"- Только одиночество и бережет меня. - Нет. Людей берегут друзья.", – Шерлок.©
...
— Я бы и пяти сотен за эту развалюху не дал. – щурится Монома, почёсывая щетинистый подбородок коротко стриженными ногтями. Не помешало бы заняться собой, а то на днях времени практически не было, разгребая стопки бумажек по новому и другим висящим на шее делам. Квартира с заведённой беспокойством за своего квартиранта миссис Мори, стала вмиг опустевшей и маловыразительной с этим всем выдающимся декором. Тот ремонт, выполненный в Лондонском стиле подстать королеве Елизавете второй, словно потерял все свои краски изящества и стал обыкновенным. Больше так не впечатлял. Либо это было из-за привычки жить там, либо присутствие напарника влияло на царящую в доме обстановку. Гадать только и оставалось, что за профессия была у её почившего супруга, раз они имели возможность так красиво жить. И продолжать это делать до сих пор. И сейчас на женщине можно было заметить не мало стоящие украшения, что появлялись чуть-ли не каждый день. — Если движок другой подобрать и чуть отремонтировать, то поедет, как миленькая. – не соглашается Киришима, сидя по другой бок, сгорбившись, опираясь локтями на колени и так же внимательно лупая в телевизор. — У вас совсем других забот, что-ли, нет? – устало вклинивается Тодороки, хмуро поворачиваясь на незваных гостей, что синхронно крутят в его сторону и качают головой, глупо уставившись в три пары глаз. — Заколебали. На улице слякоть слякотью, да лужи километровые, такие же, как и весь габарит усталости на лице у двухцветного. Каждое утро тарабанит огромными каплями, не даёт сосредоточиться, капает на мозг, как и остальная свора шума. Та самая, что резво рвалась сюда к плазменной технике, удовлетворённо покачивала ножкой, приобняв плюшевого медведя в светлой расцветке, пристроившись между мужчинами из правоохранительных органов. Девчонку ещё можно было понять. В силу возраста слишком наивна и добра, а значит наступать на те же грабли может раз сто, приходя к угрюмому дяде и без стеснения напрашиваясь провести время за просмотром ящика, подпитывая соглашение в ответ притаренными батончиками шоколада с фундуком, что приносила мать с отцом, когда навещали её. Ей хоть бы хны на строгий взор сверху-вниз и равнодушный тон при каждом визите. Заявилась сегодня ранним утром, как гром среди ясного неба, и теперь уходить не собирается. Одной проблемы на голову мало, так еще и эти двое приволокли свои туши и тоже на программу по горячо любимому Дискавери этой мелюзги залипли, оккупировав его спальное место. А с ним и всю палату, которая теперь полнится яркими возгласами, а не пустой тишиной, давящей своими с ума сводящими догадками по поводу того и сего. Всё, что валится на голову, всё, что не поддаётся разумному объяснению - тревожит. Заставляет напрячь мозговые клетки и сидеть, раздумывать об этом. А эти только хуже делают. Сидят, обсуждают что-то громко между собой, смеются, да и в конце раздражают своим постоянным местонахождением в чужой палате, пациент которой хочет банально побыть один и наконец открыть чёртово окно, ручку коей сняли и забрали взбалмошные медсёстры. Увидели опять его на распашку, да давай гаркать на то, что температура поднимется и сляжет ещё так на недельку другую. И он и те не хотели терпеть друг друга ещё какое-то неопределённое время, выжимая из конфликтов все соки необходимой энергии, ходя потом и огрызаясь злыми псинами на остальных. Не причастных к такому пониженному настроению. Плевать он хотел на их бесполезные сказы о подскочившем жаре и другой ереси лившейся из искажённых злостью ртов. Пулей вылетит отсюда как последняя неделя отгремит и никакого многоуважаемого доктора Таками не послушает. Пошлёт куда подальше, отправив его со всей оравой подчинённых восвояси. У него нет времени на себя, ему необходимо позаботиться о других. Всегда так было и будет. Сколько помнит себя, не просил никого подсобить или помочь в каком-либо важном вопросе. Одного раза предостаточно было, что повлек за собой проблемы и у других. Клеймит себя за это до сих пор. Каждый день, вот уже как четвёртый по счёту, двое из ларца околачиваются в его покоях, сдружившись с мелкой партизанкой, что только и рада была новым знакомствам. Да ещё с дружелюбными дядями из полиции, напоминающих старших братьев, которых у неё нет и вовсе. Весёлые, добрые, с примесью детского ребячества, располагающего к себе. Любого ребёнка бы завлекли с таким подходом. Сутки назад его посетил и отец, что смог выкроить время из своего плотного рабочего графика и принёс гостинцы, расспрашивая о самочувствии и другой мелочи, беспокоящей его сына. Поведал о ситуации в Департаменте, под пытливым, изнуряющим стойкое решение играть в молчанку до последнего, взглядом младшего, что уверенно стоял на своём и хотел быть в курсе всех стремительно происходящих мимо него событий. Операция под руководством Бакуго шла своим ходом, подкрепляя дело всё новыми уликами и подозреваемыми. Втираясь в доверие, благодаря подставным людям, качественно играющим свою роль, они смогли выйти на новый уровень и имели хоть какое-то представление о группировке, что пустила свои паучьи сети по районам и главенствовала проделками незаконного характера, включающих в себя: Продажу людей в рабство, сделки на органы нуждающимся богачам, потроша при этом ни в чём неповинных бедняков с горой неуплаченных кредитов за спиной, встречи для обмена наркотиками и другой поганки неподвластной здравому уму обычного гражданского. Допрос директора приюта не принёс никаких зацепок. Мужчина был в состоянии шока, только моргая изредка и срываясь на истеричный плачь, когда вспоминал произошедшую трагедию. Оказался вполне себе приличным общественным деятелем, что хоть и не имел собственной семьи, в детях души не чаял, способствуя благотворительной поддержке малоимущим и неблагополучным домам, а так же привлекая к своему укромному местечку других сирот, предоставляя благоприятные условия обитания и хорошее, а главное уважительное обращение воспитателей. Добряк с душой без границ и огромным мешком деньжат на плечах, лишился былого блеска в глазах, так же как и своих маленьких друзей, некоторые из которых вот-вот должны были выпуститься и идти своей счастливой дорогой. Он слишком был привязан к тем малюткам, которых "приручил", словно дворовых котов, воспитывая под своим крылом и становясь в их глазах самым настоящим отцом, зная чуть-ли не каждого от макушки до пят. Их историю, страхи, переживания. Постоянно пытался им помочь, теми или иными способами оказывая своё внимание к их проблемам и так и говоря, чтобы они не молчали, беседовали