Never Fade Away

      Особенно кусачий демон, уже третий по счету, на этот раз успешно вломился в подсистемы, ювелирно, целенаправленно фрагментарно поплавил простенький потоковый лед, вписал улучшенный скрипт в код – и Ви сотряс электрический разряд, сбил с ног. Тело перекорежило в конвульсиях, а наемник запоздало осознал убийственную силу навороченного скрипта, поначалу показавшегося классическим «Замыканием»: отказал гормональный стабилизатор, блокировало управление имплантами.       Оскалившись от ярости и боли, брошенный судорогой на колени Ви смотрел на приближающуюся из тени фигуру киберпсиха. Ярко светили из мрака красные оптические импланты, доходчиво говорившие шарящему о степени прокачанности раннера. Начерта соло полез сюда без закупленного и заготовленного заранее прочного льда? Почему не занял укрытие на высоте и не вышиб хотя бы часть дорогущих имплантов из снайперки? Боялся обнулить рехнувшегося? Глупо и самонадеянно попер в ближний бой?       Выжить любой ценой, сжать челюсти, пересилить боль, сосредоточиться, обновить запасенный лед, забрать системы обратно под контроль… Список файлов противодействия оказался девственно чист. Да что за хуйня?! Когда он шел на заказ без заранее подготовленной защиты от демонов?! Дотянуться бы до верного Малориана…       Фигура все четче выплывала из мрака, расчерченного индикаторами навороченной техники. Невдалеке виднелся силуэт нетраннерского кресла.       Блеснули, раскрываясь с шипением, «клинки богомола»: одно движение – и погрузились в грудь, прошибая защиту бронированной кожи, круша ребра, пронзая легкие…       - Бля-я-я! – мокрый, словно мышь, Ви рывком сел на постели, дыша тяжело, но его тут же отбросило толчком назад, на подушку, навалилась кошмарная тяжесть, напоминая об ударе клинков в грудь. И пусть он успел мельком отметить, что квартиру полосами заливал яркий утренний солнечный свет, но память еще была так жива, так свежа, так кошмарна… и наемник напрягся, собираясь продать свою жизнь подороже, попытался увернуться, одновременно метя с двух тяжелых кулаков.       - Ну-ка тихо мне тут, блять! – виски Ви обхватили пальцы – горячие, живые и холодные, хромированные, - а наваливающаяся, казавшаяся опасной тень отрезвляюще рявкнула родным хрипло-бархатистым голосом. Обволокло знакомыми ароматами – легкий привычный запах пота, металл, сигареты, - Сильверхенд склонился, приникая всем телом в своей манере, буквально погребая под собой, отсекая от мира, заполняя все окружение, а сухие губы почти коснулись губ соло, выдохнув изо рта в рот. – Держу тебя. Ты в безопасности. Дома. Лед и оружие на месте. Ребра тоже. Ты защищен. Ты, конечно, тупой еблан, но не настолько, чтоб переть на киберпсиха неподготовленным.       - Джонни. Да, дома… - цепляясь пальцами за лямки бронника, обхватив рокербоя за пыльные исцарапанные плечи, Ви вжался в него и уткнулся лбом в ключицу, чувствуя прохладу металла, – солдатские жетоны мазнули по губам, - слыша спокойное, ровное, сильное и уверенное сердцебиение. Соло глубоко вдохнул родной запах Джонни и зарылся лицом в щекочущие темные пряди. - Я дома.       Укалываясь, Ви мазнул губами по щетинистому подбородку, мягко прошелся языком по солоноватой смуглой коже шеи. Как и бывало обычно, когда они соприкасались, мир вокруг начинал плавиться, исчезая. Пальцы наемника скользнули по спине Сильверхенда, затянутой в бронежилет, ниже, уцепились за майку, вытаскивая ее край из-за пояса кожаных штанов, и нырнули под ткань. Ви рвано вдохнул, восторженно ощущая под ладонью горячую кожу, огладил, стиснул жадно. И соло с удовольствием бы спустился ниже, ухватил бы за плоскую ягодицу, но в чертовых штанах и сам-то рокербой еле помещался со своими узкими бедрами и стройными ногами, куда там посторонней ладони?       