_____
Потянулись первые дни учёбы. Дела шли ни шатко, ни валко: Нуария, судя по всему, привыкла учить магии с азов и потому терялась, когда Тэйка объявляла, что уже знает какую-то тему. В такие моменты замешательство высокой статной колдуньи было умилительным. «Да она сама как студентка, которая плохо выучила урок, — дивилась Тэйка. — Однако её магическое мастерство несомненно, ибо немногим могущественным чародеям по силам провесить портал под защитный купол МИНЭТа». Иной раз случалось наоборот: Нуария требовала от студентки чего-то, предполагая, что та или иная тема ей уже знакома, а выяснялось, что нет, поскольку программы МИНЭТа и КУНИ различались. Впрочем, Тэйка была довольна: о гадких похотливых мальчишках напоминала только горькая запашина в келье, и наставница уделяла время ей одной, а не как в переполненных аудиториях Института. После утренних занятий Тэйка наведывалась в оранжерею, вспарывала когтем вену на запястье и, полив свой дубик кровью, заживляла ранку «Подорожником». Затем они с госпожой Нуарией обедали и возобновляли уроки. Вечерами же Тэйка любила поточить когти о деревья возле пруда во внутреннем дворе и подремать, повиснув на ветвях особенно крупной сливы, благо установилась тёплая и солнечная погода, прозываемая людьми бабьим летом. С наступлением сумерек отдохнувшая кошка отправлялась изучать закутки замка. В коридорах, чьи перемежающиеся зеркалами окна вели во внутренний двор, было множество дверей. Тэйка надеялась, что за одной из них найдётся более подходящая ей комната, и удастся убедить хозяйку переселить её туда. Увы, находились только подсобки с вёдрами да швабрами, кладовки с банками солений и залежи постельного белья (стоит признать, их Тэйка оценила по достоинству: было славно зарыться с головой в чистые простыни, свернуться калачиком и соснуть часок под их уютным грузом). Что ещё увее, многие двери были заперты Печатями. Закрытые двери раздражали Тэйку, и она украдкой пыталась их взломать. Хоть это и невежливо по отношению к госпоже Нуарии, кошка ничего не могла с собой поделать: к сожалению, в отличие от полового, прочие её инстинкты не испарялись, когда миновал эструс. Однажды под её напором треснула Печать «Не беспокоить», и Тэйка вошла в комнату, все стены которой представляли собой стеллажи с мелкими ячейками. В них лежали колбы с белыми, серыми и желтоватыми жидкостями. Пол покрывал ковёр из пыли, а посредине стоял чугунный котёл, заполненный водой, на удивление чистой, а не застоявшейся. Тэйка читала о подобном колдовстве, но оно было слишком сложным для тогдашней первокурсницы, поэтому она толком ничего не поняла и не запомнила: то ли «Хомут апатии», то ли «Стонут паперти»… или «Тонут зависти»? Однако ритуал Тэйка примерно представляла. Она наугад взяла с полки колбу, откупорила и капнула чуть-чуть содержимого в котёл. Оно закрутилось в воде белёсой спиралью, гипнотизирующей студентку, и, впав в транс, она увидела… … небольшую арену, окружённую возвышающимися рядами каменных скамеек. Толпа, сидящая на них, ликовала и во все глаза следила за действом. Тонкая чёрная стена разделяла арену на две неравные части. На меньшей стояли светлый эльф в золочёной мантии и госпожа Нуария, одетая лишь в коротенькую набедренную повязку. Ухватив спелые груди руками, она трясла ими на потеху публике и лучезарно улыбалась. Происходящее явно случилось задолго до того, как эльфийка посвятила себя науке, ибо на пепельном лице не было и тени интеллекта, один лишь разнузданный азарт. Бóльшую половину занимал десяток самцов разных видов: два гнома, орк, гоблин, три тёмных эльфа, кот, оборотень в фазе полутрансформации и даже один зомби. Все были голыми, подрачивали растущие писюны, а вокруг них порхали крохотные феи, попарно держащие стеклянные бокалы. — Дамы и господа, — провозгласил светлый эльф, стоящий рядом с Нуарией, — добро пожаловать на финал нашего состязания, до которого добрались самые стойкие и искусные любовники — лорды ласк, повелители прелюдий, самодержцы сисек, завоеватели задниц, хозяева