с ним. Он попытался проработать все их комплексы, вселяя в них надежду. Все старания взрастить красивые цветы, вы́ходя из маленьких и неуверенных в себе бутонах - красивые, пышные и насыщенные ярким цветом розы, не увенчались былым успехом. Не осуществились и вовсе. Вообщем, как выяснилось, мужчина не имел плохой репутации и из-за своего трепетного отношения к окружающим, напрочь позабыл о себе. Случился микро инсульт, который повлёк за собой проблемы в здоровье. Долго возиться с ним не стали, потому что приставленная сиделка, что строго щурилась на полицию, стоя за спиной мужчины, запретила долгое присутствие незнакомых лиц, которые лишь усугубят положение, напоминая своим торчанием и баламутя болезненными воспоминаниями, которые требовались от него в показаниях. Тодороки сосредоточенно воззрился в серое, скрытое за тёмными тучами небо, вспоминая о поступающих сообщениях на телефоне Киришимы. Конечно, брать чужие вещи - дело не хорошее и как со стороны товарища олицетворяет не очень положительно, но пиликающий мобильник вынудил заглянуть, мало-ли что-то важное по работе, удивлённо зыркая на считающего овец друга, скрючившегося в кресле, проводя по телефону без пароля и заходя в чат с Бакуго. Он не читал всей переписки, лишь последние сообщения с просьбой незамедлительно встретится. Пара слов о том, что он хочет ещё раз осмотреть тела некоторых погибших и единственное предложение, содержание которого следователь обдумывает уже несколько дней. В стиле блондина, с маленькой буквы: Бакуго: от него до сих пор ни слуху ни духу? Сразу понимая о ком идёт речь, Тодороки отложил телефон, выключая и делая заметку напомнить Киришиме создать пароль, чтобы такого больше не повторялось. Он не может ручаться за себя. Хотя должен и обязан это делать. Тут же встревает реплика отца, когда он сидел и что-то разглядывал на линиях своих ладоней, выглядя мрачнее некуда. — Я позаботился, чтобы в отделе никто не проболтался о тебе. Сказал так, словно знает из-за чего его лицо омрачает маска волнения. Он всегда прекрасно догадывался об этом. Вероятно Киришима заранее всё уладил и теперь возня с белокурым по поводу его блеяния о той же заботе собственного тела не последует. Если бы и случился этот разговор, у Тодороки просто-напросто взорвалась голова. Бакуго достаточно беспокоился, лелеял его и просто был рядом. Достаточно настрадался из-за показушного отвержения чувств. Таких чистых и невинных, которых ни к кому другому не испытывал. А Тодороки просто растоптал их в пух и прах, не оставив права на жизнь. Но так надо и нужно. По другому быть не может и не должно. Потому что будет хуже всем, если узнают об этом теплом отношении между ними. Непонятная тоска, оседающая новыми слоями пыли внутри, всё не покидала. Из-за этого Тодороки ходил весь взвинченный и нервный. Ситуация с Бакуго была неоднозначная. Их ругань до добра не доведёт и парень прекрасно понимал, что, если не он, то второй ни в коем случае первый на мирный контакт не пойдёт. Сам виноват в его гневе и теперь им предстояло сработаться вместе, решить одну проблему, что связывала только их двоих крепкими оковами, колебаясь перед ними на чашах весов, склоняясь то к критичной и в то же время непонятной. Как поступить, какое действие предпринять и что именно говорить, дабы не усложнить то, что имеют на данный момент. А сложностей хватало навалом. Взять ту же путаницу с преступлениями. Словно с ними играли в ножички. Сначала позволяли отрезать большой кусок информации и целостного представления о деле, а потом возращали его обратно, ставя в тупик новым безобразным убийством. Или поджогом приюта, как это случилось некоторое время назад. Как было всё это вместе связано, какой нитью переплетались события двухлетней давности, а то и больше, с теми, что произошли совсем недавно? Три чётких стука вывели из потока вселенских раздумий, позволяя увидеть юркнувшую из щели медсестру, не ту из числа кто за ним присматривает. Упаси боже. Молодая, с приятными чертами лица, сразу же вперившись зелёными радужками спелых яблок в маленькую девочку, что явно узнав прибывшую, вскинула брови к верху, округляя зеньки и спряталась за рукавом кожаной куртки недоумевающего Мономы. — Чарли, обед никто не отменял. – чуть сердитым тоном напомнила женщина, уставив руки в бока больничного накрахмаленного халата, все равно выглядя намного более симпатичнее тех брызг под начинанием глав. врача. Пытаясь слиться с Мономой, девочка вся сжалась, вспоминая о безвкусном склизком пудинге в пластмассовой упаковке и скривилась, чувствуя всем нутром отвращение от прозрачной желейной массы. — Я вижу твои торчащие пятки. – тяжело вздохнули. — Ну пожалуйста! Эйджи и Нейто скоро уйдут, можно ещё с ними посидеть?! – хватая озвученных за конечности, запротестовала златоволосая, капризно мотнув носками приятно-блёклого розового цвета. Выгнув светлую бровь, Тодороки отметил, что с ним она себя так избалованно не вела. Будто притворялась перед всеми, а открылась только ему, почувствовав что-то схожее с самой собой. — Но тебе нужно поесть, милая, твоя мама будет сильно огорчена, узнав, что ты не питаешься как положено. – смягчилась медсестра, подходя ближе и кивая в знак приветствия мужчинам. Малышка удручённо сомкнула губы в тонкую белую полоску, не зная, что ей ответить и как уговорить женщину оставить с ними ещё на чуть-чуть, чувствуя нарастающее волнение из-за неподвластной её капризным чарам медсестры. Вдруг болтнув ещё раз ножками в белых мягких тапках, оборачиваясь в сторону следователя, она чуть-ли не просияла. — Братик Тодо, можно я здесь поем? – медовые глаза-пяточки захлопали длинными светлыми ресницами в надежде услышать одобрение. — Пожа-а-алуйста.. Тодороки нахмурил брови, недовольно скрещивая руки на груди, сводя их ближе к переносице, когда к одному умоляющему взгляду прибавились ещё два. — Да, братик Тодо, можно? – издевательски выпалил Монома, хитро скалясь, который и надоумил мелкую называть его так, чтобы бесился как проклятый, знает ведь, как он ненавидит, когда его фамилию беспардонно сокращают. Не выдерживая напора, он тут же махнул рукой, замечая как и Киришима с полной боевой готовностью открывает пасть, чтобы произнести то же самое. — Да делайте, что хотите, только меня не трогайте! Медсестра облегчённо выдохнула, с улыбкой смотря на радостное дитё и быстро упорхнула за подносом с едой. Бурча себе под нос, Тодороки подпёр подбородок кулаком, вновь смотря в унылую картину города, стараясь абстрагироваться от весёлых восклицаний и смеха на заднем плане. Ему никогда дети не нравились. Сам он был спокойным и тихим ребёнком. Окружение