Джонни содрогнулся крупно, вжимаясь губами в плечо Ви, прикусывая кожу, и наемник задохнулся от первой волны желания. Промычал что-то невнятно и довольно, обхватил рокера сильнее и перекатился, оказываясь сверху, меж длиннющих охуительных ног. Оперевшись на руки, соло прильнул крепче, отираясь сквозь ткань пижамных штанов поднимающимся членом о явно ощущающийся через преграду кожи стояк Сильверхенда, но тот ухмыльнулся внезапно, впечатав со шлепком крупную жесткую ладонь в голую грудь Ви, удерживая на расстоянии.       - Че? – в замешательстве уже явственно плывущий наемник вопросительно поднял брови, упорно пытаясь преодолеть сопротивление и дотянуться до желанных жестких обветренных губ.       - Только идиоты ебутся перед боем, - и хмыкнув подъебисто и злорадно, сучий рокербой просто-напросто пропал. Испарился, оставив Ви идиотом, восседающим на кровати и силящимся поцеловать воздух. А Джонни в своем извечном сиянии проявился у окна, привалившись затылком, настолько естественным и одновременно блядским движением заправляя майку в штаны, что соло оставалось только сглотнуть нервно и алчно. Бросив взгляд на откровенно пялящегося на него Ви, рокер оставил это занятие и отлип от стены, нарушая свою пластичную бесконечно сексуальную позу. – Ви, завязывай слюни ронять. Копи злобу. Она тебе понадобится.       Но взгляд от стройной мощной фигуры Сильверхенда, обладающей животной грацией, наемник все равно отвести не мог, завис как отбитый, так что рокербой, видимо, решил ситуацию по-своему. Закатил показушно раздраженно глаза, - да только чуялось в этом неебическое довольство, - и исчез окончательно, лишив Ви зрительного объекта вожделения.       - Ну, блять, Джонни… - обреченно выдохнув, соло уселся на кровати, скрестив ноги по-турецки, и уставился на залитую солнцем комнату. Тупил какое-то время, а потом качнул головой и ухмыльнулся с восхищением, отвращением и иронией одновременно. Влюбленно улыбнулся, прямо скажем. – Ну не сука ли ты?       Джонни попытался повторно влезть с какими-то ценными замечаниями, когда Ви принимал душ. Проявился за спиной, вне границы досягаемости тугих струй воды, что-то там пронес, но наемнику как раз в этот момент залило уши. Возбуждение отпустило еще не полностью, несмотря на прохладную воду, и, взбесившись, Ви потянулся резко на звук, цапнул наощупь ободранный бронник и с силой дернул на себя.       - Джонни, если ты в такой ситуации появляешься со мной в душевой, то мы трахаемся. Либо ты меня ждешь снаружи, - ухватив рокера ладонями за голову, путаясь во влажных прядях, соло поцеловал кривящиеся в усмешке губы. – Хватит измываться. Я и так на пределе. У меня руки есть, в конце концов.       - Не вздумай, - по лицу Сильверхенда текли струи воды, мокрые волосы были разлохмачены руками Ви, и был он в целом настолько неебически хорош, что у наемника на момент аж сердце зашлось, словно перед сбоем работы биочипа. Кольнуло как-то смертельно, на миг придавив могильной плитой осознания, что по их договору сегодня последний день затянувшегося до неприличия отпуска, в конце которого он должен набрать ебучий номер ебучей арасачьей суки - ебучей дочки ебучего Сабуро и договориться о ебучей встрече. Пиздец. – Ты тут не один такой. Я с тобой вместе целибат держу. Цени, блять, между прочим.       - О да, я ценю, - на фоне невеселых мыслей Ви уже больше нежно, чем возбужденно, прижался губами к влажному виску рокербоя. – Только съеби, бога ради, пока я тебе не отсосал прямо тут, окей? Или оставайся уже…       - Бля-я-ять, Ви… - нет, серьезно, Джонни еще и хрипло простонал напоследок, все-таки исчезнув. Домывайся теперь, сука, после этого бессильного стона как хочешь.       В Пасифике было солнечно и жарко, пахло грязным океаном, шелестели пальмы, повсеместно слышалось гаитянское наречие, и доносились издалека лаконичные глухие автоматные очереди.       