***
В своем многослойном костюме Индра выглядел хорошо. Его одежда казалась такой же древней, как его речь, а значит идеально его характеризовала. Но, все-таки, иногда (ладно, часто) мне хотелось, чтобы Индра был… ближе. Чтобы не было этого постоянного (и верного, впрочем)ощущения, что мы люди совершенно разных эпох и никогда друг друга не поймем. Я уже и так учу его язык, проникаюсь культурой, традициями. Мелькала даже мысль раздобыть себе одежду, как у других людей. Индре тоже хорошо бы сделать шаг навстречу. Но даже не в справедливости дело. Просто я так и чувствовала, что в какой-нибудь белой рубашке и стильных брюках Индра будет выглядеть осмертительно. Увидеть — и умереть. Или воскреснуть, как в моем случае. К этой мысли я парня готовила долго. То намекну, что в шкафу мужской одежды завалялось много, а мне она ну никак не впору, то замечу, что по сравнению со мной, меняющей лук по два раза за день, он выглядит совсем уж статично, то ещё что. Подозреваю, намёки мои были весьма толсты и прозрачны. На работе я ещё умудрялась что-то из себя выдавливать, но вообще актриса из меня была посредственная. Я как тыква, на одну-единственную ночь прекращающаяся в карету. Как Жнец я крута и всегда собрана, но в обычной жизни… Но возвращаясь к Индре. Я наконец-то решилась сказать прямо. — Индра, — я подсела к парню на диван и уставилась с ожиданием. Ну, спроси меня, спроси же. — Дело ль есть у тебя ко мне? — Индра спросил. Спросил, и я, соответственно, дала себе карт-бланш на долгую и аргументированную речь. — Ага, есть, — кивнула я, сделала вдох и… — Мы уже вторую неделю вместе живем, и я ведь сразу сказала, что ты можешь пользоваться второй частью квартиры, как тебе вздумается. Но ты как будто… Я окинула Индру оценивающим взглядом, прокрутила в голове опыт нашего общение и нервно хихикнула. И близко нет. — Ну, не похоже, что ты стесняешься, — вынесла вердикт. «Индра» и «стеснение» — слова, в одном предложении не смотрящиеся вообще. Не знаю уж, кто его воспитывал (вряд ли отец, оказавшийся так к нему строг), но избаловали его знатно. Индра был гордым и полностью уверенным в том, что все блага, валящиеся на его хорошенькую головку, это данность, благодарности не заслуживающая. Я его, впрочем, понимала. Моя семья тоже была богатой и уважаемой, я тоже росла в достатке… Но не в счастье, увы. К благам, как к данности, я привыкла, а вот к хорошему отношению — нет. Индре, на первый взгляд, повезло больше: мое восхищение он принимал как обыденность. Но только на первый. — В шкафах полно одежды, но ты уже целую вечность ходишь в одном и том же. Никогда не снимаешь эти свои… одеяния. По-моему, буквально никогда… Даже ванну не принимал на моей памяти. Я осеклась. Во-первых, потому что осознала, что да, за все время Индра, судя по всему, так и не воспользовался ванной. А во-вторых, потому что тот же Индра на мое заявление посмотрел на меня со жгучим возмущением. — Тело мое благоухает свежестью, как вечность назад, так и ныне, — призрак в ярости сощурил глаза, на эмоциях даже подался вперед. Я подняла руки в жесте «сдаюсь». — Я не хотела сказать, что от тебя пахнет или что-то такое, — забормотала, краснея. Я же и близко не это имела в виду! — Душам ванна не нужна, но… для души. Ой, смерть, что я говорю!.. В общем, мне кажется, ты не до конца тут освоился, и… и, ну, тебе может и так удобно, но… Я уже сама запуталась в том, что пытаюсь сказать. Индра меня не понимал тем более. Мы оба понимали, что он не чувствует себя стесненным, что никаких потребностей не имеет, но я все-таки считаю, что ему нужно больше. — Не хочешь переодеться? — в конце концов выпалила я и вздохнула с облегчением. Наконец-то. Сказала. — Тебе, конечно, наверняка комфортнее в своей одежде. В шкафах ведь только шмотки из моего мира. Но эксперимента ради?.. Индра начал задумываться. — Смена одеяния… Есть ли для того особая причина? — вымолвил