подпалило вести себя так отчуждённо. На следующее утро заваливаясь в палату старого друга, Киришима с Мономой удивлённо уставились на спящего разновласого, что мирно лежал бочком к окну, в то время как Чарли заплетала ему маленькие косички, закрепляя цветными силиконовыми резинками на конце. Маленький контейнерок с отсеками разных цветов, покоился рядом с её бедром, откуда она и доставала заключаемые штрихи для красивых кос. Прижав пухловатый пальчик к губам, парни переглянулись, уже тише ступая внутрь и ставя пакет со вкусностями около кровати, обходя её и заглядывая в умиротворённое лицо, тут же шарясь по карманам. — Я не сплю, идиоты, уберите свои долбанные телефоны. – прошипел, тут же хохлясь, показывая некультурный жест в объектив. — Вот это да, впервые за столь долгое время я вижу как ты позволил кому-то прикоснуться к своим волосам. – выдохнул Киришима, выгибая бровь, припоминая кому вообще это было дозволено. — Это за немалую плату. – шикнул оправданием, вызывая глумливые смешки. — Эта козявка умеет капать на нервы. — Эй, я тоже могу тебе гору шоколада притащить и жалобно повыть! Так что не ерепенься и дай потрогать, впервые за два года! – надув губы, проныл Монома, протягивая руку к разноцветным патлам и тут же огребая оплеухой по лбу. Напарник обидчиво прижал ладонь к груди, поглаживая ушибленное место и цокнув, бесцеремонно навалился на чужие ноги, не замечая трепыхания и толчков коленок в лопатки, довольно улыбаясь с прикрытыми глазами. Аккуратно перебирая локоны, веснушчатая начала новую косичку, преспокойно сидя рядышком и краем глаза наблюдая за разворачивающейся перепалкой, тихо посмеиваясь. Пропускала иной раз пряди через пальцы, ощущая как это действо разморяет и расслабляет натянутое на струны тело перед собой. Девочка уже привыкнуть успела к грубому обращению и вскользь кинутым фразочкам двухцветного мужчины. Ей действительно нравилось проводить свободные минуты здесь, с незнакомым дядей, который причитал о том как следует себя вести маленькой мелюзге, чтобы не огребли по самое не балуй. На ругань только улыбалась, вытаскивая из медведя новую сладость и протягивая к ледяной скале, возвышающейся своим непроницаемым холодом над ней. Та, несомненно корявилась с самого начала, потом молча брала сласти, а через некоторое время и сама ладошку нагло тянула, с проходу заставляя копошится во внутренностях игрушки. Иногда они могли разговаривать о каких-то видах млекопитающих. В те моменты наступал тёмный и поблёскивающий своими огнями ночного города вечер. Сидели без навязчивого копа и занудного работника морга, делая ставки на претендента в финал, когда смотрели шоу про кулинарию, где судьи выступали выдающимися и серьёзными личностями. Ценителями высокой кухни, так скажем. Именно в такие дни было крайне спокойно находится в этой самой палате белого вырвиглазного цвета, с постоянным шумом включённого телевизора, вставками комментарий смешного или серьёзного характера. Именно в этой самой палате, где его терзало ожидание скорой выписки каждую минуту. Неожиданное появление маленького инферно, что затмевало своей яркостью все остальные тяготы, смогло его отвлечь от зудящего беспокойства, таящегося в укромных уголках обоих полушариях воспалённого мозга....
Аляска. Фербанкс. На экране включенной блокировки высветилось пол третьего утра, так и вынуждая недовольно покосится в сторону бодрой матери, что спокойно разговаривала с отцом, расположившись на пассажирском сидении. Та всё не угомонялась, выстояв железобетонную позицию поехать так же провожать сына, заранее взбаламутив всех проверить несколько раз наличие той или иной сумки с вещами. Вволю отдохнув на выделенных каникулах, требовалось вновь возвращаться к учёбе с новыми полученными силами. Проезжая мимо ситхинских высоких елей, заваленных толстым кроем белого снега, Бакуго прилёг лбом о холодное стекло, разрисованное маленькими узорами инея, желая остудить пыл и не начать новую грызню со взрослой, тут же закрыв глаза. Намереваясь чуток вздремнуть, он вытащил из рюкзака по правую от себя руку наушники, включая рандомную успокаивающую мелодию в плейлисте на телефоне. Такой ранний подъём не был новинкой, но чтобы привыкнуть к нему нужно было приложить не мало усилий. С организованностью у него тоже имелись гнойные занозы, которые следовало бы вытащить поскорее, но по каким-то определённым причинам всё откладывалось на потом. Мать сама штурмом брала на себя ответственность сбора всего необходимого, ссылаясь на чужую невнимательность. Дорога до Академии, включающей в себя дополнительное проживание совместно с занятиями, занимала примерно часа три, если не больше. Укутанный шубой лес, утягивал к себе своим умиротворённым видом одиночества. Иногда всплывала идея побродить по сказочной глади, полазить по сугробам, дабы провалиться по колено, а потом ходить с мокрыми штанами и горсткой холодных снежинок в ботинках. Останавливали лишь последние аспекты. Давно знакомый и изученный чуть-ли не от и до, скрывающий в себе тайное место встреч, что обустроила одна группка студентов специально для комфортного нахождения, разыскав очередным знойным днём небольшое, кристально-чистое озеро, навевал чем-то родным. Навевал счастливыми воспоминаниями. Не глубокое и не по щиколотку, усыпанное песком и гладкими камнями, маленькими и не грозящими вырвать кусок плоти обитателями, что только могли быстро проплыть между ног, пугая новооткрывателей. Без каких-либо подозрений в чём-то противоестественном, ребята могли выбираться туда с ночёвкой не волнуясь на счёт слежки или же наказания за вылазку из корпусов, сидя около костра глубокой ночью. Охрана была только на въездных воротах, лежа в своей укромной будке, слушая радио или коротая время за маленькой коробкой телевизора. Вскоре с наступлением тёплой погоды, что разрешала уже баловаться в воде, не заботясь об подхваченной простуде позднее, стало возможным прыгать бомбочкой, когда наконец получилось построить целостный и надёжный мостик общим коллективным трудом. Грелись около трескающегося хвороста в ярких языках оранжево-красных искр, заранее набранного и кучками уложенного поодаль, выбегая словно ошпаренные из воды и благодарно принимая полотенца, натягивая на мокрое тело и по детски-глупо наблюдая за теряющими свою былую белизну маршмеллоу нанизанных на палочки. Бакуго улыбается краешком губ, вспоминая как Киришима, решив храбро взять на себя роль тестировщика, первый пошёл опробовать мостик, с разбегу поскользнувшись на мокрых дощечках и шумно падая на копчик, выкрикивая какую-то неразборчивую брань. Асуи тогда так сильно перепугалась, подскакивая