***
До мысли, что исчезнуть из закрытого пустого трюма (или, как ее, каюты? В общем, тюрьмы) было бы весьма удобно, я дошла быстро. Не пойман — не вор, никто не видел телепортации — будут строить свои, более правдоподобные, но неправильные теории. Я даже пришла к мысли, что телепортироваться в Чистый мир мне совершенно не обязательно. Погода с момента моего сюда попадания прояснилась, дождь — прекратился, а море мокрее не станет. Я хотела телепортироваться на пристань либо в само море, погулять, поплавать!.. Разум твердил: лезть в море в тяжелых сапогах и узких штанах — плохая затея, а на пристани люди, уже видевшие меня. По всему выходило, что в Чистый мир вернуться все же придется, переодеться. И я уже морально подготовилась расставаться с морюшком, представила ванную комнату, куда планировала переместиться… Скрипнула дверь. Скрежет замка я, очевидно, прослушала, вслушиваясь в шум моря и концентрируясь лишь на нем да своих мыслях. Ой зря… — ■■■■■■■■■ за ней, — рыкнул глухо знакомый голос Командира, но его самого я не видела. На пороге стоял тот же мальчишка, что держал меня у клинка в самом начале. Я оценивающе окинула его взглядом. Называть «мальчишкой» парня лишь на пару годков младше меня (причем младше моего настоящего возраста, а то есть ему было около двадцати), конечно, излишне высокомерно, однако… Должно быть, из-за мягких черт лица и какого-то наивно-трогательного выражения того (вероятно, казавшегося таким все еще из-за смазливости лица в целом), этот головорез казался отчетливо юным. И я, думая про себя, что в такой «профессии», наверное, долго не живут, заранее невольно проникалась к нему состраданием. Я научилась абстрагироваться от чужих страданий, не реагировать на всякую смерть жалостью и депрессией, порой даже воспринимала ее как способ избавить бедолагу от жизненных мучений. Но были категории покойников, чья смерть не могла оставить меня равнодушной. Подростки, дети, просто молодые люди. Потому что я видела в них себя, даже если личности, причины трагедии и прочие данные разнились как небо и земля. Вот и тут. Парень, очевидно, был не таким безобидным, каким выглядел, в его глазах, тепло-карих, было что-то темное, опасное, выдающее далеко не добрую личность, а я… А еще он, определенно, умирать и не собирался, а я уже напридумывала себе. В отличие от Командира, новый надзиратель (несмотря на наше бурное прошлое) не спешил смотреть на меня с необоснованной ненавистью или справедливым недоверием. Но не было в его взгляде и той бесстрашной самоуверенности в моей безопасности. Этот молодой ниндзя не упускал из виду мои странности (язык, внезапное появление), но брал в учет и мое поведение, которое было ничуть не агрессивно (не то что у некоторых). Словом, он трезво смотрел на ситуацию и с интересом — на меня, и вот это вот все я сейчас анализирую потому, что, кроме как смотрел, он не делал больше ни-че-го. Тишина давила на нервы, но стоило мне только-только открыть рот, чтобы самой завести разговор (ну давай хоть попрактикуемся, че, раз море обломилось…), как он сам подал голос. Как мне показалось, специально. — Меня зовут Кинко Иоши, — улыбнулся неловко он, почесывая затылок, и резко подошел ко мне. Я, начавшая уж присаживаться на ящик, который до того использовала как подставку, чтобы достать до окна, на этот самый ящик рухнула так, что тот взвизгнул, будто вот-вот сломается. Ну… В случае чего синяки на жопе заживать будут незаметно. Не хочу сидеть на полу. — А ты? — Светлана… — выдавила неуверенно, то и дело скашивая взгляд на ящик. Ну если все-таки упадет, больно же будет. Но вставать неловко будет… Он уже напротив меня присел, встану — возвышусь над ним еще больше, что как-то невежливо. — Свэтра… — попытался повторить за мной (так, ну, Кинко это же фамилия? Значит…) Иоши, но