Из-за разбудившего их на рассвете сегодня кошмара приехали они гораздо раньше необходимого. Лениво понаблюдав за установкой ринга и остальными организационными моментами, Ви быстро заскучал, и его повлекло из так и не открытого, но сразу ставшего заброшенным огромного торгового центра наружу, под слепящее солнце, на пляж.       И теперь он медленно бродил по мелководью босиком, бросив самурайку на песок и подвернув штаны, глядя через стекла темных очков на горизонт, уже дрожащий в мареве раскаленного воздуха. Старательно всматривался в нечеткое дно, стараясь не наступить на острый край какой-нибудь банки. Солнце палило обнаженные плечи и грудь над белой майкой, но обгореть наемнику уже не грозило – обгорел он пару недель назад в Пустошах, а теперь покрывался вполне сносным загаром.       - Ви, ты долго еще будешь собирать своими имплантированными конечностями все говно из залива? Или, может, займемся чем поинтереснее, пока я не помер со скуки? – рокер мог бы звучать прямо в голове, но, когда была возможность, предпочитал максимально приближать их общение и свое поведение к реальному – так что голос его доносился издалека с пляжа, где Сильверхенд, привалившись к бетонному основанию американских горок, мрачно курил свою пиксельную сигарету, следя за Ви глазами.       - Че ты орешь, как спасатель с берега? Иди сюда, прогуляемся, покурим нормально, - соло достал из кармана пачку сигарет и призывно махнул ею рокербою. – Красиво же, Джонни.       - Да в пизду иди, Ви, - даже щуриться было не нужно, чтобы видеть, как Джонни лениво ткнул в направлении Ви фак. Да можно было и не смотреть, по интонациям все было ясно. – Еще говно месить…       - Ты, блять, энграмма. Тебе плевать на грязь, - улыбнулся широко наемник и обернулся лицом к Сильверхенду, сам отступая медленно назад, рискуя напороться ступнями на какой-нибудь осколок, протянул руки к рокербою и поманил. – Иди ко мне, Джонни. Это нихуя не страшно.       - Ты там охуел в край что ли? – с такого расстояния было не видать, но Ви по одному голосу мог почти воочию представить, как поползла над авиаторами возмущенно вверх темная бровь, а нос слегка наморщился.       - Ну иди не сам, не энграммой. Вместе пойдем в теле, просто прогуляемся, разделим контроль, я подстрахую. Я же не зову тебя даже плавать! Тут воды-то по колено всего, - соло, проведшему всю, считай, юность, на берегу залива, был решительно неясен такой немотивированный страх, какой Джонни проявил на берегу озера, когда они с Джуди собирались погружаться, и который упорно демонстрировал во всем, что касалось большой воды. Что интересно, на яхте и корабле рокер вел себя спокойно. – Ты же мне веришь?       - Кому? Тебе? Ты ебанулся? – пожав плечами, Сильверхенд оскалился язвительно и в этот раз привычно оформил в направлении Ви уже два фака.       - Ты тонул что ли, Джонни? – другого объяснения для подобной фобии наемник найти не мог.       - Тебе запасов виски и неофена не хватит для таких откровений, - фыркнул уже в его голове рокербой, заебавшись, видимо, орать издалека. – Серьезно, Ви, хватит отмокать в этой сраной луже. Пошли, глянем, че там дальше.       Вздохнув, Ви выбрался из воды на песок, и какое-то время они с Джонни просто шли бок о бок по берегу и курили, молча рассматривая занесенный мусором пляж, ржавеющие опоры американских горок и сияющие даже при дневном свете вдалеке, на другой стороне залива, рекламные щиты. Непроизвольно соло выбрал идти слева от рокера, словно неосознанно оказавшись между ним и заливом, хотя обычно, так уж повелось, был справа, со стороны неметаллической руки. Возможно, это было рефлексом прикрывать наиболее уязвимую сторону соратника. Если бы Сильверхенд был живым, конечно же. Но для соло он был парадоксально жив.       