хренов, властелины влагалищ и, конечно, командиры клиторов! Однако, как говорится, главное — что у тебя внутри, посему сегодня победителя определит моя очаровательная серокожая ассистентка. Участник с самой вкусной спермой получит дюжину серебряных слитков и ночь с обворожительной Нуарией… По условиям конкурса, одну, но зная мою помощницу, одной ночью дело не кончится, — доверительно добавил эльф, и зрители разразились хохотом. — Итак, я прошу конкурсантов приступить к мастурбации, а феечек — подставить бокалы и следить, чтобы ни капли семени не упало мимо них. — Что это за малюсенькая рюмочка? — возмутился орк, отгоняя парящих вокруг него фей, как мух. — Да мой харчок её до краёв заполнит! Тащите подходящий сосуд! — И впрямь, зачем такие сложности? — наивно хлопая длинными ресницами, спросила Нуария ведущего. — И зачем ребятам напрягаться? Я вообще-то люблю горяченькую сперму с пылу с жару. Давайте лучше я сама подрочу и пососу им и попью сразу из их членов. — Э, нет, — погрозил ей пальцем эльф. — Тебе нельзя видеть ни участников, ни тем более их причиндалы. Вдруг кто-то тебе особенно приглянётся, и ты станешь ему подсуживать? Заявишь, что его конча самая вкусная, хотя это будет не так? Десять фей принесли орку большой глиняный кувшин взамен бокала, и по сигналу ведущего конкурсанты одновременно начали дрочить. Зрительницы подбадривали их: расстёгивали блузы и задирали туники, показывая груди, вставали с сидений и, наклонившись раком, виляли бёдрами. Обнажённые киски некоторых сочились смазкой. Первым сошёл с дистанции зомби — перестаравшись, он оторвал себе член. — Вот незадача, опять пришивать, — уныло пробормотал он, ссутулился и побрёл прочь с арены, держа хозяйство в кулаке безвольно повисшей руки. — Стой, погоди! У меня есть нитки и иголка, я нарочно для тебя припасла! Я твоя фанатка! — выкрикнула какая-то девица из толпы и побежала вслед за зомби. — Гадость, — фыркнула Тэйка, мотая головой, чтобы сбросить видение. — Фу, мерзость!.. А что-нибудь нормальное есть? Вернув колбу с воспоминанием о похабном конкурсе на место, она внимательно осмотрела полки и выбрала колбочку с почти прозрачной жидкостью. Повторив процедуру с котлом, Тэйка увидела… … лиловые шёлковые простыни, на которых скользили два нагих женских тела: Нуария и другая тёмная эльфийка. Их гладкие ноги сплетались так, что не понять, где чья. Ладони плавали по изгибам плоти, будто лодочки по крутым волнам. Ротики до запавших щёк присасывались к угольным ареолам, пальцы тонули в пышных грудях и ягодицах, прочёсывали белоснежные волосы. Нуария с соплеменницей уселись на кровати и обнялись так крепко, так плотно, что их здоровенные серые шары сплющились друг о друга. Царапая друг дружке спины гагатовыми ногтями, эльфийки слились в страстном поцелуе, и их нижние губки тоже целовались. Они с хлопаньем лобзались вагинами, и шёлк под ними темнел от влаги. — Красота, — заворожённо прошептала Тэйка. Дома изящные кошечки нравились ей гораздо больше громоздких котов с нелепыми гривами, мохнатыми яйцами и неуклюжими шипастыми дрынами. Но злодейка-природа подкинула подлянку: девичьи ласки унимали настырный эструс на считанные дни, а затем он возвращался, и так продолжалось до конца брачного периода. Природа хотела, чтобы млекопитающие плодились половым размножением, поэтому только попадание в организм мужского семени избавляло от эструса гарантированно и надолго. Эльфийки хором закричали и откинулись, упёршись руками в простыни, но оставив промежности прижатыми. Из нижней точки образованной их торсами буквы «V» в потолок ударил мощный фонтан из двух струй, слившихся в одну. На любовниц падали капли, а они запрокидывали головы, ловили их ртами, будто дождинки, и звонко смеялись. Затем вновь сцепились, завалились на бок и принялись вылизывать орошённые тела друг друга. Прямо, как кошечки! Тэйка тряхнула золотыми локонами, избавляясь от видения. Она вдруг спохватилась, что вторглась в приватное пространство Нуарии, и её охватил стыд: «Я же сама была в ярости, когда весь МИНЭТ увидел, как я трахаюсь! Нельзя смотреть эти воспоминания — они для личного пользования госпожи, недаром ведь дверь была заперта магией!» Студентка аккуратно закупорила колбочку, вернула её на полку и сторожко выглянула в тёмный ночной коридор. «Госпожа, наверно, уже спит. Повезло, что она меня не застукала», — подумала кошка. Провозившись ещё с полчаса, она сумела восстановить Печать «Не беспокоить» и на мягких бесшумных лапках направилась в келью._____