произнес мое имя так, что у меня волосы дыбом встали. Какая… да какая я тебе «Свэтра»?! Почему я их имена нормально произношу, а они!.. — Света, — упрощаю задачу, едва удержавшись от того, чтобы сразу перейти к простому и понятному: «Шинигами». Но подобное имя, пусть и будет им привычнее, вызовет нежелательную реакцию, да и моим не является. — Свэ-та, — он старался изо всех сил… А я ведь еще ни разу полностью не представилась… Что будет, если ФИО назову? — думаю с довольством и ужасом одновременно. — Оно им, наверное, вообще не по силам. Индра пока единственный, кто одно имя-то мое без акцента произнес. Интересно, потянет ли полное? Надо проверить. Потом. — Приятно познакомиться, — проговорила я демонстративно четко и максимально правильно с точки зрения произношения. Конечно, со стороны носителя могут быть слышны огрехи, но это хотя бы не что-то вроде «Иащы». (Изначально к труднопроизносимости моего имени для местных я относилась спокойнее, но, как и с «Кто ты», меня это просто достало — лимит терпения был достигнут.) В любом случае, акцент — не повод менять изначально положительное о человеке мнение. Да я и не меняла. Так, бухтела по теме. — Иоши. Ты будешь… смотреть? Да? На случай плена мы с Индрой готового пакета фраз и слов не заготовили, но главное, чтоб понял. А речь… В любой момент можно свернуть на хорошо знакомые мне темы: «философия смерти», «философия жизни» и «хорошая нынче погода». К тому же, в начале знакомства всегда идет одна тема: кто, откуда и куда, зачем, когда и почему. — Да, — кивнул парень так, что вновь показался мне очаровательным. От того, как он мне нравился, было даже как-то не по себе, но я решила на этом не зацикливаться. Понравился? Прекрасно. Чего еще надо? Приподняв извиняющеся брови, Иоши стал выглядеть жалостливо. — Прости за это. Тебе просто не повезло. Ты же случайно там оказалась? Я медленно хлопнула ресницами. Не то чтобы я совсем не понимаю, что мне пытаются сказать, но на слух все еще плохо улавливаю суть. Вот если бы он говорил «Про-сти за э-то…» и так далее, было бы хорошо. Для первого экзамена можно и поблажки устроить! К моменту, когда я осмыслила все сказанное и приготовилась ответить: «Да, слу-чай-но. Виноват не ты», — Иоши устроил уже новую драму. — А, ты же не понимаешь! — воскликнул он обеспокоенно и засуетился. Я фыркнула. Потом засмеялась. Парень был очень забавным и совершенно не казался опасным (хотя я еще смутно помнила, что нож у него был острый). С ним легко было расслабиться, а расслабленная я разительно отличалась от себя обычной. В частности, меня тянуло шутить. — Но, ■■■■■■, почему? Почему ты не понимаешь? Откуда ты? ■■■■■■? ■■■■■? Ты такая ■■■■■■■, ■■■■■, ■■■■■? Какой ■■■■? Приходить к мысли, что собеседница тебя не понимает, и тут же заваливать ее вопросами, конечно, очень «логично». С другой стороны, кажется, все важное прозвучало в начале. Что приятно, словарного запаса на то, чтобы ответить, мне хватало. — Почему не понимаю, я не знаю, — и если на вопрос о языке я ещё слукавила, то вот на втором во мне проснулось невиданная пакостность. — Я пришла из… Чистый мир. Для того ли я учила комплект «О себе искренне»? Нет. Было ли выражение лица Иоши на этих словах изумительно? О да. Вообще, этот комплект был выучен преждевременно. Он предназначался для близких друзей, тех, кому я решусь открыться. Но стоило ли говорить, что в мире живых таких еще не было? И вряд ли появятся скоро. И в то же время, готового ответа на вопрос, почему я говорю на незнакомом местным языке, откуда я, так и не появилось. На это сложно было ответить что-то вменяемое, хотя сейчас я резко осознала, что подучить географию мне бы не помешало. Чтобы иметь возможность назвать какой-нибудь далекий от цивилизации городок. Акцент будет выдавать меня еще очень долго, да