Коридор от моря к небу

Джереми крепко спал на диване, когда зазвонил телефон, выдернув его обратно в область неясного сознания. Ему снились деревья, миллионы деревьев. Он попытался восстановить образы в памяти, но всё, что удалось вспомнить — расплывчатые зелёные силуэты. Тёмные жалюзи на окнах были наглухо закрыты, заставляя свет прорываться лишь сквозь щели снизу, но комната и большая часть квартиры оставались во мраке. Джереми пытался понять, что происходит. Он поднялся, протирая глаза и проводя тыльной стороной ладони по щетине, которая сейчас больше походила на настоящую бороду, и выругался. Прищурился, выискивая телефон, и нашёл его вибрирующим на столе среди множества пустых пивных банок и полупустой пачки чипсов. Смахнув мусор на пол, он взял мобильный, глядя на него с удивлением. Никто не звонил на протяжении нескольких дней, и эта тишина стала примечательной, так зачем же кому-то звонить ему сейчас? Так или иначе, Джереми поднял трубку. «Алло?» — Хрипло сказал он. «Джезза, это я» «Энди, чем я заслужил такое удовольствие?» — Такой поворот событий заставил его выпрямиться. «Я решил, что прошло достаточно времени, чтобы ты мог остыть…» — Начал Энди. «Чувствую, за этим должно последовать «и…» — Вмешался Джереми. «Если позволишь мне закончить, я объясню, что к чему. Короче говоря, мне интересно, не хочешь ли ты встретиться на ленч, нам нужно кое-что обсудить». — Предложил Энди, в его голосе слышались одновременно удовольствие и нерешительность. Джереми нахмурился — этот тон заставлял его нервничать. «Серьёзно? И где же, позволь спросить?» — Он согласился. Хотя бы выслушать, даже если то, что ему собирались сказать, было полнейшей хуйнёй. «Bull&Last, завтра около полудня? Пообедаем». Джереми пообещал прийти и повесил трубку. Положив телефон обратно на стол, он тяжело вздохнул. Произошло что-то связанное либо с Би-би-си, либо с Джеймсом, раз Энди вынул свою голову из задницы и решился поговорить с Джереми. Или тот лишь надеялся на это. Энди не позвонил бы, если бы не хотел поговорить о чём-то срочном — не таким он был человеком. Джереми знал, что бесил многих, а даже те, кому он по-прежнему нравился, не любили его по-настоящему. Но так было всегда, разве нет? Звонок поверг его в угрюмое настроение, напомнив о том хаосе, который в течение последнего месяца он регулярно заливал алкоголем в надежде стереть из памяти. Он потерял работу и заполнял возникшую пустоту пивом — временное решение солидной проблемы, которую он надеялся игнорировать как можно дольше, вместо разбирательства фокусируясь на хмельном вкусе янтарного напитка. Он потерял Джеймса и заменял его виски. Как Джеймс, оно жгло изнутри, грубо, так что становилось трудно глотать. Порой становилось невыносимо, даже хуже, чем в начале. Но обычно это приносило тепло и помогало избавиться от боли. И это было так похоже на Джеймса, и одновременно — совсем иначе. С каждым глотком, от которого он не мог отказаться, Джереми ненавидел себя всё сильнее. Он пил, пока не засыпал на диване, слишком пьяный для того, чтобы волноваться о том, где отрубился. Когда пришло время выходить из квартиры на встречу с Энди, Джереми совершенно не беспокоился о своей внешности. «Плевать, что подумают папарацци». — Думал он, роясь в шкафу в поисках чистой одежды. Остановившись на лиловой рубашке, бежевом пиджаке и джинсах, он не стал смотреть в зеркало перед уходом. Не хотелось признать самому себе, насколько он распустился. Схватив ключи и кошелёк, он обернулся, глядя на квартиру, в которой вроде как заперся на месяц или около того, принимая её неряшливый вид как наглядное отображение самого себя, о котором он таким образом получил представление, даже не взглянув в зеркало. Уходя, мужчина хлопнул дверью. Энди уже сидел за столиком, когда он приехал, одетый в потёртую голубую футболку и джинсы, и Джереми заметно полегчало от мысли, что его собственный наряд не намного отличался от того, что выбрал Энди, собираясь на встречу. «Наконец-то сдался, не так ли?» — Спросил он, садясь напротив друга и