. Прислонившись к груди напарника, Чун Юнь ощутил, как сильно забилось чужое сердце. И он бы предпочёл так и остаться в этом положении в неизвестности, что будет дальше, но его вдруг мягко приподняли за подбородок, и он был вынужден столкнуться взглядом с Син Цю, как бы это ни было больно. Тот опустил голову, закрыв глаза. — Чун Юнь, — он снова набрал воздуха, будто слова давались ему с трудом, — моё сердце принадлежит только тебе. — подняв веки, он с горькой улыбкой провёл ладонью по щеке юноши. — Извини меня. Эта ситуация зашла слишком далеко. И, пусть последние несколько минут они сидели в обнимку, экзорцисту показалось, что только сейчас они действительно сблизились. Не зная, как ответить, он просто сжал Син Цю в ещё более крепких объятиях, отдав предпочтение безмолвной близости. Ещё какие-либо слова оказались бы сейчас неуместными. Спустя некоторое время Син Цю аккуратно спросил, немного отстранившись: — Давай выбираться отсюда? Вместо ответа лишь едва заметный кивок. Едва ли теперешнюю атмосферу можно было назвать той самой, прежней, но, по крайней мере, напряжение в воздухе минуло, уступив место осторожной неловкости. Они поднялись с холодного пола и, крепко держась за руки — пусть всё ещё избегая слишком частого визуального контакта, опасаясь оборвать ту хрупкую нить перемирия, что они провели, — стали осматриваться. Благодаря фонарю, откуда-то взявшемуся у Син Цю(об этом история умалчивает), можно было рассмотреть добрую часть помещения. У одной из стен были обнаружены ступеньки, однако же, проход наверх преграждал запертый люк. Спустя некоторое время они заметили незажённые факелы на других двух стенках. — О, смотри-ка! Полагаю, если зажечь их в определённой последовательности, люк откроется, — произнёс Син Цю разглядывая факел. — Но у нас нет огня. Как досадно. Чун Юнь пошарил в карманах, хотя и без того знал, что там ничего, чем можно было бы заменить огонь, не найдётся — откуда у него могла взяться вещица, хоть немного потенциально горячая? — А хотя! — вдруг продолжил мысль Син Цю. — Если спровоцировать твой вспыльчивый характер, то, быть может, и искры из воздуха полетят, ха-ха. — Син Цю! — с упрёком воскликнул экзорцист. — Да ты... да это.. и вообще, у нас же есть фонарь! — он резко выхватил фонарь из чужих рук и, быстро разобрав, добрался до фитиля, подпитываемого пиро элементом, что позволяло ему не угасать. — Ха-ха, я уж думал, ты не догадаешься~ — едко усмехнулся Син Цю, совсем в своей привычной манере. — Думай теперь над верной комбинацией! — буркнул Чун Юнь, скрыв мимолётную улыбку, и стал почти наугад зажигать факелы. И лишь ощутив запоздалое смятение, он понял. Так не должно быть. Произошло это — слабый проблеск былого общения, такой привычный, что они его и не заметили. Но имели ли они оба сейчас право вести себя так? Словно ничего не произошло? Они будто ступили в небезопасную зону, ещё не доступную им. Так не должно быть... Осмыслив эту информацию, Чун Юнь задался вопросом, а как же ему теперь вести себя. Что ему делать? Что говорить? Ещё несколькими минутами ранее он чувствовал себя разбитым до невозможности, а только что считай что засмеялся. Тихий вздох рядом. Судя по всему, Син Цю тоже осознал минутную неосторожность. Как странно. Всего этого не должно было быть. Вот бы всё с самого начала оказалось сном.***
Минуло, может, с полчаса, прежде чем они в кои-то веки смогли зажечь все факелы разом и люк отворился. — Ух, наконец-то свобода!