что там акцент — я речи-то не понимаю! Словом, да, готового ответа у меня не было, и потому я — поддавшись необъяснимому очарованию Иоши — начала импровизировать, сочиняя что-то невероятное, но вполне убедительное. — Чистый… мир? — Иоши закономерно офигел. Если бы мне кто-то сказал, что пришел с Небес, Рая или Ада, я тоже бы удивилась. Хотя мною перечисленное еще похоже на распространенные метафоры, тогда как «Чистый мир», возможно, более походит на указание конкретного места. Я приняла трагичный вид. — Там было пусто. И белый. Много-много белый, — условно говоря, я правду сказала. Но как я это сделала!.. Если не знать наверняка, мое описание наводит мысль о лабораториях. Там ведь идеальная стерильность? Вот вам и «Чистый мир». Основной цвет — белый, а мне ака пленнице и экспериментальному образцу вряд ли выделили бы апартаменты с большим количеством предметов, которыми можно запульнуть в ученых. Фантазия пошла в разнос. Для странной девушки, плохо понимающей человеческую (ай, проехали!) речь, такая предыстория была бы неудивительна. И уж точно куда более правдоподобна, чем рвавшееся на язык, но отступившее под натиском разума и настроения: «Я из другого мира, Жнец Смерти по обмену, теперь живу в Чистом мире, в домике чуть правее Шинигами». — Ох… — Иоши тоже проникся. В долгосрочной перспективе такие заявы могли бы сильно усложнить мне жизнь… Но я планировала смотаться отсюда как только, так сразу, и потому вообще не парилась о последствиях. Плохо будет, только если кто-то узнает правду. У меня не будет неприятностей, если ниндзя будут гоняться за тем, кого не существует. Впрочем… — Я шу-чу, — машу рукой максимально естественно и выдаю демонстративно: — Ха-ха-ха. Шутка. В дальнейших словах Иоши я мало уловила знакомого, но, веселья ради, додумала, что сказал он что-то вроде: «За такие шутки в зубах бывают промежутки». Во всяком случае, мой юмор ему явно не зашел. — Ты плохо говоришь, но ■■■■■■■■■■■ не как ■■■■■■■, — атмосфера как будто похолодела. Иоши вдруг показался не таким милым, даже мягкие черты лица исказились, став жестче. — Слишком умна. Это был первый раз, когда вполне серьезное заявление о том, что я умная, не воспринималось комплиментом. Обычно я такому радовалась, но в этот раз — нет. От интонаций, с которыми парень это произнес, тянуло вайбами инквизиции. Ну, знаете, когда слишком умная или красивая женщина — обязательно ведьма, а потому подлежит немедленному сожжению? Стало не по себе. И когда Иоши вновь вернулся к своему дружелюбному состоянию, я прониклась им не так сильно, как раньше. Что-то здесь было не так. — Что ты делала в ■■■■■■■■? — ниндзя задавал вопросы все увереннее и наглее. Я вдруг поняла, что наше общение напоминает допрос… Ха. «Напоминает»? По-моему, это он и есть! И раз все так, то дальше шутить может быть опасно. Хватит с него шуток. А отвечать мне лучше… по-хорошему. Как обухом ударило осознание, что у Иоши все еще есть его острый нож. И что он уже однажды прижимал его к моей шее и ему для того не нужны были чужие указания. Осознание это, впрочем, не помогало полностью освободиться от влияния харизмы бандита. Да и опять же… Отвечать лучше по-хорошему. На языке так и вертелось «ссать ходила», но, взяв себя в руки, я… — Я… одежда? — поняла, что на складные ответы ни по-хорошему, ни по-плохому мне словарного запаса не хватает. В ход пошла импровизация, мимика, все, что было. Объяснить, что в переулке я якобы поправляла одежду (что было ложью и потому лишь усложняло задачу) и печально развести руки на вопрос о том, почему они меня не заметили, когда я заходила в тот злосчастный переулок, было не так уж сложно. Но чем дальше, тем сложнее становились вопросы и тем труднее было дать на них ответ. Иоши… Ниндзя понемногу терял терпение. Но худшее не успело