осторожно поглядывая на него. Тот не выглядел злым, но Джереми никогда не разбирался достаточно хорошо в эмоциях. Энди и раньше прощал ему много всякого, и Джереми надеялся, что этот раз не станет исключением. «Говорит мне тот, кто выглядит так, будто решил спать в гробу». — Парировал Энди. Кларксон прищурился, но ничего не ответил, понимая, что Энди, в общем-то, прав. — «Выглядишь, дерьмово, дружище. И я знаю, что ощущаешь себя также, нет смысла отрицать это». В этот момент у их столика возник официант, спросив, что они будут пить. Энди заказал пиво, Джереми — бокал рислинга. Официант ушёл, и Джереми смог ответить. «Конечно, я чувствую себя дерьмово, Энди, это весьма оправдано, не думаешь?» «В некотором роде, да. Но в определённый момент раздумья превращаются в апатию, а та в своё время — в жалость к себе. И мне кажется, ты уже перешёл в последнюю инстанцию». «Ладно, Мистер Психология, продолжай. Давай, расскажи о том, как моё детство повлияло на моё поведение во взрослой жизни, и как…» Энди не дал ему договорить: «Тебе стыдно». Джереми на мгновенье смотрел на него в упор, прежде чем закатить глаза, вздыхая: «Окей, как скажешь». Официант принёс напитки и, получив заказ основных блюд, снова исчез. «Слушай», — сказал Джереми, делая глоток вина. — «Просто меня уволили, я и потерял кое-кого, о ком заботился, как бы ты чувствовал себя на моём месте?» «Заботился?» — Переспросил Энди, приподняв брови. — «Почему же прошедшем времени?» Джереми усмехнулся: «Да ему насрать на меня после всего сказанного. В любом случае, было бы глупо с его стороны…» — Пробормотал он. Энди поджал губы. «Ты скучаешь по нему?» Джереми кивнул. «Конечно, скучаю. Он был моим лучшим другом. Даже если мы не работаем вместе, я бы хотел, чтобы он… не знаю, был рядом». — Признался он. Он старался отвечать спокойно — было достаточно того, как его прорвало перед Ричардом, а Энди вовсе не нужно было этого слышать. «Знаю. Я тоже по нему скучаю. Только не могу понять, почему он выбрал столь Богом забытое место, вдали ото всех». — Вздохнул Энди. «Это моя вина, понимаешь? Я тот, из-за кого…» — Джереми вдруг замолчал, наклонил голову и нахмурился. «Что?» — Поинтересовался Энди, приподняв брови. «Ты, ты сказал, он уехал далеко ото всех. Как ты узнал, куда он уехал?» — Спросил Кларксон глухо. «Просто предположил, что это будет какое-то тихое местечко, ну понимаешь, зная Джеймса…как он обычно поступает…» — Попытался пойти на попятную Уилман, но Джереми на это не купился. «Да, Энди, я знаю, как он обычно поступает. Лучше, чем кто-либо, на самом-то деле. А ты точно знаешь, где он». — Энди смотрел на него через край пивной кружки. — «Почему бы тебе не рассказать?» «Потому что. Я понимаю, если скажу, ты тут же прыгнешь на самолёт и свалишься к нему на порог, как снег на голову, не задумываясь о последствиях. Если он вообще впустит тебя. Не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чём пожалеешь. Или о чём Джеймс пожалеет». «Ты знаешь, я должен найти его, должен извиниться, должен ему сказать…» — Джереми умолк. «Я понимаю, Джезза, правда. Но я должен хоть раз заставить тебя подумать о своих действиях». «Где он, Энди, прошу. Просто… скажи мне». Энди глубоко вдохнул, затем выдохнул и ответил: «Он в Британской Колумбии. Где-то на севере, в месте под названием Гленора. Он купил домик в лесу, так далеко от цивилизации, как только смог отыскать». Джереми выглядел так, словно собирался расплакаться, его лицо выражало полное отчаяние. Мысль о том, что Джеймс был где-то посреди канадской глуши, один, заставила всё внутри него перевернуться и тревожно затрепетать. Он должен был быть здесь, в Лондоне, с Джереми, ходить по пабам, есть карри и водить свой отвратительный маленький Фиат. С ним можно было бы увидеться, просто заехав к нему домой, а не пролетев полмира на самолёте. Он взглянул на Энди, который внимательно следил за другом. Уилман знал, что тот собирался сказать, и, хоть и не хотел принимать это, понимал, что Джереми собирался сделать. «Я собираюсь отыскать его, Энди. Я должен».

