…
— Чимин, мне надо, чтобы ты заехал в перерыв. — Тэ? Почему ты снова прогуливаешь? Что случилось? — Ничего, ты нужен для опознания тела. — Чего?! Какого еще тела? — Вот и узнаем. И бросил трубку. Неплохо, Тэхен, очень весело. И как теперь успокоиться и досидеть эту долбаную историю балетного мастерства? Сдалась ему эта пара. Особенно теперь… Чимин злился. Наверное, неожиданно, но он терпеть не мог интриги и ожидание. Что значит опознание тела? Какого тела? Кто-то умер? Кто-то жив? Что вообще происходит? Чонгук в порядке? В какую передрягу попал Тэхен? В какую передрягу он вообще может попасть? Он же такой тихий, неконфликтный и расчетливый. Такие люди вообще не должны попадать в передряги, они должны из них вытаскивать… Тем более он сам позвонил. Значит, что-то с Чонгуком? В это верилось охотнее, учитывая то, что у него есть байк, который в разы опаснее машины, который на дороге даже в светлое время бывает трудно заметен, не говоря уже про темное. К тому же это спортивный мотоцикл, а Чонгук обожает скорость и гонки с левыми мотоциклистами. Вдруг он разбился? Это же до какой степени можно разбиться, что нужна помощь в опознании тела? Он хоть жив? Чимин уже начал серьезно волноваться и с трудом досидел до конца лекции. Не дождавшись перерыва и забив на оставшиеся пары, он выбежал из академии и направился в сторону автобусной остановки. Уже через пять долгих, мучительно длинных минут он сидел в автобусе и старался унять нервно отстукивающую ногу, закусывал щеки с внутренней стороны, часто облизывал губы, и когда мысли заходили в самые ужасные дебри, зажмуривал глаза и пытался вдохнуть поглубже, чувствуя, как учащается в эти моменты пульс и потеют ладони. Вот и нужная остановка. Всего каких-то сорок минут наедине с пытливым, испуганным невротическим разумом. Конечно, Чимин в порядке, совсем не психует, все хорошо. Он припустил за угол, по улице вниз, и через два квартала наконец прибежал к нужному дому. Не давая себе отдышаться, он побежал вверх по лестнице на семнадцатый этаж. Да, Чимин не ищет легких путей. На самом деле он был уже до такой степени растревожен, что просто не мог выдержать и секунды в ожидании лифта, поэтому собрал всю волю и физическую силу в кулак и побежал по ступеням. На пятом этаже он сдался и решил дождаться лифта. Тем более что вечером тренировка, не хотелось себя изнурять.…
После прерывистых стуков и нескольких звонков в дверь перед Чимином появился Чонгук. Он радостно улыбнулся, и было непонятно, смешно ли ему из-за того, что Чимин в таком состоянии, просто ли у него хорошее настроение или он действительно рад его видеть. Это было и не важно, главное, что Чонгук был жив и цел. — Ты в порядке? — на всяких случай поинтересовался Чимин. — Еще как! Выспался наконец-то. Еще и на пары не пошел, сказка, честное слово! — А что тогда случилось? Где Тэ? — продолжал вопрошать Чимин, протискиваясь мимо Чонгука и входя вглубь квартиры, от нервов забыв снять обувь. — Подожди, он переодевается, сейчас выйдет. — Юнги-хен? — Чимин застыл как вкопанный. Можно было ожидать встретить здесь кого угодно, но не его. Сердце пропустило удар. У него что-то случилось? Но что он вообще здесь делает? А Юнги ничего особенного и не делал, сидел себе, думал о своем, пил крепкий американо со льдом из чьей-то кружки, он не знал из чьей. Весь пазл уже был собран воедино. Только кое-кто в него не вписывался. Юнги точно не ожидал увидеть Чимина и тем более не хотел, чтобы тот видел его. Он наверняка выглядит ужасно. — Чимин-а~! — Тэхен уже переоделся, вышел из комнаты и мягко приобнял его за плечо. — Расслабься. Легко тебе сказать, мистер «Эмоции всегда под контролем, я вселенское спокойствие». — Как он тут оказался? Что случилось, мне кто-нибудь скажет? Я так изнервничался уже. — Значит, это тот самый Юнги-хен, волноваться уже не о чем. Садись, Чимин, будешь чай? — подтолкнул его к барной стойке-столу Чонгук и прошел