случиться. Прошло около часа с начала допроса, когда дверь скрипнула вновь. На пороге стоял давно знакомый (будто сто лет прошло!) Командир. — ■■■■■■■■■■■■, — бросил он сухим тоном. — ■■■■■■■■ желает видеть эту… ■■■■■■■, кого? — Ее зовут Света Рана, семнадцать лет, в ■■■■■■■■ зашла ■■■■■■■■■ одежду либо ■■■■■■■■■■■, но кроме этого ничего ■■■■■■■■■■■ узнать не ■■■■■■■: она почти ничего не понимает, говорит тоже хуже пятилетнего ребенка. Но ■■■ ■■■■ ■■■■■■■■ ее не назовешь: ■■ ■■■■■■■■■■■ речи ведет себя, как ■■■■■■■■ человек. На вопрос о ■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■. Нас ■■■■■■■■■, но не боится, — отчеканил совершенно иным тоном Иоши. И абсолютно все стало ясно, когда голос подал Командир. — ■■■ ■■■■■ хорошая работа, Саджи-кун , — сказал он. — ■■■■■■■. А я… Я уже знала, что «кун» — приставка к имени. «Саджи» не являлось ни именем, ни фамилией Иоши. Ха. Не Иоши. Денек выходил, что надо. Меня облапошили. Вроде дела ради, вроде сама виновата, но обидно. Еще и свет зачем-то ранили. Блеск!***
С каждым шагом обида становилась глубже, а злость — горячее. Я ощущала себя так… униженно! Наверное, так и бывает, когда доверяешь человеку, симпатизируешь, а потом выясняется, что все было ложью. И его характер, и его мотивы, и даже его имя! Хотя я, конечно, далеко не первая, кто так обжегся (и я даже не впервые так обжигаюсь). Практически половина убийств, которые мне повезло застать, так и происходили: жертва доверяет убийце, а он пользуется ее доверием и!.. Не могу сказать, что прониклась к Иоши настолько, что его предательство стало для меня неизлечимой травмой. Я смотрела на него сквозь золотые очки оптимизма, невольно ощущала симпатию, но все же не забывала о том, кто он и кто я. Если бы я правда симпатизировала ему так, как хотела показать, я бы не шутила так, а придумала бы убедительную легенду, ведь мне хотелось бы с ним поладить. Я изначально не собиралась с ним дружиться, но и такого исхода я не предсказывала! Могла бы, но не предсказала, видимо, затем, чтобы общение принесло мне хоть какое-то удовольствие. В любом случае, злость росла, росла обида, и все это заметно так подтаяло, стоило мне вновь увидеть морской пейзаж. Бескрайние просторы мутно-голубой водички действовали предательски умиротворяюще. Я как будто впервые за всю свою не-жизнь (да и жизнь, может быть, тоже) оказалась в настоящем отпуске. А отпуск — он как прощеное воскресенье. Принято всех прощать. Подталкиваемая Командиром сзади (этакий конвой), я задумчиво уставилась в спину идущему впереди не-Иоши. (И тут же получила болезненный тычок под ребра, так как, задумавшись, замедлилась.) Буря из неприятных чувств вновь поднялась в душе. Смерть тебя, может, и простит, — решила в итоге, — а вот я — нет. Бока уж жутко болели от бесконечных тычков, но я все равно тормозила — намеренно и нет. Не то чтобы мне было не интересно, куда меня ведут (хотя мелькала мысль, что на доску), просто вид, открывавшийся с палубы, был интереснее. Корабль отплыл уже достаточно далеко от берега, хотя тот еще было видно, и в том, как пенилась под боками судна вода, было что-то завораживающее. Что-то, ради чего стоит жить, остановиться и наслаждаться. Те, у кого была возможность это сделать, не слишком ее ценили. А я… — Иди ■■■■■■■■■, — прорычал в привычной уже манере Командир, и в этот раз я решила послушаться. В такой компании всякое удовольствие теряется. Если на доску ведут — тем лучше. Если сами утопят — искать не будут, а я, пока иду ко дну, вполне смогу телепортироваться. И все довольны. А там уж можно переодеться, купальник найти, и на пляж. Отсюда как раз видна тонкая песчаная полоса — то, что надо же! Чем быстрее разберусь с этими, тем быстрее начнется настоящий отпуск! — так я думала, мечтала, но… Но вели меня не на доску. Рядом