он и уставился на меня требовательно. Я гробова тыква… Это настолько очевидно? Но отпираться уже поздно. — Я просто хочу посмотреть на тебя в современной одежке! — выпалила я спустя секунду тишины и закрыла лицо руками. Залепетала, оправдываясь: — Мы с тобой неплохо общаемся, но из-за твоего вида невозможно забыть, что мы из разных эпох. И я абсолютно уверена, что новый образ тебе пойдет! Если хочешь, потом и я могу одеться, как ты привык. Все будет по-честному! Ну как? Попробуешь? Затаив дыхание, я ждала реакции. И ответа. Дождалась, разумеется, и того, и другого. Сначала Индра удивился, не знаю, чему: моим словам или тому, на какой громкости я их выкрикивала. Потом как будто осознал, что я пытаюсь ему донести. А затем снова принял свой таинственно-задумчивый вид и ме-е-едленно проговорил: — Новое — спутник развития… Не имею мыслей против, — кивнул благородно Индра, и… И раз уж он такой сговорчивый: — И ванну принять попробуй, — вставила я, пока выдался шанс. — Не чтобы помыться, а чтобы расслабиться. Горячая ванна — это прекрасно. Тебе должно понравиться. Я как раз сейчас ухожу, и не будешь же ты без меня наряжаться: мне ведь интересно!.. Как раз отмокнуть и успеешь. — Внемлю советам твоим, — улыбнулся краешками губ парень. — И не посмею сменить одеяния без духа твоего. Иди. Смертные ждут тебя. — У меня еще десять минут, — отмахиваюсь. На то, чтобы плащ натянуть, много времени не нужно. — Помочь разобраться с ванной? — Я не дите малое, — заметил жестко призрак. — И память моя ясна. Ты помогла мне однажды, и полно. Ой, какие мы гордые. Я не сдержала смешка. Разумеется, я не считала его идиотом или слабопамятным. — Ну так то вода и переключатель, а я про шампуни, бальзамы, маски, бомбочки и прочее, — перечисляю легко, чувствуя некоторое довольство от понимания, что обо всех этих штучках Индра не в курсе. — Они, конечно, не обязательны, но вдруг ты захочешь. А там надписи на русском… И на английском, кажется. Я посмеивалась по-доброму, но все равно зря. Даже в таких мелочах Индра просить не любил. Признать слабость хоть в чем-то для него было смерти подобно, и обычно я это понимала, но что-то забылась. — Это излишне, — задрал подбородок парень, — мне надобна лишь вода. Позволь, я удаляюсь. И удалился. «Там еще халаты есть!» — хотела я крикнуть вслед, но прикусила язык. Да-а-а уж, гордость — проблема гордецов. Но я тоже хороша. Надеюсь, он не обиделся.***
Индра не выходил час. Я успела собрать с десяток душ и вернуться, но, обнаружив, что в ванной все еще горит свет, ощутила облегчение. Мне не терпелось начать подбирать Индре одежду, но после этой беготни за душами мне нужна была передышка. Хотелось начать нашу с Индрой встречу бодрой. Быстро приняв душ, помыв голову и высушив волосы феном, я, подумав, зашла в комнату Индры. А потом, не подумав, села, а затем и вовсе рухнула на его кровать. Я без сил. В целом, жатва прошла, как всегда, но был один инцидент. Снова какой-то ниндзя. По негласному этикету в моем мире Жнецы старались забирать душу немного заранее, чтобы страдания, приводящие к смерти, не травмировали душу слишком сильно. Но в этом мире принцип сбора был иной, так что я отчасти трансформировала этикет под себя. Обычно я приходила за минуту-две до смерти (если было время, а если халтурила — то в ту же минуту) и оценивала ситуацию. Если жертве было с кем прощаться или смерть была не насильственная, я ждала до последнего и забирала душу уже после смерти тела. Но если смерть была жестокая, а каждая минута промедления приносила человеку лишь страдания… Я брала на себя ношу прервать его жизнь чуть раньше. Минутой больше, минутой меньше… Глобально ничего не меняется. Но этому одному конкретному человеку будет легче. И это все к чему. Ниндзя, по душу которого я пришла, оказался прытким. А еще, переместившись к нему, в толпе я не оказалась, а оказалась в какой-то глуши, где