к другу и уже более аккуратно приближаясь, боясь последовать чужому бестолковому примеру. После этого у Киришимы огромный синяк на спине расцвёл, распух, да ныл, когда приходилось садиться на стул или другую горизонтальную поверхность. Много было неловких ситуаций во время лекций или похождений в столовую, со смущающими объяснениями того факта почему он таскает с собой подушку. Приходилось последние клетки нервов в кулак собирать и спокойно, без агрессии, втолковывать, что это он просто упал, а не то, что многие извраты могли напридумывать себе. Даже лектор по истории над ним знатно поиздевался, пуская едкие насмешки и заставляя сидеть того с пунцовым оттенком на щеках, отнекиваясь от пустых предположений. Месть за месть. Мужчина прекрасно помнил, как парень отзывался о нём, когда ему поставили оценку ниже, чем он предполагал. Киришима на тот момент так верещал, что даже забыл о том, где находится и что вышел из аудитории самым последним, жалуясь Яойорозу, что шла по другой бок от него. Гадюка решила сделать вид, что вовсе не замечает преподавателя, выгнувшего многозначительно свою широкую бровь и поправив очки заумным движением пальцев. Криков и ругани на тему: "Что вы себе позволяете, юноша?!" - не было. Его лишь не допустили к основному экзамену, прибавив к списку допуска ещё пару заданий, что было крайне трудновато сделать в укороченный срок. Не замечает, как машина плавно заворачивает за ворота, проезжая на территорию академии полиции штата Аляска, слушая Tears For Fears и изредка постукивая по коленке в такт. Останавливаются у широкой выездной зоны перед главным зданием, зная, что дальше проезд запрещён и выходят из машины. Бакуго с сонной ленцой цепляет на себя куртку, не забыв обернуть шею шарфом внутри, что связала любимая мать и настоятельно просила носить, грозя закатить скандал вселенского масштаба. Морозец неприятно прошёлся по щекам, пробрался к ушам и обступил неприкрытый ничем затылок. Маленькие крапинки снежка, опадающие на плечи, вовсю скапливались на ресницах, побуждая неприятно щурится из-за веса. Зыркнув на какой-то нарастающий шум в сторону, блондин приятно удивлённый, заметил знакомые фигуры, вырисовывающиеся во тьме, скрытой от дальше стоящих фонарей. Семейство Тодороки собственной персоной, во всей своей красе и полном составе. Мелкорослая Рей в пуховике ниже колена, аккуратно поправляющая старшему сыну воротник чёрного пальто, Энджи, с серьёзным видом что-то глаголящий Фуюми и Нацуо, а так же самый младший, угрюмо прижавший шею к плечам и запихнув мёрзнущие руки в карманы дутой куртки. Шапка с мягким шариком на конце была ловко поправлена подоспевшей матерью, что так же поцеловала своё чадо и обняла на прощание. Махнув рукой, привлекая этим самым к себе взгляды, Бакуго пошагал по хрустящей дорожке к ним, чувствуя пополнение недостающей энергии при виде друзей, по которым успел, хоть и тщательно скрывал, потосковать, постоянно находясь в этой атмосфере гнетущей Мицуки над его душой и умиротворённого, как удав, Масару, который, ну, никак не скрашивал ситуацию. Удосужившись достать сына посиделками по вечерам, за просмотром очередного выбранного ей, а не другими, фильма, ничего, кроме как смиренно слушаться, не оставалось. Изрядно потрепался он уже, вдоволь наевшись разборками с неугомонной. Обернувшись в пол оборота, Шото выскользнул из маминых тёплых ладоней и неохотно посмотрел на пришедшего. Внутри что-то зашевелилось, подпрыгнуло, забегало воодушевленно, подстёгивая сглотнуть набежавшую слюну от нарастающего мандража. — Здрасте. – улыбнулся Бакуго чуть шире, кивая в сторону родственников позади товарищей, что двинулись поприветствовать. Фуюми, проскочившая быстрее Нацуо, потрепала по колючей макушке, ухватывая локтём за шею и повиснув на ней, позволяя цапнуть холодными пальцами за щёку и отвести в сторону, издав характерный "цок". — Тебя и не узнать, мистер полицейский. Решил подкачаться за две недельки, задохлик? – ухмыльнулась, отпуская его и скрещивая руки на груди, пока Нацуо пожимал тому ладонь, последующе притягивая для дружеских объятий следом. — Как видишь, зубрилка. – тычок в бок за приевшееся прозвище. — Новые очёчи прикупила, да? Теперь больше походишь на сумасшедшего учёного. – высунул кончик языка, дразнясь. Порции заслуженной серии ударов не произошли из-за раздавшегося голоса: — Как ты вытянулся за каникулы, милый. Неужели Мицуки решила закормить тебя до упаду? – в своей ласковой манере произнесла Рей, когда парень подошёл пожать руку старшему главе семейства, получая и одобрительный хлопок от него по плечу. — Я её стряпню на дух не переношу. – скривился, получая смешок в ответ. — Вот ваше куриное рагу, каждый день бы уплетал. – и промычал сытно, словно почуяв вкусный запах. — Ой, да перестань! – длинно улыбнулась, показывая малиновые от холода щёки. — Даже Шото, нашего, перерос. У Бакуго при этом имени внутри целая клумба сформировалась, задушила своим запахом разных сортов цветов, кружа все мысли в путаницу и не позволяя перестать кусать уголок губ изнутри. Вместо показа того, что внутри у него пляшет и ходуном ходит, парень только улыбнулся, нагнулся чуть ниже для тёплой руки, что нежно коснулась лица. Озвученный хмуро зарылся плотнее, скрываясь за колящим шарфом. — И крепче стал, посмотри-ка, скоро и меня обгонишь. – хмыкнул мужчина, а потом завидел его родителей, что тоже шли к ним на встречу. — Вот смотрю и не пойму, в кого сын у вас такой? Оба же, как коротышки, мелкие! – начал громогласно, не успев те подойти, смеясь нараспев и обнимаясь, не имея за собой задней мысли задеть своими словами. — Ну и как же там жизнь у великанов? – усмехнулся добро Масару. — Погодка наверху ясная? Краснобородый басисто прыснул, отмечая, что такие маленькие перепалки со старыми друзьями постоянно поднимали настроение. — По старому, тихо и мерно. – притянул и женщину, что тут же после кинулась обнимать подругу, начиная лепетать с ней о том и сём. — Съездили в Норвегию на праздники, как вы и советовали. – достал телефон из кармана, чуть наклоняясь и большим пальцем листая галерею, показывая тому сделанные фотографии. — Это ты у Яойорозу понабрался? – тыкая пальцем на чёрное пальто, вопросительно взглянул Бакуго. — Вас двоих вообще холод не берёт? Что на голову, что на дух обмороженные. — Мальчик, не забывай, что мы с ней лучшие подружки и вместе шопимся каждое воскресенье. – деловито выгнул бровь Тойя, копируя Момо и для правдоподобности вскинул в её стиле руку, осматривая короткие ногти. — У меня ещё и на весну одно такое припасено. — Удачи с фарингитом, модники. — Удачи с хреновым вкусом в одежде, Бакуго. — Зато