Непривычное ощущение нормальности просто зашкаливало, выбивало из колеи настолько, что Ви непроизвольно хотелось коснуться плеча рокербоя, приобнять, может быть, за шею, путаясь пальцами в волосах. Как будто оба они обычные люди, без заебов, катастроф, трагедий и перспективы обнулиться не сегодня так завтра. Просто так. Не чтобы вызвать быстрое голодное желание, без намека на потрахаться. Банальная близость, глупая нежность.       И при учете того, что сегодня вечером ему звонить ебаной японской суке, встреча с которой может привести к любому из возможных исходов, почему бы и нет? Да, рокербой, наверное, охуеет, но и пусть охуевает. Ему вообще иногда полезно.       Внезапно решившись отдаться импульсу, наемник оттормозился, словно уткнулся в невидимую стену, сцапал успевшего продвинуться на шаг вперед Джонни за плечо и притянул к себе, выдохнул упрямо, обнял за шею и поцеловал сухие обветренные губы, путаясь, как и мечталось, пальцами в мягких прядях.       Рокер замер удивленно, закаменел на пару секунд, но в итоге узкие губы шевельнулись, приоткрылись, пропуская язык Ви глубже. Сильверхенд вздохнул со смешком, обхватил живой ладонью затылок соло, склонился и накрыл сам ртом его рот, обдавая запахом табака.       Тонко чувствуя друг друга, ни один из них, вопреки обычному своему поведению, не попытался облапать другого. Странный непривычный поцелуй закончился, но они замерли, дыша друг другом.       - Винсент-Винсент-Винсент-Винс… Ах да, извини, - Ви, - красивая темная бровь изогнулась иронично, но уголок губ рокербоя дрогнул, приподнимаясь в достаточно теплой и безопасной, на взгляд Ви, улыбке. Горячая ладонь огладила загривок, спускаясь на шею. – Что за подростковые нежности? Серьезно, поцелуи на пляже? Что теперь, Ви, закажем ванильный коктейль на двоих и будем цедить его через две трубочки? Позовем нашего единорога, оседлаем его и ускачем, взявшись за руки, в закат?       - Тебе можно звать меня Винсентом, - усмехнулся наемник, ничуть не смутившись ядовитыми эскападами Сильверхенда, банально пропустив весь этот бурлящий искрометным юмором поток мимо ушей. До смущения ли ему уже было, в таких-то реалиях? Он рассматривал сквозь двойную преграду темных стекол прищуренные магические раскосые глаза, жадно забивая в подкорку каждую черту, каждое мелкое мимическое движение.       - Нельзя, - внезапно удивил его Джонни, покачав головой и отстранившись. – Так тебя звала мать, да? Оставь это в память о ней. Я знаю Ви. И мне нравится этот парень.       Где-то внутри у Ви все перевернулось от повторного приступа какой-то идиотской запредельной нежности – сегодня все почему-то качалось на какой-то эмоциональной острой грани. Ему всегда казалось, что позволить так называть себя – это привилегия для друзей и близких. Рокербой в своей манере сходу перевернул это понимание с ног на голову, вытащив на поверхность самую суть. Изменив правила под себя. Попав в яблочко. Он был прав: Винсент остался где-то там, в относительно уютном прошлом, где была жива мать. Где еще не было места биочипам, Арасаке, переписыванию сознания, киберпсихам и общему осознанию творящегося пиздеца. Теперь оставался Ви. Окрепший, упрямый, брошенный в самое пекло, но все еще не сломленный, поднимающийся раз за разом. И соло улыбнулся, покачав головой.       - Как ты себя чувствуешь, Ви? – они уже собирались двинуться дальше по берегу, когда Джонни поймал его за плечо и исподлобья заглянул в глаза, прикуривая другой рукой.       - Блять, не начинай, Джонни, хорошо? – Ви поморщился, пытаясь отвернуться. Ему совершенно не хотелось говорить сегодня о своем самочувствии. Ни о головных болях, ни о носовых кровотечениях, ни о приступах… Ни о чем из этого думать он не хотел, уж слишком хорош был день. Возможно, их последний день вместе. Сегодня наемнику хотелось просто быть рядом с рокером, просто победить в бою, просто поехать домой и, возможно, так же просто поглядеть какое-нибудь кино. Потрахаться от души, в конце концов. Как ебаные нормальные люди. Как умирающий известный соло и конструкт давно обнулившейся Легенды Найт-Сити. Как патологически ненормальная парочка.       