кроме нас никого больше не было. И, разумеется, смертник, завидя меня, принялся удирать с удвоенной скоростью, которая и без того была в несколько раз выше, чем у меня. И это несмотря на раны! Через положенные две минуты он сдох, и душу я забрала уже из мертвого тела. Вот тебе и утренняя зарядка! Будет, что Индре рассказать. Каждый раз, когда я ругалась на этих недомагов, он подозрительно довольно усмехался. Честно говоря, это напрягает. Я все еще помню его заявление о том, что он стоял у истоков всей этой магической истории, а еще о том, что он якобы что-то там испортил. Но мои догонялки с ниндзя были темой, интересной нам обоим, так что поболтать об этом я любила. Да и надо же пар выпустить. Я валялась на чужой постели, продумывая формулировки и острые шуточки для будущего рассказа. Хм, «рассказа». Может, мне начать вести дневник? Иногда Смерть «отпускает» Жнецов на покой, но до того проходит не один десяток лет. Воспоминания стираются из памяти, даже такой хорошей, какой обладают живые мертвецы. Да и о путешествии в другой мир не написать грешно. А мне это поможет не потеряться в этом мире. Да, решено, буду вести дневник. Надо взять это в привычку. Это будет полезно не только когда я, вернувшись в свой мир, решу рассказать друзьям о своих приключениях, но и вообще. Если долго не говорить на родном языке, то даже его можно позабыть. Кто знает, как долго я буду здесь. Я учу японский, учусь говорить на нем, писать на нем, думать на нем. Русский пока для мне в сотни раз проще, я хорошо его помню, но что будет через пару лет? Что, если я проведу в этом мире десять лет? Двадцать? Такое вполне может быть, хотя я постараюсь дорасти до профессионала как можно быстрее. Если приложу усилия сейчас, то после это… Скрипнула дверь. Я села резко, как подорванная, и от этой резкости у меня закружилась голова. Но спустя мгновение в глазах прояснилось, и я обратила внимание на вернувшегося хозяина комнаты. Индра выглядел настолько удивленным, что я удивилась сама. Темные глаза распахнуты, и сразу цепляет внимание отсутствие этой его извечной синей подводки. Волосы в кои-то веки кажутся гладкими, мокрыми прядями спускаясь по плечам, груди, спине. И сам Индра одет не в эту свою капусту, а в простой, прямо-таки даже слишком простой махровый халат. Обоюдный шок (по разным причинам). Неловкость. Тишина. — А…а… а я тут решила тебя подождать! — хихикаю натянуто и нервно кошусь на мокрый след за собой. Волосы вроде сушила, полотенцем вытиралась, в сухом же халате сюда пришла. Но нет, все равно намочила. — Долго же тебя не было. Понравилась ванна? Вижу, ты и голову помыл. Помыл же? Или просто намочил? Если просто, то это упущение: у нас огробенные шампуни. Да и бальзам нанести полезно. От этой линейки волосы так пахнут! Запах фруктов остается еще дня два! Я городила какую-то чушь и словом чувствовала себя еще более неловко, чем до того, как вообще подала голос. Что это за бред? Индре явно не нужны ни шампуни, ни бальзамы, ни какая-либо другая химия. Ему даже ванна не была нужна, пока я не настояла. Но… До смерти смущаясь, не зная куда себя деть и городя какую-то чушь, я то и дело стреляла глазами в сторону Индры, невольно рассматривая его снова и снова. Он выглядел так… по-домашнему. Это совершенно меняет атмосферу. Мы уже вторую неделю знакомы, мы даже живем вместе, находимся в условиях, в которых легко сблизиться. Но он всегда выглядит так, словно на бал (или что там у них, светский прием?) собрался, и мне, предпочитающей по дому ходить в пижаме и пушистых тапочках, к нему попросту неловко подступаться. Но сейчас все изменилось. А ведь он всего-то… Стоп. По-домашнему-то по-домашнему, но он буквально в одном халате! Осознав всю неловкость ситуации, я подорвалась с кровати и попыталась мимо Индры выбежать из комнаты. — Сорян, я сейчас выйду, прости, пожалуйста, я не подумала, — затараторила я, от