* * *

Когда Джереми вернулся домой с ленча, то сразу позвонил в туристическое агентство. Слова Энди всё ещё крутились у него в голове. Он не сделал ничего глупого или спонтанного — по крайней мере, ему так казалось. Он ждал две недели, чтобы узнать хоть малейшие подробности о том, куда уехал Джеймс, и теперь, когда он всё выяснил, то просто обязан был, ради себя и ради самого Джеймса, лететь туда и попытаться всё исправить. Это не было нахальством, это было правильно. Пока шли гудки, он попытался вообразить, как выглядит дом — такой же ли он удалённый от цивилизации и живописный, как показывают в телевизионных передачах? Джереми подумал о Джеймсе, о том, как он там, совсем один. Интересно, купил ли он фланелевые рубашки? Женщина из агентства была довольно любезна и забронировала его перелёт на понедельник — так у него будет неделя, чтобы собраться. Он полетит из Хитроу в аэропорт Принца Руперта, затем на сядет на пересадочный рейс в аэропорт Гленоры, а там частный самолёт должен доставить его к Джеймсу. Эта поездка вскружила ему голову, он отчаянно пытался осознать, что ему придётся добираться так далеко, чтобы увидеть Мэя, что тот больше не рядом. Пока он заносил в телефон данные по перелётам, ему в голову пришла мысль. Что он станет делать, если Джеймс его не впустит. Что будет? Как ему преподнести всё, все извинения и признания? Джереми встряхнул головой, стараясь прогнать подобные мысли. Он не будет думать о таком, потому что это попросту невозможно. Джеймс его впустит и пригласит на чашечку чая, как и всегда. Джереми вдруг заметил, что скрестил пальцы, прекратив печатать. В тот вечер он лёг в кровать, чувствуя себя легче, чем когда-либо за предыдущие недели. Не притронулся к алкоголю, решив попытаться уснуть трезвым, или хотя бы попытаться уснуть. Бессонница заставила его часами пялился на потолок, пока лепные узоры не сложились в подобие рисунка. Закрывая глаза, он представлял лес, бесконечное море зелёных вершин и долин, укрывавших всё вокруг, словно одеяло. Казалось, он уже видел это раньше, и когда образы в сознании закружились в танце, ощущение дежавю поглотило его. Он представлял, как бродит среди этих деревьев, укрывшись под навесом, не пропускающим солнечный свет, где лишь тени блуждают у земли. Он представлял, как гуляет там, и чем дальше он шёл, тем больше казалось, что он парит, каждый шаг давался всё легче, и когда он обернулся, то увидел, что земля позади оказалась изрыта, словно что-то выкопали и похоронили снова. Он продолжил идти и вышел к дому, выстроенному из дерева и камня. Он постучал, и Джеймс открыл ему; он улыбнулся, и Джеймс улыбнулся тоже. Джеймс огляделся, устремив взгляд туда, откуда только что появился Джереми, и уставился на комья вскопанной земли. Джереми не заметил, как уснул, как никто обычно и не замечает. Не заметил, как лунный свет пробрался сквозь жалюзи, как не заметил и уведомления на почту о подтверждении брони билетов, от которого загорелся экран телефона, освещая комнату.