***
Карабина шла, глотая слезы. Больше у нее не было причины оставаться в этом здании. Пожалуй, даже за вещами в кабинет можно прислать кого-то. Марсианка обняла себя за плечи, не видя ничего вокруг. Сейчас весь мир сжался до крохотной цели — дойти до машины и затемнить до предела окна. Вся ее жизнь была здесь, в месте, где вершилась судьба государства. Никогда генерал не боялась трудных решений и принимала ответственность. Но что оставалось ее семье? Сколько тепла и времени она подарила детям и Троттлу, которые терпеливо ждали все эти годы? Видела ли она первые шаги своих детей? Слышала ли она их первые слова? Помнит ли их глаза в минуты долгого пребывания у ее груди? Все это она наблюдала сквозь призму отчетов, докладов и разработки схем боевых действий. Даже ее свадьба была в военном штабе, а Наги родилась под бомбардировку базы Борцов за свободу в медпункте, где роженицу и прибывающих раненых бойцов разделяла только небольшая белая ширма. Захлопнув дверцу машины, она подняла защитные непрозрачные шторки и упала лбом на руль, сотрясаясь от рыданий. «Просто гормоны. Просто перемены пугают». Мышка упорно гнала мысль, что трусливо дезертировала, оставив старого друга один на один с этим миром, в котором оба они, старые солдаты, совершенно не умеют жить. Сын в ее животе толкнулся, возражая, что его зажали материнские ребра. Карабина откинулась на спинку, успокаивающе погладив малыша через разделявшую их плоть и одежду. Внезапно пришло спокойствие. Ведь для этого она и провела два десятка лет в окопах, проливая кровь и рискуя жизнью. Чтобы иметь возможность узнать, каково это — растить детей в мирное время. Чтобы возвращаться домой, не боясь бомб и вражеских солдат. Чтобы знать, что ее сына не перемелют жернова военной машины. Взяв себя в руки и глотнув воды, бывший министр обороны Марсианской республики завела мотор и вырулила со стоянки здания правительства. Женщина ехала к своей новой жизни.Глава 6. Во имя новой жизни
23 февраля 2021 г. в 02:22
6 лет спустя после подписания мира с Плутарком
Молодой секретарь главы Марсианской республики считал удостоверение ее личности, сосканировал сетчатку глаза и отпечатки пальцев. Датчик запищал и замигал зеленым.
— Все в порядке, генерал. Стокер ждет вас, — паренёк улыбнулся и нажал кнопку, открывая кабинет. Карабина вошла в просторную комнату, которую занимал бывший лидер повстанцев. Дверь за спиной с тихим шипением закрылась, отрезая от остального мира.
— Рад тебе, — Стокер по многолетней привычке перевернул бумаги, которые изучал, вниз текстом и поднялся из-за широкого стола. Мышка машинально отметила про себя этот жест и вскинула бровь. Рыжий проследил взгляд подруги и усмехнулся. — Некоторые вещи делаю на автомате, уже почти как инстинкт. Ты же знаешь, от тебя у меня секретов нет.
— Это правильный инстинкт, Сток, — Карабина улыбнулась и приблизилась к другу.
— Как ты? — мужчина кивнул на ее уже весьма внушительный живот, давно не помещающийся под форменным кителем.
— В принципе, неплохо. Устаю. Скажу честно, чувствую, что возраст дает о себе знать. Носить Нагинату было гораздо проще.
— Кому ты говоришь про возраст? — мужчина тряхнул по-прежнему длинными и густыми, но совершенно седыми волосами. — Ты смелая женщина. Я тобой восхищаюсь. — Стокер посмотрел на нее с долей грусти. Вся его семья погибла в самом начале войны, и борьба за независимость Марса не дала шанса на личное счастье позже. А после окончания боевых действий он продолжил полностью отдаваться восстановлению их разрушенного и разграбленного мира, часто неделями не покидая свою рабочую резиденцию. Он даже оборудовал себе небольшую спальню в комнате, смежной с кабинетом.
— Это я и хотела с тобой обсудить. — Стокер коснулся кончиками пальцев ее спины и кивнул, предлагая устроиться на диване, стоявшем около огромного окна с видом на Сад Надежды.
— Тебе принести что-то? — рыжий отошел к небольшому бару. — Как всегда, кофе?
Подруга и верная соратница кивнула. Мужчина прекрасно изучил ее за многие годы, что они сражались бок о бок. Страсть к бодрящему напитку у них была общей. Зажужжала кофемашина, и по кабинету разнесся восхитительный аромат, заставляя втягивать носом воздух. Себе мужчина взял стакан и налил что-то из резного графина.
— Угощайся. И конфетки, — он придвинул к ней сладости. От бокала в его руке пахло крепким алкоголем.
— Не рано ли? — генерал кивнула на напиток в его руке.
— Утро было тяжёлым. Посол Венеры снова завел свою песню про льготы для их кораблей при проходе через наше воздушное пространство. А этот скользкий хорек, министр финансов Альфы-7, вынул всю душу, нудя про скидки на импорт фарсидских металлов. Да я вообще собираюсь наложить запрет на их разработку на следующие десять лет! — Стокер сделал глоток, устало откинул голову на спинку дивана и расстегнул высокий воротничок парадного кителя, душившего его. Минуту он сидел молча, прикрыв глаза и наслаждаясь покоем. Усилием воли мышь вырвался из расслабленности, напомнив себе, что не один. — Так о чем ты хотела поговорить?
— Стокер, я… — Как сказать? Такие простые и такие сложные слова. Такое логичное и тяжелое решение. Вся ее жизнь прошла на службе, и от того, что она собиралась произнести, генерала отхватывал ужас. — Я хочу подать в отставку, — она спряталась за чашкой с кофе, не решаясь поднять глаза на старого друга.