~ — протянул Син Цю, когда они выбрались. — Правда, жаль то, что ты с моим фонарём сделал. — По крайней мере, это решение было предпочтительнее пробы твоего варианта, — пробормотал Чун Юнь, привыкая к новому полумраку. — Ну, что ж, я в любом случае знал, как заставить твою кровь кипеть, хе-хе~ — Син Цю! — с восклицанием щёки Чун Юня залились стыдливым румянцем, пусть его и не было видно в общей темноте. Ах, это произошло снова. Опять неосторожность. Лицо экзорциста побледнело, и он опустил взгляд. А что дальше? — Точно, — вспомнил он, — я же сюда за этим... злым духом шёл... — О, надо же?... И я... Думал, ночью его будет легче заметить.... — Ясно... ... Что дальше??? — Ну... пойдём поищем его... что ли?.. — предложил Син Цю. — Да... идём... следы... я слышал что-то про следы, — едва внятно сказал Чун Юнь. — Я тоже... Как неловко! В конечном счёте они, чуть на расстоянии друг от друга, побрели по каждой из башен долины Тяньцю в поисках следов. И таки обнаружили их у входа в северное здание: там скопились остатки духовной энергии Инь. — Похоже, дух направился внутрь, — задумчиво произнёс экзорцист, а Син Цю важно кивнул. Совсем как когда они вместе искали призраков. Вот чёрт. Пробравшись в башню и внимательно происследовав там каждый угол, они, однако, не нашли и намёка на злого духа. Шагая взад-вперёд по верхнему этажу, экзорцист вслух рассуждал: — Но этого не может быть! Сгусток Инь был на входе, но здесь ничего нет... Куда он мог деться?.. — Вдруг он испугался твоей энергии и уже дал дёру? — высказал предположение Син Цю. Чун Юнь вздохнул. — И всё же, хоть какие-то следы ещё должны были остаться... выглядит слишком подозрительно... — Я слышал, что дух ещё и механизмы запускает. Должно быть, это благодаря нему мы попали в ту комнату под центральной башней. — Но почему он не активировал такую ловушку в этом здании?.. — недоумённо возразил экзорцист, как вдруг запнулся. Син Цю одарил его красноречивым взглядом. Их одновременно осенило. — Чёрт, заперто, — досадно сообщил Син Цю, первым добравшись до перекрытого входа на нижний этаж. — А этот злой дух умён, обхитрил нас. Заставил нас думать, что он внутри, хотя на самом деле всё это время находился снаружи. — Прости, это моя вина. Это же я сказал, что следы ведут в здание.. — Тебе не за что извиняться, дурашка, — усмехнулся Син Цю. — Смотри, в прошлый раз нам же позволили спастись из заточения. Не считаешь это странным? Быть может, и тут некая загадка спрятана, что позволит нам выбраться. Возможно, что этот дух играет с нами... — он пристально огляделся, побродил по доступным двум этажам, и, снова придя к Чун Юню, серьёзно сказал: — Итак, мне удалось узнать, что... единственным выходом здесь будет проломить стену. ... Экзорцист поднял брови. Син Цю невозмутимо улыбнулся. Даже на невозможное они соглашаются без раздумий.***
— Я понял! — восторжённо воскликнул Чун Юнь, когда они снесли последний камень в стене(откуда у них столько безрассудства — даже самому Властелину не известно). — Это определённо не злой дух. Они не умеют настолько воздействовать на материальные объекты. А то скопление у входа вовсе не было энергией Инь! Вернее, было, но не совсем. Это скопление можно было бы очень легко создать при помощи вещицы почившего человека. А что мы видели рядом с тем сгустком? — Кажется, ленту? — Именно! Это вполне может являться той самой вещью, — он выглянул наружу и посмотрел вниз. — Ох, здесь не так уж высоко. — Постой, — медленно начал Син Цю. — Перед тем, как мы будем прыгать, стоило бы понять, с кем же мы всё-таки имеем дело. Человек? — Наиболее вероятно. — Тогда каковы его мотивы?.. Мне сдаётся это весьма странным. Экзорцист взглянул на напарника и произнёс: — Что ж, давай узнаем. Приземлившись на землю, они первым делом принялись осматриваться вокруг здания. Ничего не обнаружив, прошли дальше, и вдруг столкнулись с... Ребёнком. Девочкой, на вид лет восьми, совсем мелкой. Призраком она не была, вполне материальной, но Чун Юнь всё равно направил на неё печати с восклицанием: — Ни с места! — Юнь, похоже, ты немного перебарщиваешь, — успокаивающе похлопав напарника по плечу, сказал Син Цю. — Но, куда ни погляди, а здесь только она одна. Выглядит как самый подходящий под описание преступник. Разве нам не надо держать его под контролем? Син Цю хихикнул в кулак, и, помотав головой, приблизился к девочке. — Как тебя зовут? — Ли Лу, — ответила девочка и вдруг надулась: — Разве вы не нарушили правила?? Вам