к маленьким шкафчикам, выуживать кружку. Что значит «тот самый Юнги-хен»? — Буду, — почему-то вдруг тихо произнес Чимин, не поднимая глаз. Юнги сидел напротив и упорно пялился в чашку. На его шее светились темные пятна, контрастируя с бледной кожей, под глазами были синяки, волосы растрёпаны, как после душа, на запястье новая повязка, лицо немного припухло то ли ото сна, то ли от того, что пил на ночь и, видимо, не простую воду. Он выглядел как побитая собака, грустный, одинокий, хотя рядом с ним находилось ещё три человека. Его хотелось обнять и сказать, что все будет хорошо, что бы там у тебя ни случилось. — Хен, ты в порядке? — И тебе привет, — глухо произнес он. Да, Юнги в порядке, что, в первый раз, что ли? Ему только невероятно стыдно. Совершенно чужие ему люди заморочились, приехали черт знает во сколько черт знает куда, согрели, приютили, накормили, дали сходить в их душ, напоили кофе. Стыдно, он такого не заслужил. И перед Чимином стыдно, хотя перед ним непонятно почему… — Что случилось? — тихо спросил Чимин, не отставая. — Долгая история. — Юнги-хен, хочешь я расскажу? — весело улыбнулся Чонгук, ставя перед Чимином дымящуюся чашку. Видимо, у них действительно есть что-то общее, помимо мотоциклов, раз они так быстро сдружились. Чонгук обычно не вел себя так с незнакомцами или теми, кто его не интересовал. — Гук, только не забывай, что нам скоро ехать, — Тэхен налил себе чай и встал рядом с Чимином. — Куда ехать? — спросил тот. — Да мне надо съездить на т.о. мотоцикла сегодня. И отвезти Тэ в академию. Ему до двух надо успеть сдать какой-то проект, а то его не допустят к каким-то там испытаниям. — Да, срочный проект по живописи, иначе меня не допустят к экзамену. Я поэтому и позвонил, прости, что так неуклюже пошутил, я не подумал, что ты начнешь волноваться. Мне просто надо быть спокойным, когда я оставляю квартиру на незнакомого мне человека. Он, конечно, на вид безобидный, но, как известно, доверять нельзя никому. Теперь, когда ты его узнал, я спокоен. — Я могу остаться с ним, — сказал Чимин, даже не подумав, само как-то вышло. В целом, на тренировку-то он должен успеть и пойдет в любом случае. — Хорошо, тогда я точно абсолютно спокоен. — Я могу уйти, чтобы не доставлять проблем, вы и так мне уже сильно помогли, — прохрипел Юнги, все также упорно не поднимая глаз со своей чашки. — Хе-ен, оставайся сколько хочешь, — Чонгук попытался пригладить его волосы. Ничего не вышло. — А пока у меня есть время, я хочу рассказать, что же произошло, ты не против? — он улыбался во все тридцать два. — Нет, — почти неслышно произнес Юнги. — Короче. — Чонгук отпил из своей кружки. — Еду я, значит, вечером, катаюсь. Вижу, передо мной мотоцикл, думаю, ну сам дьявол велел покутить. Подъезжаю, приглашаю погонять, ну так и вышло, мы здорово прокатились, было круто. Я его, кстати, уделал. — Абсолютно нет, — все также невозмутимо ответил Юнги, смотря в чашку и делая глоток. Чимин невольно улыбнулся уголками губ. — Уделал и еще как. У меня же спо́рт. — Выебываешься много. — Спорты́ самые классные мотоциклы на свете! — Неправда, — последовал спокойный ответ. — Да ладно, но я-то тебя уделал, а не будь у меня спорта́… — Ты меня не уделал, Чонгук, спустись на землю, иначе тебя спущу я, а это будет больно. Ответа на это, кроме широкой и восхищенной, что ли, улыбки у Чонгука не нашлось. — Ай, тьфу ты! — добродушно махнул он рукой. — Короче. Мы остановились, обменялись телефонами. Он классно водит, а я люблю с такими ездить. Ну так вот. Мы попрощались. Я заехал в магазин, купил себе бананового молока и клубничного для Тэхена, думал, посмотрим фильм, мило посидим и пойдем спать, ведь завтра вроде как на пары. — Ага, ходил бы ты на них еще, — вставил Чимин. Выражение лица Тэхена сменилось с «я внимательно слушаю, хотя и так уже все знаю» на «что поделать, такой вот у меня «ответственный» парень, осуждаю». — Неважно. Ну, Чимин… Короче. — Короче, — подтвердил