со здоровьем, как у быка. – выпятил грудину, скалясь. — У тебя от быка только рога кое-кем наставленные, да и рожа недовольная. Не удивлюсь, если от этого же. Поиграл бровями, стреляя голубыми радужками тому за спину, красноречиво намекая на стоящую неподалёку персону. Очень будоражущую всего Бакуго с головы до пят. — Хо-хо, два один колючка. – Фуюми с боку издала короткий смешок. — Сдаёшь позиции. Весело пропела та, хлопнув по выставленной ладони Нацуо, прекрасно понимая о чем идёт речь. Точнее о ком. — Захлопнулись все. – сгорбился, запихнув левую руку в карман. — Ты, пока твою сажу на башке не стёр окончательно. – рыкнул неодобрительно. — А вас двоих в мигалку не перекрасил. – указал правой на близнецов, зловеще щурясь. Те только протявкали его слова с измененной интонацией и заржали в голосину от того, что получилось очень похоже на оригинал. Стая гиен, да и только. Постоянно ведь так пакостно поступают, а ещё друзьями зовут себя. Да Бакуго бы лучше их знать не знал, чем терпеть их сидящие в горле шуточки на тему его влюблённости о которой они прознать вообще не должны были. Чёртовы любители детективщины. Насмотрелись Шерлока, дак теперь от них ничего не скроешь. — А можно мне синий? Просто мне он больше подходит. – захлопала ресничками Фуюми, ещё сильнее выбешивая. Топчась на одном месте, Шото пнул болтающего с его братьями и сестрой Бакуго, обращая внимание целиком и полностью на себя. А тот только и ждал, пока первый шаг сделают. Отвлекут от этих треклятых заноз. Стоял, да всем затылком чувствовал прожигающие содалиты, подогревая чужое раздражение своим показушным игнорированием и раззадоривая свой изголодавшийся желудок по волнам приятного волнительного ожидания, пересёкшихся взглядов, задержанных на долгие две минуты или даже больше, а так же по простому общению с этим человечком. — Скучал по мне, ледышка? – горячо выдохнул облачко пара, оборачиваясь и запихивая желание поубивать трёх идиотов, ехидно посмеивающихся около багажника машины. — Сколько с тобой общаюсь, поражаюсь тому, как много из твоего придурошного рта вылилось ереси. — Ого, какие мы многословные, скучал-таки. – сделал для себя умозаключение, довольно ощетиниваясь и расправляя плечи. Тойя только больше загоготал, шепчась с Нацуо о том, что так он больше на петуха похож, нежели на быка. Стоит, да выпендривается. — Полудурок. – буркнули в воротник куртки, тут же гневно вспыхивая, когда шапку натянули на глаза. — Жить перехотелось?! – пропищал, переходя на высокую ноту. — А не надо на меня своим грубым тоном и едкими обзывательствами с самого утреца наседать. – протянул, повышая голос. — Смотрю ты позабыл как со взрослыми нужно разговаривать, мелкотня сопливая. – намекая на головной убор, из-за чего лицо напротив искривилось тихой злобой. — Это отец сказал надеть, чтобы не заболеть. – произнесли с неохотой, отводя взгляд в сторону стариков. — О, значит, Шото папенькиным сыночком заделался? – хохотнул, наклоняясь ближе и чувствуя шлейф морозной клубники, исходящей от грозного студента, что был меньше по росту на целых тринадцать сантиметров. Тодороки сморщив нос, вскинул голову, сердито уставившись на белокурого и тут же хмыкая, заметив что-то, что подойдёт для ответного удара, опуская взгляд чуть ниже подбородка. Вещица такая же цветастая, да вырвиглазная. Не зря Рей с Мицуки в довольно близких отношениях. — Могу сказать то же самое и о тебе. – гадко улыбнулся, дёрнув за вязанную вещь, выставляя напоказ. — Маменькин. – и передразнил гаденько, кривя голос, когда удовлетворённо лыбился. — Сучонок. – слишком тихо, чтобы не услышали другие и достаточно, чтобы донеслось до поручителя. — Смотри как бы сопелька не потекла, когда в очередной раз завалишь тест по социологии мистера Бёртмана. – взмахнул пару раз кулачком около края глаза, надув губы. — Стажировка-то не за горами. — Тебе что-ли мне указывать? Знаток реализационных правовых предписаний. – уверенно подкосили попытку насолить. — Вот наберусь побольше знаний, тогда и посмотрим кто сойкой запоёт. – насупились, желчно изрекая из чужого взгляда сплошь забаву без намёков на хоть какое-то элементарное раздражение. Искренне довольствуясь руганью с Тодороки, Бакуго ощущал себя эмоционально откормленным и физически удовлетворённым, будто вместо укрепляющего здоровье сна или порцией чего-то съестного, можно было обойтись обычной переплёткой с Шото. — А разве ты не уже? – хитро сощурился, растягивая обветренные на морозе губы, что скоро трескаться начнут. — Прямо сейчас могу наблюдать, как ты стараешься всеми силами подражать мне в этом словесном пререканье. — Не угомонишься - полетишь мордой в снег. — Жду не дождусь, когда ты наконец из фазы раскида всех своих крутых словечек, перейдешь в грандиозное наступление. – хрипло хмыкнули, закусив губу в лукавой улыбке и ожидая дальнейших действий. Замерев на мгновение, Тодороки вдруг искривился недовольством, чувствуя нарастающий румянец на мёрзлых скулах и резво клокочущее сердце под слоями одежды из-за вот-такого поведения друга, его выражения лица, падающего света от фонаря, что делает чужую физиономию более привлекательнее и этих алых глаз в которых с самого начала их разговора плещутся маленькие бесенята. Парень просто уже не выдерживает, готовый в любую секунду вцепиться клещом и прижать к себе, чтобы всем стало ясно и ему особенно, какие именно у него всплывают мысли, какие эмоции испытывает от одного его присутствия, какие чувства у него громыхают под плетением рёбер по отношению к этому белокурому идиоту. Какое "наступление" он имеет в виду. Быстро приходя в себя, Тодороки выдыхает, встречаясь взглядом с Мицуки, которая, аки ангел-спаситель, уводит от неловкой ситуации, радостно шагая к нему и распахивая руки в знак объятий. Блондин тем временем всё успокоиться не мог. В грудине колотило нездорово, язык так и норовил щёлкнуть по нёбу и произнести что-нибудь более провокационное, чтобы весь красный стал. Чтобы даже шея порозовела. Руки чесались прикоснуться, растянуть момент как можно дольше, дабы потом вспоминать его перед сном. Прокручивать плёнку по сто раз, а потом переводить взгляд на соседнюю койку и видеть разморённое глубоким сном лицо, что всегда повёрнуто в его сторону, будто позволяя часами рассматривать. За такие моменты Бакуго был готов платить любой ценой. — Тётушка, как поживаете? – переключаясь на Бакуго-старше, Тодороки в упор старался не замечать чужого пытливого взора, что будто пытался что-то выискать в нём. Вот только выискивать ничего и не нужно было. Вся истина итак находилась на поверхности....