нервов переходя на слэнг, и… Мимо Индры не прошла. В его картине мира просто не было понимания, что когда кто-то пытается выйти из твоей комнаты, надо не стоять столбом, рассчитывая, что этот человек владеет навыками телепортации, а хотя бы отойти. Телепортация. Точно. Я сейчас… — Я думал, в сей час мы будем облик мой менять, — фыркнул Индра насмешливо, явно веселясь с того, как я паникую. — Смерти краска не к лицу. Полно тебе метаться, вдохни. Я не гневаюсь, только удивлен. Начнем не медля? Индра открыто насмехался, бессовестно подкалывал насчет всего, до чего дотянулся его острый язык, но делал это так изящно, что возмущение выглядело бы глупо. Ему было смешно от того, как я нервничаю, так что я, разумеется, тут же нервничать перестала. Я тоже не люблю, когда надо мной посмеиваются. — Я тебе сейчас такой шоппинг устрою, — я ухмыльнулась коварно, — закачаешься. — Угрозе внемлю, — ухмыльнулся Индра в ответ и медленно, словно сомневаясь, повторил мой жест, поднимая руки в знак поражения. Я учила его язык, но он учил мою культуру. — Буду покорен. Удержаться от смеха было невозможно, и я не удержалась. Смеяться рядом с Индрой отчего-то было очень легко.***
К выбору одежды для Индры мы оба подошли максимально ответственно. Суть была не только в том, чтобы выдать ему что-то красивое и удобное на смену громоздкому костюму, но и в том, чтобы сформировать стиль, подходящий ему. Возможно, дело в том, что я предвзята, но стиль подобрался быстро. В основном, я просто склоняла Индру к своему, давно сделанному выбору. — Точно ль сии одежды носят описанный тобой смысл? — протянул парень, с сомнением осматривая рукава подобранной мной рубахи. Молочно-белая рубашка с рукавами, воланами расширяющимися к низу, с пышным настолько, что теряет форму бантом, вместе с темными, словно слегка потускневшими от времени, брюками… Индре эта одежда подходила идеально. Она подходила не только к его внешности, нет, она еще и идеально подчеркивало его образ, каким я его видела. Словно аристократ из прошлых веков. Загадочный бессмертный вампир, пленяющий своей таинственностью девушек от двенадцати до тридцати. Разумеется, «сии одежды» носили описанный мной смысл! — Делают ли они тебя похожими на стильного аристократа? — прошептала я без должной доли сарказма и сорвалась в писк: — Конечно! Если бы я могла умереть, я бы уже умерла по какой-нибудь глупой причине: остановка сердца, там, или эмоциональный шок. К счастью, я была бессмертна, и потому просто пищала мысленно и нет от восторга. Индра был красивым и в своей хламине, но белая рубашка, белая рубашка!.. И волосы распустил!.. Волосы я ему высушила феном и даже смогла созерцать то, как Индра прочесывает их частым гребнем, и в итоге сейчас он выглядел просто!.. Не найдя слов, я снова издала невнятный писк и бросилась к Индре, принявшись рассматривать его вблизи со всех сторон. Я осматривала его сбоку, спереди, сзади, тяня руки, но не рискуя коснуться, поскольку прикосновения у меня едва ли вышли бы бережными и аккуратными. — Созерцая лик твой, верю словам твоим, — подколол ехидно призрак, но я даже не смутилась. — Не желаешь украсить и себя? Любопытно мне, как выглядела бы дева знатного рода. «Дева знатного рода»… Индра предлагал мне тоже закосплеить аристократку, но я ощущала отторжение к этой идее. Дело даже не в том, что платьев подходящего стиля в шкафах не было — на самом деле, хоть бального платья там не сыщешь, что-то элегантное точно найдется (элегантность в принципе составляла основу стиля базового набора одежды в квартире) Однако я — и аристократка? Может, семья у меня и была обеспеченной, но принцессу я из себя строила разве что в раннем детстве. По стилю я была скорее пацанкой: модные штаны, толстовки оверсайз и — моя личная любовь — футболки с надписями, которые древние аристократы уж точно не оценили бы. Если углубляться в причины, то, вероятно, основной