Следующую пару дней Тэйка была тише воды, ниже травы. Исправно слушала лекции Нуарии, не прерывая даже, если она рассказывала знакомый материал, и стараясь не смотреть в её рубиновые глаза. Студентка боялась, что колдунья поймёт, что она влезла, куда не следует, рассердится и прогонит её. Однако Нуария вела себя так же непринуждённо, как обычно. На третью ночь Тэйка опять поддалась исследовательскому инстинкту и продолжила изучение своей новой территории. Крадучись по мрачному коридору, она выбрала железную дверь с незнакомой, но явно очень мощной Печатью. Ни «Открывашка», ни «Отмычка» с «Ключником», ни даже «Медвежатник» были ей нипочём. Тэйка перебирала отпирающие заклятья до рассвета, но не стёрла ни линии, ни миллиметрика Печати. Весь день упорная кошка боролась со сном на уроках, а вечер провела в библиотеке за фолиантами — якобы корпела над домашним заданием, а на самом деле искала рисунок Печати, чтобы узнать её название и отыскать контрзаклятье. Ничего похожего не обнаружилось, зато Тэйка вычитала парочку редких взломщицких чар и решила опробовать их. Ночью она снова прокралась к железной двери, выпустила коготь и начертала на ней большой Круг «Мародёр», почёрпнутый из библиотечной книги. Внутрь Круга она вписала «Открывашку», «Отмычку», «Ключника» и «Медвежатника», а затем добавила в каждый из этих малых Кругов ещё одну новинку — «Крякер». Дверь поддалась! Тэйка отворила её — от ржавого скрипа шерсть на хребте встала дыбом, а хвост распушился — и заглянула внутрь. Зорким кошачьим глазам предстала просторная комната с обшарпанными обоями в цветочек. Ни мебели, ни окон не было. На дощатом полу сидел большой плюшевый кролик, розовый, в буром комбинезоне и зелёном галстуке-бабочке. Вибриссы, растущие из бровей и ушей Тэйки, настороженно встопорщились, по коже побежали мурашки. Интуиция подсказывала, что простую игрушку не стали бы так надёжно запирать. — Извините, не хотела вам мешать, — пискнула Тэйка и захлопнула дверь. На ладошке осталась грязно-рыжая полоса. Но ведь мгновение назад ручка не была ржавой! Тэйка попятилась, глядя, как дверь стремительно покрывается коррозией. Ржавые хлопья отделялись от неё и плавали в воздухе, от косяков вдоль каменной стены поползли извилистые гнилые лозы. Испуганно прижав уши, Тэйка продолжала пятиться — и чуть не померла от разрыва сердца, когда натолкнулась спиной на что-то тёплое. — Госпожа Нуария! — взвизгнула она, отпрыгнув и узрев перед собой наставницу. Узкое серое лицо эльфийки кривилось от подавляемого зевка, а носила она короткий ситцевый халатик, накинутый спросонья на голое тело. На плече висела цепочка с колдовской книгой. Нуария крепко схватила Тэйку за шкирку и задвинула себе за спину. Цепь звякнула, книга перелетела в ладонь колдуньи, и страницы залистались сами собою. С них на ржавеющую дверь проецировались мерцающие в полумраке Печати: звёздно-синие, огнистые, пурпурные. Выглядывая из-за спины Нуарии, Тэйка мелко дрожала от страха перед неизвестной угрозой, восхищения могуществом наставницы, стыда за то, что влезла, куда не надо, и тяжёлого ощущения, что к утру разгневанная эльфийка выставит её из замка. Наконец, коррозия прекратилась, более того — дверь снова стала гладкой и матово-стальной. Парящие ржавые чешуйки растворились в воздухе, странные лианы осыпались сухим чёрным прахом. Нуария захлопнула книгу и обернулась к ученице. — Простите, госпожа, — потупилась та. — Любопытство сгубило кошку. — Любознательность — двигатель науки, — сказала Нуария совсем не сердитым тоном. — Я одобряю твою