с капитаном, крутящим настоящий руль (точь-в-точь как в мультиках!), стоял Господин. И явно ждал меня. — Вот ваша горемычная, — сказал пренебрежительно Командир и… да, снова ткнул меня в спину. Не будь бессмертна, была бы уже синей от его тычков! Садист. — Чего еще изволите? ■■■■■■■ ее и ■■■■■■■ ■ ■■■■? Мгм, подозрение, что Индра учит меня чему-то не тому, стало крепче. Однако, что важнее… Господин тут явно главный. Хоть особым уважением к нему и не пахнет (точнее, у меня складывалось ощущение, будто это показушное уважение отдает издевкой), его слово — закон, а значит… Ну, перед начальством выслуживаться — навык, без которого в (не)жизни никуда: попробуй не вылететь с работы, когда ежедневно своевольно с нее отлучаешься на два-три часа, и не так крутиться научишься. Как можно догадаться, план мой заключался в том, чтобы примазаться к Господину и получить его защиту (лайтовый вариант, второй сценарий заключался в том, чтобы довести всех и вся и пойти камнем ко дну морскому). — Нет, — ответил тем временем он. — Я не желаю убивать ■■■■■■■■ людей. А я ■■■■■■, что она — ■■■■■■■■■. Давайте ■■■■■■■■■■ ее?.. ■■ ■■■■… ■■■■■■■■■■ ее. Сейчас. Прекрасно чуя, кто здесь на моей стороне, а кто и шкуру с меня не прочь снять, я скромно опустила очи к полу. Подняла. Опустила. Конкретно так стреляла глазками в сторону Господина-защитника. В жизни мне свезло с удивительно чистым, «небесным» оттенком радужки, и этим я пользовалась не без стыда, но активно. Ангелов не существует, но для людей я на них похожа. И не так уж важно, что единственный ангел, которым меня можно назвать, это ангел смерти. — Мы ■■■, — хмыкнул хмуро Командир… Командир, Командир, Командир. Мне пора либо валить отсюда, либо со всеми познакомиться. Но уходить, хоть я постоянно об этом думаю, ищу способы, хочется все меньше. Тут не безопасно, но… жутко интересно. Люди вокруг — сплошь головорезы, наемники, их клиент — тоже личность сомнительная (кто еще будет пользоваться услугами бандитов? Может он наследник местной мафии!), и обычно я бы свалила, как только, так сразу, но теперь мыслить трезво мешала мысль на краю сознания: «эй, а ведь тебе больше ничего не грозит, ты можешь телепортироваться, ты можешь удовлетворить любопытство». В конечном итоге мне было просто до ломоты в костях любопытно, что тут и как, было интересно познакомиться с новыми людьми. Этих людей я могла не одобрять, но опыт общения с ними в любом случае будет ценным. Ниндзя играли здесь значимую роль, да и вообще явно отличались от тех ниндзя, о которых я слышала. В частности, скрытностью никто из них не страдал. Кому скрываться? Зачем? Мои «клиенты» носились по крышам средь бела дня и не стеснялись демонстрировать лицо и еще кучу ярких отличительных черт. И так я металась между «О-о-о, изучение головорезов в естественной среде обитания без риска жизни!» и «Дура! Кто сказал, что без?!». Ну и, поскольку, не в силах решить, я не делала ничего, выходило, что побеждало первое. Изучение, так изучение. Если не надумают меня убивать, может, досижу с ними до последнего. Малопонятные разговоры, тем временем, продолжались. Я внимательно слушала. — Когда ■■■■■■? — нахмурился Господин недовольно и оскорбленно. — И почему не спросили у меня? Я!.. — ■■■■■■■ ■■■■■■■■ не ■■■■■■■, — сказал Командир невозмутимо, кажется, напрочь игнорируя вопросы своего… а главного ли? У меня складывалось ощущение, будто Господин отчаянно пытается доказать свое главенство, однако все равно не имеет авторитета между своими людьми. Ох, как я его понимаю. Очень тяжело иметь дело с подчиненными, не считающими тебя начальником (или с подопечными душами, не признающими твой авторитет как Жнеца в ситуации, когда ты за них ответственна). — Но ■■■ можно ■■■■■ сказать: она ■■■■■■ не так ■■■■■■■, как