Завтрашние занятия означали новое начало учебного круговорота недосыпа, зубрежки и беготней за преподавательским составом, в надежде выпросить оценку повыше своим непрекращающимся нытьём и заверениями о том, что в следующий раз подготовка будет на лучшем уровне. Как полагается будущим представителям правоохранительных органов. Так же, завтрашние занятия были отправной точкой в жизнь здоровую и без употребления крепких напитков, а то значило, что сегодня последняя свободная ночь, следом денёк на отдышку с звенящим похмельем и долгожданный понедельник, где в восемь утра они по струнке уже должны были находится в аудитории у любимого профессора по дисциплине прав и законов. Многие студенты из общажных корпусов смогли протащить в своих сумках по баночке светлого, бутылок вина, которые будут распивать на пару с соседом по комнате, а то и чуть крепче, настоек, к примеру, разного вкуса и результата опухлости на следующее утро. Что уж говорить о курсах старше, которые уже планировали застолье, решая к кому будет лучше завалиться и культурно провести вечер в компании друзей и подруг. Попрощавшись с родственниками, что как старые оставленные жвачки под изгибами любой общественной мебели не желали отлепляться, Бакуго с Тодороки-младшим сразу отделились от Тойи, который жил на этаж выше. Со всем своим огорченным видом и низким протяжным воплем усталости от такого не справедливого распределения, на который сразу же нашёлся храбрец ответить, голося непонятным кличем Чубаки из Звёздных Войн, что донесся из тёмного коридора, тот все же в быстром темпе потопал к своему соседу Ииде, который наверняка уже припас целую артиллерию утверждений о его небрежном отношении ко здоровью. На улице не май месяц все-таки. Разложить вещи, расстелить себе постель, принять быстрый душ и быть готовым идти к Киришиме с Шинсо, что уже сто процентов нашли чем занять себя следующие пару часов - основное дело. Сон уйдёт на вторую половину дня, а перекусить найдут у друзей. По любому кто-то принёс с собой пожевать из дому. Пусть и не очень питательно, вредно и вообще не полагается для хорошей спортивной подготовки и крепкого тела, но зато безумно вкусно и как раз то, что нужно для таких посиделок. Перекинувшись парой фраз между собой, больше никто ничего не говорил. Да и не нужно было. Ощущая комфорт даже в полной тишине, каждый старался сделать свои дела как можно быстрее, чтобы не заставлять друзей ждать. Кое-кто все же не сдержался и сболтнул, что пообещал устроить сюрприз для всех, идя по правую руку и хитро улыбаясь, иногда искоса посматривая на недоумевающего Тодороки, который допытывать не стал. Всё равно ничего ведь не скажет. По прибытию, в комнате уже собралась вся здешняя компания, ожидая только их двоих. Хозяева комнаты что-то щёлкали на новеньком магнитофоне стиля ретро, пытаясь настроить его на нужный лад и воспроизвести песню с кассеты, не понимая как работает данное устройство. Истинный любитель всей этой эпохи старых лет, когда молодёжь ходила по игровым автоматам, звеня полными карманами четвертаков и была ярче тех же хиппи, тобишь Бакуго, вваливается самый первый, никого перед собой не замечая и сразу же расталкивая двух вандалов, бережно нажимая на кнопки, с первого раза включая какую-то знакомую мелодию и гаркая более аккуратно обращаться с таким антиквариатом. Асуи, попивающая чай с жасмином в огромной кружке с оленьими рогами в красно-зелёном шарфу, завидев пришедших, радостно кинулась на Шото, сильно стискивая, не смотря на всю свою миниатюрность, в довольно крепких объятиях, то же самое проделывая и с блондином, что ни с кем не поздоровался, будучи очень уж занятым маленькой коробочкой техники. Та просто навалилась, ухватив за плечи, принимая ответный жест-дразнилку, пытаясь потом отлепить чужую руку от своего покрасневшего носа. — Вы же и хлеба себе нарезать не в состоянии, а тут позарились на такое. – цыкает блондин, убирая малютку куда подальше. — Имбецилы. – пронзает самым, что ни на есть, осуждающим взглядом и плюхается на кровать около Яойорозу, что зазывает к своим ногам, хлопнув пару раз по ним. Протягивает ему стакан со светленьким, хохля колючие локоны на коленках, когда парень приподнимается, чтобы отпить, а потом возращает свою голову на место. — Ты на нас поругаться сюда свою задницу вредную притащил? Даже и привета не услышал от тебя, хамло. – вскинул брови Шинсо, скрещивая руки на груди, сидя в позе лотоса как и Киришима рядышком, коий вообще являлся собственником данного магнитофона. Сразу же отзеркалил, повторяя недовольное выражение лица, с примесью бóльших ярких эмоций, чем у фиолетоволосого, вдруг вспоминая последний факт. — Пора бы вам уже привыкнуть, что быстрее мы дождёмся от него сольного концерта девяностых, разодетого во всё пёстрое и блестящее, чем обычное "привет" при наших встречах. – искоренил Иида, поправляя очки. — Да-да, я удивлена, как он ещё все кассеты не раскупил с таким обожанием. – хмыкает Момо, пожимая следом плечами, когда замечает прожигающий взгляд снизу. — Не загадывай. Возьмёт и купит в будущем. – дёргает бровями Шинсо, укладываясь полу-бочком около двухцветного. Общегрупповой буллинг заставляет Шото тихо загоготать в чашку горячего шоколада с маленькими зефирками, сверкая хитрым блеском в сторону покосившихся на него злостных гранатов, отливающих лавовыми бликами в тёплом освещении комнаты. Испепелить не получилось, но попытка была хорошая. — Эй, достаточно! Ну, нравится человеку музыка того времени и всё, что с ним связано, чего пристали, а? – возмутилась Асуи, будучи искренне не довольна этим цирком устроенным её друзьями вокруг своего друга. И их тоже, к тому же. — Единственный адекват в этом стрёмном кругу полоумных. — Единственный стрём - это то, как ты пытаешься быть беспалевным к..