целеустремлённость и изобретательность. Комбинациям Кругов, вписыванию одних в другие, учат лишь на последних курсах КУНИ, а ты додумалась сама на столь ранней ступени обучения. Я давно слежу за твоей исследовательской деятельностью. — Значит, вы знаете и что я забралась в комнату с вашими… памятными моментами? — Тэйка виновато втянула голову в плечи. — Ага. — Но почему вы ничего не сказали? Не отчитали меня? Это же… понимаете, мой образ на хрустальном шаре попал… и все увидели… то есть, я знаю, каково это… Это же так стыдно! Нуария привлекла Тэйку к себе и погладила её золотую макушку. Вздохнула: — Я постоянно забываю, каким запутанным лабиринтом ханжества и предрассудков окружают секс другие расы. Выходит, ты покинула МИНЭТ из-за того, что чувствовала себя «опозоренной»? Тэйка покивала, прижимаясь к впалому животику Нуарии и сцепив пальчики у неё за спиной. Груди эльфийки лежали на её макушке мягким тёплым грузом, ладонь поглаживала волосы на затылке. — Я не хотела смущать тебя, потому и проигнорировала, что ты заглянула в моё прошлое. К тому же… лично я не против, когда на меня смотрят, — сказала колдунья. — Впрочем, не будем больше об этом. Главное, мне было интересно понаблюдать, как далеко заведёт тебя твоё любопытство, и как ты решаешь магические задачки, которые сама себе ставишь. У тебя задатки великой чародейки. — Простите меня, госпожа, — всхлипнула Тэйка; от доброты Нуарии становилось ещё совестнее. — Пустяки, дело-то житейское, — усмехнулась эльфийка и отстранила кошку: — Ну, всё, иди спать. Тэйка опасливо покосилась на железную дверь и спросила: — А что там всё-таки такое? Нуария подмигнула и прижала палец к губам._____
Колдунья проводила ученицу до кельи и направилась в свои покои. Оставшись одна в пропахшей спермой комнатушке, Тэйка рухнула на кровать. Думала, после пережитого уснёт без задних ног, но сон не шёл. Мысли занимала Нуария. Какая она замечательная: роскошная, добрая, могущественная! Она уже дважды выручила Тэйку: помогла выкрасть посох из МИНЭТа и спасла от жуткой ржавчины. Удивительно, как в ней сочетаются игривость и серьёзность, простота в общении и загадочность, заботливость и сила. Вдобавок, в отличие от кошек, во время между эструсами вполне асексуальных, туманящая разум похоть одолевает тёмных эльфов постоянно. Какая же у Нуарии громадная сила воли и самоконтроль, если она сумела сконцентрироваться на учёбе и достичь высот в магии! — Ннннуааааррррия, — промурлыкала Тэйка и завертелась на постели, отираясь спинкой об одеяло. Крутясь волчком, она свалилась с кровати, но даже не заметила этого. Необоримая тяжесть придавила её к полу. Тэйка елозила грудью и животом по ковру, почёсывая о ворс шесть своих сосочков, затвердевших под рубашкой. Под сводами кельи прозвенело жалобное мяуканье: — Муа… муа… Нуарррия! «Опять проклятый эструс! — опомнилась Тэйка. — Это всё из-за тёплой погоды и из-за…» — Нуааарррии! — подвывала кошка, не в силах сдержать рвущийся из неё зов природы. Хвост бил по полу то слева, то справа. Поджатые ноги зацепились когтями за подол юбочки и норовили стянуть её, но хвост, продетый в дырку, не позволял этого сделать. «Я должна держаться. Я должна учиться, — увещевала себя Тэйка. — Хватит, прекрати, тупая похоть! Я хочу стать волшебницей, я хочу…» — Греться между грудей Нуарии! «Нет, нет! Я хочу обрести могущество, чтобы…» — Пить из них молоко, вкусное, жирненькое, питательное! Не то, что гадкая конча из членов! Фу, комната до сих пор ей воняет! А госпожа пахнет приятно… Тэйка села на полу. Согнулась и, оттянув взмокшую ткань трусиков, слизнула капельки, выступившие из узкой розовой щёлочки, неуловимо кисленькие, словно щавель. Потом стала целовать свою нежную маленькую писю, просовывая язык между губок. Посасывала набухший клиторок, вводила внутрь пальцы одной руки, растягивая и разминая стенки влагалища, а другой массировала покрасневшие половые губы. Из чресл по животу расплёскивалось покалывание, болезненное и блаженное. Горло вибрировало, урча в истоме: — Нуаррррррррррия…