из них были вечные поддразнивания знакомых насчет «принцессы», финансового состояния моей семьи, но что с причинами, что без, суть была одна: носить платья я в принципе стремалась. Штаны — да, комбинезоны — окей, шорты — конечно. Но юбки и платья… Их мне носить было ужасно неловко. Казалось, словно я пытаюсь доказать кому-то что-то, выглядеть женственно, «по-принцесски» (а я, если уж выбирать то, что мне идет, действительно выглядела несколько… стереотипно). Мне было неловко. Обычно. Потому что мерещилось, словно со стороны я выгляжу типичной дочкой богатых родителей. Но рядом с Индрой… Индра вообще был внуком местной богини, сыном местного бога, и едва ли был бедным. Рядом с ним, как бы я ни выглядела, это не казалось бы неуместным. А уж сейчас, если мы оба будем косплеить аристократов… И кто скажет, что мы не имеем права? Кивнув, я дала согласие на идею, и следующие полчаса мы подбирали лук мне. Мы были в доме, но я надела даже туфли, я не собиралась никуда выходить, но даже накрасилась, и не только лицо — маникюр, педикюр (Индре тоже сделали). Подкрутила плойкой локоны, собрала в изящную «корзинку» (мысль сделать то же Индре — отогнала). Словом, расстарались мы конкретно. И в итоге… — Для тебя это просто странная одежда, но, — прокрутившись на носочке и залюбовавшись подлетевшей юбкой, я пустила смешок, — для меня это выглядит так… — Словно разодеты мы, подобно высшим людям? Правителям мира смертного? — подобрал понятную себе аналогию Индра, и я, прикинув, что сравнил он нас с кем-то вроде президента, помотала головой. — Словно мы на бал собрались, — если уж браться уточнять, то мы выглядим как люди из высшего общества, но не самого высокого статуса. Молодые, занятые лишь развлечениями и учениями. Никаких забот. Никаких проблем… Размечтавшись, зайдя в обдумывании наших образов слишком далеко, я чуть не всплакнула. Хорошо им, этим нашим «альтер-эго». Все у них просто… Проблемы, все это: перемещение в другой мир, культурный барьер, вид Чистого мира, — давило на меня фоном, не переставая, не давая забыть. Я помнила об этом постоянно, то и дело вспоминая и расстраиваясь, но… В этот раз, мысль о грустном мелькнула, да и пропала с концами. — Бал… Танец? — вычленил Индра, видимо, ключевую деталь в том, как я понимаю слово «бал». Я действительно ассоциировала бал в первую очередь с танцами, вальсом, еще с шампанским. Впрочем, вроде бы именно танцами там в основном и занимались, так что мое суждение справедливо. Я не придала значения уточнению Индры, просто подметила, какая же все-таки интересная вещь этот загробный переводчик, но… — Желаешь танец провести? Танец прове-что?!.. От удивления прекратив кружиться, я резко остановилась и чуть не навернулась на каблуках от этой резкости. Заявление было очень неожиданным. То, что мы принарядились, это ладно, то, что сравниваем свои образы с бальными, — тоже, но танцы? Танцевать с Индрой? Серьезно? И дело даже не в том, как я к этому отношусь (а отношусь я плохо, потому что я… я танцевать не умею!), а в том, что логика, которой следовал Индра, предлагая мне это, мне совершенно не понятна. Я, конечно, не востоковед, но как там в Азии дела с танцами обстояли? Были ли парные танцы? У меня что-то вальс с Японией плохо ассоциируется… И даже «просто попробовать» в случае Индры казалось странной причиной, ведь он, при всей своей ученой натуре, на человека, любящего эксперименты со своим участием, не походил. Обычно я попыталась бы отказаться. Обычно я бы сопротивлялась до последнего. Обычно я бы не стала пытаться делать то, чего не умею. Обычно… Но сама ситуация, атмосфера, что стояла между нами, были необычными. И я… — Я… — губы резко пересохли, и пауза, которую я взяла, чтобы их облизать, казалась неловкой. Это просто глупость какая-то. Глупость!.. — Я не умею, если честно, но… я бы хотела. Глупо пытаться танцевать, когда ни один из нас этого не