– полетевшая подушка попала прямо по намеченной цели, сгрузив свой вес на лицо и повалив неожидавшего такого поворота Киришиму на пол. — Страйк! – прокричала весело Момо, вскидывая руки вверх и создав взбучку Бакуго, который опирался на неё локтями. — Харош уже, дурачьё, сейчас всё пиво взбултыхаете. – шикнул Тойя, убирая банки подальше от ненормальных. — Санину я пить не собираюсь. — Ну-ну, помню я, как однажды на очередной попойке ты ходил, да все в один стакан намешивал, попрошайничая. Что-то тогда тебя не особо волновало качество алкоголя, гурман. – ухмыльнулся Тодороки, показывая фак в ответ такому же от брата под общий смех. Секунды сменялись минутами, в то время как те часами. Не замечая того, как быстро летит время при нахождении со своими друзьями, Бакуго наконец полностью расслабился, иногда блаженно прикрывая веки и мотая ногой в такт тихой музыке из магнитофона. Пиво чуть утяжелило голову, приятно напомнив об усталости и сне. Разговоры о том как прошли каникулы, как родители подзаколебали - все повлекло в длинную беседу с любимыми вставками шуточек за триста или же подколами от Шинсо, который как всегда начинал спорить с Иидой из-за какой-то ерунды. — Нет никакого НЛО, дубень! Это все чушь собачья. – скептически щурился Иида, размахивая руками в знак протеста перед своим лицом. — Даже слушать твои сказочные бредни не собираюсь. — Когда они уже успокоются? – нахмурился Тойя, открывая третью банку, что отозвалась пшиком и выбросом маленького количества капелек. — Через часик, может, угомонятся. – пожала плечами Момо, чокаясь с другом. — Зато как интересно-то. – воодушевлённо вздохнула, с большим рвением наблюдая за разворачивающейся картиной. — Ставлю на то, что заучка первый вдарит ему. — Пол сотни на зомбяку. – пожимая руку девушке, а потом прося Асуи "разбить", Тойя с большим энтузиазмом стал следить за орущими чудилами. — Так откуда по твоему тогда эти круги на полях?! Ты что-ли рисуешь их по ночам? – шипел Шинсо, корча недовольную мину. Он очень хотел верить во всё это мистическое и сверхъестественное, оставляя надежду на какую-то магию из фэнтези фильмов и всяких книжек. Про драконов и заикаться не зачем. Он давно для себя сделал заключение, что они существуют. Ну, или хотя бы существовали раньше. И это ни в коем случае не из-за трилогии мультфильма, которую он взахлёб смотрел со своими младшим братом и сестрой, рыдая над концовкой в три ручья, нагло втирая мелким, что ему что-то в глаз попало, а не то, что он какой-то тюфяк сентиментальный. — Давно известно, что это местные фермеры их и сделали. Почитай статьи, а потом рот разевай в мою сторону с новостями, которые много лет назад опровергли. Понимая, что потерпел поражение, Шинсо забегал глазами по комнате, вспоминая ещё одну интересную легенду. — Тогда как насчёт русалок? – хлопнув в ладоши, парень с воскликом тыкнул на него указательным пальцем, подскакивая на колени, будто выиграл какую-то загробную сумму в лотерее. — Они-то уж точно существуют! Цыкнув, Иида только устало вздохнул, собираясь с новыми силами доказывать обратное, пока у Момо с Тойей чуть зенки не повыпадали от напряженности момента. — Чуть не забыл. – щёлкнув пальцами в воздухе, поставил банку Бакуго, быстро выходя из комнаты под многочисленные вопросительные взоры и разочарованный гул двоих ставщиков. — Его можно не ждать, да? – отхлебнул светленького Шинсо, чувствуя приятную прохладу в горле, после тридцатиминутного спора, что закончился ничем. Бакуго его просто-напросто прервал. Отвлекаясь на свои дела и полностью забив на выбежавшего, комната вновь озарилась шумом. — Как насчёт монополии? – прорезался хмельной голосочек у Киришимы, что откуда-то достал большую коробку игры. — Эй, эй! Никакой монополии! Я что, зря доставал эти чёртовы коньки? – рявкнул блондин, занося большую сумку на плече. — Чего? Только не говори, что ты собираешься помчать на наше место с целью покататься. – серьёзно выдал Шинсо, выгибая длинную и тонкую бровь. — Сейчас. В восемь вечера. Когда мы все уже под шафе. — То и хочу. – оскалился, кладя сумку на пол и ухватив за собачку, потянул с лязгом наверх, открывая вид на разные коньки по окрасу и размеру. — А если этот себе что-нибудь, да свернёт? – указал взглядом на красноволосого обладатель огромных кругов под глазами, что стучал по донышку банки выкатив язык, надеясь выпить всё до последней капли. — Или вообще коньком сам себе заедет не успев надеть. — Снеговиков тогда посидит полепит. — Издеваешься? — Е-е-е, обожаю, мать его, снеговиков. – пьяно улыбнулся Киришима, качая головой в подтверждение своих слов, не замечая как на него недоверчиво косятся. — Видишь? – спокойно выдал Бакуго, выглядя так, словно всё под его контролем. — Один вопрос - разве с судимостью полицейскими становятся? – нахмурив брови, спросил Тодороки, вытаскивая белые перевязанные коньки за шнурок с серебряным переливом паутинок на части пятки. — Это тут-то вообще к чему? – начал расчехлять всю сумку Бакуго, подзывая других примерить и найти более подходящие к своему размеру. — К тому, что я хочу знать откуда ты их украл. – подытожил свою мысль. — Или же у кого. — Наши любимые одногруппники подсуетились и достали каждому из нас. Естественно, не за бесплатно. — Так вот на кой фиг ты у меня спрашивал размер моей обуви! – врубился Киришима, подбираясь ближе к сумке. — Положи, это не тебе. – приказал блондин, хмурясь. — Кака, брось это. — Какие крутяшные! – выдохнул парень, рассматривая узоры и поднося их поближе к своему лицу. Не смотря на чехол для лезвия, гарантию безопасности ручать не могли. Если уж трезвым умудрялся себя покалечить, то в алкогольном состоянии похуже чего будет. — Кто-нибудь, отберите уже у Эйджиро конёк! — И что ты пообещал в замен? — Задобрить препода по истории на автомат тем, кто принёс мне этих красавиц. – безэмоциональное лицо Тодороки говорило о всей тупости этой идеи, на что Бакуго лишь закатил глаза. — Как любимчик, заверяю вас, он сможет уступить мне восемь пятерок. Что они значат по сравнению с целым потоком? — Ты сумасшедший. Не представляю как именно ты будешь его просить об этом. – скрестил руки на груди, уставившись на агитатора вечерней прогулки на коньках. — Да брось, разве ты не хочешь покататься? — Я не умею. — Так я тебя научу. — Научишь чему? Как мастерски людей наклюкивать пустыми обещаниями? — Ты щас договоришься, насильно ведь на лед потащу. – выгнув светлую бровь, предупредили, засучив рукава по локоть. — Попробуй и останешься без рук. – уверенности у младшего было хоть отбавляй. — Не уверен, что за это по головке тебя погладят, максимум срок отсиживать будешь за расчлененку. — Так и ты не далеко уйдёшь за насильственные действия. Я и домогательства приплету, учти. А ручки - это самооборона от извратов, наподобие тебя. — О, вот как, значит? – усмехнулся, уложив скрещенные руки на грудь чёрной толстовки. — Разлуки, значит, со мной боишься. Я тебя понял. Прыснув пивным фонтаном, Тойя начал громко давиться, то ли истерично плача, то ли пытаясь успокоить вырывающийся наружу смех. На помощь сразу же подоспел Иида и Киришима, который начал безостановочно лупасить того по лопаткам, крича в ухо в порядке ли он. То ли спрашивая, то ли внушая это. — Нет, не понял, идиот. – вспыхнул красным, смотря со всем негодованием снизу-вверх, не обращая внимание на общий гам. — Опять перекаверкал всё как тебе вздумалось! — Да-да, я опять самый настоящий злодей и всё такое! – не желая дальше тянуть кота за хвост, а поскорее выйти на улицу и отправиться на озеро, Бакуго хлопнул несколько раз в ладони, заткнув чужой словесный водопад. — У-у, иди уже одевайся, фигуристочка, я намереваюсь здорово поднатаскать тебя следующие пару часов....