Чимин. — Короче, — повторил с нажимом Чонгук, — так мы и сделали. Посидели немного, я уснул. Тэхен все прибрал, как заботливый парень, и лег рядом. Спим, значит, такие все счастливые и уютные. Тут мне звонит телефон. Я быстро отвечаю, чтобы не разбудить Тэхена, а там, — он изобразил будто говорит по телефону, — Намджун? Почему ты шепчешь? Я не вовремя? — Чонгук заливисто рассмеялся. — К слову, это чудо позвонило мне в три утра. Я ушел на кухню, сказал, что он ошибся и предложил помочь. Он такой типа: «Нет, спасибо, пока» и бросил трубку. Я сижу на кухне, думаю, что вообще происходит. Снова звонит телефон, отвечаю. Там Юнги-хен опять требует Намджуна. Я ему говорю :«Помощь нужна, хен?», а у самого сна уже ни в одном глазу. Он снова сбросил. Ну потом, конечно, снова позвонил, да еще и разозлился на меня, видите ли за то, что трубку вечно беру я, а не какой-то там Намджун. Чимин по мере рассказа все шире улыбался, со стороны это действительно казалось немного смешным. Юнги же становился все мрачнее. Он вообще не хотел, чтобы Чимин был хоть как-то вовлечен в эту историю. — Ну вот, в общем. Пока мы говорили, я случайно разбудил Тэ. Он сел рядом и попросил включить громкую связь. Послушав нас немного, он сказал мне спросить адрес, что я и сделал. Узнав, где хен, мы взяли машину и поехали к нему. Это был какой-то клуб. Там на ступеньках мы и нашли драного котенка по имени Юнги-хен. Ну мы выбросили бычки, отдали стакан бармену, я сел на его развалюху, а он — в машину Тэхена… — Нашел, что развалюхами называть, — недовольно прошипел Юнги. Чонгук сиял широкой улыбкой. Чимин и так предполагал, что он говорит несерьезно. Стал бы он гонять с плохим мотоциклом. — Мой мот все равно круче. — Мечтай больше. — Мечтать не вредно, вредно не мечтать, хен. — Смотри, слишком далеко не улети в своих мечтах. Никто не говорил, что рай существует, попадешь ещё в открытый космос, а там вакуум, — бурчал Юнги себе под нос. Чонгук непонимающе замолчал. — И никто не услышит твоих криков, — дохрипел хен. Звучало угрожающе, но Чонгук лишь боднул его кулаком в плечо и улыбнулся, намереваясь продолжить рассказ. — Короче, пока мы с Тэ копались, хен уснул у него в машине, и нам ничего не оставалось, кроме как отвезти его к нам, что мы и сделали. Весело было, когда мы его разбудили, чтобы проводить в квартиру. Он сначала нас не узнал, потом, когда увидел меня на своем моте, требовал вернуть его и сказал, что, если надо, может и ударить хорошенько. Ну умиляюсь с него просто. Юнги сидел мрачнее тучи. — В конце концов нам удалось доставить его домой, ну в плане сюда. От душа и еды он отказался, сразу лег на этот вот прекрасный ковер, — Чонгук указал на палас, постеленный в кухне-гостиной, — и лег спать, собственно. Сегодня утром встал, сходил в душ и вот теперь сидит, пьет кофе. Грозный могущественный рыцарь, который может надрать мне задницу одной левой. — Кончай уже издеваться, — буркнул Юнги, хотя уголки его губ приподнялись в легкой улыбке. Он все еще не отрываясь смотрел в уже пустую чашку. — Так, ладно, — сказал Тэхен, проверяя время. — Теперь, Чимин-а, ты все знаешь. Гук, допивай и поехали. Мне всего час остался до дедлайна, это уже край. — Да, сэр, — улыбнулся ему Чонгук и одним махом допил остывший чай. — Чимин, ты останешься? — Останусь, — сказал Чимин, разглядывая шею Юнги. — Может, нас дождешься? Не знаю, как Тэ, но я часа через два уже вернусь. — Посмотрим. — Окей! — бодро выдохнул Чонгук, отодвигая от стойки свой стул и вставая. Он подошел к Тэхену и, приобняв его за талию и чмокнув в щеку, прошел в свою комнату за мотоциклетной курткой. Их шлемы лежали в прихожей. Тэхен обулся и взял свой под мышку. Вскоре к нему присоединился Чонгук и оба они, попрощавшись, ушли, оставив Чимину один из их комплектов ключей. — Хен? — спросил Чимин, когда в квартире наконец воцарилась тишина. — Да, Чимин, — ответил