Вместо ответа Сильверхенд подкинул напрямую из сознания в сознание картинку – его образ глазами рокербоя, словно моментальное фото. Осунувшееся загорелое небритое лицо, глубокие тени, залегшие под яркими, ненормально светящимися счастьем зеленовато-серыми глазами, обозначившиеся четче скулы и линия челюсти, безмятежная улыбка на тонких губах, чуть сдавшие в ширине, но все еще мускулистые, хотя и более жилистые руки. Если не пиздеть восторженно себе, то нужно было признать, что Ви выглядел давно и, возможно, смертельно больным, но поразительно счастливым этим фактом.       - Серьезно, Джонни, я знаю. Я видел себя в зеркале утром, – непроизвольно дернув плечом, соло отвернулся, вперив взгляд на изгибы рельсов аттракциона. - Давай не будем портить отличный день, а? К исходу он испортится и сам.       - Я знаю, что ты сможешь разделать противника даже в таком состоянии, - хватка ладони рокера не ослабела, - но я хочу быть уверен, что ты не обнулишься в процессе.       - Не должен. Насколько я себя знаю, - подняв руку, Ви нащупал на собственном плече пальцы рокера и сжал их коротко.       - И ты не будешь принимать все удары своим тупым лицом, Ви, позволяя сотрясти последние скудные запасы твоего серого вещества? – ладонь Сильверхенда оставила его плечо, а ухмылка осветила смуглое лицо, и только в уголках красивых губ все еще пряталось беспокойство.       - Зря ты меня неделю натаскивал что ли? - у бетонного возвышения посадочной площадки аттракциона Ви уселся на ступени, отряхнул ступни от песка и натянул кеды.       Американские горки были заброшены, судя по всему, равно как и торговый центр, сразу, как только построены. Извивались хитро изогнутые петли рельсов на фоне простора залива, ржавели потихоньку крепления. Конструкции тихо поскрипывали.       Ради интереса наемник просканировал оптикой вагонетку, обнаружив, что, конечно же, все давно обесточено.       - Катался на такой поеботе? – скрестив руки на груди и широко расставив длинные ноги, рокербой обозревал творение сумрачного гения с явным азартом, Ви буквально всей шкурой ощущал волны любопытства и возбуждения, исходящие от Джонни.       - Неа. А ты? - на миг соло отвлекся от изучения кнопок и рычагов управления, с недоверием взглянув на рокера.       - На такой, дышащей на ладан, – нет. Но если ты сможешь ее запустить, - то просто подержи мое пиво, пацан, - ухмыльнулся Сильверхенд и, явно отметив сомнение в глазах Ви, припечатал язвительно, оскалившись еще шире. – Если боишься, можешь пока еще разок прогуляться героически по мелководью, Ви.       - Щас тебе, - отслеживая сосредоточенно панель управления, дрогнувшим голосом отрезал наемник. Конструкции скрипели, прямо скажем, жутковато, но трусливо пасовать перед рокербоем, когда тот вел себя с таким невыносимым превосходством? Нет уж, блять, увольте. Ви отрубил предохранители, восстановил аварийное питание, щелкнул переключателем, и механизмы пришли в движение, издав отвратительный скрежет. – Вместе поедем, Джонни.       - Спорим, визжать будешь, как девчонка? – несмотря на издевательские интонации, улыбка Джонни была широкой, открытой, свободной и довольной, той самой, без двойного дна. Предвкушающей. Оглушающей как выстрел. У соло дыхание, блять, от нее замирало. И ради такой улыбки Ви бы целый парк аттракционов для рокера починил. Со всеми игровыми и торговыми автоматами в придачу.       Вагонетка особого доверия не рождала – старая, облезлая, с креплениями, совсем не выглядящими безопасными.       