Белый ковёр, здорово освещающий путь своими блестящими крапинками снега в свете полой луны только и делал, что хрумкал под сворой нескольких пар ног. Разные узоры отпечатывались, ведя своеобразной тропинкой в глубь леса. Морозца, как утром, не было, наоборот, стояла тёплая погода, не замораживающая кончики носов в красную сосульку. Лишь раззадоривая побегать, побеситься, в снежке поваляться, делая ангелочков. Идя по выученному маршруту, Бакуго, словно гид с большой снегоуборочной лопатой в правой руке, позаимствованной ранее у сладко спящего охранника, вёл туристов по снежному лесу, виляя между елей и слыша усталые вздохи за спиной. Каждый уже вдоволь подзаколебался идти по сугробам, таща с собой и коньки в придачу. Удача это или везение, но размеры были идентичные, что позволяло абсолютно каждому комфортно чувствовать себя в обуви с лезвием. Ну, на момент примерки. Все, вроде как, имели опыт катания на коньках и могли смело ступить на лёд. Кроме Киришимы, естественно. За ним глаз да глаз нужен. Застывшее озеро решило показаться не сразу. Для этого потребовалось поторопить отстающих, чтобы не было потом ругани на тему почему не подождали. Отстающими были Шинсо с Тойей, которые всё приваливались плечом к каждому дереву, сообщая о пятиминутной передышке. Передышке, которая включала в себя посмеяться над друг дружкой, начать о чём-то разговаривать, а потом уныло плестись за непонятно что гаркающим Бакуго, который уже хотел их за шкирку потащить. Ругался, что те слишком часто "отдых" себе устраивают. Будто нарочно хотят облапать каждую ель. — Давненько я не была на льду. – воодушевлённо пролепетала Момо, усаживаясь прямо на засыпанную снегом лавку в дутых штанах и начиная переобуваться. — Вот тебе и повод снова почувствовать какого это! – ободряюще воскликнул Иида, поправив шапку, что сползла на лоб. — Да, только перед тем, как мы снег уберем. – вздохнул блондин, смотря на будущий коток и рассчитывая сколько примерно будет лучше снега сгрести, нежели целое озеро расчищать. И времени сэкономить и с друзьями покататься. В лунном свете было ещё более завораживающе смотреть на пруд, который в начале предстал перед ними заснеженным. На расчистку ушло примерно минут сорок. Меняясь каждые минут десять, всё же получилось расчистить достаточно большую территорию для спокойного разъезда без тесноты и толкучек. — Если я сломаю себе ногу - это будет чисто на твоей совести. – угрюмо предупредили, тыча пальцем в Бакуго, который только ухмыльнулся. — Как скажешь, золотце. Закатив глаза, Тодороки последовал примеру подруги, начиная перешнуровывать чёрные коньки. — Я боюсь, что не смогу без поддержки. – неуверенно произнесла Асуи, посматривая в сторону льда на котором уже разъезжал довольный белокурый и делал аккуратные обороты Иида. — Да брось, со мной не шлёпнешься. – тут же оказалась рядом Момо, беря подругу под руку и уводя в сторону лавки, помогая нацепить коньки. — Ну же, делай первые шаги, Тодороки. – прикрикнул, уловив недовольный синий взгляд, а потом подкатил к берегу, протягивая руки для того, чтобы на них опёрлись. — Я тебе подсоблю. — Себе подсоби. – шикнул, намереваясь самостоятельно сделать первые шаги, но всё же хватаясь за чужие ладони, когда только соприкоснулся со скользкой поверхностью. Ноги сами по себе начали разъезжаться в стороны, не давая нормально стоять, пока рефлексы сработали быстрее, чем это мог обдумать и переварить мозг. Реакция Бакуго ждать не заставила: подхватив под локти, он ближе притянул к себе, дабы тот совсем не свалился, чувствуя даже отсюда как колотится чужое сердце от маленького испуга. В ушах зазвенело от такого катастрофически опасного расстояния, заливая щёки розоватым оттенком. — Раскручивай-раскручивай! – кричал Шинсо, приседая, пока его кружил Тойя, крепко сцепившись с пальцами, а потом запуская в свободный полёт, удостоившись чести узреть как тот летит в огромный сугроб снега, который образовался после, так называемых, раскопок. Слишком занятой лепкой маленькой семейки снеговичков, Киришима, совсем ушёл в себя, начиная отстраивать им маленькие иглы из горок снега, дабы те не "бомжевали" по его словам. Асуи, что старательно пыталась держать равновесие, так же усердно пыталась обучиться катанию, ухватив в тренера сразу двоих - Момо и Тенью, что под локти таскали её, всё обещая отпустить, чтобы та сама хоть немного проехалась. — Только медленно, ладно? – с придыханием попросил Тодороки, крепко сжимая подставленную опору. — Не бойся. – ласково улыбнулся, так же тихо выдыхая маленький дымок горячего воздуха, следя за чужим лицом. Эмоциями, что проскакивали каждую секунду, когда конёк чуть отъезжал, грозя повалить всю тушу на жёсткую поверхность. — Я помогу, – наклонился, заглядывая в самую душу, позабыв о том, что здесь в лесу, а именно на их месте встреч, они находятся не одни, уделяя внимание только одному единственному человеку. Двухцветному парню, совмещающему в себе самые ужасные качества характера, непоколебимую, спорящую даже при всей своей не правоте натуру, постоянно каменную мину, но и одновременно имея такие притягательно-милые привычки, приятно поставленную речь, красивый голос, мягкие разноцветные патлы, которые сразу же выделяют из толпы. Синий спокойный океан, что покоится в его радужках глаз, сформировавшись вокруг угольных зрачков. Бушует правда временами, если выбить из привычной колеи умиротворения. Его страсть к исследованию нового, его заранее поставленную цель, что несёт в себе благородную суть. Решительность, смелость к месту, умение поддержать без банальных советов на отвали, а действительно рабочими способами - всё это Кацуки давно принял как что-то родное. Что-то своё. Словно это он об этом грезил, шёл к этому с самого формирования своей личности. В Шото копится бесчинное количество положительного, что сокрыто глубоко внутри. Оно открывается постепенно и не каждому, с очередным маленьким шагом, показывая насколько велико, насколько светло внутри и как безгранично то тепло, что он может и в состоянии дарить своим близким людям. Бакуго мог бы долго перечислять плюсы и минусы, так и не обосновав почему именно с этим идиотом он чувствует себя словно на седьмом небе. Только одно он будет знать точно. Уложив правую руку на чужую талию, блондин смог поймать бегающий взгляд, словно загипнотизировав смотреть только на него. — Просто доверься мне. Во что бы то ни стало, Бакуго всегда протянет ему руку помощи.