тот, сверля дно кружки глазами. — Хочешь еще кофе? — Предложил Чимин, вместо многочисленных вопросов и неловкостей, что крутились у него в голове. А ведь они так и не поговорили о том случае в академии. Может, и не надо о нем говорить? Мало ли у кого на что встал? Это все естественно, зачем ворошить… — Я сам сделаю, — сказал Юнги на автомате, тяжело вставая и все еще сверля стол взглядом. — Хочешь чаю? — спросил бесцветно. — Хен, — твердо сказал Чимин. Нет, всё-таки недавнее волнение должно во что-то вылиться. Да, скорее всего в глупость, но пусть хоть во что-то, — зачем ты так? — Зачем что? Чай? — непонимающе спросил он, не поднимая с пола глаз. — Зачем разрушаешь себя так? — Взгляд Чимина скользнул от шеи Юнги к его запястью, к синякам под глазами и к растрескавшимся губам. Юнги вздохнул и сел обратно на свое место, кладя голову на сложенные перед собой руки. — Я не знаю, — устало произнес он на выдохе. Чимин осторожно погладил его по голове так, словно боялся сделать больно. Юнги про себя усмехнулся. А Чимину просто напросто было жаль, что хен так себя изводит. Ему хотелось что-то сделать для него, как-то утешить, что ли, помочь. Поделиться теплом, потому что хен всегда выглядел так, словно замерз. — Юнги-хен, чего ты сейчас хочешь? — Спать… А ещё провалиться сквозь землю. — Уже трезвым, он снова почувствовал, что Чимину может рассказать все, не боясь быть непонятым или осужденным. Осторожные, едва ощущаемые прикосновения к волосам успокаивали и умиротворяли. Казалось, съедающий до этой поры стыд постепеннно отпускал. — Почему, хен? — Потому, что мне стыдно… — Отчего? — ласково спросил Чимин, тоже кладя голову на стол. Все, что сейчас происходило, со стороны наверняка казалось странным, но Чимин так изнервничался, а когда увидел, что на кухне сидит Юнги, вообще разволновался до такой степени, что вместо того, чтобы кричать и допрашивать всех и вся, тем более, что уже услышал всю историю, а на объяснения со стороны Юнги прав претендовать никаких не имел, он решил просто дать себе делать то, что хочется, тем более что Юнги не возражал, и дать себе расслабиться. — Чимин, сам подумай. Я в хлам, если выражаться словами Тэхена, и вдруг получаю помощь от совершенно незнакомых мне людей. Я же их напрягаю… Спали бы себе спокойно, и все бы было хорошо. — Хен, не говори так, ты имеешь право просить и получать помощь. Ты значим, — тихо произнес Чимин. Ему хотелось, чтобы Юнги поверил его словам, ведь, несмотря на их типичность, он говорил искренне. — Спасибо… — тот помолчал, чувствуя, как начинает клонить в сон. — Чимин, почему ты здесь? — Ты хочешь, чтобы я ушел? — Нет, я имею в виду, почему ты остался со мной? — Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Мало ли что случится. — Да что со мной может случиться, я в порядке. — Ну, знаешь, хен, со стороны так не скажешь, — тихо сказал Чимин, рука его невольно скользнула с волос к шее, задевая подушечками пальцев темное пятно. Юнги вздрогнул. — Юки? — зачем-то спросил Чимин. Если бы только он… — Да, — совсем шепотом ответил Юнги, в горле почему-то резко пересохло. Он не двигался, ожидая, что будет делать или говорить Чимин. Тот прошелся по шее пальчиками вниз и нырнув внутрь, отодвинул край футболки, нечаянно царапнув кожу ноготками, снова вызывая мурашки. У Юнги была чувствительная шея. Чимин заглянул за ворот рубашки и, увидев еще больше засосов на бледном плече и спине, тяжело вздохнул. — Может, тебе лед к ним приложить или… Не знаю, может, тебе нравится быть… Как бы это… — Смущение сдавило горло и снова опалило щеки. Чимин отпустил ворот рубашки, резко встал и отошел к плите под предлогом налить себе еще чая. На самом деле, чтобы Юнги не заметил его смущения. Но Юнги заметил. — Чимин, это не то, что ты думаешь, — зачем-то начал оправдываться Юнги. — А что я думаю? — спросил Чимин, спешно отпивая чай. — Я не знаю, — тихо ответил он. Повисла некомфортная тишина.