Наемник, только на миг прикрыв глаза, вполне себе ярко представил, как на особо резком повороте вылетает нахрен вбок и пикирует башкой вниз в воду. Дай бог, чтоб там было глубоко. И успеть бы сгруппироваться, чтоб не войти в залив плашмя, отбив себе все возможное и невозможное.       Стараясь дышать ровно и глубоко, Ви устроился на сидении рядом с расслабленным Сильверхендом и со вздохом опустил взвизгнувшие защитные рамы, тут же вцепившись в них пальцами до белизны на сгибах.       И вагонетка двинулась вперед по рельсам.       И все шло отлично, пока они, подергиваясь, двигались по относительно ровному участку рельсов, под углом ведущему все выше. Соло даже успел внутренне себя убедить, что ничего тут из ряда вон выходящего и не происходит – ерунда, блять, какая, подумаешь… Было б из-за чего визжать!       Ви даже вертеть головой начал заинтересованно, рассматривая с высоты Пасифику, поглядывая то с замирающим сердцем вниз, то на рокербоя. А тот был доволен, что твой слон. Улыбался широко, бросая искоса взгляды на наемника, и даже в глазах его была улыбка, что вообще было зрелищем поразительным.       А потом вагонетка поползла почти вертикально вверх, на какой-то момент зависла на пике… и сорвалась вниз, да так, что у Ви все внутри перемешалось, сместилось куда-то в один угол организма и примерзло изнутри к оболочке.       И соло орал. Ох, как он орал! Громко, испуганно сначала и восхищенно потом. И вместе с ним, ничуть не стесняясь, что бы он там ни бухтел при отбытии, орал и сам отважный сам-черт-ему-не-брат рокербой, суровый соло и яростный анархист Джонни, мать его, Сильверхенд. Причем, исключительно для истории Ви отметил, что голос Джонни подал первым, еще когда сам наемник и словечка-то вымолвить от шока и трепета не мог, напрочь потеряв дыхание.       Красивое, хриплое, громогласное, свободное и глубокое «Твою ж ма-а-ать!» с чудным эхом уже разносилось над заливом, когда Ви только обрел голос и зашелся в первом восторженно-напуганном «Су-у-ука-а-а-а!»       Повороты и петли сменяли друг друга, верх путался с низом, Пасифика плясала перед глазами, а в груди плескалось чистое ликование, такое, какое бывает только, пожалуй, в детстве. И весь страх испарился на втором повороте. Некогда было бояться – весь ужас заместил экстатический трепет. Упоение моментом: чистая звонкая радость от свободы почти до полета, и тепло бедра рокера, прижавшегося к его, соло, бедру, и эти ебанутые вольные вопли восторга в два эйфорически звучащих голоса, и яркий солнечный свет, отражающийся от зеркальной глади залива. И вся тьма отползла куда-то в самый дальний угол, запряталась без следа, а можно было и представить, – ну можно же, ну хотя бы на время?! – что и нет его вовсе, всего этого кошмара.       Ви был счастлив. Счастлив без каких-либо мутных примесей целых пять минут. И рокер улыбался наемнику так, словно Ви, блять, был ему то ли Малорианом, то ли поршиком, то ли перекочевал для Сильверхенда в разряд природных явлений, сродни грозе в Пустошах. И соло чуть грудь не разрывало от этих эмоций. Хотелось либо заходиться в какой-то дурацкой смеховой истерике – хохотать до колик в животе, как умеют только безумные в своей искренности дети, либо смахивать идиотскую непрошеную восторженную слезу. Никогда Ви не умел для себя раскладывать эмоции на составляющие. Но это было запредельно восхитительно. Почти как то, что он испытывал к рокербою.       Но вагонетка замедляла свой бег и поездка, как и все прекрасное в этой жизни, подходила к концу.       А наемник смотрел в родное любимое лицо и улыбался радостно. И был счастлив до предела.       И улыбался.       И был счастлив.       Улыбался.       Был счастлив до предела.       Дрожал, блять, от восторга.       Пока ему не захотелось резко, одним движением достать Малориан и вышибить себе мозги.       И тогда в первый раз он запустил у себя в сознании зацикленный по кругу припев Chippin’ In.