Тишина. Потом она услышала, как мужчина делает большой глоток. Стакан звякнул о поверхность столика. Карабина отважилась поднять взгляд на бывшего лидера Борцов за свободу. Стокер сидел, подавшись вперед, уперев локти в колени, сцепив кисти в замок и прижавшись к ним лбом. Его плечи были опущены, и впервые за все годы, что она знала его, Карабина увидела перед собой старика. За энергией и харизмой все они не замечали, что лидер значительно старше их. Мужчина поднял на нее полный боли взгляд и положил на кисти подбородок.
— Я могу тебя отговорить? — Он не мог не попытаться, но было видно, что еще до начала разговора друг знал, для чего запрашивалась аудиенции. И принял ее решение.
— Я прошу тебя этого не делать, — очень тихо ответила мышка, сглотнув комок в горле. Как бы ни тяжело ей пришлось, сколько энергии ни отдала бы она сражениям за свободу, Карабина жила этой борьбой, этой войной, пониманием, что делает другим лучше. И это всегда было тем, что давало силы, приносило огромное удовлетворение.
— Ты нужна мне, — откровенный взгляд прямо в глаза. Он манил, просил, никаких недоговоренностей не было меж ними. После победы на плечи Стокера легла еще большая ответственность: создать новый мир, такой, в котором невозможно было бы повторение трагедии, едва не разрушившей Марс. Мир, в котором алчность не стояла выше общего блага, мир, в котором каждая мышь чувствовала себя в безопасности, мир, где родители могли без опасений отпускать детей на улицы. Подруга была его правой рукой, его соратницей и поддержкой все эти годы.
— Ему я тоже нужна, — прошептала женщина, положив руку на круглый живот и почувствовав удар в раскрытую ладонь.
— Великий Фобос, Карабина! Мы это сделали! — как только за их спинами упали межсекционные переборки марсианского тяжелого крейсера, Стокер схватил ее в объятия и закружил по пустой палубе флагманского корабля. Только что, в прямом эфире всех крупнейших галактических каналов они приняли капитуляцию Плутарка и подписали мирный договор. Смеясь, мышка обняла друга за шею.
— Мы это сделали, Сток! — не в силах сдерживать эмоции, несокрушимый, непробиваемый, грозный марсианский генерал всхлипнула, подняв растерянный и потрясенный взгляд на своего командира. Мужчина заключил ее в кольцо надежных рук, прижимая к себе и гладя по волосам. Кому, как не ему, было понять, что она сейчас чувствует? Годы войны, годы ответственности, годы дышащей в спину смерти. Тысячи жизней, что оборвались из-за их приказов. Жизней по обе стороны фронта. Не говоря ни слова, Стокер качал рыдающую женщину в объятиях, позволяя наконец выплеснуть все то, что накопилось в душе.
— Прости, — она смущенно спрятала лицо в его парадном кителе.
— Тебе не за что извиняться. Это был долгий путь, — он тепло поцеловал ее в висок, зарывшись пальцами в волосы. Не раз делившие ночлег и последнюю пищу во время боевых заданий, в минуты откровений они могли позволить себе такие жесты братской поддержки.
— Что теперь, бро? — прошептала Карабина, греясь в редких, но очень ценных объятиях.
— Теперь пришло время строить мир, — он улыбнулся ей в макушку. — Создавать новое правительство, возрождать города.
— И ты — наш лидер по условиям договора, — улыбнулась генерал сквозь слезы. — Кто бы мог подумать.
— Мне нужна команда, — Стокер серьезно заглянул ей в глаза. — Ты же понимаешь, что сейчас все только начинается и у нас впереди много работы. Мне нужен тот, кому я полностью доверяю и кому могу подставить спину, — мужчина сжал ее руки в своих. — Скажи, ты будешь со мной?
— Буду. Ты же знаешь, всегда буду. Во имя Марса и будущего.
Мужчина зарылся пальцами в седые волосы, уставившись в пол. Он знал, что так будет, всегда знал. Как только она рассказала, счастливо сверкая глазами, что ждет третьего, он это понял. Не хотел верить, ведь эта сильная и энергичная женщина пообещала поддерживать его в создании нового идеального мира. А ей он верил, как никому. Годы и ответственность отталкивали от него друзей, желавших идти своей простой и предсказуемой дорогой. Сначала его оставил Модо, стремившийся проводить в растущей семье все больше времени и поэтому сменивший погоны старшего приближенного офицера на размеренную и легко прогнозируемую жизнь учителя по военной подготовке. Потом Винни открыл с Чарли автомастерскую, в которой они успешно собирали уникальные мотоциклы. А вскоре за альбиносом и один из самых талантливых учеников подал в отставку, вспомнив, что когда-то был успешным аналитиком и финансистом. Выжди Троттл еще год, и Стокер отдал бы ему в управление все финансы марсианского государства, но нет, рыжий предпочел дом и уют. Старик его не винил. Это у Стокера ничего не было, кроме борьбы и надежды на лучшее, а у них были семьи.
Но вот и ее время пришло. Самой надежной. Самой верной. Пришло время Карабины пойти мирным путем.
— Я принимаю твою отставку. — Не глядя на нее, мышь схватил стакан и осушил его до дна одним глотком. — Передай документы секретарю, я подпишу. Ты можешь идти, — он встал и отвернулся к окну, как будто его бывшей союзницы не было в кабинете.
Шаги на спиной. Звук отъезжающей двери.
— Прости меня, — едва слышно. Створки за ее спиной закрылась.
Стокер остался один на один с будущим Марса.