вы, Ясухико-сама, ■■■■■■■■. Человек, которому ■■■■■■ ■■■■■■■■, не будет так ■■■■■■■■■ от вопросов. Об этой ■■ ■■■■■ нашему шиноби ■■■■■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■ имя и возраст, что ■■■■■■■■■■ мало. Но ■■■■■■■■■■ на ■■■■■ вы, ■■■■■■■■■■, не ■■■■■■? — Я… Вы ■■■■■ все поняли, — вдруг вздернул вверх подбородок… Ясухико? — Не ■■■. ■■■■■ можно ■■■■■■ человека, ■■■■■ ■■■■ ■■■■■■■■■, за то, что он оказался ■■ ■ ■■■ ■■■■■ ■ ■■ ■■ ■■■■■? — Если он оказался там ■■ ■■■■■ ■■■■■ на вашу жизнь… — протянул иронично Командир. — Как пожелаете. ■■■■■■■■■■■■■■■ за ваши ■■■■■■■ мы не ■■■■■, и это ■■■■■ ■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■. Ага, — подумала я, важно кивая самой себе просто чтобы собраться с мыслями, — значит, охотятся именно на этого Ясухико, Командир с… прочими — наемники, а ко мне такое отношение от того, что сейчас они не могут никому доверять, а я, стоит признать, и правда могла явиться внезапно, если представить, что переулок, перед тем, как в него завернуть, они проверяли. Честно говоря, не знаю, как они сумели его проверить, учитывая ту спешку, с которой они в итоге в него зарулили, но поверю на слово. В целом, ничего такого, о чем я не могла бы догадаться, хорошенько подумав. Мои кивки и излишне задумчивый вид, кажется, выглядели подозрительно. — ■■■■■■■■■■■■ — ухмыльнулся пугающе Командир. Я на секунду сжалась, внутренне пересралась, даже забыла напрочь перевод слова, которое он сказал. Но потом последовательно вспомнила, что я теперь тоже крутая-неуязвимая, успокоилась немного, отошла от впечатлений и, успокоившись, отчасти по контексту перевела вопрос. Впрочем, перевела недостаточно четко и уверенно, чтобы отвечать. Если не знаешь, что сказать, либо знаешь, но не хочешь, главное — компенсировать это мимикой. Я невинно хлопнула ресницами, наивно глядя прямо в глаза мужчине (словом, вновь воспользовалась природным преимуществом) и лишь затем заговорила. — Вас зовут Ясухико? — причем заговорила не с ним. Возможно, понравиться Командиру было бы выгоднее, так как по факту власть в его руках, а Ясухико «господин» лишь на словах и это всем очевидно, но тут были сразу две весомые причины, почему попытки понравиться «правильному» человеку заведомо провальны: во-первых, я ему, очевидно, не нравлюсь (а еще, очевидно, ему в принципе мало кто нравится), а во-вторых, он не нравится мне. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, как говорится, — подумала я… И слегка усомнилась в этой прописной истине, поскольку в ней не упоминалось, что «журавль» после общеизвестно правильного выбора будет так на меня смотреть. Ревнует, что ли… — А вас как зовут? — обратилась уже к нему, получив утвердительный кивок от Ясухико. Странное дело, но, стоило узнать его имя, как внезапно мы будто стали ближе: он уже не казался далёким и незнакомым, да и сам мне, кажется, начал симпатизировать больше. Я даже почти простила ему грязную одежду. Что уж там, угроза жизни — вполне себе смягчающее обстоятельство. Все всё понимают. Командир смотрел на меня долго и выразительно, взглядом стремясь передать то, что не мог выразить словами (особенно потому что я их не понимала). — Фушин, — но вода камень точит. И, честно, из-за внушительного вида его обладателя мне даже не захотелось смеяться над этим именем, даром, что оно мне казалось до смерти забавным. — Узумаки Фушин. А уж закос под Джеймса Бонда!.. Я не была оптимисткой и прекрасно понимала, что защиты моего «покровителя» не хватит надолго, но… мне надолго и не нужно. И, раз уж есть какие-то гарантии моей неприкосновенности на протяжении этого короткого промежутка… — А меня… Светлана Юрьевна Цари́, — улыбаюсь тонко и насмешливо на округлившиеся глаза собеседников. Уже и приколоться нельзя.— Света. Приятно познакомиться. Робеть я не собираюсь.