умеет, и все же… Глупостью это не ощущалось. Рядом с Индрой мне не страшно было ошибиться. Удивительно, ведь порой он наоборот кажется самым страшным для меня критиком. Обычно все иначе, но… Сегодня — не обычно. — Я примерно представляю, как это выглядит, — выпалила я, чтобы хоть как-то подняться в своих глазах. Заправила за ухо выбившуюся прядку… Смутилась, столкнувшись взглядом с парнем. Он смотрел лукаво, чем-то довольный, и в то же время его лицо казалось непроницаемым. На первый взгляд. — И на телефоне у меня музыка подходящая есть. Все выглядело так, словно я настаиваю на том, чтобы мы танцевали. Но на самом деле я сама не была уверена. Я хотела… Однако разум зудел над ухом: «Ау, Света, ты из танцев знаешь только пару поз из тик-тока, откуда такое рвение опозориться перед древним философом?». Вот только этот «разум» больше походил на комплексы, да и вообще: позы из тик-тока может посложнее вальса будут! Что там надо, кружиться в обнимку под счет «раз-два-три»? Ерунда, в гроб сомненья!.. — Доверюсь вам, ведь я не ведаю, чем славится танец бальный, — улыбнулся сдержанно Индра, и… Танец пошел легко. Меня как мороз сковал, но Индра двигался так легко, словно действительно был аристократом, полжизни проведшим на бальных вечеринках, и в итоге к концу трека даже я уже расслабилась. Расслабилась и… Я же говорила, что мой стиль больше подходил под описание «пацанки»? И что платья носить стеснялась? Вполне очевидно, что с джинсами и мешковатыми толстовками крайне редко смотрятся каблуки… Я на каблуках ходила как корова по льду, и пусть Индре это вреда не наносило, так как он поразительным образом убирал ноги именно тогда, когда я грозилась на них наступить, сама я подобной ловкостью похвастать не могла. Да и вообще, танцы в небольшой, но наполненной разного рода предметами комнате, такая себе идея, даже если ты прожженный романтик. Из телефона уже раздавались последние ноты в каком-то классическом произведении, когда я наступила на пояс от мною же брошенного на кровати халата и, осмертительно поскользнувшись, полетела назад, утягивая — поскольку вальс — танец очень контактный — за собой и партнера. Мы упали на кровать. Стоило бы радоваться, что не на пол, но все мысли покинули мою голову, когда я осознала сложившееся положение. Я лежала под ним, Индра нависал надо мной в считанных сантиметрах и лица наши были близко, как в самом шаблонном кино. Я вдруг начала понимать всех тех героинь романтических фильмов, в сторону которых фыркала, сетуя об их глупости, предсказуемости. Волосы Индры, так и не собранные даже в привычный ему хвост, разметались по его плечам и были как стены шатра для меня. Мы были только вдвоем, наедине друг с другом. Такая интимная атмосфера. Мне мерещилось его дыхание на моем лице и совершенно точно не мерещилось тепло его тела. Индра сам смотрел мне в глаза, не отрываясь, со странным выражением лица, которого я никогда у него не видела, но которое точно не выражало ничего плохого. Мне казалось, что он вот-вот меня поцелует, и это допущение отчего-то вызывало радость. Но спустя секунду многозначительных, как мне казалось, взглядов, Индра просто встал, поправил волосы и сказал, как ни в чем не бывало: — Грация — дар избранных. Нам стоило ум и мир в порядок привести, прежде чем пуститься в круговорот чувств и деяний. Он вел себя, как обычно, хотя то, что этому предшествовало, определенно, обычным не было. Разочарование, четкое понимание, что я хотела бы иного конца, заставило меня легко осознать свои чувства. Я бы хотела, чтобы это падение закончилось поцелуем, будь это хоть десятисортным клише. Так банально и в то же время удивительно я и осознала, что влюбилась в Индру. Теперь дармовым мечом висел вопрос: а что же с этим делать? Нравлюсь ли Индре я? Изменится ли теперь что-то? А еще... Если бы мне представился шанс вернуться домой прямо сейчас, согласилась ли бы я?