не следовало проламывать стену!! Это нечестно!! Не по правилам игры!! Юноши переглянулись. — Скажи мне, а где ты взяла ленту? — вежливо спросил Чун Юнь. — Ленту? Ах, эту самую? Я её обронила как раз у входа, как грустно было!! Боялась уже, что потеряла! — девочка достала золотую ленточку. — Я взяла эту ленту у мамы, пока она спала. Правда она всё ещё не проснулась... Может, вы поможете мне разбудить её?? Чун Юнь сглотнул. — Подожди минутку, — сказал он с улыбкой и отстранился к напарнику. — Син Цю... — Нам надо отвести её в гавань, — серьёзно ответил тот, но, вдруг что-то поняв, он поднял взгляд на экзорциста и крепко сжал его ладонь. — Не волнуйся. Ах, нехорошо. — Мы поможем тебе. Только сначала пройди с нами, хорошо? Мы подготовим сюрприз для твоей мамы, — безобидно предложил Син Цю девочке. Та радостно кивнула, совершенно ни о чём не подозревая. Чун Юня одолевали смешанные чувства.***
— Надеюсь, с ней всё будет хорошо, — сказал экзорцист с томным вздохом. — Лучше бы это всё-таки оказался злой дух. Син Цю внимательно посмотрел на юношу и вдруг щёлкнул его по лбу. — Не унывай! Как бы то ни было, мы всё же смогли кому-то помочь. Ещё и стены научились проламывать, да головоломки решать. По-моему, это было не так уж и плохо. — В тебе совсем нет сочувствия, — буркнул Чун Юнь. — А вот и нет, хи-хи~ Экзорцист, в который раз почувствовав укол слишком прежнего общения, не спеша начал, опустив голову и перебирая пальцы рук: — Син Цю... Мы.. сможем поговорить? Весёлая улыбка пропала с лица юноши. Прикрыв глаза, он ответил: — Разумеется, — а, подняв веки, продолжил, обернувшись к напарнику: — До тех пор, пока мы вместе, у нас всегда будет возможность поговорить. Поэтому перестань вешать нос! — и, решительно встав с места, развернулся к Чун Юню: — Уже светает, а ни ты, ни я за всю ночь глаз не сомкнули. Думаю, пора отдохнуть, — Син Цю без раздумий схватил чужую руку и уже почти потянул на себя, когда услышал тихий звук боли. — А? Чун Юнь вздрогнул, но быстро пришёл в себя и неловко усмехнулся, в глубине души надеясь, что Син Цю не обратит внимания. Наивно. — Прости, похоже, я сделал тебе больно, — в смятении произнёс Син Цю, уже не надавливая на предплечье, но аккуратно проводя по нему ладонью. — Ты поранился? Я могу посмотреть? Нет, нет, он не должен увидеть, ему нельзя видеть эту ошибку. Верно, пусть увидит, осознает, что произошло по его вине. Разрываясь между двумя противоречиями, Чун Юнь не нашёл ничего лучше, кроме как промолчать. Син Цю, восприняв молчание как разрешение, принялся аккуратно закатывать рукава кофты, пока не наткнулся на плотно прилегающие бинты. Ещё раз неуверенно взглянув на экзорциста, что от чего-то зажмурил глаза и отвернул голову, он стал снимать бинты. На предплечье виднелся ещё свежий шрам, красной тонкой полосой тянущийся по коже. — Чун Юнь, это... — Син Цю с осознанием протяжно вдохнул и, продолжая бережно придерживать чужую руку, медленно начал проводить пальцами по порезу, применяя целительные свойства гидро элемента. Лишь тогда Чун Юнь открыл глаза и словно с опаской взглянул на напарника. — Син Цю? Ты не злишься? — неуверенно спросил он, не в силах разобрать чужие эмоции. — Только на себя, — горько усмехнулся Син Цю, беря чужие ладони в свои. — Чун Юнь. Слова всегда являлись лишь способом выразить свои чувства. И всё же, иногда даже их было недостаточно. Иногда они не могли в полной мере описать правду или соответствовать действительности. Но... порой слова имеют значительный вес, и.. мне нет прощения. Однако я всё же буду достаточно наглым, чтобы извиниться.. — Син Цю... — вздохнул экзорцист, прерывая монолог напарника и с улыбкой качая головой. — В таких речах нет нужды. Ты же и сам знаешь, что для меня одного твоего слова будет достаточно. Помнишь же, для тебя я всегда буду.. путеводной звездой, верно? — с едва заметным румянцем уточнил Чун Юнь. — Верно, — тепло улыбнулся Син Цю. Ведь их сердца принадлежат лишь друг другу.